Прэтчетт Терри. Добрые предзнаменования

   Что ж, по крайней мере монашки отказались от его присутствия при рождении. Дейдра так этого хотела... Опять читала! Один ребенок ведь был уже, и вдруг говорит, что рождение -- самое радостное ощущение из тех, которыми двое могут поделиться... Да, разрешил самой газеты выписывать, и вот что вышло. Не доверял мистер Янг газетам, у которых страницы назывались "Стиль жизни" или "Варианты".
   Нет, он был не против, чтобы двое делились радостью. Это как раз нормально... Миру этого нужно больше. Но он совершенно ясно заявил, что этой радостью Дейдре придется делиться с самой собой.
   И монашки согласились. Не видели причин, по которым нужно впутывать отца в рождение ребенка. "А ведь, -- добавил мистер Янг, -- они небось не видели причин, по которым отца надо впутывать куда-нибудь еще".
   Он закончил вбивать в трубку так называемый табак и взглянул на маленькое объявление на стене комнаты ожидания, которое говорило, что -- для собственного удобства -- он не должен курить. Для собственного удобства, решил он, пойдет постоит на крыльце. Если там был для его удобства удобный куст, еще лучше.
   Пройдя по пустым коридорам, он нашел дверь, ведущую в залитый дождем двор, полный священных мусорных баков.
   Он поежился и сделал домик из рук -- чтобы можно было зажечь трубку.
   С ними , с женами, это происходило в определенном возрасте. Двадцать пять тихих лет, и вдруг они начинают делать эти.. как их... аэроботические, кажется... упражнения в розовых носках с отрезанным передом и упрекать тебя за то, что никогда не приходилось зарабатывать на жизнь. Это гормоны, или что-то вроде.
   Большая черная машина затормозила у баков. Молодой человек в темных очках выпрыгнул в морось, держа что-то типа люльки, и пополз ко входу.
   Мистер Янг вытащил трубку изо рта.
   -- Забыли выключить свет, -- напомнил он.
   Человек, бросив на него непонимающий взгляд кого-то, кого свет волновал меньше всего, махнул рукой куда-то в сторону "Бентли". Свет потух.
   -- Удобно, -- сказал мистер Янг. -- Автоматика, да?
   Его несколько удивило, что человек не мок. И что в люльке то-то было.
   -- Началось уже? -- спросил человек.
   Мистер Янг почувствовал смутную гордость по поводу того, что его как родителя так легко распознать.
   -- Да, -- сказал он. -- Заставили меня выйти, -- добавил он благодарно.
   -- Уже? И сколько, по вашему, у нас времени осталось?
   У нас, заметил мистер Янг. Явно доктор из тех, кто теории со-родительства придерживается.
   -- Мне кажется, мы, э, продвигались, -- сказал он.
   -- И в какой она комнате? -- спросил человек быстро.
   -- Мы в Комнате Три, -- ответил мистер Янг. Он похлопал себя по карманам и нашел драный мешочек, который он -- в соответствии с традицией -захватил с собой.
   -- Мы не хотим принять участие в делении радостью сигаретного курения? -- спросил он.
   Но человек уже исчез.
   Мистер Янг аккуратно вернул мешочек на место и взглянул на свою трубку. Всегда эти доктора спешат... Все Богом посланные часы работают.
   x x x
   Есть такой трюк, проделываемый с одной горошиной и тремя чашками, за ним очень трудно уследить, нечто похожее -- только ставки гораздо выше горсти мелочи -- сейчас произойдет.
   Текст специально будет замедлен, чтобы можно было уследить за ловкостью рук.
   Миссис Дейдра Янг рожает в Комнате Доставки Три. Родит она златовласого младенца мужского пола -- назовем его Младенец А.
   Жена американского культатташе, миссис Харриет Даулинг, рожает в Комнате Доставки Четыре. Родит она златовласого младенца мужского пола -назовем его Младенец Б.
   Сестра Мэри Болтливая была преданной сатанисткой с самого детства. Ребенком ходила в Школу Саббат, черные звезды получала за почерк и печень... Когда ей сказали идти в Чирикающий Орден, послушно пошла, ведь у нее был в этой области талант и, к тому же, она знала, что она будет среди друзей. Она была бы вполне умной, если бы когда-нибудь оказалась в подходящей ситуации, но давно уяснила, что глупенькие, как она говорила, легче двигались через жизнь. В настоящий момент ей вручали златовласого младенца мужского пола, которого мы назовем Мятежник, Разрушитель Царств, Ангел Бездонной Ямы, Великий Зверь по имени Дракон, Принц Сего Мира, Отец Лжи, Сатанинский Отпрыск и Повелитель Тьмы.
   Смотрите внимательно. Крутятся, вертятся...
   -- Это он? -- спросила сестра Мэри, вглядываясь в ребенка. -- Просто я ожидала странных глаз. Красных или зеленых. Или малюсеньких копытцев... Или маленького хвоста.
   Она его переворачивала, пока говорила. Нет и рожек. Совершенно нормально выглядел сын Дьявола.
   -- Да, это он, -- отозвался Кроули.
   -- Да, держать я буду Антихриста, -- сказала сестра Мэри. -- И мыть Антихриста. И считать красивенькие пальцы-малютки...
   Она уже теперь напрямую к ребенку обращалась, затерявшись в каком-то своем мирке. Кроули помахал рукой перед ее лицом...
   -- Эй? Эй? Сестра Мэри?
   -- Простите, сэр. Он просто такой красавец... На папочку похож? Наверняка! Похож ли он на своего папуську...
   -- Нет, -- отозвался Кроули твердо. -- А теперь я бы на вашем месте пошел к комнатам доставки.
   -- Он меня будет помнить, когда вырастет, как вы считаете? -глубокомысленно спросила сестра Мэри, медленно спускаясь по коридору.
   -- Молитесь, чтоб не помнил, -- бросил Кроули и смылся.
   Сестра Мэри продвигалась сквозь ночную больницу, держа аккуратно в руках Мятежника, Разрушителя Царств, Ангела Бездонной Ямы, Великого Зверя по имени Дракон, Принца Сего Мира, Отца Лжи, Сатанинского Отпрыска и Повелителя Тьмы. Она нашла колыбельку и положила его туда.
   Он буркнул. Она его пощекотала.
   Голова матроны появилась в двери.
   -- Что ты здесь делаешь, сестра Мэри? -- спросила она. -- Разве ты не должна дежурить в Комнате Четыре?
   -- Мне Господин Кроули велел...
   -- Спеши, будь умницей! Ты не видела мужа? Он не в комнате ожидания...
   -- Я только что видела Господина Кроули, и он мне велел...
   -- Да-да, конечно, -- ответила твердо сестра Грэйс Красноречивая. -- Я пойду, поищу мужчину проклятого... Иди туда, за ней последи, ладно? Она немного сонная, а с малышом все хорошо. -- Сестра Грэйс сделала паузу. -- Ты чего мигаешь? В глаз что-то попало?
   -- Малыши! Обмен! -- прошипела сестра Мэри хитро. -- Помните?
   -- Конечно, конечно. В свое время... Но мы же не можем позволить отцу здесь шляться, верно? -- сказала сестра Грэйс. -- Кто знает, что он увидит... Так что побудь здесь, последи за малышом, будь умницей!
   Она уплыла вниз по блестяще-чистому коридору. Сестра Мэри, вращая колыбельку, вошла в комнату доставки...
   Миссис Янг не просто сонной была, она уснула, выглядя довольной, что хоть раз другие будут бегать... Ребенок А лежал сзади нее, взвешенный и помеченный. Сестра Мэри, в которой годами взращивали услужливость, сняла табличку с именем, скопировала и копию приделала к своему младенцу.
   Малыши выглядели одинаково -- маленькие, сморщенные, похожие немного -не слишком -- на Уинстона Черчилля.
   "Теперь, -- подумала сестра Мэри, -- мне бы чашечку чая".
   Большинство членов ордена были старомодными сатанистами, как и их родители до них, а еще раньше родители родителей. Их для этого дела воспитали, и не были они, если вглядеться, особо злыми. Как и большинство людей. Просто привлекали их новые идеи, типа надевания кожаных сапог и расстреливания людей, или надеванья белых простынь и линчевания людей, или одеванья в узкие и яркие джинсы и игры для людей на гитарах... Предложи человеку новое учение с новым костюмом, его сознание последует... А выращиванье сатанистом это сглаживало. Эта была обычная работа для субботних вечеров, а остальное время они просто жизнь проживали так хорошо, как могли, -- как и все. К тому же, сестра Мэри была медсестрой, а медсестры -- прежде всего медсестры, кем бы они ни были, то бишь приходилось одевать часы задом наперед, в случае экстренных ситуаций сохранять спокойствие и смертельно хотеть чашку чая... Она надеялась, что кто-нибудь скоро подойдет -- свою часть работы она сделала, теперь бы чая.
   Прояснить судьбу человечества может тот факт, что большинство великих триумфов и трагедий человеческой истории происходят не из-за особо хороших или особенно плохих людей, из-за самых обычных.
   В дверь постучали. Она ее открыла.
   -- Ну что, случилось? -- спросил мистер Янг. -- Я муж. Отец. Оба.
   Сестра Мэри ожидала, что американский культатташе похож будет на Блейка Каррингтона или Дж. Р. Эвинга... Мистер Янг не был похож ни на одного экранного американца, кроме того дядюшки-шерифа в наиприятнейшем виденном ей детективе [С маленькой старушкой-американкой в роли детектива, и без погонь -- кроме специально замедленных. Прим. авт.]. Он ее здорово разочаровал -как и его свитер.
   Мэри проглотила свое разочарование.
   -- О-о-о, да, -- сказала она. -- Поздравляю! Жена ваша заснула, бедняжка...
   Мистер Янг кинул быстрый взгляд через плечо.
   -- Двойня? -- вопросил он, потянулся к трубке, прекратил и вновь потянулся. -- Двойня? Никто не говорил, что будет двойня!
   -- О нет! -- ответила быстро сестра Мэри. -- Этот ваш. Второй... э... чей-то еще. Я за ним просто приглядываю, пока сестра Грэйс не вернется. Нет, -- повторила она, указывая на Мятежника, Разрушителя Царств, Ангела Бездонной Ямы, Великого Зверя по имени Дракон, Принца Сего Мира, Отца Лжи, Сатанинского Отпрыска и Повелителя Тьмы, -- этот точно ваш. Стоит только оглядеть его с головы до его маленьких копытцев, и это сразу становится понятно... То бишь копытцев у него, конечно, нет! -- поправилась она спешно.
   Мистер Янг взглянул вниз.
   -- Да... -- сказал он с сомнением в голосе. -- На моих предков похож. Все, э, нормально с ним, да?
   -- Да, -- ответила сестра Мэри. -- Он совершенно обычный ребенок, -добавила она. -- Совершенно-совершенно...
   Последовала пауза, во время которой двое глядели на спящего ребенка.
   -- У вас нет особого акцента, -- прервала наконец молчание сестра Мэри. -- Вы здесь давно?
   -- Десять лет уже, -- ответил слегка удивленно мистер Янг. -- Работа переместилась, видите ли, пришлось и мне переехать вместе с ней.
   -- Я всегда считала, что эта работа очень увлекательна, -- сказала сестра Мэри. Мистер Янг благодарно ей улыбнулся. Мало кто мог увидеть, а еще меньше -- полюбить привлекательные, по его мнению, стороны бухгалтерской работы...
   -- Должно быть, там, где вы были раньше, все было совершенно по-другому, -- продолжала сестра Мэри.
   -- Наверное, -- ответил мистер Янг, который никогда об этом не задумывался. Латтон, насколько он помнил, был очень похож на Тадфилд. Те же изгороди между домом и железнодорожной станцией. Те же люди.
   -- Здания, например, были повыше, -- сказала сестра Мэри отчаянно.
   Мистер Янг на нее уставился. Он мог разве что одно вспомнить -- с офисами "Эйлайенс энд Лейчестер".
   -- Наверное, ходите на кучу вечеринок в садах, -- сказала монашка.
   А. Наконец-то хорошая тема... Дейдре такие очень нравились.
   -- Точно, -- сказал он с чувством. -- Дейдра для них джем делает. А мне приходится с Белым Слоном помогать.
   Это была часть жизни общества, собирающегося в Букингемском дворце, о которой сестра Мэри и не догадывалась, хотя пакидерма вполне подходила.
   -- Должно быть, подарки, -- кивнула она. -- Я читала о том, как иностранные послы дарили ей всякие разные штуки.
   -- Простите?
   -- Я большой фанат Королевской Семьи, знаете ли.
   -- О, я тоже, -- отозвался мистер Янг, впрыгивая благодарно на новую ледяную дорожку в путаной реке сознания. Да, с Королевской Семьей проблем не было. С ее лучшими, понятно, членами, которые своим весом помогали маханию рук и открытию мостов. Не теми, кто ночи напролет на дискотеках торчал и которых прямо на папарацци тошнило [Здесь стоит отметить, что мистер Янг полагал, что папарацци -- вид итальянского линолеума. Прим. авт.].
   -- Это славно, -- сказала сестра Мэри. -- Я-то думала, вы их не любите, раз раскручиваете и кидаете в воду чайную посуду.
   Она продолжала чирикать, помня инструкцию, что члены Ордена всегда должны все говорить, что у них на душе... Мистер Янг больше не мог слушать, и слишком устал, чтобы об этом волноваться. Должно быть, религиозная жизнь делала людей слегка странными. Хотелось ему, чтобы миссис Янг проснулась. Потом одно из слов в потоке, исходящем из уст сестры Мэри, задело струну надежды в его сознании.
   -- Нет ли, возможно, возможности достать для меня чая? Может быть? -попробовал он.
   -- О господи, о чем же я думаю? -- вскричала сестра Мэри, и ее рука взмыла ко рту.
   Мистер Янг ничего не сказал.
   -- Сейчас же займусь, -- сказала она. -- Только вы уверены, что не хотите кофе? На следующем этаже есть одна из этих новомодных машин.
   -- Чая, пожалуйста, -- ответил мистер Янг.
   -- О, да вы действительно стали прям как мы! -- весело бросила сестра Мэри, выбегая.
   Мистер Янг, оставленный наедине со спящей женой и двумя младенцами, уселся в кресло. Да, все, должно быть, от вставания рано, преклонения колен и всего такого. Хорошие люди, конечно, но явно слегка сдвинутые. Видел он как-то фильм Кена Рассела с монашками. Там, вроде бы, таких вещей не происходило, но дыма без огня не бывает и все такое...
   Он вздохнул.
   Тогда-то Ребенок А и проснулся -- и сразу по-настоящему громко заорал.
   Мистер Янг так и не научился за годы успокаивать ребенка. Собственно, у него никогда не хватало духа начать... Он всегда уважал сэра Уинстона Черчилля, похлопывать его маленькие копии по заднице было неудобно.
   -- Добро пожаловать в мир, -- сказал он. -- Скоро к нему привыкнешь.
   Малыш закрыл рот и злобно на него взглянул -- словно был он непокорным генералом.
   Как раз в этот момент вернулась сестра Мэри с чаем. Сатанист она там или нет, но она нашла тарелку и поместила на нее кучку мороженых бисквитов. Таких, какие можно получить только в придачу к чаепитию. Бисквит мистера Янга был настолько же розов, насколько розов хирургический инструмент, а к белому льду кто-то добавил снеговика.
   -- Не думаю, что вы такие едите обычно, -- сказала монашка. -- Это то, что вы зовете печеньем -- а мы бисквитами.
   Мистер Янг открыл рот, чтобы объяснить, что и он бисквитами зовет, и даже обитатели Латтона так звали, но тут в комнату, задыхаясь, влетела еще одна монашка.
   Она взглянула на сестру Мэри, поняла, что мистер Янг понятия не имеет о пентаграммах, и ограничилась указыванием на Ребенка А и подмигиванием.
   Сестра Мэри кивнула и мигнула в ответ.
   Монашка укатила ребенка.
   Подмигивание -- один из самых многосторонних способов человеческого общения. Можно кучу всего сказать подмигиванием. К примеру, подмигивание новой монашки значило:
   Где ты была?! Ребенок Б родился, мы готовы обмен произвести, а ты вдруг оказалась не в той комнате с Мятежником, Разрушителем Царств, Ангелом Бездонной Ямы, Великим Зверем по имени Дракон, Принцем Сего Мира, Отцом Лжи, Сатанинским Отпрыском и Повелителем Тьмы, чай пьешь. Меня чуть не застрелили, понимаешь ты это?
   И, по ее мнению, ответное подмигивание сестры Мэри значило:
   Вот Мятежник, Разрушитель Царств, Ангел Бездонной Ямы, Великий Зверь по имени Дракон, Принц Сего Мира, Отец Лжи, Сатанинский Отпрыск и Повелитель Тьмы, и не могу я говорить, пока здесь этот пришелец.
   А сестра Мэри считала, что подмигивание пришедшей значило:
   Молодчина, сестра Мэри -- сама детей поменяла! Теперь укажи мне лишнего ребенка, и я тебе позволю спокойно чай попить с Его Высокопревосходительством, американским культатташе.
   А ее собственное подмигивание значило:
   Вот, дорогуша, вот Ребенок Б, убери его и дай мне поболтать с Его Превосходительством. Я давно его хотела спросить, почему у них куча высоких зданий с зеркалами.
   Все эти тонкости не были поняты мистером Янгом, который был здорово смущен во время этого обмена, думал: "Да, этот мистер Рассел знал, о чем говорил, это точно!".
   Ошибка сестры Мэри могла быть замечена второй монашкой, если бы ее не отвлекали все время люди из спецслужб в комнате миссис Даулинг, которые смотрели на нее с постоянно растущей тревогой. Это происходило из-за того, что их натренировали определенным образом реагировать на людей в широких робах и широких головных уборах, и бедняги теперь мучались из-за конфликта сигналов. А люди, мучающиеся из-за конфликта сигналов -- вовсе не лучшие люди для держания оружия, особенно если они только что видели деторождение -- точно неамериканский способ прибавления мирового народонаселения. К тому же, они слышали, что в здании полно религиозных фанатиков.
   Миссис Янг перевернулась.
   -- Вы уже выбрали для него имя? -- спросила сестра Мэри лукаво.
   -- Хмм? -- отозвался мистер Янг. -- А. Еще нет, вообще-то... Была бы девочка, назвали бы Люсиндой в честь матери. Или Жермен -- Дейдрин вариант.
   -- Баламут -- неплохое имя, -- бросила монашка, вспомнив классику. -Или Дамиэн... Дамиэн -- очень популярное сейчас имя.
   x x x
   Анафеме Приббор -- ее мать, которая плохо разбиралась в церковных делах, прочла в один прекрасный день это слово и подумало, что вполне подходит в качестве женского имени -- было восемь с половиной лет, она читала Книгу -- под одеялом, с факелом.
   Другие дети учились читать по классическим букварям с красочными картинками яблок, мячей, тараканов и тому подобного. Не так было в семье Приббор -- Анафема училась читать по Книге.
   Не было в ней ни яблок, ни мячей. Была неплохая гравюра восемнадцатого века с изображением горящей на костре -- и весьма радостной по этому поводу -- Агнес Безумцер.
   Первое слово, которое девочка могла разобрать, было "прелестные". Очень мало детей в возрасте восьми с половиной лет знало, что оно значит, кроме всего прочего, "совершенно точные", одной из знающих это была Анафема.
   Следующее слово было "аккуратные".
   Первым прочитанным ей вслух предложением было:
   "Говорю вам сие, и запомните вы слова мои. Поедут Четверо, и Четверо также, и еще Трое покатятся по небу, и Один помчится, огнем окруженный, и ничто остановить не сможет их: ни рыба, ни ливень, ни дороги, ни демон, ни ангел. И тебя также возьмут они, Анафема".
   Анафеме нравилось про себя читать.
   (Были книги, которые внимательные родители, читавшие определенные воскресные газеты, могли приобрести -- с именем ребенка как главного героя или героини. Это делалось для повышения интереса к книге. В случае Анафемы, в книге была не только она -- на настоящий момент лишь в одном месте -также ее родители, и их родители, и все -- аж до семнадцатого века. На тот момент она была слишком молода и эгоцентрична, чтобы должную важность придать тому, что ни словом не упоминались ее дети, да и что-либо, более чем на одиннадцать лет отстоящее. Когда тебе восемь с половиной, одиннадцать лет -- целая жизнь, собственно, если верить Книге, так и будет....)
   Она была умным ребенком с бледным лицом, черными глазами и волосами. Как правило, она людей заставляла себя неудобно чувствовать -- семейная способность, унаследованная -- вместе с большими, чем ей было нужно, экстрасенсорными способностями -- от своей пра-пра-пра-пра-прабабушки.
   Она была рано повзрослевший и всегда держала себя в руках. Единственная вещь, за которую Анафему осмеливались поругивать учителя, это ее произношение -- не ужасное, опоздавшее на 300 лет.
   x x x
   Монашки взяли Ребенка А и заменили им Ребенка Б под носом жены атташе и людей из Секретной Службы, воспользовавшись следующим хитрым способом: одного ребенка укатили ("взвесить надо, милая, таков закон"), а чуть позже вкатили уже другого.
   Самого культатташе, Фаддеуса Дж. Даулинга, за несколько дней за того спешно вызвали в Вашингтон, но он все время, пока жена рождала, связан был с ней по телефону и помогал дышать.
   Не помогло то, что по другой линии он говорил с советником по вложению денег. Один раз вынужден был от жены на целых двадцать минут отвлечься.
   Но это было нормально.
   Деторождение -- самое радостное ощущение из тех, которыми двое могут поделиться, и он ни секунды упускать не собирался.
   Один из ребят из спецслужб все для него на видео заснял.
   x x x
   Зло в целом не спит -- и потому не понимает, зачем сон нужен всем остальным. Но Кроули сон нравился -- это один из тех приятных процессов, которые только на Земле возможно испробовать. Особенно он приятен, когда плотно наешься. Он, к примеру, весь девятнадцатый век проспал... Не потому, что надо было, -- потому, что так хотелось [Правда, в 1832-ом пришлось встать, чтобы сбегать в туалет. Прим. авт.].
   Один из процессов, доступных только жителям Земли. Что ж, пора начать ими по-настоящему наслаждаться, пока еще есть время.
   "Бентли" ревел в ночи, стремясь на восток.
   В принципе, он был совсем не против Армагеддона. Если бы его спросили, почему он провел века, играясь с человечеством, он бы ответил: "Естественно, чтобы случился Армагеддон, в котором победит Ад". Но работа ради него -одно, совсем другое -- видеть, как он неумолимо близится.
   Кроули знал, что после конца света он останется в живых -- он же бессмертный, у него выбора нет. Но он всегда надеялся, что конец света будет нескоро...
   Потому что он любил людей. Очень крупный недостаток для демона.
   Нет, конечно же, он все делал, чтобы их короткие жизни сделать несчастными, такая уж у него была работа, но ни одно его изобретение не было настолько же ужасным, насколько были их собственные. Видно, талант у них был... Как-то это было в них встроено. Они рождались в мире, который был против них -- в тысячах мелочей, -- и большинство своей энергии тратили на то, чтобы сделать его еще хуже. С течением времени Кроули все труднее и труднее становилось сделать что-то демоническое и при этом выделяющееся на фоне человеческих гадостей. За прошедшее тысячелетие он не раз подумывал о том, чтобы послать Вниз письмо со словами типа: "Слушайте, мы прямо сейчас можем сдаться, закрыть Дис и Пандемонеум и все прочие места и сюда придти, мы ничего не сможем с ними сделать такого, чего они сами с собой сделать не могут". А они частенько такое делают, о чем мы и подумать не могли -- в основном с помощью электродов. У них есть изобретательность. И, само собой, электричество.
   Один из них это написал, верно?... "Ад пуст, и здесь все черти" [Шекспир, "Буря", акт I, сцена II. Перевод мой. Прим. перев.].
   Кроули хвалили за Испанскую Инквизицию. Он был тогда в Испании, в основном шлялся вокруг кантин в приятных местах, и ничего о ней даже не знал, пока похвала не прибыла. Он сходил посмотреть, вернулся и целую неделю не выходил из запоя...
   Иеронимус Босх этот -- просто сумасшедший!
   И когда ты начинал думать, что они злобнее, чем Ад, они вдруг такие благородные вещи совершали -- Небесам такие и не снились... Частенько и зло, и добро один человек делал. Это все из-за свободы воли, понятно. В ней все дело было.
   Азирафаил попытался как-то это ему объяснить.
   -- Все дело в том, -- сказал он -- это было где-то в районе 1020-ого, когда они заключили свое маленькое Соглашение, -- все дело в том, что человек хорош или плох, когда он этого хочет. А существа типа Кроули и, конечно, него, с самого начала выбирают свой путь и с него не сворачивают. Люди не могут стать истинно святыми, -- добавил он, -- пока не было у них возможности побыть истинно плохими.
   Кроули об этом подумал и (где-то в районе 1023-ого) сказал:
   -- Погоди, это же работает, только если в начале все равны, точно? Нельзя ожидать от кого-то, рожденного в грязной хижине, что он так же хорошо будет себя вести, как рожденный в замке.
   -- А-а, -- ответил Азирафаил, -- это-то и интересно. Чем ниже ты начинаешь, чем больше у тебя возможностей.
   -- Это безумие, -- сказал Кроули.
   -- Нет, -- покачал головой Азирафаил, -- это основы мира.
   Азирафаил. Конечно же, Враг. Но враг уже шесть тысяч лет -- скорее друг.
   Кроули нагнулся и поднял телефонную трубку.
   Конечно, у демонов не должно было быть свободы воли. Но нельзя было так долго пробыть среди людей и ничему не научиться.
   x x x
   Мистер Янг отказался и от Дамиэна, и от Баламута, да и от всех других предложений сестры Мэри Болтливой, включавших в себя половину Ада и половину Золотого Века Голливуда.
   -- Ну, -- наконец слегка обиженно сказала она, -- не думаю, что с именем Эррол что-то не так... Или Кэри. Оба имени -- хорошие, американские.
   -- Я думал о чем-то более традиционном, -- объяснил мистер Янг. -- У нас в семье всегда использовали старые добрые имена...
   Сестра Мэри просияла.
   -- Это правильно. По мне, лучше старых имен ничего нет.
   -- Нормальное английское имя, как у людей из Библии, -- сказал мистер Янг. -- Мэтью [В англоязычной версии Библии так зовут Матвея. Прим. перев.], Марк, Люк [Т. е. Лука. Прим. перев.] или Джон [Т. е. Иоанн. Прим. перев.], -- продолжил он задумчиво. Сестра Мэри моргнула. -- Только мне они вовсе не хорошими классическими именами всегда казались, -- добавил мистер Янг, -скорее именами ковбоев и футболистов.
   -- Саул -- хорошее имя, -- помогла ему сестра Мэри.
   -- Это уж слишком старомодно, -- ответил мистер Янг.
   -- Тогда что насчет Каина [Англ. Cain -- Кэйн -- действительно звучит неплохо, если не знать, как пишется. Прим. перев.]? Очень ведь современно звучит, -- попыталась сестра Мэри.
   -- Хмм, -- мистер Янг покачал головой.
   -- Что ж, есть еще... ну, есть еще Адам, -- сказала сестра Мэри. "Достаточно безопасно", -- подумала она.
   -- Адам? -- переспросил мистер Янг.
   x x x
   Хотелось бы, чтобы монашки-сатанистки лишнего младенца -- ребенка Б -тайно кому-нибудь отдали на воспитание. Чтобы он вырос нормальным, счастливым, хохочущим ребенком, активным, а еще чуть позже превратился в нормального, жизнью довольного подростка.
   Может, так и произошло.