Финч Кэрол. Дикий мед

   Испуганно округлив глаза, Макадо молча смотрел, как Мориа спутывает его запястья веревкой. Когда она потребовала, чтобы Макадо лег на землю лицом вниз, он немедленно повиновался. Апачи уже знал, на что способна эта дикая кошка, если ее рассердить. Доказательством этому были шрамы у него на руке и под ребрами. Не отводя клинок, Мориа оторвала полу от своей рубашки и затолкала ее в рот индейца как кляп.
   Сделав свое дело, она поднялась, довольно глядя на неподвижного Макадо, который никак не мог прийти в себя от изумления.
   – Так ты хотел показать себя джентльменом? – Мориа усмехнулась. – Я признательна тебе за это. В самом деле. Возможно, ты не так уж и плох, как я думала поначалу... Я говорю не слишком быстро?
   Единственное, чем мог ответить апачи, было мычание.
   – Все дело в том, что я очень люблю свою свободу – так же как и ты предпочитаю сама выбирать мужчин, а не быть их добычей. К тому же я не могу стать твоей женщиной, Макадо! Я вообще не буду принадлежать кому-либо, даже Белому Призраку...
   Оставив Макадо проклинать себя за то, что он позабыл, как коварна и изобретательна эта золотоволосая чертовка, Мориа скрылась в тени деревьев. Ладно, решил Макадо, если Золотые Волосы считает, что избавилась от него навсегда, то она ошибается. Он знает эти горы как свои пять пальцев. И они непременно встретятся. Он поклялся, что в следующий раз она обязательно станет его и ей не удастся больше поймать его на какую-нибудь уловку.
   Извиваясь подобно вытащенной из воды рыбе, Макадо начал мычать в надежде, что кто-нибудь придет ему на помощь. Однако его мычание воины поняли совсем не так, как следовало. Попивая тисвин, они принялись подталкивать друг друга локтями и понимающе перемигиваться. Прошло немало времени, прежде чем индейцы заподозрили неладное и решили незаметно подползти, чтобы проверить, все ли в порядке. Увидев, в каком бедственном положении оказался их вождь, апачи поспешили его освободить.
   Посиневший от недостатка воздуха Макадо немедленно отдал своим воинам приказ догнать Мориа. Хитрость у апачей ценилась выше, чем храбрость. Хотя Макадо и проклинал золотоволосую девушку за то, что она выставила его посмешищем перед остальными индейцами, он не мог не восхититься ее острым умом. И все же он должен был одержать верх в этом поединке.
   Полагая, что Мориа попытается убежать как можно дальше, апачи бросились в погоню. Однако Мориа была достаточно догадлива, чтобы предвидеть их действия. Девлин очень кстати обучил ее искусству прятаться, и потому она затаилась в высокой траве, всего лишь в пятидесяти ярдах от опушки рощи. Как только индейцы пронеслись мимо, Мориа вернулась к костру, чтобы забрать свои вещи, а также мясо кроликов, которое к этому времени прожарилось уже достаточно хорошо. Пока апачи спешили на юг, Мориа отправилась на восток.
   Хотя ей следовало бы радоваться по поводу своего благополучного освобождения, настроение Мориа оставляло желать лучшего. То, что сообщил о Девлине Макадо, совершенно вывело ее из себя. Лишь только она его покинула, он тут же утешился с индейскими девушками. Ну и распутник! Черт бы побрал все мужское племя! Девлин доказал, как она была права, считая, что у него не может быть серьезного чувства к ней.
   Пока Мориа стремительно удалялась от места, где ей посчастливилось вырваться из рук Макадо, мрачные мысли не оставляли ее. Мужчины! Все они одинаковы. От женщины им не нужно ничего, кроме нескольких мгновений физического наслаждения. Чем дальше она окажется от них всех, тем лучше. Она будет оставаться в этих горах, пока не найдет золото апачей в долине Орла. Тогда она возьмет столько самородков, что это позволит ей безбедно прожить весь остаток ее дней. И до самого своего последнего часа она не станет иметь дела ни с одним мужчиной.

Глава 24

   Лил пришел в бешенство, когда, проснувшись утром, увидел на своей груди целый выводок скорпионов. На его ладони лежала стрела с белым оперением – напоминание о том, что охота за ним Белого Призрака продолжается.
   Поспешно стряхнув ядовитых насекомых, Лил вскочил на ноги. Тревожные восклицания за его спиной заставили подполковника обернуться. На него смотрели мрачные лица солдат.
   – По коням! – зло скомандовал Беркхарт. – Ни скорпионы, ни змеи меня не остановят!
   – Мы посовещались прошлым вечером и пришли к выводу, что апачи вовсе не собираются нападать на нас, – решился подать голос один из драгунов. – Мы в этих горах уже три дня, воды и продовольствия у нас в обрез. Мы думаем, что было бы лучше повернуть назад.
   Лил с шумом вздохнул.
   – Как только мы дойдем до места, где сосредоточены их силы, индейцы дадут бой. – Тут он снова яростно втянул воздух и крикнул: – Трусливые твари – вот вы кто! Я приказываю вам сесть на лошадей и следовать вперед по одному.
   Капитан Граймс с угрюмым выражением лица сделал шаг к покрасневшему от натуги командиру.
   – Мы считаем, что все это напрасная трата времени. Солдаты решили, что командовать отрядом буду я.
   – Этому не бывать! – Голос Лила эхом отразился от скал. – Вы будете выполнять то, что вам приказано, капитан!
   Джон Граймс отрицательно качнул головой:
   – Не в этот раз, Беркхарт. Мы получили достаточно свидетельств того, что апачи не хотят вступать с нами в бой...
   Не дав капитану договорить, Беркхарт выхватил пистолет и направил его на своего офицера, намереваясь уложить его на месте. Граймс метнулся в сторону, но прозвучавший в этот момент выстрел свалил его на землю. Несчастный схватился за пробитую пулей ногу, а Беркхарт стремительно повернулся к солдатам.
   – Вы, ублюдки, – прошипел он. – Никто из вас не заслужил права служить под моей командой. – Зеленые глаза подполковника пробежались по ошеломленным лицам драгунов. – Кто хочет – может уходить, но он оставит здесь оружие, пищу и воду.
   Солдаты немедленно начали складывать в кучу свои пистолеты, ружья и оставшиеся припасы. Когда последняя фляжка была положена на землю, Лил махнул рукой:
   – Теперь ползите отсюда. По дороге вас всех захватят апачи и перережут, но сперва помучают вдоволь.
   Каждый понимал, что угроза эта вполне реальна, но солдаты все же сочли, что лучше иметь дело с апачами, чем с сумасшедшим. Желания продолжить путь с Беркхартом не высказал никто. Подхватив под руки Граймса, драгуны повели капитана к его лошади, оглядываясь на Беркхарта из боязни, что тот вздумает стрелять им в спину.
   Когда солдаты сели на своих лошадей и двинулись прочь, Беркхарт, проклиная Белого Призрака и коварных индейцев, поднял из кучи ружье и столько пистолетов, сколько смогло поместиться у него за пазухой; затем перелил остатки воды из нескольких фляжек в одну и затолкал ее в седельный вьюк. Сев на коня, Лил направил его дальше в горы. Он вернется Санта-Риту не раньше, чем сойдется с Белым Призраком лицом к лицу. Девлин Грэнджер просто не оставляет ему выбора. Они обязательно встретятся и легенда о Белом Призраке уйдет в прошлое, раз и навсегда!
   С этой мыслью однорукий подполковник направил лошадь в сторону поднимающегося из-за скал дыма костра. В эти минуты Лил ненавидел Белого Призрака так, что готов был разорвать его на части своей единственной рукой.
   Когда Девлин понял, что драгуны поворачивают обратно, он облегченно вздохнул. Наконец-то Беркхарт оказался там, где Девлин и хотел его увидеть. Удивляло лишь то, что не было никаких известий о Макадо. Девлин не мог знать, что апачи занимался поисками Мориа, и именно это спасло кавалерийский отряд от его нападения.
   – Ты оказался прав, – пробормотал Кочис. – Солдаты уходят. Ты выполнил свое обещание, и мы выполним свое.
   Девлин благодарно кивнул:
   – Конечно, моя месть уже не вернет жизни убитых апачей, но больше он не прольет ни капли чужой крови.
   – Мы оставляем Беркхарта тебе, – торжественно произнес Чанос, кладя руку на плечо Девлина. – Ты всегда будешь желанным гостем в стране апачей. Даже если другие белые начнут с нами войну, с тобой апачи будут жить в мире.
   Подхватив оружие, Девлин направился к долине Орла. С лица его не сходила довольная улыбка – хотя и через год, но кровавого палача все же настигнет возмездие. Совсем скоро он встретится с Беркхартом – один на один.
 
   Заметив на земле следы, Макадо наклонился над ними. Это действительно были следы Мориа. Чтобы не отстать от нее, апачам пришлось целый день перебираться через ущелья и подниматься на гребни гор.
   Индейские воины уже давно отправились на охоту, но Макадо все продолжал поиски. Он забыл даже свое намерение следить за Белым Призраком. Соблазнительный облик Мориа продолжал стоять перед его глазами. К тому же она уязвила его гордость. Дважды эта дикая кошка оставила его в дураках, и сейчас Макадо хотел отомстить ей даже больше, чем Белому Призраку.
   Макадо не переставал удивляться тому, что слепая девушка сумела пройти такой путь по горам и при этом не сорваться со скалы и не разбиться насмерть. Если бы он знал, что и здесь Мориа его тоже провела, его ярости не было бы предела.
   Судя по тому, что трава еще не успела распрямиться, Мориа проходила по этой тропинке совсем недавно. Поднявшись на ноги, Макадо направился туда, куда вели следы.
   Споткнувшись в очередной раз, Мориа упала на землю. Она была совершенно не в состоянии двигаться дальше, так как потеряла слишком много сил, пытаясь уйти от Макадо.
   В своем путешествии к долине Орла Мориа ориентировалась на запахи и звуки, которые старалась припомнить, останавливаясь и закрывая глаза.
   Натолкнувшись на брошенный поселок, она с радостью поняла, что видит Жила-Клифф-Двеллингз, который ей описывал Девлин, как сейчас ей казалось, целую жизнь тому назад. В ее памяти сразу всплыли согревающие лицо солнечные лучи и страх упасть с крутого склона – все это было, когда они шли здесь с Девлином. Но теперь в лицо ей дул идущий по ущелью холодный ветер.
   Уже трижды на пути Мориа встречались долины, и каждую из них она принимала за ту, в которой когда-то побывала; однажды Мориа даже показалось, что она узнала свою пещеру. Но снова и снова ей приходилось разочаровываться. Поднимая глаза к небу, Мориа пыталась разыскать орлов, по которым, видимо, и была названа хранящая золото апачей долина Орла. Однако ей не удавалось не только заметить ни одной птицы, но и разглядеть в очертаниях гор что-либо, что напоминало бы Храм Солнца, который ей описывал Чанос.
   Неудачи начали понемногу выводить Мориа из равновесия, и в ее сердце стало закрадываться сомнение, сможет ли она вообще найти таинственные богатства апачей. Что ж, если она так и не сможет найти золото, то начнет вести отшельническую жизнь, о которой мечтала, когда бежала в горы.
   Прикрыв глаза ладонью, она вгляделась в ярко освещенные солнцем горы, и вдруг с ее губ сорвался возглас изумления.

 
Под зимним небом в лунном свете
Орел долины крыло простер.
 

   Чуть слышно пробормотав эти строки, Мориа радостно рассмеялась. Птица, о которой шла речь, смотрела ей прямо в лицо! Скала перед ней напоминала голову орла; пещера походила на клюв птицы. Именно об этот хищный изгиб клюва Мориа ударялась, когда входила в пещеру!
   Мориа пробежала глазами по окружающим скалам, чтобы найти еще что-нибудь из стихотворения.

 
Покуда льется кровь на планете,
Сердце пылает, словно костер
У Храма Солнца, что не всем заметен
И видит который лишь Старец Гор.
 

   Она повторяла эти строки снова и снова, чувствуя, что ее собственное сердце колотится все сильнее. Чанос водил ее к священному алтарю, и Мориа сама трогала руками его прохладные плиты. Но найти их сейчас в этом нагромождении скал она никак не могла. Некоторые вершины напоминали индейские шесты с вырезанными на них фигурками, одна из скал была похожа на голову сфинкса. Не было ничего удивительного, что именно эту долину индейцы выбрали для своих ритуалов. Мориа с отчаянием подумала, что чуть ли не каждый каменный столб в долине выглядит столь величественно, что вполне может стать предметом ритуального поклонения. Как же она найдет именно то место, которое ей нужно?
   Но тут внезапно она увидела столь неожиданную вещь, что у нее чуть не подогнулись колени. Пробивающийся сквозь отверстие в одной из скал солнечный свет ярко осветил камень, напоминающий формой сердце.
   – «Сердце пылает, словно костер», – пробормотала Мориа, изумленная причудливой игрой света к тени.
   Подойдя ближе к необычному камню, Мориа снова огляделась.
   Скорбит тот старец, о павших плача,
   В озере слез – все богатство апачей.
   Где, черт побери, может находиться Старец Гор, о котором говорит стихотворение? Мориа внимательно огляделась вокруг. Где-то здесь должно быть озеро, в котором она плавала, пока не услышала змеиное шипение.
   Но как Мориа ни исследовала скалы вокруг «каменного сердца», ни малейшего намека на человеческое лицо углядеть среди гор она не могла.
   В поисках незаметно пролетел остаток дня, и Мориа вдруг обнаружила, что солнце уже почти зашло за гору и долина погрузилась в полумрак. Но как только солнце исчезло, игра теней изменилась, и Мориа с изумлением увидела в изгибах скал то, что можно было бы назвать носом. Над этим носом словно нависли большие густые брови. Подойдя ближе, Мориа смогла различить и глаза, мрачно взирающие на раскинувшуюся ниже долину. По обеим сторонам лица шли заросли можжевельника, выглядящие чем-то вроде прически гигантской каменной головы.
   С трудом перебравшись через нагромождения валунов, Мориа очутилась у подножия гигантской головы – и замерла, заметив поблескивающие на щеках старца золотые самородки.
   Мориа вспомнила – именно здесь, скрытые от посторонних глаз валунами, они с Девлином занимались любовью. Ее сердце тут же резанула боль, а в голове вспыхнуло множество воспоминаний – радостных, печальных и горьких – о ее любви, которой было не суждено длиться долго.
   Теперь, когда Девлин забыл своего Ангела Ветра и обратил внимание на других женщин, с их любовью покончено навсегда. Мысль, что Девлин мог выбросить ее из головы так скоро, была для Мориа непереносимой. В своей ненависти к Беркхарту Белый Призрак оказался куда постояннее.
   Стараясь больше не думать о Девлине, Мориа двинулась вперед, внимательно оглядывая камни – не затаилась ли за каким-нибудь из них ядовитая змея. Дорога была такой тяжелой, что Мориа пришлось бросить все свое оружие, и теперь она не могла себя защитить.
   Взглянув на озеро, Мориа в удивлении замедлила шаг. Затем ее брови поползли вверх – сквозь прозрачную воду было ясно видно поблескивающее золото самородков. Они были сложены кругом, в самом центре которого располагался белый череп. В глазницах черепа уютно устроились два самых крупных самородка.
   Зачарованная, Мориа вошла в воду, чтобы разглядеть удивительное зрелище ближе. Ступив внутрь образованного самородками круга, она подошла к черепу и попыталась поднять его, однако тот оказался на удивление тяжелым. Она потянула еще раз и вдруг поняла, что череп привязан веревкой.
   Тут же из ее горла вырвался крик – самородки были нанизаны на веревку, обхватившую ее колени. Только сейчас Мориа стало ясно – она сама шагнула в западню! Стремление взять первым самый крупный из самородков оказало ей плохую услугу. Череп был наполнен камнями, которые прижимали к земле веревку, привязанную к согнутому стволу дерева. Распрямившееся дерево потянуло Мориа из озера и ударило ее о скалу с такой силой, что она вскрикнула от боли. К своему ужасу, Мориа безвольно повисла вверх ногами, не в силах избавиться от петли. Единственное, на что она еще оставалась способна, – это посылать яростные проклятия в адрес придумавшего хитроумную ловушку. Он мог бы сделать западню смертельной и заставить непрошеного гостя утонуть в озере, но решил подвесить незадачливую жертву собственной алчности на скале, чтобы мертвое тело служило предостережением всем искателям золота апачей.
   Довольно скоро Мориа почувствовала, что кровь начинает все сильнее пульсировать в голове. Видимо, права была легенда – ни один белый, увидевший золото апачей, не остается в живых. Дело случая, какой будет его смерть: от голода, жажды, от прилившей к голове крови, от укуса змеи – все равно ему отсюда не выбраться никогда...
   Наступила ночь. Мориа почувствовала жажду, и эта жажда была особенно мучительной из-за того, что совсем рядом она слышала плеск волн о берег озера. В свете луны Мориа казалось, что старец улыбается, видя, как она поплатилась за свою безрассудную жадность.
   Да, судьба посмеялась над ней. Она дала ей возможность стать немыслимо богатой, но все это богатство Мориа немедленно бы отдала за возможность оказаться за тысячу миль от этих мест. Что ж, если вся ее жизнь прошла в страданиях, то, видимо, она обречена и на мучительную смерть.

Глава 25

   Лил Беркхарт отчаянно чертыхался, балансируя на выскальзывающих из-под ног камнях. Прошлой ночью ему пришлось расстаться с лошадью – она захромала, да и дорога стала слишком неудобной для конских копыт. У самого Лила обувь была так изуродована, что порой ему казалось, будто он идет босиком.
   Однако однорукий подполковник не обращал внимания ни на какие трудности в своем несокрушимом стремлении поквитаться с Девлином Грэнджером.
   Лил был уверен, что его противник – отнюдь не призрак, вернувшийся с того света. Трижды ему довелось увидеть Грэнджера на склонах гор, но все время солнце оказывалось у того за спиной, и Беркхарт никак не мог в него прицелиться. Последний раз Лил все же выстрелил в сторону Грэнджера, но пуля лишь отбила кусок скалы.
   – Будь ты проклят! – проревел Беркхарт, и эхо вернуло назад его слова.
   – Ты хочешь поймать меня, Беркхарт? – неожиданно раздался сверху гулкий, словно исходивший от Бога, голос Девлина. – Ну что ж, я здесь. Если ты победишь, то все золото апачей станет твоим. Если же победу одержу я, я брошу твое черное сердце на съедение горным львам.
   – Из-за тебя, сукин сын, я потерял свой отряд и могу расстаться с офицерским чином! – выкрикнул Лил, бросаясь на звук этого насмешливого голоса. – За то, что ты защищаешь этих дикарей, ты умрешь такой же смертью, как они. На этот раз я всажу в тебя столько пуль, что никакой индейский знахарь не сможет вернуть тебя с того света.
   Девлин спрыгнул со скалы. Лил уже почти добрался до долины Орла, и теперь Белый Призрак старался заманить его на нужную тропинку. Пойдя по ней, Беркхарт сможет убедиться, что в легендах апачей отнюдь не все вымысел. Девлин улыбнулся, представив себе висящего в петле вниз головой Беркхарта. Его смерть будет мучительной – в отместку за все те зверства, которые подполковник творил с индейцами.
   Доносящиеся откуда-то громкие голоса заставили Макадо озадаченно поднять брови. Быстро, как тигр на охоте, апачи перебрался через кучи валунов и застыл за скалой на самом краю ущелья.
   Внизу Макадо увидел однорукого подполковника. Судя по осыпающимся с другого края ущелья камням, там тоже кто-то шел, однако Макадо не мог его разглядеть – возможно, решил он, это был один из солдат Беркхарта. Похоже на то, что Белый Призрак снова обманул апачей и бледнолицые получили возможность добраться до золота индейцев. То, что никто из апачей не стал им мешать, по всей видимости, объяснялось гибелью индейцев от рук драгунов. И виновен во всем этом был Белый Призрак.
   Не подозревая о том, что думал в эту минуту Макадо, Девлин проворно пробирался между скал к Старцу Гор. Скоро у Беркхарта кончится вода, и жажда погонит его к озеру. Там он увидит золото, и жадность неизбежно заведет его в ловушку...
   – Покажись, ублюдок! – нетерпеливо выкрикнул Лил.
   Думая, что этот вызов относится к нему, Макадо вышел из-за скалы, за которой прятался, и поднялся на склон.
   Услышав, как вниз посыпались камни, Беркхарт сделал выстрел в направлении неожиданного звука. Пуля ударила в скалу над Макадо.
   Увидев с другого края ущелья целящегося в противоположном направлении Беркхарта, Девлин очень удивился – с чего это сумасшедший подполковник вздумал стрелять по горам?
   – Покажи свое лицо, трус! – выкрикнул Лил.
   – Покажи сам, бледнолицый, – ответил Макадо, полагая, что Беркхарт обращается к нему.
   Только теперь Девлин смог разглядеть Макадо. Неужели этот никому не верящий апачи решил сам выследить Беркхарта? Черт бы его побрал, он явился совсем не вовремя!
   В своих раздумьях Девлин не заметил, как толкнул ногой большой валун, который с грохотом устремился вниз. Сразу вслед за этим он услышал выстрелы из двух ружей. Девлин мгновенно отпрянул в укрытие. Макадо тоже нырнул за камень. Беркхарт же спрятался от Макадо за большой валун, не подозревая, что Девлин находится у него сзади.
   При звуке выстрелов, раздавшихся где-то совсем неподалеку, Мориа подняла голову. Но она была не единственной, кого разбудил этот грохот. Семейство гремучих змей, дремавших под камнем, тоже тревожно зашевелилось. Одна из змей подползла к Мориа и начала медленно подниматься на хвосте. Мориа могла лишь следить за ней широко раскрытыми глазами. Поднявшись, змея откинулась назад, а затем нанесла удар в свисающие волосы вскрикнувшей от ужаса Мориа.
   Девлин говорил, что змеи могут делать выпад на расстояние в две трети их собственной длины. Достать до ее лица змея могла лишь в случае, если бы догадалась забраться на более высокий валун.
   Испуганный вскрик Мориа разворошил все змеиное гнездо, и тут она заметила, что по скале к ней движется еще одна змея. Глядя, как неумолимо поднимается вверх узкая лента, Мориа изо всех сил завизжала от ужаса. Черт возьми, и зачем она только очнулась от своего забытья?
   Визг Мориа оказался столь пронзительным, что донесся до ущелья. Все трое мужчин немедленно выскочили из укрытий. Лицо Девлина побелело – он узнал голос Мориа. Макадо крик, раздавшийся из священного ущелья апачей, крайне удивил. Лил же покинул свое место, так как, обнаружив, что противники находятся у него и спереди, и сзади, понял – прятаться от них ему нет никакого смысла. Он побагровел от ярости – Белый Призрак обманул его и позвал себе на помощь индейцев.
   Все трое замерли, направив друга на друга стволы ружей. Но ни один из этих не раз глядевших в глаза смерти людей не решался выстрелить первым. Девлин понимал: как только он сразит Лила, Макадо убьет его самого.
   Лил, в свою очередь, не сомневался, что, сделай он выстрел в любого из своих противников, другой получит время спокойно прицелиться и уложить его на месте.
   Макадо, ружье которого было направлено на Белого Призрака, тоже не решался нажать на курок – он знал, что Беркхарт вряд ли упустит свой шанс.
   Так и стояли три смертельных врага, переводя ружья с одного на другого под доносящийся из священного ущелья визг Мориа.
   Девлин никак не мог взять в толк, как в долине Орла могла оказаться Мориа. Увидеть ее он тоже не мог – долину закрывали высокие, похожие на столбы скалы. Неужели это она попала в ловушку, которую он приготовил для Беркхарта?!
   Между бровями Девлина легла тревожная складка. Возможно, Макадо захватил Мориа и привел ее сюда, чтобы подвергнуть мучениям. Ружье в руках Девлина непроизвольно направилось на Макадо.
   Если тот сумел схватить Мориа, нет сомнений в том, что он с ней сделал.
   Но что бы там ни произошло с Мориа, решил Девлин, это сейчас может подождать. Любой, кто сделает первый выстрел, обречен на смерть. Поняв это, Девлин опустил глаза на дно ущелья.
   – Тебе уже не выбраться отсюда живым, Беркхарт, – насмешливо проговорил он.
   – Как и тебе, – ответил Лил. – Погляди, этот апачи целится в тебя!
   Макадо бросил злобный взгляд на однорукого подполковника.
   – Не будь так уверен, – буркнул он, все же не отводя ружья от Белого Призрака. – Я ненавижу всех белых, но из них больше всех я ненавижу тебя!
   – Этот индейский вождь потерял часть своей семьи во время бойни в Охо-дель-Муэрто, – громко произнес Девлин, обращаясь к подполковнику. – А теперь расскажи-ка ему, как ты убеждал меня в том, что хочешь поговорить с индейцами об установлении прочного мира, и как ты потом приказал открыть огонь, призывая солдат убить столько апачей, сколько они смогут. Ты обманул меня, сукин сын. Ты убил моих друзей, а потом хотел прикончить и меня!
   При воспоминании о прошлом лицо Беркхарта загорелось ненавистью.
   – И до сих пор жалею, что не прикончил! – зло выкрикнул он, направляя ружье на Девлина.
   В его глазах мелькнула решимость расквитаться с Белым Призраком раз и навсегда.
   Именно в это мгновение по ущелью разнесся крик Мориа. Он как будто послужил сигналом – все три ружья выстрелили почти одновременно. Нажав на спусковой крючок, Девлин бросился за камень и тут же скривился от боли, почувствовав, что пуля Беркхарта попала ему в бедро. Поспешно перезарядив винчестер, Девлин осторожно выглянул, пытаясь разглядеть Беркхарта, и увидел, что второго выстрела для однорукого подполковника уже не понадобится – его пуля точно нашла свою цель, так же как и пуля Макадо. Оказавшись перед выбором, апачи предпочел смерть палача индейцев концу легенды о Белом Призраке. Как бы они двое ни ненавидели друг друга, в последнюю минуту Макадо и Девлин объединились в своей ненависти к Беркхарту.