Гамильтон Питер Ф.. Нейтронный Алхимик - Консолидация (Пришествие Ночи - 3)

   - Рад, что могу ради разнообразия сообщить вам добрые вести, - говорил Гилмор, проводя первого адмирала к изолированной зоне биологического отделения. - О Новой Калифорнии мы все наслышаны. Их действительно ведет Аль Капоне?
   - Доказательств обратного у нас нет, - ответила Лалвани. - Эденисты в системе перехватывают передачи с планеты. Капоне, похоже, обожает саморекламу. Он проезжает по городам планеты, выступает перед одержимыми, словно какой-то средневековый монарх. Он называет это "быть ближе к народу". Толпу репортеров оставили неодержанными только ради того, чтобы они могли записать это.
   - И этот дикарь докосмичсской эры смог захватить один из самых развитых наших миров? - переспросил Гилмор. - Трудно поверить.
   - Зря, - отозвалась Лалвани. - Мы подняли его биографию из архивов. Это генетический вожак. Такие, как он, обладают интуитивной способностью форматировать под себя окружающие социальные структуры на любом уровне - от уличных банд до целых наций. По счастью, такие люди рождаются редко, и способности их обычно незначительны, но уж коли появился такой вожак, остальным следует поостеречься.
   - И все же...
   - Очевидно, что кто-то консультирует его по части современных условий. У него должен быть внутренний кабинет, круг ближайших помощников, но верховной властью он делиться не станет. Мы полагаем, что он психологически к этому не способен. Это может оказаться существенной слабостью, учитывая масштаб проблем, с которыми он должен столкнуться, наводя свои порядки.
   - До сих пор система Новой Калифорнии - единственная полностью захваченная противником, - проговорил первый адмирал. - Еще семнадцать планет пострадали от крупномасштабных вторжений и пытаются отграничить очаги заражения. К счастью, законные правительства этих миров сохранили контроль за платформами СО. Наибольшие жертвы понесли астероидные поселения - по нашим последним оценкам, их захвачено уже более ста двадцати по всей Конфедерации. Если в поселение попадает одержимый, оно падет практически со стопроцентной вероятностью. В таких тесных помещениях справиться с ними трудно. На других планетах тоже возникали очаги, но гораздо меньшие. Похоже, что наше предупреждение свою роль сыграло - могло быть намного хуже.
   - Наша основная забота сейчас - чтобы никто не попытался очертя голову броситься освобождать захваченные территории, - добавила Лалвани. - Многие национальные флоты смогли бы провести операцию соответствующего масштаба. Но пока что любые войска, вошедшие на захваченную территорию, скорее всего, будут одержаны сами.
   - Но на военных давят политики, - мрачно заключил первый адмирал. - До сих пор единственным нашим безусловным успехом было уничтожение "Яку" в системе Хабрата. Мелочь. Более всего мы нуждаемся в оружии, способном нейтрализовать одержимых. Или в эффективном методе... экзорцизма. По возможности - и в том, и в другом.
   - Полагаю, в первом случае мы можем вам помочь, - уверенно проговорил имплантолог.
   Они остановились перед дверями изолированной биологической лаборатории, и он датавизировал двери свой код.
   Получив разрешение продолжить свои работы, исследователи Юру зря времени не теряли. Заглянув в лабораторию, первый адмирал невольно сморщился. По его сторону барьера сидели за пультами маниакально погруженные в работу техники и ученые, вглядываясь в выдаваемые проекторами изображения, словно ожившая аллегория мастерства и научного поиска, поддерживающая безличную эффективность.
   Самуэль Александрович сомневался, что команда могла бы иным способом достичь своей цели; научная беспристрастность служила, вероятно, психологическим барьером между ними и объектом их исследований. "Субъектом", - укорил он себя. Хотя в дни своей активной службы он навидался бесчеловечности куда более масштабной.
   Вместе с капитаном Кханной он нерешительно двинулся к разделявшей вырубленную в скале залу напополам прозрачной стене, раздумывая, раздражение выказывать или одобрение. В конце концов, он натянул ту же маску безразличия, которую все работники лаборатории надевали вместе с мешковатыми белыми комбинезонами.
   На операционном столе лежала иммобилизованная ("Честней было бы сказать, прикованная", - подумал первый адмирал) нагая Жаклин Кутер. Тело ее охватывала клетка из серых композитных ребер, поддерживавших пары дисковых электродов, прижатых к предплечьям, животу и бедрам. Из-под блестящего металла сочился прозрачный проводящий гель, обеспечивая непрерывный контакт с телом. С потолка свисали два манипулятора, неслышно проводя над распростертым телом туда и обратно сборками сенсоров, похожими на связки толстых белых ружейных стволов. Металлический обруч, стягивавший выбритый череп одержимой, словно сросся с кожей. В анальное отверстие была вставлена трубка для дефекации, к вульве приклеен мочевой отсос, какими пользуются в невесомости. Что это - остатки цивилизованности или предельное издевательство, адмирал решить не мог.
   Хотя Кутср в ее нынешнем состоянии это было, скорее всего, безразлично.
   Каждая ее мышца судорожно подергивалась не в такт остальным. Плоть на лице подрагивала мелко-мелко, и казалось, что на одержимую давит десятикратная перегрузка.
   - Какого черта вы с ней делаете? - хрипло прошептал Майнард Кханна.
   На памяти первого адмирала глава его штаба впервые заговорил прежде своего начальника.
   - Нейтрализуем ее разрушительный потенциал, - с чувством глубокого удовлетворения проговорил доктор Гилмор. - В полученном нами с Лалонда отчете упоминалось сообщение от Дарси и Лори, что электрический ток плохо действует на одержимых. Проверив, мы заключили, что это правда. Мы пропускаем через ее тело постоянный ток.
   - Господи, это... - Лицо Кханны скривилось от омерзения.
   Доктор Гилмор, не глядя на него, обращался исключительно к первому адмиралу:
   - Ей приходится тратить все свои энергистические силы на то, чтобы отводить ток. Мы экспериментировали с вольтажем, покуда не нашли приемлемый уровень. Ее физиологические функции не страдают, но проявлять эффекты дисфункции реальности она совершенно не способна. Она не может больше изменять материю, создавать иллюзии или вызывать белый огонь. А это значит, что мы можем спокойно ее изучать. Даже наши электронные системы работают в ее присутствии, хотя их эффективность падает на пятнадцать процентов.
   - И что вы узнали? - поинтересовался первый адмирал.
   - Прошу, имейте в виду, что мы стоим на пороге совершенно новой области знаний...
   - Доктор! - предупредил первый адмирал.
   - Конечно. Для начала мы разработали метод определения скрывающихся одержимых. В их телах наблюдается слабый, но постоянный разряд статического электричества. Мы считаем, что это побочный продукт контакта их родного континуума - бездны - с нашим. Этот поток мог бы объяснить и ту энергию, которой они постоянно располагают.
   - Статическое электричество? - изумленно переспросила Лалвани.
   - Да, мэм. Это изумительный метод: сенсоры дешевы, просты в производстве и использовании, а если они начинают сбоить, значит, одержимые рядом. Теперь, когда мы знаем, что искать, противник не сможет затеряться в толпе или незамеченным проникнуть на новые территории.
   - Превосходно, - согласился первый адмирал. - Мы проследим, чтобы эта информация разошлась так же широко, как первоначальное предупреждение.
   Он подошел к прозрачной стене вплотную - холодная поверхность запотела от его дыхания - и включил интерком.
   - Ты помнишь меня? - спросил он. Жаклин Кутер не отвечала долго. Голос ее прерывался натужным бульканьем непокорных голосовых связок.
   - Мы знаем тебя, адмирал.
   - Она находится в контакте с бездной? - торопливо переспросил он доктора Гилмора.
   - Точного ответа я дать не могу, адмирал. Подозреваю, что нет - во всяком случае, не больше чем рудиментарная протечка информации в ее родной континуум. Наша Жаклин любит властвовать, а это "мы" просто впечатляюще звучит.
   - Если ты испытываешь боль, - проговорил первый адмирал, - я сожалею.
   - Ты вполовину не так сожалеешь, как пожалеет вот он, - налитые кровью глаза сфокусировали взгляд на докторе Гилморе, - когда я до него доберусь.
   Ученый выдавил надменную улыбку.
   - А сколько боли ты принесла хозяйке украденного тобою тела? - мягко поинтересовался Самуэль Александрович.
   - Туше.
   - Как видишь, мы изучаем тебя, как я и предсказывал, - он указал на сенсоры, которыми поводили над телом одержимой манипуляторы. - Мы знаем, что ты такое, знаем кое-что о муках, ожидающих тебя в бездне, понимаем, что побудило тебя пойти на то, что ты сделала. Я прошу тебя помочь нам разрешить эту проблему. Я не хочу, чтобы между нами продолжалась война. Мы, в конце концов, одна раса, хотя и на разных стадиях бытия.
   - Вы дадите нам тела? Как щедро. - Одержимая каким-то образом сумела ухмыльнуться. Из уголка рта потекла струйка слюны.
   - Мы можем вырастить биотехнейронные сети, куда вы сможете подселиться. Вы получите полный диапазон человеческих чувств. А эти сети можно будет помещать в искусственные тела, наподобие космоников.
   - Как разумно. Но вы забываете, что мы тоже люди. Мы хотим жить полной человеческой жизнью. Вечно. Одержание - это только начало нашего возвращения.
   - Ваша цель мне известна.
   - Ты хочешь помочь нам?
   - Да.
   - Тогда покончи с собой. Присоединись к нам. Лучше быть на стороне победителей, адмирал.
   Самуэль Александрович почти с омерзением бросил последний взгляд на трепещущее изувеченное тело и отвернулся от прозрачной стены.
   - Нам она говорила то же самое, - извиняющимся тоном проговорил доктор Гилмор. - Неоднократно.
   - Но что из того, что она говорит, правда? Вот например: им действительно нужны именно человеческие тела? Если нет, мы можем принудить их к компромиссу силой.
   - Выяснить это будет затруднительно, - ответил Юру. - Электрический ток гасит большую часть эффектов дисфункции реальности, но проводить личностный допрос в таких условиях, скорее всего, нереально. Если во время контакта нанозонды выйдут из строя, ее мозгу может быть причинен непоправимый ущерб.
   - Одержатели совершенно определенно могут действовать через биотехнейронные структуры, - заметила Лалвани. - Льюис Синклер захватил нейронные слои Перника, и мы получили подтверждение, что черноястребы Валиска тоже одержаны.
   - Физически способны, верно, - согласился Юру. - Но проблема, скорее всего, лежит в области психологии. Они были людьми и хотят получить знакомые человеческие тела.
   - Выжмите из нее как можно больше сведений, не повреждая тела, приказал первый адмирал. - А пока - вы разработали метод обезвреживать их?
   Доктор Гилмор невнятно махнул рукой в сторону стола:
   - Электричество, адмирал. Раздать нашим морпехам ружья, стреляющие дротиками с небольшим матричным аккумулятором, и одержимый получает электрический разряд. Мы уже разработали современный прототип на химической взрывчатке с радиусом действия в пять сотен метров.
   Самуэль Александрович не знал, посочувствовать злосчастному имплантологу или пропесочить его. Вечная проблема с этими лабораторными крысами - в теории все прекрасно, а как их выдумки поведут себя в бою, никого не волнует. Во времена Кутер, наверное, было то же самое.
   - А как далеко они могут направлять свой белый огонь?
   - Зависит от личных способностей.
   - И как вы определите требуемое напряжение в аккумуляторе? Кто-то окажется сильнее Кутер, кто-то слабее.
   Гилмор в поисках поддержки обернулся к Юру.
   - Подбор напряжения остается, без сомнения, проблемой, - признал велеречивый темнокожий эденист. - Пока что мы выясняем, нельзя ли определять его заранее при помощи электросенсоров. Возможно, уровень статического заряда указывает на энергистические силы одержимого.
   - Здесь - возможно, - ответил первый адмирал. - В боевых условиях сильно сомневаюсь. И даже если это сработает - что вы предлагаете делать с одержимыми?
   - Помещать в ноль-тау, - отозвался Гилмор. - Нам известно, что этот метод дает стопроцентный результат. На Омбее пользовались им.
   - Да, - признал первый адмирал, вспоминая виденную запись - захват одержимых во время боя в магазине. - И какой ценой? Не хотел бы принижать ваши достижения, доктор, но вам бы все же следовало консультироваться порой с опытными офицерами. Даже если ваш парализатор будет работать, чтобы подчинить и засунуть в ноль-тау-капсулу одного одержимого, потребуется двое-трое морпехов. А за это время оставшиеся на свободе одержимые подчинят еще пятерых. Такими темпами мы не победим никогда. Нам нужно идеальное оружие, которое изгоняет одержателя с одного выстрела, не причиняя вреда телу. Электричество не подойдет? Нельзя увеличивать напряжение, пока душа захватчика не отлетит?
   - Нет, адмирал, - признался Юру. - Мы уже пробовали это на Кутер. Такое напряжение убивает и тело-носитель. Нам даже пришлось прервать опыт на несколько часов, чтобы позволить ей исцелиться.
   - А другие способы?
   - У нас есть несколько идей, адмирал, - упрямо заявил Гилмор. - Но их еще надо проверить. У нас слишком мало данных. Идеальным было бы, конечно, разорвать связь между континуумом бездны и нашей вселенной. К сожалению, мы не можем пока нащупать физический смысл контакта. Среди наших сканеров есть самые чувствительные из существующих детекторов гравитационных искажений, но и они не определяют вокруг или в пределах телесной оболочки Кутер колебаний плотности вакуума. А значит, души возвращаются не через червоточины.
   - Во всяком случае, - закончил Юру, - не через червоточины, как мы их понимаем. Впрочем, учитывая существование Кутер, следует заметить, что наша концепция квантовой космологии, очевидно, неполна. Оказывается, путешествовать быстрее света - не такое большое достижение, как нам когда-то казалось.
   На то, чтобы переделать рубку "Танту" по своему вкусу, у Декстера Квинна ушло некоторое время. Беспокоил его не столько внешний вид помещения - фрегат был приспособлен для маневров на высоких ускорениях, и внутренние его помещения были обставлены с соответственной грубой функциональностью. Квинну нравилась эта неотъемлемая сила, и он только усилил ее, покрыв стены угловатыми черными барельефами того рода, что, как мнилось ему, должны украсить главный храм Брата Божьего. Осветительные панели померкли, мерцая тускло-багровым за ржавыми чугунными решетками.
   Недовольство его вызывала предоставляемая рубкой информация - точнее сказать, ее отсутствие, - и большая часть времени ушла именно на исправление этого недостатка. Нейросети у Квинна не было, да и имейся таковая в наличии, работать для одержимого она все равно не смогла бы. А потому все, что происходило за пределами корабля, оставалось для него загадкой, несмотря на сенсорные решетки сказочно высокого разрешения. Он был слеп, не способен ни принимать свои решения, ни откликаться на события. Первейшим делом было открыть вселенную его взгляду.
   На то, чтобы одержать всех девятнадцать членов экипажа, у них с Лоуренсом ушло двадцать минут с момента стыковки. На то, чтобы вовлечь вернувшихся в секту и подчинить своему водительству, - еще час. Трижды Декстеру пришлось карать безверных. О потерянных телах он искренне сожалел.
   Оставшиеся взялись за работу, подключая необходимые ему экраны навешивая на пульты телеэкраны, адаптируя программы бортового компьютера на максимальное упрощение визуализации. Только тогда, восстановив уверенность в собственных силах, Квинн приказал сниматься с орбиты Норфолка.
   Откинувшись в своем королевском, обитом бархатом противоперегрузочном ложе, Квинн отдал команду на прыжок. Через двадцать секунд после завершения маневра в центре пустого голоэкрана вспыхнула лиловая пирамидка, обозначавшая единственный отправленный за ними в погоню корабль. Если масштаб соблюдался, до него было не более трех тысяч километров.
   - Как нам уйти от них? - спросил Квинн у Баджана.
   Баджан одерживал тело бывшего капитана "Танту" - уже третье с момента захвата. Первые двое одержателей Квинна не устроили - оба жили в допромышленные времена. Ему нужен был кто-то знакомый с начатками техники, кто смог бы воспользоваться кладезем бесценной информации в памяти пленного капитана. Баджан умер всего двести лет назад и был гражданским инженером-термоядерщиком; понятие межзвездных перелетов было ему знакомо. Характер у него был подловатый и скрытный; Баджан немедля поклялся в вечной верности и Квинну, и символу его веры. Квинн не был против - слабыми людишками вертеть легче.
   Кулаки Баджана сжались, непроизвольно выдавая то давление, которое оказывал одержатель на рассудок своего хозяина.
   - Последовательные прыжки. Корабль на это способен. Это сбросит с хвоста любую погоню.
   - Исполняй, - коротко приказал Квинн.
   Три прыжка и семь световых лет спустя они были в межзвездном пространстве одни. А еще через четыре дня они вынырнули из червоточины в зоне выхода в двухстах тысячах километрах над Землей.
   - Вот я и дома, - прошептал Квинн и улыбнулся.
   Оптические сенсоры фрегата показывали ему ночную сторону планеты, тонкий свинцово-сизый серп, медленно расширявшийся по мере того, как орбитальное движение выводило "Танту" из конуса тени. Континенты расцвечивали звезды первой величины - аркологи, беззвучно хваставшиеся своим энергетическим расточительством. Свет их уличных огней, небоскребов, стадионов, фар машин, фонарей в парках, на площадях, на фабриках сливался в монохромный поток фотонов. Высоко над экватором планету опоясывало кольцо искристого тумана, отражаясь едва заметно в смоляно-черных океанах.
   - Брат Божий, как великолепно! - прошептал Квинн.
   Улетая в изгнание с бразильской орбитальной башни, он не мог насладиться этим зрелищем. На его палубе в лифте не было иллюминаторов, и в тех секциях колоссального порта, где проходили иветы, - тоже. Всю жизнь он прожил на Земле и никогда не видывал ее как должно - изысканно-прекрасной и трагически хрупкой.
   Мысленным взором своим он уже видел, как медленно, мучительно гаснут ослепительные огни под натиском расплывающихся по земле густых черных теней, приливом отчаяния и ужаса. А потом тени протянутся в космос и погасят Ореол О'Нейла со всей его мощью и энергией. И не останется ни света, ни надежды. Только плач, и скрежет зубовный, и Ночь. И Он.
   На глаза Квинну навернулись слезы радости - так сильны были этот образ и стоящая за ним вера. Вечная тьма, и в сердце ее - Земля: изнасилованная, мертвая, замерзшая, погребенная.
   - Это ли моя цель, Господи? Это ли? - простонал он смиренно при мысли о подобной чести.
   И тут бортовой компьютер тревожно свистнул.
   - Что такое? - рявкнул Квинн в ярости оттого, что его мечты были так грубо нарушены.
   Ему пришлось поморгать, чтобы разглядеть быстро заполняющую голоэкраны алую паутину. Требовали внимания подмигивающие условные знаки, из-за края экрана наперерез "Танту" выползали пять оранжевых линий-векторов.
   - Что происходит?
   - Это маневр перехвата! - заорал Баджан. - Корабли военные. И на нас наводятся платформы СО с Ореола!
   - Я полагал, мы были в зоне выхода!
   - Ну да!
   - Тогда что...
   - Приоритетный запрос капитану "Танту" от командования стратегической обороны Терцентрала, - объявил бортовой компьютер.
   Квинн метнул на передавший сообщение проектор гневный взгляд и прищелкнул пальцами.
   - Капитан Мауер, командующий фрегатом КФ "Танту", - проговорил Баджан. - Кто-нибудь объяснит мне, в чем проблема?
   - Командование СО, капитан. Датавизируйте ваш код РБК, пожалуйста.
   - Какой код? - беззвучно прошептал совершенно ошеломленный Баджан.
   - Кто-нибудь знает, что это такое? - прорычал Квинн.
   Свой код-определитель "Танту" датавизировал, как полагается по уставу, сразу же после выхода из прыжка.
   - Капитан, ваш код! - потребовало командование СО.
   На глазах Квинна на голоэкран выплыли еще два сияюще-оранжевых полетных вектора. На корпус "Танту" наводились оружейные сенсоры.
   - Компьютер, прыжок на один светогод, - приказал он. - Сейчас же.
   - Нет, сенсоры... - отчаянно взвыл Баджан.
   Но его возражения уже ничего не значили - бортовой компьютер был перепрограммирован на то, чтобы подчиняться одному Квинну.
   "Танту" прыгнул. Его горизонт событий пересек углекомпозитные стержни, на которых выдвинулись из своих ниш, стоило звездолету появиться над Землей, десять сенсорных гроздьев - навигационные оптические среднего радиуса радарные антенны связи.
   Семь боевых кораблей, мчавшиеся "Танту" наперехват, увидели, как исчезает их цель за десятью ослепительными фонтанами плазмы, в тот миг, когда горизонт событий стиснул атомы углерода в стержнях до термоядерных плотностей. Из радиоактивного тумана выплывали отрезанные сенсорные гроздья.
   Проклиная неудачу, из-за которой к эскадрилье перехвата не было приписано ни одного космоястреба, вахтенный офицер с командного центра СО приказал двум эсминцам преследовать "Танту". Но чтобы перейти на траекторию, соответствующую точке выхода, двум кораблям потребовалось одиннадцать минут, и все понимали, что время потеряно безнадежно.
   Заглушая все прочие звуки, в рубке "Танту" звенели аварийные сирены. Телеэкраны, отображавшие данные с сенсоров, почернели, когда разрядились растровые узлы, потом переключились на диаграммы корабельных систем, усеянные пугающим количеством алых значков.
   - Шум убери! - проорал Квинн.
   Баджан торопливо подчинился, быстро набирая команды на пристроенной у его противоперегрузочного ложа клавиатуре.
   - Корпус пробит в четырех местах, - доложил Двайер, как только смолкла сирена. Из новых апостолов Квинна он был самым ревностным - бывший толкач "черных" программ-стимуляторов, убитый в двадцать три года более прытким и деловитым соперником. Злоба и безжалостность делали его идеальным соратником. Он даже слышал о сектах и порой вел с ними дела. - Ослаблено еще шесть блоков.
   - Что за хрень? - поинтересовался Квинн. - По нам что, стреляли?
   - Нет, - ответил Баджан. - Нельзя прыгать с выдвинутыми сенсорами. Любое тело, попавшее в искажающее поле, схлопывается. К счастью, зона схлопывания очень узкая, всего пара микронов, но она охватывает весь корпус. И все атомы, попавшие в нее, превращаются в энергию. Большая часть выбрасывается наружу, но часть оказывается замкнутой в границах поля и повреждает корпус. Это с нами и случилось.
   - Насколько серьезные повреждения?
   - Только вспомогательные системы, - отозвался Двайер. - И мы теряем, кажется, азот.
   - Проклятие! А что узлы? Сможем мы прыгнуть снова?
   - Два вышли из строя, еще три повреждены, но у них большой запас прочности. Думаю, прыгать можем.
   - Хорошо. Компьютер - прыжок на три световых года.
   Баджан подавил невольный протест, но вспышку раздражения скрыть был не в силах. Квинн ощущал ее без помощи слов.
   - Компьютер - прыжок на половину светогода.
   Осветительные панели замерцали, готовые погаснуть вовсе.
   - Хватит, - приказал Квинн, когда тусклый красный свет вновь разгорелся. - А теперь мне нужны данные с оптических сенсоров на экранах, немедля. Я хочу знать, где мы и не преследуют ли нас. Двайер, займись поврежденными системами.
   - Мы выдержим, Квинн? - спросил Лоуренс. Даже энергистика не могла скрыть выступивший на его бледном лбу пот.
   - Конечно. Теперь заткни хавальник и дай подумать.
   Он неторопливо отстегнул ремни, прижимавшие его к ложу, и, цепляясь за липучки, перебрался на цыпочках к ложу Баджана. Сутана взвихрилась, точно заколдованный дым, надвигаясь на чело Квинна капюшоном, скрывшим в тени все лицо.
   - Что такое, - спросил он злобным шепотом, - код РБК?
   - Я не знаю, Квинн, честно! - пробормотал напуганный Баджан.
   - Я это понял, долбак. Зато знает капитан. Выясни!
   - Конечно, Квинн, конечно... - Он закрыл глаза, сосредоточиваясь на рассудке прежнего хозяина тела, самой страшной мукой, какую только мог вообразить, принуждая его выдать информацию.
   - Это разрешительный код боевых кораблей, - буркнул Баджан наконец.
   - Продолжай, - прошелестел голос из-под капюшона.
   - Любой военный корабль, входящий в околоземное пространство, должен иметь такой код. У них столько промышленности на орбите, столько населенных астероидов, что они страшно боятся ущерба, который может нанести даже один вражеский корабль. Так что капитанам всех судов конфедеративного флота выдается код РБК, который подтверждает, что им законом разрешено нести на борту оружие и что они выполняют официальную миссию. Это защита против захвата судов.
   - Безусловно, - проговорил Квинн. - Но она не должна была сработать. С нами - не должна. Тебе следовало знать.
   Никто из находившихся в рубке не повернул к Баджану головы - все вдруг стали по уши заняты ремонтом. Квинн высился над капитаном, точно огромный стервятник.
   - Этот Мауер, он крепкая скотина, Квинн. Он меня обманул, вот и все. Он у меня поплатится за это, клянусь. Брат Божий будет гордиться мной, когда я спущу на него своего змия.
   - Не стоит, - добродушно ответил Квинн. Баджан еле слышно всхлипнул от облегчения.
   - Я сам прослежу за его страданиями.
   - Но... как?
   В абсолютной тишине отчетливо послышался смешок Лоуренса Диллона.
   - Оставь, Баджан, ублюдочек, - приказал Квинн. - Ты подвел меня.
   - Оставить? Оставить что?