Страница:
-- А, -- ответил на это Кроули. И ЭТО ВСЕ, ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ СКАЗАТЬ, КРОУЛИ? ВОЙСКА НАШИ СОБРАНЫ, ЧЕТЫРЕ ЗВЕРЯ ПОЕХАЛИ -- НО КУДА ОНИ ЕДУТ? ЧТО-ТО НЕ ТАК, КРОУЛИ. ЭТО, КРОУЛИ, ТВОЯ ЗОНА ОТВЕТСТВЕННОСТИ. И НАВЕРНЯКА ТВОЯ ЭТО ВИНА. МЫ ВЕРИМ, ЧТО У ТЕБЯ ЕСТЬ АБСОЛЮТНО РАЗУМНОЕ ЭТОМУ ОБЪЯСНЕНИЕ...
-- О да, -- согласился Кроули с готовностью. -- Абсолютно разумное.
...ПОТОМУ ЧТО У ТЕЬЯ СКОРО БУДЕТ ВОЗМОЖНОСТЬ ЭТО ВСЕ НАМ ОБЪЯСНИТЬ. У ТЕБЯ БУДЕТ ДЛЯ ЭТОГО ВСЕ ВРЕМЯ, ЧТО В НАЛИЧИИ ЕСТЬ. И МЫ С ОГРОМНЫМ ИНТЕРЕСОМ СЛУШАТЬ ВСЕ БУДЕМ, ЧТО ТЫ ГОВОРИТЬ БУДЕШЬ. И РАЗГОВОР ТВОЙ, И ТЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, В КОТОРЫХ ОН ПРОХОДИТЬ БУДЕТ, ПРЕДОСТАВЯТ ВСЕМ ПРОКЛЯТЫМ В АДУ РАЗВЛЕЧЕНИЕ И УДОВОЛЬСТВИЕ. ПОТОМУ ЧТО КАК БЫ ЖУТКИ НИ БЫЛИ МУЧЕНИЯ, КАКИЕ АГОНИИ НИ ИСПЫТЫВАЛИ БЫ НИЖАЙШИЕ ИЗ ПРОКЛЯТЫХ, КРОУЛИ, ТЕБЕ БУДЕТ ХУЖЕ...
Кроули жестом выключил телевизор.
Тусклый серо-зеленый экран продолжал говорить; молчание превращалось в слова. ДАЖЕ И НЕ ДУМАЙ ОТ НАС СБЕЖАТЬ, КРОУЛИ. ОТ НАС НЕ СБЕЖИШЬ. ОСТАВАЙСЯ НА МЕСТЕ. ТЕБЯ... СОБЕРУТ...
Кроули подошел к окну и в него выглянул. Что-то черное и имеющее форму машины двигалось к нему вниз по улице. Оно достаточно на машину походило, чтобы обмануть случайного наблюдателя. Кроули, который очень внимательно наблюдал, заметил, что колеса не только не крутились, они даже к машине присоединены не были. Она замедляла ход, проезжая мимо каждого дома, Кроули предположил, что пассажиры машины (не один из них не вел, конечно; оба этого не умели) глядели на номера домов.
У него было немного времени. Кроули пошел в кухню и достал из-под раковины пластиковое ведро. Потом вернулся в комнату отдыха.
Адские Власти прекратили говорить. Просто на всякий случай Кроули повернул телевизор к стене.
Он подошел к "Мона Лизе".
Кроули снял картину со стены, открыв, что за ней находится сейф. Это не был настенный сейф; он его купил у компании которая специализировась на обслуживании ядерной индустрии. Он его отпер, открыв внутреннюю дверь с двойным вращающимся замком. Он покрутил циферблат (код был 4-0-0-4, очень легко было его запомнить, год, в который он вполз на эту идиотскую, чудесную планету, тогда еще бывшую новой и сияющей).
В сейфе была фляжка-термос, две тяжелых перчатки, такие, что все руки человека закрывают, и шипцы.
Кроули остановился. Он нервно глядел на фляжку.
(Снизу послышался грохот. Рухнула входная дверь...)
Он надел перчатки и осторожно взял фляжку, и щипцы, и ведро, -- и, уже чуть позже подумав об этом, схватил поливалку для цветов, лежащую рядом с роскошным растением из каучуковых -- пошел назад к своему офису, шагая как человек, несущий фляжку-термос, полную чего-то, что может привести, если он ее уронит или даже подумает о том, чтоб ее уронить, такой взрыв, после которого седобородые в НФ-фильмах класса Б говорят что-то вроде "А где сейчас этот кратер, когда-то стоял город Вах-Шинг-Тон".
Он достиг своего офиса, толкнул дверь плечом, и она открылась. Он согнул ноги и медленно опустил вещи на пол. Ведро... щипцы... поливалку и наконец, медленно, фляжку.
У Кроули на лбу начал формироваться шарик пота, затем он капнул в один из глаз. Он его смахнул.
Потом, аккуратно, медленно, он, используя щипцы, открутил крыжку фляжки... аккуратно... аккуратно... вот так...
(Стук ног на ступенях под ним, и приглушенный крик. Это была маленькая старая дама, живущая этажом ниже.)
Он не мог себе позволить спешить.
Он схватил щипцами фляжку, и осторожно, изо всех сил стараясь даже малюсенькой капли не пролить, перелил содержимое в пластиковое ведро. Хватит одного неправильного движения.
Вот.
Потом он примерно на шесть дюймов открыл дверь офиса и поместил ведро на ее верх.
Использовав щипцы, он привинтил обратно крыжку фляжки, затем (-грохот в коридоре снаружи его квартиры-) снял перчатки, поднял поливалку и устроился за своим столом.
-- Краулии...? -- позвал гортанный голос. Хастур.
-- Он там, -- прошипел другой голос. -- Я чувствую этого грязного маленького гада.
Лигур.
Хастур и Лигур.
Кроули один из первых стал бы протестовать, большинство демонов в глубине души не злы. Они считали, что в великой космической игре такое же положение занимают, как налоговые инспекторы -- делают, может, и непопулярную работу, но важную для работы всего аппарата. Если уж на то пошло, некоторые ангелы не были воплощением добродетели; Кроули одного или двух встречал, которые, когда дело доходило до праведного поражения грешников, гораздо сильнее поражали, чем было необходимо. В целом, у каждого была работа, он ее просто делал.
А с другой стороны, были ребята вроде Хастура и Лигура, которым неприятное такое темное наслаждение доставляло, что их можно было даже принять за людей.
Кроули откинулся в своем превосходно сработанном кресле. Он попытался заставить себя успокоиться -- ничего из этого не вышло.
-- Здесь я, ребята, -- прокричал он.
-- Есть для тебя пара слов у нас, -- бросил Лигур (тоном, который намеренно подразумевал, что "пара слов" -- синоним "ужасно болезненной вечности"), и согбенный демон толчком открыл дверь офиса.
Ведро покачнулось, а затем упало почти точно на голову Лигуру.
Бросьте в воду кусок соды. Посмотрите, как он пылает, горит, сумасшедше вертится, мерцая и похрустывая. Это было очень похоже; только отвратительней.
Демон шелушился, горел, мерцал. Жирный коричневый дым из него сочился, и он кричал, он кричал, он кричал... Потом он сморщился, вовнутрь сложился, и то, что осталось, лежало, поблескивая, на выжженном, почерневшем кругу на ковре, выглядя как горсть раздавленных слизняков.
-- Привет, -- кивнул Кроули Хастуру, который шел сзади Лигура, к сожалению, его даже не забрызгало.
Есть некоторые вещи, которые немыслимы; есть такие глубины, про которые даже демоны не поверят, что другие демоны опустятся до них.
-- ...Святая вода. Ах ты сволочь, -- выдохнул Хастур. -- Совершеннейшая ты сволочь. Он тебе ничего не делал.
-- Пока, -- поправил Кроули, который себя немного поспокойней теперь чувствовал- шансы поближе к равным были. Ближе, но не равны пока, вовсе не равны. Хастур был Адским Герцогом, Кроули и местным советником не был.
-- Судьбу твою матери в темных местах шептать будут, чтоб детей своих напугать, -- проговорил Хастур, после чего почувствовал, что язык Ада тут не годится. -- Тебя, парень, отправят прям к чистильщикам,-- добавил он.
Кроули поднял зеленую пластиковую поливалку и угрожающе ей помахал, так что вода внутри заплескалась.
-- Иди отсюда, -- бросил он. Он услышал, как внизу звонит телефон. Четыре раза, а затем автоответчик включился. Маленькой частью мозга он задумался, кто это был.
-- Ты меня не напугаешь, -- отозвался Хастур. Он глядел, как струйка воды вытекла из носика и медленно скатывалась по боку пластикового хранилища, к руке Кроули.
-- Ты знаешь, что это? -- спросил Кроули. -- Это поливалка для цветов от Сейнсбери, наидешевейшая и самая действеннная в мире. Может в воздух выстрелить славной струей воды. Мне тебе нужно говорить, что в нем? Он тебя может превратить в это, -- он указал на грязь на ковре. -- Иди отсюда.
Потом струйка с бока поливалки достигла скрученных пальцев Кроули и остановилась.
-- Ты блефуешь, -- проговорил Хастур.
-- Может, и так, -- ответил Кроули тоном, ясно дававшим понять, что он и не помышлял о блефе. -- А может, и нет. Тебе кажется, что удача на твоей стороне?
Хастур сделал жест, и пластиковый шарик расстаял, как рисовая бумага, залив водой весь стол Кроули и весь его костюм.
-- Да, -- ответил Хастур. А затем он улыбнулся. Зубы его были слишком остры, и яхык его между ними колыхался. -- А тебе?
Кроули ничего не ответил. План А сработал. План Б -- нет. Все зависело от плана В, и была тут одна проблема: он дальше Б вовсе и не планировал.
-- Итак, -- прошипел Хастур, -- пора отправляться, Кроули.
-- Думаю, есть кое-что, что тебе нужно знать, -- бросил Кроули, пытаясь выиграть время.
-- И что? -- улыбнулся Хастур.
А потом зазвонил телефон у Кроули на столе.
Он поднял трубку и предупредил Хастура:
-- Не двигайся. Есть кое-что очень важное, что тебе нужно знать, правда. Ало?
-- Нгх, -- проговорил Кроули. Затем он проговорил:
-- Не. Тут со мной старый друг.
Азирафаил повесил трубку. Кроули задумался, что ему нужно было.
И неожиданно план В был здесь, прямо у него в мозгу. Он не положил трубку. Вместо этого он проговорил:
-- Ладно, Хастур. Ты прошел проверку. Готов с большими парнями играть начать.
-- Ты с ума сошел?
-- Не-а. Неужто не понимаешь? Это проверка была. Повелители Ада должны были знать, что тебе довериться можно, прежде чем позволят тебе командовать Армиями Проклятых.
-- Кроули, ты лжешь, сошел с ума, возможно, и то, и другое, -отозвался Хастур, но уверенность его была поколеблена.
Секунду он обдумывал возможность; тут Кроули его поймал. Ведь было возможно, что Ад его проверял. Что Кроули был серьезней, чем казался.
Хастур был параноиком -- просто разумная и отлично отрегулированная реакция на жизнь в Аду, где все они и вправду за тобой охотились.
Кроули начал набирать номер.
-- Все нормально, Герцог Хастур. Я и не предполагал, что мне поверишь, -
признал Кроули. -- Почему бы нам не поговорить с Темным Советом -- уж они-то, уверен, тебя убедят.
Номер, который он набрал, щелкнул и начал звенеть.
-- Пока, неудачник, -- усмехнулся он.
И исчез.
Через малюсенькую долю секунды пропал и Хастур.
==
x x x
За годы множество человекочасов теологов было проведено в спорах над знаменитым вопросом:
Сколько Ангелов Могут Танцевать на Головке Булавки?
Чтобы ответить, следует следующие факты во внимание взять:
Во-первых, ангелы просто не танцуют. Одна из отличительных характеристик, что ангела обозначают. Они могут с удовольствием Музыку Сфер слушать, но не хотят вовсе встать в позу и буги под нее танцевать. Так что, ни один.
Почти ни один, по крайней мере. Азирафаил гавот танцевать научился в осторожном джентльменском клубе в Портленд Плейсе, в поздних 1880-ых, и хотя вначале у него это не лучше получалось, чем у утки получается торговое банкирство, через некоторое время стал он очень хорошо танцевать, и был он очень расстроен, когда, несколько десятилетий спустя, гавот из моды вышел.
Так что, если танец -- гавот, и если есть у него подходящий партнер (тоже способный, допустим, танцевать на кончике булавки), ответ точен -один.
А вообще, ровно так же можно спросить, сколько демонов могут танцевать на кончике булавки. Произошли ведь вначале оттуда же, откуда и ангелы. И они, по крайней мере, танцуют [Хотя мы с вами это танцеванием не назовем. По крайней мере, хорошим. Демон двигается, как белая группа на "Soul train". Прим. авт.].
И если так подойти, ответ -- на самом деле куча, если они покинут свои тела, а это для демона проще простого. Демоны законами физики не связаны. Если вы издалека взглянете, вселенная -- просто нечто маленькое и круглое, как те шарики, наполненные водой, в который маленькая снежная буря происходит, если встряхнуть [Только, если, конечно, план основ мира не продуман гораздо серьезнее, чем думают, гигантского пластикового снежного человека на дне ее нет. Прим. авт.]. Но если взглянуть из самой близи, единственная проблема, связанная с танцеванием на кончике булавки -- все эти большие дырки между электронами.
Для ангельской компании или демонской породы размер, форма и расположение частей -- то, что можно менять.
В настоящий момент Кроули очень быстро спускается вниз по телефонной линии. ДЗЫНЬ.
Кроули на скорости, близкой к скорости света, прошел через две телефонных станции. Хастур был чуть сзади него: в четырех или пяти дюймах, но при этом размере Кроули был достаточно впереди, чтобы ему было спокойно. Конечно, это пропадет, когда он на другой стороне выйдет.
Они были слишком малы, чтобы звуки издавать, но демонам для разговора звуки не обязательны. Он слышал, как сзади него Хастур орал:
-- Сволочь! Я тебя поймаю. От меня не убежишь! ДЗЫНЬ.
-- Где бы ты не вышел, там выйду и я! От меня не сбежишь!
Кроули меньше, чем за секунду, промчался через двадцать миль кабеля.
Хастур был лишь чуть сзади. Надо будет очень, очень аккуратно -- все зависит от времени -- эту вещь построить. ДЗЫНЬ.
Это был третий звонок. "Что ж, -- подумал Кроули, -- пора".
Он неожиданно остановился и поглядел, как мимо него промчался Хастур. Хастур повернулся и... ДЗЫНЬ.
Кроули промчался сквозь телефонную линию, пролетел сквозь пластиковую оболочку и материализовался, в полный рост и тяжело дыша, в своей комнате отдыха.
щелк.
В его автоответчике стала поворачиваться стоящая там пленка. Потом раздался сигнал и, когда поворачивалась пленка приходящих сообщений, голос из динамика прокричал после сигнала:
-- Так! Что?... Проклятый ты змий!
Начал мигать красный огонек сообщений.
Загорелся, потух, загорелся, потух, загорелся, потух, как малюсенький, красный, разозленный глаз.
Кроули очень хотелось, чтобы у него было больше святой воды и время подержать в ней кассету, пока не раствориться. Но достаточно опасно было достать смертельную ванну Лигура, он ее на всякий случай годы имел, даже присутствие ее в комнате его неспокойным делало. Или... или, может быть, да, что произойдет, если он кассету в машину положит? Он мог быть опять и опять Хастура проигрывать, пока тот не превратится во Фредди Меркьюри. Нет. Может, он и сволочь, но это даже для него слишком!
Послышалось ворчание дальнего грома.
Он времени терять не мог.
Ему некуда было идти.
Он ушел. Он вниз сбежал, к своему "Бентли" и поехал в сторону Вест-Энда, словно за ним гнались все демоны в аду. Да так и было, в общем-то.
Мадам Трейси услышала, как по ступенькам медленно поднимался мистер Шедвелл. Поднимался он медленней, чем обычно, и каждые несколько шагов останавливался. Обычно он по ступенькам так поднимался, словно каждую из них ненавидел.
Она открыла свою дверь. Он прислонился к стене на пролете.
-- Ой, мистер Шедвелл, -- спросила она, -- что вы со своей рукой сделали?
-- Женщина, от меня отойди, -- простонал Шедвелл. -- Я сил своих не знаю.
-- Почему вы ее так держите?
Шедвелл попытался в стену отступить.
-- Отойди, говорю тебе я! Я не могу отвечать за себя!
-- Что с вами стряслось, мистер Шедвелл? -- спросила мадам Трейси, пытаясь взять его за руку.
-- Ничего! Ничего!
Она ухитрилась схватить его за руку. Он, Шедвелл, бич зла, не смог противостоять затаскиванию в ее квартиру.
Он никогда в ней раньше не был, по крайней мере, не во сне. Сны его нарядили ее в шелка, богатые драпировки и то, о чем он думал, как о славно пахнущих живчиках. На самом деле, была занавеска из шариков на входе в кухоньку и весьма неумело сделанная из бутылки Кьянти лампа, поскольку представление мадам Трейси -- как и Азирафаила -- о том, что модно, застряло где-то в районе 1953-го. И в середине комнаты стоял стол, на нем лежал бархат, а на бархате, хрустальный шар, который все больше становился путем заработка мадам Трейси.
-- Думаю, вам стоит прилечь, мистер Шедвелл, -- бросила она голосом, что никаких споров не допускал. Он был слишком напуган, чтобы протестовать.
-- Но юный Ньют там, -- пробормотал Шедвелл, -- плененный языческими страстями и оккультными проделками.
-- Что ж, я уверена, он знает, что с ними делать, -- ответила на это мадам Трейси, в душе которой была гораздо более близкая к реальности картина того, что с Ньютом происходит. -- И я уверена, ему бы не понравилось то, что вы тут себя мучаете. Лягте-ка лучше, а я чашечку чая нам обоим сделаю.
Оно исчезла, и пощелкали шарики, когда она через них проходила.
Неожиданно Шедвелл оказался один на, как он мог сообразить, несмотря на развалившиеся, разбитые нервы, кровати греха, и в тот момент не способен он был решить, лучше это, на самом деле, или хуже, чем быть не одному на кровати греха. Он повернул голову, чтобы оглядеть окрестности.
Представление мадам Трейси о том, что эротично, произрастало из дней, когда молодые мужчины думали, что к передней части женской анатомии крепко приделаны надувные мячи, когда после слов о том, что Бриджит Бардо -сексуальный котеночек, никто не засмеялся бы, и вправду были журналы с названиями вроде "Девочки", "Смешки" и "Подвязки". Где-то в котле этом дозволенности подхватила она идею, что мягкие игрушки в спальне создавали интимную, кокетливую атмосферу.
Какое-то время Шедвелл смотрел на большого, изношенного плюшевого мишку, у которого одного глаза не было и ухо было драное. Вероятно, звали его как-нибудь вроде мистер Баггинс.
Он повернул голову в другую сторону. Посмотреть далеко ему мешал чехол для пижам в форме животного, что могло быть псом, но могло быть также и скунсом. Оно весело усмехалось.
-- Уйй, -- проговорил он.
Но воспоминание скрыть не удавалось -- вырывалось и атаковало сознание. Он и правда это сделал. Насколько он знал, никто в Армии демона не изгнал. Ни Хопкинс, ни Сифтингз, ни Дайсмен. Вероятно, ни даже Сержант-Майор Охотников на Ведьм Наркер [АОнВ наслаждалась ренессансом в великие дни расширения Империи. Бесконечные стычки британской армии часто ее сражаться заставляли с знахарями, колдунами, шаманами и прочими практикующими оккультизм врагами. И вот тогда в бой вступали подобные КСМ ОАнВ Наркеру, фигура которого -- широко шагающая, рычащая, ростом в шесть футов и шесть, весом в восемнадцать стоунов, держащая обитую железом Книгу, восьмифунтовый Колокольчик и специально укрепленную Свечу, вельдт от противников быстрее очищала, чем пулемет Гетлинга. Сэсил Родес о нем написал: "Некоторые отдаленные племена считают его богом, и лишь невероятно храбрый или безрассудно храбрый знахарь не побежит, когда сверху на него улыбнется КСМ Наркер. По мне, лучше этого человека на нашей стороне иметь, чем батальоны гуркхов". Прим. авт.], у которого был непобитый никем рекорд -- наибольшее число ведьм нашел. Раньше иль позже находила всякая Армия свое сильнейшее оружие, нашла теперь свое ОАНВ, и находилось оно, размышлял Шедвелл, на кончике его руки.
Что ж, тьфу на правило "Использовать Нельзя Такое". Он немного отдохнет, раз уж он здесь, а потом Силы Тьмы встретят равного себе...
Когда мадам Трейси принесла чай, он похрапывал. Она тактично закрыла дверь, а также и здорово благодарно, ведь у нее сеанс был через двадцать минут, а плохо было деньги отвергать в то время.
Хотя была мадам Трейси здорово глупа по многим меркам, в некоторых делах был у нее инстинкт, и когда речь шла об окроплении оккультным, доводы ее были безупречны. Вот именно окропления, поняла она, ее клиенты и хотели. Не хотели они в него по шеи погружаться. Не хотели они многоизмеренческих тайн Времени и Пространства, им просто хотелось быть успокоенными, узнать, что у мамочки все в порядке теперь, когда померла. Хотелось им ровно столько Оккультизма, чтобы приправить простое кушанье их жизни, и лучше всего порциями не дольше, чем по сорок пять минут, после чего подают чай и печенье.
Конечно, не хотели они странных свеч, запахов, напевов или мистических рун. Мадам Трейси даже убрала большинство карт типа "Major Arcana" из своей колоды Таро, ибо появление их людей беспокоило.
И она всегда прямо перед сеансом кипятиться ставила капусту. Ведь нет ничего более успокаивающего, ничто не соответствует лучше духу уютного британского оккультизма, чем запах готовящейся в соседней комнате брюссельской капусты.
x x x
Было вскоре после полудня, и тяжелые грозовые облака небо окрасили в цвет старого свинца. Скоро пойдет дождь, сильный, слепящий. Пожарные надеялись, что дождь пойдет скоро. Чем скорей, тем лучше.
Они прибыли практически незамедлительно, и молодые пожарные возбужденно вокруг пожара скакали, раскручивая шланги и хватая топоры; те, что постарше, лишь раз глянули и знали, что это не потушишь, не были и уверены, что огонь удастся остановить, и он на другие здания не распространится, когда черный "Бентли" проскользил по повороту и въехал на тротуар со скоростью где-то побольше шестидесяти миль в час и остановился с визгом тормозов в полудюйме от стены книжного магазина. Весьма взволнованный молодой человек в темных очках вышел из машины и побежал к двери пылающего книжного.
Его остановил пожарный.
-- Вы -- хозяин этой торговой точки? -- спросил он.
-- Не будьте идиотом! Что, похож на хозяина книжного магазина?!
-- Насчет этого, сэр, я сказать ничего не могу. Вид может быть весьма обманчив. Я, к примеру, пожарный. Однако, встречая меня вне работы, люди, не знающие моей профессии, часто предполагают, что я вовсе и общественный бухгалтер или директор компании. Представьте меня без формы, сэр, и что за человека вы перед собой видите? Честно?
-- Дурака, -- отозвался Кроули и вбежал в книжный магазин.
На самом деле, это звучит проще, чем было, так как для того, чтобы сделать это, Кроули надо было обойти полдюжины пожарных, двоих полицейских, и нескольких представителей интересного ночного народа [В любом другом месте очень даже возможно, что наблюдающие пожар были бы заинтересованы. Прим. авт.], рано вышедших на улицу и жарко спорящих между собой о том, что за часть общества сделала вечер ярче -- и почему.
Кроули прямо сквозь них протолкался. Они на него и не глядели почти.
Потом от толкнул дверь и вступил в огненный ад.
Весь магазин пылал.
-- Азирафаил! -- крикнул он. -- Азирафаил, ты... тупой ты... Азирафаил? Ты здесь?
Никакого ответа. Лишь потрескивала горящая бумага, звук послышался расколовшегося стекла, когда добрался огонь до комнаты наверху, да разрушающееся дерево громкий издавало звук.
Он настойчиво, отчаянно оглядывал магазин, ища ангела, ища помощь.
В дальнем углу опрокинулся книжный шкаф, рассыпав по полу горящие книги. Всюду вокруг него был огонь, и Кроули его игнорировал. Левая половина его штанов начала тлеть; он ее одним взглядом остановил.
-- Эй? Азирафаил! Ради Бо..., ради Са..., ради кого-нибудь! Азирафаил!
Окно магазина было разбито снаружи. Испуганный Кроули повернулся, и неожиданная струя воды с силой ударила ему в грудь, повалив его на пол.
Его темные очки улетели в дальний угол комнаты и стали лужицей горящего пластика. На свет явились желтые глаза с вертикальными щелями зрачков. Мокрый, с текущей с него водой, с черным от золы лицом, настолько от холодности далекий, насколько это для него было возможно, на четырех конечностях в пылающем книжном магазине, Кроули проклинал Азирафаила, план основ мира, Верх и Низ.
Потом он посмотрел вниз и увидел ее. Книгу. Книгу, которую девушка в машине в Тадфилде оставила, в ночь среды. Вокруг обложки она слегка опалилась, но чудесным образом не пострадала. Он поднял ее, засунул в карман своей куртки, встал, пошатываясь, и стряхнул с себя грязь.
Этаж над ним развалился. С рыком и гаргантюанским пожатием здание сложилось, пролив дождь кирпича, дерева и горящих осколков.
Снаружи полиция отгоняла прохожих подальше, а пожарный объяснял всем, кто готов был послушать:
-- Я его не мог остановить. Сумасшедший, должно быть, был. Или пьяный. Прям внутрь вбежал. Не мог я его остановить. Сумасшедший. Прямо внутрь вбежал. Так помереть -- ужасно. Ужасно, ужасно. Прям так сразу внутрь вбежал...
А потом из огня вышел Кроули.
Полицейские и пожарные на него посмотрели, увидели выражение его лица и остались на своих местах.
Он влез в "Бентли", въехал обратно на дорогу, объехал пожарную машину и уехал на Вардур Стрит, в темный день.
Они глядели на уезжающую прочь машину. Наконец один из полицейских заговорил.
-- В такую погоду, ему следовало бы врубить свои фары, -- бросил он оцепенело.
-- Особенно когда так едет. Может быть опасно, -- согласился другой голосом без выражения, мертвым, и они стояли в свете и жаре от горящего книжного, думая, что в мире, который они понимали, как им казалось, происходило.
Вспыхнула молния, бело-голубая, осветив ненадолго все черное от туч небо, громыхнул так громко, что уши заболели, гром, и начал лить сильный дождь.
Она ехала на красном мотоцикле. Не дружелюбного красного цвета "Хонд" был он; яркий, кровавый красный цвет, богатый, темный, полный ненависти. Во всех других смыслах, похоже, был мотоцикл совершенно обычным, только к боку был прикреплен меч, пока лежащий в ножнах.
Шлем ее был малиновым, а ее кожаная куртка -- цвета старого вина. Сзади рубиновые кнопки образовывали слова "АДСКИЕ АНГЕЛЫ".
Было десять второго дня, и было темно, сыро, мокро. Шоссе было почти пусто, и женщина в красном с ревом неслась по дороге на своем мотоцикле, лениво улыбаясь.
Пока что день был хорош. Что-то такое было в виде красивой женщины на мощном мотоцикле с мечом сзади, что на определенных людей сильно влияло. На настоящий момент четыре продавца-путешественника с ней пытались в скорости состязаться, и куски "Форда Сьерры" теперь украшали ограду шоссе и мостов на протяжении сорока миль.
Она остановилась в месте обслуживания и вошла в "Кафе Счастливых Свинок". Оно было почти пусто. Скучающая официантка штопала за прилавком носок, а группка байкеров в черной коже, твердых, волосатых, грязных и огромных собралась вокруг еще большего господина в черной куртке. Он решительно играл на чем-то, что в прошедшие годы могло быть машиной, продающей фрукты, но теперь был у нее экран и рекламировала она себя как "TRIVIA SCRABBLE".
Зрители говорили вот что:
-- "Д"! "Д" нажми -- "Крестный отец" наверняка больше получил "Оскаров", чем "Унесенные ветром"!
-- "Марионетка на веревочке"! Сэнди Шоу! Честно. Я абсолютно уверен.
-- О да, -- согласился Кроули с готовностью. -- Абсолютно разумное.
...ПОТОМУ ЧТО У ТЕЬЯ СКОРО БУДЕТ ВОЗМОЖНОСТЬ ЭТО ВСЕ НАМ ОБЪЯСНИТЬ. У ТЕБЯ БУДЕТ ДЛЯ ЭТОГО ВСЕ ВРЕМЯ, ЧТО В НАЛИЧИИ ЕСТЬ. И МЫ С ОГРОМНЫМ ИНТЕРЕСОМ СЛУШАТЬ ВСЕ БУДЕМ, ЧТО ТЫ ГОВОРИТЬ БУДЕШЬ. И РАЗГОВОР ТВОЙ, И ТЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, В КОТОРЫХ ОН ПРОХОДИТЬ БУДЕТ, ПРЕДОСТАВЯТ ВСЕМ ПРОКЛЯТЫМ В АДУ РАЗВЛЕЧЕНИЕ И УДОВОЛЬСТВИЕ. ПОТОМУ ЧТО КАК БЫ ЖУТКИ НИ БЫЛИ МУЧЕНИЯ, КАКИЕ АГОНИИ НИ ИСПЫТЫВАЛИ БЫ НИЖАЙШИЕ ИЗ ПРОКЛЯТЫХ, КРОУЛИ, ТЕБЕ БУДЕТ ХУЖЕ...
Кроули жестом выключил телевизор.
Тусклый серо-зеленый экран продолжал говорить; молчание превращалось в слова. ДАЖЕ И НЕ ДУМАЙ ОТ НАС СБЕЖАТЬ, КРОУЛИ. ОТ НАС НЕ СБЕЖИШЬ. ОСТАВАЙСЯ НА МЕСТЕ. ТЕБЯ... СОБЕРУТ...
Кроули подошел к окну и в него выглянул. Что-то черное и имеющее форму машины двигалось к нему вниз по улице. Оно достаточно на машину походило, чтобы обмануть случайного наблюдателя. Кроули, который очень внимательно наблюдал, заметил, что колеса не только не крутились, они даже к машине присоединены не были. Она замедляла ход, проезжая мимо каждого дома, Кроули предположил, что пассажиры машины (не один из них не вел, конечно; оба этого не умели) глядели на номера домов.
У него было немного времени. Кроули пошел в кухню и достал из-под раковины пластиковое ведро. Потом вернулся в комнату отдыха.
Адские Власти прекратили говорить. Просто на всякий случай Кроули повернул телевизор к стене.
Он подошел к "Мона Лизе".
Кроули снял картину со стены, открыв, что за ней находится сейф. Это не был настенный сейф; он его купил у компании которая специализировась на обслуживании ядерной индустрии. Он его отпер, открыв внутреннюю дверь с двойным вращающимся замком. Он покрутил циферблат (код был 4-0-0-4, очень легко было его запомнить, год, в который он вполз на эту идиотскую, чудесную планету, тогда еще бывшую новой и сияющей).
В сейфе была фляжка-термос, две тяжелых перчатки, такие, что все руки человека закрывают, и шипцы.
Кроули остановился. Он нервно глядел на фляжку.
(Снизу послышался грохот. Рухнула входная дверь...)
Он надел перчатки и осторожно взял фляжку, и щипцы, и ведро, -- и, уже чуть позже подумав об этом, схватил поливалку для цветов, лежащую рядом с роскошным растением из каучуковых -- пошел назад к своему офису, шагая как человек, несущий фляжку-термос, полную чего-то, что может привести, если он ее уронит или даже подумает о том, чтоб ее уронить, такой взрыв, после которого седобородые в НФ-фильмах класса Б говорят что-то вроде "А где сейчас этот кратер, когда-то стоял город Вах-Шинг-Тон".
Он достиг своего офиса, толкнул дверь плечом, и она открылась. Он согнул ноги и медленно опустил вещи на пол. Ведро... щипцы... поливалку и наконец, медленно, фляжку.
У Кроули на лбу начал формироваться шарик пота, затем он капнул в один из глаз. Он его смахнул.
Потом, аккуратно, медленно, он, используя щипцы, открутил крыжку фляжки... аккуратно... аккуратно... вот так...
(Стук ног на ступенях под ним, и приглушенный крик. Это была маленькая старая дама, живущая этажом ниже.)
Он не мог себе позволить спешить.
Он схватил щипцами фляжку, и осторожно, изо всех сил стараясь даже малюсенькой капли не пролить, перелил содержимое в пластиковое ведро. Хватит одного неправильного движения.
Вот.
Потом он примерно на шесть дюймов открыл дверь офиса и поместил ведро на ее верх.
Использовав щипцы, он привинтил обратно крыжку фляжки, затем (-грохот в коридоре снаружи его квартиры-) снял перчатки, поднял поливалку и устроился за своим столом.
-- Краулии...? -- позвал гортанный голос. Хастур.
-- Он там, -- прошипел другой голос. -- Я чувствую этого грязного маленького гада.
Лигур.
Хастур и Лигур.
Кроули один из первых стал бы протестовать, большинство демонов в глубине души не злы. Они считали, что в великой космической игре такое же положение занимают, как налоговые инспекторы -- делают, может, и непопулярную работу, но важную для работы всего аппарата. Если уж на то пошло, некоторые ангелы не были воплощением добродетели; Кроули одного или двух встречал, которые, когда дело доходило до праведного поражения грешников, гораздо сильнее поражали, чем было необходимо. В целом, у каждого была работа, он ее просто делал.
А с другой стороны, были ребята вроде Хастура и Лигура, которым неприятное такое темное наслаждение доставляло, что их можно было даже принять за людей.
Кроули откинулся в своем превосходно сработанном кресле. Он попытался заставить себя успокоиться -- ничего из этого не вышло.
-- Здесь я, ребята, -- прокричал он.
-- Есть для тебя пара слов у нас, -- бросил Лигур (тоном, который намеренно подразумевал, что "пара слов" -- синоним "ужасно болезненной вечности"), и согбенный демон толчком открыл дверь офиса.
Ведро покачнулось, а затем упало почти точно на голову Лигуру.
Бросьте в воду кусок соды. Посмотрите, как он пылает, горит, сумасшедше вертится, мерцая и похрустывая. Это было очень похоже; только отвратительней.
Демон шелушился, горел, мерцал. Жирный коричневый дым из него сочился, и он кричал, он кричал, он кричал... Потом он сморщился, вовнутрь сложился, и то, что осталось, лежало, поблескивая, на выжженном, почерневшем кругу на ковре, выглядя как горсть раздавленных слизняков.
-- Привет, -- кивнул Кроули Хастуру, который шел сзади Лигура, к сожалению, его даже не забрызгало.
Есть некоторые вещи, которые немыслимы; есть такие глубины, про которые даже демоны не поверят, что другие демоны опустятся до них.
-- ...Святая вода. Ах ты сволочь, -- выдохнул Хастур. -- Совершеннейшая ты сволочь. Он тебе ничего не делал.
-- Пока, -- поправил Кроули, который себя немного поспокойней теперь чувствовал- шансы поближе к равным были. Ближе, но не равны пока, вовсе не равны. Хастур был Адским Герцогом, Кроули и местным советником не был.
-- Судьбу твою матери в темных местах шептать будут, чтоб детей своих напугать, -- проговорил Хастур, после чего почувствовал, что язык Ада тут не годится. -- Тебя, парень, отправят прям к чистильщикам,-- добавил он.
Кроули поднял зеленую пластиковую поливалку и угрожающе ей помахал, так что вода внутри заплескалась.
-- Иди отсюда, -- бросил он. Он услышал, как внизу звонит телефон. Четыре раза, а затем автоответчик включился. Маленькой частью мозга он задумался, кто это был.
-- Ты меня не напугаешь, -- отозвался Хастур. Он глядел, как струйка воды вытекла из носика и медленно скатывалась по боку пластикового хранилища, к руке Кроули.
-- Ты знаешь, что это? -- спросил Кроули. -- Это поливалка для цветов от Сейнсбери, наидешевейшая и самая действеннная в мире. Может в воздух выстрелить славной струей воды. Мне тебе нужно говорить, что в нем? Он тебя может превратить в это, -- он указал на грязь на ковре. -- Иди отсюда.
Потом струйка с бока поливалки достигла скрученных пальцев Кроули и остановилась.
-- Ты блефуешь, -- проговорил Хастур.
-- Может, и так, -- ответил Кроули тоном, ясно дававшим понять, что он и не помышлял о блефе. -- А может, и нет. Тебе кажется, что удача на твоей стороне?
Хастур сделал жест, и пластиковый шарик расстаял, как рисовая бумага, залив водой весь стол Кроули и весь его костюм.
-- Да, -- ответил Хастур. А затем он улыбнулся. Зубы его были слишком остры, и яхык его между ними колыхался. -- А тебе?
Кроули ничего не ответил. План А сработал. План Б -- нет. Все зависело от плана В, и была тут одна проблема: он дальше Б вовсе и не планировал.
-- Итак, -- прошипел Хастур, -- пора отправляться, Кроули.
-- Думаю, есть кое-что, что тебе нужно знать, -- бросил Кроули, пытаясь выиграть время.
-- И что? -- улыбнулся Хастур.
А потом зазвонил телефон у Кроули на столе.
Он поднял трубку и предупредил Хастура:
-- Не двигайся. Есть кое-что очень важное, что тебе нужно знать, правда. Ало?
-- Нгх, -- проговорил Кроули. Затем он проговорил:
-- Не. Тут со мной старый друг.
Азирафаил повесил трубку. Кроули задумался, что ему нужно было.
И неожиданно план В был здесь, прямо у него в мозгу. Он не положил трубку. Вместо этого он проговорил:
-- Ладно, Хастур. Ты прошел проверку. Готов с большими парнями играть начать.
-- Ты с ума сошел?
-- Не-а. Неужто не понимаешь? Это проверка была. Повелители Ада должны были знать, что тебе довериться можно, прежде чем позволят тебе командовать Армиями Проклятых.
-- Кроули, ты лжешь, сошел с ума, возможно, и то, и другое, -отозвался Хастур, но уверенность его была поколеблена.
Секунду он обдумывал возможность; тут Кроули его поймал. Ведь было возможно, что Ад его проверял. Что Кроули был серьезней, чем казался.
Хастур был параноиком -- просто разумная и отлично отрегулированная реакция на жизнь в Аду, где все они и вправду за тобой охотились.
Кроули начал набирать номер.
-- Все нормально, Герцог Хастур. Я и не предполагал, что мне поверишь, -
признал Кроули. -- Почему бы нам не поговорить с Темным Советом -- уж они-то, уверен, тебя убедят.
Номер, который он набрал, щелкнул и начал звенеть.
-- Пока, неудачник, -- усмехнулся он.
И исчез.
Через малюсенькую долю секунды пропал и Хастур.
==
x x x
За годы множество человекочасов теологов было проведено в спорах над знаменитым вопросом:
Сколько Ангелов Могут Танцевать на Головке Булавки?
Чтобы ответить, следует следующие факты во внимание взять:
Во-первых, ангелы просто не танцуют. Одна из отличительных характеристик, что ангела обозначают. Они могут с удовольствием Музыку Сфер слушать, но не хотят вовсе встать в позу и буги под нее танцевать. Так что, ни один.
Почти ни один, по крайней мере. Азирафаил гавот танцевать научился в осторожном джентльменском клубе в Портленд Плейсе, в поздних 1880-ых, и хотя вначале у него это не лучше получалось, чем у утки получается торговое банкирство, через некоторое время стал он очень хорошо танцевать, и был он очень расстроен, когда, несколько десятилетий спустя, гавот из моды вышел.
Так что, если танец -- гавот, и если есть у него подходящий партнер (тоже способный, допустим, танцевать на кончике булавки), ответ точен -один.
А вообще, ровно так же можно спросить, сколько демонов могут танцевать на кончике булавки. Произошли ведь вначале оттуда же, откуда и ангелы. И они, по крайней мере, танцуют [Хотя мы с вами это танцеванием не назовем. По крайней мере, хорошим. Демон двигается, как белая группа на "Soul train". Прим. авт.].
И если так подойти, ответ -- на самом деле куча, если они покинут свои тела, а это для демона проще простого. Демоны законами физики не связаны. Если вы издалека взглянете, вселенная -- просто нечто маленькое и круглое, как те шарики, наполненные водой, в который маленькая снежная буря происходит, если встряхнуть [Только, если, конечно, план основ мира не продуман гораздо серьезнее, чем думают, гигантского пластикового снежного человека на дне ее нет. Прим. авт.]. Но если взглянуть из самой близи, единственная проблема, связанная с танцеванием на кончике булавки -- все эти большие дырки между электронами.
Для ангельской компании или демонской породы размер, форма и расположение частей -- то, что можно менять.
В настоящий момент Кроули очень быстро спускается вниз по телефонной линии. ДЗЫНЬ.
Кроули на скорости, близкой к скорости света, прошел через две телефонных станции. Хастур был чуть сзади него: в четырех или пяти дюймах, но при этом размере Кроули был достаточно впереди, чтобы ему было спокойно. Конечно, это пропадет, когда он на другой стороне выйдет.
Они были слишком малы, чтобы звуки издавать, но демонам для разговора звуки не обязательны. Он слышал, как сзади него Хастур орал:
-- Сволочь! Я тебя поймаю. От меня не убежишь! ДЗЫНЬ.
-- Где бы ты не вышел, там выйду и я! От меня не сбежишь!
Кроули меньше, чем за секунду, промчался через двадцать миль кабеля.
Хастур был лишь чуть сзади. Надо будет очень, очень аккуратно -- все зависит от времени -- эту вещь построить. ДЗЫНЬ.
Это был третий звонок. "Что ж, -- подумал Кроули, -- пора".
Он неожиданно остановился и поглядел, как мимо него промчался Хастур. Хастур повернулся и... ДЗЫНЬ.
Кроули промчался сквозь телефонную линию, пролетел сквозь пластиковую оболочку и материализовался, в полный рост и тяжело дыша, в своей комнате отдыха.
щелк.
В его автоответчике стала поворачиваться стоящая там пленка. Потом раздался сигнал и, когда поворачивалась пленка приходящих сообщений, голос из динамика прокричал после сигнала:
-- Так! Что?... Проклятый ты змий!
Начал мигать красный огонек сообщений.
Загорелся, потух, загорелся, потух, загорелся, потух, как малюсенький, красный, разозленный глаз.
Кроули очень хотелось, чтобы у него было больше святой воды и время подержать в ней кассету, пока не раствориться. Но достаточно опасно было достать смертельную ванну Лигура, он ее на всякий случай годы имел, даже присутствие ее в комнате его неспокойным делало. Или... или, может быть, да, что произойдет, если он кассету в машину положит? Он мог быть опять и опять Хастура проигрывать, пока тот не превратится во Фредди Меркьюри. Нет. Может, он и сволочь, но это даже для него слишком!
Послышалось ворчание дальнего грома.
Он времени терять не мог.
Ему некуда было идти.
Он ушел. Он вниз сбежал, к своему "Бентли" и поехал в сторону Вест-Энда, словно за ним гнались все демоны в аду. Да так и было, в общем-то.
Мадам Трейси услышала, как по ступенькам медленно поднимался мистер Шедвелл. Поднимался он медленней, чем обычно, и каждые несколько шагов останавливался. Обычно он по ступенькам так поднимался, словно каждую из них ненавидел.
Она открыла свою дверь. Он прислонился к стене на пролете.
-- Ой, мистер Шедвелл, -- спросила она, -- что вы со своей рукой сделали?
-- Женщина, от меня отойди, -- простонал Шедвелл. -- Я сил своих не знаю.
-- Почему вы ее так держите?
Шедвелл попытался в стену отступить.
-- Отойди, говорю тебе я! Я не могу отвечать за себя!
-- Что с вами стряслось, мистер Шедвелл? -- спросила мадам Трейси, пытаясь взять его за руку.
-- Ничего! Ничего!
Она ухитрилась схватить его за руку. Он, Шедвелл, бич зла, не смог противостоять затаскиванию в ее квартиру.
Он никогда в ней раньше не был, по крайней мере, не во сне. Сны его нарядили ее в шелка, богатые драпировки и то, о чем он думал, как о славно пахнущих живчиках. На самом деле, была занавеска из шариков на входе в кухоньку и весьма неумело сделанная из бутылки Кьянти лампа, поскольку представление мадам Трейси -- как и Азирафаила -- о том, что модно, застряло где-то в районе 1953-го. И в середине комнаты стоял стол, на нем лежал бархат, а на бархате, хрустальный шар, который все больше становился путем заработка мадам Трейси.
-- Думаю, вам стоит прилечь, мистер Шедвелл, -- бросила она голосом, что никаких споров не допускал. Он был слишком напуган, чтобы протестовать.
-- Но юный Ньют там, -- пробормотал Шедвелл, -- плененный языческими страстями и оккультными проделками.
-- Что ж, я уверена, он знает, что с ними делать, -- ответила на это мадам Трейси, в душе которой была гораздо более близкая к реальности картина того, что с Ньютом происходит. -- И я уверена, ему бы не понравилось то, что вы тут себя мучаете. Лягте-ка лучше, а я чашечку чая нам обоим сделаю.
Оно исчезла, и пощелкали шарики, когда она через них проходила.
Неожиданно Шедвелл оказался один на, как он мог сообразить, несмотря на развалившиеся, разбитые нервы, кровати греха, и в тот момент не способен он был решить, лучше это, на самом деле, или хуже, чем быть не одному на кровати греха. Он повернул голову, чтобы оглядеть окрестности.
Представление мадам Трейси о том, что эротично, произрастало из дней, когда молодые мужчины думали, что к передней части женской анатомии крепко приделаны надувные мячи, когда после слов о том, что Бриджит Бардо -сексуальный котеночек, никто не засмеялся бы, и вправду были журналы с названиями вроде "Девочки", "Смешки" и "Подвязки". Где-то в котле этом дозволенности подхватила она идею, что мягкие игрушки в спальне создавали интимную, кокетливую атмосферу.
Какое-то время Шедвелл смотрел на большого, изношенного плюшевого мишку, у которого одного глаза не было и ухо было драное. Вероятно, звали его как-нибудь вроде мистер Баггинс.
Он повернул голову в другую сторону. Посмотреть далеко ему мешал чехол для пижам в форме животного, что могло быть псом, но могло быть также и скунсом. Оно весело усмехалось.
-- Уйй, -- проговорил он.
Но воспоминание скрыть не удавалось -- вырывалось и атаковало сознание. Он и правда это сделал. Насколько он знал, никто в Армии демона не изгнал. Ни Хопкинс, ни Сифтингз, ни Дайсмен. Вероятно, ни даже Сержант-Майор Охотников на Ведьм Наркер [АОнВ наслаждалась ренессансом в великие дни расширения Империи. Бесконечные стычки британской армии часто ее сражаться заставляли с знахарями, колдунами, шаманами и прочими практикующими оккультизм врагами. И вот тогда в бой вступали подобные КСМ ОАнВ Наркеру, фигура которого -- широко шагающая, рычащая, ростом в шесть футов и шесть, весом в восемнадцать стоунов, держащая обитую железом Книгу, восьмифунтовый Колокольчик и специально укрепленную Свечу, вельдт от противников быстрее очищала, чем пулемет Гетлинга. Сэсил Родес о нем написал: "Некоторые отдаленные племена считают его богом, и лишь невероятно храбрый или безрассудно храбрый знахарь не побежит, когда сверху на него улыбнется КСМ Наркер. По мне, лучше этого человека на нашей стороне иметь, чем батальоны гуркхов". Прим. авт.], у которого был непобитый никем рекорд -- наибольшее число ведьм нашел. Раньше иль позже находила всякая Армия свое сильнейшее оружие, нашла теперь свое ОАНВ, и находилось оно, размышлял Шедвелл, на кончике его руки.
Что ж, тьфу на правило "Использовать Нельзя Такое". Он немного отдохнет, раз уж он здесь, а потом Силы Тьмы встретят равного себе...
Когда мадам Трейси принесла чай, он похрапывал. Она тактично закрыла дверь, а также и здорово благодарно, ведь у нее сеанс был через двадцать минут, а плохо было деньги отвергать в то время.
Хотя была мадам Трейси здорово глупа по многим меркам, в некоторых делах был у нее инстинкт, и когда речь шла об окроплении оккультным, доводы ее были безупречны. Вот именно окропления, поняла она, ее клиенты и хотели. Не хотели они в него по шеи погружаться. Не хотели они многоизмеренческих тайн Времени и Пространства, им просто хотелось быть успокоенными, узнать, что у мамочки все в порядке теперь, когда померла. Хотелось им ровно столько Оккультизма, чтобы приправить простое кушанье их жизни, и лучше всего порциями не дольше, чем по сорок пять минут, после чего подают чай и печенье.
Конечно, не хотели они странных свеч, запахов, напевов или мистических рун. Мадам Трейси даже убрала большинство карт типа "Major Arcana" из своей колоды Таро, ибо появление их людей беспокоило.
И она всегда прямо перед сеансом кипятиться ставила капусту. Ведь нет ничего более успокаивающего, ничто не соответствует лучше духу уютного британского оккультизма, чем запах готовящейся в соседней комнате брюссельской капусты.
x x x
Было вскоре после полудня, и тяжелые грозовые облака небо окрасили в цвет старого свинца. Скоро пойдет дождь, сильный, слепящий. Пожарные надеялись, что дождь пойдет скоро. Чем скорей, тем лучше.
Они прибыли практически незамедлительно, и молодые пожарные возбужденно вокруг пожара скакали, раскручивая шланги и хватая топоры; те, что постарше, лишь раз глянули и знали, что это не потушишь, не были и уверены, что огонь удастся остановить, и он на другие здания не распространится, когда черный "Бентли" проскользил по повороту и въехал на тротуар со скоростью где-то побольше шестидесяти миль в час и остановился с визгом тормозов в полудюйме от стены книжного магазина. Весьма взволнованный молодой человек в темных очках вышел из машины и побежал к двери пылающего книжного.
Его остановил пожарный.
-- Вы -- хозяин этой торговой точки? -- спросил он.
-- Не будьте идиотом! Что, похож на хозяина книжного магазина?!
-- Насчет этого, сэр, я сказать ничего не могу. Вид может быть весьма обманчив. Я, к примеру, пожарный. Однако, встречая меня вне работы, люди, не знающие моей профессии, часто предполагают, что я вовсе и общественный бухгалтер или директор компании. Представьте меня без формы, сэр, и что за человека вы перед собой видите? Честно?
-- Дурака, -- отозвался Кроули и вбежал в книжный магазин.
На самом деле, это звучит проще, чем было, так как для того, чтобы сделать это, Кроули надо было обойти полдюжины пожарных, двоих полицейских, и нескольких представителей интересного ночного народа [В любом другом месте очень даже возможно, что наблюдающие пожар были бы заинтересованы. Прим. авт.], рано вышедших на улицу и жарко спорящих между собой о том, что за часть общества сделала вечер ярче -- и почему.
Кроули прямо сквозь них протолкался. Они на него и не глядели почти.
Потом от толкнул дверь и вступил в огненный ад.
Весь магазин пылал.
-- Азирафаил! -- крикнул он. -- Азирафаил, ты... тупой ты... Азирафаил? Ты здесь?
Никакого ответа. Лишь потрескивала горящая бумага, звук послышался расколовшегося стекла, когда добрался огонь до комнаты наверху, да разрушающееся дерево громкий издавало звук.
Он настойчиво, отчаянно оглядывал магазин, ища ангела, ища помощь.
В дальнем углу опрокинулся книжный шкаф, рассыпав по полу горящие книги. Всюду вокруг него был огонь, и Кроули его игнорировал. Левая половина его штанов начала тлеть; он ее одним взглядом остановил.
-- Эй? Азирафаил! Ради Бо..., ради Са..., ради кого-нибудь! Азирафаил!
Окно магазина было разбито снаружи. Испуганный Кроули повернулся, и неожиданная струя воды с силой ударила ему в грудь, повалив его на пол.
Его темные очки улетели в дальний угол комнаты и стали лужицей горящего пластика. На свет явились желтые глаза с вертикальными щелями зрачков. Мокрый, с текущей с него водой, с черным от золы лицом, настолько от холодности далекий, насколько это для него было возможно, на четырех конечностях в пылающем книжном магазине, Кроули проклинал Азирафаила, план основ мира, Верх и Низ.
Потом он посмотрел вниз и увидел ее. Книгу. Книгу, которую девушка в машине в Тадфилде оставила, в ночь среды. Вокруг обложки она слегка опалилась, но чудесным образом не пострадала. Он поднял ее, засунул в карман своей куртки, встал, пошатываясь, и стряхнул с себя грязь.
Этаж над ним развалился. С рыком и гаргантюанским пожатием здание сложилось, пролив дождь кирпича, дерева и горящих осколков.
Снаружи полиция отгоняла прохожих подальше, а пожарный объяснял всем, кто готов был послушать:
-- Я его не мог остановить. Сумасшедший, должно быть, был. Или пьяный. Прям внутрь вбежал. Не мог я его остановить. Сумасшедший. Прямо внутрь вбежал. Так помереть -- ужасно. Ужасно, ужасно. Прям так сразу внутрь вбежал...
А потом из огня вышел Кроули.
Полицейские и пожарные на него посмотрели, увидели выражение его лица и остались на своих местах.
Он влез в "Бентли", въехал обратно на дорогу, объехал пожарную машину и уехал на Вардур Стрит, в темный день.
Они глядели на уезжающую прочь машину. Наконец один из полицейских заговорил.
-- В такую погоду, ему следовало бы врубить свои фары, -- бросил он оцепенело.
-- Особенно когда так едет. Может быть опасно, -- согласился другой голосом без выражения, мертвым, и они стояли в свете и жаре от горящего книжного, думая, что в мире, который они понимали, как им казалось, происходило.
Вспыхнула молния, бело-голубая, осветив ненадолго все черное от туч небо, громыхнул так громко, что уши заболели, гром, и начал лить сильный дождь.
Она ехала на красном мотоцикле. Не дружелюбного красного цвета "Хонд" был он; яркий, кровавый красный цвет, богатый, темный, полный ненависти. Во всех других смыслах, похоже, был мотоцикл совершенно обычным, только к боку был прикреплен меч, пока лежащий в ножнах.
Шлем ее был малиновым, а ее кожаная куртка -- цвета старого вина. Сзади рубиновые кнопки образовывали слова "АДСКИЕ АНГЕЛЫ".
Было десять второго дня, и было темно, сыро, мокро. Шоссе было почти пусто, и женщина в красном с ревом неслась по дороге на своем мотоцикле, лениво улыбаясь.
Пока что день был хорош. Что-то такое было в виде красивой женщины на мощном мотоцикле с мечом сзади, что на определенных людей сильно влияло. На настоящий момент четыре продавца-путешественника с ней пытались в скорости состязаться, и куски "Форда Сьерры" теперь украшали ограду шоссе и мостов на протяжении сорока миль.
Она остановилась в месте обслуживания и вошла в "Кафе Счастливых Свинок". Оно было почти пусто. Скучающая официантка штопала за прилавком носок, а группка байкеров в черной коже, твердых, волосатых, грязных и огромных собралась вокруг еще большего господина в черной куртке. Он решительно играл на чем-то, что в прошедшие годы могло быть машиной, продающей фрукты, но теперь был у нее экран и рекламировала она себя как "TRIVIA SCRABBLE".
Зрители говорили вот что:
-- "Д"! "Д" нажми -- "Крестный отец" наверняка больше получил "Оскаров", чем "Унесенные ветром"!
-- "Марионетка на веревочке"! Сэнди Шоу! Честно. Я абсолютно уверен.