Страница:
– Запросите по связи! Граф не сидит на месте, а мне нужно прямо к нему! У меня нет времени кататься по городу!
Капитан обернулся, демонстрируя некоторое удивление, и Гим прошипел ему прямо в лицо:
– И у вас, кстати, тоже!
Они все сделали, как было нужно. Запросили по связи местонахождение главы правительства. Получили ответ, что это «не их собачье дело». Назвали имя и титул того, кто на самом деле интересуется графом. И после паузы, заставившей Гима понервничать, приняли точный адрес, подтвердив таким образом право агента эльтаров распоряжаться машиной Службы Безопасности как своей собственной.
Теперь Гим знал, где находится граф Радол, а граф знал, что к нему едет Гим. Вопрос заключался только в том, к какой встрече станет готовиться правитель Оттора – выкатит на крыльцо башенный поляризатор или расстелит перед гостем ковровую дорожку…
«Ни того, ни другого», – отметил про себя Гим, когда броневик подкатил к невысокому особняку, окруженному густой, защищающей от избытка света зеленью, почти в самом центре города.
Встречали его мужчины в штатском. Причем очень вежливо. Сами отрыли дверь броневика, пригласили проследовать в дом, предупредительно распахнули ворота. Как верно подметил недавно «водитель» представительского автомобиля: «одеты в штатское, но выправка выдает». «Охрана, – подумал Гим. – Десять снаружи и бог знает сколько – внутри. Но люди другие, не те, что приезжали за Ин. Эти поскромнее, покультурнее. Пальцы без перстней, костюмы без излишеств».
– Лорд, – обратился к Гиму мужчина постарше, встретив его в холле с колоннами. – У графа сейчас совещание, но он вас примет. Пройдемте за мной!
Гима отвели в небольшую комнату с мягкой кожаной мебелью и окнами, выходящими в сад, – очень уютную и располагающую к спокойствию и доброжелательной беседе. Радол появился минут через десять – спокойный, ничуть не удивленный. Его глаза смотрели холодно, но во взгляде сквозило легкое беспокойство.
Они сели друг напротив друга, все двери закрылись.
– Вы не оставили охраны, – несколько удивленный оказываемым ему доверием, заметил Гим. Радол развел руками:
– Но и вы ведь пришли один.
– А не боитесь, что я тоже окажусь наемным убийцей герцога, как Ин – вашей? – Гим шутил, но сразу же понял, что промахнулся – доброе круглое лицо графа помрачнело и недоуменно вытянулось.
– О чем это вы? – с явной неприязнью в голосе поинтересовался Радол.
Быстрый штурм отменялся! Гим заставил себя успокоиться. Надо было рассуждать здраво и действовать осторожно, как это делал его собеседник.
– Что вы знаете о моем визите? – стараясь говорить мягко и учтиво, спросил сержант.
– Откровенно, Ревенберг? Ничего! – Граф нервно оглянулся на дверь, явно давая понять, что слишком спешит, чтобы ходить вокруг да около. – Я знаю, что вы – это вы. Знаю, что вы на Отторе, и это важно, потому что Ронтонте использует вас вместо себя в решении моего с ним конфликта. Почему вы здесь, почему так неожиданно, почему один? Вот вопросы, которые вынудили меня прервать заседание Координационного совета, который разрабатывает серию распоряжений для эвакуации населения городов, попавших в немилость к вашему господину. Остальное надеюсь услышать от вас, мой дорогой гость. Вы ведь скажете нам что-то более или менее утешительное?
– Ронтонте не объявлял в розыск своего телохранителя? – осторожно зацепил больной для себя вопрос сержант.
Граф поднял брови. Это означало: «Впервые слышу».
– Вы ничего не знаете и про неудавшееся покушение?
– Про что? – непонимающе переспросил Радол. Его доброе открытое красное лицо начало заметно бледнеть.
«Вот так! – подумал про себя Гим. – Радол ничего не знает! Проклятье, и он ведь не врет – я это чувствую! Тогда кто же подготовил Ин? Кому она звонила? Наконец, кто же ее похитил?»
– Про какое покушение вы говорили?! – не дожидаясь, пока Гим сам прервет паузу, поторопил граф. Он почему-то напомнил Гиму испуганного ребенка. – Кто-то покушался на жизнь герцога, и Ронтонте обвинил в этом нас? Вы здесь потому, что герцог решил расширить санкции? Ваши вести – еще хуже, чем то, что уже происходит?
– Вы и в самом деле непричастны к организации покушения? – невольно почувствовав себя хозяином положения, серьезно спросил Гим.
Радол с невинной миной развел руками. Он заметно нервничал. Гим понял, почему: он покушался или не он, все равно ведь ничего не доказать! Если герцог выберет жертву, у жертвы не попросят предъявить алиби!
– Тогда я ничего не понимаю! – честно признался Гим.
– Давайте разбираться вместе… – с удрученным видом тихо сказал граф.
– Хорошо, – кивнул Гим. – Давайте. Только с самого начала учтите две важные детали: я удивлен не меньше, чем вы, и не советую вам лгать мне – я обладаю даром читать ваши мысли. На герцога Ронтонте было совершено очень хорошо подготовленное, тщательно спланированное покушение. Как я уже сказал, неудачное. Вы утверждаете, что ничего о нем не слышали – ни в последнее время, ни на этапе его разработки?
– Да, утверждаю… Как это происходило?
– Герцог получил пять девушек-мутантов, выращенных на Цетайалзе специально для его личного гарнизона телохранителей. К моменту прибытия пополнения во дворец проникла девушка-диверсант, точная генетическая копия новенькой по имени Ин. Выбрав момент, диверсантка убила своего двойника и заняла его место. И, если бы не я и воля случая, герцог был бы обречен, а следовательно, мертв.
– Да. Он боялся как раз чего-то такого… – прошептал Радол.
– И вы не в курсе ни этих событий, ни того, что последовало за ними?
– Конечно же нет! Я вам уже сказал.
– Странно. Я помню, как вы угрожали ему на острове, на Излине…
Граф смело поднял глаза на сержанта и произнес громко, с обидой в голосе:
– Ревенберг! Я желал бы смерти тирану Оттора, но я не нанимал людей, чтобы превратить желаемое в действительное!
– Хорошо. Я вам верю. – Гим задумался. Он готовился к роли огрызающегося затравленного волка, а оказался на месте самоуверенного, разыскивающего обидчиков льва. Он готовился защищаться, а события повернулись так, что защищались как раз от него. Оценив ситуацию, сержант решил все же не отклоняться от заранее выбранного курса. Все равно, лучшее, что он мог вынести из общения с графом, – это союз с ним в дальнейших действиях.
– А что «последовало за ними»? – догадавшись, что речь пойдет именно об этом, нетерпеливо поторопил Гима Радол.
– Мы с герцогом больше не заодно, – собравшись с духом, сказал Гим.
– Понятно, что нет. Он ни с кем не «заодно». Хотите сказать, что больше на него не работаете?
– Совершенно верно. Я сбежал!
– С Излина? – Радол иронически улыбнулся, давая понять, что никогда не поверит в такую легенду и Гиму следует фантазировать повнимательнее, хотя бы из уважения к своему собеседнику.
– Совершенно верно, – серьезно повторил Гим.
– И как же, интересно? – Поднятая бровь графа означала: «Собираешься врать дальше? Ну что ж, посмотрим, как ты будешь выкручиваться».
– На «Икаре».
Графа как будто ударили по голове. Глаза его вспыхнули и погасли, словно подернувшись пеленой. Правитель Оттора сидел неподвижно и молчал – потрясенный, растерянный, убитый. Пальцы его судорожно подергивались.
Такой реакции Гим не ожидал. Молчание длилось долго. Гим сидел и думал, что говорить и как вести себя, чтобы не усугубить состояние человека, который ему симпатичен. И лишь когда Радол на мгновение вскинул растерянные глаза на Гима, сержант, увидев в них немой вопрос, заговорил:
– Вы не ослышались, граф. Я сказал «Икар». Разве в природе существуют другие космические корабли, способные сесть и взлететь через сетку сторожевых спутников Излина?
– О боже… – пробормотал Радол, опуская глаза в пол. – Что он наделал!
– Кто «он»?
– Виолт…
– Юноша, который был с вами на…
– Сколько вам лет?
– А что? Двадцать пять.
– Этот «юноша» старше вас в два с половиной раза. Он – законный сын герцога Ронтонте.
– Сын? – Гиму вспомнились горящие ненавистью глаза человека по имени Виолт там, на Излине. – Это значит…
Граф грустно покачал головой. Первоначальное потрясение как будто прошло, уступив место печали и унынию.
– Ничего это не значит, Ревенберг. Ронтонте не признает родни. А вот закон – признает. Смерть Ронтонте – дорога на престол для его сына.
– Виолт двадцать лет готовил покушение…
– Виолт погубил всех нас! – с горечью воскликнул Радол. На его глазах выступили слезы.
Гиму захотелось как-то поддержать старика, успокоить его.
– Герцог… – начал он.
– Да при чем тут герцог, молодой человек? – громко перебил его граф.
– Тогда кто же? – опешил Гим.
– Чтобы удовлетворить свои постыдные амбиции, Виолт вывел с Оттора один из «Икаров»! Теперь вы знаете об «Икаре», герцог знает об «Икаре», эльтары знают об «Икаре»!
– Возможно, и не знают… – пробормотал Гим. – С чего вы это взяли? Разве я это говорил?
Граф посмотрел на него так пристально, что он поежился.
– Объяснитесь! – потребовал граф.
– Может быть, мне и не следовало бы этого говорить, но про «Икар» пока знаю только я!
– Это правда? – дрогнувшим голосом спросил Ра-дол.
– Я спас девушку, выдававшую себя за амазонку Ин – ее двойника и тезку. Мы бежали от герцога по подземному туннелю до спрятанного в вулкане «Икара». На «Икаре» прибыли сюда, на Оттор. Нас никто не преследовал и никто не видел.
Граф потер пальцем переносицу. Он быстро приходил в себя.
– Вы – единственный, кто знает тайну Сопротивления – от начала и до конца? Туннель, «Икар», «Икары»? И вы пришли С ЭТИМ ко мне? Что же вы намерены делать?
Гим не сразу нашелся, что ответить. Граф же продолжал:
– Вы служили герцогу, но утверждаете, что «больше с ним не заодно». Зачем? Вы все равно агент Службы Безопасности Империи эльтаров, разве не так?
– Ого! – пробормотал Гим. – Даже герцог не знает таких подробностей. Его знания ограничивались словами «агент» и «эльтаров», а считал он меня вообще игрушечным, неживым и искусственным… Откуда у вас эти сведения?
– Вы – агент эльтаров, – еще раз громко повторил граф. – Вы пришли сюда, сообщаете мне, что знаете об «Икарах», и при этом утверждаете, что готовы сохранить это в тайне. А вы не боитесь, что тайна может умереть вместе с вами? Вам не кажется, что вы сами ставите меня в безвыходное положение? Что за игру вы ведете, лорд Ревенберг?
– А вы, граф Радол? – Гим и сам удивился, почему сказал именно это, и почему – таким высокомерным тоном.
Радол тяжело вздохнул и опустил глаза, словно вспомнив, кто здесь хозяин положения и кому больше пристало задавать вопросы. Но Гим вновь сделал шаг ему навстречу. Человек этот вызывал у него невольную симпатию. Гим не хотел ни победить, ни проиграть – приятнее всего было бы предложить дружбу.
– Я чувствую, что вам есть что сказать мне, граф, – мягко произнес он. – Я пришел сюда не для того, чтобы поставить свои условия, я хочу обменять помощь на помощь. Я не враг вам, а друг, по той причине, что враги у нас теперь общие. Вы мне не верите? Тогда давайте так: я расскажу вам все о себе, а вы – о себе. Я буду первым, так что у вас будет шанс отказаться говорить и таким образом получить козырь в свою колоду.
– Благородные слова, но этот картежный жаргон… – пробормотал, не поднимая глаз, граф. – Если хотите – пожалуйста, но не обещаю, что отвечу вам тем же.
– Хорошо, – согласился Гим. – Для начала: я не эльтар. Я даже не агент эльтаров. Я родился в одном из Эмбриональных центров конфедерации Нибуса. Рос и учился на Ларните, в спецшколе. С пятнадцати лет – профессиональный военный. Служил в вооруженных силах Ростера в должности сержанта ударной дивизии… До того момента, пока не выиграл в лотерею.
– Вы стали именитым из безымянного? – удивился граф. Этот человек даже в тяжелую минуту был способен удивляться вещам практически не важным.
– По странному стечению обстоятельств. Для присвоения имени меня перевезли на Колокон…
– Куда? Ах да, вы ведь должны были стать их агентом…
– Почти так, милорд. Со мной что-то сделали… Сперва устроили поединок на шпагах и закололи. Затем воскресили, наградив тело новыми свойствами.
– Боже, какой кошмар! И какими же?
– Этого вы не знаете? – понял Гим. – Знаете, что я агент, но не знаете, в чем моя сила? Вообще-то я и сам не особо в курсе. Мне сказали, что я – человек-фотоид… Вам это о чем-нибудь говорит?
– Ну… Ты же видел «Икар»? – Радол многозначительно посмотрел в глаза Гиму. – Мы знаем кое-что о фотоидах.
– Отлично – у вас есть фотоид-корабль, у меня – фотоид-агент… – пробормотал Гим, чувствуя, что несет галиматью. «Ну и пусть», – подумал он. Не это волновало его сейчас. – Хочу, чтобы вы меня поняли, – заговорил он снова, проглотив подкативший к горлу комок и с трудом ворочая внезапно пересохшим языком. – Я не давал согласия делать из меня что-то новое! Я не просил перевести меня в другую часть или разрешить мне сменить место службы! Я не просил, чтобы мне оказали такое доверие! Все это решали без меня, за моей спиной. Меня просто поставили перед фактом!
– Это меня не удивляет. Эльтары – всегда эльтары. В итоге – вы недовольны?
– Я не давал клятвы служить им! – сказал Гим, радуясь, что наконец смог сформулировать и высказать то, что его мучило.
– Тогда кому же вы теперь служите?
В глазах старого графа светилось такое понимание и сочувствие, что Гиму захотелось обнять его, кинуться ему на шею. Последние слова Радола поразили Гима в самое сердце, он почувствовал вдруг такую безысходность, что хотелось закричать от отчаяния. Он ведь и в самом деле не знал, кому сейчас служит. Он родился и вырос для службы, он служил всю свою жизнь. Он не представлял, в чем еще может быть СМЫСЛ ЖИЗНИ.
– Сейчас – только своей совести, – тихо сказал скорее самому себе, нежели графу, сержант Ростера.
– И совесть заставила вас явиться сюда?
– Да, можно и так сказать. Я на распутье. – Гим взглянул в глаза правителю Оттора. – Так получилось, что выбор за мною: я хочу стать на сторону тех, кого ведет благородство!
ГЛАВА 17
Капитан обернулся, демонстрируя некоторое удивление, и Гим прошипел ему прямо в лицо:
– И у вас, кстати, тоже!
Они все сделали, как было нужно. Запросили по связи местонахождение главы правительства. Получили ответ, что это «не их собачье дело». Назвали имя и титул того, кто на самом деле интересуется графом. И после паузы, заставившей Гима понервничать, приняли точный адрес, подтвердив таким образом право агента эльтаров распоряжаться машиной Службы Безопасности как своей собственной.
Теперь Гим знал, где находится граф Радол, а граф знал, что к нему едет Гим. Вопрос заключался только в том, к какой встрече станет готовиться правитель Оттора – выкатит на крыльцо башенный поляризатор или расстелит перед гостем ковровую дорожку…
«Ни того, ни другого», – отметил про себя Гим, когда броневик подкатил к невысокому особняку, окруженному густой, защищающей от избытка света зеленью, почти в самом центре города.
Встречали его мужчины в штатском. Причем очень вежливо. Сами отрыли дверь броневика, пригласили проследовать в дом, предупредительно распахнули ворота. Как верно подметил недавно «водитель» представительского автомобиля: «одеты в штатское, но выправка выдает». «Охрана, – подумал Гим. – Десять снаружи и бог знает сколько – внутри. Но люди другие, не те, что приезжали за Ин. Эти поскромнее, покультурнее. Пальцы без перстней, костюмы без излишеств».
– Лорд, – обратился к Гиму мужчина постарше, встретив его в холле с колоннами. – У графа сейчас совещание, но он вас примет. Пройдемте за мной!
Гима отвели в небольшую комнату с мягкой кожаной мебелью и окнами, выходящими в сад, – очень уютную и располагающую к спокойствию и доброжелательной беседе. Радол появился минут через десять – спокойный, ничуть не удивленный. Его глаза смотрели холодно, но во взгляде сквозило легкое беспокойство.
Они сели друг напротив друга, все двери закрылись.
– Вы не оставили охраны, – несколько удивленный оказываемым ему доверием, заметил Гим. Радол развел руками:
– Но и вы ведь пришли один.
– А не боитесь, что я тоже окажусь наемным убийцей герцога, как Ин – вашей? – Гим шутил, но сразу же понял, что промахнулся – доброе круглое лицо графа помрачнело и недоуменно вытянулось.
– О чем это вы? – с явной неприязнью в голосе поинтересовался Радол.
Быстрый штурм отменялся! Гим заставил себя успокоиться. Надо было рассуждать здраво и действовать осторожно, как это делал его собеседник.
– Что вы знаете о моем визите? – стараясь говорить мягко и учтиво, спросил сержант.
– Откровенно, Ревенберг? Ничего! – Граф нервно оглянулся на дверь, явно давая понять, что слишком спешит, чтобы ходить вокруг да около. – Я знаю, что вы – это вы. Знаю, что вы на Отторе, и это важно, потому что Ронтонте использует вас вместо себя в решении моего с ним конфликта. Почему вы здесь, почему так неожиданно, почему один? Вот вопросы, которые вынудили меня прервать заседание Координационного совета, который разрабатывает серию распоряжений для эвакуации населения городов, попавших в немилость к вашему господину. Остальное надеюсь услышать от вас, мой дорогой гость. Вы ведь скажете нам что-то более или менее утешительное?
– Ронтонте не объявлял в розыск своего телохранителя? – осторожно зацепил больной для себя вопрос сержант.
Граф поднял брови. Это означало: «Впервые слышу».
– Вы ничего не знаете и про неудавшееся покушение?
– Про что? – непонимающе переспросил Радол. Его доброе открытое красное лицо начало заметно бледнеть.
«Вот так! – подумал про себя Гим. – Радол ничего не знает! Проклятье, и он ведь не врет – я это чувствую! Тогда кто же подготовил Ин? Кому она звонила? Наконец, кто же ее похитил?»
– Про какое покушение вы говорили?! – не дожидаясь, пока Гим сам прервет паузу, поторопил граф. Он почему-то напомнил Гиму испуганного ребенка. – Кто-то покушался на жизнь герцога, и Ронтонте обвинил в этом нас? Вы здесь потому, что герцог решил расширить санкции? Ваши вести – еще хуже, чем то, что уже происходит?
– Вы и в самом деле непричастны к организации покушения? – невольно почувствовав себя хозяином положения, серьезно спросил Гим.
Радол с невинной миной развел руками. Он заметно нервничал. Гим понял, почему: он покушался или не он, все равно ведь ничего не доказать! Если герцог выберет жертву, у жертвы не попросят предъявить алиби!
– Тогда я ничего не понимаю! – честно признался Гим.
– Давайте разбираться вместе… – с удрученным видом тихо сказал граф.
– Хорошо, – кивнул Гим. – Давайте. Только с самого начала учтите две важные детали: я удивлен не меньше, чем вы, и не советую вам лгать мне – я обладаю даром читать ваши мысли. На герцога Ронтонте было совершено очень хорошо подготовленное, тщательно спланированное покушение. Как я уже сказал, неудачное. Вы утверждаете, что ничего о нем не слышали – ни в последнее время, ни на этапе его разработки?
– Да, утверждаю… Как это происходило?
– Герцог получил пять девушек-мутантов, выращенных на Цетайалзе специально для его личного гарнизона телохранителей. К моменту прибытия пополнения во дворец проникла девушка-диверсант, точная генетическая копия новенькой по имени Ин. Выбрав момент, диверсантка убила своего двойника и заняла его место. И, если бы не я и воля случая, герцог был бы обречен, а следовательно, мертв.
– Да. Он боялся как раз чего-то такого… – прошептал Радол.
– И вы не в курсе ни этих событий, ни того, что последовало за ними?
– Конечно же нет! Я вам уже сказал.
– Странно. Я помню, как вы угрожали ему на острове, на Излине…
Граф смело поднял глаза на сержанта и произнес громко, с обидой в голосе:
– Ревенберг! Я желал бы смерти тирану Оттора, но я не нанимал людей, чтобы превратить желаемое в действительное!
– Хорошо. Я вам верю. – Гим задумался. Он готовился к роли огрызающегося затравленного волка, а оказался на месте самоуверенного, разыскивающего обидчиков льва. Он готовился защищаться, а события повернулись так, что защищались как раз от него. Оценив ситуацию, сержант решил все же не отклоняться от заранее выбранного курса. Все равно, лучшее, что он мог вынести из общения с графом, – это союз с ним в дальнейших действиях.
– А что «последовало за ними»? – догадавшись, что речь пойдет именно об этом, нетерпеливо поторопил Гима Радол.
– Мы с герцогом больше не заодно, – собравшись с духом, сказал Гим.
– Понятно, что нет. Он ни с кем не «заодно». Хотите сказать, что больше на него не работаете?
– Совершенно верно. Я сбежал!
– С Излина? – Радол иронически улыбнулся, давая понять, что никогда не поверит в такую легенду и Гиму следует фантазировать повнимательнее, хотя бы из уважения к своему собеседнику.
– Совершенно верно, – серьезно повторил Гим.
– И как же, интересно? – Поднятая бровь графа означала: «Собираешься врать дальше? Ну что ж, посмотрим, как ты будешь выкручиваться».
– На «Икаре».
Графа как будто ударили по голове. Глаза его вспыхнули и погасли, словно подернувшись пеленой. Правитель Оттора сидел неподвижно и молчал – потрясенный, растерянный, убитый. Пальцы его судорожно подергивались.
Такой реакции Гим не ожидал. Молчание длилось долго. Гим сидел и думал, что говорить и как вести себя, чтобы не усугубить состояние человека, который ему симпатичен. И лишь когда Радол на мгновение вскинул растерянные глаза на Гима, сержант, увидев в них немой вопрос, заговорил:
– Вы не ослышались, граф. Я сказал «Икар». Разве в природе существуют другие космические корабли, способные сесть и взлететь через сетку сторожевых спутников Излина?
– О боже… – пробормотал Радол, опуская глаза в пол. – Что он наделал!
– Кто «он»?
– Виолт…
– Юноша, который был с вами на…
– Сколько вам лет?
– А что? Двадцать пять.
– Этот «юноша» старше вас в два с половиной раза. Он – законный сын герцога Ронтонте.
– Сын? – Гиму вспомнились горящие ненавистью глаза человека по имени Виолт там, на Излине. – Это значит…
Граф грустно покачал головой. Первоначальное потрясение как будто прошло, уступив место печали и унынию.
– Ничего это не значит, Ревенберг. Ронтонте не признает родни. А вот закон – признает. Смерть Ронтонте – дорога на престол для его сына.
– Виолт двадцать лет готовил покушение…
– Виолт погубил всех нас! – с горечью воскликнул Радол. На его глазах выступили слезы.
Гиму захотелось как-то поддержать старика, успокоить его.
– Герцог… – начал он.
– Да при чем тут герцог, молодой человек? – громко перебил его граф.
– Тогда кто же? – опешил Гим.
– Чтобы удовлетворить свои постыдные амбиции, Виолт вывел с Оттора один из «Икаров»! Теперь вы знаете об «Икаре», герцог знает об «Икаре», эльтары знают об «Икаре»!
– Возможно, и не знают… – пробормотал Гим. – С чего вы это взяли? Разве я это говорил?
Граф посмотрел на него так пристально, что он поежился.
– Объяснитесь! – потребовал граф.
– Может быть, мне и не следовало бы этого говорить, но про «Икар» пока знаю только я!
– Это правда? – дрогнувшим голосом спросил Ра-дол.
– Я спас девушку, выдававшую себя за амазонку Ин – ее двойника и тезку. Мы бежали от герцога по подземному туннелю до спрятанного в вулкане «Икара». На «Икаре» прибыли сюда, на Оттор. Нас никто не преследовал и никто не видел.
Граф потер пальцем переносицу. Он быстро приходил в себя.
– Вы – единственный, кто знает тайну Сопротивления – от начала и до конца? Туннель, «Икар», «Икары»? И вы пришли С ЭТИМ ко мне? Что же вы намерены делать?
Гим не сразу нашелся, что ответить. Граф же продолжал:
– Вы служили герцогу, но утверждаете, что «больше с ним не заодно». Зачем? Вы все равно агент Службы Безопасности Империи эльтаров, разве не так?
– Ого! – пробормотал Гим. – Даже герцог не знает таких подробностей. Его знания ограничивались словами «агент» и «эльтаров», а считал он меня вообще игрушечным, неживым и искусственным… Откуда у вас эти сведения?
– Вы – агент эльтаров, – еще раз громко повторил граф. – Вы пришли сюда, сообщаете мне, что знаете об «Икарах», и при этом утверждаете, что готовы сохранить это в тайне. А вы не боитесь, что тайна может умереть вместе с вами? Вам не кажется, что вы сами ставите меня в безвыходное положение? Что за игру вы ведете, лорд Ревенберг?
– А вы, граф Радол? – Гим и сам удивился, почему сказал именно это, и почему – таким высокомерным тоном.
Радол тяжело вздохнул и опустил глаза, словно вспомнив, кто здесь хозяин положения и кому больше пристало задавать вопросы. Но Гим вновь сделал шаг ему навстречу. Человек этот вызывал у него невольную симпатию. Гим не хотел ни победить, ни проиграть – приятнее всего было бы предложить дружбу.
– Я чувствую, что вам есть что сказать мне, граф, – мягко произнес он. – Я пришел сюда не для того, чтобы поставить свои условия, я хочу обменять помощь на помощь. Я не враг вам, а друг, по той причине, что враги у нас теперь общие. Вы мне не верите? Тогда давайте так: я расскажу вам все о себе, а вы – о себе. Я буду первым, так что у вас будет шанс отказаться говорить и таким образом получить козырь в свою колоду.
– Благородные слова, но этот картежный жаргон… – пробормотал, не поднимая глаз, граф. – Если хотите – пожалуйста, но не обещаю, что отвечу вам тем же.
– Хорошо, – согласился Гим. – Для начала: я не эльтар. Я даже не агент эльтаров. Я родился в одном из Эмбриональных центров конфедерации Нибуса. Рос и учился на Ларните, в спецшколе. С пятнадцати лет – профессиональный военный. Служил в вооруженных силах Ростера в должности сержанта ударной дивизии… До того момента, пока не выиграл в лотерею.
– Вы стали именитым из безымянного? – удивился граф. Этот человек даже в тяжелую минуту был способен удивляться вещам практически не важным.
– По странному стечению обстоятельств. Для присвоения имени меня перевезли на Колокон…
– Куда? Ах да, вы ведь должны были стать их агентом…
– Почти так, милорд. Со мной что-то сделали… Сперва устроили поединок на шпагах и закололи. Затем воскресили, наградив тело новыми свойствами.
– Боже, какой кошмар! И какими же?
– Этого вы не знаете? – понял Гим. – Знаете, что я агент, но не знаете, в чем моя сила? Вообще-то я и сам не особо в курсе. Мне сказали, что я – человек-фотоид… Вам это о чем-нибудь говорит?
– Ну… Ты же видел «Икар»? – Радол многозначительно посмотрел в глаза Гиму. – Мы знаем кое-что о фотоидах.
– Отлично – у вас есть фотоид-корабль, у меня – фотоид-агент… – пробормотал Гим, чувствуя, что несет галиматью. «Ну и пусть», – подумал он. Не это волновало его сейчас. – Хочу, чтобы вы меня поняли, – заговорил он снова, проглотив подкативший к горлу комок и с трудом ворочая внезапно пересохшим языком. – Я не давал согласия делать из меня что-то новое! Я не просил перевести меня в другую часть или разрешить мне сменить место службы! Я не просил, чтобы мне оказали такое доверие! Все это решали без меня, за моей спиной. Меня просто поставили перед фактом!
– Это меня не удивляет. Эльтары – всегда эльтары. В итоге – вы недовольны?
– Я не давал клятвы служить им! – сказал Гим, радуясь, что наконец смог сформулировать и высказать то, что его мучило.
– Тогда кому же вы теперь служите?
В глазах старого графа светилось такое понимание и сочувствие, что Гиму захотелось обнять его, кинуться ему на шею. Последние слова Радола поразили Гима в самое сердце, он почувствовал вдруг такую безысходность, что хотелось закричать от отчаяния. Он ведь и в самом деле не знал, кому сейчас служит. Он родился и вырос для службы, он служил всю свою жизнь. Он не представлял, в чем еще может быть СМЫСЛ ЖИЗНИ.
– Сейчас – только своей совести, – тихо сказал скорее самому себе, нежели графу, сержант Ростера.
– И совесть заставила вас явиться сюда?
– Да, можно и так сказать. Я на распутье. – Гим взглянул в глаза правителю Оттора. – Так получилось, что выбор за мною: я хочу стать на сторону тех, кого ведет благородство!
ГЛАВА 17
Бывает, люди вдруг начинают верить друг другу, сами не до конца понимая почему. Графу, который фактически познакомился с Гимом всего лишь несколько минут назад, достаточно было благородного огня, горевшего в глазах молодого солдата, искренности, звучавшей в его речи, чтобы поверить ему.
– Что ж… – проговорил он, немного помедлив. – Как я понимаю, я должен предложить вам встать под мои знамена и посмотреть, что из этого выйдет? Ну, тогда моя очередь рассказывать и показывать. По большому счету, я ведь не сильно рискую: того, что вы уже знаете, достаточно, чтобы раскопать и все остальное. Или вы – на стороне Сопротивления, или вы – против. Другого, к сожалению, не дано… Пойдемте! Граф тяжело поднялся, оглядываясь на закрытые двери.
– Одну минутку, милорд, – остановил его Гим. – За личными переживаниями я забыл о цели визита. Девушка по имени Ин вернулась к заказчикам убийства. Ее наверняка предпочтут убрать как ненужного свидетеля.
– Но ведь есть еще вы? – напомнил правитель.
– Об этом они не знают. То есть знали, но после того, как разрядили в мое тело два поляризатора и один излучатель, наверняка считают вопрос закрытым.
– Вы такой живучий? – недоверчиво спросил Радол.
– Как видите. Мы сможем помочь девушке до того, как продолжим дискуссию? Чувствую, что наш разговор будет долгим.
Граф задумался.
– Получается, вы хотите помочь убийце, – несколько удивленно произнес он.
– Солдату, милорд. Ин выполняла приказ. Граф закивал, продолжая о чем-то думать.
– Помочь вашей знакомой и разобраться с Виолтом – две стороны одной и той же медали. Сначала закончим начатое. Пойдемте!
Они вышли не только из комнаты, но и из здания. Набежала охрана. С неба упал черный военный бот, слишком большой для наземного города, но крохотный для космического корабля, коим на самом деле являлся.
Открылись люки, спустился трап.
– Мы куда-то летим? – удивился Гим.
– Не волнуйтесь, – успокоил его Радол. – Это недалеко.
Внутри стояли большие мягкие диваны, сверкал стальными бутылями бар, играла тихая музыка. Вокруг главной каюты разместились люди в штатском, человек десять. Граф что-то сказал пилотам – бот оторвался от земли, уверенно набирая ускорение. Стоило ему взлететь, как вокруг появилась целая эскадра полицейских и военных катеров. Они окружили бот с правителем, подобно пчелиному рою. Вся стая судов по специальным «служебным» коридорам (то есть напрямик через все небо) направилась к шлюзам в городском куполе.
Полицейские сирены отпугнули очередь на выезд из города, заставив гражданский транспорт посторониться. Люки открывались намного быстрее, чем раньше. В итоге прохождение шлюзов заняло не более двух минут.
За куполом бушевала зимняя стихия: ветер швырял на обзорные камеры бота столько мелкой снежной крошки, что видимость ограничилась несколькими метрами. Полет ускорился. Полицейские остались ждать у купола, армейские катера рассредоточились, чтобы не врезаться друг в друга.
Снизу едва был различим остроугольный скальный массив, тонущий в вихрящихся снежных облаках. Гим терпеливо ждал, глядя на экран псевдопрозрачных «окон». Как вскоре выяснилось, «недалеко» означало двадцать минут сверхзвукового полета. В какой-то момент группа катеров и бот резко пошли на снижение, воткнулись в плотную снежную пелену – и вдруг оказались в обширном, ярко освещенном подземном пространстве.
– Секретные шлюзы с моментальным затвором, – объяснил граф. – Сейчас все увидите.
Глубоко под землей располагался своеобразный город. Точнее, это был громадный завод, занимавший подземную полость, сравнимую по размерам с куполом столицы Оттора.
– Таких у нас несколько, – сказал граф, заметив интерес во взгляде Гима. – Все строго засекречены. О подземных заводах Оттора не знают ни герцог, ни эльтары. Сопротивление – организация жесточайших моральных правил. Членство в нем требует высочайшего доверия.
– Герцог догадывается. Он говорил, что вы что-то затеваете. Что для жизнеобеспечения городов Оттора здесь добывается слишком много энергии.
– Не догадывается, а подозревает, – поправил граф. – Во всяком случае, так было до выходки Виолта… Сейчас вы увидите, на что мы расходуем энергию наших спутников.
Бот снижался, направляясь к месту, где находился самый яркий, слепивший глаза источник света. Там что-то происходило. Огромные краны с закрепленными на стрелах цилиндрами излучателей стояли вокруг круглой заводской площадки. Из излучателей вырывались голубые и желтые снопы света. В центре площадки они образовывали пылающий, словно далекое солнце, шар величиной с десятиэтажный дом.
– Технология, которой нет равных! – щурясь от яркого света, гордо проговорил Радол. – Я работал над ней всю свою жизнь!
– Что там происходит? – спросил Гим. Он был ошеломлен грандиозностью того, что видел вокруг.
– Рождение нового «Икара», – ответил граф, глядя в глаза Гиму, и ответ этот был свидетельством его глубочайшего доверия к новому соратнику. – Вот так это и происходит. Для одного нового корабля требуется столько энергии, сколько необходимо, чтобы в течение целого года обеспечивать теплом и светом весь Уенберг!
– И вы готовы пожертвовать городами, чтобы не останавливать производство? – спросил Гим, вспомнив герцога и его требование.
– Мы вынуждены. Иначе тайна раскроется. И потом, «Икар» стоит города!
Гим не ожидал от доброго Радола слов, достойных скорее тирана, но промолчал.
А между тем под ботом открывалось широкое и ровное, уходящее вдаль пространство, над которым колыхался некий светящийся изнутри газ…
И вдруг Гим понял. Это не газ! Внизу стояли «Икары»! Сотни переливающихся энергетических космических кораблей!
– Эти побольше… – пробормотал он.
– Побольше? – откликнулся граф. – На каком вы летали?
– Ин сказала: «Икар-7».
– Семь – самый маленький. Очень больших мы тоже не делаем – для них здесь просто нет места.
– Сколько же их всего?
– Ты спрашиваешь о самой большой тайне, – улыбнулся граф. – Но я скажу. Около полутора тысяч.
– Военные?
– Космический корабль по определению военный.
– У «Икара-7» не было орудий.
– Да и у этих нету. Семерки – разведывательные космические челноки, одно-, двух– и трехместные. Но и они, как и прочие, оснащены очень мощным оружием поражения – способностью концентрировать и высвобождать энергию космических светил.
Гим посмотрел на Радола. Граф смаковал каждое слово, речь его была исполнена восхищения перед великолепием своих творений.
– Сколько людей здесь трудится?
– Много. Ученые со всего космоса, техники, испытатели.
– Они все на доверии?
– Конечно же!
– Что их удерживает?
– Идея. Мечта.
– Но какая? Построить столько кораблей, чтобы уничтожить флот сектора и освободить трон Излина от тирана?
Улыбка сошла с круглого добродушного лица графа. Радол нахмурил брови и посмотрел на Гима так серьезно и пристально, словно хотел заглянуть в его душу. А когда заговорил, голос его звучал уже совсем иначе – твердо, убежденно, уверенно.
– Флот герцога не представляет для нас опасности. Мы могли без труда уничтожить его еще семь лет назад.
– Тогда… – пробормотал Гим, несколько обескураженный торжественным тоном графа. – Для чего все это?
– Герцог – всего лишь человек. Всего лишь самая мелкая фигура, которой ПОЗВОЛИЛИ возомнить себя ферзем.
– Кто позволил? – начиная понимать, о чем идет речь, прошептал Гим.
– Эльтары!
Гим вздрогнул и потрясенно уставился в одну точку. Граф молчал. Молодому человеку надо было дать время немножко прийти в себя. Ведь то, что обрушилось на него вместе со словом «эльтары», наверное, кажется ему немыслимым и невероятным.
– Вы собираетесь воевать с эльтарами? – недоверчиво пробормотал Гим. – Вы их хотя бы видели?
Он посмотрел на графа и прочел в его глазах спокойную уверенность и решимость. Конечно, «Икары» – это что-то потрясающее, но Колоконы, пограничные крейсеры-капли, солдаты, использующие энергию фотоидов… С самого детства Гима учили, что могущество Империи безгранично, что знания Высших бесконечно шире и глубже, чем людей Второго кольца, что мир делится на людей и богов и боги – это эльтары!
– Я работал на эльтаров, – сказал граф. – Я работал в исследовательском центре на Доренгейре. Я видел эльтаров и знаю о них многое. В большинстве это обыкновенные люди, только ленивые, распущенные и эгоистичные. Они ничуть не лучше тебя, меня или кого-то из нас. Цивилизация эльтаров поднялась на том, что высосала из «нижних» миров все их интеллектуальные соки, выгребла все их ресурсы, украла все их идеи. Все развитие Великой империи эльтаров построено на ослаблении миров, в которых они не живут!
– Значит, Сопротивление…
– Сопротивление, мой молодой друг, – общегалактическое движение миров Второго кольца за свободу волеизъявления, за право выбора, за жизнь без надзора, за чистое небо и открытый космос!
– О боже! – простонал Гим.
Он ожидал услышать что-то не такое глобальное, он не приучен был мыслить в масштабах цивилизаций и в масштабах целого космоса.
– Но вы сказали: общегалактическое?
– Мы начали его здесь, на Отторе. Сектор Ронтонте находится в далекой провинции. Здесь у эльтаров нет стратегических и экономических интересов А Оттор с его холодной, неспокойной средой – прекрасное место, чтобы скрыть нашу деятельность.
– Под землей невозможно создать настоящий военный флот. Под землей слишком мало места. Вам в любом случае придется построить настоящие космические верфи!
– Оттор – только начало, мой друг. Мы не торопимся, мы идем к цели шаг за шагом и год за годом. Гим вспомнил:
– Если бы не Виолт… Граф сник.
– Вот именно, если бы не Виолт. – Он тяжело вздохнул. – Но, возможно, это не его вина, раньше этот человек был намного спокойнее и рассудительнее Я уважал его за целеустремленность, упорство, готовность к самопожертвованию… Усиление солнечной активности Ранопуса – вот причина того, что многие восприимчивые люди стали делать опрометчивые шаги. А Виолт очень восприимчив…
То, что я вам показал, Ревенберг, вы не должны были видеть, но увидели. Как говорится, все тайное рано или поздно становится явным. Узнай эльтары об одном-единственном «Икаре», они бы сразу взялись искать остальные. Эта Империя больше всего на свете боится породить революцию…
– Как вы сказали? – невпопад перебил собеседника Гим. В его сознании словно что-то щелкнуло – и яркая вспышка озарила цепочку фактов, которые он прежде не видел в таком свете. – Усиление солнечной активности?
– Да, я это сказал, – пробормотал граф, участливо глядя на исказившееся лицо Гима. – А что, собственно, вас так удивило?
– Насколько увеличилась активность? Граф поднял брови:
– Количественной стороной дела занимаются астрономические службы…
– Намного или не очень?
– Значительно, но…
– И вы не бьете тревоги?
– А почему мы должны бить тревогу? – Радол поморщился. Он ничего не понимал. – Со звездами такое бывает. Сейчас активность растет, затем пойдет на спад. Так было миллионы и миллиарды раз. Объясните, почему вы так встревожились?
– Что ж… – проговорил он, немного помедлив. – Как я понимаю, я должен предложить вам встать под мои знамена и посмотреть, что из этого выйдет? Ну, тогда моя очередь рассказывать и показывать. По большому счету, я ведь не сильно рискую: того, что вы уже знаете, достаточно, чтобы раскопать и все остальное. Или вы – на стороне Сопротивления, или вы – против. Другого, к сожалению, не дано… Пойдемте! Граф тяжело поднялся, оглядываясь на закрытые двери.
– Одну минутку, милорд, – остановил его Гим. – За личными переживаниями я забыл о цели визита. Девушка по имени Ин вернулась к заказчикам убийства. Ее наверняка предпочтут убрать как ненужного свидетеля.
– Но ведь есть еще вы? – напомнил правитель.
– Об этом они не знают. То есть знали, но после того, как разрядили в мое тело два поляризатора и один излучатель, наверняка считают вопрос закрытым.
– Вы такой живучий? – недоверчиво спросил Радол.
– Как видите. Мы сможем помочь девушке до того, как продолжим дискуссию? Чувствую, что наш разговор будет долгим.
Граф задумался.
– Получается, вы хотите помочь убийце, – несколько удивленно произнес он.
– Солдату, милорд. Ин выполняла приказ. Граф закивал, продолжая о чем-то думать.
– Помочь вашей знакомой и разобраться с Виолтом – две стороны одной и той же медали. Сначала закончим начатое. Пойдемте!
Они вышли не только из комнаты, но и из здания. Набежала охрана. С неба упал черный военный бот, слишком большой для наземного города, но крохотный для космического корабля, коим на самом деле являлся.
Открылись люки, спустился трап.
– Мы куда-то летим? – удивился Гим.
– Не волнуйтесь, – успокоил его Радол. – Это недалеко.
Внутри стояли большие мягкие диваны, сверкал стальными бутылями бар, играла тихая музыка. Вокруг главной каюты разместились люди в штатском, человек десять. Граф что-то сказал пилотам – бот оторвался от земли, уверенно набирая ускорение. Стоило ему взлететь, как вокруг появилась целая эскадра полицейских и военных катеров. Они окружили бот с правителем, подобно пчелиному рою. Вся стая судов по специальным «служебным» коридорам (то есть напрямик через все небо) направилась к шлюзам в городском куполе.
Полицейские сирены отпугнули очередь на выезд из города, заставив гражданский транспорт посторониться. Люки открывались намного быстрее, чем раньше. В итоге прохождение шлюзов заняло не более двух минут.
За куполом бушевала зимняя стихия: ветер швырял на обзорные камеры бота столько мелкой снежной крошки, что видимость ограничилась несколькими метрами. Полет ускорился. Полицейские остались ждать у купола, армейские катера рассредоточились, чтобы не врезаться друг в друга.
Снизу едва был различим остроугольный скальный массив, тонущий в вихрящихся снежных облаках. Гим терпеливо ждал, глядя на экран псевдопрозрачных «окон». Как вскоре выяснилось, «недалеко» означало двадцать минут сверхзвукового полета. В какой-то момент группа катеров и бот резко пошли на снижение, воткнулись в плотную снежную пелену – и вдруг оказались в обширном, ярко освещенном подземном пространстве.
– Секретные шлюзы с моментальным затвором, – объяснил граф. – Сейчас все увидите.
Глубоко под землей располагался своеобразный город. Точнее, это был громадный завод, занимавший подземную полость, сравнимую по размерам с куполом столицы Оттора.
– Таких у нас несколько, – сказал граф, заметив интерес во взгляде Гима. – Все строго засекречены. О подземных заводах Оттора не знают ни герцог, ни эльтары. Сопротивление – организация жесточайших моральных правил. Членство в нем требует высочайшего доверия.
– Герцог догадывается. Он говорил, что вы что-то затеваете. Что для жизнеобеспечения городов Оттора здесь добывается слишком много энергии.
– Не догадывается, а подозревает, – поправил граф. – Во всяком случае, так было до выходки Виолта… Сейчас вы увидите, на что мы расходуем энергию наших спутников.
Бот снижался, направляясь к месту, где находился самый яркий, слепивший глаза источник света. Там что-то происходило. Огромные краны с закрепленными на стрелах цилиндрами излучателей стояли вокруг круглой заводской площадки. Из излучателей вырывались голубые и желтые снопы света. В центре площадки они образовывали пылающий, словно далекое солнце, шар величиной с десятиэтажный дом.
– Технология, которой нет равных! – щурясь от яркого света, гордо проговорил Радол. – Я работал над ней всю свою жизнь!
– Что там происходит? – спросил Гим. Он был ошеломлен грандиозностью того, что видел вокруг.
– Рождение нового «Икара», – ответил граф, глядя в глаза Гиму, и ответ этот был свидетельством его глубочайшего доверия к новому соратнику. – Вот так это и происходит. Для одного нового корабля требуется столько энергии, сколько необходимо, чтобы в течение целого года обеспечивать теплом и светом весь Уенберг!
– И вы готовы пожертвовать городами, чтобы не останавливать производство? – спросил Гим, вспомнив герцога и его требование.
– Мы вынуждены. Иначе тайна раскроется. И потом, «Икар» стоит города!
Гим не ожидал от доброго Радола слов, достойных скорее тирана, но промолчал.
А между тем под ботом открывалось широкое и ровное, уходящее вдаль пространство, над которым колыхался некий светящийся изнутри газ…
И вдруг Гим понял. Это не газ! Внизу стояли «Икары»! Сотни переливающихся энергетических космических кораблей!
– Эти побольше… – пробормотал он.
– Побольше? – откликнулся граф. – На каком вы летали?
– Ин сказала: «Икар-7».
– Семь – самый маленький. Очень больших мы тоже не делаем – для них здесь просто нет места.
– Сколько же их всего?
– Ты спрашиваешь о самой большой тайне, – улыбнулся граф. – Но я скажу. Около полутора тысяч.
– Военные?
– Космический корабль по определению военный.
– У «Икара-7» не было орудий.
– Да и у этих нету. Семерки – разведывательные космические челноки, одно-, двух– и трехместные. Но и они, как и прочие, оснащены очень мощным оружием поражения – способностью концентрировать и высвобождать энергию космических светил.
Гим посмотрел на Радола. Граф смаковал каждое слово, речь его была исполнена восхищения перед великолепием своих творений.
– Сколько людей здесь трудится?
– Много. Ученые со всего космоса, техники, испытатели.
– Они все на доверии?
– Конечно же!
– Что их удерживает?
– Идея. Мечта.
– Но какая? Построить столько кораблей, чтобы уничтожить флот сектора и освободить трон Излина от тирана?
Улыбка сошла с круглого добродушного лица графа. Радол нахмурил брови и посмотрел на Гима так серьезно и пристально, словно хотел заглянуть в его душу. А когда заговорил, голос его звучал уже совсем иначе – твердо, убежденно, уверенно.
– Флот герцога не представляет для нас опасности. Мы могли без труда уничтожить его еще семь лет назад.
– Тогда… – пробормотал Гим, несколько обескураженный торжественным тоном графа. – Для чего все это?
– Герцог – всего лишь человек. Всего лишь самая мелкая фигура, которой ПОЗВОЛИЛИ возомнить себя ферзем.
– Кто позволил? – начиная понимать, о чем идет речь, прошептал Гим.
– Эльтары!
Гим вздрогнул и потрясенно уставился в одну точку. Граф молчал. Молодому человеку надо было дать время немножко прийти в себя. Ведь то, что обрушилось на него вместе со словом «эльтары», наверное, кажется ему немыслимым и невероятным.
– Вы собираетесь воевать с эльтарами? – недоверчиво пробормотал Гим. – Вы их хотя бы видели?
Он посмотрел на графа и прочел в его глазах спокойную уверенность и решимость. Конечно, «Икары» – это что-то потрясающее, но Колоконы, пограничные крейсеры-капли, солдаты, использующие энергию фотоидов… С самого детства Гима учили, что могущество Империи безгранично, что знания Высших бесконечно шире и глубже, чем людей Второго кольца, что мир делится на людей и богов и боги – это эльтары!
– Я работал на эльтаров, – сказал граф. – Я работал в исследовательском центре на Доренгейре. Я видел эльтаров и знаю о них многое. В большинстве это обыкновенные люди, только ленивые, распущенные и эгоистичные. Они ничуть не лучше тебя, меня или кого-то из нас. Цивилизация эльтаров поднялась на том, что высосала из «нижних» миров все их интеллектуальные соки, выгребла все их ресурсы, украла все их идеи. Все развитие Великой империи эльтаров построено на ослаблении миров, в которых они не живут!
– Значит, Сопротивление…
– Сопротивление, мой молодой друг, – общегалактическое движение миров Второго кольца за свободу волеизъявления, за право выбора, за жизнь без надзора, за чистое небо и открытый космос!
– О боже! – простонал Гим.
Он ожидал услышать что-то не такое глобальное, он не приучен был мыслить в масштабах цивилизаций и в масштабах целого космоса.
– Но вы сказали: общегалактическое?
– Мы начали его здесь, на Отторе. Сектор Ронтонте находится в далекой провинции. Здесь у эльтаров нет стратегических и экономических интересов А Оттор с его холодной, неспокойной средой – прекрасное место, чтобы скрыть нашу деятельность.
– Под землей невозможно создать настоящий военный флот. Под землей слишком мало места. Вам в любом случае придется построить настоящие космические верфи!
– Оттор – только начало, мой друг. Мы не торопимся, мы идем к цели шаг за шагом и год за годом. Гим вспомнил:
– Если бы не Виолт… Граф сник.
– Вот именно, если бы не Виолт. – Он тяжело вздохнул. – Но, возможно, это не его вина, раньше этот человек был намного спокойнее и рассудительнее Я уважал его за целеустремленность, упорство, готовность к самопожертвованию… Усиление солнечной активности Ранопуса – вот причина того, что многие восприимчивые люди стали делать опрометчивые шаги. А Виолт очень восприимчив…
То, что я вам показал, Ревенберг, вы не должны были видеть, но увидели. Как говорится, все тайное рано или поздно становится явным. Узнай эльтары об одном-единственном «Икаре», они бы сразу взялись искать остальные. Эта Империя больше всего на свете боится породить революцию…
– Как вы сказали? – невпопад перебил собеседника Гим. В его сознании словно что-то щелкнуло – и яркая вспышка озарила цепочку фактов, которые он прежде не видел в таком свете. – Усиление солнечной активности?
– Да, я это сказал, – пробормотал граф, участливо глядя на исказившееся лицо Гима. – А что, собственно, вас так удивило?
– Насколько увеличилась активность? Граф поднял брови:
– Количественной стороной дела занимаются астрономические службы…
– Намного или не очень?
– Значительно, но…
– И вы не бьете тревоги?
– А почему мы должны бить тревогу? – Радол поморщился. Он ничего не понимал. – Со звездами такое бывает. Сейчас активность растет, затем пойдет на спад. Так было миллионы и миллиарды раз. Объясните, почему вы так встревожились?