Финч Кэрол. Сладостный плен

   Выдав эту гневную тираду, Эрика с надменным видом захромала к двери. Данте последовал за ней на почтительном расстоянии. От его женушки всего можно ожидать, и Данте решил не искушать судьбу.
   – Проводить тебя до комнаты? – поинтересовался он насмешливо. – А то еще, чего доброго, свалишься с лестницы на глазах у изумленной публики.
   Крутанувшись на здоровой ноге, Эрика одарила Данте яростным взглядом.
   – И близко ко мне не подходи! – выпалила она. – И вообще, пошел ты к чертям или еще куда подальше!
   – Странно, а я думал, что именно среди них и нахожусь, – презрительно усмехнулся Данте, решив забыть о хороших манерах, поскольку с этой бешеной фурией они совершенно ни к чему. – Пока жизнь с тобой была для меня не чем иным, как адом кромешным!
   – Моя тоже! – бросила Эрика.
   – Что ж, по крайней мере в этом мы с тобой похожи, – фыркнул Данте, стряхивая с куртки прилипший листок. – Единственное, что у нас с тобой общего, – это неприязнь друг к другу.
   – Совершенно верно. Лучше и не скажешь, – заверила его Эрика и сдержанно заметила: – А теперь прошу прощения, но я бы предпочла лечь спать. И как бы мне хотелось, чтобы к тому времени, когда я встану, ты уже куда-нибудь испарился. По-моему, чем меньше мы будем видеть друг друга, тем лучше будет для нас обоих.
   – Мадам, спешу вас заверить, что я покину свои апартаменты задолго до того, как моя королева соизволит встать. Право, ваше высочество, я бы отправился в дикие джунгли, кишащие всяческой нечистью, только бы не встречаться с вами завтра утром.
   Гордо вскинув голову, Эрика ответила таким же тоном:
   – А я с большим удовольствием искупалась бы в кишащем акулами море, чем встречаться с тобой! Видеть тебя не желаю!
   – И не увидишь! – прокричал Данте, глядя, как Эрика, хромая, поднимается по ступенькам лестницы.
   – Вот и хорошо! – бросила она через плечо.
   Когда Эрика скрылась в темноте, Данте со злостью стукнул кулаком по ладони. Проклятие! Он использовал все имеющиеся у него в наличии средства, чтобы смягчить эту фурию, и все без толку. Она из кожи вон лезет, только бы вывести его из себя. Наверняка ночи напролет не спит, придумывая, как бы его помучить. Вбила себе в голову, что его следует наказать за это злосчастное соревнование с Сэбином и не желает отступать от намеченной цели ни на йоту. А может, пойти к ней сейчас да и выложить всю правду, признаться, зачем он это сделал? Ну уж нет! Он умеет держать себя в руках и не станет отчитываться ни перед кем: ни перед Эрикой, ни перед Корбином, ни перед Ридом. Да Эрике и наплевать на то, почему он решил состязаться с Сэбином. Слишком занята вынашиванием планов мести, чтобы слушать, что ей будет говорить он, Данте. А все дело в том, что иногда мужчина вынужден идти на непопулярные меры, даже если ни один человек меры эти не одобряет. Все равно он, стиснув зубы, будет действовать по-своему, не обращая внимания на фокусы, которые выкидывает его своевольная женушка.

Часть пятая

   Итак, интрига вокруг нас становится все запутаннее.

Вилье

Глава 14

   После бала в честь молодоженов Эрика практически не встречалась с Данте, как он ей и обещал. Он бегал по Натчезу, скупая у всех своих знакомых хлопок, чтобы потом отправить его вместе с хлопком, выращенным на собственных плантациях, в Новый Орлеан. И пока он вел переговоры с Корбином и другими плантаторами, Эрика была предоставлена самой себе. Каждое утро она отправлялась верхом на лошади на плантации, принадлежавшие Данте, и наблюдала за проходившими там работами, тщательно избегая встреч с мужем. Очевидно, он распорядился, чтобы с нее глаз не спускали, потому что стоило ей выйти из особняка, как следом за ней отправлялся кто-нибудь из верных слуг Данте, готовый в случае необходимости всегда прийти ей на помощь.
   Эрика чувствовала себя так, словно сидит в камере-одиночке. У нее появилась масса свободного времени, которое она не знала, как убить. И хотя она при последнем своем разговоре с Данте бросила ему в сердцах, что видеть его не желает, сейчас бы она такого говорить не стала. Ей было настолько тоскливо, что даже ссора со строптивым мужем казалась ей благом. Все лучше, чем это оглушающее безмолвие!
   Эрика разделась и села в благоухающую ванну. Наверняка есть выход из создавшегося затруднительного положения. Нужно только хорошенько подумать. Спустя несколько минут, которые она провела в напряженном размышлении, ей в голову пришла одна идея, и Эрика впервые за много дней улыбнулась. Выход из трудной ситуации, в которую вовлек ее Данте, оказался настолько простым, что она даже диву далась, почему раньше о нем не догадалась. Единственное, что от нее требуется, это…
   В этот момент Эрика увидела нечто такое, что заставило ее громко ахнуть. Оказывается, пока она, сидя в ванне, предавалась размышлениям относительно того, как бы ей разрешить свою проблему, в комнату нагло проник непрошеный гость и сидит рядом на стуле. И гость этот не кто иной, как Данте.
   – Что тебе понадобилось в моей спальне? – возмущенно воскликнула Эрика, поспешно ныряя в воду. – У тебя есть своя комната, так что попрошу тебя не врываться ко мне, особенно когда ты мне меньше всего нужен!
   – Не будем забывать, чей это дом и в чьей ванне ты купаешься, – усмехнулся Данте. – Эта дверь никогда не служила и не будет служить для меня преградой. Хочешь ты того или нет, мы с тобой все еще муж и жена. – Он поднялся и развязной походкой, широко ухмыляясь, направился к Эрике. Она вся сжалась. – У меня было столько дел, что я как-то упустил это из виду, да и ты, видимо, тоже.
   Данте глубоко заблуждался. Эрика об этом не забыла. Воспоминания о его ласках не давали ей покоя ни днем, ни ночью.
   – Наша женитьба – сплошной фарс, и ты это прекрасно знаешь, – бросила она, опалив мужа гневным взглядом.
   И когда муж присел около ванны на корточки, презрительно глянула на него, пользуясь злостью, как щитом, чтобы оградить себя от очарования Данте и скрыть свои истинные чувства.
   – У тебя что, нет любовницы, которая могла бы тебя утешить? Не настолько же ты туп, чтобы не догадываться: я видеть тебя не желаю после того, что произошло в доме тети Лилиан и на балу! А если не понимаешь, то ты еще глупее, чем я думала!
   – Ты потрясающе хороша, – прошептал Фаулер, проводя указательным пальцем по обнаженному плечу Эрики, потом по скрытой под водой груди.
   Если ее слова как-то и задели Данте, он, к досаде Эрики, не подал виду. Пусть женушка старается, из кожи вон лезет, пытаясь вызвать его на бой, он и не подумает принять вызов. Слишком долго он вел жизнь монаха, чтобы обращать внимание на колкости своей бойкой на язычок жены. Все его благие порывы держаться подальше от Эрики рассыпались в прах, стоило ему вспомнить о тех сладостных мгновениях, которые они провели вместе. У каждого человека есть предел терпения, и Данте понял, что уже дошел до своего. Неистовое желание мучило его постоянно, не давая покоя, даже за самыми неотложными делами. И теперь он решил, что займется любовью с Эрикой, чего бы это ему ни стоило.
   Его нежные, дразнящие прикосновения пробудили в Эрике такое горячее желание, что даже вода, в которой она пыталась укрыться, не могла потушить пробежавший по всему ее телу огонь.
   «Ну нет, у меня еще есть гордость! Я не какая-то проститутка, чтобы отдаваться ему по первому требованию, когда ему приспичит!» – сердито подумала Эрика, борясь со своей непослушной плотью, которая уже радостно отзывалась на прикосновение рук мужа.
   – Оставь меня в покое! – прошипела она, пытаясь оказать хоть какое-то сопротивление. – Мне ничего от тебя не нужно!
   – Разве? – прошептал Данте несколько хрипловатым от страсти голосом.
   Он наклонился к Эрике еще ближе, и она, ощутив исходящий от него терпкий мужской запах, почувствовала, как у нее закружилась голова. Данте, коснувшись губами ее зардевшихся щек, провел рукой по шелковистым бедрам Эрики, и у нее перехватило дыхание.
   – Хотел бы и я сказать то же самое, моя очаровательная нимфа, но не могу, – прошептал он, касаясь губами ее трепещущего тела. – Мы можем говорить друг другу всякие гадости, но я никогда не стану отрицать, что хочу тебя и всегда хотел. Показать, как сильно?
   – Нет! – выкрикнула Эрика и, выскочив из ванны, обдала Данте облаком брызг. Со всех ног она бросилась к шкафу и, влетев в него, захлопнула за собой дверцу.
   – Ну и ну! – покачал головой Данте. – У тебя какая-то странная тяга к шкафам.
   И он, опершись рукой о стену, потянул на себя дверцу шкафа, пытаясь ее открыть. Эрика мужественно сопротивлялась, однако силы оказались слишком неравными, и в итоге победа досталась Данте. Тогда Эрика поспешно натянула первое, что подвернулось под руку, – это оказалась куртка Данте, которая, естественно, была ей слишком велика, – и выскочила из шкафа.
   – Завидую своей куртке. В ней находится то, чем я желаю обладать больше всего на свете, – усмехнулся Данте, бросив жадный взгляд на длинные стройные ноги Эрики, выглядывающие из-под куртки, и на соблазнительные бугорки едва прикрытых грудей.
   Эрика показала рукой на дверь.
   – Уходи сейчас же, Данте! У меня нет настроения выслушивать твои намеки.
   Данте послушно отошел от стены и направился к двери. Эрика облегченно вздохнула, однако радость ее была недолгой. Заперев дверь на ключ, Данте повернулся и направился к жене. Эрика поспешно отступила.
   – Предупреждаю тебя, Данте…
   Она обвела лихорадочным взором комнату, ища, где бы спрятаться. Ей уже доводилось бывать в такой ситуации прежде, когда они с Данте впервые встретились, и она отлично помнила, чем закончилась ее попытка вырваться на свободу.
   С кошачьей грацией Данте одним прыжком подскочил к Эрике и заключил ее в свои объятия.
   Влажный ищущий язык Данте скользнул по ее губам, рука накрыла грудь и принялась нежно мять и поглаживать ее, и Эрика вздрогнула от наслаждения.
   Когда Данте, оторвавшись от губ жены, поцеловал ее плечо, у Эрики подкосились ноги, и она наверняка рухнула бы на пол, не держи ее Данте так крепко. Он прижался к Эрике, будя в ней такое яростное желание, что она затрепетала в его объятиях.
   На какую-то долю секунды, секунды безумной, сумасшедшей, Эрике стала ненавистна одежда, не позволявшая полностью насладиться прикосновением горячего тела Данте. Ее снедало безумное желание прижаться к нему своей обнаженной плотью, забыв о существовавших между ней и Данте разногласиях, с головой окунуться в наслаждение, охватывавшее ее всякий раз, когда она позволяла любви возобладать над разумом.
   Когда дерзкая рука Данте прошлась по ее животу, Эрика едва не задохнулась. А он, будто ничего не замечая, коснулся нежных розовых бутонов ее груди, заскользил рукой по талии. Пальцы касались кожи, вызывая трепетное желание. Эрика чувствовала, что сгорает от страсти. Она, изгибаясь, все теснее прижималась своим трепещущим телом к мускулистому торсу Данте, отвечая на каждое его прикосновение сладостной дрожью. Руки ее зарылись в его темные волосы, губы шептали его имя. Она мечтала лишь об одном – чтобы Данте снова прижался к ее рту своими ненасытными губами.
   – Эрика, ты видишь, как я тебя хочу? – прошептал Данте, задыхаясь и впиваясь в нее взглядом изумрудно-зеленых глаз. – Ты мне необходима как воздух. Когда я с тобой, я могу думать лишь о том, как бы побыстрее заключить тебя, такую теплую и желанную, в свои объятия.
   В этот момент Эрика тоже способна была думать только о том, как бы поскорее удовлетворить свою страсть. Данте, с легкостью сломив сопротивление, пробудил в ней такое яростное желание, что оно, не в силах удержаться внутри, выплеснулось на поверхность, как низвергается на землю из вулкана раскаленная лава. Только Данте было под силу укротить этот снедающий тело огонь. И оттолкнуть его в такой момент означало бы пойти против себя самой, а сделать это Эрика не могла, особенно когда ее ласкали такие опытные, удивительные руки. Куда девалась строптивая, своевольная женщина, какой она была только что? Перед Данте стояла послушная и даже несколько робкая девушка, которая покорно последовала за ним, когда он осторожно увлек ее к кровати. В глубине души Эрика понимала, что этого делать не следует, однако не в силах была остановиться.
   Отбросив всякий стыд, она, не отворачиваясь, смотрела, как Данте раздевается, искренне восхищаясь его великолепно сложенной фигурой. Он был похож на загорелого бога, мужественного и прекрасного, с сильным и мощным телом и волевым лицом. Вот он одним ловким движением забрался в кровать и лег с ней рядом, и Эрика почувствовала, как слегка потухший огонь желания разгорается в ней с новой силой. Данте способен быть сильным и бесстрашным, словно средневековый рыцарь, умеющий, когда надо, добиться своего, не идя ни на какие уступки. Но сейчас он – сама нежность…
   Данте заключил Эрику в свои объятия. Он прильнул губами к ее зовущему рту, и Эрика забыла обо всем на свете, всецело отдавшись любовному упоению.
   Наплевать на то, что будет завтра. Главное – Данте сейчас здесь, с ней рядом, и она жаждет разделить с ним минуты блаженства, описать которое невозможно.
   Эрике казалось, что она живет лишь тогда, когда Данте, заключив ее в свои объятия, отправляется вместе с ней в самые прекраснейшие дали.
   И вот оно началось, их странствие за пределы реальности. Эрика, глядя в изумрудные глаза Данте, горевшие неукротимым огнем, почувствовала, как сильное, мускулистое тело мужа опускается на нее. Блаженный восторг охватил Эрику, когда Данте вошел в нее… Каждое его движение бросало ее в восхитительный водоворот страсти, охватившей их обоих. Сладострастно изогнувшись, Эрика прижалась к Данте всем телом, мечтая быть к нему еще ближе, с восхищением дожидаясь того удивительного, ни на что не похожего момента, когда накал чувств достигнет апогея и унесет ее сквозь пространство и время в волшебную страну, где забываешь обо всем на свете.
   И оно пришло, это поразительное ощущение, когда кажется, что умираешь и никак не можешь умереть. Как могучая, вышедшая из берегов река, нахлынуло оно на Эрику, прокатилось по всему телу. Но и после этого острота чувств осталась прежней. Вновь и вновь переживала Эрика блаженный экстаз, пока силы не оставили ее и она не затихла в объятиях мужа.
   Тогда и Данте захлестнула волна наслаждения. Он застонал и содрогнулся, достигнув пика. Стиснув Эрику в своих объятиях, он, вконец опустошенный, выжатый как лимон, затих.
   Когда некоторое время спустя к Данте вернулась способность соображать, он первым делом с изумлением подумал, что Эрике каким-то непостижимым образом удалось заставить его забыть обо всех волнениях последних нескольких дней. Она сумела довести его до такого состояния, когда не имеет значения, доживешь ты до завтрашнего утра или нет. У Данте было такое чувство, словно он воспарил к небесам, и обретенное там удовольствие оказалось ни с чем не сравнимо. Предстоящая схватка с Сэбином казалась ему чем-то далеким и нереальным. Он держал Эрику в своих объятиях и готов был провести так всю оставшуюся жизнь.
   Запустив пальцы в ее буйную темную гриву и откинув с лица непокорные пряди волос, Данте легонько поцеловал жену в мягкие губы. Однако ночи, которые он провел без сна, не прошли бесследно, и Данте погрузился в блаженную дремоту, когда непонятно, спишь ты или бодрствуешь.
   Эрика лежала не шевелясь, уставившись немигающим взглядом в потолок, пока не услышала ровное дыхание Данте. Тогда она потихоньку отодвинулась от него и, осторожно выбравшись из кровати, оделась. Чуть дыша, опасаясь разбудить спящего льва, Эрика на цыпочках пробралась к двери и выскользнула в погруженный во мрак холл.
   Только пробравшись на конюшню и очутившись на спине неоседланного коня, Эрика наконец глубоко вздохнула. Пока она лежала в объятиях Данте и размышляла, что ей делать дальше, ее вдруг осенило: нужно поехать к Эллиоту, подробно рассказать ему о своих приключениях и попросить на время приютить ее в своем доме, пока она не придумает, как ей действовать дальше. Эллиот клялся, что любит ее, и Эрике оставалось лишь уповать на то, что он любит ее достаточно сильно для того, чтобы согласиться ей помочь. И если Сэбину она действительно так нужна, она отвлечет его внимание на себя, заставит Кейри забыть о нелепой сделке, которая может стоить Данте всего его состояния.
   Стукнув пятками по серовато-коричневому крупу лошади, Эрика помчалась в Натчез с такой скоростью, словно сам дьявол гнался за ней по пятам. Добравшись до особняка Эллиота, расположенного на окраине города, она спрыгнула на землю и, подбежав к входной двери, принялась барабанить что есть силы. Спустя несколько минут дверь ей открыл заспанный слуга и, коротко расспросив, кто она и откуда, отвел в гостиную и попросил дождаться хозяина.
   – Эрика?! – изумленно воскликнул Эллиот, увидев, кто к нему пожаловал, и удовлетворенно улыбнулся. Наконец-то! Ужасным дням ожидания пришел конец. – Боже, как я по тебе скучал!
   Глаза его светились такой неподдельной радостью, что Эрика засомневалась, стоило ли ей вообще приезжать к нему за помощью. Похоже, ее ночной визит натолкнул Эллиота на какие-то свои мысли и позволил сделать определенные выводы. Подскочив к Эрике, Лесситер сгреб ее в охапку.
   Внезапно Эрику пронзила страшная мысль, и она похолодела. А что, если Данте, проснувшись и не увидев жены возле себя, придет к мысли, что ее похитил Сэбин, и помчится к нему в гостиницу? Черт подери! Данте с ума сойдет, решив, что она стала добычей этого негодяя! Ну почему она не оставила мужу записку, что уходит от него? Если он заподозрит Сэбина в похищении своей жены, разразится буря. Какая же она идиотка!
   Потрясенная этими ужасными мыслями, Эрика выскользнула из объятий Эллиота и сжала его руки, прежде чем он успел вновь схватить ее и прижать к себе.
   – Я не должна была сюда приезжать, Эллиот, – поспешно проговорила она. – Мне нужно возвращаться. Простите, что побеспокоила вас.
   – Но… – начал было Эллиот и, видя, что Эрика уже устремилась к двери, выпалил: – Неужели вы снова возвращаетесь к нему?
   Эрика подошла к двери, открыла ее и, остановившись на пороге, ответила:
   – У меня нет выбора.
   И, прежде чем Лесситер успел что-то возразить, выбежала в холл. А Эллиот так и остался в комнате, полыхая негодованием. Данте, воспользовавшись слабостью Эрики, принудил ее к браку. И вот теперь, когда она пришла к нему, Эллиоту, с намерением у него остаться, эта женщина вдруг вспоминает, что у нее есть муж. Поминутно чертыхаясь, Эллиот стал подниматься по лестнице на второй этаж. Надо во что бы то ни стало изыскать способ увести Эрику у своего лучшего друга. Впрочем, какой он ему друг! Сейчас Данте не заслуживает даже элементарного уважения! Он навязал Эрике брачные узы, которые ей совершенно ни к чему, опутал ее ими и теперь держит в плену. Так что он должен каким-то образом освободить Эрику из этого плена, и он не успокоится, пока что-нибудь не придумает.
 
   Лунный свет серебристой пеленой окутал свисавшие до самой земли ветви деревьев. Эрика натянула поводья, сдерживая разгоряченного коня. Немного поодаль она заметила сверкающую рябь речки, с веселым журчанием петлявшей между деревьями. Пейзаж этот показался Эрике настолько прелестным, что она спешилась и спустилась к реке, решив немного побродить по берегу. Пока она не торопясь прохаживалась у кромки воды, ей вдруг захотелось искупаться. Быть может, это поможет ей успокоиться, и она сможет хладнокровно встретиться с Данте лицом к лицу. Сбросив одежду, Эрика погрузилась в прохладную воду и удовлетворенно вздохнула.
   – Думаю, не ошибусь, если скажу, что ты наполовину человек, а наполовину рыба, – послышался у нее за спиной низкий голос.
   Эрика вскрикнула и обернулась. На берегу, рядом с горкой небрежно брошенной одежды, сидел Данте.
   – Я же просил тебя никогда не уезжать из дома одной. Какого черта ты здесь делаешь? – резко спросил он.
   Проснувшись и обнаружив, что Эрики рядом с ним нет, Фаулер перевернул весь дом вверх дном и, не найдя ее, помчался в город в полной уверенности, что этой несносной девице взбрело в голову отправиться среди ночи погулять. И для этой цели, решил он, она почему-то выбрала Натчез, где и стала легкой добычей Сэбина или какого-нибудь головореза, слонявшегося по улицам. Когда, не доезжая до города, Данте заметил лошадь без седока, сердце его на мгновение перестало биться. Он уже не сомневался, что его строптивая женушка попала в очередную переделку. Нет, слава Богу, нет! Вот она собственной персоной. Плещется себе в реке, напевая при этом какой-то мотивчик, словно никакого Сэбина не существует и бояться ей нечего.
   Она была настолько обворожительна в этот момент, что у Данте возникло желание сорвать с себя одежду и броситься к ней в реку.
   Однако огромным усилием воли он сумел обуздать свои чувства, напомнив себе, что Эрика ослушалась его приказа и ее следует за это хорошенько наказать.
   – Я запретил тебе выходить из дома одной! – сердито крикнул он, погрозив жене пальцем. – А теперь заруби себе на носу – после сегодняшнего случая я приставлю к тебе телохранителя, который с тебя глаз спускать не будет!
   После бешеной гонки и купания в прохладной воде Эрика немного успокоилась, да и настроение заметно улучшилось. И ее абсолютно не волновали нотации Данте. Пусть себе сидит на берегу и надрывается хоть весь остаток ночи! Глядя на его хмурое лицо, Эрика весело расхохоталась.
   – Ты слишком много на себя берешь, господин мой и повелитель, – промурлыкала она таким сладким голосом, что Данте передернуло. – Тебе никогда не сделать меня своей покорной рабой, так что можешь и не пытаться. А твоих телохранителей я пошлю к черту! Если у меня возникнет желание искупаться ночью в реке, я пойду купаться! И вообще буду делать все что захочу!
   Данте взглянул Эрике в глаза, в которых отражался лунный свет, и отчетливо понял, что одними лишь угрозами неукротимый дух этой девицы не сломить. А Эрика смотрела на Данте, гордо вскинув голову и с вызывающей улыбкой на губах, словно говоря, что она от своего не отступится. Лукаво усмехнувшись, Данте развязной походкой направился к воде.
   – Невзирая на последствия, мадам? – спросил он.
   – Невзирая ни на что, – беззаботно отозвалась она и рассмеялась. – Я слишком дорожу своей свободой, чтобы от нее отказываться.
   – Значит, так? – усмехнулся Данте.
   – Именно так, – надменным тоном заверила его Эрика. На Данте она в этот момент не смотрела, а потому не видела, чем он занимается. – Я не позволю никому диктовать мне условия.
   Взгляд ее вновь упал на мужа, и вся ее надменность мигом улетучилась.
   – Не смей! – закричала Эрика.
   А Данте, и не подумав слушаться жену, бросил поверх ее скомканного платья рубашку, которую уже успел с себя стянуть, сбросил ботинки и принялся стаскивать с себя брюки.
   – Я, как и ты, буду поступать так, как мне заблагорассудится, детка, – заявил он, глядя на Эрику смеющимися глазами, и направился прямо к ней, словно хищник к вожделенной добыче.
   Затаив дыхание, смотрела Эрика на его великолепное мускулистое обнаженное тело. Какие у него широченные плечи, стройные бедра!
   «Не подпускай его к себе!» – вскричала ее гордость, и Эрика уже готова была ей подчиниться, однако ее непослушное тело, застыв на месте, отказалось ей повиноваться.
   Эрика и рада была бы отплыть от этого красавца подальше, но не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Взгляд его, казалось, пронзал ее насквозь. Ей уже доводилось ощущать на себе этот взгляд на борту «Натчез бель», когда Данте знакомил ее с… Неожиданная догадка настолько неприятно поразила ее, что Эрика похолодела. Какой же он все-таки подонок! Специально знакомил ее с такими отъявленными негодяями, что она вынуждена была выйти замуж за человека, казавшегося более или менее приличным, то есть за него, за Данте Фаулера. Мерзавец, обманщик, мошенник! Да и она тоже хороша, сама же ему подыграла! Впрочем, иначе и быть не могло. Устав от любовных домогательств своих новых знакомых, она примчалась к Данте, рассчитывая найти у него защиту. И что же? Он, в свою очередь, принялся ухлестывать за ней, пытаясь при каждом удобном случае затащить ее в постель. Она искала у Данте поддержку и утешение, а он, притворяясь ее другом, на самом деле осуществлял свои коварные замыслы, используя ее в качестве приманки. Ничего не скажешь, Данте сумел извлечь из создавшейся ситуации максимальную выгоду! А она, дурочка, еще и влюбилась в этого мерзавца по уши и даже опустилась до того, что сама вешалась ему на шею в надежде, что он ответит на ее любовь взаимностью. Боже правый! Как она могла совершить такую глупость? И глаза у нее открылись только после ночного купания в реке! Теперь-то она будет начеку, и умопомрачение, которое на нее нашло где-то на полпути между Новым Орлеаном и Натчезом, больше не повторится.
   Когда Данте подплыл к жене и протянул к ней руки, она что есть силы ткнула его коленом в живот и, прежде чем муж успел опомниться, окунула его с головой в воду. Она пребывала в такой ярости, что с удовольствием утопила бы его. Пусть лежит себе на дне реки!