Страница:
Пока шла перекачка бензина, Титов и Бигмер допросили пленников. Завхоз, поняв, что его не убьют и даже не ограбят (бензин не его), отвечал охотно. А вот водитель говорил сквозь зубы, зло смотрел на разведчиков и поминутно грозился расплатой за налет.
– Грязные убийцы! Мешает вам Лесторка, убить хотите! Руки у вас коротки!
Глупая болтовня молодого, испуганного и от того излишне агрессивного парня надоела, Бигмер выволок его в другую комнату и уложил на пол.
Титов выглянул в окно. Бойченко, Медведев и Астахов грузили последние канистры. Шердин стоял возле ворот, наблюдая за обстановкой.
– Вы уезжаете? – спросил завхоз.
Титов обернулся, увидел бледное лицо местного начальника и хмыкнул:
– Уезжаем. Считайте, что бандитский налет закончился небольшими проблемами.
Завхоз скривил губы, помолчал, словно думая, говорить или нет, но все же сказал:
– Вы не похожи на бандитов.
– Да? А на кого?
– Не знаю. Вы никого не убили, даже не били. Деньги и ценности не взяли.
– А они есть?
Титов засмеялся, видя, как завхоз испуганно втянул голову в плечи, явно коря себя за длинный язык.
– Не волнуйтесь. Нам больше ничего не нужно. Мы скоро уедем. Единственное неудобство – побудете связанными некоторое время.
Завхоз молчал.
– Да, и еще. Напоследок небольшой совет. Утихомирьте вашего паренька. Ему мерещатся заговоры и покушения. Попробуйте убедить не болтать много. В конце концов, это его машина, и за бензин он несет ответственность.
– Х-хорошо…
– Ну вот и договорились…
Со двора свистнули. Титов выглянул, махнул рукой.
– Вот и все! Счастливо оставаться.
Проверил узлы веревки, кивнул завхозу и вышел из комнаты. Закрывая дверь, услышал вздох облегчения. Бедный начальник станции до последней минуты не верил в счастливое избавление.
Бигмер привязал водителя к столу, причем так, чтобы тот сам не мог развязаться. Этот прыткий паренек должен посидеть здесь подольше. А то хватит ума поднять шум.
Водитель зло смотрел на разведчика, а когда тот подошел к двери, выпалил:
– Вам не добраться до него! Никогда!
Василий развернулся, пристально посмотрел на пленника, отчего тот сразу замолчал и испуганно вжал голову в плечи.
– Нас не интересует Лесторка. Как и другие политики вашей страны. Что же касается покушений… президент Сервиана Франтиш Лесторка, погибнет через семь лет. Его именем назовут международный университет и улицы в столицах двух соседних стран.
Водитель смотрел, раскрыв рот. Василий подмигнул ему и вышел в коридор.
– Канистры с бензином в машине. В гараже нашли мотоцикл «батта» с коляской.
– Отлично, берем с собой!
– Пленные связаны и заперты в разных помещениях. Сами освободятся часа через два.
– Хватит.
Титов глянул на часы, довольно хмыкнул.
– Уложились в срок. А теперь тикаем отсюда. Выступление заканчивается, сейчас народ повалит домой. Кто у нас любитель мотоциклов?
– Я поведу, – откликнулся Астахов.
– Хорошо. Василий, давай с ним. Пойдете впереди, в полукилометре. Вы у нас теперь головной дозор.
– Сделаем!
– Все, по коням!
Через минуту мотоцикл и грузовик покинули станцию и, набирая скорость, понеслись на север, к выезду из города. Их отъезд сопровождал доносившийся из радиоприемника уверенный баритон партийного лидера.
– …И какие бы невзгоды и опасности не угрожали нам, я уверен, что всегда найдутся те, кто придет на помощь и встанет плечом к плечу в борьбе с любым врагом!..
12
13
– Грязные убийцы! Мешает вам Лесторка, убить хотите! Руки у вас коротки!
Глупая болтовня молодого, испуганного и от того излишне агрессивного парня надоела, Бигмер выволок его в другую комнату и уложил на пол.
Титов выглянул в окно. Бойченко, Медведев и Астахов грузили последние канистры. Шердин стоял возле ворот, наблюдая за обстановкой.
– Вы уезжаете? – спросил завхоз.
Титов обернулся, увидел бледное лицо местного начальника и хмыкнул:
– Уезжаем. Считайте, что бандитский налет закончился небольшими проблемами.
Завхоз скривил губы, помолчал, словно думая, говорить или нет, но все же сказал:
– Вы не похожи на бандитов.
– Да? А на кого?
– Не знаю. Вы никого не убили, даже не били. Деньги и ценности не взяли.
– А они есть?
Титов засмеялся, видя, как завхоз испуганно втянул голову в плечи, явно коря себя за длинный язык.
– Не волнуйтесь. Нам больше ничего не нужно. Мы скоро уедем. Единственное неудобство – побудете связанными некоторое время.
Завхоз молчал.
– Да, и еще. Напоследок небольшой совет. Утихомирьте вашего паренька. Ему мерещатся заговоры и покушения. Попробуйте убедить не болтать много. В конце концов, это его машина, и за бензин он несет ответственность.
– Х-хорошо…
– Ну вот и договорились…
Со двора свистнули. Титов выглянул, махнул рукой.
– Вот и все! Счастливо оставаться.
Проверил узлы веревки, кивнул завхозу и вышел из комнаты. Закрывая дверь, услышал вздох облегчения. Бедный начальник станции до последней минуты не верил в счастливое избавление.
Бигмер привязал водителя к столу, причем так, чтобы тот сам не мог развязаться. Этот прыткий паренек должен посидеть здесь подольше. А то хватит ума поднять шум.
Водитель зло смотрел на разведчика, а когда тот подошел к двери, выпалил:
– Вам не добраться до него! Никогда!
Василий развернулся, пристально посмотрел на пленника, отчего тот сразу замолчал и испуганно вжал голову в плечи.
– Нас не интересует Лесторка. Как и другие политики вашей страны. Что же касается покушений… президент Сервиана Франтиш Лесторка, погибнет через семь лет. Его именем назовут международный университет и улицы в столицах двух соседних стран.
Водитель смотрел, раскрыв рот. Василий подмигнул ему и вышел в коридор.
– Канистры с бензином в машине. В гараже нашли мотоцикл «батта» с коляской.
– Отлично, берем с собой!
– Пленные связаны и заперты в разных помещениях. Сами освободятся часа через два.
– Хватит.
Титов глянул на часы, довольно хмыкнул.
– Уложились в срок. А теперь тикаем отсюда. Выступление заканчивается, сейчас народ повалит домой. Кто у нас любитель мотоциклов?
– Я поведу, – откликнулся Астахов.
– Хорошо. Василий, давай с ним. Пойдете впереди, в полукилометре. Вы у нас теперь головной дозор.
– Сделаем!
– Все, по коням!
Через минуту мотоцикл и грузовик покинули станцию и, набирая скорость, понеслись на север, к выезду из города. Их отъезд сопровождал доносившийся из радиоприемника уверенный баритон партийного лидера.
– …И какие бы невзгоды и опасности не угрожали нам, я уверен, что всегда найдутся те, кто придет на помощь и встанет плечом к плечу в борьбе с любым врагом!..
12
Война на юге набирала обороты. Удары матаманских войск прорвали оборону Шелагии, однако не привели к выходу наступающих частей на оперативный простор. Войска Шелагии сдержали натиск, правда, при этом были вынуждены отойти в глубь территории на двадцать-сорок километров.
Матаман имел некоторое преимущество за счет упреждения противника в развертывании войск. Шелагия тоже подтянула силы к границе, но центральный штаб армии ждал основной удар противника не в том месте, где он был нанесен на самом деле. И когда на вторые сутки особая группа генерала Годдика прорвала оборону на северном фасе фронта, остановить ее было некому.
Только недавно созданные механизированные дивизии рванули вперед со всей доступной скоростью, сбивая на пути слабые заслоны и разгоняя тыловые части. Вместе с бронетехникой шла мотопехота, артиллерия, а также части обеспечения. Главной целью группы Годдика был Цударес. А задачей глубокого рейда – перекрытие путей сообщения между Шелагией и Сервианом.
К концу второго дня войны передовые отряды группы Годдика подошли к реке Хэнсо. От нее до Цудареса было чуть меньше ста километров…
– Как думаешь, они успеют до прорыва?
– Не знаю. Если уничтожили ретрансляторы в Хармаке и Тигурене, им еще надо добраться до границы…
– Если уничтожили… Может быть, они все погибли или просто застряли на месте. Война ведь.
– Только без траурных мотивов! Не терплю гаданий и пустых предположений!
Талена Киррмак повернулась вместе с креслом и недовольно посмотрела на оператора, еще совсем молодую девушку, только назначенную на корабль. Та покраснела под строгим взглядом, опустила глаза.
– Извините.
– Не извиняйся! Не за что! Просто запомни одно правило: об ушедших на задание не говорят плохого и не хоронят раньше времени. Старая добрая примета.
– Я поняла.
Талена улыбнулась. Она не хотела ругать девушку и срывать на ней плохое настроение. Нервы подводят.
Нервы сейчас подводят всех. И команду корабля, и армейское начальство, и руководство колоний. Слишком высока цена ошибок и неудач, слишком высока ставка, чтобы спокойно и беспристрастно наблюдать за происходящим. И нет сейчас на всех колониях ни одного человека, чьи бы нервы были в порядке.
Группа контроля, состоявшая из большого корабля дальней разведки и десятка автоматических станций, уже пятые сутки вела наблюдение за Достеей.
И с каждым днем уходила все дальше. По большому счету драпала, спасаясь от растущей зоны распространения. Зона резко ускорила рост, поглотила всю звездную систему и вышла далеко за границы астероидной массы.
На станциях и корабле стояли самые совершенные системы наблюдения, однако и они с трудом осиливали огромные расстояния и показывали Достею только в общем виде. Различить континенты, моря и океаны, даже горные массивы еще было можно. Туманно – города. Но увидеть дома и людей уже было нельзя.
Кроме наблюдения за планетой, группа собирала сведения о зоне, отслеживала ее активность и пыталась вычислить закономерность роста. Закономерность нашли, постоянный рост в арифметической прогрессии. А вот природа и принцип действия… Ясно пока одно – зона аннулировала все, что было создано достейской цивилизацией в последние двести семьдесят шесть лет.
Команда разведывательного корабля состояла из экипажа, специалистов-темпорологов и специалистов по системам коммуникаций и дальней связи. Первоначально Талена Киррмак не входила в список кандидатов экипажа, но родственные отношения с командиром отряда землян и ее личное обращение к префекту Семптарики сыграли свою роль. Талену назначили старшей в инженерной группе «коммуникаторщиков». Кроме нее, на корабле были еще две женщины. Штурман корабля и оператор систем управления автостанций. Причем все три незамужние. Флот Достеи не принимал на службу замужних, по крайней мере в места, связанные с повышенным риском.
А риск на корабле был. И немалый.
…Это произошло в час ночи по корабельному хронометру. Зона, мерно расползавшаяся по космосу, вдруг сделала рывок и разом накрыла гигантскую площадь, поглотив три автоматические станции.
Перед исчезновением станции успели передать сигнал тревоги, его подхватили другие станции и передали на корабль. Система управления самостоятельно дала сигнал к аварийному прыжку. Дежурный пилот только отметил сработку двигателей, все остальное проделала автоматика.
Когда поднятые по тревоге капитан и члены команды прибежали в кабину, корабль уже успел скакнуть через «окно» и выйти в пространство в ста пятидесяти миллионах километрах от прежней точки.
За кораблем последовали шесть станций. Седьмая исчезла, попав под воздействие зоны. Капитан корабля, получив данные о новом состоянии и размерах зоны, приказал идти параллельным ее границе курсом на значительном удалении. И быть готовым к новому рывку.
– Это уже второй раз, – констатировал он через пять минут, когда встретился с Таленой и Димраком Канаели, начальником группы темпорологов. – Стоит ли ждать нового скачка?
– Стоит, – вздохнул Канаели. – Зона совершает подобные скачки при переходе определенных границ. Какая здесь закономерность, мы пока не знаем, но, видимо, это как-то связано с удалением от Достеи и расстоянием до крайней точки распространения нашей цивилизации.
– То есть до Семптарики?
– Да. По нашему предположению, зона накроет площадь с радиусом, равным расстоянию от Достеи до Семптарики. Если, конечно, мы не успеем к тому моменту отыскать новую планету.
Капитан покачал головой. В темпорологии он не разбирался. Но перспектива бегства до самой дальней колонии его не прельщала.
– Мы потеряли контакт с Достеей, – вставила Талена. – И теперь видим ее только в общем плане.
Капитан нахмурился.
– Я доложу руководству…
– И как можно скорее. Они должны принять решение.
– Какое?
Талена пожала плечами.
– Безошибочное…
Полученный доклад ничего не изменил в комплексе подготовки к предстоящему сражению, но привнес известную долю переживаний и суеты. В этот же день генерал Хокуэр доложил совету префектов, что основная часть работ завершена. А объединенный флот готов к выступлению.
– Мы подчистили все закрома. Вытащили со складов и сняли с консервации устаревшие корабли, переоснастили их новым оружием. Верфи выпустили два ракетоносца, ударную платформу, рейдер и около полусотни малых судов. Отремонтированы поврежденные в столкновении суда. Часть десантных катеров, ремонтных и тренировочных баз переоборудована в ударные платформы. Кроме того, мы сняли все боевые корабли с линии Нульриа, заменив их старыми судами или макетами. На сегодняшний день космическая группировка насчитывает пятьсот судов различного типа.
Префекты просматривали файлы с данными по флоту в целом и по отдельным кораблям.
– Каковы шансы на победу? – наконец нарушил молчание префект Семптарики Лайниц.
– Пятьдесят процентов, – откровенно ответил генерал. – Флот Негредина силен. Они тоже времени даром не теряли. Их передвижные промышленные базы способны выпускать пусть и в малых количествах боевые корабли. Штаб флота наверняка проанализировал итоги первого боя и оценил наши способности. Как и нам, им терять нечего. Зато есть преимущество – время.
– Чем и как мы можем помочь вам?
– Уже ничем. Все, что колонии могли дать, – дали. Все корабли, способные взлететь и нести оружие, в строю. Теперь все зависит от нас.
– Сколько времени до начала сражения?
– Пятьдесят два часа.
– Слишком много… и слишком мало…
Готовность флота определялась не только выпуском новых кораблей и ремонтом старых, а также установкой систем вооружения и тренировками экипажей. Готовились и штабы соединений. Им предстояло выбирать стратегию и тактику сражения и искать пути к победе.
Всестороннему и тщательному анализу подверглись все данные, полученные во время первого боя. Характеристики вражеских кораблей. Эффективность оружия. Класс экипажей, слаженность действий, выучка. Основные тактические приемы. Характерные ходы и маневры. А также ошибки, просчеты и слабые стороны.
На компьютерах неоднократно проиграли все возможные варианты сражения, из полутора десятков сценариев оставили два, самых оптимальных. Их подвергли дополнительной обработке, переписали отдельные куски, вновь загрузили в компьютеры и вновь проиграли «вчерную».
Из двух вариантов составили один. После всестороннего обсуждения внесли изменения. И положили на стол Хокуэру. Тот передал план в личный штаб, и оперативники еще полдня выискивали в нем слабые стороны. А потом вернули на стол генерала. На подпись. Хокуэр подписал. С этого момента завертелась работа по подготовке к сражению.
На кон было поставлено все. Если колониальный флот не сможет сдержать противника и не разобьет его полностью, враг захватит Достею, и тогда достейская цивилизация канет в небытие.
Осознание этого факта заставляло всех, от рядового бойца до командующего, отдавать все силы делу и не жалеть ни себя, ни других. Царившую в колониях атмосферу можно было передать словами песни, созданной в другом мире и в другое время: «Это есть наш последний и решительный бой…»
Достейцы надеялись только на себя, верили только в себя и не ждали помощи. Те, кто знал о миссии землян, конечно, не забывали о них. Но шансы небольшой группы союзников были ничтожно малы.
Так думали все. Кроме самих землян…
Матаман имел некоторое преимущество за счет упреждения противника в развертывании войск. Шелагия тоже подтянула силы к границе, но центральный штаб армии ждал основной удар противника не в том месте, где он был нанесен на самом деле. И когда на вторые сутки особая группа генерала Годдика прорвала оборону на северном фасе фронта, остановить ее было некому.
Только недавно созданные механизированные дивизии рванули вперед со всей доступной скоростью, сбивая на пути слабые заслоны и разгоняя тыловые части. Вместе с бронетехникой шла мотопехота, артиллерия, а также части обеспечения. Главной целью группы Годдика был Цударес. А задачей глубокого рейда – перекрытие путей сообщения между Шелагией и Сервианом.
К концу второго дня войны передовые отряды группы Годдика подошли к реке Хэнсо. От нее до Цудареса было чуть меньше ста километров…
– Как думаешь, они успеют до прорыва?
– Не знаю. Если уничтожили ретрансляторы в Хармаке и Тигурене, им еще надо добраться до границы…
– Если уничтожили… Может быть, они все погибли или просто застряли на месте. Война ведь.
– Только без траурных мотивов! Не терплю гаданий и пустых предположений!
Талена Киррмак повернулась вместе с креслом и недовольно посмотрела на оператора, еще совсем молодую девушку, только назначенную на корабль. Та покраснела под строгим взглядом, опустила глаза.
– Извините.
– Не извиняйся! Не за что! Просто запомни одно правило: об ушедших на задание не говорят плохого и не хоронят раньше времени. Старая добрая примета.
– Я поняла.
Талена улыбнулась. Она не хотела ругать девушку и срывать на ней плохое настроение. Нервы подводят.
Нервы сейчас подводят всех. И команду корабля, и армейское начальство, и руководство колоний. Слишком высока цена ошибок и неудач, слишком высока ставка, чтобы спокойно и беспристрастно наблюдать за происходящим. И нет сейчас на всех колониях ни одного человека, чьи бы нервы были в порядке.
Группа контроля, состоявшая из большого корабля дальней разведки и десятка автоматических станций, уже пятые сутки вела наблюдение за Достеей.
И с каждым днем уходила все дальше. По большому счету драпала, спасаясь от растущей зоны распространения. Зона резко ускорила рост, поглотила всю звездную систему и вышла далеко за границы астероидной массы.
На станциях и корабле стояли самые совершенные системы наблюдения, однако и они с трудом осиливали огромные расстояния и показывали Достею только в общем виде. Различить континенты, моря и океаны, даже горные массивы еще было можно. Туманно – города. Но увидеть дома и людей уже было нельзя.
Кроме наблюдения за планетой, группа собирала сведения о зоне, отслеживала ее активность и пыталась вычислить закономерность роста. Закономерность нашли, постоянный рост в арифметической прогрессии. А вот природа и принцип действия… Ясно пока одно – зона аннулировала все, что было создано достейской цивилизацией в последние двести семьдесят шесть лет.
Команда разведывательного корабля состояла из экипажа, специалистов-темпорологов и специалистов по системам коммуникаций и дальней связи. Первоначально Талена Киррмак не входила в список кандидатов экипажа, но родственные отношения с командиром отряда землян и ее личное обращение к префекту Семптарики сыграли свою роль. Талену назначили старшей в инженерной группе «коммуникаторщиков». Кроме нее, на корабле были еще две женщины. Штурман корабля и оператор систем управления автостанций. Причем все три незамужние. Флот Достеи не принимал на службу замужних, по крайней мере в места, связанные с повышенным риском.
А риск на корабле был. И немалый.
…Это произошло в час ночи по корабельному хронометру. Зона, мерно расползавшаяся по космосу, вдруг сделала рывок и разом накрыла гигантскую площадь, поглотив три автоматические станции.
Перед исчезновением станции успели передать сигнал тревоги, его подхватили другие станции и передали на корабль. Система управления самостоятельно дала сигнал к аварийному прыжку. Дежурный пилот только отметил сработку двигателей, все остальное проделала автоматика.
Когда поднятые по тревоге капитан и члены команды прибежали в кабину, корабль уже успел скакнуть через «окно» и выйти в пространство в ста пятидесяти миллионах километрах от прежней точки.
За кораблем последовали шесть станций. Седьмая исчезла, попав под воздействие зоны. Капитан корабля, получив данные о новом состоянии и размерах зоны, приказал идти параллельным ее границе курсом на значительном удалении. И быть готовым к новому рывку.
– Это уже второй раз, – констатировал он через пять минут, когда встретился с Таленой и Димраком Канаели, начальником группы темпорологов. – Стоит ли ждать нового скачка?
– Стоит, – вздохнул Канаели. – Зона совершает подобные скачки при переходе определенных границ. Какая здесь закономерность, мы пока не знаем, но, видимо, это как-то связано с удалением от Достеи и расстоянием до крайней точки распространения нашей цивилизации.
– То есть до Семптарики?
– Да. По нашему предположению, зона накроет площадь с радиусом, равным расстоянию от Достеи до Семптарики. Если, конечно, мы не успеем к тому моменту отыскать новую планету.
Капитан покачал головой. В темпорологии он не разбирался. Но перспектива бегства до самой дальней колонии его не прельщала.
– Мы потеряли контакт с Достеей, – вставила Талена. – И теперь видим ее только в общем плане.
Капитан нахмурился.
– Я доложу руководству…
– И как можно скорее. Они должны принять решение.
– Какое?
Талена пожала плечами.
– Безошибочное…
Полученный доклад ничего не изменил в комплексе подготовки к предстоящему сражению, но привнес известную долю переживаний и суеты. В этот же день генерал Хокуэр доложил совету префектов, что основная часть работ завершена. А объединенный флот готов к выступлению.
– Мы подчистили все закрома. Вытащили со складов и сняли с консервации устаревшие корабли, переоснастили их новым оружием. Верфи выпустили два ракетоносца, ударную платформу, рейдер и около полусотни малых судов. Отремонтированы поврежденные в столкновении суда. Часть десантных катеров, ремонтных и тренировочных баз переоборудована в ударные платформы. Кроме того, мы сняли все боевые корабли с линии Нульриа, заменив их старыми судами или макетами. На сегодняшний день космическая группировка насчитывает пятьсот судов различного типа.
Префекты просматривали файлы с данными по флоту в целом и по отдельным кораблям.
– Каковы шансы на победу? – наконец нарушил молчание префект Семптарики Лайниц.
– Пятьдесят процентов, – откровенно ответил генерал. – Флот Негредина силен. Они тоже времени даром не теряли. Их передвижные промышленные базы способны выпускать пусть и в малых количествах боевые корабли. Штаб флота наверняка проанализировал итоги первого боя и оценил наши способности. Как и нам, им терять нечего. Зато есть преимущество – время.
– Чем и как мы можем помочь вам?
– Уже ничем. Все, что колонии могли дать, – дали. Все корабли, способные взлететь и нести оружие, в строю. Теперь все зависит от нас.
– Сколько времени до начала сражения?
– Пятьдесят два часа.
– Слишком много… и слишком мало…
Готовность флота определялась не только выпуском новых кораблей и ремонтом старых, а также установкой систем вооружения и тренировками экипажей. Готовились и штабы соединений. Им предстояло выбирать стратегию и тактику сражения и искать пути к победе.
Всестороннему и тщательному анализу подверглись все данные, полученные во время первого боя. Характеристики вражеских кораблей. Эффективность оружия. Класс экипажей, слаженность действий, выучка. Основные тактические приемы. Характерные ходы и маневры. А также ошибки, просчеты и слабые стороны.
На компьютерах неоднократно проиграли все возможные варианты сражения, из полутора десятков сценариев оставили два, самых оптимальных. Их подвергли дополнительной обработке, переписали отдельные куски, вновь загрузили в компьютеры и вновь проиграли «вчерную».
Из двух вариантов составили один. После всестороннего обсуждения внесли изменения. И положили на стол Хокуэру. Тот передал план в личный штаб, и оперативники еще полдня выискивали в нем слабые стороны. А потом вернули на стол генерала. На подпись. Хокуэр подписал. С этого момента завертелась работа по подготовке к сражению.
На кон было поставлено все. Если колониальный флот не сможет сдержать противника и не разобьет его полностью, враг захватит Достею, и тогда достейская цивилизация канет в небытие.
Осознание этого факта заставляло всех, от рядового бойца до командующего, отдавать все силы делу и не жалеть ни себя, ни других. Царившую в колониях атмосферу можно было передать словами песни, созданной в другом мире и в другое время: «Это есть наш последний и решительный бой…»
Достейцы надеялись только на себя, верили только в себя и не ждали помощи. Те, кто знал о миссии землян, конечно, не забывали о них. Но шансы небольшой группы союзников были ничтожно малы.
Так думали все. Кроме самих землян…
13
На границе тучи ходят хмуро…
Поэт несколько заблуждался относительно настроения кучевых облаков и атмосферных явлений. На границе в предвестии войны хмурыми ходят офицеры. Ибо знают, что скоро поступит боевой приказ, и им придется вести за собой солдат. А куда вести – вперед, назад или во фланг – не суть важно.
Хмурыми ходят тыловики. У них рушится привычный порядок дел и спокойная сытая жизнь. Потому как завтра придется бросать все и налаживать снабжение войск в условиях, далеких от спокойствия и мира. А значит, возрастет риск схлопотать пулю или осколок.
А вот солдаты ходят не хмурыми. Они ходят мрачными. Ибо как бы там не страдали тыловики и не морщили лбы офицеры, в самое пекло идти им. Первыми под пули, первыми на колючую проволоку и смерть встречать тоже первыми.
А тучи что ж… пусть плывут, сколько им влезет. Кто на тучи вообще смотрит? Разве что поэты.
Охрану границ Сервиана несла специальная кордонная служба, входившая в состав вооруженных сил. Существовало управление кордонников, организационно входившее в центральный штаб, а на местах отряды и сектора подчинялись оперативным командованиям.
С началом гражданской войны большая часть кордонников влилась в обычные армейские части и соединения и воевала на фронтах. Но как только консерваторы более или менее стабилизировали обстановку в своих тылах, они возродили службу. Правда, в сильно урезанном варианте. Поэтому границу с Шелагией охраняло такое малое количество войск. До сих пор этого хватало, да и с Шелагией были дружественные отношения.
Все изменилось с началом войны на юге. После перехода Матамана в наступление, прикрытие границы от возможного вторжения стало первостепенной задачей. Консерваторы стягивали туда все резервы. Однако первые эшелоны и автоколонны с личным составом могли прибыть на место только на третьи-четвертые сутки…
Даже границы Советского Союза, вроде бы охраняемые огромными силами, нельзя было считать непроходимыми. Чего уж говорить о границах страны, охваченной гражданской войной, когда не хватает буквально всего и в первую очередь профессионалов!
Не хватало людей и на границе с Шелагией. На тысячу двести километров три полка! Редкие секреты в наиболее уязвимых местах, парные конные и пешие дозоры, наматывающие за день десятки километров, наблюдатели на вышках с красными от окуляров глазницами.
Правда, граница была спокойной. Нарушали ее контрабандисты, иногда бегущие от закона преступники и совсем уж редко эмигранты, не желающие демонстрировать на таможне увозимое добро.
Через сутки после объявления войны между Шелагией и Матаманом пришел приказ: «Боевая готовность, усиленный вариант несения службы». Но чем и как?
Самолеты единственной эскадрильи стали совершать постоянные облеты, маневренную группу разделили на две части, передвинули ближе к границе с Матаманом. В остальном все осталось как прежде.
Бигмер коротко бросил в радиостанцию: «Нас останавливают» – и велел Астахову:
– Тормози.
Мотоцикл сбросил скорость, свернул к обочине и остановился.
Старший поста, немолодой капрал с узким бледным лицом, подошел ближе, бросил руку к груди и хрипловатым голосом произнес:
– Капрал Шпирлед. Ваши документы.
– Документов нет, только гостевой лист.
Гостевой лист выдавался гражданам других стран, приехавшим в Сервиан на короткий срок. Удостоверением личности не служил, был дополнительным документом. Как и рабочий лист – для тех, кто ехал работать по контракту или по найму.
Имелось несколько образцов гостевых и рабочих листов, но после начала гражданской войны их стали заполнять в произвольной форме. Впрочем, и «гостей» стало гораздо меньше. Земляне обнаружили пару бланков во время разведки в Нокрасо. Скопировать их и записать свои данные было делом одной минуты. Правда, таможенных штампов найти не смогли.
Василий протянул свой лист – сложенный пополам небольшой прямоугольник плотной бумаги, где были записаны имя и фамилия владельца, возраст, пол, страна проживания, цель приезда и срок пребывания. Внизу размашистая подпись и должность выдавшего документ.
Капрал пренебрежительно глянул на «картон», помотал головой.
– Это не документ.
– Ну, извини, приятель. Других нет. Мы вообще других не берем. Вот если нам выдадут у вас в штабе…
Василий замолчал, многозначительно хмыкнув. А капрал понимающе кивнул.
Подобная практика позволяла наемникам избегать проблем при попадании в плен или в случае ухода через третьи страны. Ибо в некоторых местах наемников сильно не любили.
– Значит, вы к нам? – спросил капрал.
– Вроде того.
– Вдвоем?
– Нет, еще пять человек едет.
Капрал поправил кепку на голове, вздохнул.
– Улица Бром Акади, дом два. Штаб кордонной службы. Вам туда. А где вы мотоциклом разжились?
– Это по случаю, – улыбнулся Казимир. – Кто-то бросил, мы подобрали…
И вновь капрал проявил понимание. Наемники – парни без комплексов и особой морали. Где можно – возьмут, где нельзя – украдут. По мелочи, конечно, без лишней наглости. Вот как мотоцикл. При всем при том, переходить границы разумного не станут. То есть убивать кого-либо за тот же мотоцикл не будут. Что поделать, такова их порода! Люди рискуют жизнью за звонкую монету и имеют свой кодекс поведения.
– Проезжайте, – разрешил капрал. – Ваши на чем едут?
– «Тарт».
– Тоже нашли?
– Да нет, – растянул губы в улыбке Василий. – Подарок.
Капрал засмеялся и махнул рукой.
– В штабе попробуют отобрать, как пить дать! Езжайте!
Казимир завел мотоцикл и вывел его на дорогу. Как только они отъехали от поста, Василий достал радиостанцию.
– Семеро?
– Да.
– Откуда?
– Рекастан.
– Точнее.
– Кто из Залассы, кто из Стонда. Провинция Асмяна.
Майор едва заметно кивнул. Видимо, бывал в Рекастане или просто знал все провинции страны. Разведчики предполагали, что попадется кто-то дотошный, и легенду готовили подробную.
– Где проходили обучение?
– Форт Грант.
И этот ответ не вызвал подозрений.
В Рекастане было пять учебных лагерей для наемников. В Форте Грант готовили пехоту, кавалеристов, связистов. В Би-Логме – танкистов, артиллеристов, инженеров. В Форте Питер – летчиков. В Айтагаме – моряков. Пятый лагерь – Окрушера – был особым. Там готовили солдат для сложных районов: пустыня, джунгли, высокогорье.
Пехотинцев, кавалеристов и связистов тренировали восемь месяцев. Инженеров, танкистов и артиллеристов – год. Летчиков и моряков – полтора. При насыщенной, жесткой системе обучения этого срока хватало, чтобы подготовить грамотных, умелых солдат и сержантов.
Лагеря не могли похвастать большим количеством выпускников, ибо в процессе набора и в процессе обучения происходил значительный отсев. Но те, кто проходили весь курс, были настоящими бойцами.
– Специальность? – вдруг перешел на рекастанский язык майор.
– Разведка. Есть пулеметчик, снайпер, инженер. Все водят машины, – так же на рекастанском ответил Титов.
– Опыт?
– Разный, – последовал уклончивый ответ. – Новичков нет.
Наемники не любят говорить о прошлых контрактах. В крайнем случае могут упомянуть военную кампанию, но на чьей стороне воевали, не скажут никогда.
– Личные звания, занимаемые должности?
– Я командовал ротой. Среди моих людей есть взводные, есть командиры групп, секций, отделений. Мое звание в последней компании – капитан.
– Что за компания?
– Сочивийская. Южный Экадар.
Майор явно знал о войне на южном континенте между двумя небольшими странами за спорный район, богатый полезными ископаемыми и имеющий выход к морю. Наемники там воевали по обе стороны фронта. Локальный конфликт закончился год назад, вернее, затих. И грозил вспыхнуть вновь в любой момент.
Титов думал, что на этом допрос закончится, но майор не спешил принимать окончательное решение.
– Вы всемером так на юг и ехали?
– Нет, – начал понемногу раздражаться Титов. – Прибыло две группы по двадцать пять человек. Ехали на северный фронт к Астенату. Но мы – наша семерка – еще не отошли после Экадара, хотели немного передохнуть в тихом районе. Вот и двинули сюда. А тут объявление войны между Шелагией и Матаманом. Так что наш отдых…
Титов сделал неопределенный жест рукой и вяло закончил:
– Словом, обломился курорт!
– А машину где взяли?
– Из выделенных. Было семь, одна досталась нам.
Версия вполне правдоподобная, машины и впрямь могли выдать наемникам, особенно, большой группе. Правда, выдали бы вместе с водителями. Все же транспорт – не комплект формы и не карабин, дефицит. Но это когда как.
Майор, чья повышенная бдительность, видимо, объяснялась свистопляской последних дней, принял решение.
– Получите назначение в Онидим. Второй пехотный батальон двенадцатого кордонного полка. Явитесь к командиру батальона майору Рендеру. Батальон охраняет границу на шестом участке. Велика вероятность, что наступающие силы Матамана вскоре оттеснят войска Шелагии и выйдут к нашей границе. Так что ваш отдых будет коротким.
На лице майора вдруг появилась легкая усмешка.
– Что поделать, наемники не привыкли отсиживаться в тылу.
– Контракт? – сухо спросил Титов.
– Я выдам маршрутные листы, а контракты подпишете в штабе батальона. Дубликаты вышлют сюда. Условия, систему бонусов и дополнительные пункты обсудите с Рендером. Все ясно?
– Да.
– Машину передадите Рендеру. Это тоже ясно?
– Ясно, – невозмутимо ответил Титов.
Майор прав, транспорт следует «вернуть» армии. Раз уж по легенде она и выдала. Только хрен им, а не грузовик. Ну это отдельная тема…
– Тогда не задерживаю. Документы будут готовы через полчаса.
Титова это устраивало. Еще больше устраивало, что майор не имел прямой связи с постами на въездах в город. И не знал, что «наемники» прибыли сюда почти два часа назад и отнюдь не на одном грузовике. А что они делали эти два часа и где были, история умолчит. Главное, что все вышло, как надо, и земляне едут к границе вполне официально, с документальным прикрытием. Что избавит их от массы хлопот и поможет при переходе границы.
– У нас ночь и завтрашний день, – подвел итог Титов. – Или мы за это время перейдем границу, или можем зависнуть. А то и попасть прямиком в гости к матаманцам. Их части скоро отрежут Сервиан от Шелагии. Тогда придется искать другой маршрут.
– Чтобы искать место перехода, надо быть на границе, – заметил Сорокин. – Думаешь, нас сразу пошлют на кордон?
– Не исключено. Народу у них не хватает, держать семь человек в тылу вряд ли будут. Лишь бы этот Рендер не мешал.
Сорокин пожал плечами. Мысли комбата угадать невозможно. Как выйдет…
В Сервиане большая часть асфальтированных шоссейных дорог, особенно входящих в автотранспортную сеть страны, имеет освещение на всем протяжении. С началом войны это правило, конечно, соблюдали не так строго, по наличию электроэнергии. Но старались, чтобы работал хотя бы один фонарь из четырех. В крайнем случае – из шести.
Сейчас, когда к южной границе начали перебрасывать подкрепления, освещение дорог в минимальной доле стало обязательным.
Ровное широкое шоссе, несмотря на все проблемы с ремонтом и обслуживанием, удивляло качеством покрытия. Ни выбоин, ни колдобин, ни больших трещин. Даже обочины целые. Земляне, глядя на это великолепие, лишний раз вспоминали дороги России. Но вместо вполне понятного недовольства сравнением, сердце щемила тоска – увидим ли когда-нибудь еще русские дороги и саму Русь?…
Поэт несколько заблуждался относительно настроения кучевых облаков и атмосферных явлений. На границе в предвестии войны хмурыми ходят офицеры. Ибо знают, что скоро поступит боевой приказ, и им придется вести за собой солдат. А куда вести – вперед, назад или во фланг – не суть важно.
Хмурыми ходят тыловики. У них рушится привычный порядок дел и спокойная сытая жизнь. Потому как завтра придется бросать все и налаживать снабжение войск в условиях, далеких от спокойствия и мира. А значит, возрастет риск схлопотать пулю или осколок.
А вот солдаты ходят не хмурыми. Они ходят мрачными. Ибо как бы там не страдали тыловики и не морщили лбы офицеры, в самое пекло идти им. Первыми под пули, первыми на колючую проволоку и смерть встречать тоже первыми.
А тучи что ж… пусть плывут, сколько им влезет. Кто на тучи вообще смотрит? Разве что поэты.
Охрану границ Сервиана несла специальная кордонная служба, входившая в состав вооруженных сил. Существовало управление кордонников, организационно входившее в центральный штаб, а на местах отряды и сектора подчинялись оперативным командованиям.
С началом гражданской войны большая часть кордонников влилась в обычные армейские части и соединения и воевала на фронтах. Но как только консерваторы более или менее стабилизировали обстановку в своих тылах, они возродили службу. Правда, в сильно урезанном варианте. Поэтому границу с Шелагией охраняло такое малое количество войск. До сих пор этого хватало, да и с Шелагией были дружественные отношения.
Все изменилось с началом войны на юге. После перехода Матамана в наступление, прикрытие границы от возможного вторжения стало первостепенной задачей. Консерваторы стягивали туда все резервы. Однако первые эшелоны и автоколонны с личным составом могли прибыть на место только на третьи-четвертые сутки…
Даже границы Советского Союза, вроде бы охраняемые огромными силами, нельзя было считать непроходимыми. Чего уж говорить о границах страны, охваченной гражданской войной, когда не хватает буквально всего и в первую очередь профессионалов!
Не хватало людей и на границе с Шелагией. На тысячу двести километров три полка! Редкие секреты в наиболее уязвимых местах, парные конные и пешие дозоры, наматывающие за день десятки километров, наблюдатели на вышках с красными от окуляров глазницами.
Правда, граница была спокойной. Нарушали ее контрабандисты, иногда бегущие от закона преступники и совсем уж редко эмигранты, не желающие демонстрировать на таможне увозимое добро.
Через сутки после объявления войны между Шелагией и Матаманом пришел приказ: «Боевая готовность, усиленный вариант несения службы». Но чем и как?
Самолеты единственной эскадрильи стали совершать постоянные облеты, маневренную группу разделили на две части, передвинули ближе к границе с Матаманом. В остальном все осталось как прежде.
* * *
…Их остановили на въезде в Напрек. Солдат в полевой форме с нарукавной повязкой «комендатура» махнул флажком и указал на обочину.Бигмер коротко бросил в радиостанцию: «Нас останавливают» – и велел Астахову:
– Тормози.
Мотоцикл сбросил скорость, свернул к обочине и остановился.
Старший поста, немолодой капрал с узким бледным лицом, подошел ближе, бросил руку к груди и хрипловатым голосом произнес:
– Капрал Шпирлед. Ваши документы.
– Документов нет, только гостевой лист.
Гостевой лист выдавался гражданам других стран, приехавшим в Сервиан на короткий срок. Удостоверением личности не служил, был дополнительным документом. Как и рабочий лист – для тех, кто ехал работать по контракту или по найму.
Имелось несколько образцов гостевых и рабочих листов, но после начала гражданской войны их стали заполнять в произвольной форме. Впрочем, и «гостей» стало гораздо меньше. Земляне обнаружили пару бланков во время разведки в Нокрасо. Скопировать их и записать свои данные было делом одной минуты. Правда, таможенных штампов найти не смогли.
Василий протянул свой лист – сложенный пополам небольшой прямоугольник плотной бумаги, где были записаны имя и фамилия владельца, возраст, пол, страна проживания, цель приезда и срок пребывания. Внизу размашистая подпись и должность выдавшего документ.
Капрал пренебрежительно глянул на «картон», помотал головой.
– Это не документ.
– Ну, извини, приятель. Других нет. Мы вообще других не берем. Вот если нам выдадут у вас в штабе…
Василий замолчал, многозначительно хмыкнув. А капрал понимающе кивнул.
* * *
Наемники приезжали в Сервиан только с путевыми транзитными листами. Никаких удостоверений личности и документов не везли. Это и понятно – специфика. При пересечении границы им выдавались либо гостевые, либо рабочие листы, с которыми они и прибывали к месту будущей «работы». А там оформляли временные удостоверения.Подобная практика позволяла наемникам избегать проблем при попадании в плен или в случае ухода через третьи страны. Ибо в некоторых местах наемников сильно не любили.
– Значит, вы к нам? – спросил капрал.
– Вроде того.
– Вдвоем?
– Нет, еще пять человек едет.
Капрал поправил кепку на голове, вздохнул.
– Улица Бром Акади, дом два. Штаб кордонной службы. Вам туда. А где вы мотоциклом разжились?
– Это по случаю, – улыбнулся Казимир. – Кто-то бросил, мы подобрали…
И вновь капрал проявил понимание. Наемники – парни без комплексов и особой морали. Где можно – возьмут, где нельзя – украдут. По мелочи, конечно, без лишней наглости. Вот как мотоцикл. При всем при том, переходить границы разумного не станут. То есть убивать кого-либо за тот же мотоцикл не будут. Что поделать, такова их порода! Люди рискуют жизнью за звонкую монету и имеют свой кодекс поведения.
– Проезжайте, – разрешил капрал. – Ваши на чем едут?
– «Тарт».
– Тоже нашли?
– Да нет, – растянул губы в улыбке Василий. – Подарок.
Капрал засмеялся и махнул рукой.
– В штабе попробуют отобрать, как пить дать! Езжайте!
Казимир завел мотоцикл и вывел его на дорогу. Как только они отъехали от поста, Василий достал радиостанцию.
* * *
Рослый коренастый майор с усталым лицом, красными от недосыпа глазами, но в чистой выглаженной форме выслушал Титова и бросил взгляд на «гостевые».– Семеро?
– Да.
– Откуда?
– Рекастан.
– Точнее.
– Кто из Залассы, кто из Стонда. Провинция Асмяна.
Майор едва заметно кивнул. Видимо, бывал в Рекастане или просто знал все провинции страны. Разведчики предполагали, что попадется кто-то дотошный, и легенду готовили подробную.
– Где проходили обучение?
– Форт Грант.
И этот ответ не вызвал подозрений.
В Рекастане было пять учебных лагерей для наемников. В Форте Грант готовили пехоту, кавалеристов, связистов. В Би-Логме – танкистов, артиллеристов, инженеров. В Форте Питер – летчиков. В Айтагаме – моряков. Пятый лагерь – Окрушера – был особым. Там готовили солдат для сложных районов: пустыня, джунгли, высокогорье.
Пехотинцев, кавалеристов и связистов тренировали восемь месяцев. Инженеров, танкистов и артиллеристов – год. Летчиков и моряков – полтора. При насыщенной, жесткой системе обучения этого срока хватало, чтобы подготовить грамотных, умелых солдат и сержантов.
Лагеря не могли похвастать большим количеством выпускников, ибо в процессе набора и в процессе обучения происходил значительный отсев. Но те, кто проходили весь курс, были настоящими бойцами.
– Специальность? – вдруг перешел на рекастанский язык майор.
– Разведка. Есть пулеметчик, снайпер, инженер. Все водят машины, – так же на рекастанском ответил Титов.
– Опыт?
– Разный, – последовал уклончивый ответ. – Новичков нет.
Наемники не любят говорить о прошлых контрактах. В крайнем случае могут упомянуть военную кампанию, но на чьей стороне воевали, не скажут никогда.
– Личные звания, занимаемые должности?
– Я командовал ротой. Среди моих людей есть взводные, есть командиры групп, секций, отделений. Мое звание в последней компании – капитан.
– Что за компания?
– Сочивийская. Южный Экадар.
Майор явно знал о войне на южном континенте между двумя небольшими странами за спорный район, богатый полезными ископаемыми и имеющий выход к морю. Наемники там воевали по обе стороны фронта. Локальный конфликт закончился год назад, вернее, затих. И грозил вспыхнуть вновь в любой момент.
Титов думал, что на этом допрос закончится, но майор не спешил принимать окончательное решение.
– Вы всемером так на юг и ехали?
– Нет, – начал понемногу раздражаться Титов. – Прибыло две группы по двадцать пять человек. Ехали на северный фронт к Астенату. Но мы – наша семерка – еще не отошли после Экадара, хотели немного передохнуть в тихом районе. Вот и двинули сюда. А тут объявление войны между Шелагией и Матаманом. Так что наш отдых…
Титов сделал неопределенный жест рукой и вяло закончил:
– Словом, обломился курорт!
– А машину где взяли?
– Из выделенных. Было семь, одна досталась нам.
Версия вполне правдоподобная, машины и впрямь могли выдать наемникам, особенно, большой группе. Правда, выдали бы вместе с водителями. Все же транспорт – не комплект формы и не карабин, дефицит. Но это когда как.
Майор, чья повышенная бдительность, видимо, объяснялась свистопляской последних дней, принял решение.
– Получите назначение в Онидим. Второй пехотный батальон двенадцатого кордонного полка. Явитесь к командиру батальона майору Рендеру. Батальон охраняет границу на шестом участке. Велика вероятность, что наступающие силы Матамана вскоре оттеснят войска Шелагии и выйдут к нашей границе. Так что ваш отдых будет коротким.
На лице майора вдруг появилась легкая усмешка.
– Что поделать, наемники не привыкли отсиживаться в тылу.
– Контракт? – сухо спросил Титов.
– Я выдам маршрутные листы, а контракты подпишете в штабе батальона. Дубликаты вышлют сюда. Условия, систему бонусов и дополнительные пункты обсудите с Рендером. Все ясно?
– Да.
– Машину передадите Рендеру. Это тоже ясно?
– Ясно, – невозмутимо ответил Титов.
Майор прав, транспорт следует «вернуть» армии. Раз уж по легенде она и выдала. Только хрен им, а не грузовик. Ну это отдельная тема…
– Тогда не задерживаю. Документы будут готовы через полчаса.
Титова это устраивало. Еще больше устраивало, что майор не имел прямой связи с постами на въездах в город. И не знал, что «наемники» прибыли сюда почти два часа назад и отнюдь не на одном грузовике. А что они делали эти два часа и где были, история умолчит. Главное, что все вышло, как надо, и земляне едут к границе вполне официально, с документальным прикрытием. Что избавит их от массы хлопот и поможет при переходе границы.
– У нас ночь и завтрашний день, – подвел итог Титов. – Или мы за это время перейдем границу, или можем зависнуть. А то и попасть прямиком в гости к матаманцам. Их части скоро отрежут Сервиан от Шелагии. Тогда придется искать другой маршрут.
– Чтобы искать место перехода, надо быть на границе, – заметил Сорокин. – Думаешь, нас сразу пошлют на кордон?
– Не исключено. Народу у них не хватает, держать семь человек в тылу вряд ли будут. Лишь бы этот Рендер не мешал.
Сорокин пожал плечами. Мысли комбата угадать невозможно. Как выйдет…
В Сервиане большая часть асфальтированных шоссейных дорог, особенно входящих в автотранспортную сеть страны, имеет освещение на всем протяжении. С началом войны это правило, конечно, соблюдали не так строго, по наличию электроэнергии. Но старались, чтобы работал хотя бы один фонарь из четырех. В крайнем случае – из шести.
Сейчас, когда к южной границе начали перебрасывать подкрепления, освещение дорог в минимальной доле стало обязательным.
Ровное широкое шоссе, несмотря на все проблемы с ремонтом и обслуживанием, удивляло качеством покрытия. Ни выбоин, ни колдобин, ни больших трещин. Даже обочины целые. Земляне, глядя на это великолепие, лишний раз вспоминали дороги России. Но вместо вполне понятного недовольства сравнением, сердце щемила тоска – увидим ли когда-нибудь еще русские дороги и саму Русь?…