Гамильтон Питер Ф.. Нейтронный Алхимик - Консолидация (Пришествие Ночи - 3)

   Квинн, нахмурившись, глянул в дальний конец ангара.
   Луиза сглотнула, ничего не понимая. Флетчер перестал биться в муках. Вокруг него плыла радужно искрящаяся пыль, и одежда постепенно восстанавливала прежний вид. Одержимый тяжело перевалился на живот и поднялся на четвереньки.
   - Какого хера ты творишь, а? - заорал Квинн Декстер.
   Луиза глянула в конец ангара. Прямо в распахнутые ворота светила Герцогиня, и выход казался сияюще алым прямоугольником, врезанным в траурно-черную стену. В центре этого прямоугольника виднелся непроглядно черный человеческий силуэт. Фигура воздела руку.
   Вдоль ангара побежала струя белого огня, так быстро, что взгляд не успевал за ней, и только великанские тени проскользнули по стенам. Пламень ударил в потолочную балку точно над головой Декстера. Тот дернулся, уворачиваясь от обломков раскаленной стали. Заскрежетала крыша, приспосабливаясь к новой опоре.
   - Брат Божий, что за хрень ты творишь? - взревел Квинн.
   По ангару прокатился басовитый хохот, искаженный гулким эхом в закоулках между ящиками.
   Луиза бросила недоумевающий взгляд на Флетчера, но тот успел лишь пожать плечами, прежде чем фигура развела руки.
   - Квинн! - взмолился Лоуренс. - Квинн, черт, что происходит?
   Ответом ему стала окружившая силуэт корона белого пламени. Ящики вокруг него вспыхнули тем невозможно ярким топазовым огнем, какой всегда разжигали энергистические силы. Задул вдруг сухой и сильный ветер, теребя полы сутаны Квинна.
   - Черт! - ругнулся Квинн.
   Пламя надвигалось на них, пожирая ящики, выплескиваясь в проход, языки его кружились все быстрее, точно некий адский смерч. Скрипело и трескалось дерево, прежде чем вспыхнуть, содержимое ящиков вываливалось в огонь, питая его силу.
   Луиза пискнула, ощутив страшный жар. Лоуренсу пришлось отпустить ее. Он отчаянно замахал руками, и воздух перед ним начал сгущаться, образуя нечто вроде кривой линзы, прикрывшей его от зловещего пожара.
   Флетчер подхватил Женевьеву и, пригнувшись, бросился мимо джипа к открытым дверям.
   - Бегите, миледи! - крикнул он.
   Из-за рева пламени Луиза едва услышала его. Где-то во чреве гигантского костра глухо гремели взрывы. Срывались с проржавевших заклепок ребристые листы крыши и взмывали, как птицы, высоко в двухцветное небо.
   Луиза заковыляла вслед за Флетчером. Только выйдя за ворота, она осмелилась на миг обернуться.
   Пламя протянулось вдоль всего ангара колышущимся туннелем, изрыгавшим густой черный дым, но заглянуть в его глубину все же было возможно.
   Квинн стоял посреди беснующегося огня, воздев руки, страшной своей силой сдерживая печной жар всесожжения. Вдалеке напротив него зеркальным отражением высилась черная тень.
   - Кто ты? - взвыл Квинн, перекрикивая гул огня. - Скажи!
   Взорвался целый ряд ящиков, рассыпая фонтаны пламенеющих осколков. Прогнулись разом несколько потолочных балок, жестяные листы рушились в пламя. Ангар зашатался, теряя устойчивость.
   - Назовись! Покажи мне свое лицо!
   Звучали сирены и чьи-то крики. Полыхающий ангар начал рушиться.
   - Назовись!!!
   Недвижную тень скрыло пламя. Квинн взревел в бессильном гневе - ему все таки пришлось отступить, когда потек металл и начал размягчаться бетон. Вместе с Лоуренсом он выскочил из ангара, упав на пожухлую от жара траву. Вокруг уже суетились пожарные, и в этой толкотне легко было затеряться и ускользнуть. Пока они пробирались к рядам припаркованных самолетов, Лоуренс молчал, нутром ощущая черную ярость в душе Квинна Декстера.
   Луиза с Флетчером наблюдали, как подкатывают к ангару первые пожарные машины. К самолетам бежали подгоняемые офицерами команды ополченцев. Где-то вдалеке завыла сирена. А за их спинами все выше в небо вздымалось пламя.
   - Флетчер, - прошипела девушка, - твоя форма!
   Он оглядел себя. Брюки почему-то полиловели. Мгновение спустя они обрели первоначальный цвет, а мундир точно отгладили. Осанка одержимого дышала властностью.
   Женевьева, которую Флетчер нес на руках, застонала, точно ей снилось нечто ужасное.
   - Что с ней? - спросила Луиза.
   - Ничего, миледи. Это лишь обморок.
   - А ты?
   Он неуверенно кивнул.
   - Я уцелел.
   - Я подумала... Это было ужасно. Этот Квинн - просто чудовище.
   - Не волнуйтесь за меня, сударыня. Господь наш назначил мне некую цель, и со временем она откроется. Иначе я не оказался бы здесь.
   Первые машины были уже рядом, и к ангару бежали солдаты. Через минуту здесь воцарится сущее столпотворение - никто не понимал, что творится и что делать.
   - Это наш шанс, - решила Луиза. - Надо действовать смелее.
   Она замахала водителю одного из внедорожников.
   - Это всего лишь капрал. Ты старше его по званию.
   - Ваша изобретательность, миледи, как всегда, может сравниться лишь с вашей силой духа. Что за жестокая судьба так разделила в веках наши истинные жизни!
   Девушка улыбнулась своему спутнику не то смущенно, не то восторженно. Машина остановилась рядом с ними.
   - Ты! - рявкнул Флетчер пораженному капралу. - Помоги мне увезти отсюда ребенка! Он пострадал при пожаре.
   - Есть, сэр!
   Капрал поспешно выбрался из-за руля, чтобы помочь Флетчеру уложить Женевьеву на заднее сиденье.
   - Наш звездолет, - проговорила Луиза, прожигая Флетчера многозначительным взглядом, - у контрольной вышки. Там найдется чем помочь моей сестре. Наш пилот - опытный медтехник.
   - Слушаюсь, миледи, - Флетчер поклонился и гаркнул капралу: - К башне!
   Ошарашенный солдат поглядывал то на Луизу, то на Флетчера, но решил, что приказ офицера оспаривать не стоит даже в самых невозможных обстоятельствах. Луиза запрыгнула на заднее сиденье и положила голову сестры себе на колени. Машина покатилась прочь от рушащегося ангара.
   Под руководством Флетчера капрал доехал до челнока с "Далекого королевства" за каких-то десять минут. Хотя Луиза прежде не видела челноков, она сразу же узнала его в ряду самолетов, в котором тот стоял, стройный фюзеляж и острые крылья, несообразно большие для такого корпуса.
   К этому времени и Женевьева очнулась, хотя еще не пришла в себя, и все время жалась к сестре. Флетчер помог ей выбраться из машины, и девочка тоскливо обернулась туда, где над алым горизонтом вздымались клубы черного дыма. Она с такой силой стискивала в руке подаренный Кармитой талисманчик, что побелели костяшки пальцев.
   - Все кончено, теперь все кончено, - бормотала Луиза. - Обещаю, Джен.
   Она нащупала в кармане кредитный диск Юпитерианского банка, словно тот был талисманом ничуть не слабей цыганского. Слава небесам, что она не потеряла его.
   Женевьева молча кивнула.
   - Благодарю за помощь, капрал, - проговорил Флетчер. - Теперь, думаю, вам лучше вернуться к своему командиру и пособить на пожаре.
   - Так точно, сэр!
   Видно было, что ему до смерти интересно, что же тут происходит, но дисциплина победила, и капрал нажал на газ.
   Машина покатилась прочь по лугу, и Луиза шумно вздохнула от облегчения.
   Фурей ждал их у трапа. По лицу его блуждала многозначительная полуулыбка, скорее любопытная, чем тревожная.
   Луиза смело глянула ему в глаза, улыбаясь в ответ. Как же здорово, что не надо сочинять на месте очередную нелепую байку! Фурей не так глуп, чтобы купиться. Здесь ей скорей помогут прямота и капелька честности.
   Она протянула пилоту кредитный диск:
   - Мой билет.
   Пилот качнул головой в сторону пожара.
   - Знакомые?
   - Да. И молитесь, чтобы вам с ними не познакомиться.
   - Понятно, - он покосился на мундир Флетчера. Во время обеда одержимый был в простом костюме. - А вы, смотрю, получили лейтенантские погоны всего за пять часов.
   - Когда-то я ходил в более высоких чинах, сударь.
   - М-да... - Подобного ответа Фурей явно не ожидал.
   - Прошу, - проговорила Луиза, - моей сестре надо присесть. Она столько перенесла.
   Фурею казалось, что девочка готова умереть на месте.
   - Конечно, - сочувственно ответил он. - Пойдемте. Внутри у нас есть медицинская нанотехника.
   Луиза двинулась вслед за ним по трапу.
   - Как думаете, можем мы взлететь?
   Пилот снова обернулся к пламени на горизонте.
   - Я почему-то так и думал, что вы спросите.
   Рядовой морской пехоты Шаукат Даха уже шестой час стоял на посту у челнока, когда на другом конце Беннет-Филда загорелся ангар. Командовавший отделением Мейер отправил на помощь с полдюжины морпехов, но остальным приказано было не сходить с места.
   - Возможно, это отвлекающий маневр, - датавизировал Мейер.
   Так что наблюдать за потрясающе красочным пожаром Шаукат мог только при помощи усиленных сетчаток, и то на максимальном увеличении. Ему очень понравились пожарные машины, мчавшиеся по аэродрому, - огромные, красные. Механоидов-пожарных на этой безумной планете, конечно, не было, и орудовать шлангами приходилось самим пожарным, облаченным в серебристые комбинезоны. Зрелище было потрясное.
   Программа периферического слежения подсказала часовому, что к челноку приближаются двое. Шаукат перевел фокус. Парочка местных священник-христианин и армейский лейтенант. Шаукат знал, что ему технически полагается исполнять приказы местных чинов, но этому лейтенантику, похоже, и двадцати не стукнуло. Всему же есть предел.
   Шаукат датавизировал блоку связи бронекостюма приказ активировать внешний динамик.
   - Господа, - вежливо проговорил он, когда гости приблизились, - боюсь, что вход в челнок запрещен. Прежде чем вы подойдете, я хотел бы видеть ваши опознаватели и пропуска.
   - Безусловно, - кивнул Квинн Декстер. - Только скажите, это челнок с фрегата "Танту"?
   - Так точно, сэр.
   - Благослови тебя Бог, сын мой.
   Раздраженный таким обращением, Шаукат попытался датавизировать блоку связи что-нибудь умеренно саркастическое. И тут его нейросеть отказала. Бронекостюм внезапно сдавил тело, точно заработали разом все усилители валентности, отверждая ткань. Морпех хотел сорвать шлем, но руки не слушались. В груди полыхнула непереносимая боль. "Инфаркт! - промелькнуло у него в голове. - Аллах милосердный, не может быть, мне всего двадцать пять!"
   Но судорога становилась все сильней, каждый мускул окаменел разом, морпех не мог ни дохнуть, ни дернуться. Священник взирал на него со слабым любопытством. Холод пожирал плоть, в каждую пору кожи вонзился ледяной шип. Бронекостюм, как петля, сомкнулся на горле и подавил мучительный горловой всхлип.
   Квинн наблюдал, как содрогается морпех по мере того, как одержимый выкачивал энергию из его тела, останавливая химические фабрики в каждой клетке. Минуту спустя он подошел к статуе и небрежно щелкнул по ней пальцем. Послышалось дребезжащее хрустальное "дзын-н-нь".
   - Лихо! - восхищенно заметил Лоуренс.
   - Во всяком случае, тихо, - не без гордости заметил Квинн, ступая на трап.
   Лоуренс пригляделся - на костюме уже оседала мелкими крупинками седая изморозь, покрывая темную кожистую материю. Он одобрительно присвистнул и поспешил вслед Квинну.
   Вильям Элфинстоун вынырнул из дьявольской тьмы в жар, свет, грохот нестерпимый поток ощущений. Чувствительный слух терзали собственные всхлипы от боли, вызванной перерождением. Воздух царапал кожу каждой молекулой.
   Так долго! Так долго он пробыл без чувств. Скованный, пленный в собственном нутре.
   Одержатель ушел, отбыл, освободил его. Вильям всхлипнул от ужаса и облегчения.
   Память его хранила обрывки воспоминаний. Кипящая ненависть. Выпущенное на волю сатанинское пламя. Восторг от вражьей погибели. Луиза Кавана.
   Луиза?
   Уильям почти ничего не понимал. Он сидел в неудобной позе, поджав под себя ноги и прислонившись к ограде из проволочной сетки. Перед ним расстилался аэродром, заполненный сотнями самолетов из конца в конец. В этих местах он не бывал ни разу.
   Где-то поблизости выли сирены. Обернувшись, Вильям увидал выгоревший изнутри ангар. Из почерневших руин все еще поднимались огонь и дым. Здание окружали пожарные в серебристых комбинезонах, поливая его пеной из брандспойтов. Вокруг кишмя кишели ополченцы.
   - Эй! - крикнул Вильям товарищам сорванным голосом. - Я здесь!
   Над самым аэродромом пролетел челнок космофлота Конфедерации, слегка покачивая крыльями, словно пилот не вполне справлялся с управлением. Вильям недоуменно моргнул. Какое-то еще воспоминание было связано с этим челноком. Стойкое и необъяснимое: свисающий с дерева вниз головой мертвый мальчишка.
   - И что это ты тут делаешь?
   Это сказал один из патрульных, стоявших в трех шагах от него, с трудом удерживая на поводке двух немецких овчарок. Другой нацелил на Вильяма винтовку.
   - Я... я был захвачен... - прохрипел Вильям Элфинстоун. - Захвачен мятежниками. Только они не мятежники. Послушайте, пожалуйста. Они сами дьяволы.
   Солдаты переглянулись. Тот, что был с винтовкой, закинул ее на плечо и поднял ко рту переносной блок связи.
   - Послушайте! - в отчаянье всхлипнул Вильям. - Меня захватили. Одержали. Я офицер запаса из округа Стоук, я приказываю вам!
   - Правда, сэр? А где ваш мундир?
   Уильям оглядел свою одежду. Он по-прежнему был в форме, но признать ее за таковую можно было только хорошо приглядевшись. Рубашка почти потеряла цвет хаки под наплывшими красными и синими клетками, форменные брюки ниже колен превратились в синие джинсы. Потом Вильям обратил внимание на собственные руки. Тыльная сторона ладоней густо поросла черными волосами а все всегда посмеивались над его тонкими, женскими ручками!
   Он всхлипнул от отчаяния.
   - Я говорю правду. Господь свидетель!
   Но, посмотрев на бесстрастные лица патрульных, он понял, что все бесполезно.
   Вильям Элфинстоун сидел под забором, не шевелясь, покуда не прибыла военная полиция и не забрала его в участок при аэродроме. Детективы из столичного бюро по особым делам, прибывшие для допроса, тоже не поверили ни одному его слову. Пока не стало слишком поздно.
   Астероид Ньиру вращался в девяноста тысячах километров над Нароком, одним из первых миров, заселенных кенийцами. Когда двести лет назад астероид вывели на орбиту, строительная компания вырезала в нем пятисотметровый уступ для прибывающих кораблей-биотехов. А совет астероида, мечтавший о прибылях от торговли, оборудовал уступ самой совершенной инфраструктурой - был даже небольшой заводик по производству питательной жидкости для кормления звездолетов.
   "Юдат" жаловался, что еда невкусная. Мейер не спорил. Несмотря на все заботы Халтама, в сознание капитан пришел лишь на седьмой час после бегства с Транквиллити, и здравости его рассудка отнюдь не помогло пробуждение в межзвездном пространстве, в обществе расстроенного и страдающего черноястреба и не менее расстроенного экипажа, который пришлось еще и успокаивать. Они отправились прямо на Нарок, одолев восемьдесят световых лет за одиннадцать прыжков, в то время как обычно на это уходило пять.
   За все это время он видел доктора Алкад Мзу ровно два раза. Большую часть перелета она сидела у себя в каюте. Несмотря на анальгетические блоки и налепленные на руки и ноги медицинские нанопакеты, она еще страдала от полученных травм. Капитана еще удивило то, что доктор не позволила Залтаву запрограммировать пакеты, чтобы избавить ее от старой травмы колена. Сдаваться никто из них тоже не собирался. Они обменялись парой слов - Алкад формально извинилась за причиненные неприятности и нанесенные капитану травмы, Мейер сообщил ей полетный график. И это было все.
   Прибыв на Ньиру, доктор без спора выплатила оговоренную сумму плюс пять процентов надбавки и отбыла. Черри Варне осмелилась спросить ее, куда, но Алкад только улыбнулась своей мертвенной улыбкой и ответила, что этого лучше не знать никому.
   И она исчезла из их жизни так же загадочно, как вошла в нее.
   Мейер тридцать шесть часов провел в госпитале, пройдя через несколько инвазивных процедур, чтобы восстановить уничтоженных нейросимбиотов, и еще два дня отходил и обследовался, прежде чем ему дали разрешение на вылет.
   Когда он появился в рубке "Юдата", Черри Варне чмокнула его в щеку.
   - Приятно тебя снова видеть.
   Мейер поморщился.
   - Спасибо. Я там немного волновался...
   - Ты волновался?
   - Я боялся, - заявил "Юдат".
   - Знаю. Но все кончено. И кстати, по-моему, ты вел себя прекрасно, пока я был в отключке. Я тобой горжусь.
   - Спасибо. Но повторять я бы не хотел.
   - И не придется. Думаю, мы вышли из того возраста, когда хочется показать себя.
   - Да!
   Мейер вопросительно глянул на троих членов своего экипажа.
   - Кто-нибудь имеет понятие, что случилось с нашей чокнутой пассажиркой?
   - Боюсь, что нет, - ответил Азиз. - Я поспрашивал в порту и узнал только, что она наняла себе чартерный рейс. И больше ни байта.
   Мейер устроился на командном ложе. В глубине глазниц все еще подрагивала боль. Капитан уже побаивался, что она так никогда и не пройдет, хотя врач уверял, что это маловероятно.
   - Неплохо. Думаю, Мзу была права, когда заметила, что нам лучше не знать о ней ничего.
   - Теоретически - да, - раздраженно бросила Черри. - Вот только вся толпа шпиков видела, что это мы забрали ее с Транквиллити. Если она действительно так опасна, то мы здорово влипли. Нам захотят задать пару вопросов.
   - Знаю, - вздохнул Мейер. - Боже, в мои-то годы попасть под прицел королевского разведывательного агентства...
   - Можем пойти прямо к ним, - предложил Халтам. - Потому что давайте не хорохориться: захотят, так найдут. А если мы пойдем к ним напрямую, то покажем, что мы не самые главные в этом ее заговоре.
   Черри презрительно фыркнула:
   - Ага. Сунуть голову в пасть королевской тайной полиции... Не пойдет. Я о них много всякого слышала. И не я одна.
   - Именно, - парировал Халтам. - Они могут стать очень серьезными врагами.
   - А что ты думаешь, Мейер? - спросил Азиз.
   Как раз думать Мейеру не хотелось. Хотя в госпитале его гуморальный баланс восстановили идеально, усталость все еще пряталась в каждой клеточке. Ох, если бы кто-то мог снять с него это бремя... и это был ответ или хотя бы приличная отговорка.
   - Хорошая мысль, - прокомментировал "Юдат". - Она славная.
   - Есть человек, который мог бы нам помочь, - проговорил Мейер. - Если она еще жива. Я ее не видел уже лет двадцать, и она уже тогда была стара.
   Черри подозрительно покосилась на него.
   - Она?
   Мейер ухмыльнулся.
   - Ага. Она. Эту даму зовут Афина, она эденистка.
   - Да они хуже проклятого королевского разведывательного агентства, запротестовал Халтам.
   - Кончай. Не время для предрассудков. Общее качество всех эденистов честность, а про королевское разведывательное агентство этого не скажешь. Кроме того, к ним агенты королевского разведывательного агентства не смогут внедриться никогда.
   - И ты уверен, что она нам поможет? - спросила Черри.
   - Не обещаю. Могу сказать одно: поможет, если это ей под силу. - Он оглядел своих товарищей. - Есть альтернатива?
   Альтернативы не было.
   - Ладно. Черри, сообщи в диспетчерскую, что мы отбываем. И так задержались.
   - Есть, сэр.
   - А ты продумай последовательность прыжков к Солнечной системе.
   - Разумеется, - ответил "Юдат" и добавил почти тоскливо: - Интересно, "Энон" будет у Сатурна, когда мы прилетим?
   - Кто знает... Но интересно было бы глянуть, какой она выросла.
   - Может быть. Мы давно не виделись.
   Первым скачком они одолели двенадцать световых лет. Со вторым корабль отдалился от системы Нарока еще на пятнадцать. И Мейер, уверенный, что черноястреб оправился от потрясения, отдал команду прыгнуть в третий раз.
   Под неимоверным давлением растровых клеток расползался вакуум. "Юдат" легко вошел в провал, перегоняя энергистическис потоки, циркулировавшие в его тканях, чтобы поддерживать континуум псевдовакуума, сомкнувшийся вокруг корпуса. Мимо коралловых выступов проплывало расстояние, лишенное длины.
   - Мейер! Что-то случилось!
   Мысленный вопль потряс капитана, точно оплеуха.
   - О чем ты?
   - Провал смыкается. Я не могу привязать растр искажения к координатам выхода.
   Связанный с разумом черноястреба, Мейер и сам ощутил, как меняется псевдовакуум, расплываясь, пульсируя вокруг корпуса, точно туннель червоточины состоял из взбаламученного дыма. "Юдат" не мог придать им необходимую стабильность.
   - Что происходит? - спросил он, начиная паниковать.
   - Не понимаю. В червоточине действует иная сила, она взаимодействует с моим искажающим полем.
   - Перемоги ее. Давай, вытаскивай нас отсюда.
   Поток энергии хлынул в растровые клетки черноястреба, усиливая искажающее поле, но интерференция только усилилась. "Юдат" ощущал, как по псевдостенкам червоточины идут волны. Две из них коснулись корпуса, и корабль содрогнулся.
   - Не работает! Я не могу поддерживать такую мощность!
   - Спокойно, - умолял черноястреба Мейер. - Это может быть временно.
   Разум его ощущал, с какой скоростью утекает энергия. При таких неимоверных затратах резерва должно было хватить едва на девяносто секунд.
   Пытаясь сберечь энергию, "Юдат" уменьшил мощность искажающего поля, и вдоль червоточины прокатилось цунами, ударив по корпусу. По рубке разлетелось все, что не было приделано к месту. Мейер инстинктивно вцепился в ложе, хотя его прикрыла сетка-фиксатор.
   Бортовой компьютер датавизировал, что требует воспроизведения сделанная заранее запись. Мейер и его экипаж могли только в изумлении взирать на непокорную консоль, когда в их нейросеть вторглось изображение доктора Мзу. Фона не было - темнокожая карлица висела в серой мгле.
   - Здравствуйте, капитан Мейер, - проговорила она. - Если все пошло по плану, вы увидите эту запись за несколько секунд до смерти. С моей стороны это сугубо мелодраматический жест - хочется объяснить, почему и как вы оказались в подобном положении. "Как" относительно просто - вы испытываете резонансное усиление искажающего поля. Побочный эффект моих работ тридцатилетней давности - я установила в секции жизнеобеспечения приборчик, осциллирующий в такт искажающему полю "Юдата". Когда колебания зафиксируются, погасить их будет невозможно - усилителем служит сама червоточина. Резонанс погаснет только вместе с искажающим полем, а без него червоточина претерпит квантовое схлопывание. Порочный круг, из которого нет выхода. Вы проживете ровно столько, насколько хватит энергии в растровых клетках "Юдата", а она, как я могу представить, утекает быстро. Что касается "почему": я выбрала именно вас, чтобы выбраться с Транквиллити, потому что заранее знала, на какие трюки способен "Юдат". Знала, поскольку имела уже возможность наблюдать вашего черноястреба в деле. Тридцать лет назад. Не припомните, капитан Мейер? Тридцать лет назад, месяц в месяц, вы вместе со своей эскадрой омутанских наемников перехватили три корабля гариссанского флота - "Ченго", "Гомбари" и "Бизлинг". Я была на борту "Бизлинга", капитан, а о вашем участии я узнала позже, просматривая сенсозапись атаки. "Юдат" - очень приметный корабль: и раскраской, и формой, и маневренностью. Вы были хороши и в той битве победили. А что случилось потом с моей родной планетой, мы все знаем, не так ли?
   Запись кончилась.
   Черри Варне в каком-то странном спокойствии обернулась к Мейеру:
   - Она права? Это был ты?
   Капитан смог выдавить только горестную улыбку и слабое "да".
   - Прости меня, друг.
   - Я люблю тебя.
   Три секунды спустя запас энергии в растровых клетках "Юдата" истощился. Червоточина, державшаяся исключительно на искажающем поле корабля, схлопнулась. В межзвездном пространстве появился двухмерный провал, выплеснувший поток жесткого излучения, эквивалентный массе черноястреба. Потом пространство вернулось к равновесному состоянию, и провал закрылся.
   9
   Николай Пенович старался не выдать, насколько он перепуган, когда туполицые громилы втолкнули его в никсоновские апартаменты. Хотя вряд ли был смысл изображать мачо - одержимые уже откровенно намекнули, что им под силу видеть, что у тебя на уме. Но не читать мысли и тем более воспоминания. И это был его спрятанный в рукаве туз - одно воспоминание, да еще молитва.
   Хотя едва ли стоило ставить на одну молитву даже не жизнь, а посмертие.
   Николая впихнули в огромный холл, уставленный поверх пушистого белого ковра мебелью, напоминавшей гроздья хрупких шаров из розового хрусталя. Двери в соседние комнаты заменяли золотые пластины трехметровой высоты. Вместо дальней стены иллюминатор во всю стену глядел на Новую Калифорнию. Зрелище проплывающей внизу террасовместимой планеты было великолепно.
   Один из гангстеров подтолкнул Николая своим "томпсоном" в середину комнаты.
   - Здесь стой, - хрюкнул он. - Жди.
   Минутой спустя отворилась дверь, и в холл вышла девчонка - на вид ей и двадцати нельзя было дать. Николай, несмотря на свое бедственное положение, не мог заставить себя на нее не пялиться. Она была красавицей. Паутинно-тонкий халатик нимало не скрывал восхитительного тела.
   И Николаю она почему-то показалась знакомой. Хотя он не мог представить, чтобы единожды встретив ее, он забыл, где и когда это было.
   Девчонка прошла мимо него, не обернувшись, к груде чемоданов у стены.
   - Либби, где мой красный кожаный секс-костюмчик? С серебряной цепочкой. Либби!
   Она притопнула ножкой.
   - Иду, лапочка. - В холл присеменила зашуганная старушка. - В коричневом чемодане, где все, что ты носишь после вечеринок.
   - Это где? - жалобно проныла девчонка.
   - Здесь, лапочка. Боже мой, ты выглядишь еще хуже, чем во время гастролей. - Она склонилась над чемоданом.
   Николай пригляделся к нимфетке повнимательней. Не может быть...