Усмехаясь Томми, Темпл стала вырываться и щипать мужчине пальцы.
- Вэн, брось, - сказал Гудвин.
- Сюда, ко мне на колени, - сказал Вэн.
- Пусти ее, - потребовал Гудвин.
- Кто заставит меня? - спросил Вэн. - Кто здесь такой сильный?
- Пусти, - повторил Гудвин. И Темпл оказалась свободна. Она попятилась
к выходу. Несущая блюдо женщина посторонилась. Темпл с застывшей на лице
полуулыбкой-полугримасой вышла задом из комнаты. В коридоре она повернулась
и кинулась прочь. Соскочила с веранды прямо в траву и понеслась. Достигнув
дороги, пробежала по ней в темноте ярдов пятьдесят, потом, не
останавливаясь, повернула и устремилась обратно к дому, вспрыгнула на
веранду и притаилась у двери. Тут кто-то вышел в коридор. Это оказался
Томми.
- А, ты здесь, - сказал он и неуклюже протянул что-то. - Держи.
- Что это? - прошептала Темпл.
- Чуток харчей. Иду на спор, ты не ела с утра.
- Да, даже еще дольше, - ответила она шепотом.
- Подкрепись чуть, - сказал Томми, протягивая тарелку. - Присядь и ешь,
никто тебе не помешает. Черт бы их взял.
Темпл высунула голову из-за его плеча, лицо ее в рассеянном свете из
столовой было мертвенно-бледным.
- Миссис... миссис... - зашептала она.
- Руби на кухне. Хочешь, пойду с тобой туда?
В столовой кто-то скрипнул стулом. Томми, захлопав глазами, увидел
Темпл на тропинке, ее тонкое тело на миг замерло, словно бы поджидая
какую-то свою медлительную часть. Потом она исчезла за углом дома, словно
тень. Томми с тарелкой в руке остался в дверях. Когда обернулся, увидел, как
Темпл бежит на цыпочках к кухне по темному коридору.
- Черт бы их взял.
Когда остальные вышли на веранду, он все еще стоял там.
- У него тарелка со жратвой, - сказал Вэн. - Хочет добиться своего за
тарелку ветчины.
- Чего добиться? - спросил Томми.
- Послушайте, - вмешался Гоуэн.
Вэн выбил тарелку из руки Томми и повернулся к Гоуэну.
- Тебе не нравится?
- Да, - ответил Гоуэн, - не нравится.
- Ну и что ты намерен делать?
- Вэн, - сказал Гудвин.
- Думаешь, ты такой сильный, чтобы выражать недовольство?
- Я - да, - сказал Гудвин.
Вэн пошел на кухню. Томми последовал за ним и, встав у двери, стал
слушать.
- Пойдем прогуляемся, малышка, - предложил Вэн.
- Уйди отсюда, - сказала женщина.
- Пройдемся немного, - не унимался он. - Я хороший парень. Руби
подтвердит.
- Уходи, ну, - сказала женщина. - Хочешь, чтобы я позвала Ли?
Вэн в рубашке и брюках цвета хаки стоял на свету, за его ухом, касаясь
гладкого изгиба светлых волос, лежала сигарета. Темпл с приоткрытым ртом и
совершенно черными глазами стояла далеко от него, за спинкой стула, на
котором сидела у стола женщина.
Возвратясь на веранду с кувшином, Томми сказал Гудвину:
- Чего они лезут к этой девчонке?
- Кто лезет?
- Вэн. А она боится. Чего они не отстанут от нее?
- Не твое дело. Не суйся. Слышишь?
- Не лезть бы им к ней, - сказал Томми. Он присел на корточки у стены.
Все стали пить, передавая друг другу кувшин, завязался разговор. Томми, изо
всех сил напрягая ум, с восторженным интересом слушал глупые, непристойные
рассказы Вэна о городской жизни, похохатывал и пил в свой черед. Вэн и Гоуэн
заспорили. Томми стал прислушиваться.
- Эти двое хотят подраться, - шепнул он Гудвину, сидящему возле него на
стуле. - Слышишь?
Те препирались уже во всю силу голоса; Гудвин легко и быстро поднялся,
шаги его были почти неслышны; Томми увидел, что Вэн встал на ноги, а Гоуэн
стоит, держась за спинку стула, чтобы не шататься.
- Я не хотел сказать... - начал было Вэн.
- И не говори, - оборвал Гудвин.
Гоуэн что-то пробормотал. Черт бы взял его, подумал Томми. Даже
говорить уже толком не может.
- Вздумал распускать язык о моей... - произнес Гоуэн. Двинулся вперед
и, покачнувшись, споткнулся о стул. Стул повалился. Гоуэн уткнулся в стену.
- Черт возьми, я... - заговорил Вэн.
- ...гинский джентльмен; мне плевать... - произнес Гоуэн. Гудвин
наотмашь ударил его и схватил Вэна. Гоуэн повалился к стене.
- Говорю, садись - значит, садись, - сказал Гудвин. Гоуэн и Вэн
приутихли. Гудвин вернулся на место. Потом
все снова заговорили, передавая друг другу кувшин, а Томми
прислушивался к разговору. Но вскоре снова начал думать о Темпл.
Почувствовал, что его ноги скользят по полу и все тело корчится в очень
неудобной позе.
- Оставить бы им эту девчонку, - прошептал он Гудвину. - Не лезть бы им
к ней.
- Не твое дело, - сказал Гудвин. - Пусть только кто-нибудь...
- Не лезть бы им к ней.
На веранду вышел Лупоглазый. Закурил сигарету. Томми глядел на его
освещенное спичкой лицо, на втянутые щеки; проводил взглядом спичку,
улетевшую в бурьян маленькой кометой. Он тоже, сказал себе Томми. Они оба;
тело его медленно корчилось. Бедняжка. Будь я пес, если не хочу уйти в сарай
и остаться там. Будь я пес, если нет. Он встал, бесшумно пройдя по веранде,
спустился на тропинку и пошел вокруг дома. В одном окне горел свет. Эта
комната пустовала, сказал он себе, остановись, потом добавил, Вот здесь
девчонка и будет, подошел к окну и заглянул. Скользящая рама с ржавым листом
жести на месте одного из стекол была опущена.
Темпл в сбитой на затылок шляпке сидела на кровати, выпрямясь и
подобрав под себя ноги, руки ее лежали на коленях. Она казалась совсем
маленькой, неловкая поза не соответствовала ее возрасту и больше подошла бы
девчонке семи-восьми лет, локти ее были прижаты к бокам, лицо обращено к
заложенной стулом двери. Этот стул и кровать с выцветшим лоскутным одеялом
составляли всю обстановку комнаты. Старая штукатурка на стенах потрескалась
и местами обвалилась, обнажив дранку и заплесневелую клеенку. На вбитом в
стену гвозде висели плащ и фляжка в чехле защитного цвета.
Темпл медленно повела головой, будто следя за кем-то, идущим вдоль
дома. Голова ее, хотя больше ни один мускул не дрогнул, повернулась до
отказа, словно у набитой конфетами пасхальной куклы из папье-маше, и застыла
в этом положении. Потом стала поворачиваться обратно, словно следя за
невидимыми ногами по ту сторону стены, снова к запирающему дверь стулу, и на
миг замерла. Затем Темпл опустила взгляд, Томми увидел, что она достала
маленькие часики и поглядела на них. Подняла голову и взглянула прямо на
него, глаза ее были спокойны и пусты, как два отверстия. Чуть погодя, снова
глянула на часики и спрятала их в чулок.
После этого Темпл встала с кровати, сняла пальто и неподвижно застыла,
похожая в своем коротком платье на стрелу, голова ее была опущена, руки
сжаты на груди. Снова села на кровать. Посидела, плотно стиснув ноги и
опустив голову. Выпрямилась и оглядела комнату. Томми слышал доносящиеся с
темной веранды голоса. Они повысились было снова, потом стихли до негромкого
бормотанья.
Темпл подскочила на ноги. Расстегнула платье, ее тонкие руки поднялись,
изогнувшись дугой, тень повторяла ее движения, словно передразнивая. Чуть
пригнувшись, одним движением сбросила его и осталась в едва прикрывающем
наготу белье, тонкая, словно спичка. Голова ее была обращена к запирающему
дверь стулу. Отшвырнув платье, потянулась к пальто. Надела его, запахнула и,
вцепясь в рукава, сложила руки. Затем, прижав их к груди, обернулась,
взглянула прямо в глаза Томми, повернулась и прижалась к стулу.
- Черт бы их взял, - прошептал Томми. - Черт бы их взял.
Он прислушался к доносящимся с передней веранды голосам, и все тело его
стало медленно корчиться в мучительной горечи.
- Черт бы их взял.
Когда он снова заглянул в комнату, Темпл шла в его сторону, придерживая
полы пальто. Сняв с гвоздя плащ, она натянула его поверх своего одеяния и
застегнулась. Потом сняла фляжку и вернулась к кровати. Положила фляжку на
кровать, подняла с пола платье, отряхнула его, тщательно свернула и положила
туда же. Потом откинула одеяло, обнажив матрац. Там не было ни белья, ни
подушки, когда она коснулась матраца, послышался легкий сухой шелест мякины.
Сняв туфли, Темпл поставила их под кровать и влезла под одеяло. Томми
слышал, как захрустел матрац. Легла Темпл не сразу. Она сидела прямо,
неподвижно, в ухарски сдвинутой на затылок шляпке. Потом положила фляжку,
платье и туфли в изголовье, запахнула вокруг ног полы плаща, легла и
укрылась одеялом, потом снова села, сняла шляпку, распустила волосы,
положила шляпку рядом с остальными вещами и собралась было лечь снова.
Однако вновь замешкалась. Расстегнув плащ, вынула откуда-то пудреницу и,
глядясь в крошечное зеркальце, распустила и взбила пальцами волосы,
припудрила лицо, спрятала пудреницу, снова взглянула на часики и застегнула
плащ. Переложила вещи одну задругой под одеяло, легла и укрылась до
подбородка. Голоса на минуту стихли, и Томми услышал легкий, непрерывный
шелест мякины в матраце, на котором лежала Темпл, сложив руки на груди,
сдвинув и чинно вытянув ноги, как у статуи на древней гробнице.
Голоса звучали спокойно; он совершенно забыл о них, пока не услышал
слов Гудвина: "А ну, бросьте! Хватит!" С грохотом опрокинулся стул; до Томми
донеслись легкие глухие шаги Гудвина; стул со стуком покатился по веранде,
словно его отшвырнули ударом ноги; выгнув спину, как настороженный медведь,
и чуть отведя локти, Томми услышал сухие, негромкие звуки, похожие на стук
бильярдных шаров.
- Томми, - позвал Гудвин.
Когда нужно, он мог двигаться с неуклюжим молниеносным проворством
барсука или енота. Обежав дом и вскочив на веранду, Томми увидел, как Гоуэн
отлетел к стене, протащился вдоль нее и во весь рост повалился с веранды в
бурьян, а Лупоглазый просунул голову в дверь.
- Держи его там! - приказал Гудвин.
Томми стремительно бросился к Гоуэну и наткнулся на Лупоглазого.
- Держу - хах! - вырвалось у него, когда Лупоглазый со злостью ударил
его по лицу.
- Ну что, будешь еще? Вот и лежи тут. Лупоглазый успокоился.
- Черт возьми. Позволяешь им сидеть здесь всю ночь, накачиваться этой
дрянью. Я тебя предупреждал. Черт возьми.
Гудвин и Вэн сплелись в одну безмолвную неистовую тень.
- Пусти! - крикнул Вэн. - Я убью...
К ним подскочил Томми. Вдвоем они прижали Вэна к стене, не давая
шевельнуться.
- Держишь? - спросил Гудвин.
- Да, держу. Стой на месте. Здорово ты ему дал.
- Черт возьми, я...
- Ну-ну, зачем тебе его убивать? Не для еды же? Хочешь, чтобы мистер
Лупоглазый продырявил нас своим аретматическим?
И все кончилось, пронеслось, как яростный порыв черного ветра, в
наступившей тишине они спокойно пошли и, негромко, дружелюбно
переговариваясь, подняли Гоуэна. Внесли в коридор, где стояла женщина, и
направились к той комнате, где находилась Темпл.
- Заперлась, - сказал Вэн и сильно ударил в дверь. - Открывай! -
крикнул он. - Несем тебе клиента.
- Тише, - сказал Гудвин. - На двери нет замка. Толкни ее.
- Само собой, - отозвался Вэн. - Толкну.
Он ударил по ней ногой. Стул выпал и отлетел в комнату. Вэн распахнул
дверь, и они внесли Гоуэна. Вэн пинком отшвырнул стул. Потом увидел Темпл,
стоящую в углу за кроватью. На лицо его спадали длинные, как у девушки,
волосы. Встряхнув головой, он отбросил их назад. Подбородок его был в крови,
и он со злостью сплюнул кровь на пол.
- Пошли, - сказал Гудвин, державший Гоуэна за плечи, - положим его на
кровать.
Они бросили Гоуэна на матрац. Его окровавленная голова свесилась вниз.
Вэн рывком приподнял ее и прижал к матрацу. Гоуэн застонал и поднял руку.
Вэн ударил его ладонью по лицу.
- Лежи тихо, ты...
- Кончай, - сказал Гудвин. Схватил Вэна за руку. Какоето мгновенье они
свирепо глядели друг на друга.
- Я сказал - кончай, - повторил Гудвин. - Уходи.
- Должен защщщать, - пробормотал Гоуэн, - деушку. Виргинский джем...
джем мен должен защи...
- Иди же, ну, - сказал Гудвин.
Женщина стояла в дверях рядом с Томми, прислонясь к косяку. Из-под ее
дешевого пальто свисала до самых ступней ночная рубашка.
Вэн взял с кровати платье Темпл.
- Вэн, - сказал Гудвин. - Кому говорю - уходи.
- Мало ли что ты скажешь, - отозвался Вэн. Встряхнув сложенное платье,
он развернул его. Потом взглянул на Темпл, стоящую в углу, скрестив руки на
груди и сжав пальцами плечи. Гудвин шагнул к Вэну. Тот бросил платье и
направился к Темпл. В дверь вошел Лупоглазый с сигаретой между пальцев.
Стоящий рядом с женщиной Томми вздохнул, шипя сквозь неровные зубы.
Он видел, как Вэн схватил плащ на груди Темпл и разодрал. Тут между
ними очутился Гудвин; он увидел, как Вэн, пригнувшись, увернулся от удара, а
Темпл ощупывает разодранный плащ. Вэн и Гудвин уже стояли посреди комнаты,
замахиваясь друг на друга, потом он стал смотреть, как Лупоглазый подходит к
Темпл. При этом краем глаза видел, что Вэн уже лежит на полу, а Гудвин стоит
над ним, чуть пригнувшись, и глядит Лупоглазому в спину.
- Лупоглазый, - произнес Гудвин.
Лупоглазый продолжал идти, чуть повернув голову вбок, словно не глядя,
куда идет, сигарета торчала косо, словно рот его находился где-то под
изгибом челюсти.
- Не трогай ее, - сказал Гудвин.
Лупоглазый остановился перед Темпл, глядя чуть в сторону. Правая рука
его лежала в кармане пиджака. На груди Темпл, под плащом, Томми видел
движение другой руки, передающееся пиджаку.
- Убери руку, - сказал Гудвин. - Не лезь к ней. Лупоглазый убрал руку.
Обернулся, сунул ее в карман и взглянул на Гудвина. Прошел по комнате, не
сводя с него глаз. Потом повернулся спиной и вышел.
- А ну, Томми, - спокойно сказал Гудвин, - берись-ка сюда.
Они подняли Вэна и понесли. Женщина отошла в сторону. Прислонилась к
стене, придерживая полы пальто. Темпл стояла в другом конце комнаты,
забившись в угол и ощупывая разодранный плащ. Гоуэн захрапел.
Гудвин вернулся.
- Иди-ка спать, - сказал он. Женщина не пошевелилась. Гудвин положил ей
руку на плечо. - Руби.
- А ты доведешь до конца то, что не дал закончить Вэну? Жалкий дурак.
Жалкий дурак.
- Иди же, ну, - сказал он, не снимая руки с ее плеча. - Возвращайся в
постель.
- А ты не приходи. Не утруждай себя. Меня там не будет. Ты мне ничего
не должен. Так и знай.
Гудвин взял ее за руки и неторопливо развел их. Медленно, спокойно
завернул за спину и стиснул пальцами одной руки. Другой рукой распахнул ее
пальто. Отороченная кружевами ночная рубашка из полинялого розового
крепдешина была застирана до того, что кружева превратились в волокнистую,
похожую на обмотку проводов массу.
- Ха, - сказал он. - принарядилась.
- Чья вина, если другой у меня нет? Чья? Не моя. Я после одной ночи
отдавала их черномазым служанкам. А эту, думаешь, возьмет хоть одна и не
рассмеется мне в лицо?
Гудвин выпустил полы ее пальто. Освободил руки, и она запахнулась. Взял
за плечо и подтолкнул к двери.
- Иди, - сказал он. Плечо женщины подалось. Сместилось только оно, тело
изогнулось вталии, лицо было обращено к нему.
- Иди, - повторил Гудвин. Но сдвинулся лишь ее торс, голова и бедра
по-прежнему касались стены. Тогда он повернулся, прошел по комнате, быстро
обогнул кровать и одной рукой ухватил Темпл за плащ. Затряс. Вцепясь в
сбившееся комом пальто, он тряс ее, хрупкое тело Темпл болталось в
просторном одеянии, плечи и зад колотились о стену.
- Дурочка! - сказал он. - Дурочка!
Ее почти черные глаза были широко открыты, на лицо падал свет лампы, а
в зрачках виднелись два крошечных отражения его лица, словно горошины в
чернильницах.
Гудвин выпустил Темпл. Шурша плащом, она стала опускаться на пол. Он
приподнял ее и снова затряс, оглядываясь через плечо на женщину.
- Возьми лампу, - сказал он ей.
Женщина не пошевелилась. Она стояла, чуть склонив голову, словно
задумчиво разглядывая их. Гудвин подхватил Темпл другой рукой под колени.
Темпл почувствовала, что падает вниз, потом оказалась на кровати рядом с
Гоуэном, подскакивая на спине под затихающий шелест мякины. Она видела, как
Гудвин прошел по комнате и взял с камина лампу. Женщина, тоже наблюдая за
ним, повернула голову, свет лампы, приблизясь, заострил ее лицо.
- Пойдем, - сказал Гудвин.
Она повернулась, лицо ее скрылось в тени, лампа освещала теперь спину
женщины и руку Гудвина на ее плече. Тень его совсем затемнила комнату; рука,
на тени отходя назад, потянулась к двери. Гоуэн храпел, каждое дыхание
обрывалось так натужно, словно было последним.
Томми стоял в коридоре за дверью.
- Ушли они к грузовику? - спросил Гудвин.
- Нет еще, - ответил Томми.
- Ступай погляди, что там делается.
Гудвин с женщиной пошли дальше. Томми смотрел, как они входят в другую
дверь. Потом, бесшумно ступая босыми ногами, чуть вытянув шею и
прислушиваясь, пошел на кухню. Лупоглазый курил там, сидя верхом на стуле.
Вэн причесывался, стоя у стола перед осколком зеркала. На столе лежала
влажная тряпка в кровавых пятнах и горящая сигарета. Томми уселся на
корточки в темноте за дверью.
Когда Гудвин вышел с плащом, он сидел там. Гудвин прошел на кухню, не
заметив его.
- Где Томми? - спросил он.
Томми слышал, как Лупоглазый что-то ответил, потом Гудвин и вслед за
ним Вэн вошли, плащ теперь висел на руке у Вэна.
- Идем, - сказал Гудвин. - Надо вывезти все, что есть. В светлых глазах
Томми появился еле заметный кошачий
блеск. Женщина увидела их в темноте, когда он прокрался в комнату вслед
за Лупоглазым, пока Лупоглазый стоял над кроватью, где лежала Темпл. Они
внезапно сверкнули на нее из темноты, потом исчезли, и она услышала рядом с
собой его дыхание; затем снова сверкнули, неистово, вопросительно и
печально, и снова скрылись, а он сам неслышно вышел из комнаты вслед за
Лупоглазым.
Томми видел, что Лупоглазый возвращается на кухню, но последовал за ним
не сразу. Остановясь у ведущей на веранду двери, он присел на корточки. Тело
его опять стало корчиться в гневной нерешительности, босые ноги шуршали по
полу от легких покачиваний из стороны в сторону, кисти рук у боков медленно
сжимались в кулаки. И Ли тоже, сказал он себе. И Ли тоже. Черт бы их взял.
Черт бы их взял. Он дважды прокрался по веранде, пока не увидел на полу
кухни тень шляпы Лупоглазого, потом вернулся в коридор к двери, за которой
лежала Темпл и храпел Гоуэн. В третий раз уловил запах дыма от сигареты
Лупоглазого. Хоть бы унял их, сказал он. И Ли тоже, повторил, раскачиваясь
из стороны в сторону в унылой, мучительной горечи. И Ли тоже.
Когда Гудвин поднялся по склону и вошел на заднюю веранду, Томми опять
сидел на корточках возле самой двери.
- Какого черта... - сказал Гудвин. - Что же не пошел? Я ищу тебя вот
уже десять минут.
И пристально посмотрел на Томми, потом заглянул в кухню.
- Идем?
Лупоглазый направился к двери. Гудвин снова взглянул на Томми.
- Чем ты тут занимался?
Лупоглазый тоже взглянул на Томми. Теперь он стоял, потирая босой
пяткой подъем ноги, и глядел на Лупоглазого.
- Что делаешь здесь? - спросил Лупоглазый.
- Ничего, - ответил Томми.
- Ты что, следишь за мной?
- Ни за кем я не слежу, - последовал угрюмый ответ.
- Ну так и не надо, - сказал Лупоглазый.
- Идем, - поторопил его Гудвин. - Вэн ждет.
Они пошли. Томми последовал за ними. Оглянулся на дом - и снова
потащился за Гудвином и Лупоглазым. Время от времени он чувствовал, как его
охватывает жгучая волна, словно кровь становилась внезапно слишком горячей,
переходящая затем в то грустное, теплое чувство, какое вызывает скрипичная
музыка. Черт бы их взял, шептал он, черт бы их взял.
В комнате было темно. Женщина стояла в дешевом пальто и отороченной
кружевами ночной рубашке, прислонясь к стене рядом с незапертой дверью. Она
слышала, как Гоуэн храпит на кровати, а другие мужчины расхаживают по
веранде, коридору и кухне, голоса их неразборчиво доносились сквозь дверь.
Через некоторое время они утихли. Теперь она слышала только, как Гоуэн,
давясь, храпит и стонет сквозь разбитые нос и губы.
Женщина услышала, как отворилась дверь. Не приглушая шагов, вошел
мужчина. Прошел мимо нее на расстоянии фута. Прежде, чем он заговорил, она
узнала в нем Гудвина. Гудвин подошел к кровати.
- Мне нужен плащ, - сказал он. - Сядь и сними.
Женщина слышала шорох матраца, когда Темпл садилась и Гудвин снимал с
нее плащ. Потом он прошагал мимо и вышел.
Женщина стояла рядом с дверью. По звуку дыхания она могла узнать любого
из находящихся в доме. Потом дверь отворилась неслышно, неощутимо, женщина
уловила какой-то запах - бриллиантина, которым Лупоглазый смазывал волосы.
Она совершенно не видела, как он вошел и прошел мимо, даже не знала, что он
уже вошел; и ждала этого, пока не появился Томми, кравшийся за Лупоглазым.
Томми прокрался в комнату тоже беззвучно; женщина не заметила б его,
как и Лупоглазого, если бы не глаза. Они сверкали на высоте груди, с
глубокой пытливостью, потом исчезли из виду, и женщина ощутила, как он
присел рядом с ней на корточки; она знала, что он тоже глядит в сторону
кровати, возле которой над лежащими Гоуэном и Темпл стоял Лупоглазый. Гоуэн
храпел, давился и храпел. Женщина стояла возле двери.
Она не слышала шороха мякины и потому оставалась неподвижной. Рядом с
ней сидел на корточках Томми, глядя в сторону невидимой кровати. Потом вновь
уловила запах бриллиантина. Или, скорее, почувствовала, как Томми удалился
от нее, без единого звука, словно неслышная перемена его позы мягко и
холодно дохнула на нее в черном безмолвии; не видя и не слыша Томми, женщина
поняла, что он снова бесшумно крадется за Лупоглазым. Она слышала, как они
идут по коридору; последний звук в доме замер.
Женщина подошла к кровати. До ее прикосновения Темпл не шевелилась.
Потом стала вырываться. Женщина, отыскав рот Темпл, зажала его, хотя та и не
пыталась кричать. Лежа на мякинном матраце, Темпл вертелась, металась из
стороны в сторону, крутила головой, сжимая на груди полы пальто, но не
издавала ни звука.
- Дура! - произнесла женщина негромким, яростным шепотом. - Это я. Это
же я.
Темпл перестала вертеть головой, но продолжала метаться под рукой
женщины из стороны в сторону.
- Я расскажу отцу! - пригрозила она. - Расскажу отцу!
Женщина не выпускала ее.
- Вставай.
Темпл перестала вырываться. Лежала спокойно, неподвижно. Женщина
слышала ее неистовое дыхание.
- Можешь встать и идти тихо? - спросила она.
- Да! - ответила Темпл. - Вы меня уведете отсюда? Правда? Правда?
- Уведу, - сказала женщина. - Вставай.
Темпл поднялась, мякина в матраце зашуршала. В темноте глубоко, свирепо
храпел Гоуэн. Темпл пошатнулась. Женщина поддержала ее.
- Уймись, - велела она. - Успокойся. Не шуми.
- Я хочу одеться, - прошептала Темпл. - На мне только...
- Одеться, - спросила женщина, - или выбраться отсюда?
- Да, - сказала Темпл. - Все равно. Только уведите меня. Шли они
босиком, неслышно, будто привидения. Выйдя из коридора, спустились с веранды
и направились к сараю. Отойдя ярдов на пятьдесят от дома, женщина
остановилась, развернула Темпл, рывком подтащила к себе и схватила за плечи,
лица их сблизились, она шепотом обругала Темпл, голос ее звучал не громче
вздоха и был полон ярости. Потом оттолкнула ее, и они пошли дальше. Вошли в
сарай. Там было совсем темно. Темпл услышала, как женщина шарит по стене. Со
скрипом открылась дверь; взяв Темпл за руку, женщина помогла ей подняться на
одну ступеньку, ввела в помещение с дощатым полом, где Темпл ощутила стены и
уловила слабый, пыльный запах зерна, потом прикрыла за ней дверь. Тут же
что-то невидимое стремительно метнулось от них на четвереньках, послышался
затихающий шорох тонких ножек. Темпл повернулась, наступив на что-то,
завертевшееся под ногой, и бросилась к женщине.
- Это всего-навсего крыса, - сказала женщина, но Темпл наткнулась еще
на одну и отчаянно замахала руками, пытаясь оторвать от пола сразу обе ноги.
- Крыса? - плачущим голосом переспросила она. - Крыса? Откройте дверь!
Скорее!
- Тихо ты! Тихо! - прошипела женщина.
Она схватила Темпл и держала, пока та не успокоилась. Бок о бок они
опустились на колени и прижались к стене. Вскоре женщина прошептала:
- Здесь хлопковая мякина. Можешь прилечь.
Темпл не ответила. Дрожа медленной дрожью, она прижалась к женщине, и
обе сидели на корточках у стены в полной темноте.
Женщина готовила завтрак, а ребенок еще - или уже - спал в ящике за
печью. Кто-то нетвердо прошагал по веранде и остановился у двери.
Оглянувшись, женщина увидела всклокоченное, избитое, окровавленное
привидение, в котором узнала Гоуэна. Его заросшее двухдневной щетиной лицо
было в синяках, губа рассечена. Один глаз заплыл, рубашка на груди и пиджак
были забрызганы кровью до самой талии. С трудом шевеля распухшими губами,
Гоуэн пытался что-то сказать. Поначалу женщина не разбирала ни слова.
- Иди умойся, - сказала она. - Постой. Входи, садись. Я принесу таз.
Гоуэн глядел на нее, пытаясь заговорить.
- А, - сказала женщина. - С ней все в порядке. Она там, в амбаре, спит.
- Терпеливо повторила трижды или четырежды: - В амбаре. Спит. Я пробыла с
ней до рассвета. Да умойся же!
Гоуэн немного успокоился. Заговорил о том, что нужно раздобыть машину.
- Ближе всего сходить к Таллу, это отсюда две мили, - сказала женщина.
- Умойся и поешь.
Гоуэн вошел на кухню, говоря о машине.
- Возьму у него машину, отвезу Темпл в университет. Кто-нибудь из
девушек потихоньку впустит ее. И все обойдется, Как по-вашему, обойдется?
Подойдя к столу, он достал из пачки сигарету и попытался закурить.
Трясущимися руками с трудом сунул ее в рот и никак не мог зажечь, пока
женщина, подойдя, не поднесла спичку. Но затянулся он всего лишь раз и
застыл, глядя на сигарету с каким-то тупым изумлением. Отбросив ее,
- Вэн, брось, - сказал Гудвин.
- Сюда, ко мне на колени, - сказал Вэн.
- Пусти ее, - потребовал Гудвин.
- Кто заставит меня? - спросил Вэн. - Кто здесь такой сильный?
- Пусти, - повторил Гудвин. И Темпл оказалась свободна. Она попятилась
к выходу. Несущая блюдо женщина посторонилась. Темпл с застывшей на лице
полуулыбкой-полугримасой вышла задом из комнаты. В коридоре она повернулась
и кинулась прочь. Соскочила с веранды прямо в траву и понеслась. Достигнув
дороги, пробежала по ней в темноте ярдов пятьдесят, потом, не
останавливаясь, повернула и устремилась обратно к дому, вспрыгнула на
веранду и притаилась у двери. Тут кто-то вышел в коридор. Это оказался
Томми.
- А, ты здесь, - сказал он и неуклюже протянул что-то. - Держи.
- Что это? - прошептала Темпл.
- Чуток харчей. Иду на спор, ты не ела с утра.
- Да, даже еще дольше, - ответила она шепотом.
- Подкрепись чуть, - сказал Томми, протягивая тарелку. - Присядь и ешь,
никто тебе не помешает. Черт бы их взял.
Темпл высунула голову из-за его плеча, лицо ее в рассеянном свете из
столовой было мертвенно-бледным.
- Миссис... миссис... - зашептала она.
- Руби на кухне. Хочешь, пойду с тобой туда?
В столовой кто-то скрипнул стулом. Томми, захлопав глазами, увидел
Темпл на тропинке, ее тонкое тело на миг замерло, словно бы поджидая
какую-то свою медлительную часть. Потом она исчезла за углом дома, словно
тень. Томми с тарелкой в руке остался в дверях. Когда обернулся, увидел, как
Темпл бежит на цыпочках к кухне по темному коридору.
- Черт бы их взял.
Когда остальные вышли на веранду, он все еще стоял там.
- У него тарелка со жратвой, - сказал Вэн. - Хочет добиться своего за
тарелку ветчины.
- Чего добиться? - спросил Томми.
- Послушайте, - вмешался Гоуэн.
Вэн выбил тарелку из руки Томми и повернулся к Гоуэну.
- Тебе не нравится?
- Да, - ответил Гоуэн, - не нравится.
- Ну и что ты намерен делать?
- Вэн, - сказал Гудвин.
- Думаешь, ты такой сильный, чтобы выражать недовольство?
- Я - да, - сказал Гудвин.
Вэн пошел на кухню. Томми последовал за ним и, встав у двери, стал
слушать.
- Пойдем прогуляемся, малышка, - предложил Вэн.
- Уйди отсюда, - сказала женщина.
- Пройдемся немного, - не унимался он. - Я хороший парень. Руби
подтвердит.
- Уходи, ну, - сказала женщина. - Хочешь, чтобы я позвала Ли?
Вэн в рубашке и брюках цвета хаки стоял на свету, за его ухом, касаясь
гладкого изгиба светлых волос, лежала сигарета. Темпл с приоткрытым ртом и
совершенно черными глазами стояла далеко от него, за спинкой стула, на
котором сидела у стола женщина.
Возвратясь на веранду с кувшином, Томми сказал Гудвину:
- Чего они лезут к этой девчонке?
- Кто лезет?
- Вэн. А она боится. Чего они не отстанут от нее?
- Не твое дело. Не суйся. Слышишь?
- Не лезть бы им к ней, - сказал Томми. Он присел на корточки у стены.
Все стали пить, передавая друг другу кувшин, завязался разговор. Томми, изо
всех сил напрягая ум, с восторженным интересом слушал глупые, непристойные
рассказы Вэна о городской жизни, похохатывал и пил в свой черед. Вэн и Гоуэн
заспорили. Томми стал прислушиваться.
- Эти двое хотят подраться, - шепнул он Гудвину, сидящему возле него на
стуле. - Слышишь?
Те препирались уже во всю силу голоса; Гудвин легко и быстро поднялся,
шаги его были почти неслышны; Томми увидел, что Вэн встал на ноги, а Гоуэн
стоит, держась за спинку стула, чтобы не шататься.
- Я не хотел сказать... - начал было Вэн.
- И не говори, - оборвал Гудвин.
Гоуэн что-то пробормотал. Черт бы взял его, подумал Томми. Даже
говорить уже толком не может.
- Вздумал распускать язык о моей... - произнес Гоуэн. Двинулся вперед
и, покачнувшись, споткнулся о стул. Стул повалился. Гоуэн уткнулся в стену.
- Черт возьми, я... - заговорил Вэн.
- ...гинский джентльмен; мне плевать... - произнес Гоуэн. Гудвин
наотмашь ударил его и схватил Вэна. Гоуэн повалился к стене.
- Говорю, садись - значит, садись, - сказал Гудвин. Гоуэн и Вэн
приутихли. Гудвин вернулся на место. Потом
все снова заговорили, передавая друг другу кувшин, а Томми
прислушивался к разговору. Но вскоре снова начал думать о Темпл.
Почувствовал, что его ноги скользят по полу и все тело корчится в очень
неудобной позе.
- Оставить бы им эту девчонку, - прошептал он Гудвину. - Не лезть бы им
к ней.
- Не твое дело, - сказал Гудвин. - Пусть только кто-нибудь...
- Не лезть бы им к ней.
На веранду вышел Лупоглазый. Закурил сигарету. Томми глядел на его
освещенное спичкой лицо, на втянутые щеки; проводил взглядом спичку,
улетевшую в бурьян маленькой кометой. Он тоже, сказал себе Томми. Они оба;
тело его медленно корчилось. Бедняжка. Будь я пес, если не хочу уйти в сарай
и остаться там. Будь я пес, если нет. Он встал, бесшумно пройдя по веранде,
спустился на тропинку и пошел вокруг дома. В одном окне горел свет. Эта
комната пустовала, сказал он себе, остановись, потом добавил, Вот здесь
девчонка и будет, подошел к окну и заглянул. Скользящая рама с ржавым листом
жести на месте одного из стекол была опущена.
Темпл в сбитой на затылок шляпке сидела на кровати, выпрямясь и
подобрав под себя ноги, руки ее лежали на коленях. Она казалась совсем
маленькой, неловкая поза не соответствовала ее возрасту и больше подошла бы
девчонке семи-восьми лет, локти ее были прижаты к бокам, лицо обращено к
заложенной стулом двери. Этот стул и кровать с выцветшим лоскутным одеялом
составляли всю обстановку комнаты. Старая штукатурка на стенах потрескалась
и местами обвалилась, обнажив дранку и заплесневелую клеенку. На вбитом в
стену гвозде висели плащ и фляжка в чехле защитного цвета.
Темпл медленно повела головой, будто следя за кем-то, идущим вдоль
дома. Голова ее, хотя больше ни один мускул не дрогнул, повернулась до
отказа, словно у набитой конфетами пасхальной куклы из папье-маше, и застыла
в этом положении. Потом стала поворачиваться обратно, словно следя за
невидимыми ногами по ту сторону стены, снова к запирающему дверь стулу, и на
миг замерла. Затем Темпл опустила взгляд, Томми увидел, что она достала
маленькие часики и поглядела на них. Подняла голову и взглянула прямо на
него, глаза ее были спокойны и пусты, как два отверстия. Чуть погодя, снова
глянула на часики и спрятала их в чулок.
После этого Темпл встала с кровати, сняла пальто и неподвижно застыла,
похожая в своем коротком платье на стрелу, голова ее была опущена, руки
сжаты на груди. Снова села на кровать. Посидела, плотно стиснув ноги и
опустив голову. Выпрямилась и оглядела комнату. Томми слышал доносящиеся с
темной веранды голоса. Они повысились было снова, потом стихли до негромкого
бормотанья.
Темпл подскочила на ноги. Расстегнула платье, ее тонкие руки поднялись,
изогнувшись дугой, тень повторяла ее движения, словно передразнивая. Чуть
пригнувшись, одним движением сбросила его и осталась в едва прикрывающем
наготу белье, тонкая, словно спичка. Голова ее была обращена к запирающему
дверь стулу. Отшвырнув платье, потянулась к пальто. Надела его, запахнула и,
вцепясь в рукава, сложила руки. Затем, прижав их к груди, обернулась,
взглянула прямо в глаза Томми, повернулась и прижалась к стулу.
- Черт бы их взял, - прошептал Томми. - Черт бы их взял.
Он прислушался к доносящимся с передней веранды голосам, и все тело его
стало медленно корчиться в мучительной горечи.
- Черт бы их взял.
Когда он снова заглянул в комнату, Темпл шла в его сторону, придерживая
полы пальто. Сняв с гвоздя плащ, она натянула его поверх своего одеяния и
застегнулась. Потом сняла фляжку и вернулась к кровати. Положила фляжку на
кровать, подняла с пола платье, отряхнула его, тщательно свернула и положила
туда же. Потом откинула одеяло, обнажив матрац. Там не было ни белья, ни
подушки, когда она коснулась матраца, послышался легкий сухой шелест мякины.
Сняв туфли, Темпл поставила их под кровать и влезла под одеяло. Томми
слышал, как захрустел матрац. Легла Темпл не сразу. Она сидела прямо,
неподвижно, в ухарски сдвинутой на затылок шляпке. Потом положила фляжку,
платье и туфли в изголовье, запахнула вокруг ног полы плаща, легла и
укрылась одеялом, потом снова села, сняла шляпку, распустила волосы,
положила шляпку рядом с остальными вещами и собралась было лечь снова.
Однако вновь замешкалась. Расстегнув плащ, вынула откуда-то пудреницу и,
глядясь в крошечное зеркальце, распустила и взбила пальцами волосы,
припудрила лицо, спрятала пудреницу, снова взглянула на часики и застегнула
плащ. Переложила вещи одну задругой под одеяло, легла и укрылась до
подбородка. Голоса на минуту стихли, и Томми услышал легкий, непрерывный
шелест мякины в матраце, на котором лежала Темпл, сложив руки на груди,
сдвинув и чинно вытянув ноги, как у статуи на древней гробнице.
Голоса звучали спокойно; он совершенно забыл о них, пока не услышал
слов Гудвина: "А ну, бросьте! Хватит!" С грохотом опрокинулся стул; до Томми
донеслись легкие глухие шаги Гудвина; стул со стуком покатился по веранде,
словно его отшвырнули ударом ноги; выгнув спину, как настороженный медведь,
и чуть отведя локти, Томми услышал сухие, негромкие звуки, похожие на стук
бильярдных шаров.
- Томми, - позвал Гудвин.
Когда нужно, он мог двигаться с неуклюжим молниеносным проворством
барсука или енота. Обежав дом и вскочив на веранду, Томми увидел, как Гоуэн
отлетел к стене, протащился вдоль нее и во весь рост повалился с веранды в
бурьян, а Лупоглазый просунул голову в дверь.
- Держи его там! - приказал Гудвин.
Томми стремительно бросился к Гоуэну и наткнулся на Лупоглазого.
- Держу - хах! - вырвалось у него, когда Лупоглазый со злостью ударил
его по лицу.
- Ну что, будешь еще? Вот и лежи тут. Лупоглазый успокоился.
- Черт возьми. Позволяешь им сидеть здесь всю ночь, накачиваться этой
дрянью. Я тебя предупреждал. Черт возьми.
Гудвин и Вэн сплелись в одну безмолвную неистовую тень.
- Пусти! - крикнул Вэн. - Я убью...
К ним подскочил Томми. Вдвоем они прижали Вэна к стене, не давая
шевельнуться.
- Держишь? - спросил Гудвин.
- Да, держу. Стой на месте. Здорово ты ему дал.
- Черт возьми, я...
- Ну-ну, зачем тебе его убивать? Не для еды же? Хочешь, чтобы мистер
Лупоглазый продырявил нас своим аретматическим?
И все кончилось, пронеслось, как яростный порыв черного ветра, в
наступившей тишине они спокойно пошли и, негромко, дружелюбно
переговариваясь, подняли Гоуэна. Внесли в коридор, где стояла женщина, и
направились к той комнате, где находилась Темпл.
- Заперлась, - сказал Вэн и сильно ударил в дверь. - Открывай! -
крикнул он. - Несем тебе клиента.
- Тише, - сказал Гудвин. - На двери нет замка. Толкни ее.
- Само собой, - отозвался Вэн. - Толкну.
Он ударил по ней ногой. Стул выпал и отлетел в комнату. Вэн распахнул
дверь, и они внесли Гоуэна. Вэн пинком отшвырнул стул. Потом увидел Темпл,
стоящую в углу за кроватью. На лицо его спадали длинные, как у девушки,
волосы. Встряхнув головой, он отбросил их назад. Подбородок его был в крови,
и он со злостью сплюнул кровь на пол.
- Пошли, - сказал Гудвин, державший Гоуэна за плечи, - положим его на
кровать.
Они бросили Гоуэна на матрац. Его окровавленная голова свесилась вниз.
Вэн рывком приподнял ее и прижал к матрацу. Гоуэн застонал и поднял руку.
Вэн ударил его ладонью по лицу.
- Лежи тихо, ты...
- Кончай, - сказал Гудвин. Схватил Вэна за руку. Какоето мгновенье они
свирепо глядели друг на друга.
- Я сказал - кончай, - повторил Гудвин. - Уходи.
- Должен защщщать, - пробормотал Гоуэн, - деушку. Виргинский джем...
джем мен должен защи...
- Иди же, ну, - сказал Гудвин.
Женщина стояла в дверях рядом с Томми, прислонясь к косяку. Из-под ее
дешевого пальто свисала до самых ступней ночная рубашка.
Вэн взял с кровати платье Темпл.
- Вэн, - сказал Гудвин. - Кому говорю - уходи.
- Мало ли что ты скажешь, - отозвался Вэн. Встряхнув сложенное платье,
он развернул его. Потом взглянул на Темпл, стоящую в углу, скрестив руки на
груди и сжав пальцами плечи. Гудвин шагнул к Вэну. Тот бросил платье и
направился к Темпл. В дверь вошел Лупоглазый с сигаретой между пальцев.
Стоящий рядом с женщиной Томми вздохнул, шипя сквозь неровные зубы.
Он видел, как Вэн схватил плащ на груди Темпл и разодрал. Тут между
ними очутился Гудвин; он увидел, как Вэн, пригнувшись, увернулся от удара, а
Темпл ощупывает разодранный плащ. Вэн и Гудвин уже стояли посреди комнаты,
замахиваясь друг на друга, потом он стал смотреть, как Лупоглазый подходит к
Темпл. При этом краем глаза видел, что Вэн уже лежит на полу, а Гудвин стоит
над ним, чуть пригнувшись, и глядит Лупоглазому в спину.
- Лупоглазый, - произнес Гудвин.
Лупоглазый продолжал идти, чуть повернув голову вбок, словно не глядя,
куда идет, сигарета торчала косо, словно рот его находился где-то под
изгибом челюсти.
- Не трогай ее, - сказал Гудвин.
Лупоглазый остановился перед Темпл, глядя чуть в сторону. Правая рука
его лежала в кармане пиджака. На груди Темпл, под плащом, Томми видел
движение другой руки, передающееся пиджаку.
- Убери руку, - сказал Гудвин. - Не лезь к ней. Лупоглазый убрал руку.
Обернулся, сунул ее в карман и взглянул на Гудвина. Прошел по комнате, не
сводя с него глаз. Потом повернулся спиной и вышел.
- А ну, Томми, - спокойно сказал Гудвин, - берись-ка сюда.
Они подняли Вэна и понесли. Женщина отошла в сторону. Прислонилась к
стене, придерживая полы пальто. Темпл стояла в другом конце комнаты,
забившись в угол и ощупывая разодранный плащ. Гоуэн захрапел.
Гудвин вернулся.
- Иди-ка спать, - сказал он. Женщина не пошевелилась. Гудвин положил ей
руку на плечо. - Руби.
- А ты доведешь до конца то, что не дал закончить Вэну? Жалкий дурак.
Жалкий дурак.
- Иди же, ну, - сказал он, не снимая руки с ее плеча. - Возвращайся в
постель.
- А ты не приходи. Не утруждай себя. Меня там не будет. Ты мне ничего
не должен. Так и знай.
Гудвин взял ее за руки и неторопливо развел их. Медленно, спокойно
завернул за спину и стиснул пальцами одной руки. Другой рукой распахнул ее
пальто. Отороченная кружевами ночная рубашка из полинялого розового
крепдешина была застирана до того, что кружева превратились в волокнистую,
похожую на обмотку проводов массу.
- Ха, - сказал он. - принарядилась.
- Чья вина, если другой у меня нет? Чья? Не моя. Я после одной ночи
отдавала их черномазым служанкам. А эту, думаешь, возьмет хоть одна и не
рассмеется мне в лицо?
Гудвин выпустил полы ее пальто. Освободил руки, и она запахнулась. Взял
за плечо и подтолкнул к двери.
- Иди, - сказал он. Плечо женщины подалось. Сместилось только оно, тело
изогнулось вталии, лицо было обращено к нему.
- Иди, - повторил Гудвин. Но сдвинулся лишь ее торс, голова и бедра
по-прежнему касались стены. Тогда он повернулся, прошел по комнате, быстро
обогнул кровать и одной рукой ухватил Темпл за плащ. Затряс. Вцепясь в
сбившееся комом пальто, он тряс ее, хрупкое тело Темпл болталось в
просторном одеянии, плечи и зад колотились о стену.
- Дурочка! - сказал он. - Дурочка!
Ее почти черные глаза были широко открыты, на лицо падал свет лампы, а
в зрачках виднелись два крошечных отражения его лица, словно горошины в
чернильницах.
Гудвин выпустил Темпл. Шурша плащом, она стала опускаться на пол. Он
приподнял ее и снова затряс, оглядываясь через плечо на женщину.
- Возьми лампу, - сказал он ей.
Женщина не пошевелилась. Она стояла, чуть склонив голову, словно
задумчиво разглядывая их. Гудвин подхватил Темпл другой рукой под колени.
Темпл почувствовала, что падает вниз, потом оказалась на кровати рядом с
Гоуэном, подскакивая на спине под затихающий шелест мякины. Она видела, как
Гудвин прошел по комнате и взял с камина лампу. Женщина, тоже наблюдая за
ним, повернула голову, свет лампы, приблизясь, заострил ее лицо.
- Пойдем, - сказал Гудвин.
Она повернулась, лицо ее скрылось в тени, лампа освещала теперь спину
женщины и руку Гудвина на ее плече. Тень его совсем затемнила комнату; рука,
на тени отходя назад, потянулась к двери. Гоуэн храпел, каждое дыхание
обрывалось так натужно, словно было последним.
Томми стоял в коридоре за дверью.
- Ушли они к грузовику? - спросил Гудвин.
- Нет еще, - ответил Томми.
- Ступай погляди, что там делается.
Гудвин с женщиной пошли дальше. Томми смотрел, как они входят в другую
дверь. Потом, бесшумно ступая босыми ногами, чуть вытянув шею и
прислушиваясь, пошел на кухню. Лупоглазый курил там, сидя верхом на стуле.
Вэн причесывался, стоя у стола перед осколком зеркала. На столе лежала
влажная тряпка в кровавых пятнах и горящая сигарета. Томми уселся на
корточки в темноте за дверью.
Когда Гудвин вышел с плащом, он сидел там. Гудвин прошел на кухню, не
заметив его.
- Где Томми? - спросил он.
Томми слышал, как Лупоглазый что-то ответил, потом Гудвин и вслед за
ним Вэн вошли, плащ теперь висел на руке у Вэна.
- Идем, - сказал Гудвин. - Надо вывезти все, что есть. В светлых глазах
Томми появился еле заметный кошачий
блеск. Женщина увидела их в темноте, когда он прокрался в комнату вслед
за Лупоглазым, пока Лупоглазый стоял над кроватью, где лежала Темпл. Они
внезапно сверкнули на нее из темноты, потом исчезли, и она услышала рядом с
собой его дыхание; затем снова сверкнули, неистово, вопросительно и
печально, и снова скрылись, а он сам неслышно вышел из комнаты вслед за
Лупоглазым.
Томми видел, что Лупоглазый возвращается на кухню, но последовал за ним
не сразу. Остановясь у ведущей на веранду двери, он присел на корточки. Тело
его опять стало корчиться в гневной нерешительности, босые ноги шуршали по
полу от легких покачиваний из стороны в сторону, кисти рук у боков медленно
сжимались в кулаки. И Ли тоже, сказал он себе. И Ли тоже. Черт бы их взял.
Черт бы их взял. Он дважды прокрался по веранде, пока не увидел на полу
кухни тень шляпы Лупоглазого, потом вернулся в коридор к двери, за которой
лежала Темпл и храпел Гоуэн. В третий раз уловил запах дыма от сигареты
Лупоглазого. Хоть бы унял их, сказал он. И Ли тоже, повторил, раскачиваясь
из стороны в сторону в унылой, мучительной горечи. И Ли тоже.
Когда Гудвин поднялся по склону и вошел на заднюю веранду, Томми опять
сидел на корточках возле самой двери.
- Какого черта... - сказал Гудвин. - Что же не пошел? Я ищу тебя вот
уже десять минут.
И пристально посмотрел на Томми, потом заглянул в кухню.
- Идем?
Лупоглазый направился к двери. Гудвин снова взглянул на Томми.
- Чем ты тут занимался?
Лупоглазый тоже взглянул на Томми. Теперь он стоял, потирая босой
пяткой подъем ноги, и глядел на Лупоглазого.
- Что делаешь здесь? - спросил Лупоглазый.
- Ничего, - ответил Томми.
- Ты что, следишь за мной?
- Ни за кем я не слежу, - последовал угрюмый ответ.
- Ну так и не надо, - сказал Лупоглазый.
- Идем, - поторопил его Гудвин. - Вэн ждет.
Они пошли. Томми последовал за ними. Оглянулся на дом - и снова
потащился за Гудвином и Лупоглазым. Время от времени он чувствовал, как его
охватывает жгучая волна, словно кровь становилась внезапно слишком горячей,
переходящая затем в то грустное, теплое чувство, какое вызывает скрипичная
музыка. Черт бы их взял, шептал он, черт бы их взял.
В комнате было темно. Женщина стояла в дешевом пальто и отороченной
кружевами ночной рубашке, прислонясь к стене рядом с незапертой дверью. Она
слышала, как Гоуэн храпит на кровати, а другие мужчины расхаживают по
веранде, коридору и кухне, голоса их неразборчиво доносились сквозь дверь.
Через некоторое время они утихли. Теперь она слышала только, как Гоуэн,
давясь, храпит и стонет сквозь разбитые нос и губы.
Женщина услышала, как отворилась дверь. Не приглушая шагов, вошел
мужчина. Прошел мимо нее на расстоянии фута. Прежде, чем он заговорил, она
узнала в нем Гудвина. Гудвин подошел к кровати.
- Мне нужен плащ, - сказал он. - Сядь и сними.
Женщина слышала шорох матраца, когда Темпл садилась и Гудвин снимал с
нее плащ. Потом он прошагал мимо и вышел.
Женщина стояла рядом с дверью. По звуку дыхания она могла узнать любого
из находящихся в доме. Потом дверь отворилась неслышно, неощутимо, женщина
уловила какой-то запах - бриллиантина, которым Лупоглазый смазывал волосы.
Она совершенно не видела, как он вошел и прошел мимо, даже не знала, что он
уже вошел; и ждала этого, пока не появился Томми, кравшийся за Лупоглазым.
Томми прокрался в комнату тоже беззвучно; женщина не заметила б его,
как и Лупоглазого, если бы не глаза. Они сверкали на высоте груди, с
глубокой пытливостью, потом исчезли из виду, и женщина ощутила, как он
присел рядом с ней на корточки; она знала, что он тоже глядит в сторону
кровати, возле которой над лежащими Гоуэном и Темпл стоял Лупоглазый. Гоуэн
храпел, давился и храпел. Женщина стояла возле двери.
Она не слышала шороха мякины и потому оставалась неподвижной. Рядом с
ней сидел на корточках Томми, глядя в сторону невидимой кровати. Потом вновь
уловила запах бриллиантина. Или, скорее, почувствовала, как Томми удалился
от нее, без единого звука, словно неслышная перемена его позы мягко и
холодно дохнула на нее в черном безмолвии; не видя и не слыша Томми, женщина
поняла, что он снова бесшумно крадется за Лупоглазым. Она слышала, как они
идут по коридору; последний звук в доме замер.
Женщина подошла к кровати. До ее прикосновения Темпл не шевелилась.
Потом стала вырываться. Женщина, отыскав рот Темпл, зажала его, хотя та и не
пыталась кричать. Лежа на мякинном матраце, Темпл вертелась, металась из
стороны в сторону, крутила головой, сжимая на груди полы пальто, но не
издавала ни звука.
- Дура! - произнесла женщина негромким, яростным шепотом. - Это я. Это
же я.
Темпл перестала вертеть головой, но продолжала метаться под рукой
женщины из стороны в сторону.
- Я расскажу отцу! - пригрозила она. - Расскажу отцу!
Женщина не выпускала ее.
- Вставай.
Темпл перестала вырываться. Лежала спокойно, неподвижно. Женщина
слышала ее неистовое дыхание.
- Можешь встать и идти тихо? - спросила она.
- Да! - ответила Темпл. - Вы меня уведете отсюда? Правда? Правда?
- Уведу, - сказала женщина. - Вставай.
Темпл поднялась, мякина в матраце зашуршала. В темноте глубоко, свирепо
храпел Гоуэн. Темпл пошатнулась. Женщина поддержала ее.
- Уймись, - велела она. - Успокойся. Не шуми.
- Я хочу одеться, - прошептала Темпл. - На мне только...
- Одеться, - спросила женщина, - или выбраться отсюда?
- Да, - сказала Темпл. - Все равно. Только уведите меня. Шли они
босиком, неслышно, будто привидения. Выйдя из коридора, спустились с веранды
и направились к сараю. Отойдя ярдов на пятьдесят от дома, женщина
остановилась, развернула Темпл, рывком подтащила к себе и схватила за плечи,
лица их сблизились, она шепотом обругала Темпл, голос ее звучал не громче
вздоха и был полон ярости. Потом оттолкнула ее, и они пошли дальше. Вошли в
сарай. Там было совсем темно. Темпл услышала, как женщина шарит по стене. Со
скрипом открылась дверь; взяв Темпл за руку, женщина помогла ей подняться на
одну ступеньку, ввела в помещение с дощатым полом, где Темпл ощутила стены и
уловила слабый, пыльный запах зерна, потом прикрыла за ней дверь. Тут же
что-то невидимое стремительно метнулось от них на четвереньках, послышался
затихающий шорох тонких ножек. Темпл повернулась, наступив на что-то,
завертевшееся под ногой, и бросилась к женщине.
- Это всего-навсего крыса, - сказала женщина, но Темпл наткнулась еще
на одну и отчаянно замахала руками, пытаясь оторвать от пола сразу обе ноги.
- Крыса? - плачущим голосом переспросила она. - Крыса? Откройте дверь!
Скорее!
- Тихо ты! Тихо! - прошипела женщина.
Она схватила Темпл и держала, пока та не успокоилась. Бок о бок они
опустились на колени и прижались к стене. Вскоре женщина прошептала:
- Здесь хлопковая мякина. Можешь прилечь.
Темпл не ответила. Дрожа медленной дрожью, она прижалась к женщине, и
обе сидели на корточках у стены в полной темноте.
Женщина готовила завтрак, а ребенок еще - или уже - спал в ящике за
печью. Кто-то нетвердо прошагал по веранде и остановился у двери.
Оглянувшись, женщина увидела всклокоченное, избитое, окровавленное
привидение, в котором узнала Гоуэна. Его заросшее двухдневной щетиной лицо
было в синяках, губа рассечена. Один глаз заплыл, рубашка на груди и пиджак
были забрызганы кровью до самой талии. С трудом шевеля распухшими губами,
Гоуэн пытался что-то сказать. Поначалу женщина не разбирала ни слова.
- Иди умойся, - сказала она. - Постой. Входи, садись. Я принесу таз.
Гоуэн глядел на нее, пытаясь заговорить.
- А, - сказала женщина. - С ней все в порядке. Она там, в амбаре, спит.
- Терпеливо повторила трижды или четырежды: - В амбаре. Спит. Я пробыла с
ней до рассвета. Да умойся же!
Гоуэн немного успокоился. Заговорил о том, что нужно раздобыть машину.
- Ближе всего сходить к Таллу, это отсюда две мили, - сказала женщина.
- Умойся и поешь.
Гоуэн вошел на кухню, говоря о машине.
- Возьму у него машину, отвезу Темпл в университет. Кто-нибудь из
девушек потихоньку впустит ее. И все обойдется, Как по-вашему, обойдется?
Подойдя к столу, он достал из пачки сигарету и попытался закурить.
Трясущимися руками с трудом сунул ее в рот и никак не мог зажечь, пока
женщина, подойдя, не поднесла спичку. Но затянулся он всего лишь раз и
застыл, глядя на сигарету с каким-то тупым изумлением. Отбросив ее,