Страница:
Лоутон недоуменно приподнял брови, а Такер и Вуди с любопытством посмотрели на Ала.
— Когда Попрошайка Дик пытался тебя подстрелить, ты спрашивал, не знаю ли я леди, которая тогда была с тобой. — Ал расстегнул воротник своей новой рубахи, чтобы легче было дышать. — Я сказал, что знаю ее, но это неправда. Мне просто хотелось как-нибудь тебе отомстить.
Заметив, как лицо Лоутона окаменело, Ал торопливо продолжил, опасаясь, что иначе ему не хватит решимости:
— Кейро Калхоун действительно очень похожа на Хариту Гардинер. Когда я увидел ее в первый раз, да к тому же издалека, я думал, что это и есть Харита. Поэтому, когда я понял, что мне тебя не одолеть, я нарочно сказал, что это она, назло тебе.
От слов, которые скороговоркой выпалил Ал, Лоутон моментально протрезвел. Боже, какой он был дурак! Все это время он, как злобный паук, плел паутину своих злых планов против Кейро, подозревал ее в том, к чему она не имела никакого отношения.
— Я пытался собраться с духом и сказать тебе правду еще по дороге в Гатри, но никак не мог дождаться, чтобы мы остались наедине, — продолжал Ал, — С каждым днем я все больше жалел о том, что соврал тебе, потому что понял, что ты мне нравишься, и гораздо больше, чем я ожидал.
Ал снова принялся расхаживать по комнате. Три пары глаз не отрываясь следили за ним.
— Когда мы добрались до тюрьмы, я снова попытался облегчить свою совесть, хотя понимал, что рискую так и сгнить в камере, но ты умчался, и мне снова не представилось случая во всем признаться.
— Проклятие! — взревел Лоутон и бросился на Ала.
— Ударь меня, Лоу, — сказал Ал, готовый принять заслуженное наказание. — Я знаю, что заслужил это, по ничего не может быть хуже, чем целых две недели жить с чувством вины. Я сожалею о многих своих поступках, но то, что я солгал насчет той леди, мучает меня гораздо больше, чем остальные грехи.
Отступив на шаг, Лоутон обрушил на Ала мощный боковой удар. Новоявленный страж закона отлетел к стене и соскользнул на пол. Потрогав ушибленную челюсть, он поднял глаза на Лоутона:
— Я был не прав. От твоего удара так же больно, как и от нечистой совести. Я пойму тебя, если ты отведешь меня обратно в тюрьму и оставишь там до конца моих дней.
— Он и вправду сожалеет о том, что соврал, — сочувственно прошептал Такер Лоутону, глядя на растянувшегося на полу парня. — Пока мы таскали его по городу, он дрожал, как кролик под ружьем.
Лоутон разразился новой тирадой проклятий.
— Значит, Ал дал фальшивые показания. Ну и что в этом страшного? — прервал его Вуди. — Вот если бы ты посадил Кейро в тюрьму и приговорил к пожизненному заключению, тогда другое дело. Но ты ведь отпустил ее на все четыре стороны и должен воспринять эту новость с облегчением и поблагодарить Ала за то, что он избавил тебя от пустых подозрений.
— Облегчение? Поблагодарить? Вы оба ничего не понимаете! — И разъяренный Лоутон, как огнедышащий дракон, набросился на Вуди и Такера. — Я ведь стрелял в нее, а потом, как щитом, прикрывался от пуль Попрошайки Дика. Да еще обращался с ней, как с настоящей преступницей. Не правда ли, Ал, мой лучший друг! — Лоутон обернулся к Алу. Тот в страхе попятился, спасаясь от ярости Лоутона. — Будь ты проклят, молокосос! Я готов задушить тебя собственными руками! — Зычный голос судебного исполнителя прогремел подобно пушечному залпу.
— Что ты сделал?! — в один голос воскликнули Вуди и Такер, в изумлении вытаращив глаза.
Лоутон ударил кулаком в свою ладонь. Теперь настал его черед терзаться угрызениями совести. Воспоминание о злобных замечаниях, которые он делал в адрес Кейро, и жестоких поступках, которые он совершил, подозревая ее, доставляли ему такую боль, что он ощущал се почти физически.
Вуди и Такер переводили взгляд с Лоутона на Ала и обратно.
По лицу юноши было заметно, что он вот-вот разразится слезами отчаяния.
Однако видеть самого Лоутона Стоуна в состоянии, близком к этому, было явлением почти сверхъестественным.
— Милостивый Боже! Ты, похоже, влюбился в Кейро! — наконец догадался Такер.
Лоутон не ответил. Он мысленно отвешивал себе подзатыльники и проклинал за чрезмерную подозрительность. Кейро имела полное право и все основания презирать его и считать сумасшедшим. Но ведь он не мог поделиться с ней своими подозрениями. Хорош бы он был, окажись Кейро действительно Харитой Гардинер. Только последнему дураку могло прийти в голову выложить ей все начистоту, зная, что она может запаниковать и избавиться от него при первой же возможности!
— Будь я проклят! — удивленно воскликнул Вуди и уставился на исказившееся лицо Лоутона. — Похоже, ты прав, Так. Конечно, Лоутон никогда не признается в этом, но если бы он не влюбился в Кейро, то просто отмахнулся бы от признаний Ала и спустил дело на тормозах.
— Мне действительно очень жаль, — заныл Ал, терзаемый муками совести. — Если вы дадите мне пистолет, я пойду и застрелюсь. Другого я не заслуживаю.
Лоутон тут же выполнил его просьбу.
Такер бросился вперед и выхватил у него пистолет:
— Отдай мне эту штуку. Никто не будет ни в кого стрелять. Если ты стрелял в Кейро, да еще прикрывался ею как щитом, то, должно быть, это было еще до того, как Ал тебя обманул, — резонно заметил Так. — Конечно, ты все равно можешь взвалить всю вину на него, но и сам отлично знаешь, что подозревал Кейро с того самого момента, когда она вошла в нашу лачугу в Форт-Смите. И если я правильно догадался, ты сам попросил Ала опознать ее. Неспроста ему пришло в голову обмануть тебя, не так ли?
Конечно, Такер прав, но Лоутон ни за что на свете не признался бы в этом. Ему нужен был человек, на которого он мог бы переложить свою вину, потому что чувствовал себя последним дураком из-за того, что так вел себя с Кейро. Теперь, когда Лоутон узнал, что она не преступница, он стыдился своей подозрительности и несправедливых обвинений. Боже! Что он наделал?!
Рухнув на край кровати, Лоутон закрыл лицо руками. Он снова вспоминал, как набросился на Кейро у ручья в окрестностях Элрино и как потом оставил ее одну на холме возле опустевшего поселка. Наверняка ее отец давно уехал оттуда. И что самое ужасное — он собственными руками разрушил их отношения, заявив, что, если им и суждено встретиться снопа, он сделает вид, будто не знает ее.
Проклятие! Он вел себя как ненормальный, и Кейро не имеет ни малейшего понятия о том, почему он был с ней таким подозрительным, почему не доверял ей.
Что ж, теперь ему остается только одно — вернуться в Канейдиан-Стейшн и извиниться перед Кейро. Он объяснит ей, почему вел себя как последний дурак. Кейро ненавидит его, и на это у нее есть все основания, но она должна выслушать его и узнать всю правду. А потом может снова послать его к черту, хотя он и без того чувствовал себя как в аду.
Лоутон решительно вскочил с кровати и стремглав бросился к двери.
— Куда ты? — спросил встревоженно Вуди.
Лоутон не ответил.
— Черт возьми, Лоутон, если ты и на этот раз не скажешь, что задумал, нам придется связать тебя и заставить говорить силой, — пригрозил Такер.
— Я собираюсь разыскать Кейро и извиниться, — бросил Лоутон на ходу.
— Проклятие! Мы должны выступать на поиски бандитов, — напомнил ему Такер. — А твоя любовь может подождать, пока мы не найдем преступников, назначивших вознаграждение за твою голову. Иначе ты не сможешь считать себя в безопасности.
— Мы выслеживали Гардинеров целый год, — возразил Лоутон, широко шагая по коридору — и они вполне подождут еще неделю, А если подстерегут меня и убьют, так я им только благодарен буду.
А Гардинеры в это время никого не поджидали.
Они готовились к налету на агентство по делам индейцев в Дарлингтоне, расположенном в нескольких милях к северу от Элрино. Если бы Лоутон задался целью найти своих заклятых врагов, ему бы не пришлось отправляться за тридевять земель.
Вуди помог Алу подняться с пола и сунул ему в руки сумку с обновками.
— Пошли, парень, мы уезжаем из города.
— Но после того, что я сделал, Лоутон не захочет со мной связываться, — промямлил Ал, конвоируемый Вуди и Такером по коридору.
— Думаю, себя Лоу винит куда больше, чем тебя, — заметил Такер.
— Наверное, вам стоит сказать об этом Лоутону. — И Ал тяжело вздохнул, совсем пав духом.
— Ты для него всего лишь козел отпущения. Срывая на тебе зло, он думает облегчить собственные страдания. Вот увидишь, он еще будет извиняться перед тобой, когда немного остынет, — добавил Такер и ободряюще подмигнул Алу.
Лоутон Стоун выехал из города так, будто за ним гнались цепные псы. Друзья решили на несколько часов оставить его одного, наедине со своими мыслями и чувствами. Пусть разберется сначала в них сам.
Скачка от Гатри до Элрино запомнилась Лоутону как одна из самых ужасных в его жизни. Он все время думал о том, что оставил Кейро в брошенном городе, вспоминал, как преследовал ее язвительными замечаниями, стрелял в нее и прикрывался ею от пуль. Она никогда не простит его и не забудет того зла, что он ей причинил. Шрам от его пули ей придется носить всю оставшуюся жизнь. Он предавал ее перед лицом опасности и бесстыдно использовал. Мысли, одна тягостнее другой, проносились в сознании Лоутона. От них на душе становилось еще гаже. Лоутон сам себе был противен.
Проехав десять миль, он несколько попридержал лошадь, чтобы друзья могли догнать его. Над холмами Оклахомы забрезжил рассвет, и в золотистых лучах засверкали алмазные капли росы. Лоутон мрачно взглянул на побледневшего Ала. Тот уже было раскрыл рот, чтобы в очередной раз принести свои извинения, но Лоутон опередил его.
— Извини, малыш, — пробормотал он. — Я не имел права вымещать на тебе свое отчаяние. Такер прав, я подозревал Кейро задолго до того, как ты меня обманул.
— Клянусь, я постараюсь как-нибудь все уладить, — пообещал Ал. — Черт, я сам отрежу себе язык, если у меня ничего не выйдет.
— Так что, Красавчик, — съязвил Вуди, наградив Лоутона прозвищем, которым тот изводил его последние два года, — каким образом ты рассчитываешь вернуть себе расположение Кейро? Будешь ползать перед ней на коленях?
— Не называй меня так, — отрезал Лоутон.
— Ты сам знаешь, что заслужил это прозвище, — продолжал Такер. — Всю жизнь ты отшвыривал от себя женщин, как поношенные рубашки, и наконец встретил ту, которая тебе дорога. — Такер привстал в стременах, чтобы немного размять затекшие мышцы. — Почему бы тебе не признаться потом, что ты влюбился в эту Кейро Калхоун?
Сказать друзьям о своей любви — значит признаться в том, что он, Лоутон Стоун, обыкновенный человек из плоти и крови, но в тот момент он и сам в этом сомневался. Живой человек, имеющий душу и сердце, никогда бы не обошелся так жестоко с Кейро.
— Что ж, нам ты можешь в этом и не признаваться, но признайся хотя бы ей, — продолжал наседать Такер, сверля взглядом спину Лоутона. — Полагается же ей какое-нибудь утешение после тех неприятностей, которые ты ей причинил. Черт, пожалуй, стоит рассказать об этом ее папаше, а потом проследить за тем, чтобы ты женился на ней. Кейро сумеет устроить так, что тебе придется жить в аду до самой смерти.
— Она не захочет меня видеть, — с горечью заметил Лоутон.
— И это единственная причина, по которой я и рта не раскрою, — засопел Такер. — Для таких, как ты, она слишком хороша. В твоей душе любви не наберется даже с наперсток, а такая женщина, как Кейро — конечно, если мое мнение тебя интересует, — заслуживает того, чтобы ее любили по-настоящему.
— Никто тебя не спрашивает, — резко ответил Лоутон. — Господи, неужели ты никогда не устаешь от собственной болтовни?
— Если бы не твое ослиное упрямство, ты мог с самого начала относиться к Кейро с уважением, которого она заслуживает, — подал голос Вуди. — Вот я, например, именно такой человек, который проявил бы к ней достаточное уважение, тогда как ты…
— Пойди сунь голову в ручей, Красавчик! — раздраженно прикрикнул Лоутон.
— Теперь ты заслужил этот титул, — съехидничал Вуди. — Моя дубинка не поднималась на такую высоту и с такой скоростью. Что, снова скажешь, что никогда не встречал женщины, которой не смог бы забыть? Сланные были деньки, Лоу… — расхохотался он.
Топот копыт вороного жеребца заглушил его последние слова.
Лоутон пришпорил своего скакуна и помчался вперед, жалея о том, что не может стереть из памяти события последнего месяца.
— Ты держался с ним довольно грубо, — упрекнул Вуди Ал, глядя вслед Лоутону, скрывшемуся за холмом.
— Он это заслужил, — заметил Такер и, хитро усмехнувшись, отхлебнул из своей фляги. — Если ты собираешься нести службу с Лоутоном, тебе следует знать, как с ним поладить, малыш. Он не простит тебе такой слабости, которой не имеет сам. К тому же он и сам рад убедиться, что ему не чужды человеческие чувства. Даже сам Лоутон Стоун не имеет защиты против стрел купидона. И я могу смело сказать, что он встретил свою половину. Если Кейро смогла разбить каменное сердце Лоутона, я уверен, что они предназначены друг для друга.
Друзья неторопливо отправились вслед за Лоутоном. Если он рассчитывал на их сострадание, то не получил и самой малости. Но он чувствовал себя таким несчастным, что даже сочувствие не помогло бы ему вернуть бодрость духа. Он нанес Кейро столько несправедливых обид, что не рассчитывал на прощение, но знал, что будет мучиться до тех пор, пока не сможет принести ей свои извинения, даже если она и не захочет выслушивать его униженные мольбы.
Глава 19
— Когда Попрошайка Дик пытался тебя подстрелить, ты спрашивал, не знаю ли я леди, которая тогда была с тобой. — Ал расстегнул воротник своей новой рубахи, чтобы легче было дышать. — Я сказал, что знаю ее, но это неправда. Мне просто хотелось как-нибудь тебе отомстить.
Заметив, как лицо Лоутона окаменело, Ал торопливо продолжил, опасаясь, что иначе ему не хватит решимости:
— Кейро Калхоун действительно очень похожа на Хариту Гардинер. Когда я увидел ее в первый раз, да к тому же издалека, я думал, что это и есть Харита. Поэтому, когда я понял, что мне тебя не одолеть, я нарочно сказал, что это она, назло тебе.
От слов, которые скороговоркой выпалил Ал, Лоутон моментально протрезвел. Боже, какой он был дурак! Все это время он, как злобный паук, плел паутину своих злых планов против Кейро, подозревал ее в том, к чему она не имела никакого отношения.
— Я пытался собраться с духом и сказать тебе правду еще по дороге в Гатри, но никак не мог дождаться, чтобы мы остались наедине, — продолжал Ал, — С каждым днем я все больше жалел о том, что соврал тебе, потому что понял, что ты мне нравишься, и гораздо больше, чем я ожидал.
Ал снова принялся расхаживать по комнате. Три пары глаз не отрываясь следили за ним.
— Когда мы добрались до тюрьмы, я снова попытался облегчить свою совесть, хотя понимал, что рискую так и сгнить в камере, но ты умчался, и мне снова не представилось случая во всем признаться.
— Проклятие! — взревел Лоутон и бросился на Ала.
— Ударь меня, Лоу, — сказал Ал, готовый принять заслуженное наказание. — Я знаю, что заслужил это, по ничего не может быть хуже, чем целых две недели жить с чувством вины. Я сожалею о многих своих поступках, но то, что я солгал насчет той леди, мучает меня гораздо больше, чем остальные грехи.
Отступив на шаг, Лоутон обрушил на Ала мощный боковой удар. Новоявленный страж закона отлетел к стене и соскользнул на пол. Потрогав ушибленную челюсть, он поднял глаза на Лоутона:
— Я был не прав. От твоего удара так же больно, как и от нечистой совести. Я пойму тебя, если ты отведешь меня обратно в тюрьму и оставишь там до конца моих дней.
— Он и вправду сожалеет о том, что соврал, — сочувственно прошептал Такер Лоутону, глядя на растянувшегося на полу парня. — Пока мы таскали его по городу, он дрожал, как кролик под ружьем.
Лоутон разразился новой тирадой проклятий.
— Значит, Ал дал фальшивые показания. Ну и что в этом страшного? — прервал его Вуди. — Вот если бы ты посадил Кейро в тюрьму и приговорил к пожизненному заключению, тогда другое дело. Но ты ведь отпустил ее на все четыре стороны и должен воспринять эту новость с облегчением и поблагодарить Ала за то, что он избавил тебя от пустых подозрений.
— Облегчение? Поблагодарить? Вы оба ничего не понимаете! — И разъяренный Лоутон, как огнедышащий дракон, набросился на Вуди и Такера. — Я ведь стрелял в нее, а потом, как щитом, прикрывался от пуль Попрошайки Дика. Да еще обращался с ней, как с настоящей преступницей. Не правда ли, Ал, мой лучший друг! — Лоутон обернулся к Алу. Тот в страхе попятился, спасаясь от ярости Лоутона. — Будь ты проклят, молокосос! Я готов задушить тебя собственными руками! — Зычный голос судебного исполнителя прогремел подобно пушечному залпу.
— Что ты сделал?! — в один голос воскликнули Вуди и Такер, в изумлении вытаращив глаза.
Лоутон ударил кулаком в свою ладонь. Теперь настал его черед терзаться угрызениями совести. Воспоминание о злобных замечаниях, которые он делал в адрес Кейро, и жестоких поступках, которые он совершил, подозревая ее, доставляли ему такую боль, что он ощущал се почти физически.
Вуди и Такер переводили взгляд с Лоутона на Ала и обратно.
По лицу юноши было заметно, что он вот-вот разразится слезами отчаяния.
Однако видеть самого Лоутона Стоуна в состоянии, близком к этому, было явлением почти сверхъестественным.
— Милостивый Боже! Ты, похоже, влюбился в Кейро! — наконец догадался Такер.
Лоутон не ответил. Он мысленно отвешивал себе подзатыльники и проклинал за чрезмерную подозрительность. Кейро имела полное право и все основания презирать его и считать сумасшедшим. Но ведь он не мог поделиться с ней своими подозрениями. Хорош бы он был, окажись Кейро действительно Харитой Гардинер. Только последнему дураку могло прийти в голову выложить ей все начистоту, зная, что она может запаниковать и избавиться от него при первой же возможности!
— Будь я проклят! — удивленно воскликнул Вуди и уставился на исказившееся лицо Лоутона. — Похоже, ты прав, Так. Конечно, Лоутон никогда не признается в этом, но если бы он не влюбился в Кейро, то просто отмахнулся бы от признаний Ала и спустил дело на тормозах.
— Мне действительно очень жаль, — заныл Ал, терзаемый муками совести. — Если вы дадите мне пистолет, я пойду и застрелюсь. Другого я не заслуживаю.
Лоутон тут же выполнил его просьбу.
Такер бросился вперед и выхватил у него пистолет:
— Отдай мне эту штуку. Никто не будет ни в кого стрелять. Если ты стрелял в Кейро, да еще прикрывался ею как щитом, то, должно быть, это было еще до того, как Ал тебя обманул, — резонно заметил Так. — Конечно, ты все равно можешь взвалить всю вину на него, но и сам отлично знаешь, что подозревал Кейро с того самого момента, когда она вошла в нашу лачугу в Форт-Смите. И если я правильно догадался, ты сам попросил Ала опознать ее. Неспроста ему пришло в голову обмануть тебя, не так ли?
Конечно, Такер прав, но Лоутон ни за что на свете не признался бы в этом. Ему нужен был человек, на которого он мог бы переложить свою вину, потому что чувствовал себя последним дураком из-за того, что так вел себя с Кейро. Теперь, когда Лоутон узнал, что она не преступница, он стыдился своей подозрительности и несправедливых обвинений. Боже! Что он наделал?!
Рухнув на край кровати, Лоутон закрыл лицо руками. Он снова вспоминал, как набросился на Кейро у ручья в окрестностях Элрино и как потом оставил ее одну на холме возле опустевшего поселка. Наверняка ее отец давно уехал оттуда. И что самое ужасное — он собственными руками разрушил их отношения, заявив, что, если им и суждено встретиться снопа, он сделает вид, будто не знает ее.
Проклятие! Он вел себя как ненормальный, и Кейро не имеет ни малейшего понятия о том, почему он был с ней таким подозрительным, почему не доверял ей.
Что ж, теперь ему остается только одно — вернуться в Канейдиан-Стейшн и извиниться перед Кейро. Он объяснит ей, почему вел себя как последний дурак. Кейро ненавидит его, и на это у нее есть все основания, но она должна выслушать его и узнать всю правду. А потом может снова послать его к черту, хотя он и без того чувствовал себя как в аду.
Лоутон решительно вскочил с кровати и стремглав бросился к двери.
— Куда ты? — спросил встревоженно Вуди.
Лоутон не ответил.
— Черт возьми, Лоутон, если ты и на этот раз не скажешь, что задумал, нам придется связать тебя и заставить говорить силой, — пригрозил Такер.
— Я собираюсь разыскать Кейро и извиниться, — бросил Лоутон на ходу.
— Проклятие! Мы должны выступать на поиски бандитов, — напомнил ему Такер. — А твоя любовь может подождать, пока мы не найдем преступников, назначивших вознаграждение за твою голову. Иначе ты не сможешь считать себя в безопасности.
— Мы выслеживали Гардинеров целый год, — возразил Лоутон, широко шагая по коридору — и они вполне подождут еще неделю, А если подстерегут меня и убьют, так я им только благодарен буду.
А Гардинеры в это время никого не поджидали.
Они готовились к налету на агентство по делам индейцев в Дарлингтоне, расположенном в нескольких милях к северу от Элрино. Если бы Лоутон задался целью найти своих заклятых врагов, ему бы не пришлось отправляться за тридевять земель.
Вуди помог Алу подняться с пола и сунул ему в руки сумку с обновками.
— Пошли, парень, мы уезжаем из города.
— Но после того, что я сделал, Лоутон не захочет со мной связываться, — промямлил Ал, конвоируемый Вуди и Такером по коридору.
— Думаю, себя Лоу винит куда больше, чем тебя, — заметил Такер.
— Наверное, вам стоит сказать об этом Лоутону. — И Ал тяжело вздохнул, совсем пав духом.
— Ты для него всего лишь козел отпущения. Срывая на тебе зло, он думает облегчить собственные страдания. Вот увидишь, он еще будет извиняться перед тобой, когда немного остынет, — добавил Такер и ободряюще подмигнул Алу.
Лоутон Стоун выехал из города так, будто за ним гнались цепные псы. Друзья решили на несколько часов оставить его одного, наедине со своими мыслями и чувствами. Пусть разберется сначала в них сам.
Скачка от Гатри до Элрино запомнилась Лоутону как одна из самых ужасных в его жизни. Он все время думал о том, что оставил Кейро в брошенном городе, вспоминал, как преследовал ее язвительными замечаниями, стрелял в нее и прикрывался ею от пуль. Она никогда не простит его и не забудет того зла, что он ей причинил. Шрам от его пули ей придется носить всю оставшуюся жизнь. Он предавал ее перед лицом опасности и бесстыдно использовал. Мысли, одна тягостнее другой, проносились в сознании Лоутона. От них на душе становилось еще гаже. Лоутон сам себе был противен.
Проехав десять миль, он несколько попридержал лошадь, чтобы друзья могли догнать его. Над холмами Оклахомы забрезжил рассвет, и в золотистых лучах засверкали алмазные капли росы. Лоутон мрачно взглянул на побледневшего Ала. Тот уже было раскрыл рот, чтобы в очередной раз принести свои извинения, но Лоутон опередил его.
— Извини, малыш, — пробормотал он. — Я не имел права вымещать на тебе свое отчаяние. Такер прав, я подозревал Кейро задолго до того, как ты меня обманул.
— Клянусь, я постараюсь как-нибудь все уладить, — пообещал Ал. — Черт, я сам отрежу себе язык, если у меня ничего не выйдет.
— Так что, Красавчик, — съязвил Вуди, наградив Лоутона прозвищем, которым тот изводил его последние два года, — каким образом ты рассчитываешь вернуть себе расположение Кейро? Будешь ползать перед ней на коленях?
— Не называй меня так, — отрезал Лоутон.
— Ты сам знаешь, что заслужил это прозвище, — продолжал Такер. — Всю жизнь ты отшвыривал от себя женщин, как поношенные рубашки, и наконец встретил ту, которая тебе дорога. — Такер привстал в стременах, чтобы немного размять затекшие мышцы. — Почему бы тебе не признаться потом, что ты влюбился в эту Кейро Калхоун?
Сказать друзьям о своей любви — значит признаться в том, что он, Лоутон Стоун, обыкновенный человек из плоти и крови, но в тот момент он и сам в этом сомневался. Живой человек, имеющий душу и сердце, никогда бы не обошелся так жестоко с Кейро.
— Что ж, нам ты можешь в этом и не признаваться, но признайся хотя бы ей, — продолжал наседать Такер, сверля взглядом спину Лоутона. — Полагается же ей какое-нибудь утешение после тех неприятностей, которые ты ей причинил. Черт, пожалуй, стоит рассказать об этом ее папаше, а потом проследить за тем, чтобы ты женился на ней. Кейро сумеет устроить так, что тебе придется жить в аду до самой смерти.
— Она не захочет меня видеть, — с горечью заметил Лоутон.
— И это единственная причина, по которой я и рта не раскрою, — засопел Такер. — Для таких, как ты, она слишком хороша. В твоей душе любви не наберется даже с наперсток, а такая женщина, как Кейро — конечно, если мое мнение тебя интересует, — заслуживает того, чтобы ее любили по-настоящему.
— Никто тебя не спрашивает, — резко ответил Лоутон. — Господи, неужели ты никогда не устаешь от собственной болтовни?
— Если бы не твое ослиное упрямство, ты мог с самого начала относиться к Кейро с уважением, которого она заслуживает, — подал голос Вуди. — Вот я, например, именно такой человек, который проявил бы к ней достаточное уважение, тогда как ты…
— Пойди сунь голову в ручей, Красавчик! — раздраженно прикрикнул Лоутон.
— Теперь ты заслужил этот титул, — съехидничал Вуди. — Моя дубинка не поднималась на такую высоту и с такой скоростью. Что, снова скажешь, что никогда не встречал женщины, которой не смог бы забыть? Сланные были деньки, Лоу… — расхохотался он.
Топот копыт вороного жеребца заглушил его последние слова.
Лоутон пришпорил своего скакуна и помчался вперед, жалея о том, что не может стереть из памяти события последнего месяца.
— Ты держался с ним довольно грубо, — упрекнул Вуди Ал, глядя вслед Лоутону, скрывшемуся за холмом.
— Он это заслужил, — заметил Такер и, хитро усмехнувшись, отхлебнул из своей фляги. — Если ты собираешься нести службу с Лоутоном, тебе следует знать, как с ним поладить, малыш. Он не простит тебе такой слабости, которой не имеет сам. К тому же он и сам рад убедиться, что ему не чужды человеческие чувства. Даже сам Лоутон Стоун не имеет защиты против стрел купидона. И я могу смело сказать, что он встретил свою половину. Если Кейро смогла разбить каменное сердце Лоутона, я уверен, что они предназначены друг для друга.
Друзья неторопливо отправились вслед за Лоутоном. Если он рассчитывал на их сострадание, то не получил и самой малости. Но он чувствовал себя таким несчастным, что даже сочувствие не помогло бы ему вернуть бодрость духа. Он нанес Кейро столько несправедливых обид, что не рассчитывал на прощение, но знал, что будет мучиться до тех пор, пока не сможет принести ей свои извинения, даже если она и не захочет выслушивать его униженные мольбы.
Глава 19
Вернувшись в Элрино, Кейро, сопровождаемая верным псом, заглянула в магазин, чтобы снова расспросить о своем отце. Ей рассказали то же, что она уже слышала от почтмейстера новой общины, расположенной к востоку от Канейдиан-Стейшна. Да, владелец лавки был знаком с Райленом Калхоуном. Да, две недели назад он заезжал сюда, но в последние дни его никто не видел.
Приуныв, Кейро вышла на улицу и застыла, словно изваяние, когда перед ней остановился вороной жеребец, на котором восседал тот, кого она хотела видеть меньше всего на свете.
Ал, Вуди и Такер остановились поодаль. Завидев хорошенькую блондинку, Ал собрался уже было спрыгнуть на землю и облепить свою измученную совесть признанием, но оба судебных исполнителя схватили его за плечи и силой заставили снова опуститься в седло.
— Не вмешивайся, малыш, — шепнул ему на ухо Такер. — Лоу должен выступить первым, а тебе придется подождать своей очереди.
Лоутон никак не ожидал встретить в Элрино Кейро. В то самое мгновение, когда он заметил ее выходящей из лавки, окружающий мир будто перестал существовать. Лоутон видел только ее хрупкую фигурку. Сердце его гулко билось в груди. Кейро стояла перед Лоутоном и смотрела на него так, будто видела змею, внезапно выползшую из-под камня. Она выглядела точно так же, какой представала в его неотступных мечтах — воплощение безупречной красоты. Ее волосы, отливали серебром, а глаза сверкали, как отшлифованные изумруды. Простое ситцевое платье плотно облегало изящную фигурку.
— Привет, Кей… — тихо произнес Лоутон, чувствуя, как у него от волнения дрожит голос. Он понимал, что теперь уже ничего не исправить: Кейро поклялась, что будет ненавидеть его до самой смерти, и сдержит свое обещание!
Подавив предательскую дрожь, охватившую ее при виде Лоутона, Кейро гордо вскинула подбородок и молча окинула его полным ненависти взглядом.
Лоутон не забыл, что означает это ее движение головой, сопровождаемое сердитым взглядом. Кейро в такие моменты была воплощением упрямства и непокорности.
Она повернула галопу в сторону и бросилась через дорогу, чудом не угодив под мчащийся фургон. Успев отпрыгнуть назад, Кейро дождалась, когда фургон проедет, и направилась в гостиницу, чтобы снять себе комнату.
Она решила не рисковать и отложить дальнейшее путешествие, чтобы Лоутону не удалось подстеречь ее в безлюдной прерии. Лучше избегать любой ситуации, когда они с Лоутоном могли оказаться наедине. Самый вид мускулистого гиганта, сидящего на рослом вороном жеребце, был для нее настоящим потрясением, от которого у нее чуть не оборвалось сердце и подкосились ноги.
Как оказалось, она все еще была неравнодушна к этому ужасному человеку, так что лучше не подвергать испытанию свою выдержку, поскольку что-то ей подсказывало, что оно будет не особенно удачным. Нужно время, чтобы справиться с собой. Может быть, лет через сто она найдет в себе силы устоять против обаяния этого мужчины, встретившись с ним лицом к лицу, и его звучный голос не пробудит в ее душе горьких воспоминаний о неразделенной любви. Но только не теперь, когда душевные раны не затянулись как следует.
— Бог ты мой, да она боится тебя, Лоу, — насмешливо заметил Вуди. Не часто мужчине удавалось разозлить Лоутона. — При виде тебя она проявила такую радость, что готова была броситься под колеса этого фургона.
— Думаю, у тебя уже мозоль на языке. Дай ему передохнуть, — проворчал Лоутон, спрыгивая с лошади на землю.
Однако он вынужден был признать, что никогда не видел, чтобы один человек так демонстративно не замечал другого, как это только что проделала Кейро. Она ясно дала попять, что рада ему не больше, чем эпидемии моровой язвы.
Лоутон бросил повод ухмыляющимся приятелям:
— Позаботьтесь о моей лошади, а я попробую улучить момент и поговорить с ней.
— Мы будем ждать тебя здесь… пока черти в аду не замерзнут, — хихикнул Такер. — Теперь я еще больше уверен, что она не станет тебя слушать.
Ал с каждой секундой выглядел все более жалким, считая себя виноватым в том, что произошло между Кейро и Лоутоном. Он снова попытался вырваться из цепких рук Такера и Вуди, но они удержали его.
— Ты никуда не пойдешь, малыш, — твердо сказал ему Такер. — По виду Кейро заметно, что она готова снести Лоутону голову. Так что ты рискуешь попасть под перекрестный огонь.
Ал захлопал глазами, как потревоженная сова.
— Ты действительно думаешь, что она будет в него стрелять?
Слова Ала рассмешили Вуди. Этому юнцу предстоит еще многому научиться, и не только тому, что требовалось для несения нелегкой службы защитника правопорядка. О женщинах и любви у него тоже были довольно смутные представления.
— В любви всегда так, — со знанием дела пояснил Вуди. — Иногда женщина гак любит мужчину, что, когда он предаст ее или разозлит, она впадает в такую ярость, что способна даже на убийство. Сердечные дела решаются в промежутке между любовью и ненавистью, — пояснил Були и, заметив стройную нимфу, впорхнувшую на крыльцо гостиницы, добавил: — По-моему, Кейро Калхоун балансирует на этой грани.
Вуди не ошибся. На Кейро обрушился шквал самых противоречивых чувств. Она продолжала твердить себе, что не желает иметь ничего общего с Лоутоном Стоуном, но ее тело не желало следовать добрым советам разума. Мужественное лицо Лоутона упорно возникало в ее воображении и даже смотрело на нее со страницы гостиничного журнала. Кейро записала свою фамилию и поспешно захлопнула журнал, чтобы избавиться от привидения, но тотчас же живой Лоутон возник рядом с ней.
— Кей, мне нужно с тобой поговорить, — раздался его голос сзади.
От неожиданности Кейро чуть не вскрикнула. Стиснув зубы, она протянула руку, чтобы взять ключ у гостиничного клерка, и, делая вид, что не заметила его присутствия, быстро зашагала вверх по лестнице в отведенную ей комнату. У нее было только одно желание — спрятаться от преследовавшего ее мужчины, заперевшись на ключ. Несмотря на искусный маневр, скрыться от Лоутона ей не удалось. Он пристал к ней, как ржавчина к гвоздю. Едва Кейро взялась за дверную ручку, как его ладонь накрыла ее руку.
Кейро замерла, будто пораженная ударом молнии. Ощущение, начинавшееся в руке, расходилось по всему телу, заставив затрепетать каждую жилку. Она задыхалась от близости Лоутона, не в силах противостоять его притягательности. Проклятие, почему он не хочет оставить ее в покое? Она прекрасно обходилась без него, и вдруг он снова возник в ее жизни, напомнив о том, что она так старательно пыталась забыть.
— Убирайся, — собрав всю свою волю в кулак, прошипела Кейро.
— Не могу, — чуть хриплым голосом произнес Лоутон, потом взял Кейро за подбородок и, приподняв ее лицо, заставил посмотреть себе в глаза. — Я люблю тебя, Кейро.
Он произнес эти слова с такой нежностью и искренностью, что заставил душу Кейро трепетать от радости.
— Никогда мне не приходилось испытывать ничего подобного. Я люблю тебя, — снова тихонько повторил Лоутон.
И тут Кейро словно очнулась от какого-то наваждения. Конечно же, все его слова — ложь, но она не так глупа, чтобы снова попасться на его удочку.
— Лжец! — выкрикнула Кейро и стукнула Лоутона по голове своей сумочкой. Быстро повернув ключ в замке, она буквально влетела в свою комнату. — Ты не сможешь никого полюбить, потому что просто не способен на это чувство! — Кейро обернулась и обожгла Лоутона пылающим гневом взглядом. — А теперь убирайся, не то я закричу так, что стены рухнут, и тогда сюда явится шериф, чтобы увести тебя в тюрьму. Там тебе и место, сумасшедший! — И Кейро снова сверкнула глазами.
Лоутон не собирался уходить и пропустил все сказанное ею мимо ушей.
Он жадно смотрел на ее пухлые губы, вспоминая их вкус, и наконец вошел в комнату, ногой захлопнув за собой дверь.
— Я не шучу, — угрожающе произнесла Кейро. — Я буду кричать как резаная. Я…
Лоутон сгреб ее в объятия и закрыл ей рот поцелуем. Ему пришлось принять нешуточное сражение; Кейро была решительной женщиной и устояла перед его страстным призывом. Однако если она была воплощением упрямства, то Лоутон — воплощением железной воли.
От поцелуя у нее захватило дух, но Кейро не желала отдаваться горячим волнам наслаждения, хлынувшим по ее жилам, Лучше она сгорит, рассыпавшись горсткой пепла, но не унизится и не ответит на его поцелуй!
— Я в самом деле люблю тебя, — хрипло выдохнул Лоутон и, опустив ладони на бедра Кейро, притянул ее к себе. Поверь мне, Кей. Это правда…
Неужели он считает ее такой безмозглой? Кейро уже приходилось слышать, как его ядовитые губы шепчут эти лживые слова — как раз перед тем, как он выстрелил в нее. Разве этого мало для того, чтобы больше не верить в его признания, как бы громко и настойчиво они ни звучали? Похоже, все дело в том, что Лоутон долгое время был без женщины. Кейро случайно подвернулась ему, и, естественно, он решил прельстить ее своими лживыми словами, чтобы затащить в постель. Но этому не бывать! Только через ее труп!
— Я презираю тебя! — бросила Кейро Лоутону в лицо, подкрепив свои слова тычком под ребра.
— Ты имеешь на это полное право, — согласился он, склоняясь к ее лицу. Его взгляд задержался на ее чувственных губах. — Но это ничего не меняет, Я все равно люблю тебя…
Издав возглас возмущения, Кейро увернулась от очередного поцелуя. Даже откровенная грубость Лоутона была для нее милей его расчетливой лжи. Если бы он просто сказал, что хочет се, она бы поверила, поскольку отлично знала, что сладострастие является основным качеством таких мужчин, как мистер Лоутон Бессердечный.
— Конечно, любишь, — выдохнула Кейро. — Потому-то ты и стрелял в меня и прятался за моей спиной от пуль.
— Я принял тебя за другую, — попытался объяснить Лоутон.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Кейро, с подозрением глядя на него.
Лоутон не мог собраться с мыслями, настроившись на вещи более волнующие, нежели запутанные объяснения, но Кейро стойко держала оборону.
Боже, как он тосковал по тем восхитительным мгновениям страсти, которую они пробуждали друг в друге! Как он хотел загладить свою вину перед ней, подарив взамен наслаждение!
— Пойди и найди себе шлюху, — выпалила Кейро. — Я не желаю иметь с тобой ничего общего.
Лоутон отказался признать свое поражение, твердо решив доказать Кейро, что она — единственная женщина на всем белом свете, которой удалось завоевать его душу и довести до безумия.
Наверное, она не сможет полюбить его снова, но ей-богу, ей придется выслушать, как он любит се! Впервые в жизни Лоутон Стоун почувствовал, что влюбился безоглядно и хочет, чтобы эта дерзкая чертовка знала об этом.
Теряя терпение, Лоутон схватил Кейро за плечи и сильно встряхнул.
— Черт возьми, женщина, я люблю тебя! — громовым голосом воскликнул он.
— Это мое любимое ругательство, и я буду тебе признательна, если ты не станешь заимствовать его у меня, — злобно прошипела Кейро. — К тому же ты не любишь меня. Ты не способен полюбить!
— Я уже полюбил! — снова взревел Лоутон. — Что, черт возьми, я должен сделать, чтобы доказать тебе это?
Метнув глазами пучок отравленных стрел, Кейро указала на окно.
— Выпрыгни туда, — предложила она. — Тогда я поверю в твою любовь, которую ты якобы ко мне испытываешь.
— Тысяча чертей! Я говорил серьезно, а ты превратила мои слова в дурацкую шутку.
— Думаешь, это шутка? — Кейро вскинула голову. — Нет, я не шучу. Ты прыгнешь, если действительно любишь меня.
— Сумасшедшая, — в отчаянии прошептал Лоутон.
— Это я-то сумасшедшая? — переспросила Кейро. — Да я нормальнее тебя в сто раз. Сначала ты спас меня, потом пытался убить, а потом подлечил — наверное, для того, чтобы иметь возможность убить меня снова. И теперь являешься неизвестно откуда и заявляешь, что любишь меня, потому что я не та, за которую ты меня принимал.
Приуныв, Кейро вышла на улицу и застыла, словно изваяние, когда перед ней остановился вороной жеребец, на котором восседал тот, кого она хотела видеть меньше всего на свете.
Ал, Вуди и Такер остановились поодаль. Завидев хорошенькую блондинку, Ал собрался уже было спрыгнуть на землю и облепить свою измученную совесть признанием, но оба судебных исполнителя схватили его за плечи и силой заставили снова опуститься в седло.
— Не вмешивайся, малыш, — шепнул ему на ухо Такер. — Лоу должен выступить первым, а тебе придется подождать своей очереди.
Лоутон никак не ожидал встретить в Элрино Кейро. В то самое мгновение, когда он заметил ее выходящей из лавки, окружающий мир будто перестал существовать. Лоутон видел только ее хрупкую фигурку. Сердце его гулко билось в груди. Кейро стояла перед Лоутоном и смотрела на него так, будто видела змею, внезапно выползшую из-под камня. Она выглядела точно так же, какой представала в его неотступных мечтах — воплощение безупречной красоты. Ее волосы, отливали серебром, а глаза сверкали, как отшлифованные изумруды. Простое ситцевое платье плотно облегало изящную фигурку.
— Привет, Кей… — тихо произнес Лоутон, чувствуя, как у него от волнения дрожит голос. Он понимал, что теперь уже ничего не исправить: Кейро поклялась, что будет ненавидеть его до самой смерти, и сдержит свое обещание!
Подавив предательскую дрожь, охватившую ее при виде Лоутона, Кейро гордо вскинула подбородок и молча окинула его полным ненависти взглядом.
Лоутон не забыл, что означает это ее движение головой, сопровождаемое сердитым взглядом. Кейро в такие моменты была воплощением упрямства и непокорности.
Она повернула галопу в сторону и бросилась через дорогу, чудом не угодив под мчащийся фургон. Успев отпрыгнуть назад, Кейро дождалась, когда фургон проедет, и направилась в гостиницу, чтобы снять себе комнату.
Она решила не рисковать и отложить дальнейшее путешествие, чтобы Лоутону не удалось подстеречь ее в безлюдной прерии. Лучше избегать любой ситуации, когда они с Лоутоном могли оказаться наедине. Самый вид мускулистого гиганта, сидящего на рослом вороном жеребце, был для нее настоящим потрясением, от которого у нее чуть не оборвалось сердце и подкосились ноги.
Как оказалось, она все еще была неравнодушна к этому ужасному человеку, так что лучше не подвергать испытанию свою выдержку, поскольку что-то ей подсказывало, что оно будет не особенно удачным. Нужно время, чтобы справиться с собой. Может быть, лет через сто она найдет в себе силы устоять против обаяния этого мужчины, встретившись с ним лицом к лицу, и его звучный голос не пробудит в ее душе горьких воспоминаний о неразделенной любви. Но только не теперь, когда душевные раны не затянулись как следует.
— Бог ты мой, да она боится тебя, Лоу, — насмешливо заметил Вуди. Не часто мужчине удавалось разозлить Лоутона. — При виде тебя она проявила такую радость, что готова была броситься под колеса этого фургона.
— Думаю, у тебя уже мозоль на языке. Дай ему передохнуть, — проворчал Лоутон, спрыгивая с лошади на землю.
Однако он вынужден был признать, что никогда не видел, чтобы один человек так демонстративно не замечал другого, как это только что проделала Кейро. Она ясно дала попять, что рада ему не больше, чем эпидемии моровой язвы.
Лоутон бросил повод ухмыляющимся приятелям:
— Позаботьтесь о моей лошади, а я попробую улучить момент и поговорить с ней.
— Мы будем ждать тебя здесь… пока черти в аду не замерзнут, — хихикнул Такер. — Теперь я еще больше уверен, что она не станет тебя слушать.
Ал с каждой секундой выглядел все более жалким, считая себя виноватым в том, что произошло между Кейро и Лоутоном. Он снова попытался вырваться из цепких рук Такера и Вуди, но они удержали его.
— Ты никуда не пойдешь, малыш, — твердо сказал ему Такер. — По виду Кейро заметно, что она готова снести Лоутону голову. Так что ты рискуешь попасть под перекрестный огонь.
Ал захлопал глазами, как потревоженная сова.
— Ты действительно думаешь, что она будет в него стрелять?
Слова Ала рассмешили Вуди. Этому юнцу предстоит еще многому научиться, и не только тому, что требовалось для несения нелегкой службы защитника правопорядка. О женщинах и любви у него тоже были довольно смутные представления.
— В любви всегда так, — со знанием дела пояснил Вуди. — Иногда женщина гак любит мужчину, что, когда он предаст ее или разозлит, она впадает в такую ярость, что способна даже на убийство. Сердечные дела решаются в промежутке между любовью и ненавистью, — пояснил Були и, заметив стройную нимфу, впорхнувшую на крыльцо гостиницы, добавил: — По-моему, Кейро Калхоун балансирует на этой грани.
Вуди не ошибся. На Кейро обрушился шквал самых противоречивых чувств. Она продолжала твердить себе, что не желает иметь ничего общего с Лоутоном Стоуном, но ее тело не желало следовать добрым советам разума. Мужественное лицо Лоутона упорно возникало в ее воображении и даже смотрело на нее со страницы гостиничного журнала. Кейро записала свою фамилию и поспешно захлопнула журнал, чтобы избавиться от привидения, но тотчас же живой Лоутон возник рядом с ней.
— Кей, мне нужно с тобой поговорить, — раздался его голос сзади.
От неожиданности Кейро чуть не вскрикнула. Стиснув зубы, она протянула руку, чтобы взять ключ у гостиничного клерка, и, делая вид, что не заметила его присутствия, быстро зашагала вверх по лестнице в отведенную ей комнату. У нее было только одно желание — спрятаться от преследовавшего ее мужчины, заперевшись на ключ. Несмотря на искусный маневр, скрыться от Лоутона ей не удалось. Он пристал к ней, как ржавчина к гвоздю. Едва Кейро взялась за дверную ручку, как его ладонь накрыла ее руку.
Кейро замерла, будто пораженная ударом молнии. Ощущение, начинавшееся в руке, расходилось по всему телу, заставив затрепетать каждую жилку. Она задыхалась от близости Лоутона, не в силах противостоять его притягательности. Проклятие, почему он не хочет оставить ее в покое? Она прекрасно обходилась без него, и вдруг он снова возник в ее жизни, напомнив о том, что она так старательно пыталась забыть.
— Убирайся, — собрав всю свою волю в кулак, прошипела Кейро.
— Не могу, — чуть хриплым голосом произнес Лоутон, потом взял Кейро за подбородок и, приподняв ее лицо, заставил посмотреть себе в глаза. — Я люблю тебя, Кейро.
Он произнес эти слова с такой нежностью и искренностью, что заставил душу Кейро трепетать от радости.
— Никогда мне не приходилось испытывать ничего подобного. Я люблю тебя, — снова тихонько повторил Лоутон.
И тут Кейро словно очнулась от какого-то наваждения. Конечно же, все его слова — ложь, но она не так глупа, чтобы снова попасться на его удочку.
— Лжец! — выкрикнула Кейро и стукнула Лоутона по голове своей сумочкой. Быстро повернув ключ в замке, она буквально влетела в свою комнату. — Ты не сможешь никого полюбить, потому что просто не способен на это чувство! — Кейро обернулась и обожгла Лоутона пылающим гневом взглядом. — А теперь убирайся, не то я закричу так, что стены рухнут, и тогда сюда явится шериф, чтобы увести тебя в тюрьму. Там тебе и место, сумасшедший! — И Кейро снова сверкнула глазами.
Лоутон не собирался уходить и пропустил все сказанное ею мимо ушей.
Он жадно смотрел на ее пухлые губы, вспоминая их вкус, и наконец вошел в комнату, ногой захлопнув за собой дверь.
— Я не шучу, — угрожающе произнесла Кейро. — Я буду кричать как резаная. Я…
Лоутон сгреб ее в объятия и закрыл ей рот поцелуем. Ему пришлось принять нешуточное сражение; Кейро была решительной женщиной и устояла перед его страстным призывом. Однако если она была воплощением упрямства, то Лоутон — воплощением железной воли.
От поцелуя у нее захватило дух, но Кейро не желала отдаваться горячим волнам наслаждения, хлынувшим по ее жилам, Лучше она сгорит, рассыпавшись горсткой пепла, но не унизится и не ответит на его поцелуй!
— Я в самом деле люблю тебя, — хрипло выдохнул Лоутон и, опустив ладони на бедра Кейро, притянул ее к себе. Поверь мне, Кей. Это правда…
Неужели он считает ее такой безмозглой? Кейро уже приходилось слышать, как его ядовитые губы шепчут эти лживые слова — как раз перед тем, как он выстрелил в нее. Разве этого мало для того, чтобы больше не верить в его признания, как бы громко и настойчиво они ни звучали? Похоже, все дело в том, что Лоутон долгое время был без женщины. Кейро случайно подвернулась ему, и, естественно, он решил прельстить ее своими лживыми словами, чтобы затащить в постель. Но этому не бывать! Только через ее труп!
— Я презираю тебя! — бросила Кейро Лоутону в лицо, подкрепив свои слова тычком под ребра.
— Ты имеешь на это полное право, — согласился он, склоняясь к ее лицу. Его взгляд задержался на ее чувственных губах. — Но это ничего не меняет, Я все равно люблю тебя…
Издав возглас возмущения, Кейро увернулась от очередного поцелуя. Даже откровенная грубость Лоутона была для нее милей его расчетливой лжи. Если бы он просто сказал, что хочет се, она бы поверила, поскольку отлично знала, что сладострастие является основным качеством таких мужчин, как мистер Лоутон Бессердечный.
— Конечно, любишь, — выдохнула Кейро. — Потому-то ты и стрелял в меня и прятался за моей спиной от пуль.
— Я принял тебя за другую, — попытался объяснить Лоутон.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Кейро, с подозрением глядя на него.
Лоутон не мог собраться с мыслями, настроившись на вещи более волнующие, нежели запутанные объяснения, но Кейро стойко держала оборону.
Боже, как он тосковал по тем восхитительным мгновениям страсти, которую они пробуждали друг в друге! Как он хотел загладить свою вину перед ней, подарив взамен наслаждение!
— Пойди и найди себе шлюху, — выпалила Кейро. — Я не желаю иметь с тобой ничего общего.
Лоутон отказался признать свое поражение, твердо решив доказать Кейро, что она — единственная женщина на всем белом свете, которой удалось завоевать его душу и довести до безумия.
Наверное, она не сможет полюбить его снова, но ей-богу, ей придется выслушать, как он любит се! Впервые в жизни Лоутон Стоун почувствовал, что влюбился безоглядно и хочет, чтобы эта дерзкая чертовка знала об этом.
Теряя терпение, Лоутон схватил Кейро за плечи и сильно встряхнул.
— Черт возьми, женщина, я люблю тебя! — громовым голосом воскликнул он.
— Это мое любимое ругательство, и я буду тебе признательна, если ты не станешь заимствовать его у меня, — злобно прошипела Кейро. — К тому же ты не любишь меня. Ты не способен полюбить!
— Я уже полюбил! — снова взревел Лоутон. — Что, черт возьми, я должен сделать, чтобы доказать тебе это?
Метнув глазами пучок отравленных стрел, Кейро указала на окно.
— Выпрыгни туда, — предложила она. — Тогда я поверю в твою любовь, которую ты якобы ко мне испытываешь.
— Тысяча чертей! Я говорил серьезно, а ты превратила мои слова в дурацкую шутку.
— Думаешь, это шутка? — Кейро вскинула голову. — Нет, я не шучу. Ты прыгнешь, если действительно любишь меня.
— Сумасшедшая, — в отчаянии прошептал Лоутон.
— Это я-то сумасшедшая? — переспросила Кейро. — Да я нормальнее тебя в сто раз. Сначала ты спас меня, потом пытался убить, а потом подлечил — наверное, для того, чтобы иметь возможность убить меня снова. И теперь являешься неизвестно откуда и заявляешь, что любишь меня, потому что я не та, за которую ты меня принимал.