Геммел Дэвид. Царь призраков

   В тот же момент Аквила приказал своему каре атаковать. Бриганты в смятении начали отступать, когда клин врезался в их ряды.
   Среди бушующей битвы Утер следил, как британские когорты пытаются пробиться к нему. Бой перемещался к Ворону, знамени Хорсы, и Красному Дракону Эльдареда. Утер перешел к Северину.
   — Прикажи лучникам посылать стрелы вокруг древка с Драконом. Там должен стоять Эльдаред с сыновьями.
   Северин кивнул, и секунду спустя смертоносный град зазубренных стрел посыпался с неба туда, куда указал Утер.
   Эльдаред увидел, как упал его приближенный дружинник, а с ним еще два десятка воинов. Другие бросились вперед, чтобы укрыть своего короля щитами.
   В битве наступил момент равновесия — три римских отряда, как ни уступали они противнику в численности, тем не менее продолжали медленно продвигаться к вражеским знаменам. Если бы их удалось оттеснить или хотя бы остановить, победа останется за Эльдаредом. Если же нет, его ждет смерть. Настал час высшего мужества.
   В сакском центре Хорса белокурый великан в шлеме с вороновыми крыльями, с длинным мечом и круглым щитом собрал своих дружинников и ринулся атаковать нового врага.
   Но Эльдаред не хотел умирать — будет же и новый случай! И вместе с Кэрлом он бежал с поля брани.
   Бриганты устремились за ним. Хорса взглянул на своих улепетывающих союзников и покачал головой. Эльдаред ему никогда не нравился. Он взглянул на небо.
   — Братья по оружию, братья в Валгалле! — сказал он воину рядом с ним.
   — Пусть мечи напьются в последний раз! — ответил тот.
   Саксы атаковали и почти рассекли клин, но ярость и смелость не могли тягаться с дисциплиной. Римский строй выгнулся вперед, как бычьи рога, охватывая саксов, рвущихся вперед. Викторин и Аквила сомкнули свои когорты у них в тылу, и бой превратился в бойню.
   Утер не выдержал. Пробившись в первый ряд, он выхватил у кого-то гладий со щитом и кинулся в сечу, пролагая себе путь к вождю саксов. Хорса увидел воина в серебряном нагруднике и в шлеме с черным пером, ухмыльнулся и двинулся ему навстречу, расталкивая собственных бойцов. За ним следовал знаменосец и десяток дружинников. Люди справа и слева от Утера падали один за другим. Принц пронзил еще одного нападающего гладием, который так и остался в Трупе, бросил щит, выхватил Меч Кунобелина и начал пролагать себе путь, рубя направо и налево, оставив каре позади.
   Хорса прыгнул к нему, и их мечи с лязгом скрестились. Вокруг них продолжал кипеть бой, но вскоре сражались уже только они одни. Саксы были полностью уничтожены, и несколько римлян подбежали, готовясь покончить с их великаном-вождем, но Утер сделал им знак не вмешиваться.
   Хорса ухмыльнулся еще раз, увидев сомкнувшиеся вокруг него ряды римлян. Его знаменосец лежал мертвый, но, умирая, он вонзил древко знамени в землю, и Черный Ворон все еще развевался над ним.
   Хорса отступил на шаг и на мгновение опустил меч.
   — Клянусь богами, — сказал он Утеру, — ты достойный враг!
   — Но другом я могу быть много лучшим, — ответил Утер.
   — Ты предлагаешь мне жизнь?
   — Да.
   — Принять ее я не могу. Мои друзья ждут меня в Валгалле. — Хорса поднял меч в приветственном жесте. — Так присоединись же ко мне, — сказал он, — на Лебединой Тропе к славе. Мы вместе войдем в залу героев Одина.
   Он прыгнул вперед, его меч блеснул в последних лучах заката, но Утер отразил удар и ответным почти перерубил шею великана. Хорса упал, выронив меч. Его рука слабо нашаривала рукоять, в глазах было отчаяние. Утер знал, что по поверию саксов тем, кто умирал без меча в руке, вход в Валгаллу был закрыт. Он упал на колени и вложил собственный меч в пальцы умирающего, и глаза Хорсы закрылись в последний раз.
   Принц встал, поднял Меч Кунобелина и приказал накрыть тело Хорсы знаменем с Вороном.
   Вперед с низким поклоном вышел Луций Аквила.
   — Кто ты, господин? — спросил он.
   Принц снял шлем.
   — Я — Утер Пендрагон, верховный король Британии.

ЭПИЛОГ

   Утер с триумфом вернулся в Камулодунум, где был коронован верховным королем. В следующую весну он во главе Девятого легиона отправился в Земли Стены и разбил войско бригантов в двух сражениях при Виндоланде и Тримонтиуме.
   Эльдаред был взят в плен и казнен, но Кэль бежал на корабле с двумястами дружинников и поплыл на юг, чтобы присоединиться к Хенгисту. Получив известие о гибели сына, Хенгист приказал распять бригантов на деревьях Андериды, разрубив им ребра, чтобы воронам было легче клевать их внутренности.
   Морет предложил принести Утеру клятву верности, и Утер оставил его правителем бригантов.
   Прасамаккус вернулся на развалины Калькарии и нашел там Хельгу, которая снова жила среди слуг Викторина. Их встреча была радостной. На десять футов золота, которым одарил его Утер, Прасамаккус купил большой луг и занялся выращиванием лошадей для новых cohors equitana короля — конных когорт.
   Утер поставил Викторина главой всех легионов за исключением Девятого, который объявил королевским.
   Последовали четыре кровавых года. Утер сражался с саксами, ютами и новыми врагами — датчанами, тоже высадившимися в Британии, и заслужил славу короля-воина, не знающего поражений. Лейта оставалась гордой, но послушной долгу женой и редко говорила о своих днях с Кулейном лак Ферагом.
   Все это переменилось в одно прекрасное летнее утро через пять лет после битвы под Эборакумом…
   Одинокий всадник подъехал к замку в Камулодунуме. Он был высок, черноволос, с глазами цвета грозовых туч. В руке он держал серебряное копье. Он миновал длинную переднюю и остановился перед дверями из дуба и бронзы.
   К нему подбежал слуга-фракиец.
   — Ты тут по какому делу?
   — Я тут, чтобы увидеть короля.
   — Он занят со своими советниками.
   — Пойди к нему и скажи, что его ждет Владыка Ланса… вот так. Он меня примет.
   Фракиец оставил Кулейна в передней, а сам робко приоткрыл дверь и проскользнул в нее.
   Утер и Лейта сидели за овальным столом, вокруг которого также расположились Викторин, Гвалчмай, Северин, Прасамаккус и Мэдлин, владыка-волшебник.
   Слуга низко поклонился.
   — Тут человек хочет тебя видеть, государь. Сказал, что звать его… э… Ланселот.