Финч Кэрол. Пообещай мне лунный свет

   — Закрой эту треклятую дверь! — прошипела Кейро, видя, что Лоутон не двигается с места, словно прирос к полу.
   Стряхнув с себя наваждение, Лоутон ударом ноги захлопнул дверь.
   — Закрыл. Так почему ты не сказала мне, что уезжаешь? Не хотела, чтобы я узнал? — строго спросил он.
   — Нет. — Кейро так сверкнула глазами, что от них вполне могла бы загореться комната. — Я и в самом деле не думала, что, после того как мы расстались, тебя может интересовать, куда я еду.
   Лоутон смерил Кейро взглядом с ног до головы.
   — Мне казалось, ты собиралась как можно скорее помочь отцу в решении какой-то там проблемы, — с издевкой сказал он и неторопливо прошелся по комнате, вопреки своему желанию любуясь красотой Кейро и одновременно испытывая жгучую ненависть к себе за то, что не может совладать с собой.
   Кейро гордо вскинула голову и отвернулась, предоставив Лоутону любоваться своей спиной.
   — Я больше не нуждаюсь в твоих услугах и решила просить помощи у других представителей власти, которые не станут вести себя как законченные садисты. Им не придет в голову стрелять в меня или прикрываться мною от пуль бандитов. — Даже не обернувшись хотя бы для того, чтобы окинуть Лоутона презрительным взглядом, которого он вполне заслуживал, Кейро ткнула через плечо пальцем. — А теперь уходи. Мне еще хочется получить удовольствие от ванны, а затем и от встречи с отцом. В твоем же обществе я вынуждена гадать, суждено ли мне дожить до следующего утра.
   — Точно так же как и я, — парировал Лоутон, невольно любуясь изящным изгибом женских бедер. Проклятие! Он не мог справиться с внезапно возникшим желанием близости с Кейро.
   Она обернулась и обожгла злым взглядом возвышавшегося над ней гиганта. Щетина, покрывавшая его лицо, ясно говорила о том, что он так поспешно бросился за ней в погоню, что не стал терять времени на бритье.
   — Я причинила тебе какое-нибудь беспокойство?! — воскликнула Кейро. — Разве по моей вине ты получил хотя бы царапину? К сожалению, про себя я этого сказать не могу!
   Лоутон присел на корточки, и Кейро отпрянула в дальний угол ванны. Она доблестно сражалась с непобедимой притягательностью этого человека, которого, как ей казалось, она никогда не сможет понять, что, впрочем, ее нисколько не волновало.
   Будь Лоутон немного умнее, он бы сообразил, что, застав Кейро, плещущейся в ванне, ему следует немедленно развернуться и уйти. Почти два дня ушло у него па то, чтобы внушить себе, какого презрения достойна эта женщина — и за то, что она собой представляет, и за то, как она намеревалась с ним поступить. Но стоило ему увидеть ее обнаженной, и его сердце едва не разорвалось на части. В голове не осталось ни единой мысли. Он желал только одного: прикоснуться к Кейро, ощутить, как ее гибкое тело отвечает на его ласки.
   Сознавать, что его по-прежнему влечет к этой наглой девчонке — даже теперь, когда он знает о ней всю правду, — было для мужской гордости Лоутона тяжелым ударом. Эта женщина стала его проклятием, смертоносным искушением, Почему он не остановил свой выбор на другой, преданной и любящей женщине, с которой мог бы чувствовать себя в безопасности? Нет, он, наверное, лишился рассудка, потому что вел себя словно одержимый и не мог выбросить из своего сердца эту злобную ведьму, подписавшую ему смертный приговор.
   Однако пока она сидит в ванне, она действительно вполне безопасна и не угрожает его жизни, хотя о его рассудке этого не скажешь.
   Посмотрев в живые, ярко сиявшие на лице Кейро глаза, Лоутон ощутил, как острое, словно клинок, желание пронзило все его тело. Он ласкал взглядом ее бархатистое на ощупь тело, и его сердце наполнилось сладостным предвкушением. — Черт возьми, — вполголоса пробормотал Лоутон. Широко раскрыв от изумления глаза, Кейро смотрела, как Лоутон срывает с себя одежду. Должно быть, он сошел с ума, если задумал плюхнуться к ней а ванну! Она все еще зла на него, не хочет же он взять се силой. Она не хочет иметь ничего общего с этим маньяком, хотя ее плоть уже отозвалась на представшее перед ее глазами волнующее зрелище: красивый, мускулистый мужской торс. Надо покрепче зажмуриться, чтобы не видеть всего этого.
   Однако Кейро лишилась всякой воли к сопротивлению, едва Лоутон шагнул через бортик ванны и уселся в воду, зажав ее между своими длинными, мощными ногами. Он поерзал, устраиваясь поудобнее, и жесткие волоски, покрывавшие его грудь, на какое-то мгновение коснулись спины Кейро.
   Ее тело задрожало от внезапно нахлынувшего трепета. Изо всех сил противясь ему, Кейро открыла было рот, чтобы сказать что-нибудь гневное и протестующее, но слова умерли, так и не родившись, как только Лоутон обнял ее за талию и прижал к себе. Припав губами к пульсирующей жилке на ее шее, Лоутон прошептал слова любви, и Кейро показалось, что она парит на облаке вместе с наполненной пеной ванной.
   Все ее обещания ненавидеть Лоутона до конца жизни больше не имели никакого значения. В тот миг, когда этот невыносимый человек ворвался в ее жизнь, она растеряла все свое благоразумие, которое ей удалось накопить за двадцать один год жизни. Ее плоть взяла верх над разумом и руководила им по собственному усмотрению. Когда же руки Лоутона скользнули вверх, к напрягшимся соскам, Кейро ощутила, как от желания близости в ней натянулся каждый нерв, превратившись в струны арфы, которых готова коснуться рука искусного музыканта.
   Дважды Кейро порывалась выскочить из панны, но Лоутон всякий раз удерживал ее своими ласками и поцелуями, от которых она таяла как воск. Он даже не подумал извиниться, просто обнял ее своими сильными и нежными руками и заставил забыть обо всем на свете. Кейро вновь стала пленницей желания, его и своего. Лоутон нежно касался пальцами ее кожи, с жадностью изголодавшегося мужчины целовал ее, и Кейро с такой же страстью отвечала ему.
   Рука Лоутона коснулась ее бледно-розовых сосков, затем скользнула вниз, к бедрам, и с припухших от поцелуя губ Кейро сорвался вздох, свидетельствовавший о ее полной капитуляции, и если бы Лоутон не усадил ее к себе на колени, она, пожалуй, могла бы раствориться в пене.
   Каждое его прикосновение было умелым и точно рассчитанным. Его ласки заставляли ее терять рассудок и упиваться наслаждением, пронзавшим насквозь, как выпушенная из ружья пуля.
   Лоутои, словно в бреду, шептал Кейро слова любви, чувствуя, как ее тело отзывается на его смелые ласки. Кем бы ни была эта женщина, он не в силах был от нее оторваться. Его руки будто жили собственной жизнью. Они ласкали ее шелковистую кожу, в точности повторяя все волнующие изгибы и выпуклости молодого женского тела. Забыв обо всем, Лоутон отдался наслаждению. Осыпая плечи Кейро обжигающими поцелуями, он развернул ее лицом к себе, прижался щекой к упругим холмикам груди и, приглушенно простонав, вобрал губами затвердевший сосок. Это еще больше возбудило Кейро.
   Лоутон склонился к ее животу, и из переполненной ванны на пол полились струйки воды. Однако перспектива наводнения его не испугала. Он не сознавал ничего, кроме нестерпимого желания, которое сводило его с ума. Когда он сломя голову мчался сюда, в Элрино, он испытывает двоякое чувство: он любил и ненавидел одновременно Кейро (или Хариту). Лоутону хотелось осыпать ее проклятиями, но стоило ему увидеть ее — и он пропал. При одном взгляде на ее чарующую красоту в нем с новой силой вспыхнули воспоминания о том удивительном наслаждении, которое они дарили друг другу, пока не закончилось их путешествие.
   Негромко, но страстно промычав, Лоутон подхватил Кейро на руки и в три прыжка достиг кровати, опустив свою ношу на хлопковое покрывало. Ему хотелось ласкать ее без конца, и он не мог ждать ни секунды.
   Кейро задыхалась, ее сердце бешено колотилось, ей казалось, что вот-вот она потеряет сознание. Ее трепещущее тело выгнулось навстречу жадным поцелуям. Бесстыдно отдавшись охватившему ее смятению, она коснулась жесткой поросли, покрывавшей грудь и бедра Лоутона, стремясь вернуть ему наслаждение, ставшее почти непереносимым.
   По телу Лоутона пробежала дрожь, и он придвинулся ближе. Все остальное не имело смысла, пока рядом с ним была колдунья с серебряными волосами, образ которой преследовал его и днем и ночью. Ему хотелось снова ощутить, как ее гибкое тело прижимается к нему, как их неровное дыхание и неистовое биение сердец сливаются воедино, перенося их во вселенную страсти, предела которой не существует.
   Шепча имя Кейро, ставшее его проклятием, его мечтой, Лоутон притянул ее к себе.
   Их тела слились воедино, повинуясь древней, как мир, мелодии любви, но и этого Лоутону было недостаточно. Он хотел убедиться в том, что Кейро забыла о своей обиде и — так же как он — не может жить без него.
   — Люби меня, Кей, — выдохнул он, с трудом заставив себя оторваться от ее сладостных губ.
   — Я люблю тебя, — прошептала Кейро, не чувствуя ничего, кроме испепеляющего желания, заставлявшего ее крепче сжимать Лоутона в объятиях.
   Наслаждение нарастало с каждым мгновением, и с губ Кейро сорвался прерывистый вздох. Последние крупицы самообладания покинули ее, будто песчинки, поднятые в воздух ураганом, а вихрь наслаждения подхватил и вознес к сияющим в небе звездам так, что Кейро, пытаясь удержаться в этом мире, крепче схватилась за Лоутона. Ощущая его внутри себя, она задыхалась от невыносимого наслаждения, накатывавшего па нее словно волны прилива. Наконец он изо всех сил прижал ее к себе и содрогнулся всем телом. Восторг Кейро сменился сладостным спокойствием — тучи страсти развеялись, и крылатые ветры вознесли ее к засиявшей на небе радуге.
   Она лежала счастливая и совершенно опустошенная. Целую неделю она мучилась бесконечными вопросами о своих отношениях с Лоутоном, стыдила себя за то, что дала себя увлечь этому дьяволу с серебристыми глазами. Однако искусные ласки Лоутона заставили ее забыть былые страхи и сомнения и перенесли на тихий и ласковый берег любви.
   Кейро погрузилась в мирный сон, и Лоутон последовал ее примеру. Они лежали, тесно прижавшись друг к другу, забыв о мучительных подозрениях и пустых обидах.
   Они и сами не понимали, какая таинственная сила так непреодолимо притягивает их друг к другу, но эта сила казалась им такой же вечной, как луна над морской волной. Мир был лишен гармонии, если они были лишены возможности держать друг друга в объятиях и отправиться в путешествие по волшебной стране, известной только влюбленным.
   Кейро медленно пробуждалась. Ее сомкнутые ресницы затрепетали и распахнулись. Она увидела рядом с собой суровое властное лицо Лоутона. Кейро потянулась было к нему, чтобы снова забыться в крепких объятиях, по проснувшаяся вдруг гордость заставила ее остановиться на полпути.
   Как она могла снова пойти у него на поводу, когда всего два дня назад призывала на голову Лоутона Стоуна всякие проклятия? Десятки раз Кейро говорила сама себе, что ему нужно только ее тело, а сердце — если оно и нужно ему, то лишь в качестве охотничьего трофея. Она напрасно ждет от него уважения и любви, и все же не в силах справиться со своим физическим влечением к нему, как бесстыдная уличная девка! Проклятие, этот Лоутон Стоун вынуждает ее стыдиться себя!
   Кейро встала с кровати и тихонько вытащила из своей сумки чистую одежду. Она должна разыскать судебного исполнителя Криса Моздена и подготовиться к поездке, пока Лоутон снова не вмешался в се жизнь.
   Кейро вынула из кармана бриджей пистолет и отошла в дальний угол комнаты. Бросив украдкой взгляд на Лоутона, она невольно залюбовалась его прекрасно сложенной фигурой.
   Пока она предавалась раздумьям над их бурными отношениями, Лоутон открыл глаза и, увидев в руках Кейро пистолет, на мгновение растерялся. Он решил, что Кейро надумала покончить с ним раз и навсегда. Шансов выжить у него не больше, чем у грешника в аду — замерзнуть насмерть. Его пистолеты остались в карманах одежды, разбросанной на полу возле ванны.
   Кейро отвернулась и сунула пистолет в сумочку. Лоутон с облегчением вздохнул, постаравшись сделать это незаметно. Как видно, сейчас у нее прошло желание одним выстрелом разнести ему череп.
   Как только Кейро вышла из комнаты, Лоутон скатился с кровати и торопливо оделся, решив сначала выследить Кейро, а уж потом вернуться за своим багажом, чтобы переодеться в чистое.
   Но он все же се упустил — к тому времени, когда Лоутон вышел на улицу, Кейро уже скрылась из виду. Схватив свой багаж, Стоун вернулся в гостиницу и, прыгая через две ступеньки, помчался переодеваться. Затем он снова вышел на улицу и огляделся, пристально всматриваясь в толпу, с наступлением вечера, который уже окрасил небо во все оттенки пурпура и золота, наводнившую тротуары.
   И вдруг он увидел Кейро. Лоутон озадаченно нахмурился: он не заметил, из какого здания она вышла. Из конторы телеграфиста? Из банка? Может быть, Элрино станет следующим объектом бандитского налета?
   Пока Лоутон ломал над этим вопросом голову, Кейро собралась с духом и решительно направилась к шерифу, чтобы расспросить его о Крисе Моздене. Но к сожалению, как выяснилось, судебный исполнитель вместе со своим отрядом направился в окрестности Кипгфишера в надежде напасть на след банды преступников и вернется только через несколько дней. Это известие расстроило Кейро, но не поколебало се решимости во что бы то ни стало добраться до Канейдиан-Стейшна, расположенного па юго-западной границе территории. Она поедет туда, оцепит обстановку и потом вернется за помощью.
   Что бы там ни случилось, Лоутону Стоуну не место в ее жизни! Несмотря на весь его опыт, который мог бы оказаться полезным в решении ее проблемы, она не обратится к нему за помощью. Ей следует держаться от него подальше, ведь Лоутон всегда ухитрялся причинить ей какие-нибудь неприятности.
   Внезапно она замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась — у входа в гостиницу, прислонившись к стене, стоял Лоутон. Проклятие, как это некстати! Кейро все еще не могла избавиться от стыда, вспоминая о том, как поддалась соблазну и уступила ему. Перед тем как снова встретиться с Лоутоном лицом к лицу, ей нужно было время, чтобы взять себя в руки.
   Из дверей торгового склада доносились музыка и взрывы смеха. Кейро вспомнила о приглашении Фредерика Пульмана. Вот кто сможет ее спасти, к тому же она немного отдохнет и развеется. И пусть Лоутон подождет ее!
   Если выбирать из двух зол, то она, пожалуй, согласится выйти за врача замуж, несмотря на то что их знакомство продлилось всего лишь пару дней. Конечно, это крайняя мера, но ради того, чтобы избавиться от Лоутона, Кейро была готова на все.
   Решительно вздернув подбородок, она расправила плечи и вошла в зал, битком набитый людьми. Стены содрогались от оглушительной музыки, «Если я и не найду здесь Фредерика, — размышляла Кейро, протискиваясь сквозь толпу, — то уцеплюсь за первого попавшегося мужчину, лишь бы не возвращаться к Лоутону Каменное Сердце».

Глава 14

   Увидев Кейро, одетую в красивое зеленое платье, Фредерик восхищенно улыбнулся и, как хлопотливый шмель, летящий на цветок, поспешил к ней сквозь толпу.
   Увидев материализовавшегося перед ней Фредерика, Кейро с облегчением вздохнула и протянула ему руку, которую он тотчас же взял в свои ладони. Она решила, что повеселится пару часов, пока Лоутон не уйдет. Фредерик представил приветливо улыбавшуюся Кейро своим знакомым. После бесчисленных «как поживаете» в руке у нее оказался стаканчик пунша, приправленного алкоголем, и она залпом проглотила напиток. Выпив полдюжины стаканчиков, Кейро перестала страшиться мысли о предстоящей встрече с Лоутоном.
   Пунш успокоил нервы, и Кейро, расслабившись, повеселела. Она хихикала как девчонка, когда Фредерик кружил се в танце под народную музыку, гремевшую в зале.
   — По-моему, вы неплохо проводите время, дорогая, — заметил Фредерик, теснее прижимая к себе Кейро.
   — Чудесно, — откликнулась она, не совсем уверенно владея языком.
   Фредерик заложил особенно крутой вираж, и Кейро почувствовала головокружение. Очевидно, пунш оказался слишком крепким.
   — Доктор Пульман!
   Пронзительный голос вонзился Кейро прямо в мозг. Обернувшись, она увидела, что сквозь толпу танцующих к ним пробивается женщина средних лет.
   — Мой муж строил амбар и упал с крыши, — взволнованно объяснила она. — Боюсь, он сломал себе руку или ногу, а может быть, и то и другое!
   — Извините, моя дорогая, — со вздохом сказал Фредерик. — Я надеялся, что мы проведем этот вечер вместе. Но меня призывает долг…
   Доктор покосился па высокого ирландца, поспешившего воспользоваться случаем и занять его место возле красивой женщины.
   — Не стоит беспокоиться, док, — заверил его Эрик О'Брайен, обхватывая Кейро за тонкую талию. — Я присмотрю, чтобы все было в порядке, и леди не придется скучать.
   — Уверен, что могу на вас положиться, — пробормотал Фредерик, надевая на нос очки. — Утром я вернусь и навещу вас, мисс Калхоун. Мы сможем вместе позавтракать.
   Судя по всему, уход доктора послужил сигналом для начала сезона охоты на нетрезвых блондинок. Кейро стали осаждать толпы поклонников, отдавивших ей все ноги и прожужжавших уши. Едва она приноравливалась к одной паре |ук, сжимавших ее талию, как их тотчас же сменяли другие, незнакомые, вертя ее во все стороны и заставляя выделывать головокружительные па. После танца каждый из поклонников считал своим долгом поднести стаканчик пунша, очевидно, будучи в полной уверенности, что Кейро жестоко страдает от жажды. Она чередовала выпивку с танцами, пока у нее не заболели ноги, а желудок не превратился в бочонок виски. — Мне нужно присесть, — невнятно пробормотала Кейро и попыталась придвинуть к себе пенек, служивший импровизированным стулом.
   — Еще один танец, дорогая, — подхватил ее очередной поклонник по имени Эрик. — Я пропустил целых пять танцев, пока дошла моя очередь.
   Кейро не успела опомниться, как Эрик закружил ее по залу под быструю музыку польки. Аккуратный узел, который Кейро соорудила на макушке, собрав волосы и заколов их шпильками, с каждым прыжком все больше съезжал ей на шею. Эрик О'Брайен был неопытным танцором и прыгал по всему залу, как кенгуру, волоча за собой нетрезвую партнершу. С каждым разом голова кружилась все сильнее, сердце бешено колотилось в такт музыке. Кейро почувствовала тошноту.
   — Мне действительно нужно присесть… — слабым голосом произнесла она.
   Однако Эрик, размахивавший бокалом пунша, очевидно, и сам чуточку перебрал, потому что никак не хотел разжать свою хватку и выпустить из рук стройную нимфу, опасаясь, что в нее тотчас же вцепятся другие.
   — Прошу вас, милая. Мы только приноровились друг к другу.
   И не успела Кейро возразить, как Эрик увлек се за собой. Переведя дух, она наконец проявила твердость и решительно отказалась:
   — Я не могу больше танцевать, мне нужно отдышаться. Кейро казалось, что ноги у нее стали ватными, а голова вертелась как юла.
   — Конечно, — согласился Эрик, обхватив се за плечи своими сильными руками.
   — Леди ясно сказала, что с нее довольно, — раздался в этот момент зычный голос Лоутона Стоуна, заглушивший звуки оркестра.
   Кейро подняла отяжелевшие веки и увидела, как Лоутон пробивается к ней сквозь толпу. Эрик притянул ее к себе поближе жестом собственника и вызывающе взглянул на пришельца.
   — Послушайте, мистер, — пьяно пробормотал он, — я первый познакомился с этой дамой. Если хотите с ней потанцевать, вам придется занять очередь, так же как и всем остальным.
   Лоутон, некоторое время наблюдавший затем, как бесконечная череда поклонников передавала Кейро из рук в руки, словно горячую картошку, пребывал не в самом лучшем настроении и был не склонен выслушивать дерзости. Уколы ревности, которые ему довелось испытать, не лучшим образом сказались на его характере.
   Шагнув поближе, он угрожающе посмотрел на ирландца:
   — Если не хотите угодить в тюрьму за нарушение порядка, то передадите эту леди мне… и немедленно!
   Поскольку Лоутон не расстегнул куртку, чтобы предъявить свой значок, Эрик не догадывался, что спорит с судебным исполнителем Соединенных Штатов.
   — Черт возьми, я только хотел немного повеселиться. Потанцевать. Разве есть законы, запрещающие людям танцевать? Почему бы тебе не пойти своей дорогой и не оставить нас в покос?
   Кейро была настолько пьяна, что с трудом могла осознавать, что происходит с ней рядом. Бормоча что-то себе под нос и пошатываясь, она подошла к спорившим мужчинам.
   — Давай потанцуй с ним, Лоутон, — с трудом проговорила она. — Я не буду сердиться, я просто хочу минутку посидеть…
   Ноги у нее подогнулись, и она наверняка рухнула бы на пол, если бы ее вовремя не подхватил Лоутон. Глядя на захмелевшую Кейро, или Хариту Гардинер, он не смог сдержать улыбки. Это было забавное зрелище. Волосы у Кейро растрепались, веки закрывались сами собой, а платье перекосилось на сторону во время слишком быстрой пляски. Сейчас в ней не осталось ничего от той утонченной юной леди, какой он впервые увидел ее в Форт-Смите.
   — Хватит, Кейро, пойдем, я уложу тебя в постель, — прошептал Лоутон на ухо Кейро.
   Однако у Эрика О'Брайена было свое мнение относительно того, кто должен уложить в постель нетрезвую красотку, поэтому он понял реплику Лоутона превратно.
   — Именно так я и думал. Вы хотите воспользоваться состоянием не вполне трезвой девушки в бесчестных целях.
   «Как будто этого не хотел ты сам», — с раздражением подумал Лоутон, и в это мгновение прямо перед его носом промелькнул тяжелый кулак. Эрик О'Брайен был здоровым как бык. Его неожиданный выпад заставил Лоутона отпрянуть, при этом он задел Кейро, которая и так с трудом держалась на ногах. Она отлетела в сторону, ударившись о живую стену из людских тел, образовавшуюся вокруг повздоривших мужчин. Ее неловкое движение породило цепную реакцию. Собравшиеся в круг мужчины начали толкать друг друга.
   Тут-то все и началось. Лоутон ответил на выпад Эрика прямым ударом в челюсть, на другом конце зала тоже завязалась потасовка, и вскоре в драку оказался вовлечен весь зал. В воздухе мелькали кулаки, нанося удары во всех направлениях одновременно. Сбегавшиеся со всех сторон женщины мужественно бросались в самое пекло, пытаясь увести своих мужей и возлюбленных, однако до того, как свалку удалось остановить, сражение вспыхивало неоднократно. Несмотря на то что женская половина дружно требовала прекращения военных действий, некоторое время кулаки все еще врезались в челюсти и животы. Стоило женскому батальону подавить мятеж в одном углу зала, он немедленно вспыхивал в другом.
   Лоутон и Эрик бились насмерть. В лице друг друга они нашли достойных противников. Всякий раз, когда Лоутону казалось, что он наконец-то нанес «решающий удар», Эрик отскакивал о сторону и снова бросался на него, как разъяренный бык.
   В конце концов Лоутону удалось заставить Эрика опуститься на колени и некоторое время продержать его в таком положении. Осмотревшись вокруг, он не увидел Кейро. Владелец склада, опасаясь за сохранность своих товаров, вскочил на деревянный бочонок и выстрелил из пистолета. Когда ему удалось привлечь к себе общее внимание, он пригрозил, что прострелит чью-нибудь голову, если драка немедленно не прекратится.
   А Кейро тем временем выбралась на улицу и с облегчением вздохнула. Заметив неподалеку фургон, стоявший в ожидании своего владельца, который, суля по всему, веселился на празднике, Кейро забралась внутрь и села на скамью. В этот момент донесшийся из зала выстрел испугал впряженных в фургон мулов, и они рванули вперед со скоростью пушечного ядра.
   Кейро почувствовала, как сиденье вылетело из-под нее, и она полетела вверх тормашками через его спинку. Голова у нее закружилась, как на карусели. Фургон затрясся по булыжной мостовой, и Кейро почувствовала сильный приступ тошноты. Упряжка свернула за угол, и Кейро, вскрикнув от страха, отлетела к противоположной стенке фургона.
   Ее крик достиг ушей Лоутона, однако он среагировал не сразу: сначала ему пришлось пробиваться сквозь толпу, пустив в ход локти. Выбежав на улицу, он заметил, как упряжка сворачивает за угол, волоча за собой готовый опрокинуться фургон.
   Разразившись проклятиями, от которых небо едва не рухнуло на землю, Лоутон вскочил на стоявшую неподалеку лошадь. Лупа скрылась за облаками, и ее тусклый свет нисколько не облегчал Лоутону его задачу — он с трудом различал дорогу и совсем потерял из виду повозку. К тому же Кейро продолжала вопить как резаная и только усугубляла ситуацию, еще больше пугая мулов. Они мчались в темноте не разбирая дороги. Колеса фургона то и дело попадали в ямы, и Кейро, будто выброшенная из катапульты, с душераздирающими воплями перелетала с одного сиденья на другое.
   Она была слишком пьяна для того, чтобы перебраться на козлы и остановить упряжку. Беспомощно перекатываясь по фургону и ударяясь обо все углы, она давала себе клятвы, что отныне не возьмет в рот ни капельки виски — если, конечно, выживет сегодня!
   Запряженная повозка съехала к ручью и, взметнув тучу брызг, промчалась по его руслу. Изрыгнув очередные проклятия, Лоутон тоже собрался спуститься к воде, но слишком поздно обнаружил, что лошадь, на которую он впопыхах вскочил, питала, судя по всему, стойкое отвращение к прыжкам. Увидев под собой воду, поблескивавшую в лунном свете, она резко остановилась, и Лоутон, и с ожидавший такого поведения животного, вылетел из седла и шлепнулся в воду.