Гаркушев Евгений Николаевич. Близкие миры

   – Нечестно как-то, – прокомментировал Давыдов. – Меня ты можешь задушить на самом деле, а сам отсиживаешься в бункере.
   – Где ты видел справедливость? – спросил Иван. – Впрочем, и в виртуальном путешествии человека подстерегают разные опасности – подчас смертельные. Тебе о них знать не надо. В данный момент это никак тебе не пригодится.
   Послушный Давыдов не возражал.
   – Когда я ликвидировал всех этих бандитов, я уничтожил только их временные оболочки, ипсилон-проекции в данную глобулу. Поэтому не удивляйся, если увидишь их вновь.
   Николай подумал немного и задал вопрос:
   – А внешность оболочки изменять можно?
   – Можно, – кивнул Кошкин. – Только тогда человек будет напоминать картинку из мультика. Жуткое, хочу тебе сказать, зрелище. Близко к настоящему только подлинное изображение, получаемое с проецируемого объекта с помощью объемных сканеров. Чтобы смоделировать постороннюю картинку, не хватает вычислительных мощностей и возможностей канала связи. Вдобавок обязательно возникают несоответствия.
   – Ага, – протянул Давыдов.
   – Моя проекция – легкая, – продолжал объяснять Иван. – Она потребляет меньше энергии, слабее, зато быстрее, чем проекции, которыми пользуются глобулисгы. У тех стоят механические усилители мышечной силы. К тому же им доступны большие мощности…
   – Стоп, стоп, – взволнованно перебил Николай. – Еще раз – кто такие эти глобулисты? Как они связаны с глобулами? И вообще, кто на кого работает? Они – американцы, я это уже понял, да они и не скрывали. Ты говоришь, что русский. И работаешь на императора. Император кто – японец? Или Тоцкий? Хотя, как я понимаю, ты не можешь без оглядки рассуждать о таких вещах… Диктатура, все такое…
   Давыдов ожидал любой реакции, но Кошкин вдруг звонко рассмеялся:
   – Ты говоришь, я работаю на Тоцкого? Откуда ты взял эту фамилию?
   – Госпожа Игами рассказывала, что Россией и Японией управляет сейчас могучий диктатор, коварный Тоцкий. И что Страна Восходящего Солнца, в состав которой в вашей глобуле входит и Россия, пытается захватить власть над всем миром. Над многими глобулами.
   – И как? Тебе это показалось правдоподобным? – сквозь смех проговорил Иван.
   – Почему бы и нет? – смущенно спросил Николай. – А, вообще говоря, я не знаю. Кошкин перевел дух.
   – Госпожа Игами пересказала тебе фабулу научно-фантастического романа «Страна Восходящего Солнца», – объяснил он. – Эдакая фантастическая история из альтернативного мира. Впрочем, как знать, может, такой мир и существует где-то в действительности? Но мы его пока не нашли. Да и заправляет там явно не Тоцкий, которому по книге давно перевалило за сто и который поддерживает молодость всякими чудовищными способами. Автор романа специально одному из главных персонажей дал фамилию, похожую на фамилию вождя неудавшейся русской революции. Собственно, в романе это он и есть, но чтобы заинтересованные лица не возмущались и не возникало поводов для обращения в суд, фантаст изменил имя диктатора.
   – Неудавшейся революции? – переспросил Николай.
   – Естественно, – ответил Иван. – Революции семнадцатого года. Ты историю учил?
   – Да, конечно.
   – Знаешь, чем закончилась революция?
   – В нашем мире она победила.
   – Действительно, – хмыкнул Кошкин – Я как-то позабыл… Одним словом, в романе почти все вранье.
   – И все же, наверное, доля правды есть? Иначе зачем госпожа Игами заливалась соловьем? Расскажи подробнее, – попросил Николай.
   Кошкин еще раз накрутил ручку своего «дискового арбалета», прицелился в стену, выстрелил. Потом достал из складок одежды шесть новых дисков и стал заряжать оружие.
   – Последние, – пояснил он. – Заряжаю, чтобы в запасе было несколько выстрелов. Что касается романа, то согласно ему Япония и Россия объединились, образовали сверхдержаву и потихоньку прибирают к рукам остальной мир. Североамериканские Штаты прозябают, Европа ожидает прихода захватчиков с Востока, мир на грани чудовищной вселенской диктатуры…
   – Да нет, ты меня не понял. Как все на самом деле? Как обстоят дела в жизни?
   Давыдов подошел к останкам Бритого, пошевелил их ногой. Ткань рассыпалась в прах. Ни клочков плоти, ни костей, ни клинков. Ничего. И, главное, никаких следов мобильного телефона, который он надеялся обнаружить.
   – На самом деле все обстоит с точностью «до наоборот», – пояснил Кошкин. – В нашем мире в союз вступили Североамериканские Соединенные Штаты, экономика которых была подорвана Великой депрессией, и императорская Япония. Они прибрали к рукам Корею, Северный Китай, Филиппины, часть Индонезии, множество тихоокеанских островов. Основали Тихоокеанскую империю и стремятся к владычеству над миром. И не только над миром. Современные технологии дали им возможность выяснить, что существуют другие миры, в их терминологии – глобулы. Они мечтают добраться и туда. Если не захватить ресурсы, то овладеть знаниями. Попытаться усилить Соединенные Штаты и Японию, которые в некоторых глобулах играют второстепенную роль. Чтобы их не настиг удар из другой глобулы.
   – Прямо-таки паранойя, – заметил Давыдов.
   – Очень подходящее слово, – подтвердил Кошкин. – Но наука Российской империи не лыком шита. Мы овладели технологиями, которыми обладают наши враги. Пусть не в том объеме, но мы тоже можем исследовать соседние глобулы. И посылать туда проекции. В одной из глобул наша разведка недавно даже устранила слишком шустрого американского президента, намеревавшегося развязать ядерную войну. Он, по-моему, был не в себе. Но все равно сколько шума подняли… Однако же история не знает сослагательных наклонений. Как ни бесились глобулисты, а пришлось им признать, что это – достойный ответ на уничтожение наших лучших ученых в соседних глобулах. Ученые – гражданские люди. Они-то чем виноваты?
   У Давыдова шла кругом голова. Неужели какой-то сумасшедший или фанатик из соседнего измерения может запросто ворваться в его мир и убить кого-то? Попытаться изменить ход истории? Дикость! Впрочем, когда-то в новинку были и путешествия через океан. И появление белых казалось индейцам чудом или недоразумением. Или даже волей богов, с которой нельзя бороться.
 
   – Устранение президентов – занятие любопытное, – заметил Николай. – А почему бы вам не развернуть войну по всему фронту? Не сбросить на врага атомную бомбу? Он ведь даже не поймет, что происходит, откуда пришел удар…
   – В том и проблема, – ответил Кошкин. – Информации для ее решения и добивались от тебя тихоокеанцы. Мы не знаем, как переместить в другую глобулу материальный объект. Или взять объект из другой глобулы. Мы можем лишь создать проекцию – неполноценную и уязвимую ипсилон-оболочку, управляемую из нашей глобулы. Даже обычное ружье бесполезно. Потому что наш порох здесь не горит. Пороха как такового нет. Есть его проекция. А она не имеет тех же свойств, что и оригинал. Поэтому доступны только прямые механические воздействия.
   – Но твое оружие стреляет, – заметил Николай.
   – Пружинный дисковый арбалет, – пояснил Иван. – Механическая конструкция.
   – Поэтому все вы ходите с мечами? – уточнил Давыдов.
   – Поэтому.
   – Стало быть, здесь против вас мы все же сильнее… У нас более мощное оружие, – утешился Николай.
   – Несомненно. На стороне проекций – только внезапность появления и возможность действовать, используя тактику камикадзе. Но ипсилон-обол очки очень уязвимы.
   – Зачем им такая униформа? – поинтересовался Давыдов, имея в виду захвативших его в плен глобулистов. – Мечи – ясно. А кимоно? Госпожа Игами говорила, что так сейчас одеваются все у них в Москве – последняя мода.
   – Нет, – улыбнулся Кошкин. – Такая мода, а точнее, форма – у тихоокеанцев. В своем посольстве они ходят именно в кимоно. Зачем им переодеваться? А балахон, как у Бритого и у меня… Такие балахоны – маскировка различных устройств, закрепленных на теле, попытка стать незаметным в толпе.
   – Все эти коробочки, ящички?
   Кошкин погладил одну из коробочек на руке.
   – Да. Мы пока не можем сделать аппаратуру такой же портативной, как тихоокеанцы. У них она плоская, и ее можно принять за мышцы. У меня, как видишь, костюм не такой изящный, как у них. Но все равно мы их победили.
   – Сложно это все, – вздохнул Николай. – Почему бы вам не разгромить их на своей территории? Зачем гонять по глобулам?
   – В Москве они действуют с территории посольства, – объяснил Иван. – Посольство – территория Тихоокеанской империи. Разгромить там установку для генерации и передачи ипсилон-оболочек мы не можем. Но смонтировали неподалеку свою, которая поддерживает сейчас мою проекцию. В вашей глобуле мы, несомненно, можем воевать. Мы словно бы и не воюем – кто это видит? Кто ощущает? А любые враждебные действия в пределах нашего мира приведут к ядерной войне. Мы не хотим ее развязывать. Тихоокеанцы – тоже. Надеются уничтожить нас с помощью технологий других глобул.
   – Ладно, спасибо тебе, – кивнул Николай. – Буду выбираться. Дом этот мы с землей сровняем и стражу выставим. Если, конечно, мне поверят. А поверить должны.
   – Стража – это хорошо. Только они аппаратуру перенастроить могут. И обязательно перенастроят. Так что действие это бессмысленное. Другое дело – полицию сюда прислать. Тихоокеанцы ведь наверняка перебили хозяев особняка. Может быть, устранили и еще кого-то. На это они мастера. Трупы закопали в подвале. Методы у них обычные…
   Давыдов вспомнил запах, чувствовавшийся в его камере, и его передернуло.
   – Куда вообще можно послать проекцию? – спросил он. – И в Кремль? И на атомную станцию?
   – В Кремль – только своим ходом, – улыбнулся Кошкин. – Как я добрался сюда. Если в нашей глобуле рядом будет передающая станция. При относительной свободе настройки существуют ограничения. Но не обязательно посылать оболочку в место зеркального отражения. Можно и за несколько сотен метров. Проекции перемещаются и, хотя и привязаны к энергетическому каналу, обладают свободой на территории в несколько квадратных километров. Но дальше они выйти не смогут. Не хватит энергии для подпитки. Проекция – на то она и проекция, чтобы зависеть от оригинала и быть с ним связанной. Именно поэтому так важна тайна, которую глобулисты хотели вырвать у тебя.
   – Учтем, – заявил Николай. – Если тебе чем помочь смогу – обращайся. Только секретных сведений не дам. Мало ли что…
   – Я и не прошу, – вскинул голову Кошкин. – Академия его императорского величества в состоянии справиться с поставленными временем задачами.
   – Вот и отлично, – улыбнулся Давыдов. – Последний вопрос – если не секрет, конечно. Поддерживать ипсилон-проекцию дорого?
   – Для недельного функционирования проекции необходима энергия, сопоставимая с энергией атомного взрыва средней мощности. Поэтому удовольствие дорогое.
   – Почему же ты тогда не возвращаешься? Медлишь?
   – Поспешишь – больше потеряешь, – ответил Иван. – Помогая тебе, я помогаю своей Родине. От тебя многое зависит. Ты должен больше знать, чем говоришь. И все вместе мы постоим за отечество! Выбирайся, Николай. Может, и не свидимся больше.
   – Прощай, друг, – поклонился своему спасителю Давыдов. Поклонился без всякого юродства, искренне. Хотелось.
   – Помни дворянского сына Кошкина, русского разведчика! – воскликнул Иван.
   – Буду помнить, – пообещал Давыдов. – Здесь, в этом мире, твоего двойника нет?
   – Нет, – покачал головой Иван. – Вся семья Кошкиных уничтожена в гражданскую войну. Я проверял.
   Николай вздохнул, задумавшись над тем, сколько приобрела бы Россия, если бы не было братоубийственной войны. И пожалел, что не может сказать о себе так гордо и коротко, как дворянский сын Иван Кошкин. Ни сословия своего, ни занимаемого в обществе места он точно не назвал бы. Но все же надеялся, что это не помешает ему быть честным и уважаемым человеком, хорошим ученым.
 
   Через потайную дверь, обнаружившуюся в углу комнаты, Давыдов поднялся наверх. Путь показал ему Кошкин – он пришел этой дорогой с улицы. О том, где расположена находящаяся под контролем русской разведки точка выхода в глобулу Ивана, Николай спрашивать не стал. Тем более точку эту, как тот рассказывал, всегда можно изменить.
   Николай пробирался по большому пустому дому с пистолетом на изготовку. Где-то должен держать стражу Грузин. У глобулистов могли обнаружиться и другие союзники.
   У самого выхода во двор математик споткнулся о тело. Включив в прихожей свет, Давыдов обнаружил мертвого Грузина. В груди пособника бандитов глубоко засела метательная звездочка.
   Поскольку тело было натуральное, легко можно было понять, что Грузин – не ипсилон-проекция, а самый настоящий местный житель. Дворянин Кошкин уложил его без особых раздумий. Впрочем, почему он должен был церемониться с врагами? На войне, как на войне.
   На улице быстро темнело. Появились первые, не очень яркие звезды. Воздух после подвала казался особенно свежим, пьянящим. Откуда-то пахло свежескошенной травой.
   Калитка, ведущая на улицу, была заперта изнутри на щеколду. Николай без труда открыл ее и очутился на улице.
   Улица как улица. Коттеджи за кирпичными заборами, хороший асфальт. Район 'явно не бедный.
   Николай засунул пистолет в сохранившуюся плечевую кобуру. В плену никто его не раздевал и не обыскивал.
   Вытащили оружие и оставили в покое. Даже документы и деньги по-прежнему лежали во внутреннем кармане пиджака. Он лишился только мобильного телефона. Со связью ему в последнее время тотально не везло.
   Впрочем, похитители не делали лишних телодвижений. Зачем отбирать у него документы? Абсолютно бессмысленно. Да и пистолет… По большому счету избавься он от какой-то ипсилон-проекции, серьезного вреда врагам это не причинило бы. А путь Давыдова должен был рано или поздно закончиться в подвале захваченного бандитами особняка.
   Николай присматривался к коттеджам, мимо которых шел. Что делать? Постучать в ворота какого-нибудь особняка? Но что там за хозяева, откроют ли ему, не спустят ли собак? К новым русским Давыдов относился с предубеждением. И себя к таковым он не причислял – хотя и владел сейчас двумя автомобилями, хорошей квартирой и дачами за городом и у моря. Да и уровень дохода у него соответствовал, наверное, уровню дохода среднего класса, строящего эти самые особняки, или даже был выше. Но «своим» среди обитателей коттеджей Давыдов себя не чувствовал. Не тот менталитет…
   Пока что Николай решил идти вперед. Подальше от резиденции глобулистов. Может быть, ему удастся остановить машину. Или найти телефон. А может, он выйдет к станции железной дороги. Это было бы лучше всего – уехать незаметно, на электричке, не оставив никаких следов. И явиться прямо в Думу. А перед этим успеть бы снять гостиничный номер, привести себя в порядок…
   На улице – ни души. Похоже, местные, как американцы, вообще не ходят пешком, а ездят крайне редко. Да и куда им ехать на ночь глядя? Нет, все эти элитарные поселки хороши только для их обитателей. Рейсовый транспорт здесь вряд ли ходит, магазин – один на весь поселок, дежурный… Впрочем, приезжает ведь сюда каким-то образом прислуга? Не всех же привозят хозяева?
   Размышляя, Давыдов брел по дороге. Становилось все темнее. Несмотря на то что поселок производил впечатление богатого, фонари горели вовсе не у каждого дома. Почему? Может быть, часть домов пустовала? Или жители экономили электричество?
   Сзади раздался шорох шин по асфальту, и мимо Николая промчался спортивный кабриолет ярко-красного цвета.
   От неожиданности и чтобы привлечь к себе внимание, Давыдов подпрыгнул довольно-таки нелепым образом и замахал вслед уносящейся машине руками. В полутьме было не слишком хорошо видно водителя, но все же Николаю показалось, что это девушка.
   «Не остановится, – подумал Николай. – Какой-то растрепанный полудурок плетется по дороге, да еще и прыгает. Я бы и сам не остановился. А тут – одинокая девушка в роскошном автомобиле. Как она еще одна ездить не боится?»
   Давыдов даже не расстроился. Скорее его обрадовало, что кто-то здесь все же ездит. И тут кабриолет вспыхнул красными тормозными огнями и застыл на дороге. Потом ярко загорелись белые фонари заднего хода, и автомобиль покатился назад.
   Давыдов с трудом удержался от того, чтобы вновь не подпрыгнуть, на этот раз – от радости. Еще несколько прыжков, и владельцы окрестных домов вызовут «скорую». Не хватало им психа, разгуливающего по улице?
   Стараясь не делать резких движений, Давыдов вежливо, по возможности убедительно произнес:
   – Извините, вы не поможете мне добраться до станции? Мне нужно в Москву… Я заплачу!
   Пожалуй, последнее заявление было лишним. Уж если девушка за рулем автомобиля, стоящего не один десяток тысяч долларов, и согласится его подвезти, то не за символическую плату в десять или даже сто рублей. Хотя, с другой стороны, машина, может быть, не ее, а денег на косметику, как всегда, не хватает…
   Девушка приподнялась на сиденье, рассматривая Николая. Покачав головой, она спросила: – Давыдов, ты, что ли?
 
   Услышав свою фамилию, Николай едва не бросился прочь от кабриолета. Бандиты вновь нашли его! Но почему тогда женщина-водитель не спешит ухватить его за шиворот и тащить обратно, в пыточную комнату?
   Голос девушки показался Давыдову знакомым. Но это была не госпожа Игами. Та говорила совсем с другими интонациями, да и тембр сильно отличался…
   – Да, это я, – не стал отрицать очевидного Николай. Что толку заявлять, что он Федя Иванов? Если это враги, они обязательно проверят. А друзья могут и правда подумать, что он – Иванов, и оставить одного на темной дороге. Кроме того, «правдосказ» продолжал свое действие, и при мысли о том, что можно соврать, к горлу математика подступила тошнота.
   – И что ты здесь делаешь? – заинтересованно спросила девушка.
   – Заблудился, – ответил Николай.
   Это было почти правдой. Давыдов не знал, где он, не знал, как отсюда выбраться. А уж как он сюда попал – вопрос второй.
   – Ты не меня искал?
   – Нет, – честно ответил Давыдов, хотя в другой раз обязательно сказал бы обратное. – С какой стати я бы вас здесь искал?
   – Любопытно, – протянула девушка. – Ну что же, садись в машину!
   Дверца распахнулась, и Николай опустился на широкое и удобное кожаное сиденье, подвинув изящную кожаную сумочку. Наконец-то у него появилась возможность посмотреть прямо в лицо незнакомке. Увидев, кто она, Давыдов не сдержал изумленно-испуганного возгласа. Женщина бы на его месте взвизгнула. А Давыдов вскрикнул – хрипло, полузадушенно.
   За рулем кабриолета сидела Даша Белова. Шелковая черная блузка со шнуровкой, расклешенные брюки, туфли на высоком каблуке… Тщательно уложенные волосы. Выглядела она еще лучше, чем несколько дней назад, когда они ездили в «Хоббитский уголок». Но в этом ли дело? Само появление ее на темной улице какого-то подмосковного поселка было диким, невероятным, нелепым!
   – И откуда ты здесь взялся? – повторила вопрос Даша, пристально вглядываясь в Давыдова. – В таком виде… Губы разбиты, костюм весь измят… Плетешь непонятно что, дергаешься!
   После первого вопроса Даша пустилась в рассуждения, и поэтому Давыдов, игнорируя посылы «правдосказа», смог не ответить напрямую, а тоже начал рассуждать:
   – Это еще что… Хорошо хоть ребра целы. Хотя, наверное, грудь вся в синяках. И пальцы болят.
   – Тебя били?
   – Еще как. Японцы и их пособники.
   – Японцы? Ну и ну! – покачала головой Даша. – Да откуда они здесь?
   – Из другого измерения.
   – Понятно.
   Даша смотрела на Николая округлившимися глазами. А Давыдов, обрадованный, что вопросы девушки иссякли, перехватил инициативу:
   – Сама ты откуда здесь взялась? Да еще на такой машине… Все это очень подозрительно!
   Николай резал правду в глаза. Если случайную встречу с Дашей в Москве можно было как-то с натяжкой объяснить, то ее появление в нужный момент на роскошном автомобиле именно здесь не поддавалось логике.
   Девушка расхохоталась:
   – Ты наглец, Давыдов! Спрашиваешь, что я тут делаю?
   – Спрашиваю. Почему бы и нет?
   – А сам ты забрел сюда совершенно случайно!
   – Нет вообще-то. Меня похитили бандиты и привезли сюда.
   – Вот как? – нахмурилась Белова. – А почему именно сюда?
   – Потому что у них здесь конспиративная квартира. На месте американского посольства.
   – Американское посольство – в центре Москвы, – объяснила Даша. – Здесь – обычный дачный поселок. Сосновка. Ни американцев, ни японцев здесь нет.
   – Они привезли меня на место другого посольства, – не растерялся Николай.
   – Да ты не иначе выпил лишнего? Бредишь? Девушка опять пристально вгляделась в Давыдова.
   – В рот не брал ни капли спиртного.
   – Все вы так говорите…
   – Не вру, потому что не имею такой возможности!
   – Тебе, наверное, плохо, Коля, – участливо сказала Даша и тронула машину с места.
   – Куда ты меня везешь? – заволновался Николай. – Мне кажется, ты хочешь меня предать!
   – С какой целью? – изумилась девушка.
   – Мало ли, – пожал плечами Давыдов. – Кругом одни враги!
   – Я отвезу тебя домой. К отцу. У меня, знаешь ли, поблизости живет отец. Я приехала сюда отдохнуть. Взяла в библиотеке отпуск перед сессией и приехала.
   – Отец? – не поверил Давыдов. – Ты все врешь!
   – Выбирай слова! – вспыхнула девушка.
   – Не хотел тебя обидеть, – честно признался Давыдов, кляня про себя «правдосказ».
   – Мы и правда поедем к моему отцу. Заодно познакомишься.
   Давыдов будто покрылся гусиной кожей. Ну вот, и к отцу везут… Попался!
   Мимо проносились высокие заборы, огромные дома, пышные голубые ели у ворот. Вряд ли отец Даши работает здесь сторожем…
   – Твой папа – новый русский?
   – Он – успешный предприниматель.
   – Я-то полагал, что ты бедная сиротка-студентка.
   – Мог бы и повежливее! – Даша плотнее сжала губы и надавила на педаль акселератора. – Ты сегодня совсем не церемонишься! Раньше я за тобой подобной хамовитости не замечала.
   – Нужно ведь когда-то и правду говорить! – продолжал резать напрямую Давыдов.
   – И какими еще откровениями ты можешь меня порадовать?
   Николай подумал немного и выдал:
   – Если ты не шпионка, то хочешь показать меня отцу, чтобы потом женить на себе.
   Даша резко ударила по тормозам:
   – А ну-ка убирайся из моей машины!
   – Не хотел тебя обидеть, – снова повторил Николай. – Это все проклятый «правдосказ»!
   Машина остановилась, но Давыдов не собирался выходить.
   – «Правдосказ»? Что бы это значило?
   – Меня накачали наркотиками.
   – Это похоже на правду, – фыркнула Даша. – Но что у трезвого на уме, у пьяного на языке. Не смею больше навязывать тебе свое общество. И уж тем более общество моего отца. Тебя довезти до станции? Или до гостиницы? Или ты, как порядочный человек, оставишь меня в покое и пойдешь пешком?
   Николай схватил девушку за руку:
   – Поверь, Даша, я и правда могу сейчас говорить только правду! Такой вот каламбур! Говорю словно бы против своей воли… Мне хочется остаться с тобой, но я боюсь подвергать тебя и твой дом опасности. За мной могут и будут гнаться!
   – И у тебя всегда в голове такие мысли гаденькие?
   – Вряд ли у меня одного…
   Даша немного подумала, по гам сменила гнев на милость:
   – У моего отца ты будешь в безопасности.
   Девушка почувствовала, что с Давыдовым и впрямь не ладно, и на время отставила обиды в сторону. Редкое и очень ценное для женщины умение. Давыдов это отметил.
   – Нет. Нужно уехать в постороннее место. Но отпускать тебя я теперь тоже боюсь. Они узнают, что ты со мной виделась, и будут преследовать и тебя!
   Даша поморщилась:
   – Это какой-то бред, Николай! Поедешь ко мне?
   – Поедем с тобой в гостиницу!
   – Ну, это смелое предложение… Я бы даже сказала – наглое!
   Николай хотел заявить, что не имеет в виду ничего предосудительного, но не смог. Потому что заняться чем-нибудь предосудительным он был совсем не прочь, несмотря на отвратительное самочувствие, боль в груди и разбитые губы. Вот только бы утолить жажду…
   Не то чтобы Николай намеревался обязательно приставать к Даше, оставшись с ней наедине. Напротив, Давыдов был настоящим джентльменом. Но в уголке сознания притаилось: а неплохо было бы… Да и «правдосказ» не давал покривить душой.
   – Мы остановимся в разных комнатах… – нашел выход Николай.
   Действительно, что мешает им остановиться в разных комнатах, а потом ходить друг к другу в гости? Со всеми вытекающими отсюда последствиями?
   – Почему я, приехав на неделю к отцу, должна ночевать в гостинице? Что он обо мне подумает? – грозно спросила Даша.
   – Но если ты в самом деле здесь живешь, твою дачу очень легко будет вычислить нашим врагам…