Гиффорд Томас. Змеиное гнездо

   – Не забудь, как ты злишься из-за Ласалла. Поверь, я совершенно не представляю, что там происходит.
   – На хрен Ласалла. Оставим его на потом.
   Дрискилл уже выходил, когда президент сгреб его за плечи и развернул к себе.
   – Доставь мне Рэйчел Паттон, черт побери, Бен. Понял? Я пропущу эту крошку через мясорубку. Честное слово.
   И закрывая за собой дверь, Дрискилл услышал долетевшие вслед слова президента:
   – Доставь мне Рэйчел Паттон.
 
   Дрискилл открыл дверь номера гостиницы «Миддлбери» и увидел, что его жена стоит, сжав кулаки. Услышав, как он вошел, она вздрогнула и обернулась.
   – В чем дело? – машинально спросил он.
   – Бен… Она пропала.
   – Рэйчел? Как это?
   – Чего тут не понять? – вскинулась Элизабет, злясь от досады. – Она ушла. Я ее упустила. Вот так просто. Мне в голову не пришло, что она способна такое выкинуть. Она так боялась…
   – Как это вышло?
   – Мы спустились вниз чего-нибудь поесть. Я не верила, что ее могли выследить здесь, думала, совсем ее успокоила. Мы поели, потом она извинилась и вышла в дамскую комнату, а ко мне подошла Энн Фарлонг из «Рейтер», мы поболтали о съезде, обо всех проблемах президента… И тут я сообразила, что прошло уже пятнадцать минут, а Рэйчел не вернулась. Я пошла искать… а ее не было. В вестибюле ее никто не заметил. Я как сумасшедшая бросаюсь наверх – и в номере ее нет… Это было с полчаса назад, и сумка с ее вещами тоже исчезла. Бен, я не шучу, она сбежала. – Элизабет хлопнула ладонью по столу, словно поставив точку, и пепельница свалилась на пол. – Как я могла? Она просто взяла и ушла, Бен, я ей поверила и не следила… Никак не думала, что она это сделает.
   – Записки не оставила?
   – А, да, прости, я совсем обезумела… Да, записка. – Она прочитала с обрывка гостиничного бланка:

   «Он здесь. Я должна уходить. Пожалуйста, не объявляйте меня в розыск. Спасибо!»

   Элизабет опустилась на кровать, подав ему листок. Слово «пожалуйста» было подчеркнуто три раза.
   – Должно быть, она увидела того, кто ее выслеживал.
   – Или ей так показалось.
   – Или она просто решила, что в одиночку безопаснее. Ни намека, куда она подевалась. «Я должна уходить»! Не знаю, что и думать, Бен, но это я виновата.
   – Слушай, никто бы не заподозрил, что она пустится в бега. Не терзай себя.
   – Я так волнуюсь. Что, если он здесь был, если она его действительно видела… и попыталась сбежать, а он того и ждал? Бен, может, ее уже нет в живых.
   – Теперь уже не узнаешь. Нельзя, чтобы ее искал весь Вермонт. Как только ее кто-то обнаружит, тот человек узнает, где она. Ей будет безопаснее – если он еще до нее не добрался – прятаться самой. Элизабет, она толковая девочка. Производит впечатление… Думаю, она заставит его за собой погоняться.
   Он старался внушить Элизабет надежду – слишком близка она была к срыву. Но жена вдруг удивила его.
   – Тогда я начинаю задумываться, – сказала она, – не использовала ли она нас. Вспомни о слухах, которые ходят уже не первую неделю. Кто сказал, что она не подкинула нам это в надежде, что я проговорюсь в печати или ты обратишься к президенту, и все просочится наружу? Представляешь себе заголовки статей о том, что за спиной президента в Белом доме действовал тайный канал? Может, она просто подстава, Бен? Может, это грязный трюк… чтобы впутать Саммерхэйза и Тарлоу, которые уже не могут оправдаться, в какой-то заговор против президента. Если еще и это добавится ко всему, что говорят об администрации…
   – Мы даже не знаем, та ли она, за кого себя выдавала, – задумчиво протянул Бен. – Она нас просто убедила. Своим страхом, воспоминаниями о Дрю и Хэйзе. Возможно, она попросту отличная актриса. А теперь, когда дошло до проверки, когда настало время увидеться с президентом, она растворилась в воздухе… Может, это все и был фокус.
   Дрискилл почувствовал, как под ногами колеблется почва. Ему не хотелось и думать, что он не сумеет доставить Рэйчел Паттон к президенту. Он чувствовал, что терпение Чарли на исходе.
   Куда она подевалась? Зачем?
   Неужели скормила им фальшивку?

Глава 13

   Дорога пролегла перед ними в лунном свете, как взлетная полоса. Движение было реже, чем он ожидал, и по пути не попадалось городов, так что не было и ночных прохожих. До Вашингтона ехать далековато, зато здесь им ничто не грозило: пока Бен в машине, никто его не найдет, не будет ни вопросов, ни интервью с Беном Дрискиллом, которые можно использовать против президента, ни тягостных разговоров с Чарли. Они потеряли Рэйчел Паттон. Или она их потеряла.
   За открытым окном ощущалась пульсация растущих трав, теплый влажный воздух поднимался густыми облаками. Временами облако заслоняло луну. Они слушали ночную программу новостей. Прежде чем принимать звонки радиослушателей, ведущий пробежался по комментариям журналистов относительно предварительных выборов и обращения Чарли к Шерману Тейлору с просьбой помочь в Мексике. Представляется маловероятным, заключил ведущий, что Тейлор откликнется. Устав гадать, чем была или не была Рэйчел Паттон, они остановились на площадке отдыха, чтобы купить по гамбургеру и коле. Сидя в призрачном неестественном свете парковки, окруженной бархатистой тьмой, дожидаясь, пока принесут гамбургеры, и прихлебывая напиток, Элизабет нарушила молчание.
   – Бен, она могла погибнуть. До сих пор все было смутно, я боялась, но сама не знала чего. А теперь забирает за сердце.
   – Я не знаю, что делать.
   – Ларки советовал тебе поберечь себя. И генеральный прокурор то же говорила. Дрю беспокоился о положении президента, и его убили, и Хэйз ради него отправился в Айову и был убит. Если Рэйчел – не фальшивка, если за ней следили… нас тоже могут убить.
   – Нет, это уже паранойя. Вопросов у нас пока куда больше, чем ответов. Мы не знаем, кто такая и что такое была… и есть Рэйчел Паттон… и не знаем, что на самом деле затевает Чарли. – Он наполовину управился с гамбургером, когда терпение у него лопнуло. – Черт, надо позвонить Маку. Вон телефонная будка.
   – Только не бросай меня, как Рэйчел Паттон.
   – Я вернусь.
   Бен дозвонился Маку в «Шугар-Буш» и разбудил его. Тот отозвался пьяным голосом. Шел третий час ночи.
   – Ты трезв, Мак?
   – Очень смешно! Какого черта тебе надо? И куда ты подевался? Чарли сказал, ты к нам вернешься…
   – Куда подевался – неважно. Штука в том, что я должен был кое-что доставить президенту, но не могу. Посылка пропала.
   – Ох, только не это… Ну почему у тебя одни плохие новости, Бен? Неужели нельзя… Слушай, ему это не понравится, так?
   – Угадал, дружище.
   – Бен, ты с огнем играешь, с Чарли так нельзя. Он и так бесится из-за того, что наговорил о тебе Ласалл. Так где ты? Он захочет тебя видеть.
   – Я в пути.
   – Спасибо, что оставил мне приятную работенку. Господи, Бен!
   Дрискилл повесил трубку. Огромный суперавтобус подвез толпу туристов, которые, зевая и протирая глаза, устремились к туалету и закусочной. Умывальная за его спиной мгновенно переполнилась.
   Он покинул телефонную будку и вернулся к Элизабет.
 
   Уже на трассе она обратилась к нему из темноты:
   – Бен, мне страшно за тебя. По-моему, тебе нужно серьезно подумать об адвокате.
   – Я сам адвокат.
   – Тогда ты лучше других должен понимать, что он тебе нужен.
   – Как ты думаешь, что дальше будет?
   – Бен, Ласалл впутал тебя в убийство Дрю. Мы не знаем, как это получилось, но теперь тебе нужен адвокат, который бы тебя представлял, держал передовую линию обороны, когда полиция или следователь по особо важным делам вызовут…
   – Я не хочу выглядеть виноватым, – возразил он, улыбаясь про себя. – Нанять адвоката – все равно что признать свою вину, это всем известно.
   – Бен, я серьезно. А теперь еще это дело с Рэйчел Паттон… Мы понятия не имеем, что происходит, откуда она взялась и куда нас ведет или привела. Повторяю, тебе нужен адвокат. – Она замолчала, но Бен понимал, что продолжение следует. – Я не хочу, чтобы ты мотался по стране, когда кто-то собирается тебя убить. И не говори мне, что я страдаю паранойей. Ты идешь по следам мертвецов. – Морщины в углах ее губ пролегли глубже. Она не шутила. Штормовое предупреждение. – А теперь Чарли разозлится на тебя еще больше… Пора бросить все это. Ты слышишь? Я с тобой разговариваю!
   Он отозвался:
   – То ты хочешь, чтобы я участвовал… то чтобы все бросил… Как тебя понять?
   – Бен, – только и сказала она, и он понял, что шутки кончились.
   Он кивнул, глядя на дорогу. Она, конечно, права. Все связано в какой-то безумный узел, ему в этой путанице не разобраться, а оказался он слишком близко к центру. Он будто заблудился в одном из тех английских лабиринтов из живых изгородей выше человеческого роста и понимал, что думать и действовать надо осторожно. Что с трудом дается, когда ты злишься. А он злился.
   Элизабет осталась бы с ними, стала бы драться за него и вместе с ним, но ее нельзя втягивать в этот лабиринт. Ее надо вывести из-под удара. Слишком много кругом опасностей, слишком близко падают снаряды. Они уже отыскали его друзей. Он не желал, чтобы следующий нашел и его жену.
 
   Рассветало, и они приближались к Вашингтону, когда их внимание снова привлек голос из радиоприемника. Передавали заявление Боба Хэзлитта, сделанное им в интервью в программе «Доброе утро, Америка» на телестудии в Майами, где он встречался с делегатами. Хэзлитт старался держаться сдержанно, но в голосе прорывалась неподдельная ярость.
   – Давайте объяснимся… Я никогда не назову президента Соединенных Штатов предателем… Но и будь он предателем… он не мог бы предавать силу и ценности этой страны более эффективно, чем делает это теперь, пытаясь отправить такого человека, как Шерман Тейлор, в Мексику защищать проигранную партию. Это ересь, и, могу сказать, не слишком умная. В январе в своей «Пораженческой декларации» он вывел Америку на курс, который сделает нацию легкой добычей, оставит ее практически беззащитной! Америка, бывшая крепостью, уподобилась старушке, вышедшей поздней ночью на темную улицу, которой остается только ждать, когда ей дадут по голове. Достойные мужчины и женщины сражались и умирали за безопасность этой страны, и они не для того погибли, чтобы нас ввергли в бездонную пучину беспомощности! Президент талдычит о каком-то мифическом, невидимом тайном правительстве, вопит с крыши, что вокруг оборотни-невидимки… а теперь еще призывает пожертвовать Шермом Тейлором ради своей дурацкой затеи! Нет, этот дешевый трюк не сработает, потому что каждый видит, что он вытворяет со страной! Этот человек в Белом доме ставит под удар нас всех, друзья мои. Он прав – нет худшего врага, чем враг внутренний… И зовут его Чарльз Боннер!
 
   Настала среда.
   Он проснулся к полудню, с мутной головой, вспоминая, как они зарегистрировались в маленьком джорджтаунском отеле, чтобы избежать толпы репортеров и прочего люда, поджидавшего у квартиры на Дюпон-серкл. Проснувшись, он поискал глазами Элизабет. Ее не было. Он приподнялся на локте и попытался сфокусировать взгляд. Поднял трубку телефона и нажал «ноль». Попросил принести в комнату кофе и сок. Он проснулся. Или почти проснулся. Помотал головой, как большой пес, стряхивая паутину, и набрал номер нью-йоркской конторы. Ответила Элен, обычным сухим тоном.
   – Элен, это я… Меня еще можно узнать?
   – Более или менее. Где вы?
   – Вам лучше не знать.
   – Да, но Дэйд Персиваль желает знать. Так же, как и ваша партия.
   – Скажите Персивалю, чтоб он…
   Такие, как Персиваль, вечно доставляют много хлопот. Зря он прошлой зимой послал Персиваля в Вашингтон, заниматься с администрацией Белого дома юридической разработкой кое-каких законодательных актов. Тот вернулся, уверенный, что понимает Вашингтон и знает, как прибрать его к рукам. Дэйд Персиваль… Ну и черт с ним.
   – Скажите ему сами.
   – У вас там все налажено?
   – Непрерывно звонят из прессы, ищут вас. Мы тут развлекаемся.
   – Извините, что заставляю вас этим заниматься, Элен. Рано или поздно это кончится. Еще кто-нибудь звонил?
   – Пара клиентов. Ничего срочного, так что я им сказала, что вы у президента. Это всегда действует. А сегодня утром звонил мистер Ларкспур: узнать, все ли у вас в порядке.
   – Что вы ему сказал?
   – Сказала, что вы из команды «Нотр-Дам» и у таких, как вы, всегда все отлично.
   – Ничего не поделаешь, придетсяповысить вам жалованье.
   – И еще вы, должно быть, не ответили в понедельник на звонок мистера Уорделла…
   – Черт, забыл! Закрутился…
   – Он опять звонил сегодня утром, говорил довольно настойчиво. Из Сентс-Реста. Хотел знать, получили ли вы его сообщение. Я объяснила, как вы заняты, и сказала, что внесла его в список, а он сказал, что мне стоит пошевеливаться и переставить его в списке на первое место.
   – Понял.
   – Он сказал, речь идет о мистере Саммерхэйзе и мистере Тарлоу.
   – Чтоб ему сказать это раньше! Ну, я ему перезвоню. Это мой промах, Элен. Это все?
   – Да. Миссис Дрискилл сейчас в Нью-Йорке или в Вашингтоне?
   – Она со мной. Слушайте, я завтра-послезавтра выйду на связь. Пока просто держитесь. И еще, Элен, мне нужен Берт Роулег.
   – Сейчас.
   – Бен? – прозвучал в трубке голос Роулега, хитроватый, ироничный, дружеский голос. – Как с утра настроение у президента?
   – У меня не спрашивай, Берт. Я сейчас у него не в фаворе. Но полагаю, настроение у него ничего себе. Надо думать, сегодня все его бесчисленные сторонники займутся выкручиванием рук делегатам.
   – А уж о сторонниках Хэзлитта промолчим, – заметил Роулег. – Все это напоминает драку в борделе субботним вечером.
   – Как дела в конторе? Дух на высоте?
   – Бен, давай минутку побудем серьезными. Дэйд Персиваль трудится не покладая рук. Ведет беседы с партнерами в уединении своего кабинета. Обсуждает, можем ли мы позволить себе разлад, который ты внес в фирму… Вспоминает о репутации, которую приобрела фирма умением хранить тайны клиентов. Сегодня утром он заявил, что «сдержанно» принимает «неосторожное» поведение президента. Понимай как хочешь. И кое-кто к нему прислушивается.
   – Ну, можешь намекнуть, что в ближнем бою со мной лучше не связываться.
   – Намеков может оказаться мало, Бен. Возможно, ему нужны наглядные доказательства.
   – Если иначе будет нельзя, я вернусь. Но постарайся сам обуздать этого паршивца, идет? И организуй хороших ребят.
   – Конечно, Бен. Слушай… насчет этого не беспокойся. Похоже, у тебя и так есть чем занять черепушку. Если здесь станет по-настоящему жарко, я дам тебе знать.
   В дверях появилась Элизабет, полностью одетая и нагруженная газетами. За ней маячил посыльный с подносом.
   – Я перехватила его на выходе, – сказала она. – Добавила к кофе круассаны и бриоши. – Подписав чек и добавив чаевые, она свалила газеты на кровать.
   Пока она наливала кофе, Бен зарылся в новости.
   Элизабет включила телевизор.
   – Первая программа Ласалла выходит в час. Мне не устоять перед искушением.
   Он увидел на экране лицо президента – позади снятого крупным планом Ласалла. Это был первый из двух ежедневных выпусков его программы: впрочем, часто этот ранний выпуск вел один из его ассистентов. Сегодня Ласалл появился в эфире самолично, что обычно обозначало некое заметное событие. Хэзлитт мгновенно среагировал на выступление президента в Линкольне. И возможно, произошло что-то новое. Счет времени шел уже на минуты, и обмен ударами не разделялся, как прежде, недельным затишьем. Дрискилл ощутил, как у него сводит желудок. На фотографию Боннера наложились крупные буквы: LVCO. По словам Рэйчел Паттон, ее первый раз свело с Дрю Саммерхэйзом что-то, связанное с LVCO. Он увеличил звук.
   – Эта история началась много лет назад, когда в Делавэре два человека организовали маленькое предприятие. – Ласалл сегодня напялил самую мрачную мину. – Производство металлических изделий. Они изготавливали детали, необходимые другим фирмам для их станков или продукции. В этом смысле LVCO представляла собой механическую мастерскую. Дела шли успешно. Они получали много контрактов и расширяли производство, заводя небольшие фабрики в Массачусетсе и во Флориде, в дополнение к делавэрской. Позже открыли еще одну, в Северной Калифорнии. И расширили область интересов, включившись в геологоразведку. Компания была маленькая, но уникальная. Приносила высокую прибыль, но не проявляла склонности к слишком быстрому росту. Хорошее управление, консервативный уклад.
   Голос Ласалла продолжал звучать, но на экране зрители увидели, как на фоне работающих станков двое основателей встречаются с новыми клиентами – иные из них были в военной форме – и подписывают контракты. Новые заказы требовали новых зданий и новых работников, зрителям показали график роста акций компании, рост цен, поразительно красивые постройки в духе Фрэнка Ллойда Райта на фоне прекрасных лесистых холмов Северной Калифорнии. Эти цеха далеко ушли от первой маленькой мастерской. Бен Дрискилл упорно гадал, куда ведет рассказ, какая чертовщина связывает его с президентом. Ласалл продолжал:
   – И все это за четверть века. Настоящая американская история успеха.
   В последующие годы металлическое производство компании выполняло главным образом правительственные заказы на ракетные приборы и сложную аппаратуру для оружейных заводов. Другое ее подразделение занималось исключительно высокотехнологичным компьютерным программированием, где на сложнейших симуляторах в трех измерениях моделировались последствия глубоководных взрывов, как искусственных, так и вулканических, а также анализировалось движение тектонических плит. Это подразделение тоже получало множество контрактов, как правительственных, так и от частных лиц.
   – Итак, – произнес Ласалл, придав своему тяжелому лицу выражение защитника обиженных и угнетенных, – к чему я вам об этом рассказываю? Какое отношение имеют успехи этой компании к президенту Соединенных Штатов? Через минуту мы вернемся и ответим на этот и несколько других острых вопросов.
   Новое появление Ласалла изобразило его сидящим перед пылающим камином в кабинете, чрезвычайно напоминающем кабинет президента. Он держал в руках разбухшую от бумаг папку. Своего рода доказательство. И, конечно, символ проведенного расследования.
   – Как все это связано с президентом Соединенных Штатов?
   Двадцать пять лет назад Чарльз Боннер вложил двадцать тысяч долларов в акции растущей фирмы металлоизделий.
   Потом на протяжении нескольких лет он ежегодно увеличивал вложения, пока не завладел пакетом акций стоимостью более трех миллионов долларов. Поймите меня правильно – он не платил за них таких денег. К тому времени, как он стал президентом Соединенных Штатов, его акции выросли в цене до трех миллионов долларов!
   Он не отказался от этих акций, хотя компания, прямо и косвенно, участвовала во многих правительственных заказах. Напротив, по нашим сведениям, вложения Чарльза Боннера за время его президентства увеличились. Естественно, акции по-прежнему дорожали, – но я утверждаю, что президент Соединенных Штатов продолжал скупать все больше и больше акций LVCO.Не нужно перенапрягать воображение, чтобы понять, что это создает огромный конфликт интересов, беспрецедентный в истории мошенничества в округе Колумбия.
   Ласалл помолчал, словно собираясь с силами, чтобы взглянуть в лицо должностному преступлению.
   – Таковы факты, – заговорил он наконец в надвинувшуюся камеру. – Мы не получили ответа от LVCO, но это нас не остановит. Мы раскапываем отчеты комиссии по регистрации ценных бумаг, биржевые отчеты, мы рассылаем следователей в Объединенный национальный банк Парагвая в Асунсьоне, в банк частных вложений в Белизе, в джеймстаунский «Кейстоун Файненсикал», в Нью-Гемпшир и в различные финансовые учреждения Европы. Мы идем по следу преступных нарушений, исходящих от человека в Белом доме, и не остановимся, пока не получим ответы на все вопросы.
   Остальное шоу было занято оговорками и повторами, но колокол, как написал на следующий день Баллард Найлс, уже прозвонил, и заглушать его было поздно.
   Элизабет стояла на ногах.
   – Боже мой, Бен, этому нет конца, это уже превращается в грибовидное облако! Теперь, оказывается, Чарли имеет крупные вложения в компанию, которую проверяла Рэйчел Паттон. И Дрю тоже ею занимался. – Она глубоко вздохнула. – Обнаружился новый здоровенный кусок головоломки, а куда его приложить, неизвестно. Мы представления не имеем… Но зато появляется еще одна причина для убийства Дрю, и Хэйза, и, может быть, Рэйчел Паттон, причем причина веская… Национальная безопасность, схватка за контроль над правительством… а может, и над страной…
   – Я в растерянности, милая.
   Он встал, прошел к телефону и, набрав айовский номер, услышал голос.
   – Ник Уорделл, – сказал Дрискилл, – что я могу для вас сделать?
   Уорделл ответил, не стесняясь в выражениях.

Глава 14

   День, обещавший стать очень длинным, подходил к пяти часам, когда самолетик местной авиации пробороздил когтями раскаленный до блеска бетон аэропорта О'Хара и сорвался к западу, направляясь к Миссисипи, развернулся над трущобами чикагских пригородов и лег на прямой курс над ухоженными фермерскими полями. Дрискилл откинулся на спинку тесного, словно для ребенка предназначенного кресла, стараясь не думать о своих коленях, прижатых передним сиденьем. Два стареньких мотора громко рокотали всего в нескольких футах за бортом. Он прикрыл глаза. Сорок восемь часов назад он направлялся от Нью-Йорка к Бостону. С тех пор, казалось, не прерывался жестокий спринт.
   Он вынырнул из дремоты, когда самолет развернулся в верховьях и пролетел над великой, широкой, бурой Миссисипи, укутанной по берегам густой темной зеленью. Высокий арочный мост Сентс-Реста блеснул в косых лучах вечернего солнца. Внезапно кулак воздушного вихря отбросил самолетик вбок и назад, к широкой реке. Самолет вздрогнул, сорвался вниз на десяток очень крутых футов, с размаху жестко опустился на посадочную полосу, потом встряхнулся, будто оглушенный ударом тяжеловес, собрался с силами и как ни в чем не бывало покатил к маленькому, но нарядному зданию аэровокзала. Пилот высунул голову из-за раздвижной двери и улыбнулся пассажирам.
   – Как воробышек на ветку, ребята, – пошутил он, и когда все слишком громко, с облегчением, расхохотались, снова нырнул в кабину. Айова. Простой, добродушный народ.
   Солнце чуть не плавило гудрон, так что он вязко лип к подошвам, и знойное марево превращало аэропорт в подобие миража. Жара сочилась влагой. Бен прикинул, что кукуруза в такую погоду должна расти как на дрожжах.
   Ник Уорделл ждал его у багажного отделения. Дрискилл помнил его по кампании четырехлетней давности. Ротарианец, получил юридическое образование в Айовском университете в Айова-сити, после получения степени служил в Корпусе мира, женат, двое детей-подростков. Ник был своим человеком в гольф-клубе и загородном клубе Сентс-Реста. В Демократическую партию он вступил еще школьником, работал на Юджина Маккарти в 1968 году, после кошмарного чикагского съезда того года стал работать на Хьюберта Хамфри, занимался низовыми организациями при Макговерне в 1972 году и с тех пор считался надежным работником на уровне округа и штата. Сейчас он председательствовал в партийной организации округа. И был владельцем «Агентства Уорделла» – недвижимость и страхование, кому что требуется. Просто идеальный делегат.
   – Такую важную шишку надо бы встречать с оркестром, – басисто прогудел Уорделл.
   – Должно быть, мы с вами разные газеты читаем. – Они уже обменивались рукопожатием. Уорделл сжимал руку бережно, словно его учили, бога ради, не калечить людей. – Данная важная шишка попала в самый дерьмовый список, уж извините за выражение. И главное… я шишка где угодно, только не в Сентс-Ресте. Так что… как дела, Ник?
   – Дел полно. Рад, что вы не задержались. – Они уже вышли из здания и подходили к стоянке. – Уоррингера нашли. Его основательно пожевали за неделю в реке. В Миссисипи водятся такие твари – вам и не снилось, друг мой, – так вот, эти голодные твари закусывали Уоррингером. Но мой приятель, шеф полиции, точно установил его личность.
   – Не догадываетесь, кто мог это сделать? – Выстрел наугад, но попробовать стоило.
   – В общем, догадываюсь, что это они. Удивительно. Прямо игра в сыщиков. – Глубокий голос Уорделла звучал сурово, но до странности утешительно. – И даже страшновато делается, Бен. Полиция установила, что постоялец, проживавший в одном сентрестском отеле в день, когда убили Тарлоу, – этот тип назвался профессором из Университета Миссури и пользовался кредитной картой на то же имя, – что он не существует.Запросили университет, и там такого не оказалось, и во всей Колумбии в Миссури такого нет. Так что наш городок посетил призрак, и может быть, этот призрак убил Тарлоу и Уоррингера.
   Наконец хоть какой-то след. Мог ли тот же человек так быстро добраться до Биг-Рам, чтобы убить Дрю Саммерхэйза? И не он ли – тот хамелеон, что следил за Рэйчел Паттон?
   Уорделл правил четырехприводным фургоном с кожаными ковшами сидений, высококлассной стереосистемой и десятикомнатным домом позади кабины. Одевался он в клубную голубую рубашку, хлопчатые брюки и черно-белые кожаные туфли.
   – Сейчас покажу вам место, где наш друг Тарлоу встретился с Создателем. Поговорим. Мне тоже хочется знать, что происходит, Бен. Скажем, что это за слухи о каких-то биржевых аферах президента? Я по дороге сюда слышал новости.