Фостер Лори. Слишком много не бывает

   – Вы обе были еще детьми, когда жизнь сыграла с вами злую шутку.
   Встревожившись, Брук подскочила.
   – Хотите еще лимонаду?
   Кент тоже встал, загородив ей путь к отступлению.
   – Хорошо, что Бен с удовольствием уделяет ей столько своего времени. Вы полагаете, это знак того, что он испытывает к ней настоящий интерес?
   Как и рассчитывал Кент, этот новый вопрос помог Брук расслабиться. Плечи ее свободно опустились, и она кивнула:
   – Я думаю, он в нее влюблен. Но я не хочу, чтобы ему было больно.
   – Как было больно вам?
   Брук натянуто и невесело рассмеялась:
   – Бен силен, уверен в себе и сам зарабатывает на жизнь. Он не молоденькая девчонка. Он не...
   Кент прервал поток слов, прикоснувшись пальцем к ее губам.
   – Он не вы?
   Губы Брук были подкрашены помадой, и Кенту захотелось слизнуть ее, чтобы почувствовать их настоящий вкус.
   Брук не шелохнулась, но глаза ее потемнели, и пульс участился. Кент провел пальцем вверх и вниз по ее губам.
   – Давайте по порядку, идет? Сьерра – просто прелесть. Она сдержанна и скрытна потому, что у нее есть печальный жизненный опыт, но она не способна намеренно причинить кому-то боль, так что за Бена вам волноваться нечего. Эти двое разберутся между собой и без нашего вмешательства. И, наверное, быстрее, чем выдумаете.
   Брук промолчала.
   – Теперь второе. – Он еще ближе подошел к Брук и медленно, чтобы не спугнуть ее, просунул ногу между ее ног, с удовольствием глядя на то, как ее миниатюрная ножка в сандалии контрастирует с его грубыми большими ботинками. Обняв Брук одной рукой за талию, чтобы она не могла ретироваться, Кент поднес палец в помаде к своим губам и, лизнув его, с улыбкой заключил: – Вишня. Ах вы, маленькая проказница!
   Брук приоткрыла рот, чтобы вдохнуть воздух, и в этот момент Кент накрыл губами ее рот. Он не торопился и не суетился – он делал все очень обстоятельно.
   Брук была горячей и остро-сладкой на вкус из-за оставшегося на губах лимонада. Еще она была так трогательно стыдлива, но не безответна.
   Кент чуть-чуть отклонился, открыл глаза и встретил ее испуганный и затуманенный взгляд.
   – Брук.
   Она сглотнула, глядя на его губы. Дыхание ее было хриплым и сбивчивым.
   – Я... я едва вас знаю.
   У Кента закипела кровь. Тон ее ясно указывал на то, что она готова его принять, что она его хочет.
   – Мы не будем торопиться. – Настолько, что она станет умолять его скорее дать ей кончить.
   – Вы моложе меня.
   Кент усмехнулся. Она искала отговорки и не находила их.
   – Мы оба взрослые люди, и мы знаем, чего хотим. Мы можем делать все, что нам, черт возьми, заблагорассудится. – Голос его упал до низкого рокота. – И ты знаешь, что я хочу тебя.
   Брук опустила взгляд на его потную грудь, медленно вдохнула его запах и дотронулась до его рубашки. Кент смотрел, как передвигается по его груди ее маленькая узкая рука с наманикюренными пальчиками, такая деликатная на фоне его пропотевшей грязной рубахи. Видит Бог, Брук его заводила.
   Кент прижал свои бедра к ее:
   – Поверь мне, ты для этого совсем не старая.
   – Надо было мне поумнеть к моим годам, надо было научиться...
   – Ты считаешь, что быть со мной – это глупость?
   – Я не знаю. – Брук растерянно подняла глаза. – Я совсем тебя не знаю.
   – Ты знаешь, что я тебя хочу. – Кент гладил ее по спине, по ягодицам. – А что еще важно?
   Чувства ее пребывали в смятении, и взгляд ее стал мягче, глаза – темнее.
   – Все важно.
   Черт! Вот уж не хотелось бы ему сейчас вступать с ней в дискуссии. Кент удрученно застонал. Брук напряглась:
   – Простите. Я не знаю, как себя вести в такой ситуации и...
   Член его был таким твердым, что даже болел.
   – У тебя прекрасно получается.
   – Я хочу тебя поцеловать. – После того как Брук сделала это неожиданное заявление, она подняла глаза, покачала головой и уточнила: – Нет, у меня такое чувство, словно я должна тебя поцеловать. Я все время только об этом и думаю. Я от этого с ума схожу...
   Кент прижал ее к себе – теперь ему было наплевать и на грязь на рубашке, и на пот – и припал к ее рту. Брук застонала, прижалась к нему еще теснее, и, когда он исцеловал ее скулы и горло, она запрокинула голову, предоставляя ему лучший доступ к своим губам.
   Кент чувствовал, что джинсы его вот-вот лопнут.
   Брук тоже дрожала от возбуждения.
   – Я... Ты мне нужен.
   – Да, черт возьми. – Она сказала, что хотеть его глупо, но при этом продолжала его хотеть. Потом он объяснит ей, что у нее нет причин осторожничать. – Пригласи меня в дом, Брук.
   Нерешительность боролась с насущной потребностью, но Кент видел, что потребность победила. Брук улыбнулась, и тут они оба услышали шелест травы. Кент отпустил Брук и торопливо отступил, но в тот же момент вынужден был подхватить ее, поскольку она чуть не упала. Продолжая удерживать Брук на руках, пока она не обретет утерянное чувство равновесия, он обернулся посмотреть, кто посмел нарушить их уединение.
   Маленькая престарелая леди с королевской осанкой остановилась и уставилась на них. Медленно она перевела взгляд с Кента на Брук и брезгливо скривилась:
   – Что это за семейное пристрастие к публичным показам?
   Брук буквально отпрыгнула от Кента.
   – О Боже!
   У Кента реакция была не столь острой. Мысленно он все еще развивал заданную Брук тему – приглашение в дом, в постель и прочее.
   Он сделал вдох и выдох, потом еще один вдох и еще один выдох. И только после этого почувствовал себя готовым к общению с хрупкой седовласой дамой, которая не отрывала от него буравящего взгляда льдисто-серых глаз.
   – Итак, молодой человек, что вы можете сказать в свое оправдание?
   Молодой человек?
   Раздраженный этим неуместным вмешательством, Кент ответил ей в далеком от любезности тоне;
   – А вы, черт возьми, кто будете? – Брук дотронулась до его руки:
   – Она бабушка Бена.

Глава 13

   – На самом деле, Брук, мне нужна твоя помощь. – Агата, прищурившись, смотрела на Брук. – Бен не хочет идти на контакт.
   Брук обескураженно заморгала. Агата Харпер нуждалась в ее помощи? Увидев, что хозяйка онемела от удивления, Агата раздраженно сказала:
   – Вижу, что мне самой придется представиться. – Она протянула Кенту узкую, с синими венами, руку: – Я Агата Харпер. А вы?
   Кент очень нежно пожал эту птичью лапку – по сравнению с рукой старушки его ладонь казалась просто огромной.
   – Кент Монро.
   – Вы знакомы с моим внуком Беном?
   Она все еще продолжала держать его за руку, и Кент пожал плечами:
   – Я с ним знаком.
   Старушка переводила внимательный взгляд с Кента на Брук и обратно.
   – Вы познакомились с моим внуком посредством этого... альянса?
   Брук несколько раздражала манера Агаты общаться резко и без обиняков. Но Кент нисколько не обиделся.
   – На самом деле Бен встречается с женщиной, на которую я работаю. Я познакомился с Брук через Бена.
   Глаза у Агаты стали как два сверла.
   – Говорите, вы работаете на Сьерру?
   – Это так. Вы ее знаете?
   Агата сделала вид, что не услышала его вопроса.
   – А что именно вы для нее делаете?
   Брук всегда немного побаивалась Агату Харпер – еще с тех пор, как когда-то в юности Пирс Харпер недвусмысленно сообщил ей, что она, Брук, вычеркнута из его жизни раз и навсегда. Он принадлежал к элите общества, а она была где-то далеко внизу. Пирс сказал ей, что с ребенком она может делать все, что пожелает, но на его помощь может не рассчитывать. Брук была лишь одной из его побед, и не более того.
   Брук не могла сказать наверняка, знала ли Агата о существовании Бена с самого его рождения. Но, похоже, что Пирс все-таки рассказал ей об этом. Как только Агата встретилась с Беном, она предложила Брук деньги – откупные за то, чтобы та не подавала в суд за уклонение от уплаты алиментов, что, по словам Агаты Харпер, могло бы очернить имя Харперов. Брук наотрез отказалась. Во-первых, потому, что к этому времени уже не так отчаянно нуждалась, а во-вторых, потому, что не хотела, чтобы Харперы могли заявить какие-то права на ее сына из-за этих денег. Она также объяснила Агате, что не намерена ни с кем судиться. У Брук был сын, и уже, поэтому она считала себя куда более обласканной судьбой, чем Пирс. Пирс умер, так и не узнав, какого замечательного мужчину он зачал. Брук было его почти жаль. И конечно, ей было жаль Агату. Брук ни разу не говорила о том эпизоде сыну, посчитав, что правильнее будет, если он сам сделает выводы. Она посчитала, что будет лучше, если его отношения с Агатой Харпер разовьются или сойдут на нет сами по себе, без ее, Брук, участия. Тогда ей не в чем будет себя винить.
   Кенту же и вовсе нечего было бояться, и высокомерие старушки его просто забавляло. Он тоже умел быть высокомерным.
   Он высвободил руку и улыбнулся:
   – У меня нет определенных обязанностей. Все зависит от того, где и на кого мы работаем. Сьерра вполне в состоянии управляться самостоятельно, без моей помощи, вот я и держусь на подхвате и делаю то, что она велит мне делать.
   – Так вы лакей? – поинтересовалась госпожа Харпер.
   Кент улыбнулся еще лучезарнее:
   – Да, если вам так нравится, можете считать, что я лакей.
   Агата вновь окинула его придирчивым взглядом: начиная с выгоревших пшеничных волос до носков грязных рабочих ботинок. Брук подумала, что для черной, бесперспективной работы в нем было слишком много крепкого и мужского.
   – Понимаю, – язвительно протянула Агата. – Похоже, вы не слишком амбициозны?
   Брук встрепенулась. Может, она и сама так думала, но она не позволит Агате оскорблять Кента. Он был гостем в ее доме.
   – Миссис Харпер...
   Кент прикоснулся к ее руке, давая знать, что и сам в состоянии за себя постоять.
   – Не могу понять, почему вас так волнуют мои амбиции?
   – Ну, я определенно...
   – Плохо воспитаны? Это я заметил. – Кент бросил нежный взгляд в сторону Брук. Он даже подмигнул, и у Брук возникла ужасная мысль, что он прочел ее мысли и догадался, что она думала о нем то же, что и Агата.
   Подозрения Брук лишь укрепились, когда Кент заговорил:
   – Но поскольку Брук это тоже может быть интересно, я могу вам сказать, что я вообще могу не работать. Я достаточно преуспел на рынке ценных бумаг и, поскольку вложения тоже оказались удачными, сейчас могу спокойно уйти на покой и вполне комфортно существовать. Я работаю на Сьерру просто ради удовольствия.
   Брук изумленно замигала. Рынок ценных бумаг? Работа ради удовольствия?
   – Я обожаю Сьерру и люблю копаться в земле. – Кент расправил широкие плечи. – Физическая работа помогает мне держать форму, мне, знаете ли, это необходимо.
   Кент улыбнулся Брук, и она почувствовала, что тает. О, он действительно был в форме. Несколько мгновений назад она чувствовала под ладонями его накачанные мускулы. Кент Монро был мужчиной в расцвете сил.
   – Ну что же, мне нравятся мужчины, которым праздность в тягость, – заметила Агата.
   Кент засмеялся.
   – Поскольку вы так и не дали мне возможности поухаживать за госпожой Бедвин, мне тут больше делать нечего. – Он повернулся к Агате спиной. – Брук, вы не проводите меня до грузовика?
   Брук была совершенно потрясена. Похоже, она отталкивала от себя Кента совершенно напрасно, и теперь, когда узнала о нем правду, у нее ноги стали совсем ватными. Кент не был ни черствым, ни наглым. Все было как раз наоборот. Он хотел ее, и Брук не видела ни одной причины, почему должна лишать себя или его этого удовольствия. Больше не было никаких препятствий.
   Она бросила на Агату извиняющийся взгляд:
   – Миссис Харпер, если вы позволите... – Агата махнула рукой:
   – Иди-иди. А я пока подожду в доме, а то ужасное солнце печет просто невыносимо. – С этими словами госпожа Харпер прошествовала через патио и вошла в дом с таким видом, словно получила именное приглашение – с вензелями и нижайшими поклонами.
   Брук покачала головой. Вот это характер! Кент обнял Брук за талию и утащил за собой.
   – Что за чертовщина тут происходит?
   – Понятия не имею. – Брук покачала головой, смущенная неожиданным визитом Агаты и заинтригованная новым развитием отношений с Кентом. Он держался сейчас с ней с непринужденной вежливостью, но, тем не менее, рука Кента у нее на талии сильно ее возбуждала. Теперь Брук точно знала, что впереди у них совместная постель, и она дождаться не могла, когда же этот счастливый момент наступит.
   Брук откашлялась.
   – Агата еще ни разу не была у меня в доме. Более того, она со мной почти не разговаривала. Я понятия не имею, зачем она сюда заявилась.
   Кент по дороге подобрал инструмент и теперь без усилий удерживал лопату, грабли и вилы в одной руке.
   – Хочешь, чтобы я потолкался тут поблизости? – Брук удивило его предложение. Приятно удивило.
   – Спасибо, но не надо. Со мной все будет в порядке.
   – Она не станет тебя напрягать?
   – Я не настолько хорошо ее знаю, чтобы сказать наверняка. Они с Беном не в лучших отношениях. Он... В общем, он на моей стороне.
   – Он твой сын. – Кент сказал это так, словно этот факт все объяснял. Но Брук была с ним согласна.
   Они подошли к грузовику – новому и дорогому, как впервые заметила Брук за все это время, – и Кент убрал инструменты в машину.
   Они оба заметили припаркованный у бордюра лимузин, отчасти скрытый разросшимися вязами, посаженными вдоль тротуара. Водитель терпеливо ждал в машине.
   Кент приподнял бровь:
   – Машина Агаты?
   – Наверное. Она очень богата.
   «А еще она напориста, стара и... умеет выбрать нужное время», – усмехнувшись, подумал Кент. Поколебавшись, он спросил:
   – Сын Агаты приходится Бену отцом?
   – Да, он умер несколько лет назад, когда Бен был еще подростком. – Желая оправдать глупую девочку, какой она когда-то была, Брук приняла оборонительную позу, обхватив себя за талию. – До этого времени Бен никогда с Агатой не встречался. Пирс не хотел встречаться ни со мной, ни с моим сыном. Тот день, когда я сообщила ему о своей беременности, был последним днем нашего знакомства. С тех пор я его тоже никогда не видела.
   Кент прислонился к грузовику. Солнце вызолотило пряди в его шевелюре, и от этого его голубые глаза казались ярче и выразительнее.
   – Его потеря.
   Довольная тем, что Кент разделяет ее взгляд на ситуацию, Брук улыбнулась:
   – Я тоже это всегда так понимала.
   Кент очень здорово смотрелся в этой позе – длинные крепкие ноги в голубых потертых джинсах, загорелые руки.
   Когда он обнял Брук за шею и привлек к себе, она с готовностью приникла к нему. Не прошло и пары секунд, как по телу ее растекся жар, а дыхание участилось. Мозолистая ладонь Кента накрыла ее щеку. Он осторожно взял Брук за подбородок и чуть приподнял голову.
   Глаза их встретились.
   – Простыни будут гореть под нами, Брук. Можешь на это рассчитывать.
   Она поежилась и задышала глубоко.
   – Но ты должна знать с самого начала: мне нужно больше, чем просто секс.
   – Правда? – вздрогнув от неожиданности, переспросила Брук.
   – Правда.
   – Но почему? – Она только что свыклась с мыслью о том, что ее ждет любовное приключение. Для нее уже это было громадным шагом. Обычно она так себя не вела. У нее было несколько тайных романчиков, и ни один из них не был настолько серьезным, чтобы она сочла нужным ставить в известность Бена. Она давно решила, что с мужчинами у нее могут быть только временные отношения. Причем сексуальный контакт происходил как бы случайно, она никогда заранее такого развития событий не планировала.
   Сейчас же впервые она вступала в связь открыто: когда секс был не случайным следствием, а основной целью. Никогда она с таким нетерпением не ожидала того, что будет.
   Они находились в дальнем от дома конце подъездной дороги, за густой живой изгородью. Кент нежно поцеловал Брук, оставив ее в предвкушении продолжения.
   – Проклятие, – сказал он со сдерживаемым раздражением. – Сейчас не лучшее время и место, так что я постараюсь быть кратким.
   – Быть кратким в чем?
   – В своих объяснениях. – Кент привлек ее к себе и теснее прижал к груди. Брук чувствовала щекой, как бьется его сердце, она вдыхала острый, солоноватый, горячий, солнечный запах. – После того как умерла моя жена, я потерял интерес к жизни, и мне понадобилось время, чтобы снова стать собой. Но даже когда жизнь моя более или менее наладилась, женщины значили для меня не больше, чем теплое тело...
   Его грубая прямота шокировала Брук и почему-то возбуждала. Но она не хотела слушать, как он говорит о себе и других женщинах. Даже о жене.
   – Тебе ни к чему...
   Кент поцеловал Брук, не дав ей договорить. Этот поцелуй уже не был нежным. Кент буквально пожирал ее рот, одновременно вжимаясь в живот Брук возбужденным членом, который казался ей необыкновенно большим и твердым. И изобилие мужского в Кенте заставляло Брук острее чувствовать себя женщиной.
   Она не смогла сдержать стон, и мелкая дрожь прокатилась по ее телу.
   Прижав свой лоб к ее лбу, Кент сказал:
   – Ты не похожа на других, Брук. И дело не только в сексе, хотя, видит Бог, когда я войду в тебя, нам будет чертовски хорошо.
   Брук снова застонала, потому что она знала, что он прав.
   – Но мне нужно больше, чем одна ночь, больше, чем неделя. Больше, чем временные отношения.
   Брук вздрогнула и осторожно отстранилась.
   Но Кент снова обнял ее, придвигая ближе к себе.
   – Тебе понравится, когда я буду любить тебя быстро. Быстро, жестко и глубоко.
   – Да.
   Он помолчал немного, словно собирался с мыслями, а потом сказал:
   – Когда я впервые встретил Сьерру, у нее был синяк под глазом, а на теле синяков и вовсе было не сосчитать.
   Брук испуганно вскрикнула. Он огорошил ее этим заявлением, словно ушат ледяной воды на нее вылил. Она не нашлась что сказать.
   – Когда я познакомился со Сьеррой, я был, словно мертвый душой, скорбел по жене. Однажды я проезжал мимо их маленького городка и увидел Сьерру со стареньким чемоданом в руке, бредущую по шоссе. Она не хотела, чтобы я ее подвозил, но я боялся, что она вот-вот упадет без сил – такой у нее был измученный вид. Я уговорил ее забраться в мой грузовик и разделить со мной ленч... – Кент повел плечами и уставился в ясное синее небо. – Странно все складывается – Сьерра уверена, что я ее спас, хотя на самом деле это она меня спасла. Я запутался, я не мог думать ни о чем, кроме как о своей потере, а она дала мне новую цель в жизни.
   – Господи! – Брук потянулась к нему сердцем. Кент был прямой противоположностью Пирсу. Отец Бена отвернулся от нее, когда она больше всего в нем нуждалась; Кент помог женщине, с которой даже не был знаком. Брук улыбнулась с робкой надеждой на то, что счастье все еще возможно для нее.
   – Да, ей нелегко пришлось, – сказал Кент, глядя Брук в глаза. – Ее бывший муж – трус, и я должен был давно с ним посчитаться.
   Брук прикоснулась к лицу Кента.
   – Почему ты этого не сделал?
   Как ни странно, Кент был доволен тем, что она задала этот вопрос.
   – У него нюх – он чует, как может сильнее всего ранить Сьерру. И у него много влиятельных родственников. Мне он навредить не может, и он это знает. Но если я пойду против него, он сделает для Сьерры невозможным получение ссуды или лишит последнего, что у нее есть. Он уже сделал это с ее отцом, и бедняга все потерял.
   – Это законно?
   – Все, кроме побоев, что он наносил Сьерре, у нас в суде не оспоришь. Да и факт побоев доказать не так просто. Его отец был шерифом, затем стал мэром.
   – И это дает ему определенный иммунитет?
   – Да, что-то вроде этого. Сьерра надеялась, что может решить проблему, уехав из города, и, поскольку никаких определенных планов у меня не было, я поехал с ней. Она здесь счастлива и довольна. Все было бы прекрасно, если б не Грифф. Он последовал за ней сюда.
   – Ну, так надо же что-то делать!
   Кент усмехнулся и обнял Брук еще крепче.
   – Я знал, что ты поймешь. И да, я согласен. Я просто еще точно не решил, как надо действовать. Сьерра не хочет, чтобы я вовлекал в это других людей.
   – Я поговорю с ней.
   – Я бы предпочел, чтобы ты этого не делала. Она расстроится, если узнает, что я тебе обо всем рассказал.
   – Понятно. – Брук задумчиво нахмурилась. – Тогда, может, Бен...
   – Тсс. Я держу ухо востро, и я надеюсь, что она сама все ему расскажет. Я надеюсь, когда-нибудь она доверится ему настолько, что введет его в курс дела.
   – Но если муж Сьерры может навредить моему сыну, я должна его предупредить.
   Кент погладил щеку Брук подушечками пальцев:
   – Ты мне позволишь взять это на себя, ладно?
   Брук не очень этого хотелось, но она также понимала, что Сьерре ее вмешательство не понравится, и она решилась на компромисс:
   – Ну ладно. Я тебе доверяю.
   – Спасибо. – Кент подарил ей быстрый и жаркий поцелуй. – И теперь ты знаешь, что Сьерра мне очень дорога. Только по-другому. Скорее как дочь. Я вернусь вечером, когда мы сможем побыть наедине. Семь часов тебя устроит?
   До вечера, как ей показалось, оставалась целая вечность ожидания.
   – Да. Хорошо.
   Кент потянулся к Брук, но она отступила:
   – Мне надо идти. Миссис Харпер уже заждалась. – Кент усмехнулся озорной мальчишеской улыбкой:
   – Хочешь сказать, что не желаешь, чтобы она в твое отсутствие весь дом обшарила?
   Брук тоже улыбнулась, на этот раз вполне искренне. Кент был не просто красивым мужчиной. Он был еще и очень хорошим человеком.
   – Точно. – Брук легонько толкнула его в грудь. – Не опаздывай.
 
   Агата выглянула из окна и увидела Брук, идущую к дому. Она не винила Брук за то, что та позволила себя увести. Будь она, Агата, лет на сорок моложе, и она не устояла бы перед чарами Кента Монро.
   Когда Брук влетела в гостиную, Агата скромно сидела в кресле.
   – Простите, что заставила вас ждать.
   Агата усмехнулась про себя, но внешне сохраняла пристойный вид. Она не переставала удивляться тому, как вежливо и достойно держится Брук, между тем как сама она давала мало поводов для уважительного отношения.
   Агата сразу перешла к делу:
   – Я хочу, чтобы Бен был упомянут в моем завещании, но он продолжает утверждать, что буквально выбросит все, что я ему оставлю.
   Брук присела на диван напротив.
   – Понимаю. – Взглядом она словно просила у Агаты извинения. – Но он взрослый человек и принимает решения без моей помощи.
   – Ерунда. Он тебя любит и уважает. И этого достаточно. Он к тебе прислушивается. – Брук хотела, было отрицательно качнуть головой, но Агата продолжала: – Он заслуживает своей доли в наследстве. И я хочу, чтобы он ее получил.
   Брук какое-то время молча смотрела на Агату. Потом вздохнула и на тон ниже сказала:
   – Возможно, то, что вы хотите ему дать, не вполне совпадает с тем, что Бену от вас нужно.
   – Тогда что же? Я завещаю ему недвижимость, акции, валюту...
   – А любовь?
   Агата осеклась на полуслове.
   – Простите?
   – Уважение. Соучастие.
   Черт, в этом возрасте не так-то легко чем-то удивить, тем более ввести в смущение. Но Агата сама не узнала свой голос.
   – Негодник знает, что он мне небезразличен. – Брук улыбнулась, и Агата увидела, чем мать и сын похожи.
   – В самом деле? Как часто вы ему об этом говорите? – Агата в ужасе почувствовала, что краснеет. И что уже совсем невероятно, она вскочила и принялась расхаживать по ковру.
   – Мне, знаете ли, восемьдесят, и я хотела бы уладить этот вопрос.
   – Вот и улаживайте.
   Агата и не предполагала, что у Брук может быть столько металла в голосе. Те несколько раз, что они встречались, Брук была с ней тиха, как мышь. Агата бросила на нее неприязненный взгляд:
   – Вы мне выговариваете?
   – Не делайте вид, что вы так удивлены, миссис Харпер. Вы и сами были матерью. Вы знаете, что иногда строгость необходима. А Бен всегда был трудным ребенком. Он заставлял меня понервничать.
   Вот она – боль. Агата устало опустилась в кресло и сделала признание, которого никому до этого не делала.
   – Боюсь, – сказала она, – мать из меня была неважная. – Агата не смела, смотреть на Брук, а вместо этого смотрела на дальнюю стену.
   Тишина становилась невыносимой. От этой тишины ныли старые кости Агаты. Ей хотелось расслабленно опустить плечи, сгорбиться в кресле. Затем она услышала, как Брук встала. Еще несколько секунд спустя Брук присела рядом и взяла ее старческую руку в свою.
   Агата была настолько ошарашена этим жестом, что от неожиданности открыла рот. Если не проявить осторожности, так можно и вставную челюсть потерять.
   – Мы все стараемся делать то, что можем. – Брук нежно пожала пальцы Агаты. – Иногда мы, матери, совершаем ошибки, которые преследуют нас всю жизнь, а иногда нас осеняют гениальные педагогические идеи. К несчастью, понять, что есть что, становится возможным лишь, когда ребенок превращается во взрослого.
   Агата решила забыть о гордости и сказала Брук то, что должна была сказать много лет назад:
   – В отношении Бенджамина вы приняли ряд блестящих решений. Из него получился замечательный парень.
   Брук улыбнулась, и Агата отметила, что улыбка у нее и вправду чудесная. Глядя на эту улыбку, Агата могла понять, почему ее сын стал встречаться с этой женщиной, но не то, почему он так безответственно с ней поступил.
   – Спасибо, миссис Харпер.
   Агата заставила себя выпрямить спину.