Страница:
Солдаты открыли беспорядочный огонь, вода вокруг мерков забурлила от пуль. Один из врагов оступился, схватившись за плечо, и со стороны русских раздался радостный вопль. Двое других тащили четверых пленников, один из которых отчаянно сопротивлялся.
— Завтрак, — мрачно сказал Пэт.
Мерки исчезли в редеющем тумане вместе со своими жертвами. Солдаты продолжали стрелять, и Эндрю с раздражением посмотрел в их сторону. Офицеры успокаивали бойцов, приказывая беречь боеприпасы.
— Туман рассеивается, — прошептал кто-то. Туман вдруг исчез, словно на сцене раздернули занавес. Эндрю почувствовал, как желудок у него сжался. Со всех сторон неслись проклятия его солдат.
На дальнем берегу по всей ширине брода высилась земляная перемычка, возведенная прошлой ночью. И сейчас, в утреннем свете, были видны мелькающие лопаты — они взлетали на мгновение над земляной стеной и снова исчезали.
Однако не это привело его в ужас. Они могли копать на той стороне реки все, что угодно, если бы не одно но…
— Ублюдки, — прорычал Барни. Эндрю кивнул в знак согласия.
Широкая земляная дамба вдавалась в реку. С их стороны ее защищала деревянная стена. По дамбе сно-
вали сотни рабочих, таская корзины с землей и камнями на плечах. Добегая до конца дамбы, они высыпали камни и землю и возвращались обратно.
Рабочие были карфагенянами.
Эндрю огляделся — все смотрели на него, ожидая приказаний.
Он попросил подзорную трубу, вытянул ее из футляра и стал рассматривать вражеские позиции. На берегу стояли часовые-мерки с луками и мушкетами, нацеленными на дамбу. В любого, кто решил бы бежать, они выстрелили бы без промедления. Как раз в тот момент, когда Эндрю навел трубу на дамбу, один из рабочих отшвырнул в сторону корзину и прыгнул в реку, но тут же упал, сраженный стрелой.
Направив трубу повыше, он увидел, как по берегу тянется длинная цепочка мужчин и женщин с корзинами. Они напоминали муравьев, деловито спешащих за очередной порцией стройматериала для муравейника.
— И сколько, по-твоему, они успели построить за это время? — спросил Эндрю, не отрывая глаз от противоположного берега.
— Ярдов тридцать, а то и больше, — сказал Барни.
— Дальше по реке еще одна дамба, — сообщил один из офицеров. Эндрю повернул трубу в указанном направлении.
В паре сотен ярдов от брода начиналась другая рукотворная набережная, возле нее виднелись связанные вместе бревна и грубо сколоченные лодки, в которых были навалены огромные валуны.
Эндрю отступил на шаг назад, пытаясь обдумать увиденное.
— Так говорите, первые звуки вы услышали около полуночи?
Барни кивнул.
— Река двести пятьдесят ярдов шириной, — промолвил Эндрю. — Тридцать ярдов за шесть или, может быть, за восемь часов. — К завтрашнему утру они могут добраться уже до середины.
— Чем больше они засыпают реку, тем уже она становится и тем быстрее ее течение, — успокаивающе произнес Пэт. — Вскоре они дойдут до такого места, где течение будет сносить этот мусор быстрее, чем они его насыпают.
— Для этого и предназначены бревна с валунами, — махнул рукой Эндрю.
— Господи, это же сколько надо было потратить сил, чтобы дотащить все сюда с гор!
— У них же есть рабы, — холодно отозвался Барни.
— Они будут делать насыпь, пока она держится, потом затопят бревна с камнями и примутся возводить дамбу дальше!
— Они могут перекрыть реку и ниже по течению, — обеспокоено сказал Барни. — Если дамба простоит пару дней, все наши укрепления окажутся обнажены.
— Черт побери! — воскликнул Эндрю, вновь поднимая к глазам бинокль.
— Все очень просто, за исключением одного, — тихо пробормотал Пэт.
Эндрю опустил бинокль и взглянул на него.
— Вам придется убивать их.
Ирландец достал из кармана плитку табака, отломил кусок и засунул себе в рот.
Эндрю тоже отломил кусок и начал медленно жевать. Он снова оглядел вражеские позиции и рабов, снующих по склону холма.
— Это карфагеняне, — наконец произнес он. — И они — пленники этих дьяволов.
— Они работают на врага, — отозвался Пэт. — Или мы, или они.
Эндрю посмотрел на побледневшего Барни.
— Мистер Барни.
— Сэр?
— Прикажите батареям открыть огонь. Сначала картечью, потом снарядами покрупнее.
Артиллеристы стояли молча, глядя на Эндрю.
— Выполняйте! — закричал он. — Иначе мерки будут на наших позициях!
Офицеры разошлись. Слабыми голосами они отдавали команды орудийным расчетам.
Рявкнула первая пушка. Эндрю поднял бинокль. Раздались еще выстрелы. Послышались крики раненых и умирающих, люди попадали в воду. На дамбе началась паника: пленники бросали свои корзины и бежали на берег.
С противоположного берега тоже раздались выстрелы, сметая в реку оставшихся в живых. Теперь они оказались под перекрестным огнем.
— Черт бы забрал их души в пекло! — завопил Пэт, потрясая сжатыми кулаками.
Вся дамба была усыпана телами. Эндрю молча смотрел, молясь про себя, чтобы не было продолжения, но почему-то он знал, что это еще не конец. Из-за прикрытия показались мерки, на головы пленников обрушились удары хлыстов, и несчастные вновь побежали на край дамбы выбрасывать содержимое своих корзин. Несколько снарядов обрушилось на дамбу, убив одного из мерков. Через несколько минут появился другой, и работа возобновилась.
Но и опустошив корзины, пленники не могли уйти в укрытие. Мерки тотчас посылали их обратно. На место убитых приходили новые, платя жизнью за корзину камней или земли.
Тела убитых стали всплывать возле укреплений врага. Мерки подбирали трупы. Один из них взмахнул мечом и отрубил у тела руку, а потом издевательски помахал ею защитникам форта.
— Кровавые ублюдки! — неистовствовал Пэт. — Мы поставляем им пищу!
Не сдержавшись, Пэт выхватил винтовку у одного из солдат и, прицелившись, выстрелил. Враг мгновенно спрятался за укрытие.
— Глаз у меня уже не тот, что прежде. Эндрю отвернулся от методичного убиения пленных рабов.
— Прикажи прекратить обстрел. Батареям вести прицельный огонь, это замедлит работу. Вызови лучших стрелков, пусть охотятся на часовых и охранников. В рабов не стрелять.
— А что будет ночью? — спросил Барни.
— Пристреляйте пушки и отметьте места, где должен быть ствол, флажками. Тогда можно будет стрелять в темноте, — предложил Пэт. — К тому времени, как они подберутся поближе, картечь будет сыпаться им на головы беспрерывно.
Отдав подзорную трубу ординарцу, Эндрю спустился со стены и направился в штаб-квартиру.
— Осторожнее… Еще немного влево!
Дрожа от нетерпения, Чак Фергюсон, пятясь, вышел из ангара. Он следил за тем, как его команда выводила на улицу аэростат, ухватившись за боковые веревки. Корзина для пилотов, привешенная снизу, передвигалась при помощи тележки на колесах.
Он уже видел главную ошибку в своих планах. В будущем надо будет устроить на крыше ангара люк, отодвигающийся в сторону, и воздушный шар сам окажется на улице. Дул легкий ветерок, но и его было вполне достаточно, чтобы вся команда боялась, как бы не поцарапать или, еще хуже, не порвать драгоценный шелк оболочки.
Джек беспокойно шагал рядом с тележкой, Федор шел возле него, следя за тем, чтобы пропеллер не коснулся земли. Когда наконец хвост аэростата оказался снаружи, Чак с облегчением вздохнул. Все было в порядке.
Впервые он видел свое детище при свете дня. Чак отступил на шаг г присмотрелся. Вроде бы линии были симметричны, но трудно сказать точно. Рама казалась достаточно прочной, но как она будет выдержи-
вать нагрузки в полете — неизвестно. Чак против воли был вынужден признать, что его творение придется доводить до совершенства методом проб и ошибок. Но в данном случае его ошибка окажется фатальной для того, кто поднимется в воздух.
— Хорошо, Федор, поднимай!
Тот махнул рукой в знак того, что понял указание, и, наклонившись к котлу, чиркнул спичкой. Все затаили дыхание, в том числе и Джек, который уверял всех, что водород легче воздуха и даже в случае утечки станет подниматься вверх.
Чак терпеливо ждал, пока нагреется котел, он ходил вокруг, проверяя среднюю емкость для газа, которую скоро заполнит горячий воздух. Шелк, свободно свисавший с каркаса стал натягиваться.
— Нагревается! — завопил Джек.
Чак взглянул на сторожевую башню. Наверху ветер слегка раздувал знамя. Наблюдатель на башне помахал, показывая, что поблизости не видно воздушных кораблей мерков.
Чак поспешил к Джеку.
Джек встал на деревянную раму, на которую опирался двигатель, и потянул за веревку, удерживающую корзину. Когда он отпустил веревку, шар снова устремился вверх.
— Баланс отличный. Через пару минут можно будет взлетать.
Чак посмотрел Джеку в глаза:
— Боишься?
Джек попытался выдавить из себя улыбку:
— Если честно, я бы сходил в туалет, прежде чем подниматься.
— Давай еще раз все проверим, — предложил Чак. Он забрался на сиденье первого пилота, и аэростат слегка накренился. Передвинув рычаг вправо и влево, Чак посмотрел, как работает рулевое управление. Подергав Другой рычаг, он удовлетворенно кивнул. — Все отлично, Джек. Забирайся. Петраччи влез на переднее сиденье, а Чак перебрался на корму, поближе к двигателю. Федор посмотрел на него с подозрением.
— Просто еще разок проверю, — успокоил его Чак. Он принялся внимательно осматривать двигатель, подачу топлива, бак с горючим. Потом повернул рукоять — цилиндры стали медленно двигаться, в первый раз проворачивая ведущее колесо.
Все еще сидя в кабине, Чак посмотрел вверх. Над головой его была выхлопная труба, по которой поднималась тоненькая струйка горячего воздуха.
— Все в порядке, — объявил Чак.
Джек наклонился со своего места и посмотрел на землю в паре футов от него.
— Сейчас начнем подниматься.
— Федор, дай-ка мне бутылку водки. Механик вытащил из кармана широкой рубахи бутыль и передал ее Чаку.
Перегнувшись через край корзины, тот поднял бутылку повыше и ударил ею по раме двигателя.
— Окрещаю тебя «Летящее облако»! — выкрикнул он. — А теперь, Джек, полный вперед!
— Нельзя! Полковник приказал… — завопил встревоженный Федор.
— Плевать мне на дурацкие приказы! Я полечу! И прежде чем Федор успел остановить его, Чак открыл вентиль.
В считанные секунды горячий воздух наполнил мешок, и люди, работавшие над проектом Фергюсона в течение нескольких месяцев, радостно закричали. Нос корабля начал подниматься.
В первые секунды Чак наслаждался победой, но вскоре радость сменилась паникой — нос корабля задрался вверх, а корма по-прежнему оставалась внизу.
— Вниз, Джек!
Петраччи оглянулся через плечо, в глазах у него застыл ужас. Он передвинул рукоять, и нос корабля стал плавно снижаться, а хвост — подниматься. Одно-
временно «Летящее облако» начало двигаться вперед, поперек узкой просеки в лесу.
— Лево руля!
— Черт возьми! Кто здесь пилот — я или ты? -заорал перепуганный Джек. — Я знаю, что делаю!
Нос корабля принял горизонтальное положение и стал опускаться, а сам корабль одновременно начал поворачиваться. Джек снова потянул на себя руль высоты, но еще пару томительных секунд нос «Летящего облака» продолжал опускаться. Наконец он застыл, поколебался и снова полез вверх. Спасло их только то, что они уже поднялись футов на двадцать и теперь не опасались врезаться во что-нибудь.
— Он плохо слушается руля! — закричал Чак, стараясь перекричать рев двигателя и пропеллера. — Опускай его прежде, чем выравнивать высоту.
Джек кивнул, корабль продолжал раскачиваться и направился прямо к огромному ангару.
— Дерьмо!
Нос корабля снова нацелился в небо, и тут Чак вспомнил еще об одной очень важной вещи. Если только он вернется на землю, то обязательно прикрепит к сиденьям ремни безопасности, чтобы никто не свалился. Съехав на самый краешек сиденья, он изо всех сил вцепился в него, глядя на неуклонно приближающийся ангар. Корабль продолжал подниматься, пропеллер жужжал, толпа внизу замолкла — все смотрели, сумеет ли пилот избежать столкновения с ангаром. Но корзина аэростата лишь скользнула по крыше, и «Летящее облако» устремилось в небо. Зрители приветствовали этот маневр криками бурного восторга.
Высокие деревья оказались внизу, а они все поднимались. Постепенно Джек выровнял нос и корму и оглянулся на Чака, который смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова.
— Надо просто немного приспособиться, — сказал он. Чак вынул из нагрудного кармана фляжку и протянул ее отважному пилоту. Джек глотнул и слабо улыбнулся.
— Ты же знаешь, я терпеть не могу подниматься в воздух, — объяснил он шепотом.
— Но ты единственный умеешь это делать, — отозвался Чак, стараясь, чтобы дрожь в его голосе была не так заметна.
Он взял фляжку и залпом выпил оставшуюся водку. Потом откинулся на спинку сиденья, чтобы унять сердцебиение. Только теперь он смог оглядеться.
Это было прекрасно.
Он уже видел вдали Испанию, а за ее пределами — маленький, словно игрушечный поезд, который пересекал реку Сангрос. Воздух стал холоднее, на востоке в небе стояло солнце. Чак видел место, где холмы, покрытые деревьями, переходили в степь.
Снизу раздались крики, едва слышные из-за расстояния. Прямо под ними проплывал пороховой завод. Все рабочие высыпали во двор и показывали на корабль. Теперь не только мерки могли летать.
— Какая высота? — спросил Чак.
— Пять, может, шесть сотен футов.
— Поверни корабль на север.
Джек кивнул и принялся выполнять приказание. Корабль несколько минут раскачивался из стороны в сторону, пока Джек наконец не понял, что малейшего прикосновения к рулю вполне достаточно для того, чтобы повернуть куда нужно.
Чак проверял, насколько велика амплитуда колебаний носа и кормы, пока Джек устанавливал курс.
— У нас два способа подъема и спуска! — крикнул Чак. — Думаю, в этом мы легко обставим мерков.
Двигатель работал великолепно, хотя периодически Чак проверял его. Однажды во время проверки он проработал шесть часов подряд, и теперь ему стало интересно, смогут пи они вернуться, если на этот раз он откажет.
Становилось все холоднее, хотя, возможно, в этом был виноват ветер, порывы которого то и дело заставляли его ежиться. Этого, он тоже не предусмотрел и теперь, дрожа от холода, проклинал свою непредусмотрительность.
Корабль слегка содрогнулся, и Чак почувствовал, как у него свело желудок.
— Это ветер, — с притворным спокойствием объяснил Джек, однако лицо его заметно побледнело.
— С тобой все в порядке?
Джек с трудом сглотнул, но ничего не ответил.
— Наверное, нам стоит вернуться.
Лицо Джека выразило явное облегчение, и с гораздо большим мастерством, чем то, которое он демонстрировал еще полчаса назад, он повернул корабль.
— Мы очень высоко! — крикнул он. — Может, две тысячи футов или еще больше.
Чак потрясено посмотрел вниз.
Он чувствовал себя Богом. Далеко на юге он видел голубоватую полосу Внутреннего моря, на западе дымили два паровоза, таща за собой тяжелые составы. На север к гнездовьям летела вереница птиц, они недоуменно обогнули неуклюжее создание, которое оказалось в воздухе вместе с ними. Чак расхохотался, как ребенок.
— Давай еще немного спустимся! — крикнул Джек. Вспомнив о свой задаче, Чак открыл клапан и стал следить, как изменяется поступление горячего воздуха в среднюю емкость.
Нос корабля слегка опустился, снова налетел порыв ветра. Через плечо Джека Чак увидел крохотную поляну, на которую им предстояло приземляться, и суетящихся на ней людей, похожих на муравьев.
— По-моему, мы снижаемся слишком быстро! -крикнул Чак, и не успел Джек ему ответить, как он закрыл вентиль. Но корабль продолжал падать.
Джек пытался выровнять нос корабля, но падение по-прежнему не замедлялось. Чак в панике понял, что выпустил почти весь теплый воздух, и теперь потребуется несколько долгих минут, чтобы снова набрать его в емкость.
— Подними его!
Но корабль все еще падал, даже несмотря на то что его нос задирался все выше и выше. Чак смотрел на Джека. Тот вцепился в рули управления с такой силой, что костяшки побелели.
Верхушки деревьев становились все ближе. Чак почувствовал, что сердце у него ушло в пятки — деревья стремительно приближались, грозя проткнуть корабль и незадачливых воздухоплавателей насквозь. До них оставалось не более полудюжины футов.
Хвост наконец тоже пошел вверх, и корабль, хотя и с креном на нос, замедлил падение. Пропеллер вращался, горячий воздух снова стал наполнять емкость. До земли оставался десяток футов, люди уже бежали, чтобы схватить болтающиеся по сторонам корабля тросы.
— Глуши двигатель! — завопил Джек.
Чак повиновался. Джек передвинул руль высоты в крайнее положение. Десяток рабочих, ухватившись за тросы, помогли кораблю медленно опуститься на землю.
— Думаю, нам надо немного попрактиковаться, — прошептал Чак.
— Это еще ничего, — отозвался Джек, ступая на землю под восторженные крики рабочих. Он огляделся, принимая приветствия со слабой улыбкой на устах, наклонился вперед, и его вырвало.
Чувствуя дрожь в коленях, Чак вылез из корзины и виновато посмотрел на Федора, которого он одурачил, отправившись вместо него в этот первый полет.
— Массовое производство аэростатов и подготовка пилотов начинаются прямо сегодня, — объявил Чак.
Не в силах идти, Чак опустился на землю. Он сделал это, он летал, как птица! Унизительная дрожь в коленях вскоре прошла. Он смотрел на корабль и думал о том, что он сделал правильно, а что надлежит еще исправить.
Надо отрегулировать набор высоты и скорость пропеллера и продумать, как устранить эти колебания при спуске и подъеме. И вот еще что…
Улыбнувшись, он обратился к Федору: — Принеси-ка пару кожаных ремней.
Механик мрачно посмотрел на Чака.
— Ну давай же! Неужели так трудно пойти и принести ремни! Черт побери, я вовсе не собираюсь свалиться с этого дурацкого сиденья! Через десять минут мы полетим снова.
Федор радостно улыбнулся и опрометью бросился в ангар. Джек с мукой во взоре посмотрел на него.
— Ничего, Джек. Через полчаса мы спустимся, и снова будет твоя очередь.
— Ну что мне стоило промолчать об этом проклятом водороде! — жалобно простонал Джек. — Сидел бы себе спокойненько на земле!
— Черт возьми, ты у нас — мастер-пилот, — польстил ему Чак. — Кстати, если Эндрю услышит о том, что я летал, он с меня шкуру сдерет, так что лучше молчать об этом эпизоде. А ты скоро отправишься на поле битвы, тебе повезло.
Джек попытался улыбнуться, но не слишком преуспел в этом. Что и говорить, он не был создан для воздушной стихии.
Все прошло очень легко. Они находились в лесу почти целый месяц, отправив лошадей в лагерь. Они разыскивали провод, по которому скот переговаривался между собой.
Когда они нашли его, пришлось дожидаться, чтобы по небу проплыла одна из летающих машин с голубым флажком — это был знак выступить ночью.
На первый пост они обрушились совершенно внезапно. Быстро убив большую часть скота, они наконец-то смогли вознаградить себя за голодную жизнь в лесу. Как же приятно вонзить зубы в свежее мясо после сухих пайков!
Неожиданно защелкала машина. Тугарин обернулся и, утерев рот рукавом, подошел к перепуганному пленному, знаком приказав ему выполнить свою задачу.
— Я тоже знаю щелкающие слова, — прорычал тугарин на едва понятном русском. — Ответишь неправильно, и с тобой будет то же самое, что и с ними. — Громко расхохотавшись, он потряс ногой, оторванной у одного из скотов и уже зажаренной.
Пленник, захваченный в прошлом году на станции Кеннебек, кивнул. Когда-то он думал, что сможет сопротивляться, что во время передачи он пошлет предупреждающий сигнал, сообщит, что наблюдательный пост на правом фланге теперь в руках врага. Сейчас он чувствовал, что ничего этого не сделает. Он мог лишь дрожать, глядя на усмешку тугарина.
Он отстучал сигнал «все в порядке» и, всхлипывая, откинулся на спину стула. Тугары вокруг него хохотали.
— Странно.
Посыльный, сдерживая зевок, посмотрел на телеграфиста.
— Что странно?
— Сигнал не такой, как обычно. Евгений всегда отвечал иначе.
— Уже поздно, Станислав, он устал, — ответил посыльный, потягиваясь, и спросил, не налить ли оператору чашку чая.
Станислав взял чашку и устроился на стуле поудобнее.
— Такое ощущение, что сигнал послал кто-то другой. — Кто?
— Не знаю, — ответил Станислав и подул на чай, чтобы охладить его.
— Думаешь, надо переспросить?
Станислав посидел минуту, задумчиво рассматривая потолок и прислушиваясь к тиканью часов.
— Хочешь меда?
Он посмотрел на посыльного, который залез в рюкзак и достал оттуда небольшой глиняный кувшинчик.
— Уже несколько месяцев его не пробовал. Посыльный добавил мед в чай телеграфиста, и тот расплылся в благодарной улыбке. Выпив чай, он снова стал слушать, как отсчитывают время часы. Вскоре он провалился в безмятежный сон.
Глава 5
— Завтрак, — мрачно сказал Пэт.
Мерки исчезли в редеющем тумане вместе со своими жертвами. Солдаты продолжали стрелять, и Эндрю с раздражением посмотрел в их сторону. Офицеры успокаивали бойцов, приказывая беречь боеприпасы.
— Туман рассеивается, — прошептал кто-то. Туман вдруг исчез, словно на сцене раздернули занавес. Эндрю почувствовал, как желудок у него сжался. Со всех сторон неслись проклятия его солдат.
На дальнем берегу по всей ширине брода высилась земляная перемычка, возведенная прошлой ночью. И сейчас, в утреннем свете, были видны мелькающие лопаты — они взлетали на мгновение над земляной стеной и снова исчезали.
Однако не это привело его в ужас. Они могли копать на той стороне реки все, что угодно, если бы не одно но…
— Ублюдки, — прорычал Барни. Эндрю кивнул в знак согласия.
Широкая земляная дамба вдавалась в реку. С их стороны ее защищала деревянная стена. По дамбе сно-
вали сотни рабочих, таская корзины с землей и камнями на плечах. Добегая до конца дамбы, они высыпали камни и землю и возвращались обратно.
Рабочие были карфагенянами.
Эндрю огляделся — все смотрели на него, ожидая приказаний.
Он попросил подзорную трубу, вытянул ее из футляра и стал рассматривать вражеские позиции. На берегу стояли часовые-мерки с луками и мушкетами, нацеленными на дамбу. В любого, кто решил бы бежать, они выстрелили бы без промедления. Как раз в тот момент, когда Эндрю навел трубу на дамбу, один из рабочих отшвырнул в сторону корзину и прыгнул в реку, но тут же упал, сраженный стрелой.
Направив трубу повыше, он увидел, как по берегу тянется длинная цепочка мужчин и женщин с корзинами. Они напоминали муравьев, деловито спешащих за очередной порцией стройматериала для муравейника.
— И сколько, по-твоему, они успели построить за это время? — спросил Эндрю, не отрывая глаз от противоположного берега.
— Ярдов тридцать, а то и больше, — сказал Барни.
— Дальше по реке еще одна дамба, — сообщил один из офицеров. Эндрю повернул трубу в указанном направлении.
В паре сотен ярдов от брода начиналась другая рукотворная набережная, возле нее виднелись связанные вместе бревна и грубо сколоченные лодки, в которых были навалены огромные валуны.
Эндрю отступил на шаг назад, пытаясь обдумать увиденное.
— Так говорите, первые звуки вы услышали около полуночи?
Барни кивнул.
— Река двести пятьдесят ярдов шириной, — промолвил Эндрю. — Тридцать ярдов за шесть или, может быть, за восемь часов. — К завтрашнему утру они могут добраться уже до середины.
— Чем больше они засыпают реку, тем уже она становится и тем быстрее ее течение, — успокаивающе произнес Пэт. — Вскоре они дойдут до такого места, где течение будет сносить этот мусор быстрее, чем они его насыпают.
— Для этого и предназначены бревна с валунами, — махнул рукой Эндрю.
— Господи, это же сколько надо было потратить сил, чтобы дотащить все сюда с гор!
— У них же есть рабы, — холодно отозвался Барни.
— Они будут делать насыпь, пока она держится, потом затопят бревна с камнями и примутся возводить дамбу дальше!
— Они могут перекрыть реку и ниже по течению, — обеспокоено сказал Барни. — Если дамба простоит пару дней, все наши укрепления окажутся обнажены.
— Черт побери! — воскликнул Эндрю, вновь поднимая к глазам бинокль.
— Все очень просто, за исключением одного, — тихо пробормотал Пэт.
Эндрю опустил бинокль и взглянул на него.
— Вам придется убивать их.
Ирландец достал из кармана плитку табака, отломил кусок и засунул себе в рот.
Эндрю тоже отломил кусок и начал медленно жевать. Он снова оглядел вражеские позиции и рабов, снующих по склону холма.
— Это карфагеняне, — наконец произнес он. — И они — пленники этих дьяволов.
— Они работают на врага, — отозвался Пэт. — Или мы, или они.
Эндрю посмотрел на побледневшего Барни.
— Мистер Барни.
— Сэр?
— Прикажите батареям открыть огонь. Сначала картечью, потом снарядами покрупнее.
Артиллеристы стояли молча, глядя на Эндрю.
— Выполняйте! — закричал он. — Иначе мерки будут на наших позициях!
Офицеры разошлись. Слабыми голосами они отдавали команды орудийным расчетам.
Рявкнула первая пушка. Эндрю поднял бинокль. Раздались еще выстрелы. Послышались крики раненых и умирающих, люди попадали в воду. На дамбе началась паника: пленники бросали свои корзины и бежали на берег.
С противоположного берега тоже раздались выстрелы, сметая в реку оставшихся в живых. Теперь они оказались под перекрестным огнем.
— Черт бы забрал их души в пекло! — завопил Пэт, потрясая сжатыми кулаками.
Вся дамба была усыпана телами. Эндрю молча смотрел, молясь про себя, чтобы не было продолжения, но почему-то он знал, что это еще не конец. Из-за прикрытия показались мерки, на головы пленников обрушились удары хлыстов, и несчастные вновь побежали на край дамбы выбрасывать содержимое своих корзин. Несколько снарядов обрушилось на дамбу, убив одного из мерков. Через несколько минут появился другой, и работа возобновилась.
Но и опустошив корзины, пленники не могли уйти в укрытие. Мерки тотчас посылали их обратно. На место убитых приходили новые, платя жизнью за корзину камней или земли.
Тела убитых стали всплывать возле укреплений врага. Мерки подбирали трупы. Один из них взмахнул мечом и отрубил у тела руку, а потом издевательски помахал ею защитникам форта.
— Кровавые ублюдки! — неистовствовал Пэт. — Мы поставляем им пищу!
Не сдержавшись, Пэт выхватил винтовку у одного из солдат и, прицелившись, выстрелил. Враг мгновенно спрятался за укрытие.
— Глаз у меня уже не тот, что прежде. Эндрю отвернулся от методичного убиения пленных рабов.
— Прикажи прекратить обстрел. Батареям вести прицельный огонь, это замедлит работу. Вызови лучших стрелков, пусть охотятся на часовых и охранников. В рабов не стрелять.
— А что будет ночью? — спросил Барни.
— Пристреляйте пушки и отметьте места, где должен быть ствол, флажками. Тогда можно будет стрелять в темноте, — предложил Пэт. — К тому времени, как они подберутся поближе, картечь будет сыпаться им на головы беспрерывно.
Отдав подзорную трубу ординарцу, Эндрю спустился со стены и направился в штаб-квартиру.
— Осторожнее… Еще немного влево!
Дрожа от нетерпения, Чак Фергюсон, пятясь, вышел из ангара. Он следил за тем, как его команда выводила на улицу аэростат, ухватившись за боковые веревки. Корзина для пилотов, привешенная снизу, передвигалась при помощи тележки на колесах.
Он уже видел главную ошибку в своих планах. В будущем надо будет устроить на крыше ангара люк, отодвигающийся в сторону, и воздушный шар сам окажется на улице. Дул легкий ветерок, но и его было вполне достаточно, чтобы вся команда боялась, как бы не поцарапать или, еще хуже, не порвать драгоценный шелк оболочки.
Джек беспокойно шагал рядом с тележкой, Федор шел возле него, следя за тем, чтобы пропеллер не коснулся земли. Когда наконец хвост аэростата оказался снаружи, Чак с облегчением вздохнул. Все было в порядке.
Впервые он видел свое детище при свете дня. Чак отступил на шаг г присмотрелся. Вроде бы линии были симметричны, но трудно сказать точно. Рама казалась достаточно прочной, но как она будет выдержи-
вать нагрузки в полете — неизвестно. Чак против воли был вынужден признать, что его творение придется доводить до совершенства методом проб и ошибок. Но в данном случае его ошибка окажется фатальной для того, кто поднимется в воздух.
— Хорошо, Федор, поднимай!
Тот махнул рукой в знак того, что понял указание, и, наклонившись к котлу, чиркнул спичкой. Все затаили дыхание, в том числе и Джек, который уверял всех, что водород легче воздуха и даже в случае утечки станет подниматься вверх.
Чак терпеливо ждал, пока нагреется котел, он ходил вокруг, проверяя среднюю емкость для газа, которую скоро заполнит горячий воздух. Шелк, свободно свисавший с каркаса стал натягиваться.
— Нагревается! — завопил Джек.
Чак взглянул на сторожевую башню. Наверху ветер слегка раздувал знамя. Наблюдатель на башне помахал, показывая, что поблизости не видно воздушных кораблей мерков.
Чак поспешил к Джеку.
Джек встал на деревянную раму, на которую опирался двигатель, и потянул за веревку, удерживающую корзину. Когда он отпустил веревку, шар снова устремился вверх.
— Баланс отличный. Через пару минут можно будет взлетать.
Чак посмотрел Джеку в глаза:
— Боишься?
Джек попытался выдавить из себя улыбку:
— Если честно, я бы сходил в туалет, прежде чем подниматься.
— Давай еще раз все проверим, — предложил Чак. Он забрался на сиденье первого пилота, и аэростат слегка накренился. Передвинув рычаг вправо и влево, Чак посмотрел, как работает рулевое управление. Подергав Другой рычаг, он удовлетворенно кивнул. — Все отлично, Джек. Забирайся. Петраччи влез на переднее сиденье, а Чак перебрался на корму, поближе к двигателю. Федор посмотрел на него с подозрением.
— Просто еще разок проверю, — успокоил его Чак. Он принялся внимательно осматривать двигатель, подачу топлива, бак с горючим. Потом повернул рукоять — цилиндры стали медленно двигаться, в первый раз проворачивая ведущее колесо.
Все еще сидя в кабине, Чак посмотрел вверх. Над головой его была выхлопная труба, по которой поднималась тоненькая струйка горячего воздуха.
— Все в порядке, — объявил Чак.
Джек наклонился со своего места и посмотрел на землю в паре футов от него.
— Сейчас начнем подниматься.
— Федор, дай-ка мне бутылку водки. Механик вытащил из кармана широкой рубахи бутыль и передал ее Чаку.
Перегнувшись через край корзины, тот поднял бутылку повыше и ударил ею по раме двигателя.
— Окрещаю тебя «Летящее облако»! — выкрикнул он. — А теперь, Джек, полный вперед!
— Нельзя! Полковник приказал… — завопил встревоженный Федор.
— Плевать мне на дурацкие приказы! Я полечу! И прежде чем Федор успел остановить его, Чак открыл вентиль.
В считанные секунды горячий воздух наполнил мешок, и люди, работавшие над проектом Фергюсона в течение нескольких месяцев, радостно закричали. Нос корабля начал подниматься.
В первые секунды Чак наслаждался победой, но вскоре радость сменилась паникой — нос корабля задрался вверх, а корма по-прежнему оставалась внизу.
— Вниз, Джек!
Петраччи оглянулся через плечо, в глазах у него застыл ужас. Он передвинул рукоять, и нос корабля стал плавно снижаться, а хвост — подниматься. Одно-
временно «Летящее облако» начало двигаться вперед, поперек узкой просеки в лесу.
— Лево руля!
— Черт возьми! Кто здесь пилот — я или ты? -заорал перепуганный Джек. — Я знаю, что делаю!
Нос корабля принял горизонтальное положение и стал опускаться, а сам корабль одновременно начал поворачиваться. Джек снова потянул на себя руль высоты, но еще пару томительных секунд нос «Летящего облака» продолжал опускаться. Наконец он застыл, поколебался и снова полез вверх. Спасло их только то, что они уже поднялись футов на двадцать и теперь не опасались врезаться во что-нибудь.
— Он плохо слушается руля! — закричал Чак, стараясь перекричать рев двигателя и пропеллера. — Опускай его прежде, чем выравнивать высоту.
Джек кивнул, корабль продолжал раскачиваться и направился прямо к огромному ангару.
— Дерьмо!
Нос корабля снова нацелился в небо, и тут Чак вспомнил еще об одной очень важной вещи. Если только он вернется на землю, то обязательно прикрепит к сиденьям ремни безопасности, чтобы никто не свалился. Съехав на самый краешек сиденья, он изо всех сил вцепился в него, глядя на неуклонно приближающийся ангар. Корабль продолжал подниматься, пропеллер жужжал, толпа внизу замолкла — все смотрели, сумеет ли пилот избежать столкновения с ангаром. Но корзина аэростата лишь скользнула по крыше, и «Летящее облако» устремилось в небо. Зрители приветствовали этот маневр криками бурного восторга.
Высокие деревья оказались внизу, а они все поднимались. Постепенно Джек выровнял нос и корму и оглянулся на Чака, который смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова.
— Надо просто немного приспособиться, — сказал он. Чак вынул из нагрудного кармана фляжку и протянул ее отважному пилоту. Джек глотнул и слабо улыбнулся.
— Ты же знаешь, я терпеть не могу подниматься в воздух, — объяснил он шепотом.
— Но ты единственный умеешь это делать, — отозвался Чак, стараясь, чтобы дрожь в его голосе была не так заметна.
Он взял фляжку и залпом выпил оставшуюся водку. Потом откинулся на спинку сиденья, чтобы унять сердцебиение. Только теперь он смог оглядеться.
Это было прекрасно.
Он уже видел вдали Испанию, а за ее пределами — маленький, словно игрушечный поезд, который пересекал реку Сангрос. Воздух стал холоднее, на востоке в небе стояло солнце. Чак видел место, где холмы, покрытые деревьями, переходили в степь.
Снизу раздались крики, едва слышные из-за расстояния. Прямо под ними проплывал пороховой завод. Все рабочие высыпали во двор и показывали на корабль. Теперь не только мерки могли летать.
— Какая высота? — спросил Чак.
— Пять, может, шесть сотен футов.
— Поверни корабль на север.
Джек кивнул и принялся выполнять приказание. Корабль несколько минут раскачивался из стороны в сторону, пока Джек наконец не понял, что малейшего прикосновения к рулю вполне достаточно для того, чтобы повернуть куда нужно.
Чак проверял, насколько велика амплитуда колебаний носа и кормы, пока Джек устанавливал курс.
— У нас два способа подъема и спуска! — крикнул Чак. — Думаю, в этом мы легко обставим мерков.
Двигатель работал великолепно, хотя периодически Чак проверял его. Однажды во время проверки он проработал шесть часов подряд, и теперь ему стало интересно, смогут пи они вернуться, если на этот раз он откажет.
Становилось все холоднее, хотя, возможно, в этом был виноват ветер, порывы которого то и дело заставляли его ежиться. Этого, он тоже не предусмотрел и теперь, дрожа от холода, проклинал свою непредусмотрительность.
Корабль слегка содрогнулся, и Чак почувствовал, как у него свело желудок.
— Это ветер, — с притворным спокойствием объяснил Джек, однако лицо его заметно побледнело.
— С тобой все в порядке?
Джек с трудом сглотнул, но ничего не ответил.
— Наверное, нам стоит вернуться.
Лицо Джека выразило явное облегчение, и с гораздо большим мастерством, чем то, которое он демонстрировал еще полчаса назад, он повернул корабль.
— Мы очень высоко! — крикнул он. — Может, две тысячи футов или еще больше.
Чак потрясено посмотрел вниз.
Он чувствовал себя Богом. Далеко на юге он видел голубоватую полосу Внутреннего моря, на западе дымили два паровоза, таща за собой тяжелые составы. На север к гнездовьям летела вереница птиц, они недоуменно обогнули неуклюжее создание, которое оказалось в воздухе вместе с ними. Чак расхохотался, как ребенок.
— Давай еще немного спустимся! — крикнул Джек. Вспомнив о свой задаче, Чак открыл клапан и стал следить, как изменяется поступление горячего воздуха в среднюю емкость.
Нос корабля слегка опустился, снова налетел порыв ветра. Через плечо Джека Чак увидел крохотную поляну, на которую им предстояло приземляться, и суетящихся на ней людей, похожих на муравьев.
— По-моему, мы снижаемся слишком быстро! -крикнул Чак, и не успел Джек ему ответить, как он закрыл вентиль. Но корабль продолжал падать.
Джек пытался выровнять нос корабля, но падение по-прежнему не замедлялось. Чак в панике понял, что выпустил почти весь теплый воздух, и теперь потребуется несколько долгих минут, чтобы снова набрать его в емкость.
— Подними его!
Но корабль все еще падал, даже несмотря на то что его нос задирался все выше и выше. Чак смотрел на Джека. Тот вцепился в рули управления с такой силой, что костяшки побелели.
Верхушки деревьев становились все ближе. Чак почувствовал, что сердце у него ушло в пятки — деревья стремительно приближались, грозя проткнуть корабль и незадачливых воздухоплавателей насквозь. До них оставалось не более полудюжины футов.
Хвост наконец тоже пошел вверх, и корабль, хотя и с креном на нос, замедлил падение. Пропеллер вращался, горячий воздух снова стал наполнять емкость. До земли оставался десяток футов, люди уже бежали, чтобы схватить болтающиеся по сторонам корабля тросы.
— Глуши двигатель! — завопил Джек.
Чак повиновался. Джек передвинул руль высоты в крайнее положение. Десяток рабочих, ухватившись за тросы, помогли кораблю медленно опуститься на землю.
— Думаю, нам надо немного попрактиковаться, — прошептал Чак.
— Это еще ничего, — отозвался Джек, ступая на землю под восторженные крики рабочих. Он огляделся, принимая приветствия со слабой улыбкой на устах, наклонился вперед, и его вырвало.
Чувствуя дрожь в коленях, Чак вылез из корзины и виновато посмотрел на Федора, которого он одурачил, отправившись вместо него в этот первый полет.
— Массовое производство аэростатов и подготовка пилотов начинаются прямо сегодня, — объявил Чак.
Не в силах идти, Чак опустился на землю. Он сделал это, он летал, как птица! Унизительная дрожь в коленях вскоре прошла. Он смотрел на корабль и думал о том, что он сделал правильно, а что надлежит еще исправить.
Надо отрегулировать набор высоты и скорость пропеллера и продумать, как устранить эти колебания при спуске и подъеме. И вот еще что…
Улыбнувшись, он обратился к Федору: — Принеси-ка пару кожаных ремней.
Механик мрачно посмотрел на Чака.
— Ну давай же! Неужели так трудно пойти и принести ремни! Черт побери, я вовсе не собираюсь свалиться с этого дурацкого сиденья! Через десять минут мы полетим снова.
Федор радостно улыбнулся и опрометью бросился в ангар. Джек с мукой во взоре посмотрел на него.
— Ничего, Джек. Через полчаса мы спустимся, и снова будет твоя очередь.
— Ну что мне стоило промолчать об этом проклятом водороде! — жалобно простонал Джек. — Сидел бы себе спокойненько на земле!
— Черт возьми, ты у нас — мастер-пилот, — польстил ему Чак. — Кстати, если Эндрю услышит о том, что я летал, он с меня шкуру сдерет, так что лучше молчать об этом эпизоде. А ты скоро отправишься на поле битвы, тебе повезло.
Джек попытался улыбнуться, но не слишком преуспел в этом. Что и говорить, он не был создан для воздушной стихии.
Все прошло очень легко. Они находились в лесу почти целый месяц, отправив лошадей в лагерь. Они разыскивали провод, по которому скот переговаривался между собой.
Когда они нашли его, пришлось дожидаться, чтобы по небу проплыла одна из летающих машин с голубым флажком — это был знак выступить ночью.
На первый пост они обрушились совершенно внезапно. Быстро убив большую часть скота, они наконец-то смогли вознаградить себя за голодную жизнь в лесу. Как же приятно вонзить зубы в свежее мясо после сухих пайков!
Неожиданно защелкала машина. Тугарин обернулся и, утерев рот рукавом, подошел к перепуганному пленному, знаком приказав ему выполнить свою задачу.
— Я тоже знаю щелкающие слова, — прорычал тугарин на едва понятном русском. — Ответишь неправильно, и с тобой будет то же самое, что и с ними. — Громко расхохотавшись, он потряс ногой, оторванной у одного из скотов и уже зажаренной.
Пленник, захваченный в прошлом году на станции Кеннебек, кивнул. Когда-то он думал, что сможет сопротивляться, что во время передачи он пошлет предупреждающий сигнал, сообщит, что наблюдательный пост на правом фланге теперь в руках врага. Сейчас он чувствовал, что ничего этого не сделает. Он мог лишь дрожать, глядя на усмешку тугарина.
Он отстучал сигнал «все в порядке» и, всхлипывая, откинулся на спину стула. Тугары вокруг него хохотали.
— Странно.
Посыльный, сдерживая зевок, посмотрел на телеграфиста.
— Что странно?
— Сигнал не такой, как обычно. Евгений всегда отвечал иначе.
— Уже поздно, Станислав, он устал, — ответил посыльный, потягиваясь, и спросил, не налить ли оператору чашку чая.
Станислав взял чашку и устроился на стуле поудобнее.
— Такое ощущение, что сигнал послал кто-то другой. — Кто?
— Не знаю, — ответил Станислав и подул на чай, чтобы охладить его.
— Думаешь, надо переспросить?
Станислав посидел минуту, задумчиво рассматривая потолок и прислушиваясь к тиканью часов.
— Хочешь меда?
Он посмотрел на посыльного, который залез в рюкзак и достал оттуда небольшой глиняный кувшинчик.
— Уже несколько месяцев его не пробовал. Посыльный добавил мед в чай телеграфиста, и тот расплылся в благодарной улыбке. Выпив чай, он снова стал слушать, как отсчитывают время часы. Вскоре он провалился в безмятежный сон.
Глава 5
Рано утром Тамука подъехал к лагерю, в котором еще горели костры. Добравшись до вершины холма, он оглянулся на запад. Повсюду, насколько хватало глаз, степь была покрыта марширующими колоннами — двадцать пять уменов, четверть миллиона воинов. Авангард растянулся почти на двадцать миль, и когда они пересекали отмель, вода бурлила, как море в шторм.
Вука, который прямо-таки сиял от возбуждения, спрыгнул с седла и подбежал к отцу. Джубади стоял, прислонившись к дереву, и наблюдал за тем, как идут его войска.
Тамука поклонился ему и направился к Хулагару.
— Все в порядке? — спросил Тамука. Он снял шлем и прочесал рукой спутанную гриву волос.
— Все как планировалось. Рейд в тылу удался. Скот ничего не заметил.
— Но они уже удивляли нас раньше, — задумчиво промолвил Тамука.
Хулагар кивнул.
— Думаю, что на этот раз мы с ними справимся, — ответил щитоносец кар-карта. — Они построили отличный форт там, где река распадается на два протока. Но по всей длине реки стоят только наблюдательные посты на расстоянии дня пути.
Тамука кивнул и снял с бедра пристегнутый бурдюк с водой. Он сделал большой глоток и вытер губы.
— Где Вушка Хуш?
— На позиции.
Тамука посмотрел на Джубади, который сидел на земле, изучая лежащую перед ним карту.
Тамука мысленно возблагодарил небо, что Джубади не внял просьбам зан-карта отправить его с Вушкой. Вушка вместе с полком тугар выступил на запад, опередив основные силы почти на десять дней и пройдя за это время двести миль. Оставив лошадей, они вошли в лес четыре дня назад, пробираясь тайными тропами, проложенными заранее. Для воинов элитного умена было унизительно направляться к месту битвы пешком. Но, обогнув врага с фланга, они снова сядут на лошадей.
Хулагар вместе с Тамукой подошел к кар-карту. Джубади довольно спокойно поздоровался с Тамукой, и тот сразу почувствовал себя свободнее. С той памятной ночи во время полнолуния они ни разу не разговаривали. Хранитель щита понял, что кар-карт сменил гнев на милость. Неподалеку стоял Музта. Кар-карт тугар жестом пригласил его подойти.
— Я слышал, ваши воины показали себя с лучшей стороны, — вежливо сказал Тамука, поклонившись.
Музта усмехнулся:
— Разумеется. Для вас лес — тайна за семью печатями, но на севере наших владений полно лесов.
Тамука понимающе кивнул. Ему казалось, что лес слишком темен и неприветлив, в его тишине таится угроза. То ли дело степь, светлая и понятная, приближение врага в ней заметишь издалека, а в лесу…
— Мои проводники знают каждый холм, каждый брод, каждую тропинку в горах по всему кругу, но лес для них незнаком. Только здесь и в Кимере, на другой стороне мира, нам приходится проезжать по лесу, потому что иного пути нет — с обеих сторон моря. Музта молча смотрел в степь. Три зимы назад он проезжал здесь во главе своих уменов, собираясь напасть на непокорный скот. Тогда он был уверен, что война будет недолгой — не война, а развлечение, и все так считали. Только Кубата думал иначе, но сейчас Кубата мертв.
«Как все изменилось!» Он прикрыл ладонью глаза от слепящего солнца и посмотрел на восток. В небе у самого горизонта виднелся летающий корабль, там же находились передовые отряды, которые должны были отвлечь внимание от основных сил. Лошади протащили мимо него шесть пушек, рядом под уздцы вели свежих лошадей на случай, если какая-нибудь сдохнет и придется впрягать новую. Мертвых тут же съедали.
«Две лошади ежедневно! Именно столько нужно, чтобы накормить полк. Подумать только — приходится убивать собственных лошадей, чтобы прокормить армию, пока не появится долгожданный скот. Как все изменилось!» Он нахмурился.
— Думаешь о смерти? — тихо спросил Музта. Тамука не ответил.
С поляны раздалась серия щелчков, и Тамука повернулся в сторону тугар, стоявших вокруг говорящей по проводам машины. На земле сидел один из скотов и с ужасом смотрел вокруг.
Один из тугар что-то произнес на русском и ткнул пленника носком башмака. Тот на секунду поднял глаза, и Тамука увидел в его взгляде настоящую ненависть.
Они смотрели друг на друга какую-то долю секунды, потом скот положил руку на машину и начал отстукивать сообщение.
Вука, который прямо-таки сиял от возбуждения, спрыгнул с седла и подбежал к отцу. Джубади стоял, прислонившись к дереву, и наблюдал за тем, как идут его войска.
Тамука поклонился ему и направился к Хулагару.
— Все в порядке? — спросил Тамука. Он снял шлем и прочесал рукой спутанную гриву волос.
— Все как планировалось. Рейд в тылу удался. Скот ничего не заметил.
— Но они уже удивляли нас раньше, — задумчиво промолвил Тамука.
Хулагар кивнул.
— Думаю, что на этот раз мы с ними справимся, — ответил щитоносец кар-карта. — Они построили отличный форт там, где река распадается на два протока. Но по всей длине реки стоят только наблюдательные посты на расстоянии дня пути.
Тамука кивнул и снял с бедра пристегнутый бурдюк с водой. Он сделал большой глоток и вытер губы.
— Где Вушка Хуш?
— На позиции.
Тамука посмотрел на Джубади, который сидел на земле, изучая лежащую перед ним карту.
Тамука мысленно возблагодарил небо, что Джубади не внял просьбам зан-карта отправить его с Вушкой. Вушка вместе с полком тугар выступил на запад, опередив основные силы почти на десять дней и пройдя за это время двести миль. Оставив лошадей, они вошли в лес четыре дня назад, пробираясь тайными тропами, проложенными заранее. Для воинов элитного умена было унизительно направляться к месту битвы пешком. Но, обогнув врага с фланга, они снова сядут на лошадей.
Хулагар вместе с Тамукой подошел к кар-карту. Джубади довольно спокойно поздоровался с Тамукой, и тот сразу почувствовал себя свободнее. С той памятной ночи во время полнолуния они ни разу не разговаривали. Хранитель щита понял, что кар-карт сменил гнев на милость. Неподалеку стоял Музта. Кар-карт тугар жестом пригласил его подойти.
— Я слышал, ваши воины показали себя с лучшей стороны, — вежливо сказал Тамука, поклонившись.
Музта усмехнулся:
— Разумеется. Для вас лес — тайна за семью печатями, но на севере наших владений полно лесов.
Тамука понимающе кивнул. Ему казалось, что лес слишком темен и неприветлив, в его тишине таится угроза. То ли дело степь, светлая и понятная, приближение врага в ней заметишь издалека, а в лесу…
— Мои проводники знают каждый холм, каждый брод, каждую тропинку в горах по всему кругу, но лес для них незнаком. Только здесь и в Кимере, на другой стороне мира, нам приходится проезжать по лесу, потому что иного пути нет — с обеих сторон моря. Музта молча смотрел в степь. Три зимы назад он проезжал здесь во главе своих уменов, собираясь напасть на непокорный скот. Тогда он был уверен, что война будет недолгой — не война, а развлечение, и все так считали. Только Кубата думал иначе, но сейчас Кубата мертв.
«Как все изменилось!» Он прикрыл ладонью глаза от слепящего солнца и посмотрел на восток. В небе у самого горизонта виднелся летающий корабль, там же находились передовые отряды, которые должны были отвлечь внимание от основных сил. Лошади протащили мимо него шесть пушек, рядом под уздцы вели свежих лошадей на случай, если какая-нибудь сдохнет и придется впрягать новую. Мертвых тут же съедали.
«Две лошади ежедневно! Именно столько нужно, чтобы накормить полк. Подумать только — приходится убивать собственных лошадей, чтобы прокормить армию, пока не появится долгожданный скот. Как все изменилось!» Он нахмурился.
— Думаешь о смерти? — тихо спросил Музта. Тамука не ответил.
С поляны раздалась серия щелчков, и Тамука повернулся в сторону тугар, стоявших вокруг говорящей по проводам машины. На земле сидел один из скотов и с ужасом смотрел вокруг.
Один из тугар что-то произнес на русском и ткнул пленника носком башмака. Тот на секунду поднял глаза, и Тамука увидел в его взгляде настоящую ненависть.
Они смотрели друг на друга какую-то долю секунды, потом скот положил руку на машину и начал отстукивать сообщение.