Он уродлив. Ему не место в этой Вселенной. Вы – люди среди людей. Я – неизвестно кто, неизвестно что. Для меня умереть в жерле Ранопуса – не шанс что-то сказать или доказать напоследок, как для тебя, Ри, или для тебя, Ин. Мной не движут сильные чувства и неуправляемые эмоции. Я просто знаю, что лететь на «Росе» нужно именно мне, вот и все. Поэтому полечу я!
– Летим втроем? – с надеждой в голосе сказала Ин. Гим и Ри одновременно покачали головами.
– Вы обе останетесь! – твердо сказал Гим. – И не возражайте. Так будет лучше…
Все это время Вилиар Пиронт задумчиво смотрел на спорщиков и, наконец, не выдержал и вмешался.
– Я уже и не думал, что в наши дни можно встретить такое благородство, какое увидел в вас троих. – Голос ректора подрагивал от волнения. Глаза его увлажнились, он машинально вытер их рукой. – Спасибо вам, дети! От всей души спасибо! Не так страшно стареть, зная, что на твое место придет достойная смена. Не так страшно оставлять этот мир, если видишь, для кого ты трудился все эти годы… Но вам и в самом деле нет необходимости умирать всем и сразу, если для управления переходом достаточно всего одного пилота. Насколько я понимаю, Совет Империи не одобряет ваших поступков. Даю вам слово Вилиара Пиронта, что те двое, что останутся здесь, получат защиту в стенах моего института и при первой же возможности смогут отбыть туда, куда захотят.
– Спасибо вам, – поблагодарила Ри. – Но мы бы хотели…
– Дайте сказать мне! – оборвал ее Гим. – Я благодарен судьбе, которая свела нас вместе под небом Излина. Мне было очень приятно работать с вами и будет очень не хватать вас после моей второй смерти… НО Я ЛЕЧУ ОДИН! Хотите сопротивляться – попробуйте!
Женщины, ошеломленные железной решимостью, звучавшей в словах Гима, на мгновение застыли с открытыми ртами. Первая справилась с собой Ри.
– Ты же не умеешь управляться с «Росой», – нервно усмехнувшись, напомнила она.
– Ты меня научишь.
– Но я не хочу, чтобы ты летел вместо меня!
– Но хочешь спасения сектора? То, что могу сделать я, не сделает никто, Ри. Так что решайся!
– Гим, черт тебя побери! – простонала Ин. – Ну не будь таким эгоистом! Я тебя просто ненавижу!
– Я тоже тебя люблю, Ин! – с улыбкой сказал сержант, ловя себя на мысли, что в этой шутке больше правды, чем ему бы хотелось.
Четыре глаза – два карих и два зеленых – смотрели на Гима с возмущением и обидой. Обе женщины понимали, что бороться дальше бессмысленно, да и некогда, оставалось одно – уступить.
«Ладно, – усмехнулся про себя Гим. – Если хотите, можете меня ненавидеть, только живите дальше! Это не ваше дело. Это – мужская работа!»
Трогательного прощания не получилось – завоевав право первенства таким недемократическим образом, Гим лишил себя слез и напутствий двух прекрасных и дорогих ему женщин. Но так ему было даже и легче – долгие проводы навеяли бы тоску, а так… Лучше об этом не думать…
«Роса» шла курсом, заданным Ри. Гим сидел за пультом и ждал, пока Мозг отработает траекторию и сообщит о прибытии в зону переброски. После этого сержанту следовало выполнить ряд инструкций, которые Ри подробно написала ему на полимерном листке.
Корабль подстерегали несколько опасностей. Во-первых, охрана Колокона заметила незапланированное перемещение грузовых кораблей и подняла по тревоге крейсеры, и теперь они кружили вокруг транспортников, как встревоженные осы вокруг гнезда. «Роса» двигалась в маскирующем поле, но, как и предупреждала Ри, все равно оставляла позади себя след, который мог привлечь внимание пограничников. Во-вторых, операторы центра управления переброской могли заметить, что искривители пространства по собственной инициативе начинают потреблять энергию Колокона, и попытаться заблокировать работу непонятно как запустившейся программы переброски. В-третьих, Гим мог ошибиться с вводом кодов или попасть с «Росой» в ситуацию, из которой не сумел бы выбраться самостоятельно…
Вокруг «Росы», как и требовалось, появились «планеты» – огромные черные шары «одноразовых» грузовых кораблей экологов. Крохотный на их фоне корабль Ри замер, сообщив пилоту о прибытии в пункт назначения. Гим наклонился над пультом, старательно отрабатывая последовательность оставленных полковником инструкций и проклиная себя за незнание основ пилотирования космических кораблей – допусти он одну-единственную ошибку, и уже ничего не сможет ни повторить, ни исправить…
– Он справится? – спросил ректор, сидя рядом с Ри и Ин перед экраном радара Главного исследовательского центра. У женщин были такие напряженные лица, что ему захотелось если не помочь им, то хотя бы на минуту отвлечь.
– Справится! – ответила Ин. В ее карих глазах стояли слезы. – ОН обязательно справится!
«Смерть – это не начало и не конец, – говорил себе Гим. – Во Вселенной ничто не начинается и не кончается. Я не боюсь смерти!»
В этот миг он и в самом деле не боялся. Да и чего ему было бояться? Гим не считал себя слишком молодым для смерти. Сколько его друзей погибли при куда менее ярких и героических обстоятельствах! Он не считал, что прожил свою жизнь напрасно. Нет, его жизнь была интересной, необычной и заканчивалась теперь не так, как у всех. Гим не думал о том, вспомнит ли кто-нибудь, что он совершил, или все забудут. Он выполнил свою работу, он остался верен себе и своим принципам, он уходил для того, чтобы миллиарды других остались жить, созидать и растить детей…
Самыми тяжелыми были минуты пассивного ожидания, пока шла аккумуляция энергии искривителей пространства. Но и эти минуты в конце концов закончились. Гим увидел, что крейсеры стремительно покидают зону расположения транспортников. Это был первый признак начинающейся переброски.
Сержант вздохнул, настраивая себя на умиротворенный, философский лад. Пятнадцать миллионов градусов… Он даже ничего не почувствует…
«Вот оно!» Картинка на обзорном экране начала смазываться.
– Обновленным мне тебя уже не увидеть! – усмехнулся сам себе Гим.
Все внутри сжалось в ожидании трагического, яркого, страшного финального мгновения. Инстинкты не хотели подчиниться разуму и забили тревогу, стараясь утопить в панике самонадеянное сознание…
Экран как будто чуть посветлел… Неужели всемогущий страх способен растянуть миг продолжительностью в какие-то доли секунды?
– Эй, так и будешь сидеть? – неожиданно прорезал торжественную, леденящую кровь тишину насмешливый мужской голос.
Гим повернулся. Странно, он успел еще и повернуть кресло… Или это просто начало давать сбои сознание? За спиной Гима стоял мужчина, высокий, стройный, молодой, светловолосый и… светящийся. Во всяком случае, его глаза неопределенного цвета излучали свет, в котором читался смысл, – свет был и добрым, и умным, и внимательным, и заботливым… Гим поймал себя на мысли, что ничего больше он сказать о незнакомце не может: ни во что он одет, ни что у него в руках, ни в каком месте центра управления он находится…
Между тем галлюцинация приблизилась и положила руку на плечо Гиму. Сержант ощутил тяжесть, и что-то внутри него отозвалось на это прикосновение так, словно его коснулась родная рука.
– Гим Церон, – сказал парень, глядя на чуть-чуть посветлевший обзорный экран, – тебе еще рано купаться в звездах! Температура для тебя не опасна, но психологический удар будет сильным – ты ведь еще не умеешь не быть человеком. Решай: останешься здесь или пойдешь со мной?
– Пойду куда? – отозвался Гим, думая, что говорит сам с собой, но ощущая при этом уверенность, что все происходит именно так, как и кажется.
– Наружу!
– А мы где? «Роса» завершила переброску? Я не ошибся с координатами Ранопуса?
– Ты молодец, солдат! – похвалил гость. Глаза его были серьезны. – Все сделано правильно. В соответствии с декартовой системой координат мы уже внутри солнца, но, учитывая сложную форму пространства, пока еще как бы с его внутренней стороны…
– С той, где холодно? Гость улыбнулся:
– Почти что так. Пойдем же! Гим неуверенно поднялся на ноги.
– Почему света нет так долго? – нахмурился он, отказываясь до победного конца отходить от экрана.
– Гим, я действительно стою рядом! – начиная сердиться, сказал гость. – И действительно сейчас уйду! Время – относительный параметр, характеризующий движение; мы движемся и говорим намного быстрее, чем корабль входит внутрь солнца, которое ты спасаешь. Но и наши запасы не безграничны! У меня нет желания окунуться в пекло светила. Мне велели тебя встретить – я встретил. Не хочешь идти, оставайся!
– Я иду… – согласился Гим.
Все замелькало перед его глазами. Гим ничего не понимал. Затем – яркий свет откуда-то из-за спины. Гим обернулся – позади полыхал, разбрасывая во все стороны титанические языки протуберанцев, монстр, занимавший все видимое пространство. Но – позади, а не вокруг них…
– Почему я не чувствую жара? – пробормотал Гим.
– А еще вопросы, солдат? – весело поинтересовался спутник, который был рядом – рука об руку. – Почему бы тебе не спросить, как мы с тобой разговариваем? С помощью чего движемся? Где находимся?
«Как разговариваем, я и так знаю, – подумал Гим. – Разговаривал же я как-то с Ри и Ин, не открывая рта… Интереснее другое – с КЕМ я разговариваю? Почему я ДО СИХ ПОР разговариваю? Я опять умер? Что со мной – это вторая или уже третья фаза?»
– Нет никаких «фаз», – отозвался спутник. – Все умирают, не все уходят!
– Что?
– Ничего, не обращай внимания. Сам же говорил: «Во Вселенной нет смерти».
– Кто вы? – испуганно спросил Гим.
– Не «вы», а «мы». Борцы за жизнь. Армия Света.
– А я – один из вас?
– Теперь да.
– Теперь?
– Ты прошел испытание.
– Какое испытание?
– Оглянись!
За спиной по-прежнему полыхал Ранопус. Только теперь он находился гораздо дальше. Первая мысль Гима была о том, как же быстро они двигаются! Он сосредоточился на ощущениях, поступавших от солнца. Ранопус успокаивался, он все меньше излучал нервозности, его больше не распирало чувство своей значительности. Вместе с Ранопусом успокоение приходило и к Гиму, а еще – сержант был в этом уверен – на все ближайшие звезды, на все планеты, на все живое и неживое, образующее единое эмоциональное поле этой системы.
«Я становлюсь поэтом?» – нервно посмеялся сам над собою Гим.
– Просто ты стал лучше слышать, – сказал ему попутчик. – Все правильно, Гим. Работа сделана. Хорошая работа, солдат!
ГЛАВА 32
– Летим втроем? – с надеждой в голосе сказала Ин. Гим и Ри одновременно покачали головами.
– Вы обе останетесь! – твердо сказал Гим. – И не возражайте. Так будет лучше…
Все это время Вилиар Пиронт задумчиво смотрел на спорщиков и, наконец, не выдержал и вмешался.
– Я уже и не думал, что в наши дни можно встретить такое благородство, какое увидел в вас троих. – Голос ректора подрагивал от волнения. Глаза его увлажнились, он машинально вытер их рукой. – Спасибо вам, дети! От всей души спасибо! Не так страшно стареть, зная, что на твое место придет достойная смена. Не так страшно оставлять этот мир, если видишь, для кого ты трудился все эти годы… Но вам и в самом деле нет необходимости умирать всем и сразу, если для управления переходом достаточно всего одного пилота. Насколько я понимаю, Совет Империи не одобряет ваших поступков. Даю вам слово Вилиара Пиронта, что те двое, что останутся здесь, получат защиту в стенах моего института и при первой же возможности смогут отбыть туда, куда захотят.
– Спасибо вам, – поблагодарила Ри. – Но мы бы хотели…
– Дайте сказать мне! – оборвал ее Гим. – Я благодарен судьбе, которая свела нас вместе под небом Излина. Мне было очень приятно работать с вами и будет очень не хватать вас после моей второй смерти… НО Я ЛЕЧУ ОДИН! Хотите сопротивляться – попробуйте!
Женщины, ошеломленные железной решимостью, звучавшей в словах Гима, на мгновение застыли с открытыми ртами. Первая справилась с собой Ри.
– Ты же не умеешь управляться с «Росой», – нервно усмехнувшись, напомнила она.
– Ты меня научишь.
– Но я не хочу, чтобы ты летел вместо меня!
– Но хочешь спасения сектора? То, что могу сделать я, не сделает никто, Ри. Так что решайся!
– Гим, черт тебя побери! – простонала Ин. – Ну не будь таким эгоистом! Я тебя просто ненавижу!
– Я тоже тебя люблю, Ин! – с улыбкой сказал сержант, ловя себя на мысли, что в этой шутке больше правды, чем ему бы хотелось.
Четыре глаза – два карих и два зеленых – смотрели на Гима с возмущением и обидой. Обе женщины понимали, что бороться дальше бессмысленно, да и некогда, оставалось одно – уступить.
«Ладно, – усмехнулся про себя Гим. – Если хотите, можете меня ненавидеть, только живите дальше! Это не ваше дело. Это – мужская работа!»
Трогательного прощания не получилось – завоевав право первенства таким недемократическим образом, Гим лишил себя слез и напутствий двух прекрасных и дорогих ему женщин. Но так ему было даже и легче – долгие проводы навеяли бы тоску, а так… Лучше об этом не думать…
«Роса» шла курсом, заданным Ри. Гим сидел за пультом и ждал, пока Мозг отработает траекторию и сообщит о прибытии в зону переброски. После этого сержанту следовало выполнить ряд инструкций, которые Ри подробно написала ему на полимерном листке.
Корабль подстерегали несколько опасностей. Во-первых, охрана Колокона заметила незапланированное перемещение грузовых кораблей и подняла по тревоге крейсеры, и теперь они кружили вокруг транспортников, как встревоженные осы вокруг гнезда. «Роса» двигалась в маскирующем поле, но, как и предупреждала Ри, все равно оставляла позади себя след, который мог привлечь внимание пограничников. Во-вторых, операторы центра управления переброской могли заметить, что искривители пространства по собственной инициативе начинают потреблять энергию Колокона, и попытаться заблокировать работу непонятно как запустившейся программы переброски. В-третьих, Гим мог ошибиться с вводом кодов или попасть с «Росой» в ситуацию, из которой не сумел бы выбраться самостоятельно…
Вокруг «Росы», как и требовалось, появились «планеты» – огромные черные шары «одноразовых» грузовых кораблей экологов. Крохотный на их фоне корабль Ри замер, сообщив пилоту о прибытии в пункт назначения. Гим наклонился над пультом, старательно отрабатывая последовательность оставленных полковником инструкций и проклиная себя за незнание основ пилотирования космических кораблей – допусти он одну-единственную ошибку, и уже ничего не сможет ни повторить, ни исправить…
– Он справится? – спросил ректор, сидя рядом с Ри и Ин перед экраном радара Главного исследовательского центра. У женщин были такие напряженные лица, что ему захотелось если не помочь им, то хотя бы на минуту отвлечь.
– Справится! – ответила Ин. В ее карих глазах стояли слезы. – ОН обязательно справится!
«Смерть – это не начало и не конец, – говорил себе Гим. – Во Вселенной ничто не начинается и не кончается. Я не боюсь смерти!»
В этот миг он и в самом деле не боялся. Да и чего ему было бояться? Гим не считал себя слишком молодым для смерти. Сколько его друзей погибли при куда менее ярких и героических обстоятельствах! Он не считал, что прожил свою жизнь напрасно. Нет, его жизнь была интересной, необычной и заканчивалась теперь не так, как у всех. Гим не думал о том, вспомнит ли кто-нибудь, что он совершил, или все забудут. Он выполнил свою работу, он остался верен себе и своим принципам, он уходил для того, чтобы миллиарды других остались жить, созидать и растить детей…
Самыми тяжелыми были минуты пассивного ожидания, пока шла аккумуляция энергии искривителей пространства. Но и эти минуты в конце концов закончились. Гим увидел, что крейсеры стремительно покидают зону расположения транспортников. Это был первый признак начинающейся переброски.
Сержант вздохнул, настраивая себя на умиротворенный, философский лад. Пятнадцать миллионов градусов… Он даже ничего не почувствует…
«Вот оно!» Картинка на обзорном экране начала смазываться.
– Обновленным мне тебя уже не увидеть! – усмехнулся сам себе Гим.
Все внутри сжалось в ожидании трагического, яркого, страшного финального мгновения. Инстинкты не хотели подчиниться разуму и забили тревогу, стараясь утопить в панике самонадеянное сознание…
Экран как будто чуть посветлел… Неужели всемогущий страх способен растянуть миг продолжительностью в какие-то доли секунды?
– Эй, так и будешь сидеть? – неожиданно прорезал торжественную, леденящую кровь тишину насмешливый мужской голос.
Гим повернулся. Странно, он успел еще и повернуть кресло… Или это просто начало давать сбои сознание? За спиной Гима стоял мужчина, высокий, стройный, молодой, светловолосый и… светящийся. Во всяком случае, его глаза неопределенного цвета излучали свет, в котором читался смысл, – свет был и добрым, и умным, и внимательным, и заботливым… Гим поймал себя на мысли, что ничего больше он сказать о незнакомце не может: ни во что он одет, ни что у него в руках, ни в каком месте центра управления он находится…
Между тем галлюцинация приблизилась и положила руку на плечо Гиму. Сержант ощутил тяжесть, и что-то внутри него отозвалось на это прикосновение так, словно его коснулась родная рука.
– Гим Церон, – сказал парень, глядя на чуть-чуть посветлевший обзорный экран, – тебе еще рано купаться в звездах! Температура для тебя не опасна, но психологический удар будет сильным – ты ведь еще не умеешь не быть человеком. Решай: останешься здесь или пойдешь со мной?
– Пойду куда? – отозвался Гим, думая, что говорит сам с собой, но ощущая при этом уверенность, что все происходит именно так, как и кажется.
– Наружу!
– А мы где? «Роса» завершила переброску? Я не ошибся с координатами Ранопуса?
– Ты молодец, солдат! – похвалил гость. Глаза его были серьезны. – Все сделано правильно. В соответствии с декартовой системой координат мы уже внутри солнца, но, учитывая сложную форму пространства, пока еще как бы с его внутренней стороны…
– С той, где холодно? Гость улыбнулся:
– Почти что так. Пойдем же! Гим неуверенно поднялся на ноги.
– Почему света нет так долго? – нахмурился он, отказываясь до победного конца отходить от экрана.
– Гим, я действительно стою рядом! – начиная сердиться, сказал гость. – И действительно сейчас уйду! Время – относительный параметр, характеризующий движение; мы движемся и говорим намного быстрее, чем корабль входит внутрь солнца, которое ты спасаешь. Но и наши запасы не безграничны! У меня нет желания окунуться в пекло светила. Мне велели тебя встретить – я встретил. Не хочешь идти, оставайся!
– Я иду… – согласился Гим.
Все замелькало перед его глазами. Гим ничего не понимал. Затем – яркий свет откуда-то из-за спины. Гим обернулся – позади полыхал, разбрасывая во все стороны титанические языки протуберанцев, монстр, занимавший все видимое пространство. Но – позади, а не вокруг них…
– Почему я не чувствую жара? – пробормотал Гим.
– А еще вопросы, солдат? – весело поинтересовался спутник, который был рядом – рука об руку. – Почему бы тебе не спросить, как мы с тобой разговариваем? С помощью чего движемся? Где находимся?
«Как разговариваем, я и так знаю, – подумал Гим. – Разговаривал же я как-то с Ри и Ин, не открывая рта… Интереснее другое – с КЕМ я разговариваю? Почему я ДО СИХ ПОР разговариваю? Я опять умер? Что со мной – это вторая или уже третья фаза?»
– Нет никаких «фаз», – отозвался спутник. – Все умирают, не все уходят!
– Что?
– Ничего, не обращай внимания. Сам же говорил: «Во Вселенной нет смерти».
– Кто вы? – испуганно спросил Гим.
– Не «вы», а «мы». Борцы за жизнь. Армия Света.
– А я – один из вас?
– Теперь да.
– Теперь?
– Ты прошел испытание.
– Какое испытание?
– Оглянись!
За спиной по-прежнему полыхал Ранопус. Только теперь он находился гораздо дальше. Первая мысль Гима была о том, как же быстро они двигаются! Он сосредоточился на ощущениях, поступавших от солнца. Ранопус успокаивался, он все меньше излучал нервозности, его больше не распирало чувство своей значительности. Вместе с Ранопусом успокоение приходило и к Гиму, а еще – сержант был в этом уверен – на все ближайшие звезды, на все планеты, на все живое и неживое, образующее единое эмоциональное поле этой системы.
«Я становлюсь поэтом?» – нервно посмеялся сам над собою Гим.
– Просто ты стал лучше слышать, – сказал ему попутчик. – Все правильно, Гим. Работа сделана. Хорошая работа, солдат!
ГЛАВА 32
– Космос Ты уже видел его таким? – спросил Воин Света.
– Да. На «Икаре». На корабле, который изобрели на Отторе.
– Вон он – Оттор. – Попутчик показал на шарик величиной с яблоко.
– Мы приблизились к нему очень быстро. И все же, каким образом мы летим? – спросил Гим.
– Ты правильно заметил – почти как они. – Воин улыбнулся, показывая в другую сторону. То есть Гим почувствовал, что тот улыбнулся, – ведь разве можно увидеть улыбку на лице того, кто не имеет тела? – Но мы совершеннее.
Гим разглядел растянувшийся в линию флот – тысячи переливающихся полупрозрачных астральных кораблей Оттора, «Икаров». Странно, как это он не видел их до этого момента – так четко предстала сейчас перед его глазами энергетическая эскадра. Но ведь корабли должны находиться страшно далеко от него и его странного спутника.
– Это не ответ на твой вопрос? – спросил Воин Света.
– Что, «Икары»?
– Не уточняй, если прекрасно понял. На таком расстоянии невозможно разглядеть планету, тем более – маленький корабль, поднявшийся с ее поверхности. Но это если считать, что существует расстояние. Нет никаких расстояний. Ты – не тело, ты – информация, энергия, разум. Твое местонахождение в этом мире – твое представление о том, где ты находишься.
– Обычно я не представляю, а знаю, где нахожусь. А сейчас меня здесь нет, но я все вижу и могу двигаться!
– «Обычно» – это набор привычек, порожденных теми свойствами окружающего мира, которые способен изучить и познать разум, ограниченный представлениями о материи как первооснове физического мироздания.
– Что?
– Если смотреть с философской точки зрения, то законы природы распространяются не на сами объекты, а на описывающую их информацию. Самих объектов, как структурной единицы, в космосе не существует. Есть энергия, есть информация. Ну а если взглянуть практически, не торопись, научишься и понимать, и применять суть явлений. Не все сразу, солдат, все приходит постепенно и в свое время!
– Я вижу еще корабли! – сказал Гим.
– Каплевидные крейсеры «взрывателей солнц», – подтвердил Воин Света.
– Кажется, два флота приближаются друг к другу… Эльтаров намного больше.
– Летим туда? – предложил спутник.
– Летим? – повторил Гим. – Вы же только что говорили, что мы не летаем, а просто вглядываемся?
– Но тебе ведь понятнее слово «летим», не так ли? «Ну да, может быть», – подумал Гим
– Я и в дальнейшем смогу так «летать»?
– Без корабля и без меня? Да, когда разберешься, как и что делаешь. Когда поймешь, что быть и находиться – это не одно и то же. Но сейчас – вряд ли…
Гим явственно видел, как на границе системы Фатилуса сходились два флота. Один состоял из чрезвычайно подвижных, почти мифических сполохов материи нового поколения. Другой – из больших стальных капель, утопающих в маскировочных полях и потому уверенных в своей невидимости и неуязвимости. Между флотами будущего и настоящего вот-вот должна была разгореться битва.
Гиму не надо было видеть, что произойдет дальше, чтобы очень четко представить себе всю картину. Конечно, эльтары будут поражены мощностью энергетических зарядов, способных аккумулироваться «Икарами», но и пилоты «Икаров» беззащитны в силовой оболочке своих машин. Очень скоро обе стороны найдут способ, как эффективно и быстро убивать друг друга. Но кораблей отторцев гораздо меньше, их ни разу не испытывали в бою, их пилоты не имеют необходимой закалки… Нетрудно угадать, кто выйдет победителем…
– Мы будем просто смотреть? – Гиму вспомнилось доброе, умное лицо графа Радола, вспомнились люди Излина, вспомнилась Ин с ее очаровательной улыбкой и мечтательными глазами, вспомнились «Икары» и захватывающий воображение полет на самом маленьком из корабликов отторского флота.
– Ты хочешь вмешаться? – спросил Воин Света.
– Хочу! – с жаром воскликнул сержант.
– Что ж, тебе решать. Эльтарам и в самом деле пора преподать урок скромности!
Воин Света, как будто отвернувшись от Гима, обратился к кому-то за пределами восприятия. Но слова Гим услышал. Возможно, они и были произнесены именно для него:
– Эмиссар вызывает корабль!
Гим пристально смотрел на сближающиеся флотилии в уверенности, что после слов Воина Света именно там должно произойти что-то важное и необычное. Он не ошибся! В свободном пространстве между эскадрами сверкнула и растянулась во все стороны волна света – что-то наподобие взрыва небольшого космического тела. В одно мгновение этот свет собрался в центре в виде шара, слепившего даже «глаза» Гима, и широкого яркого светового кольца, обрамляющего этот шар. После этого все прекратилось. Взору сержанта предстало новообразование, больше всего напоминавшее спиралевидную галактику в миниатюре. Размеры ядра можно было сравнить с размерами Оттора, а диаметр кольца превосходил диаметр шара в центре приблизительно в десять раз. Эта странная штука, гигантская в сравнении с кораблями людей, но крохотная по сравнению с космическими объектами, на которые была похожа, начала медленно вращаться, излучая теплый желто-оранжевый свет, и в этом свете «капли» эльтаров потеряли свою невидимость и засверкали полированными обтекаемыми корпусами, словно капли настоящей росы под лучами утреннего планетарного солнца, а «Икары» засветились едва ли не так же ярко, как и сам необыкновенный пришелец.
Обе армии замерли. Корабли обеих сторон прекратили движение. Потрясенным капитанам и адмиралам, должно быть, стало не до планов битвы. Была и еще одна причина остановки – светящееся образование расположилось прямо между флотами, намеренно препятствуя их только что начатому сближению.
– Думаю, этого пока будет достаточно, – сказал Воин Света. – Эффект присутствия без демонстрации силы.
– Что это такое? – растерянно прошептал Гим.
– Военный корабль нашего флота. Используется для перемещения между вселенными…
– Вас так много?
– Не «вас», а «нас», юноша! Нас много. Мы очень древняя раса, но не принадлежим ни к одному народу и не привязаны ни к одному отдельно взятому месту ни в одной из вселенных. Как и ты. Ты принадлежишь людям, но ты и один из нас. Ты, как и мы, живешь для того, чтобы нести свет и жизнь везде, куда ступишь. И если тебе, как любому из нас, на этом пути когда-нибудь потребуется настоящая помощь, придут все, кто услышит, а услышат многие!
– У меня кружится голова… – пробормотал Гим.
Масштабность происходящего, путаница с законами природы, непонимание собственной сущности и непостижимо глубокий смысл того, что говорил Воин Света, – все это не умещалось в сознании, смешалось в такую кашу, что Гима замутило. Но опять же – как его может мутить, если он астральное тело, находящееся где-то между Фатилусом и флотами двух цивилизаций, то есть между спасенным солнцем и границей сектора?
– Хочешь почувствовать твердую почву под ногами? – спросил Воин Света, поняв состояние Гима.
– Очень хочу! – признался сержант.
– И где будем искать эту почву?
– Не понимаю…
– Куда мы теперь?
– На Оттор… Я хочу на Оттор.
Перед глазами все стремительно замелькало, черное исчезло, сменившись голубым, зеленым и серым. Высоко над головой виднелись секции городского купола, под которым сновали многочисленные катера горожан, из-за высотных зданий пробивался свет городского реактора, а под ногами ощущалось твердое покрытие тротуара. Под нормальными ногами нормального человека, одетого во все тот же зеленый медицинский комбинезон из «Росы» Ри.
– Что это было? – недоуменно морщась, спросил Гим. – Как мы перешли? Я ничего не успел почувствовать…
– Из нематериального в материальное? Никакого перехода не было, Гим. Думай об этом так: разум способен совершать чудеса. Любой разум. У тебя же плюс к разуму – очень удобное тело. Тела, которые мы создали для Воинов-эмиссаров, в способности изменять форму не отстают от порождающего их разума. Эти каркасы не нужно оставлять или подбирать – они там, где обладатели желают использовать функции своего физического, а не астрального тела. Научись отделять разум – думать, не ограничиваясь законами и формулами, научись понимать, где ты и когда ты, остальное приложится… А сейчас, Гим, отвлекись от того, что узнал, – ты должен закончить свою миссию! Гим посмотрел на спасителя. Тот выглядел именно так, как Гим его и представлял себе еще там, на корабле Ри. Только теперь молодой человек был облачен в ослепительно белый костюм, настолько яркий, что трудно было разглядеть его лицо и глаза.
– Да, мне нужен Радол! – опомнился Гим.
– И что? – пожал плечами молодой учитель. – Ждешь чего-то еще от меня?
Гим поднял руку, чтобы остановить снующие по магнитному покрытию автотрассы городские машины.
– Не так, – покачал головой Воин. Он выставил руку ладонью вперед, и тут же в тротуар с грохотом ткнулся полицейский бронированный автомобиль.
– Концентрируйся на своих желаниях, – пояснил Воин. – Люди, природа, вероятность желаемого события подчиняются воле того, кто уверен, что они подчинятся!
Два офицера выпрыгнули из машины с явным желанием немедленно выяснить, с чего это вдруг их броневик выбросило с мостовой. Гим попробовал действовать так, как его научили, – он повторил жест рукой, вложив всю свою силу в слова:
– Немедленно к графу Радолу!
Офицеры поморщились, не понимая, почему им вдруг так захотелось бросить все и ехать к правителю, и без возражений полезли обратно в кабину. Туда же забрались Гим и его спутник. Офицеры включили сирену, подняли условно наземный транспорт в воздух и, нарушая правила движения, устремились по кратчайшему пути к Дворцу правительственной связи. Там шло экстренное заседание военного совета в связи с блокадой сектора со стороны Империи и решением отторцев о ее прорыве.
Гим взлетел по лестнице дворца так быстро, что охранники не успели ни узнать его, ни остановить. К тому же он сам и его спутник излучали такую ауру, что солдаты и не подумали окликнуть нарушителей, обрадованные, сами не зная почему, появлением этих неизвестных.
Заседание проходило в зале, где Гим никогда не был, однако ноги сами принесли его именно туда. Граф Радол как раз обсуждал со своими советниками вопрос, откуда взялась на пути «Икаров» маленькая галактика и не является ли ее появление следствием неизученных до конца процессов, протекающих внутри космических кораблей Оттора, впервые собравшихся в одном месте в таких количествах…
Гим ворвался в зал, и все мгновенно замолчали, глядя на него. Граф, потрясенный его неожиданным возвращением, в полном замешательстве застыл, не сводя с него глаз. Гим заговорил:
– Ранопус спасен от взрыва. Угроза космической катастрофы больше не существует. Вам осталось лишь сохранить независимость и возможность развиваться, как вы хотели. Затребуйте связь с генералами, командующими флотом эльтаров. Скажите им: «галактика», которую они наблюдают, – это не природное явление, это военный корабль дружественной вам расы. Сопротивляться бессмысленно – для эльтаров это равносильно добровольной самоликвидации. Требуйте переговоров – эльтары пойдут на это. Поставьте им любые условия – эльтары напуганы, они вам уступят. Изучая меня, они уже давно поняли, что что-то такое может произойти. Придумайте что хотите, напугайте их еще больше! Добейтесь для Оттора полной и окончательной независимости. Пусть Высший совет объявит сектор Ронтонте зоной, свободной от влияния Империи…
– Мы арестовали Ронтонте, – вставил граф. – Он попытался…
– Я знаю все про Ронтонте. Знаю про его предательство. Теперь главное: взрыв Ранопуса подстроил Ланкорус Дитриез, начальник Секретного отдела при Высшем совете. Он действовал один, в обход законов Империи и постановлений собственного Совета. Пусть у эльтаров останется шанс свалить всю вину на одного нерадивого служащего, ведь если вину за происшедшее возложить на само их государство, это приведет к конфронтации и враждебности по отношению к тем, из-за кого это произошло, то есть к вам, а вам это совершенно ни к чему. Доказательства найдут на «Колоконе 3322» у ученых-экологов… И еще – личная просьба. Пусть даже на фоне глобальных событий вам покажется странным и неуместным, что я пекусь о двух людях, но я хочу, чтобы вы настоятельно потребовали и добились следующего. Агент Ригита Навира должна быть полностью оправдана, восстановлена в звании, ей должна быть поручена работа, соответствующая ее опыту и профессионализму. Она не предавала свой народ, а всего лишь попыталась отмыть Империю от грязи, которой замарал всех эльтаров ее начальник. Теперь второе. Амазонка по имени Ин без личного номера должна быть занесена в международную картотеку как именитая и знатная (ничего с ними не станет, не обеднеют!) и отправлена сюда, на родину, на Оттор. Обе женщины находятся сейчас там же, где и доказательства вероломства Секретного отдела Ланкоруса – на «Колоконе 3322». Они обе заслужили такую заботу с вашей стороны… Остальное обдумайте и решите сами. Теперь у вас, господа, есть и время, и возможность, и средства, чтобы построить тот мир, который вы так мечтали построить!
– Я уже говорил: отличная работа? – с улыбкой спросил Воин Света.
Гим кивнул. Они оставили руководителей Оттора довершать организованный Гимом разгром имперских замыслов «высшей» цивилизации, а сами отправились на улицу и теперь прогуливались по аллее парка.
– Мое имя Лантросфул, – сказал Воин. От света, исходившего из его глаз, Гима почему-то бросило в дрожь. – Сегодня мы лишь представились друг другу, еще будет время – познакомимся.
– Это означает, что вы прощаетесь? – удивился Гим.
– Мы сделали шаг навстречу друг другу, большего пока не требуется.
– Но я же еще ничего не знаю! У меня миллионы вопросов! – воспротивился Гим. – Кто я теперь? Что мне теперь всю жизнь делать?
Воин пожал плечами:
– Ты тот, кем был и прежде. Что делать? Служить!
– Вам?
– Только своему сердцу!
– Это значит, – растерянно пробормотал Гим, – что я вроде бы как не у дел?
Это значит, что у тебя больше не будет ни минуты свободной!
– Да. На «Икаре». На корабле, который изобрели на Отторе.
– Вон он – Оттор. – Попутчик показал на шарик величиной с яблоко.
– Мы приблизились к нему очень быстро. И все же, каким образом мы летим? – спросил Гим.
– Ты правильно заметил – почти как они. – Воин улыбнулся, показывая в другую сторону. То есть Гим почувствовал, что тот улыбнулся, – ведь разве можно увидеть улыбку на лице того, кто не имеет тела? – Но мы совершеннее.
Гим разглядел растянувшийся в линию флот – тысячи переливающихся полупрозрачных астральных кораблей Оттора, «Икаров». Странно, как это он не видел их до этого момента – так четко предстала сейчас перед его глазами энергетическая эскадра. Но ведь корабли должны находиться страшно далеко от него и его странного спутника.
– Это не ответ на твой вопрос? – спросил Воин Света.
– Что, «Икары»?
– Не уточняй, если прекрасно понял. На таком расстоянии невозможно разглядеть планету, тем более – маленький корабль, поднявшийся с ее поверхности. Но это если считать, что существует расстояние. Нет никаких расстояний. Ты – не тело, ты – информация, энергия, разум. Твое местонахождение в этом мире – твое представление о том, где ты находишься.
– Обычно я не представляю, а знаю, где нахожусь. А сейчас меня здесь нет, но я все вижу и могу двигаться!
– «Обычно» – это набор привычек, порожденных теми свойствами окружающего мира, которые способен изучить и познать разум, ограниченный представлениями о материи как первооснове физического мироздания.
– Что?
– Если смотреть с философской точки зрения, то законы природы распространяются не на сами объекты, а на описывающую их информацию. Самих объектов, как структурной единицы, в космосе не существует. Есть энергия, есть информация. Ну а если взглянуть практически, не торопись, научишься и понимать, и применять суть явлений. Не все сразу, солдат, все приходит постепенно и в свое время!
– Я вижу еще корабли! – сказал Гим.
– Каплевидные крейсеры «взрывателей солнц», – подтвердил Воин Света.
– Кажется, два флота приближаются друг к другу… Эльтаров намного больше.
– Летим туда? – предложил спутник.
– Летим? – повторил Гим. – Вы же только что говорили, что мы не летаем, а просто вглядываемся?
– Но тебе ведь понятнее слово «летим», не так ли? «Ну да, может быть», – подумал Гим
– Я и в дальнейшем смогу так «летать»?
– Без корабля и без меня? Да, когда разберешься, как и что делаешь. Когда поймешь, что быть и находиться – это не одно и то же. Но сейчас – вряд ли…
Гим явственно видел, как на границе системы Фатилуса сходились два флота. Один состоял из чрезвычайно подвижных, почти мифических сполохов материи нового поколения. Другой – из больших стальных капель, утопающих в маскировочных полях и потому уверенных в своей невидимости и неуязвимости. Между флотами будущего и настоящего вот-вот должна была разгореться битва.
Гиму не надо было видеть, что произойдет дальше, чтобы очень четко представить себе всю картину. Конечно, эльтары будут поражены мощностью энергетических зарядов, способных аккумулироваться «Икарами», но и пилоты «Икаров» беззащитны в силовой оболочке своих машин. Очень скоро обе стороны найдут способ, как эффективно и быстро убивать друг друга. Но кораблей отторцев гораздо меньше, их ни разу не испытывали в бою, их пилоты не имеют необходимой закалки… Нетрудно угадать, кто выйдет победителем…
– Мы будем просто смотреть? – Гиму вспомнилось доброе, умное лицо графа Радола, вспомнились люди Излина, вспомнилась Ин с ее очаровательной улыбкой и мечтательными глазами, вспомнились «Икары» и захватывающий воображение полет на самом маленьком из корабликов отторского флота.
– Ты хочешь вмешаться? – спросил Воин Света.
– Хочу! – с жаром воскликнул сержант.
– Что ж, тебе решать. Эльтарам и в самом деле пора преподать урок скромности!
Воин Света, как будто отвернувшись от Гима, обратился к кому-то за пределами восприятия. Но слова Гим услышал. Возможно, они и были произнесены именно для него:
– Эмиссар вызывает корабль!
Гим пристально смотрел на сближающиеся флотилии в уверенности, что после слов Воина Света именно там должно произойти что-то важное и необычное. Он не ошибся! В свободном пространстве между эскадрами сверкнула и растянулась во все стороны волна света – что-то наподобие взрыва небольшого космического тела. В одно мгновение этот свет собрался в центре в виде шара, слепившего даже «глаза» Гима, и широкого яркого светового кольца, обрамляющего этот шар. После этого все прекратилось. Взору сержанта предстало новообразование, больше всего напоминавшее спиралевидную галактику в миниатюре. Размеры ядра можно было сравнить с размерами Оттора, а диаметр кольца превосходил диаметр шара в центре приблизительно в десять раз. Эта странная штука, гигантская в сравнении с кораблями людей, но крохотная по сравнению с космическими объектами, на которые была похожа, начала медленно вращаться, излучая теплый желто-оранжевый свет, и в этом свете «капли» эльтаров потеряли свою невидимость и засверкали полированными обтекаемыми корпусами, словно капли настоящей росы под лучами утреннего планетарного солнца, а «Икары» засветились едва ли не так же ярко, как и сам необыкновенный пришелец.
Обе армии замерли. Корабли обеих сторон прекратили движение. Потрясенным капитанам и адмиралам, должно быть, стало не до планов битвы. Была и еще одна причина остановки – светящееся образование расположилось прямо между флотами, намеренно препятствуя их только что начатому сближению.
– Думаю, этого пока будет достаточно, – сказал Воин Света. – Эффект присутствия без демонстрации силы.
– Что это такое? – растерянно прошептал Гим.
– Военный корабль нашего флота. Используется для перемещения между вселенными…
– Вас так много?
– Не «вас», а «нас», юноша! Нас много. Мы очень древняя раса, но не принадлежим ни к одному народу и не привязаны ни к одному отдельно взятому месту ни в одной из вселенных. Как и ты. Ты принадлежишь людям, но ты и один из нас. Ты, как и мы, живешь для того, чтобы нести свет и жизнь везде, куда ступишь. И если тебе, как любому из нас, на этом пути когда-нибудь потребуется настоящая помощь, придут все, кто услышит, а услышат многие!
– У меня кружится голова… – пробормотал Гим.
Масштабность происходящего, путаница с законами природы, непонимание собственной сущности и непостижимо глубокий смысл того, что говорил Воин Света, – все это не умещалось в сознании, смешалось в такую кашу, что Гима замутило. Но опять же – как его может мутить, если он астральное тело, находящееся где-то между Фатилусом и флотами двух цивилизаций, то есть между спасенным солнцем и границей сектора?
– Хочешь почувствовать твердую почву под ногами? – спросил Воин Света, поняв состояние Гима.
– Очень хочу! – признался сержант.
– И где будем искать эту почву?
– Не понимаю…
– Куда мы теперь?
– На Оттор… Я хочу на Оттор.
Перед глазами все стремительно замелькало, черное исчезло, сменившись голубым, зеленым и серым. Высоко над головой виднелись секции городского купола, под которым сновали многочисленные катера горожан, из-за высотных зданий пробивался свет городского реактора, а под ногами ощущалось твердое покрытие тротуара. Под нормальными ногами нормального человека, одетого во все тот же зеленый медицинский комбинезон из «Росы» Ри.
– Что это было? – недоуменно морщась, спросил Гим. – Как мы перешли? Я ничего не успел почувствовать…
– Из нематериального в материальное? Никакого перехода не было, Гим. Думай об этом так: разум способен совершать чудеса. Любой разум. У тебя же плюс к разуму – очень удобное тело. Тела, которые мы создали для Воинов-эмиссаров, в способности изменять форму не отстают от порождающего их разума. Эти каркасы не нужно оставлять или подбирать – они там, где обладатели желают использовать функции своего физического, а не астрального тела. Научись отделять разум – думать, не ограничиваясь законами и формулами, научись понимать, где ты и когда ты, остальное приложится… А сейчас, Гим, отвлекись от того, что узнал, – ты должен закончить свою миссию! Гим посмотрел на спасителя. Тот выглядел именно так, как Гим его и представлял себе еще там, на корабле Ри. Только теперь молодой человек был облачен в ослепительно белый костюм, настолько яркий, что трудно было разглядеть его лицо и глаза.
– Да, мне нужен Радол! – опомнился Гим.
– И что? – пожал плечами молодой учитель. – Ждешь чего-то еще от меня?
Гим поднял руку, чтобы остановить снующие по магнитному покрытию автотрассы городские машины.
– Не так, – покачал головой Воин. Он выставил руку ладонью вперед, и тут же в тротуар с грохотом ткнулся полицейский бронированный автомобиль.
– Концентрируйся на своих желаниях, – пояснил Воин. – Люди, природа, вероятность желаемого события подчиняются воле того, кто уверен, что они подчинятся!
Два офицера выпрыгнули из машины с явным желанием немедленно выяснить, с чего это вдруг их броневик выбросило с мостовой. Гим попробовал действовать так, как его научили, – он повторил жест рукой, вложив всю свою силу в слова:
– Немедленно к графу Радолу!
Офицеры поморщились, не понимая, почему им вдруг так захотелось бросить все и ехать к правителю, и без возражений полезли обратно в кабину. Туда же забрались Гим и его спутник. Офицеры включили сирену, подняли условно наземный транспорт в воздух и, нарушая правила движения, устремились по кратчайшему пути к Дворцу правительственной связи. Там шло экстренное заседание военного совета в связи с блокадой сектора со стороны Империи и решением отторцев о ее прорыве.
Гим взлетел по лестнице дворца так быстро, что охранники не успели ни узнать его, ни остановить. К тому же он сам и его спутник излучали такую ауру, что солдаты и не подумали окликнуть нарушителей, обрадованные, сами не зная почему, появлением этих неизвестных.
Заседание проходило в зале, где Гим никогда не был, однако ноги сами принесли его именно туда. Граф Радол как раз обсуждал со своими советниками вопрос, откуда взялась на пути «Икаров» маленькая галактика и не является ли ее появление следствием неизученных до конца процессов, протекающих внутри космических кораблей Оттора, впервые собравшихся в одном месте в таких количествах…
Гим ворвался в зал, и все мгновенно замолчали, глядя на него. Граф, потрясенный его неожиданным возвращением, в полном замешательстве застыл, не сводя с него глаз. Гим заговорил:
– Ранопус спасен от взрыва. Угроза космической катастрофы больше не существует. Вам осталось лишь сохранить независимость и возможность развиваться, как вы хотели. Затребуйте связь с генералами, командующими флотом эльтаров. Скажите им: «галактика», которую они наблюдают, – это не природное явление, это военный корабль дружественной вам расы. Сопротивляться бессмысленно – для эльтаров это равносильно добровольной самоликвидации. Требуйте переговоров – эльтары пойдут на это. Поставьте им любые условия – эльтары напуганы, они вам уступят. Изучая меня, они уже давно поняли, что что-то такое может произойти. Придумайте что хотите, напугайте их еще больше! Добейтесь для Оттора полной и окончательной независимости. Пусть Высший совет объявит сектор Ронтонте зоной, свободной от влияния Империи…
– Мы арестовали Ронтонте, – вставил граф. – Он попытался…
– Я знаю все про Ронтонте. Знаю про его предательство. Теперь главное: взрыв Ранопуса подстроил Ланкорус Дитриез, начальник Секретного отдела при Высшем совете. Он действовал один, в обход законов Империи и постановлений собственного Совета. Пусть у эльтаров останется шанс свалить всю вину на одного нерадивого служащего, ведь если вину за происшедшее возложить на само их государство, это приведет к конфронтации и враждебности по отношению к тем, из-за кого это произошло, то есть к вам, а вам это совершенно ни к чему. Доказательства найдут на «Колоконе 3322» у ученых-экологов… И еще – личная просьба. Пусть даже на фоне глобальных событий вам покажется странным и неуместным, что я пекусь о двух людях, но я хочу, чтобы вы настоятельно потребовали и добились следующего. Агент Ригита Навира должна быть полностью оправдана, восстановлена в звании, ей должна быть поручена работа, соответствующая ее опыту и профессионализму. Она не предавала свой народ, а всего лишь попыталась отмыть Империю от грязи, которой замарал всех эльтаров ее начальник. Теперь второе. Амазонка по имени Ин без личного номера должна быть занесена в международную картотеку как именитая и знатная (ничего с ними не станет, не обеднеют!) и отправлена сюда, на родину, на Оттор. Обе женщины находятся сейчас там же, где и доказательства вероломства Секретного отдела Ланкоруса – на «Колоконе 3322». Они обе заслужили такую заботу с вашей стороны… Остальное обдумайте и решите сами. Теперь у вас, господа, есть и время, и возможность, и средства, чтобы построить тот мир, который вы так мечтали построить!
– Я уже говорил: отличная работа? – с улыбкой спросил Воин Света.
Гим кивнул. Они оставили руководителей Оттора довершать организованный Гимом разгром имперских замыслов «высшей» цивилизации, а сами отправились на улицу и теперь прогуливались по аллее парка.
– Мое имя Лантросфул, – сказал Воин. От света, исходившего из его глаз, Гима почему-то бросило в дрожь. – Сегодня мы лишь представились друг другу, еще будет время – познакомимся.
– Это означает, что вы прощаетесь? – удивился Гим.
– Мы сделали шаг навстречу друг другу, большего пока не требуется.
– Но я же еще ничего не знаю! У меня миллионы вопросов! – воспротивился Гим. – Кто я теперь? Что мне теперь всю жизнь делать?
Воин пожал плечами:
– Ты тот, кем был и прежде. Что делать? Служить!
– Вам?
– Только своему сердцу!
– Это значит, – растерянно пробормотал Гим, – что я вроде бы как не у дел?
Это значит, что у тебя больше не будет ни минуты свободной!