Прэтчетт Терри. Добрые предзнаменования

   -- Не обращайте внимания, парни, ну и ночка, а? Три раза остров обошел, еле-еле место нашел, кто-то не верит в силу указателей, а? Все-таки нашел в конце концов, три раза пришлось останавливаться, спрашивать, в конце концов на почте спросил, на почте всегда знают, правда, им карту пришлось нарисовать, где-то она здесь...
   Безмятежно скользя мимо вооруженных людей, как щука сквозь пруд, полный форели, в комнату вошел маленький, очкастый человек в голубой униформе, несущий длинную, тонкую, коричневую, обернутую в бумагу посылку, обвязанную веревкой. Единственной его уступкой климату были коричневые пластиковые сандалии с открытым передом, а надетые под ними зеленые шерстяные носки показывали его глубокое природное недоверие к иностранной погоде.
   На нем была одета кепка с козырьком, на которой большими белыми буквами было написано "Международный Экспресс".
   Он не был вооружен, и никто к нему не притронулся. Даже оружие на него не направили. На него просто смотрели.
   Маленький человек прошвырнулся взглядом по комнате, рассматривая лица, а затем посмотрел вниз, на свою записную книжку; потом он прошел прямо к Красной, все еще сидящей на своем стуле.
   -- Посылка для вас, мисс, -- бросил он.
   Красная ее взяла и стала развязывать веревку.
   Человек из "Международного Экспресса" осторожно кашлянул и дал журналистке мятую квитанцию и желтую пластиковую шариковую ручку, привязанную веревкой к записной книжке.
   -- Распишитесь, мисс. Вот здесь. Вот тут печатными буквами напишите свое полное имя, а вон там, внизу, поставьте подпись.
   -- Конечно.
   Красная неразборчиво подписала квитанцию, а затем печатными буквами вывела свое имя. И написала она вовсе не "Кармин Зуигибер". Написала она имя гораздо короче.
   Человек ее мило поблагодарил и вышел, бормоча "славное местечко, парни, всегда хотел здесь отдохнуть, не хотел вам мешать, простите, сэр". И он исчез из их жизней также безмятежно, как пришел.
   Ржавая закончила разворачивать посылку. Люди стали собираться вокруг, чтобы хорошо все разглядеть. Внутри был большой меч.
   Она его оглядела. Это был очень прямой меч, длинный и острый; выглядел он старым и неиспользованным; и не был он декоративным или впечатляющим. Это не был магический меч, не было мистическое оружие с великой силой и властью. Это был, с первого взгляда видно, меч, созданный для того, чтобы кромсать, резать, колоть, желательно убивать, а если не получиться, хотя бы калечить так, чтобы исправить было нельзя, весьма большое количество людей. У него была неопределенная аура ненависти и ярости.
   Ржавая сжала эфес в своей изысканно наманикюренной правой руке и поднесла меч к глазам. Клинок засветился.
   -- Аааатлично! -- вскричала она, вставая со стула. -- Наконец-то!
   Она допила свой напиток, закинула меч на плечо и взглянула на теперь окружившие ее группы.
   -- Простите, что ухожу, парни, -- бросила она. -- Хотелось бы остаться, получше вас узнать.
   Мужчины в комнате неожиданно поняли, что не хотели бы ее получше узнать. Она была красивой, конечно -- так же, как и лесной пожар: что-то, чем восхищаться надо издали, не находясь в лесу.
   И она держала свой меч, и она улыбалась, как нож.
   В комнате было довольно много оружия, и медленно, дрожащими руками, они были нацелены на ее грудь, спину, голову.
   Ее окружили, и выхода не было.
   -- Не двигаться! -- каркнул Педро.
   Все остальные кивнули.
   Ржавая пожала плечами. Она пошла вперед.
   Каждый палец на каждом клинке сжался, практически по собственной воле. Воздух наполнился свинцом и запахом пороха. Стакан из-под коктейля Ржавой разбился в ее руке. Оставшиеся целыми зеркала взорвались смертельными осколками. Часть потолка повалилась на пол.
   А затем все было кончено.
   Кармин Зуигибер повернулась и уставилась на окружавшие ее тела, словно не могла понять, откуда они там очутились.
   Они слизнула брызги крови -- чей-то чужой -- с тыльной стороны руки алым, кошачьим языком. Потом она улыбнулась.
   И она вышла из бара, и каблуки ее издавали, ступая на плитки, звук, похожий на стук далеких молотов.
   Двое отдыхающих выбрались из-под стола и оглядели сечу.
   -- Если бы поехали в Торремолинос, как обычно, этого бы не случилось, -- проговорил один из них, жалобно.
   -- Иностранцы, -- отозвался второй. -- Они просто на нас не похожи, Патриция.
   -- Что ж, тогда решено. В следующем году мы поедем в Брайтон, -сказала миссис Фрелфолл, ясно показав, что не поняла важности только что произошедшего.
   Произошедшее значило, что не будет следующего года.
   Более того, оно резко снижало шансы того, что будет следующая неделя.
   ЧЕТВЕРГ
   В деревне появился новый житель.
   Новые лица всегда интересовали Их [Неважно, как за годы существования называла себя четверка -- частые смены имени обычно происходили под влиянием того, что в предыдущий день Адам прочитал или посмотрел (Отряд Адама Янга; Адам и Компания; Шайка "Дыра-В-Мелу"; Очень и Очень Хорошо Известные Четверо; Легион Настоящих Супер-Героев; Шайка из Карьера; Секретная Четверка; Тадфилдское Общество Справедливости; Галаксотроны; Четыре Справедливых Господина; Повстанцы). Все остальные всегда мрачно называли компанию Они, и в конце концов они последовали всеобщему примеру. Прим. авт.] и служили предметов размышлений, а в этот раз у Пеппер были наготове впечатляющие новости.
   -- Она въехала в Жасминовый Домик и она ведьма, -- объявила девочка. -Я знаю, потому что убирает там миссис Хендерсон, и она сказала моей матери, что приехавшая получает газету для ведьм. Также и кучу обычных газет, но ведь и специальную для ведьм.
   -- Мой отец говорит, что ведьм нет на свете, -- отозвался Венслидэйл, у которого были белокурые волнистые волосы и который серьезно глядел на жизнь сквозь толстые очки с черным ободом. Широкий круг людей верил, что при крещении ему дали имя Джереми, но этого имени никто не использовал, даже его родители, которые его звали Мальчик. Они так делали, подсознательно надеясь, что он поймет намек; Венслидэйл производил впечатление рожденного с душевным возрастом сорок семь лет.
   -- Не понимаю, почему бы и нет, -- заявил Брайан, у которого было широкое, приветливое лицо -- под, похоже, постоянным слоем въевшейся грязи. -- Не понимаю, почему бы ведьмам не иметь собственной газеты. С рассказами про новейшие выдуманные заклинания и все такое. Мой отец получает "Рыболовскую Почту", и я готов поспорить, что ведьм больше, чем рыболовов.
   -- Та газета называется "Новости для экстрасенсов", -- проговорила Пеппер.
   -- Так это не ведьмы, -- фыркнул Венслидэйл. -- Моя тетя из таких. Это просто возможность ложки сгибать силой воли, предсказание судьбы, люди, думающие, что в одной из прошлых жизней они были королевой Елизаветой Первой. На самом деле, ведьм больше нет. Люди придумали лекарства, сказали им, что больше не нужны, и жечь стали.
   -- В ней могут быть картинки лягушек и таких штук, -- говорил свое Брайан, который не желал выбрасывать хорошую идею. -- И... и тесты разных метел. И колонка про котов.
   -- Да и потом, твоя тетя вполне может быть ведьмой, -- заметила Пеппер. -- Тайно. Весь день быть твоей тетей, а ночью тайно заниматься ведьмовством.
   -- Не моя тетя, -- ответил Венслидэйл мрачно.
   -- И рецепты, -- тянул Брайан. -- Новые варианты использования лишних лягушек.
   -- Ой, да заткнись ты, -- зло бросила Пеппер.
   Брайан запыхтел. Если бы это сказал Венсли, последовала бы беззлобная дружеская потасовка. Но остальные Они давно узнали, что Пеппер считала себя не связанной неформальными правилами братских потасовок. Она могла бить и кусать с физиологической точности, невероятной для одиннадцатилетней девочки. К тому, в одиннадцать лет Их начинало беспокоить смутное понимание того, что притрагивание к старой доброй Пеп перемещало их в области стучащей крови, кроме того, что тебя по-змеиному быстро били -- Карате-Кида на землю бы такой удар свалил.
   Но в шайке ее иметь хорошо было. Они с гордостью помнили, как однажды Жирный Джонсон и его шайка над ними насмехались из-за того, что с девочкой играют. Пеппер с такой яростью на это ответила, что мать Жирного пришла вечером жаловаться [Жирный Джонсон был грустным и крупным ребенком. Такие есть в каждой школе; не то чтобы толстые, просто огромные, носящие одежду такого же размера, как отец. В его огромных пальцах рвалась бумага, в его кулаке давились ручки. Дети, с которыми он пытался играть в тихие, дружественные игры, в результате попадали под его гигантские ноги, и Жирный Джонсон практически из самозащиты стал задирой. В конце-то концов, лучше уж называться задирой, что по крайней мере подразумевает какой-то контроль и стремление, чем большим неуклюжим тупицей. Из-за него печалился физкультурник -- если бы спорт Жирного Джонсона интересовал, у школы были бы чемпионы. Но Жирного Джонсона никакой спорт долго не интересовал. Вместо этого он был секретно предан своей коллекции тропических рыбок, за которую он получал призы. Жирному Джонсону было столько же, сколько Адаму Янгу, плюс-минус два часа, и его родители никогда ему не говорили, что он приемный ребенок. Видите? Вы правы были насчет малышей. Прим. авт.].
   Пеппер смотрела на него, гигантского представителя мужского пола, как на естественного врага.
   У нее у самой были короткие рыжие волосы и лицо, которые было не веснушчатым, скорее одной большой веснушкой с проглядывающей кожей.
   Данные ей родителями имена были Пиппин Галадриэль Лунная Дочь. Дали ей их на церемонии именования в грязном поле, содержавшем трех овец и некоторое количество протекающих полиэтиленовых вигвамов. Мать ее посчитала уэльскую долину Пант-И-Гирдл идеальным местом для Возврата к Природе. (Через шесть месяцев, смертельно устав от дождя, москитов, людей, наступающих на палатки овец, которые съели сначала весь запас травы марихуаны коммуны, а затем ее древний миниавтобус, и начиная теперь понимать, почему вся человеческая история полна стремления подальше от Природы уйти, мать Пеппер вернулась к ее удивленным бабушке и дедушке в Тадфилд, купила лифчик и с глубоким вздохом облегчения стала изучать социологию.)
   Ребенку с именем Пиппин Галадриэль Лунная Дочь открыто лишь два пути в жизни, Пеппер выбрала другой: три представителя Их мужского пола узнали это в их первый день в школе, на игровой площадке, в возрасте четырех лет.
   Они спросили, как ее зовут, и она -- так невинно-невинно -- им сказала.
   После понадобилось ведро воды, чтобы вытащить зубы Пиппин Галадриэль Лунной Дочери из обуви Адама. Первые очки Венслидэйла были сломаны, а свитер Брайана был в пяти местах порван.
   С тех пор Они были вместе, а Пеппер навсегда стала Пеппер для всех, кроме ее матери, а также (когда те были особенно храбры, и Они точно не могли их услышать) Жирного Джонсона и Джонсонитов, единственной другой шайки в деревне.
   Адам стучал пятками по краю исполняющего обязанности трона ящика из-под молока, расслабленно слушая этот спор -- как король, слушающий праздную болтовню своих придворных.
   Он лениво жевал соломинку. Было утро четверга. Впереди простирались выходные, бесконечные и пустые. Их надо было заполнить.
   Он позволил разговору себя обтекать, словно звону кузнечиков, или, точнее, как златоискатель, просматривающий сбитый гравий, надеясь увидеть блеск желаемого золота.
   -- В нашей воскресной газете сказано, что в стране тысячи ведьм, -проговорил Брайан. -- Поклоняющихся Природе и едящих здоровую пищу, и все такое. Так что не понимаю, почему бы здесь одной не появиться. Они заполняют страну Волной Безрассудного Зла, там сказано.
   -- Что, поклоняясь Природе и едя здоровую пищу? -- спросил Венслидэйл.
   -- Там так было сказано.
   Остальные Они обдумали это. Однажды -- по предложению Адама -- они целую вторую половину дня просидели на диете из здоровой пище. После они решили, что спокойно можно прожить на здоровой пище -- только до этого надо съесть большой ленч, приготовленный из нормальной.
   Брайан заговорщицки наклонился вперед.
   -- А еще там было сказано, что они голыми танцуют, -- добавил он. -Забираются на Стоунхендж, холмы и такие штуки и голыми танцуют.
   На этот раз обдумывание было поглубже. Они уже достигли такого положения, где американские горки жизни завершили длинный подъем к первому большому горбу половоззрения, так что они могли посмотреть вниз, на грядущий отвесный путь, полный тайн, ужаса и возбуждающих искривлений.
   -- Нда-а, -- протянула Пеппер.
   -- Не моя тетя, -- высказался Венслидэйл и вернул нормальное состояние душ. -- Точно не моя тетя. Оно просто пытается с дядей поговорить.
   -- Твой дядя помер, -- указала Пеппер.
   -- Она говорит, он все еще двигает стакан, -- защищаясь, ответил Венслидэйл. -- Мой отец говорит, что из-за постоянного двигания стаканов он и помер. Не понимаю, чего она с ним говорить хочет, -- добавил он, -- при его жизни мало говорили.
   -- Это некромантия, вот что, -- заметил Брайан. -- В Библии про это написано. Бог смертельно не любит некромантию. И ведьм. За это в Ад попасть можно.
   Сидящий на троне -- ящике из-под молока лениво поменял положение. Адам собрался заговорить.
   Они замолкли. Адама всегда послушать стоило. В глубине душ Они знали, что вовсе не являются шайкой из четырех, а являются шайкой из трех, принадлежащей Адаму. Но сколько он давал возбуждения, как было интересно, как заполнены были дни -- несомненно, любой из Них поставит низкое положение в шайке Адама гораздо выше лидерства в любой другой где бы то ни было.
   -- Не понимаю, чего все так на ведьм ополчились, -- высказался Адам.
   Они глянули друг на друга. Многообещающее начало...
   -- Ну, они губят посевы, -- отозвалась Пеппер. -- И топят корабли. И говорят тебе, что королем будешь, и такие штуки. И варят штуки всякие с травой.
   -- Моя мать использует траву, -- указал Адам. -- Да и твоя тоже.
   -- О, эти как раз не страшны, -- пояснил Брайан, не намеренный терять место эксперта по оккультизму. -- Думаю, Бог сказал -- ничего страшного в использовании мяты и шалфея. Разумно, что шалфей и мяту использовать можно.
   -- И они могут тебя заболеть заставить, просто посмотрев на тебя, -продолжала Пеппер. -- Сглазить называется. Поглядят на тебя, ты заболеешь -никто не узнает, почему. И они куклу тебя делают, втыкают в нее булавки, и у тебя там болит там, где булавки, -- добавила она весело.
   -- Такие вещи больше не происходят, -- проговорил Венслидэйл, личность рационально думающая. -- Мы ж Науку выдумали, и для их же пользы викарии сожгли всех ведьм. Называлось Испанская Инквизиция.
   -- Тогда, я считаю, надо узнать, ведьма ли эта в Жасминовом Домике, если ведьма, надо сказать мистеру Пикерсгиллу, -- проговорил Брайан. Мистер Пикерсгилл был викарием. В тот момент его взгляды расходились с взглядами Их по многим вопросам -- от лазания на тис во дворе церкви до звона в колокола и убегания.
   -- Не думаю, что это законно, людей жечь, -- заметил Адам. -- А то бы люди это постоянно делали.
   -- Если ты религиозен, все нормально, -- ответил Брайан успокаивающе. -- И ведьм от Ада спасает, так что, думаю, если бы правильно все понимали, были бы благодарны.
   -- Что-то не верю я, что Пикничок кого-то сжечь может, -- бросила Пеппер.
   -- Не знаю, не знаю, -- значительно ответил Брайан.
   -- Нет, уж точно он сжигать не будет, -- фыркнула Пеппер. -- Гораздо вероятнее родителям скажет, а те уж решат, жечь или нет...
   Они покачали головами в отвращении к нынешним низким стандартам церковной ответственности. Потом троица с ожиданием взглянула на Адама.
   Они всегда с ожиданием на него глядели. Он был всегдашним источником идей.
   -- П'жалуй, мы должны сами это сделать, -- бросил он. -- Кто-то должен хоть что-то делать, раз столько всюду ведьм. Это как этот проект Гражданской Дружины.
   -- Гражданская Вражина, -- предложила Пеппер.
   -- Нет, -- откликнулся Адам холодно.
   -- Но Испанской Инквизицией мы быть не можем, -- указал Венслидэйл. -Мы ведь не из Испании.
   -- Спорю, не надо быть из Испании, чтобы быть Испанской Инквизицией, -ответил Адам. -- Спорю, это как шотландские яйца или американские гамбургеры. Просто выглядеть надо по-испански. Мы просто должны сделать так, чтобы выглядела по-испански. Тогда все поймут, что это Испанская Инквизиция.
   Последовало молчание.
   Прервало оно было хрустением одного из пустых хрупких пакетов, которые появлялись где бы то ни было, где Брайан сидел. Они на него посмотрели.
   -- У меня есть плакат, изображающий бой быков, на нем мое имя стоит, -проговорил Брайан медленно.
   x x x
   Пришло и прошло время ленча. Новая Испанская Инквизиция вновь собралась.
   Главный Инквизитор критически ее оглядел.
   -- Что это за штуки? -- спросил он требовательно.
   -- Когда танцуешь, ими стучишь, -- объяснил Венслидэйл слегка виновато. -- Моя тетя их годы назад из Испании привезла. Называются, по-моему, мараки. Видите, на них рисунок испанского танцора.
   -- А чего она с быком танцует? -- поинтересовался Адам.
   -- Ну так чтоб показать, что испанская, -- ответил Венслидэйл. Адам решил не придираться.
   Плакат с боем быков был один в один таким, какой обещал Брайан.
   Пеппер притащила что-то очень похожее на соусницу из рафии.
   -- Сюда наливают вино, -- проговорила она вызывающе. -- Моя мать привезла эту штуку из Испании.
   -- На ней нет быка, -- указал Адам сурово.
   -- И не должно быть, -- отпарировала Пеппер, лишь немного изменив позу -- но так, что стало видно, что она готова за свои слова сразиться.
   Адам поколебался. Его сестра Сара и ее приятель тоже побывали в Испании. Сара привезла с собой очень большого пурпурного игрушечного ослика, который несомненно был испанским но не подходил к инстинктивно Адаму чувствуемому духу Испанской Инквизиции. А вот приятель привез с собой утыканный украшениями меч, который, несмотря на тенденции сгибаться, когда его поднимаешь, и затупляться, когда режешь им бумагу, гордо заявлял, что сделан из толедской стали.
   Адам провел поучительные полчаса с энциклопедией и почувствовал, что именно такая вещь нужна Испанской Инквизиции. Вот только аккуратные намеки не сработали.
   В конце концов Адам стащил с кузни пригоршню луковиц. Они очень даже могли быть испанскими. Но даже Адаму пришлось признать, что они не слишком-то подходили для роли декораций места сбора Инквизиции -- чего-то им не хватало. Так что никак он не мог слишком уж яро спорить о хранилище вина из рафии.
   -- Очень хорошо, -- бросил он.
   -- Ты уверен, что эти луковицы испанские? -- спросила Пеппер, расслабляясь.
   -- Конечно, -- ответил Адам. -- Испанский лук. Все это знают.
   -- Могут быть из Франции, -- указала упрямая Пеппер. -- Французский лук знаменит на весь мир.
   -- Неважно! -- резко ответил Адам, которого уже тошнить из-за луковиц начинало. -- Франция -- почти Испания, не думаю, что ведьмы знают разницу, они ж свою жизнь проводят, ночью на метлах летая. Для ведьм это все вообще Континонг. И вообще, не нравится -- иди тогда свою Инквизицию открывай.
   На этот раз Пеппер никак не отреагировала. Ей пообещали место Главной по Пыткам. Никто не сомневался, кто будет Главой Инквизиции. Венслидэйл и Брайан были менее довольны -- всего-то Инквизиторской Стражей стали.
   -- Ну, вы же не знаете испанского, -- указал Адам, который потратил десять минут из часа ленча, читая разговорник, купленный Сарой в романтической дымке в Аликанте.
   -- И это неважно, ведь на самом деле говорить надо на латыни, -ответил Венслидэйл, который тоже читал за ленчем -- немного более аккуратно.
   -- И по-испански, -- твердо проговорил Адам. -- Потому она и называется Испанской Инквизицией.
   -- Не понимаю, почему не может быть Британской Инквизиции, -- бросил Брайан. -- Не понимаю, мы победили Армаду, и все такое, -- для того, чтобы их тупую Инквизицию потом иметь на своей земле, что ли?
   Это беспокоило и патриотические чувства Адама.
   -- Я считаю, -- ответил он, -- начал, в общем, надо Испанской, а как привыкнем, Британской Инквизицией станем. А теперь, -- добавил он,-Инквизиторская Стража сходит приведет первую ведьму, por favor.
   Новая обитательница Жасминового Домика подождет, решили они. Начать надо с малых дел и постепенно взбираться к вершине.
   x x x
   -- Ведьма ли ты, о лле? -- вопросил Глава Инквизиции.
   -- Да, -- ответила сестра Пеппер, которой было шесть и которая выглядела как маленький футбольный мяч с золотыми волосами.
   -- Ты должна не "да", а "нет" сказать, -- прошипела Главная по Пыткам, толкая подозреваемую.
   -- А что потом? -- спросила та требовательно.
   -- Мы тебя пытаем, чтобы ты сказала "да", -- ответила Главная по Пыткам. -- Я же тебе говорила. Пытки -- это так весело! Не больно совсем... Hastar lar visa, -- добавила она быстро.
   Маленькая подозреваемая обежала презрительным взглядом декорации места сбора Инквизиции. Намеренно пахло луком.
   -- Не, -- бросила она. -- Я хочу быть ведьмой, с бородавчатым носом, и зеленой кожей, и славным котом , и его я Черненьким назову, и кучей разного варева, и...
   Главная по Пыткам кивнула Главе Инквизиции.
   -- Послушай, -- проговорила Пеппер отчаянно, -- никто не говорит, что ты не можешь быть ведьмой. Просто надо сказать, что ты не из них. Бессмысленно нам через все эти хлопоты проходить, -- добавила она строго, -если ты нам на вопрос сразу "да" отвечаешь.
   Подозреваемая обдумала это.
   -- Но я хочу быть ведьмой, -- заплакала она. Они мужского пола обменялись взглядами. Этого они не могли понять.
   -- Если ты просто скажешь "нет", -- попыталась зайти с другой стороны Пеппер, -- я тебе дам мой набор конюшен Синди. Я его никогда не использовала, -- добавила она, злобно глядя на других Них -- мол, попробуйте только что-нибудь сказать.
   -- Не ври, использовала, -- резко ответила ее сестра, -- я его видела, он весь износился, тот кусок, куда сено кладешь, сломан, и...
   Адам начальственно кашлянул.
   -- Ведьма ли ты, viva espana? -- повторил он.
   Сестра бросила взгляд на лицо Пеппер и решила не рисковать.
   -- Нет, -- решила она.
   x x x
   Это была очень хорошая пытка, с этим все согласились. Проблема была в том, что предполагаемая ведьма не желала, чтобы она кончалась.
   День был жарким, и Инквизиторские стражи считали, что их эксплуатируют.
   -- Не понимаю, почему я и Брат Брайан должны всю работу делать, -буркнул Брат Венслидэйл, стирая с брови пот. -- Полагаю, пора ее отпустить и нас помучить. Benedictine ina decanter.
   -- Почему мы остановились? -- требовательно спросила подозреваемая, из туфель которой струилась вода.
   Глава Инквизиции во время своих исследований понял, что Британская Инквизиция, вероятно, пока не готова к возрождению Железной Девы и слив-душительниц. Но картина, изображающая средневековый позорный стул [Стул, к которому привязывали женщину и опускали его в воду. Прим. перев.], показывала, что его-то возродить легко. Нужны только пруд, несколько досок и веревка. Эта была такая комбинация, которая Их всегда привлекала, ведь все три найти было легко.
   Подозреваемая теперь была зеленой до талии.
   -- Прям как качели, -- веселились она. -- Уи-и!
   -- Лично я домой пойти собираюсь, если не дадут попробовать, -пробормотал Брат Брайан. -- Не понимаю, почему довольно должны быть одни злые ведьмы.
   -- Инквизиторов нельзя пытать, -- отозвался строго Глава Инквизиции, но без особого чувства. День был жаркий, инквизиторские мантии из старой мешковины были царапучими и пахли старым ячменем, и пруд так прям и приглашал залезть.
   -- Ладно, ладно, -- пробурчал он и повернулся к ведьме. -- Ты ведьма, ладно, больше так не делай, иди, уступи другим место. O лле, -- добавил он.
   -- И что теперь? -- спросила сестра Пеппер.
   Адам задумался. Сжечь ее нельзя -- столько будет хлопот -- решил он. Да и потом, она такая сырая, не загорится.
   Он также смутно понимал, что где-то в будущем будут заданы вопросы о грязной обуви и розовых платьях, покрытых ряской. Но это было будущее, и оно лежало на другом конце длинного дня, содержащего доски, веревки и пруды. Будущее может и подождать.
   x x x
   Будущее пришло и прошло -- так слегка жизнь усложнив, как это будущие всегда делают, впрочем, у мистера Янга была куча других забот, кроме грязного платья, и он просто запретил Адаму смотреть телевизор, что значило, что придется смотреть старый черно-белый в спальне.
   -- Не понимаю, почему нам нужно запрещать шланг, -- Адам слышал, как мистер Янг сказал это миссис Янг. -- Я, как и все, плачу налоги. Сад выглядит, как пустыня Сахара. Удивляюсь, что в пруде вообще осталась вода. Лично я считаю, что вина в недостатке проверок АЭС. Когда я мальчиком был, были правильные лета. Все время дождь лил.
   Теперь Адам одиноко тяжело шагал по пыльной тропинке. Он это умел. Адам умел так тяжело шагать, что все правильно думающие люди были оскорблены. Он не просто своему телу позволял поникать. Он мог тяжело шагать, согнувшись, сейчас же постановка его плеч показывала боль и смущение кого-то, кому несправедливо помешали -- а ведь он стремился, себя не жалея, помочь другим людям.
   На кустам висела куча пыли.
   -- Да, всем по заслугам воздастся, если ведьмы страну захватят, заставят всех здоровую пищу есть, не ходить в церковь и голыми танцевать, -бросил он, пихая ногой камень. Он вынужден был признать, что не звучала фраза страшно (кроме, пожалуй, слов про здоровую пищу).
   -- Спорю, если б нам только дали нормально начать, мы бы нашли сотни ведьм, -- сказал он сам себе, пиная камень. -- Спорю, старик Торквемада не был вынужден сдаваться в самом начале только из-за того, что тупая ведьма платье испачкала.
   Пес -- верный слуга -- тяжело шагал следом за Хозяином. Это не походило, насколько адская гончая вообще чего-то ожидала, похоже на жизнь в дни перед Армагеддон, но, несмотря на свой дух, псу жизнь эта начинала нравиться.