Гаркушев Евгений Николаевич. Ничего, кроме магии

   Храм представлял собой желтую четырехстороннюю пирамиду, которую венчал круглый зеркальный купол. Выглядела композиция не ахти как красиво, но довольно оригинально. Строение должны были окружать травяные лужайки с низкими заборчиками.
   – Что скажешь, Брентон? – спросил Ульфиус у своего ученика.
   – На мой поверхностный взгляд – обычное место. И обычное здание, – заметил молодой авенорец.
   – Мне почему-то тоже так кажется, – заметил Ульфиус.
   – А что вы хотели здесь увидеть? – спросил Молоканов. Он еще не совсем оправился после полета на «БМВ», но постепенно приходил в себя.
   – Всякое, – пожал плечами Ульфиус. – Но не хотели, а ожидали.
   Виктор подумывал уже о том, что нужно покидать эту странную компанию как можно скорее, когда Сергей взял инициативу на себя.
   – Когда у тебя выборы? – спросил он.
   – Седьмого апреля, – ответил Молоканов.
   – Хочу рекомендовать тебе крупного выборного специалиста. – Сергей кивнул на Брентона. Они уже успели перемигнуться с Ульфиусом, и тот предложил выделить в помощь Молоканову молодого авенорца. Сергей совершенно не представлял, чем Брентон сможет помочь кандидату в депутаты. – Опытный работник, к тому же сможет финансировать кампанию.
   – Да ну? – выдохнул Виктор. Денег ему не хватало даже на дешевые листовки. – А какой ему интерес?
   – Практика, – неожиданно сказал правду Сергей. – Он диссертацию о России пишет. Любой опыт интересен.
   – Поедем в гостиницу, – предложил Брентон. – Снимем два номера, в одном устроим штаб. И пойдет работа!
   – Дело! – восторженно выдохнул кандидат в депутаты.
 
   Владимир Петрович Кравчук возвращался в свои владения. У бывшего шефа «Барса» появилась благообразная короткая бородка. Одет он был скромно, но со вкусом: костюм, галстук, белая рубашка. Рядом шел крупный мужчина в глухом темном плаще – не иначе телохранитель.
   На проходной сидел старый охранник, нанятый в «Барс» несколько лет назад. Увидев Кравчука, он вздрогнул. Казалось, бывший директор никогда не вернется. Белоусов стал президентом, а о Кравчуке уже и не вспоминали.
   – Сиди, Дима, – благосклонно бросил охраннику Кравчук. – Шеф на месте?
   – Нет, Владимир Петрович, – вскочил охранник. – В новый офис поехал.
   – Ну так я подожду его.
   Он с невозмутимым видом прошествовал к административному корпусу, поднялся на второй этаж, распахнул дверь приемной и широко улыбнулся:
   – Здравствуй, Оленька! Секретарша обмерла.
   – Владимир Петрович! – прошептала она. – Вернулись…
   Несмотря на видимую радость в голосе, рука ее потянулась к шкафу, в котором стояло помповое ружье. Навидалась она всякого и теперь очень сомневалась в том, что Кравчук – настоящий.
   – Белоусов, я слышал, отлучился? – спросил Кравчук. – Ну так ты не звони ему – сюрприз сделаем.
   Бывший директор «Барса» толкнул дверь своего кабинета и уверенно вошел внутрь. Оленька положила руку на телефон, отдернула, опять положила. С одной стороны, нужно было предупредить нынешнего босса. С другой, неясно было, кто из них главнее. Жизнь при Кравчуке Оленька вспоминала с ностальгией. Зарплата была, конечно, меньше, но работалось спокойнее.
   В кабинете Бонуций сразу подошел к сейфу.
   – Здесь телефон стоял, по которому ты с Темными связь держал? – спросил он.
   – Да, – кивнул Кравчук.
   – Не работает больше, – заметил Великий магистр, даже не прикасаясь к сейфу – Оно и к лучшему Может быть, застанем их врасплох.
 
   Дома у Наташи почти ничего не изменилось. Лишь осела пыль на полках, высохла и зашелушилась лужа, оставшаяся от поверженного Ульфиусом Темного, да испортилась еда в холодильнике.
   – Полгода прошло, – выдохнула девушка. – Просто не верится. Однако же в гостях хорошо, а дома лучше. Если чисто.
   Она прошла в ванную, открыла кран и начала набирать воду в таз.
   – Прибрать нужно, – заметила она. – Поможете?
   – Конечно, – отозвался Сергей.
   Он взял веник и начал бродить по комнате, поднимая пыль. Ульфиус дунул на грязное пятно, оставшееся от Темного, и грязь исчезла, а пол в этом месте засверкал, как новенький.
   – Нечего вам руками к всякой дряни прикасаться, – объяснил он.
   – А во всей квартире так нельзя? – спросила Наташа, выходя с мокрой тряпкой в гостиную. Сергей оставил веник и понес на кухню грязные кофейные чашки, оставленные ими после нападения на журнальном столике.
   – Нельзя, – ответил Ульфиус, усаживаясь в кресле и подтягивая к себе телефон.
   – Молчит, – объявил он.
   – Отключили за неуплату, – вздохнула Наташа. – Как все же вышло, что прошло целых полгода? Ведь гуляли мы по плоскостям от силы месяц!
   – Разное течение времени, – объяснил магистр – Вы хоть понимаете, чем мы сейчас займемся?
   – Будем разрушать Машину, – ответил Сергей.
   – Нет, – не согласился Ульфиус – Один раз потерпели фиаско – хватит. Машиной сейчас Бонуций занимается, и мы ему будем только помехой.
   – А для чего мы тогда так спешно вернулись?
   – Увидишь, – уклончиво ответил магистр. – В общих чертах – ликвидировать последствия. Темные глубоко проникли сюда. Тот бандит, что приходил убивать нас, стал большим человеком Я уже разведал. И служат ему очень темные существа. Точнее, он им служит. Они здесь такого натворят – за несколько лет не расхлебаешь.
   – Большим человеком, это как? – заинтересовалась карьерой мафиози Наташа. В ней проснулся профессиональный журналистский интерес.
   – Под его влияние попали и министры, и другие влиятельные люди. А город он просто держит в руках, – объявил Ульфиус.
   – Ишь ты, далеко пошел Кравчук, – заметила Наташа.
   – Вовсе не Кравчук. Его фамилия Белоусов, – поправил девушку магистр.
   – Не знаю такого, – нахмурилась Наташа.
   – И прекрасно, – улыбнулся Ульфиус. – Достаточно знать, что Белоусову сейчас подчиняются все силовые структуры города. Население всей страны в восторге от его любовницы, которую вы видели в парке. Экономика страны катится в пропасть, а через так называемый храм готовится полномасштабное вторжение Темных, которые намереваются представить себя инопланетянами. Что, впрочем, недалеко от истины.
   – Ничего себе, – воскликнул Сергей. – И ты считаешь, что мы сможем со всем этим справиться? Даже в том невероятном случае, если Молоканов станет депутатом городской думы? Одним из двадцати?
   – Придется справиться, – пожал плечами Ульфиус. – Главное – не допустить сюда Темных. И расстроить свадьбу Далилы и Белоусова. Но об этом, я думаю, позаботится Бонуций.
   – Да свадьба-то какое имеет значение? – удивилась Наташа. – Пусть живут люди спокойно.
   – Свадьба имеет решающее значение! – торжественно объявил Ульфиус.. – Потому что после свадьбы они зачнут дитя Тьмы, которое перевернет весь ваш уклад жизни.
   Сергей рассмеялся:
   – А сейчас они никак не могут?
   – Сейчас – никак, – строго ответил Ульфиус. – И смешного здесь ничего нет.
 
   Белоусов приехал из ссудной кассы мрачный как туча. На душе скребли кошки. Муки должников, которые сидели у Патрикеева в подвале, его мало трогали. Дураки, получили то, что заслужили. А вот денег, которые шли на развлечения проклятого зомби, было жаль до слез. И при жизни очкарика Олег Семенович его недолюбливал, сейчас же он только о том и думал, как бы избавиться от нового вице-президента. И прекрасно понимал, что очкарик, наверное, то же думает о нем. Если он вообще о чем-то думает.
   Оленька сидела в приемной ни жива ни мертва.
   – Не бойся, Патрикеев сегодня не приедет, – зловеще рассмеялся Белоусов. Ему доставлял удовольствие панический ужас девушки. Радовало, что не один он боится Патрикеева. – Я приказал ему отчетность по банку проверить, баланс составить.
   – Вас там ждут, Олег Семенович, – дрожащим голосом сообщила Оленька, кивнув на дверь кабинета.
   Белоусов не любил, когда в кабинет входили в его отсутствие. Но, наверное, гости очень важные. Может быть, губернатор, а может, и кто повыше. Вице-премьер, например. Белоусов давно хотел обсудить с ним некоторые вещи наедине. Сейчас вице-премьер как раз приехал в город.
   Президент корпорации внутренне подобрался и открыл дверь. Вошел – и едва не выскочил обратно. На его – точнее, на своем – месте сидел Кравчук. Рядом с ним – крепкий мужчина в темном плаще.
   – Вот и они, – вздохнул Белоусов. – Лично явились, чтобы меня заменить. Где же Далила и ее организация? Так-то они мне помогают?
   – Ну, здорово, Семеныч, – тихо сказал Кравчук. Белоусов заметил, что шевелюра бывшего босса густо подернута проседью.
   Вальяжный, располневший Белоусов неосознанно вытянулся в струнку.
   – Салют, Петрович, – в тон ответил он. И покрылся холодным потом. Трудно было отважиться на дерзость.
   – Ты, я слышал, хорошо корпорацию держишь, – спокойно заметил бывший директор. – Молодец. Хвалю.
   – Да пошел ты… – тихо ответил Олег Семенович.
   Телохранитель, или эмиссар черных, никак на его заявление не отреагировал. Только рассматривал с интересом. Даже слишком заинтересованно – к такому пронизывающему взгляду Белоусов не привык.
   – Ты, козел, чуть не угробил меня, – перешел на свистящий шепот Кравчук. – Отвечать придется, наверное… Я бы тебя своими руками задушил, да люди хорошие не дают.
   – Верно, Владимир Петрович, – встрял вдруг телохранитель, и Белоусов понял – не телохранитель он вовсе, а эмиссар. – Пусть ваш заместитель дела сдает. Много сделано, предстоит сделать еще больше.
   – А вы… – начал Белоусов и понял, что язык отнялся. Он просто не мог вымолвить ни слова. А слова просились на язык очень неприятные для заявившейся парочки.
   – Ты помалкивай лучше, гад, – сказал Кравчук. – Безопасность я тебе не обещаю, жизнь – лишь насколько это от меня зависит. Но уже и это – немало.
   Белоусов попробовал скрутить шиш, но руки не слушались. Они словно увязли в каком-то липком киселе.
   – Давай, отказную пиши, – приказал эмиссар, и ноги сами понесли президента корпорации к столу. Он понял, что вновь обрел способность двигаться и говорить.
   – А если не напишу? – спросил он.
   – Тогда совершишь экскурсию по отдаленным отсюда местам. Узнаешь, где я побывал и что повидал, – объяснил Кравчук. – Не советую.
   – На что отказную писать? – спросил Белоусов. – Он вдруг понял, что давно занимается не своим делом. Ему на всю жизнь хватит той тонны золота, что он спрятал в карьере. Пора уносить ноги. От Далилы, от Патрикеева. От всей присосавшейся к нему мрази. И ничего с собой не брать. Повесить ответственность на Кравчука – и до свидания.
   – Что ты слагаешь свои полномочия в связи с возвращением директора и передаешь их ему. – Темный Плащ кивнул на Кравчука.
   Белоусов уже взял со стола даренный губернатором «паркер», когда распахнулась дверь и в комнату влетела Дал ила.
   – Эта дрянь поздно меня предупредила, – прокричала женщина, видимо имея в виду Оленьку. Волосы на ее голове стояли дыбом, совсем как тогда, когда она вырвала Белоусова из лап зомби. – Сгиньте отсюда, авантюристы!
   С руки Далилы сорвалась молния, полетевшая прямо в Кравчука. Тот попытался отпрянуть. На лице его застыл ужас.
 
   Брентон, привыкший, видимо, жить на широкую ногу у себя в Канаде, снял в гостинице номер-люкс. Такой же номер он заказал и под штаб-квартиру.
   – Лучше бы деньги в дело пустить, – скромно намекнул новому товарищу Молоканов, имея в виду номер люкс под штаб. Приютились бы и в самом обычном…
   – Ерунда, – отмахнулся Брентон. – Тебе сколько на кампанию надо?
   Виктор задумался. Лучшие чувства и желание победить боролись в нем со скромностью. Ко всему прочему примешивалась жадность – а ну как мало попросит?
   – Тысяч десять долларов, – заявил он. – Чтобы по высшему классу. Но лучше – больше.
   – Не понял, – честно признался Брентон. – Если по высшему классу – десять, то как будет, если добудем больше?
   – По экстра-классу, – не растерялся поднаторевший в общении с избирателями кандидат в депутаты.
   – А… – протянул Брентон. – В рублях сколько будет? Молоканов посмотрел на «канадца» ошалело. Зачем считать в рублях? Неужели в долларах не удобнее?
   – Шестьсот тысяч…
   – В золоте, стало быть, килограмма два, – быстро произвел подсчет Брентон, чем еще больше удивил Виктора. – Столько у меня пока нет. Что ж, найдем выход. Думаю, ограбим банк.
   «Господи, – вздохнул про себя Виктор. – Он шутит, идиот, или на самом деле собрался идти на ограбление? Во имя чего?»
   – Осталось подумать, что мы можем украсть, чтобы не нанести ущерба хорошим людям, – продолжал канадец.
   – Да патрикеевскую контору, – ответил Молоканов полусерьезно. – Конкурента моего потрясем.
   – Точно, – довольно потер руки Брентон. – Возьмем Сергея, и ночью – на дело.
   Виктор от такой прыти иностранного гостя опешил. Но потом решил списать его слова на тонкий английский или плоский американский юмор. Ему, откровенно говоря, шутка не понравилась.
 
   Человек в темном плаще поднял руку, и молния повисла перед самым носом Владимира Петровича, немного не долетев до цели. Даже в застывшем состоянии молния представляла собой грозное зрелище. В целом она напоминала измочаленную полупрозрачную ветку, внутри которой мерцали голубые и красные прожилки.
   – Никогда не любил предметную магию, – вздохнул Бонуций, вставая с кресла и подходя к молнии. Плащ сам собой свалился с него, и взору присутствующих открылись сияющие золотом доспехи. – И сработано грубо, и энергии расход большой, а главное, чем она тебе поможет?
   Великий магистр брезгливо взял молнию в руки, подержал, дунул – и она цветными искрами медленно осыпалась на пол. Лицо Далилы было искажено ужасом до неузнаваемости.
   – Ты не бойся, девочка, – обратился к ней Бонуций. – Что тебе творцы твои дали, кроме псевдосуществования да этой игрушки? – он кивнул на Белоусова. – Я не собираюсь тебя уничтожать. Хочешь – возьму с собой, будешь жить полной жизнью. После того, как дело сделаем.
   – Врешь, – прошептала Далила дрожащими губами. Бонуций грозно нахмурился.
   – Не путай меня с твоими бывшими хозяевами, детка, – заявил он. – Я в состоянии дать то, что обещаю, и никогда не преступаю своего слова. У тебя появился шанс. Единственный раз за всю твою псевдожизнь. Используй его.
   Белоусов вышел наконец из оцепенения. Было время, когда он уже ненавидел Далилу, но вот увидел ее снова и вновь она захватила воображение пожилого президента «Барса».
   – Как ты ее с собой возьмешь? – возмутился он, хотя и понял, что чудак в доспехах будет погрознее Далилы и его прежних хозяев. – Она моя невеста! У нас свадьба через две недели!
   Бонуций с интересом посмотрел на Белоусова и рассмеялся, будто с неба обрушился гром.
   – Никто вашей свадьбы не расстроит, если она не будет служить целям Безликих, как предполагалось вначале. Но я и тебя возьму, – пообещал он. – Потому что нутро у тебя порченое гораздо хуже, чем у твоего бывшего хозяина. И ты должен понести наказание за то, что пустил нечисть в свою страну. Ты тоже получишь шанс. Вместе с ней, если вы захотите.
   – Да кто ты такой? – растопырил пальцы в стороны Белоусов – Сейчас явятся мои или ее хозяева – и конец тебе, железный человек!
   – Плохо, когда у человека есть хозяева, – заметил Бонуций. – Правда, Владимир Петрович?
   – Правда, – согласился Кравчук, вспоминая свое существование в качестве приманки.
   – Стало быть, подписывай, – предложил президенту «Барса» Великий магистр.
   – Если ты такой крутой – зачем тебе моя подпись? – прошипел Белоусов.
   – Она тебе нужна, а не мне, – объяснил Бонуций.
   С остервенением, разрывая «паркером» плотную белую бумагу, Олег Семенович продолжил писать заявление об уходе и сложении с себя полномочий.
   А Далила, замершая у дверей, вдруг дернулась, словно заводная игрушка, лицо ее исказилось ужасом и она ринулась к двери. Но Бонуций протянул руку, и дверь перед девушкой захлопнулась сама собой. Великий магистр вытянул другую руку, и Далила повернулась к нему лицом.
   – Это твой выбор или выбор твоих хозяев? – грозно спросил Бонуций.
   – Хозяев, – прошептала Далила. – Они знают, что ты здесь, и придут за тобой. Теперь нам никто не поможет.
   – Как знать, – хмыкнул Бонуций.
 
   Наташа делала генеральную уборку, а Сергей решил пока навестить Брентона и Молоканова. Ученик позвонил Ульфиусу по мобильному телефону (Сергей удивился прыти, с которой авенорцы освоили технические новшества Земли) и сообщил свой адрес, а также массу другой полезной информации. Какой – магистр распространяться не стал. Просто откланялся, сообщил, что не знает, когда вернется, и отбыл в неизвестном направлении.
   Кандидата в депутаты и его «канадского» консультанта Лунин застал сидящими в глубоких кожаных креслах и жарко о чем-то спорящими.
   – Размышляете, как завоевать доверие электората? – с порога спросил Лунин. Он прошел в номер и уселся на журнальный столик – третьего кресла не было.
   – Вроде того, – ответил Брентон. – Скажи мне, Сергей, что ты знаешь о Патрикееве? Вот Виктор говорит, что он физик и работал в том же институте, что и ты.
   – Ну да. Я же рассказывал в парке. Он у меня квантовую механику вел. Сволочь.
   – Почему? – заинтересованно спросил авенорец.
   – Да как бы объяснить? Деловой очень. Студенты ему до лампочки, физику вроде бы любит, но странною любовью. Зачем таких уродов преподавателями назначают? А на зачетах цеплялся к ерунде…
   – Странного в нем ничего тогда не было?
   – Странного? – переспросил Лунин. – Не знаю. Взгляд бешеный, конечно. Но среди ученых чудики не редкость.
   – Видишь ли, Сергей, – смущенно вмешался Виктор. – Наш друг из Канады полагает, что Патрикеев – зомби. Сергей расхохотался:
   – Точно! Как я еще в университете не понял? Он еще тогда был с душком!
   – Вот видите, господин Молоканов, – довольно улыбнулся Брентон. – Мой старший коллега, награжденный гранатовым ожерельем, тоже подтверждает наличие у интересующей нас особы признаков зомбированности. А я сделал свои выводы по фотографиям, которые вы мне любезно предоставили.
   Молоканов посмотрел на Сергея с тоской. Похоже, заявлений авенорца он вообще не понимал. Утешало единственное: глупости, которые тот выдавал, можно было списать на не очень хорошее владение русским языком.
   – Кстати, сэр Лунин! Мы собираемся ночью нанести визит в контору нашего оппонента. Пополнить за его счет свои финансовые ресурсы. На выборную кампанию нужно много денег, да и номер затягивает дорого, а золота у меня не так много…
   Брентон довольно улыбнулся. Похоже, мысль об ограблении приятно возбуждала его.
   – Почему бы и нет? – вздохнул Сергей, вспоминая полет молодого авенорца на ковре-самолете. – Вы заклинанием невидимости владеете, Брентон?
   – В полной мере, – кивнул он.
   – И сейфы открывать можете?
   – Да.
   – И защиту распознавать?
   – Магическую – да. А с техническими средствами поможете мне вы.
   – Ну так и пойдем, – на удивление легко согласился Сергей. – Тащи сумки пустые, Витя. Набьем их золотыми червонцами.
   – Вы не шутите? – побледнел Молоканов.
   – Да какие тут шутки? – недовольно спросил Сергей. – Время дорого. Иди за сумками, с родными простись, на всякий случай. Если не убьют сразу, то посадить могут лет на десять. И пойдем.
   Виктор поспешно выскочил из номера.
   – Интересно, вернется? – равнодушно спросил Сергей.
   – Почему нет? – удивился Брентон.
   – Ты не поймешь, – вздохнул Лунин. – Хотя объяснить постараюсь. Возможно, тебе так не кажется, но мы вовсе не каждый день грабим банки. И даже не каждый год.
   – Тем более здорово! – с энтузиазмом воскликнул Брентон.
   – Одна надежда – Ульфиус нас вытащит, – под нос пробормотал Сергей.
   Не прошло и сорока минут, как в номере снова объявился Виктор с двумя спортивными сумками – большой и маленькой. Видно, борьба за депутатский мандат и права граждан родного города сделала Молоканова решительнее, чем он был прежде.
   – Физик, – хмыкнул Сергей – Маленькую сумку в большую вложи…
   – Да, действительно, – растерянно пробормотал Виктор, проделывая манипуляции с сумками.
   – Поехали? – предложил Брентон. Глаза его горели.
   – Вызовем такси по телефону, – предложил Сергей. – Что шататься по улицам? Вы смотрите, в машине не обсуждайте наши планы. А выйдем квартала за два до их офиса. Нет, после. Скажем, у «Рыбака Дона». Ну, присели на дорожку!
 
   Вечерело. Далила и Белоусов скромно сидели в углу кабинета. Кравчук по-хозяйски расположился за столом и обзванивал прежних друзей и знакомых, сообщая им, что вернулся. Весть о возвращении прежнего директора «Барса» распространялась по городу подобно пожару в сухом лесу.
   Бонуций с интересом поглядывал в окно.
   – А ведь если твои не вступятся, их номер может выгореть, – шепнул подруге Белоусов. – Я не понял, что он тебе обещал? Куда он нас возьмет? И на фига нам это надо?
   – Ты никогда не отличался большой сообразительностью, – недовольно фыркнула Далила.
   – Так объясни, – на удивление терпеливо попросил Олег Семенович.
   – Погибну я, если хозяева меня бросят, – с тоской сообщила Далила. – А он может сделать так, что буду жить. Своей жизнью. Хозяева тоже обещают, но тем тварям разве можно верить? А я петь хочу… Мне знаешь как понравилось!…
   – Я не понял, ты что, на игле?
   – Хуже.
   – Да куда уж хуже? – переспросил Белоусов.
   – Не грузи, – попросила Далила. – Эх, знать бы, что с хозяевами он разделается…
   – Да что он вообще за птица? – свистящим шепотом спросил Олег Семенович.
   – Крутой, – на понятном другу языке пояснила Далила. – Только я не поняла насколько.
   Белоусов еще раз смерил взглядом сильно похудевшего, по-хозяйски развалившегося в кресле Кравчука, на его телохранителя, который, совершенно не обращая внимания на то, что творится в кабинете, не отрывал глаз от окна. Он обнял Далилу и прошептал ей на ухо:
   – Они даже пистолет у меня не отобрали. Пулю в лоб Кравчуку, бобру этому в доспехах, и ходу отсюда. Денег хватит!
   – И не пытайся, – тускло сказала Далила. – Тебе же хуже будет. А может, и мне. Сиди смирно, не рыпайся.
   – Ладно. – Белоусов обиженно отстранился. И тут раздался громовой стук в дверь. Колотили словно бы кулаками, не жалея сил.
   – Я ведь забыл дверь открыть, – идиотски улыбнулся тип в золотых доспехах и махнул рукой.
   Двустворчатые двери широко распахнулись. За ними стояли четыре дюжих охранника, из которых Белоусов помнил одного – того, что сторожил подвал Патрикеева. В руках они держали автоматы и дубинки. Один был вооружен колдовским ружьем, таким же, как и то, из которого Олег Семенович прошлым летом пришил террориста, пробивавшегося к его машине.
   – Как бы и нас эти твари не укокошили заодно! – прошептал Далиле смещенный директор.
   – Вряд ли, – так же шепотом ответила Далила.
   Белоусов ожидал чего угодно: стрельбы, драки, колдовских огней, которые он видел как-то на квартире у журналистки, куда его посылал Кравчук Но ничего подобного не произошло. Человек в доспехах просто резко взмахнул рукой, и охранники упали на пол. Будто бы все враз умерли.
   Далила тихо ахнула, с ужасом и надеждой воззрившись на воина. Кравчук, при виде громил слегка побледневший, продолжил звонить по телефону как ни в чем не бывало. Оленька, сидевшая за своим столом в приемной в полной прострации, тихо заплакала. Слищком много потрясений обрушилось на нее сегодня.
   Кравчук обратился к секретарше:
   – Соедини меня с новым вице-президентом. Как там его фамилия, Патрикеев?
   – Он не велит беспокоить его по телефону, – сквозь слезы прошептала Оленька.
   – Я велю, – строго приказал Кравчук. – Не переживай. Ему недолго осталось здесь командовать.
 
   Окна бывшего института физики горели в ночи яркими огнями. Еще бы – ссудная касса работала до восьми вечера. Сейчас было девять, и большинство контор уже закрылось, но в некоторых свет не выключали специально. Безопаснее, надежнее, да и дополнительная реклама корпорации. На стеклах разноцветными буквами было написано «Барс».
   – Кажется, пора становиться невидимыми, – объявил Сергей, когда они вышли в безлюдный темный сквер перед институтом. – Ноу-хау, – подмигнул он испугавшемуся в очередной раз Молоканову.
   – Только мое заклятие не должно входить в конфликт с заклинанием преображения Ульфиуса, – виновато сказал Брентон. – Нас не будет видно, но друг для друга мы будем такими, какие есть на самом деле. Нам ведь не нужна отдельная невидимость?
   – Нет, – вздохнул Сергей.
   – Ее было бы сложно поддерживать, – извиняющимся тоном добавил авенорец.
   – Действуй, – нетерпеливо приказал Сергей – Пока главные ворота открыты.
   На входе в институт, где размещался офис «Барса», сейчас сидели два охранника. Они не пускали внутрь посторонних, но уборщицы, запоздавшие сотрудники, сменяющиеся водители и охранники то и дело шныряли туда и обратно.
   Брентон закрыл глаза, прошептал что-то, запел приятную мелодию, начал махать руками и перемещаться из стороны в сторону. Лунину, привыкшему к быстрой и чистой работе Ульфиуса, такое поведение выпускника академии показалось странным, у Молоканова же просто глаза на лоб полезли. Но удивление его возросло еще больше, когда Брентон решительно взмахнул руками. Кандидат в депутаты вдруг обнаружил, что у Сергея на поясе висит шпага или меч, а сам Брентон одет не по-человечески – в темную тогу, на поясе которой тоже висит короткий клинок.