Страница:
гранью сна. Теперь же было по-другому, теперь была самая реальная
реальность, над которой поднялся огромный вопрос жизни и смерти. Ларри
смотрел на сидящего рядом, в кресле пилота, Люсьена и видел застывший в
глазах молодого человека страх. От него, Ларри, зависела жизнь или смерть
- в данном случае Люсьена. А может, я всего человечества.
Нет, это не сон, это ужасный кошмар, который не закончится
пробуждением.
Руки Люсьена стиснули подлокотники кресла.
- Пятьсот метров, - спокойно говорил голос Ларри. - Четыреста метров.
Торможение сейчас более интенсивно. Держитесь, Люсьен, рабочий вскоре
полностью остановит лифт, чтобы убедиться в его устойчивости перед тем,
как мы опустимся на дно. Триста метров.
Клеть резко затормозила, на Люсьена навалилась тяжесть. Что ждет их
там, внизу? Наверняка они знают лишь одно: где-то здесь источник
гравитационной энергии, из-за которого и заварилась вся эта страшная каша.
- Полная остановка, - объявил голос Ларри. - До дна восемьдесят метров
с хвостиком. Клеть устойчива. Тросы в порядке. Прекрасно. Спускаемся
дальше.
Лифт пополз вниз, на этот раз с черепашьей скоростью. Теперь стены
шахты были ясно видны, ствол представлял собой блестящий черный цилиндр,
метров сто в диаметре.
- Люсьен, как только спустимся, я возьму все оборудование, а вы
выходите как можно быстрее, - сказал Ларри. - Клеть собираются поднять на
сто метров и оставить там, пока мы не будем готовы в обратный путь.
- Почему?
- Чтобы удостовериться, что мы будем единственными пассажирами. Мы ведь
не знаем, что там внизу, вы не забыли?
- О да, я не забыл. Эту мелочь я как раз не забыл.
Ларри не ответил.
- Пятьдесят метров, - продолжал его голос. - Сорок. Тридцать. Опять
замедление. Двадцать. Десять. Замедление. Три метра. Один метр над землей,
полная остановка. Выходим.
Осторожно двигаясь, Люсьен поднялся с кресла. Он выглянул из клети.
- Здесь больше метра, - возразил Люсьен. - Здесь почти два.
Телеоператор повернулся и посмотрел на него.
- Ну, так прыгайте, - произнес голос Ларри. - Может, вы бы предпочли,
чтобы инженеры ошиблись в другую сторону и лифт остановился в двух метрах
под землей?
Люсьен заворчал, с опаской заковылял к краю платформы и прыгнул. При
небольшой лунной силе тяжести приземление должно было пройти почти без
толчка, но все равно у Люсьена на секунду перехватило дыхание, и он
потерял равновесие. Чтобы удержаться, он расставил руки и только благодаря
этому не упал лицом вниз.
- Я сделал первое открытие, - сообщил он. - Поверхность здесь очень
темного цвета. И слоистая.
Телеоператор спустил на веревке оборудование и прыгнул вниз еще более
неуклюже, чем Люсьен.
- Итак, она действительно слоистая. Словно идешь по аллее, засыпанной
опавшими листьями. Вся поверхность какого-то темно-рыжего цвета, высохшая
и слежавшаяся отдельными слоями. Ноги проваливаются.
- Чем-то напоминает сброшенную змеиную кожу. И везде мусор, - Ларри
говорил скорее для записывающих приборов, чем для Люсьена. - Разбитые
устройства или мертвые животные, не пойму. Кусочки и обломки, которые я не
могу классифицировать. Поверхность цвета ржавчины, некоторые обломки,
похоже, металлические.
Телеоператор встал и огляделся.
- Пока достаточно.
Дирижер испытывал ощущение неудобства. Что-то ему мешало. Некоторое
время он не мог понять, в чем дело. Потом понял: по его коже передвигаются
два явно чужеродных объекта. Ему это было неприятно...
В прошлые времена Дирижер просто отмахнулся бы от необъяснимой
информации, заставил бы себя не обращать на нее внимания, словно ее вообще
не существует. Но теперь он стал другим. Пробуждение дальних помощников,
суета обслуживающих механизмов, снабжавших его сведениями из внешней
среды, данные, получаемые с других планет, - все это развивало его
исследовательские способности, требовало активного отношения ко всему
новому, неизвестному. Чужеродные объекты нужно изучить, решил он. А вдруг
они пригодятся в его работе?
Поблизости ни одного дистанционного устройства, только несколько
маленьких мусорщиков обрабатывают остатки старой, омертвевшей кожи
Дирижера, собирая кусочки и вещества, которые еще можно использовать. Но
мусорщики сейчас не справятся, слишком уж они примитивны.
Неподалеку два грубых механизма покрупнее. Дирижер пошлет их
посмотреть, что там такое. В случае чего они его защитят.
Ибо Вселенная недружелюбна.
Люсьен стоял, освещенный фонарями лифта, и пытался увидеть хоть
что-нибудь, кроме своей огромной тени. Вдруг огни передвинулись, и тень
стала уменьшаться: это лифт снова пошел вверх.
Люсьен с телеоператором стояли в огромном тоннеле. Люсьену вдруг пришло
в голову, что по этому тоннелю можно обойти вокруг Луны - от Северного
полюса к Южному и обратно. Еще более странно было сознавать, что они стоят
на самом Колесе, на опоясывающей планету хреновине, глубоко под
поверхностью Луны.
- Мы не одни, Люсьен, - спокойно сообщил голос Ларри.
У Люсьена душа ушла в пятки, он медленно повернулся.
По мусору к ним приближалось блестящее серебристое существо размером с
большого кролика. Оно бежало, перебирая множеством маленьких крепких
ножек. Люсьен отметил, что кое-что из мусора и хлама вполне подошло бы к
этому механизму. Вон те пластинки могли бы служить щитками, другие обломки
напоминали какие-то детали.
Тварь копошилась в мусоре, тыча в него парой длинных изящных щупальцев.
Она брала ими некоторые детали, отделяла кусочки и бросала их в щель у
себя на спине. Люсьен не мог понять, рот это или отделение для хранения
материалов.
- Это живое существо или машина? - спросил Люсьен, в общем-то не
надеясь услышать ответ.
Телеоператор повернулся к нему, поднял механические руки, одной из них
коснулся груди и спросил голосом Ларри:
- А я кто?
- Только без шуток, - попросил Люсьен.
Что-то в голосе Ларри обескуражило Люсьена.
- Я серьезно. Подумайте об этом.
Люсьен помолчал, размышляя.
- Наверное, и то, и другое. Живое существо, которое управляет машиной.
- Совершенно верно. И они, мне кажется, то же самое. Правда, с Марса
поступили сведения, что иногда у них, наоборот, машины управляют
биологическими существами. Может быть, харонцы не делают такого различия
между живыми существами и машинами, как мы. Но это лишь гипотеза.
Тревожная мысль. Люсьен уже собирался ответить, но тут его внимание
привлекло еще одно существо - оно деловито семенило по обломкам и было
очень похоже на первое. Две машинки поспешили навстречу друг другу. Их
щупальца соприкоснулись, каждое потянулось к щели на спине другого и
принялось перекладывать к себе в копилку мелкие предметы. Щупальца
мелькали над двумя телами быстрее, чем мог уследить человеческий глаз, и
Люсьен не понимал, зачем машинки это делают. А когда существа наконец
разошлись, оказалось, что к тому же одна машинка променяла пару
собственных ног на левое щупальце другого.
- Господи! - воскликнул Люсьен. - У них неизменен лишь модуль, все же
остальное взаимозаменяемо! Пошли скорее, займемся нашими гравиантеннами,
пока кто-нибудь не захотел обменяться какой-нибудь частью с нами...
Телеоператор поднял сумку с оборудованием и прицепил ее себе на грудь.
Пошарив в сумке, он вынул гравиантенну, ту самую, которой пользовался
Ларри, чтобы найти Кроличью нору. Теперь она должна была указать им место
самого интенсивного излучения, там лучше всего установить приборы
перехвата.
- Черт возьми! - сказал голос Ларри. - Можно бросить радиоперехватчики
прямо на поверхность, Люсьен. Гравитационное поле очень мощное.
- Вы думаете, их можно просто бросить? - переспросил Люсьен. - А эти
маленькие мусорщики не испортят нам все дело?
- Мне кажется, все обойдется, перехватчики неплохо защищены, а группа
перехвата только что сообщила, что уже получает отчетливые сигналы. Но
все-таки нам надо...
- Посмотри назад! - выпалил Люсьен.
Телеоператор быстро обернулся.
- О Боже! - проговорил Ларри.
Сзади стояли две машины покрупнее - машины, потому что на вид их можно
было безошибочно определить как роботов. У животных нет колес. По две пары
колес поддерживали приземистые тела в форме горизонтально лежащих
цилиндров. У каждого робота было по четыре руки-манипулятора - длинные,
крепкие, блестящие штанги на шарнирах, с обоюдоострыми клешнями на конце.
Роботы находились метрах в пяти от Ларри и Люсьена.
Время вдруг словно остановилось.
- Они знают, что мы здесь, - наконец проговорил Ларри.
В этом не могло быть сомнений. В позе роботов читались настороженность
и агрессивность.
И тут они бросились вперед. Не успел Ларри заставить телеоператора
отреагировать, как роботы были уже возле Люсьена. Один из них обхватил
жуткими клешнями бронированный скафандр и поднял Люсьена высоко над
землей.
В этот страшный миг Ларри видел лицо Люсьена за стеклом шлема, видел
величайший ужас, отразившийся в его глазах. Люсьен тянул руку к
телеоператору и, казалось, силился закричать...
Робот повернулся на колесах и быстро укатил в тоннель, унося Люсьена с
собой.
Люсьен исчез.
- Люсьен! - крикнул Ларри, и телеоператор побежал за роботом, выронив в
спешке гравиантенну.
Но второй робот схватил его. Ларри, смотревший глазами камер наружного
наблюдения, вывернулся из его объятий и изо всей силы ударил по
руке-манипулятору робота. Рука отдернулась, прижалась к туловищу робота и
в резком выпаде вонзилась глубоко в грудь телеоператору, терзая ее и
разрывая на части.
Тело Ларри в спецкомбинезоне пронзили импульсы боли, молодой человек
завопил. Электрический разряд не был настолько силен, чтобы причинить
вред, но Ларри больше не чувствовал собственного тела. Он был
телеоператором, и его грудь только что вспороли кинжалом. Это была
настоящая боль. Ларри казалось, что его сердце вываливается из грудной
клетки, сломанные ребра безобразно торчат во все стороны. Он почувствовал,
что больше не управляет левой рукой. Отчаянно пытаясь защитить себя, он
выбросил вперед правую руку, но острый как бритва меч отсек ее по локоть.
Теряя руку, Ларри вновь закричал от боли. Иллюзия и действительность
смешались в его мозгу, Ларри увидел" как его рука превратилась в обрубок,
а из перерезанных гидравлических трубок брызжет не техническая жидкость, а
самая настоящая ярко-красная кровь. И рана в грудь была нанесена тоже ему
и кровоточила сквозь искореженную металлическую обшивку. Тут последовал
последний жестокий удар, и крик Ларри оборвался - голова телеоператора
покатилась с плеч. Изображение автоматически переключилось на грудные
камеры, мертвые глаза, которые все еще могли видеть, с ужасом наблюдали,
как голова упала в грязь, и маленькие мусорщики не мешкая принялись
разбирать труп на части.
Кричащего Ларри вытащили из спецкомбинезона и ввели ему самое сильное
обезболивающее. Пока он спал, техники определили, что брошенные
телеоператором приборы перехвата не повреждены. От них уже поступило
огромное количество данных. Сначала аналитики пытались в них разобраться,
но потом бросились передавать все подряд "Святому Антонию" и Земле.
Вскоре роботы доставили свою добычу Дирижеру. Едва приступив к
исследованию находки. Дирижер был просто ошеломлен. На спутнике с
безвоздушной средой не могло быть органической жизни. Дирижера крайне
удивил грубый искусственный панцирь, в котором жило это существо. Ясно,
что такой панцирь не способен поддерживать жизнь в течение длительного
времени.
Но Дирижер не мог позволить себе тратить время на тщательное изучение
своей находки. Первым делом он должен был привести эту хаотичную звездную
систему хоть в какой-нибудь порядок.
Он знал одно: всякую новую форму жизни следует бережно сохранять.
Каждый компонент симбиоза харонцев содержал элементы из сотни генетических
кодов, и любое новое существо могло оказаться полезным. Дирижер решил
погрузить это животное в состояние замедленной жизнедеятельности и
заняться им, когда появится время. Через день, через год, через двадцать
лет или через тысячелетие Дирижер на досуге вернется к решению этой
задачки.
Марсия Макдугал швырнула на пол карманный компьютер и уставилась в окно
на марсианскую ночь. Разгром. Полнейшая неудача. Люсьен Дрейфус мертв, и
если ее страхи оправданны, то будет еще хуже. Никто не видел, как он умер,
а она только что анатомировала одного из харонцев. Что же харонцы способны
сделать с Люсьеном?
А Ларри Чао накачали успокоительным и перенесли, как мешок с картошкой,
на борт "Неньи" для отправки на Плутон. Прийти в себя он должен будет по
дороге домой.
Кровавая и притом совершенно бессмысленная драма. Приборы перехвата на
дне норы прекрасно работали, лучших условий для их деятельности не
сыскать. Только можно было просто сбросить зонды в шахту и добиться тех же
самых результатов.
Но анализ этого несчастного случая даст ценную информацию, Марсия это
чувствовала. Где-то среди расшифровок, среди видеопленок, среди записей
перехвата таится ответ - ответ, который оправдает ужас этой истории.
Может быть, сам по себе этот ответ недостаточно ясен. Но вместе с
данными перехвата, вместе с материалами, собранными на Марсе, возможно, он
окажется последним ключом к разгадке.
И Марсия найдет его.
Двигатели включены. Это уже не пробный пуск, впереди настоящий полет.
"Терра Нова" дождалась звездного часа. Корабль вздрогнул, чуть накренился
и рванулся к свободе. "Терра Нова", так долго бывшая пленницей земной
орбиты, разорвала оковы и помчалась в открытый космос.
Диана Стайгер ("капитан Диана Стайгер", - напомнила она себе)
наслаждалась долгожданной минутой. Ускорение уже достигло 4 "g", и это был
не предел. Корабль переполняла невероятная мощь, которая, выплеснувшись,
превратится в скорость корабля и пройденное расстояние.
Разумеется, такое огромное начальное ускорение требуется лишь для
кратковременного испытания двигателей, слишком долго находившихся в
законсервированном состоянии. План полета предусматривал постоянное
ускорение в один "g".
Планеты Мультисистемы пока еще не были наименованы. Здесь нужна
продуманная система названий, чтобы избежать путаницы.
Штурманы, не мудрствуя лукаво, говорили о ближайшей планете как о цели
N_1, их это устраивало. Путешествие к цели N_1 едва способно разогреть
двигатели обычного межпланетного корабля. Для корабля, рассчитанного на
преодоление триллионов километров, эта маленькая прогулка в несколько
миллионов километров просто пустяк. Они долетят за два дня.
Пристегнутая ремнями к креслу, Диана упивалась каждым мгновением
полета. Все шло хорошо.
Конечно, она была права, скомандовав срочный старт. Главное улететь.
Неважно, что часть оборудования не смонтирована и кое-кто попал на борт,
когда двигатели уже гудели. Нужно было опередить загадочного противника.
Да и начальство вполне могло передумать.
Уже слышалось глухое ворчание, что последствия старта "Терра Нова"
непредсказуемы, что нельзя бороться с невидимым врагом. Эти трусливые
доводы могли все испортить, и Диана решила рискнуть.
Она, конечно, затеяла опасную игру, но в корабле была уверена
абсолютно. Как в самой себе. Главную опасность представляли харонцы.
Официально корабль спешил к Сфере, но все прекрасно знали, что это
вранье. Они направляются к ближней планете. Если все будет хорошо, Диана
готова лететь оттуда дальше, но не к Сфере. Сфере придется ждать еще
долго. Диана сидела совершенно счастливая. Лампочки приборной доски
переливались всеми цветами радуги под стать ее настроению.
Ее первый помощник, пристегнутый к креслу напротив, был доволен куда
меньше.
Летя к планете, где, по всей вероятности, в избытке обитали неизвестные
живые организмы, экзобиолог Джеральд Макдугал клял себя за согласие
участвовать в этой рискованной авантюре. Ревели двигатели, звенел и
скрежетал металл, и богатому воображению Джеральда представлялись картины
разваливающегося на куски корабля. Умом он понимал, что корабль рассчитан
на десятикратные перегрузки, но ничего не мог с собой поделать. Ему не
хватало настоящих окон, корабль казался ему тесным железным гробом, из
которого уже никогда не выбраться. А он не хотел умереть, не повидавшись с
Марсией.
Надо взять себя в руки, говорил он себе, корабль прекрасен, и все идет
по плану. И вопреки логике возносил из глубины сердца страстные молитвы к
Богу. Так горячо он не молился еще никогда.
"Нет смысла испытывать судьбу", - говорил он себе.
"Терра Нова", набрав необходимую скорость, отключила двигатели и
продолжала мчаться через пространство к безымянной планете по инерции.
"Ненья" выстрелила с Луны и устремилась прочь от Солнца к Плутону, к
Кольцу Харона. У приборов управления сидел Тайрон Веспасиан.
Доктор Саймон Рафаэль смотрел в каюте Ларри на экран, где быстро
уменьшалась Луна. Его занимало, что чувствует человек, лишившийся головы.
Доктор Рафаэль никогда не надевал на себя спецкомбинезон
"телеоператор", но знал - чем лучше спецкомбинезон, тем точнее ощущение
присутствия, им создаваемое, тем вероятнее серьезная психическая травма,
если с телеоператором происходит несчастный случай.
Спецкомбинезон, в котором работал Ларри, был одним из лучших.
Юноша заметался и застонал во сне. Левая рука свесилась с кровати.
Рафаэль взял ее и задержал в своей. Ларри ощутит дружеское прикосновение
и, быть может, немного успокоится.
Рафаэль посмотрел на видеомонитор. Нажав на несколько кнопок
дистанционного регулятора, он сменил красивое изображение Луны скучной
схемой. Но сейчас для Рафаэля не было ничего интереснее ее. На схеме
вычерчивалась траектория полета "Святого Антония" к червоточине.
И зонд был сейчас совсем рядом с ней.
Он неуклонно падал, приближаясь к тому страшному месту, откуда
вырывались странные синие вспышки, откуда до сих пор словно из ничего
появлялись загадочные летательные аппараты и неслись к уцелевшим планетам.
Этот маленький бронированный прибор нес в своей электронной памяти все
последние данные с Марса, все перехваченные сообщения Лунного колеса,
абсолютно всю информацию о захватчиках, поступавшую от других источников.
Все это должна была узнать Земля.
Если Земля еще была жива.
"Святой Антоний" был машиной, и важность задачи, которую ему предстояло
выполнить, его не волновала. Все его знания ограничивались тем, что он
должен прибыть в точно определенное место, диаметром всего в несколько
метров, в точно определенное время. Если "Святой Антоний" промажет или не
успеет проскочить за долю секунды между появлением псевдоастероида и
закупориванием червоточины, зонд будет просто съеден черной дырой.
Мгновение приближалось. "Святой Антоний" в последний раз выверил
траекторию движения.
Червоточина раскрылась точно в рассчитанную секунду. Камеры зонда
увидели это с близкого расстояния, транслировали изображение на Луну и
записали его для предполагаемой передачи на Землю.
Словно из ничего возник псевдоастероид, на бешеной скорости выскользнул
из дыры и, прошмыгнув в каких-нибудь ста метрах от "Святого Антония",
улетел во тьму.
Дыра оставалась открытой.
Зонд упал внутрь.
Великий Клешневидный Оглушитель (Фрэнк. Барлоу) отвечал за поддержание
связи Района Обнаженного Пурпура с остальной Вселенной. Но теперь Земля
оказалась единственным объектом связи, и налаживать эту связь стало очень
легко. Не мешало даже то, что система коммуникаций Земли, лишенная сети
спутников, сильно пострадала.
Создавшееся положение очень беспокоило начальника Великого
Клешневидного Оглушителя Шаляй-Валяя. В конце концов в обязанности
оглушителей входило обеспечивать не слишком хорошую и не особенно плохую
связь. Теперь определить эту золотую середину оказалось трудным делом.
Означала ли легкость, с которой они могли посылать сигналы на Землю, что
связь слишком хороша и нуждается в порче? Или ущерб, нанесенный
космической сети коммуникаций настолько повредил линии связи, что
оглушители должны трудиться с большим тщанием? "Сколько игл уместится на
спине у ангела?" - ехидно спросил себя оглушитель Фрэнк. Он устал от
пустых споров.
Он устал от всего. Устал от своего пурпуристского имени, устал
намеренно запутывать свои рассуждения, устал от того, что ему не разрешали
добросовестно выполнять свою работу. Больше всего его бесило пурпуристское
имя. "Оглушитель" - это просто работник связи. "Великий" не такое
нейтральное слово, оно издевательски намекало на то, как серьезно он
относится к своим обязанностям. Но "Клешневидный"! Фрэнк знал, что
пурпуристы вкладывают в это слово дополнительный смысл: очень решительный
и энергичный человек. Однако вчера вечером он случайно выяснил у донельзя
осведомленной и безжалостной молодой особы, что слово "клешневидный" имеет
насмешливый оттенок, связанный с сексом. А Фрэнка называли так уже много
месяцев!
К черту это все! К черту все правила! Когда власти предержащие
растерялись, Фрэнк почувствовал себя свободным, он понял, что теперь волен
честно работать. И никто не помешает ему использовать приборы для
наблюдения за странными предметами, в одной Вселенной с которыми оказался
ОбнаПур. Почти все время Фрэнк держал датчики настроенными на червоточину.
На его глазах крупные летательные аппараты ныряли в нее и направлялись
неведомо куда. Фрэнк был очарован этим зрелищем. Он часами сидел, словно
прикованный к креслу, и, не отрываясь, пялился на дыру в пространстве.
Так он сидел и в ту минуту, когда в червоточину вошел "Святой Антоний".
Фрэнк Барлоу (Великий Клешневидный Оглушитель) в изумлении увидел, как
от мощных видео- и радиосигналов загораются экраны связи, погасшие
несколько недель назад. Он долго не мог понять, что случилось. А потом его
пальцы замелькали над пультом управления, чтобы все записать.
Новости из дома шли лавиной. Фрэнк скосил глаза вниз и сообразил, что
его рука ищет кнопку внутренней связи. Первая и вполне понятная реакция -
вызвать начальника, Верховного Оглушителя Шаляй-Валяя.
Но что мог сделать Шаляй-Валяй? Усесться здесь и сочинить надлежащий
ответ в духе пурпуристской философии? Или измыслить, как наилучшим образом
обратить этот поток новостей на пользу Бессмысленной Цели? Или созвать
собрание всего брасества?
"Ну уж нет!" - сказал себе Фрэнк. Плевать ему на пурпуристскую
ответственность. Это послание предназначено для Земли, а не для
пурпуристов.
Фрэнк отрегулировал лучшую антенну и ретранслировал сигнал на
Лабораторию реактивного движения. Сотрудники ЛРД примут его сообщение.
Даже для столь защищенного прибора, каким был "Святой Антоний",
путешествие через дыру не осталось безнаказанным. Некоторые системы
получили повреждения. Но он был очень умной машиной и умел ремонтировать
себя.
За считанные секунды "Святой Антоний" проверил все бортовые устройства
и восстановил основные системы. А затем его видеодатчики начали искать тот
единственный объект, который волновал всех больше всего.
"Святой Антоний" нашел все, что искал, и записал столько, сколько успел
до того, как червоточина вновь открылась. И залпом выпустил через нее все
собранные данные.
Ларри открыл глаза и обнаружил, что лежит в теплой постели.
- Что... что происходит? - спросил он.
- Ты на борту "Неньи", - ответил мягкий голос. - Мы везем тебя домой,
на Плутон.
Ларри поднял голову. Рядом с ним сидел доктор Рафаэль. Ларри несколько
раз моргнул и огляделся вокруг. В углу каюты он заметил видеоэкран.
Рафаэль проследил за его взглядом.
- Это "Святой Антоний", - сказал он. - Несколько секунд назад зонд
провалился в черную дыру.
Ларри приподнялся в постели, не сводя глаз с экрана. Тем временем
изображение зонда исчезло. У Ларри захолонуло сердце. Зонд уже встретил
свою судьбу.
Часы на экране отсчитывали время. Ларри наклонился вперед и следил,
едва дыша. Прошло 128 секунд.
- Теперь в любую секунду, - сказал Рафаэль.
Экран замелькал всеми цветами радуги и прояснился.
Установилось далекое, расплывчатое изображение. Это была Земля. Без
сомнения, это Земля. Планета жива.
Ларри отчаянно заморгал, пытаясь сдержать слезы. Он взглянул на Рафаэля
- тот вел себя точно так же. Они вздохнули и крепко обнялись.
Земля. Земля там, она уцелела в странной и страшной Вселенной. Родная
планета живет, несмотря на таящиеся вокруг опасности.
Так было всегда.
Радиоастрономы Земли должны были бы радоваться: новое небо кишело
множеством чрезвычайно сильных радиоисточников.
Но они не радовались, ведь сигналы этих радиоисточников ничего не
означали. Насколько можно было судить, вокруг всех планет Мультисистемы по
замкнутым орбитам обращались радиоизлучатели, которые сразу же, словно для
того, чтобы сбить всех с толку, окрестили Орбитальными источниками
радиоволн - ОРИ. Казалось, ОРИ выполняли единственную задачу - глушить
любую радиосвязь в системе.
Вдобавок ко всем прочим бедам, на Земле не хватало подходящих
параболических антенн-"тарелок" и радиоастрономов. Почти все они с давних
пор работали в космосе.
Но несколько действующих наземных "тарелок" все же нашлось, осталось и
несколько специалистов. Они держали антенны постоянно включенными,
стремясь понять прекрасный и ужасный новый мир, в котором вдруг оказалась
реальность, над которой поднялся огромный вопрос жизни и смерти. Ларри
смотрел на сидящего рядом, в кресле пилота, Люсьена и видел застывший в
глазах молодого человека страх. От него, Ларри, зависела жизнь или смерть
- в данном случае Люсьена. А может, я всего человечества.
Нет, это не сон, это ужасный кошмар, который не закончится
пробуждением.
Руки Люсьена стиснули подлокотники кресла.
- Пятьсот метров, - спокойно говорил голос Ларри. - Четыреста метров.
Торможение сейчас более интенсивно. Держитесь, Люсьен, рабочий вскоре
полностью остановит лифт, чтобы убедиться в его устойчивости перед тем,
как мы опустимся на дно. Триста метров.
Клеть резко затормозила, на Люсьена навалилась тяжесть. Что ждет их
там, внизу? Наверняка они знают лишь одно: где-то здесь источник
гравитационной энергии, из-за которого и заварилась вся эта страшная каша.
- Полная остановка, - объявил голос Ларри. - До дна восемьдесят метров
с хвостиком. Клеть устойчива. Тросы в порядке. Прекрасно. Спускаемся
дальше.
Лифт пополз вниз, на этот раз с черепашьей скоростью. Теперь стены
шахты были ясно видны, ствол представлял собой блестящий черный цилиндр,
метров сто в диаметре.
- Люсьен, как только спустимся, я возьму все оборудование, а вы
выходите как можно быстрее, - сказал Ларри. - Клеть собираются поднять на
сто метров и оставить там, пока мы не будем готовы в обратный путь.
- Почему?
- Чтобы удостовериться, что мы будем единственными пассажирами. Мы ведь
не знаем, что там внизу, вы не забыли?
- О да, я не забыл. Эту мелочь я как раз не забыл.
Ларри не ответил.
- Пятьдесят метров, - продолжал его голос. - Сорок. Тридцать. Опять
замедление. Двадцать. Десять. Замедление. Три метра. Один метр над землей,
полная остановка. Выходим.
Осторожно двигаясь, Люсьен поднялся с кресла. Он выглянул из клети.
- Здесь больше метра, - возразил Люсьен. - Здесь почти два.
Телеоператор повернулся и посмотрел на него.
- Ну, так прыгайте, - произнес голос Ларри. - Может, вы бы предпочли,
чтобы инженеры ошиблись в другую сторону и лифт остановился в двух метрах
под землей?
Люсьен заворчал, с опаской заковылял к краю платформы и прыгнул. При
небольшой лунной силе тяжести приземление должно было пройти почти без
толчка, но все равно у Люсьена на секунду перехватило дыхание, и он
потерял равновесие. Чтобы удержаться, он расставил руки и только благодаря
этому не упал лицом вниз.
- Я сделал первое открытие, - сообщил он. - Поверхность здесь очень
темного цвета. И слоистая.
Телеоператор спустил на веревке оборудование и прыгнул вниз еще более
неуклюже, чем Люсьен.
- Итак, она действительно слоистая. Словно идешь по аллее, засыпанной
опавшими листьями. Вся поверхность какого-то темно-рыжего цвета, высохшая
и слежавшаяся отдельными слоями. Ноги проваливаются.
- Чем-то напоминает сброшенную змеиную кожу. И везде мусор, - Ларри
говорил скорее для записывающих приборов, чем для Люсьена. - Разбитые
устройства или мертвые животные, не пойму. Кусочки и обломки, которые я не
могу классифицировать. Поверхность цвета ржавчины, некоторые обломки,
похоже, металлические.
Телеоператор встал и огляделся.
- Пока достаточно.
Дирижер испытывал ощущение неудобства. Что-то ему мешало. Некоторое
время он не мог понять, в чем дело. Потом понял: по его коже передвигаются
два явно чужеродных объекта. Ему это было неприятно...
В прошлые времена Дирижер просто отмахнулся бы от необъяснимой
информации, заставил бы себя не обращать на нее внимания, словно ее вообще
не существует. Но теперь он стал другим. Пробуждение дальних помощников,
суета обслуживающих механизмов, снабжавших его сведениями из внешней
среды, данные, получаемые с других планет, - все это развивало его
исследовательские способности, требовало активного отношения ко всему
новому, неизвестному. Чужеродные объекты нужно изучить, решил он. А вдруг
они пригодятся в его работе?
Поблизости ни одного дистанционного устройства, только несколько
маленьких мусорщиков обрабатывают остатки старой, омертвевшей кожи
Дирижера, собирая кусочки и вещества, которые еще можно использовать. Но
мусорщики сейчас не справятся, слишком уж они примитивны.
Неподалеку два грубых механизма покрупнее. Дирижер пошлет их
посмотреть, что там такое. В случае чего они его защитят.
Ибо Вселенная недружелюбна.
Люсьен стоял, освещенный фонарями лифта, и пытался увидеть хоть
что-нибудь, кроме своей огромной тени. Вдруг огни передвинулись, и тень
стала уменьшаться: это лифт снова пошел вверх.
Люсьен с телеоператором стояли в огромном тоннеле. Люсьену вдруг пришло
в голову, что по этому тоннелю можно обойти вокруг Луны - от Северного
полюса к Южному и обратно. Еще более странно было сознавать, что они стоят
на самом Колесе, на опоясывающей планету хреновине, глубоко под
поверхностью Луны.
- Мы не одни, Люсьен, - спокойно сообщил голос Ларри.
У Люсьена душа ушла в пятки, он медленно повернулся.
По мусору к ним приближалось блестящее серебристое существо размером с
большого кролика. Оно бежало, перебирая множеством маленьких крепких
ножек. Люсьен отметил, что кое-что из мусора и хлама вполне подошло бы к
этому механизму. Вон те пластинки могли бы служить щитками, другие обломки
напоминали какие-то детали.
Тварь копошилась в мусоре, тыча в него парой длинных изящных щупальцев.
Она брала ими некоторые детали, отделяла кусочки и бросала их в щель у
себя на спине. Люсьен не мог понять, рот это или отделение для хранения
материалов.
- Это живое существо или машина? - спросил Люсьен, в общем-то не
надеясь услышать ответ.
Телеоператор повернулся к нему, поднял механические руки, одной из них
коснулся груди и спросил голосом Ларри:
- А я кто?
- Только без шуток, - попросил Люсьен.
Что-то в голосе Ларри обескуражило Люсьена.
- Я серьезно. Подумайте об этом.
Люсьен помолчал, размышляя.
- Наверное, и то, и другое. Живое существо, которое управляет машиной.
- Совершенно верно. И они, мне кажется, то же самое. Правда, с Марса
поступили сведения, что иногда у них, наоборот, машины управляют
биологическими существами. Может быть, харонцы не делают такого различия
между живыми существами и машинами, как мы. Но это лишь гипотеза.
Тревожная мысль. Люсьен уже собирался ответить, но тут его внимание
привлекло еще одно существо - оно деловито семенило по обломкам и было
очень похоже на первое. Две машинки поспешили навстречу друг другу. Их
щупальца соприкоснулись, каждое потянулось к щели на спине другого и
принялось перекладывать к себе в копилку мелкие предметы. Щупальца
мелькали над двумя телами быстрее, чем мог уследить человеческий глаз, и
Люсьен не понимал, зачем машинки это делают. А когда существа наконец
разошлись, оказалось, что к тому же одна машинка променяла пару
собственных ног на левое щупальце другого.
- Господи! - воскликнул Люсьен. - У них неизменен лишь модуль, все же
остальное взаимозаменяемо! Пошли скорее, займемся нашими гравиантеннами,
пока кто-нибудь не захотел обменяться какой-нибудь частью с нами...
Телеоператор поднял сумку с оборудованием и прицепил ее себе на грудь.
Пошарив в сумке, он вынул гравиантенну, ту самую, которой пользовался
Ларри, чтобы найти Кроличью нору. Теперь она должна была указать им место
самого интенсивного излучения, там лучше всего установить приборы
перехвата.
- Черт возьми! - сказал голос Ларри. - Можно бросить радиоперехватчики
прямо на поверхность, Люсьен. Гравитационное поле очень мощное.
- Вы думаете, их можно просто бросить? - переспросил Люсьен. - А эти
маленькие мусорщики не испортят нам все дело?
- Мне кажется, все обойдется, перехватчики неплохо защищены, а группа
перехвата только что сообщила, что уже получает отчетливые сигналы. Но
все-таки нам надо...
- Посмотри назад! - выпалил Люсьен.
Телеоператор быстро обернулся.
- О Боже! - проговорил Ларри.
Сзади стояли две машины покрупнее - машины, потому что на вид их можно
было безошибочно определить как роботов. У животных нет колес. По две пары
колес поддерживали приземистые тела в форме горизонтально лежащих
цилиндров. У каждого робота было по четыре руки-манипулятора - длинные,
крепкие, блестящие штанги на шарнирах, с обоюдоострыми клешнями на конце.
Роботы находились метрах в пяти от Ларри и Люсьена.
Время вдруг словно остановилось.
- Они знают, что мы здесь, - наконец проговорил Ларри.
В этом не могло быть сомнений. В позе роботов читались настороженность
и агрессивность.
И тут они бросились вперед. Не успел Ларри заставить телеоператора
отреагировать, как роботы были уже возле Люсьена. Один из них обхватил
жуткими клешнями бронированный скафандр и поднял Люсьена высоко над
землей.
В этот страшный миг Ларри видел лицо Люсьена за стеклом шлема, видел
величайший ужас, отразившийся в его глазах. Люсьен тянул руку к
телеоператору и, казалось, силился закричать...
Робот повернулся на колесах и быстро укатил в тоннель, унося Люсьена с
собой.
Люсьен исчез.
- Люсьен! - крикнул Ларри, и телеоператор побежал за роботом, выронив в
спешке гравиантенну.
Но второй робот схватил его. Ларри, смотревший глазами камер наружного
наблюдения, вывернулся из его объятий и изо всей силы ударил по
руке-манипулятору робота. Рука отдернулась, прижалась к туловищу робота и
в резком выпаде вонзилась глубоко в грудь телеоператору, терзая ее и
разрывая на части.
Тело Ларри в спецкомбинезоне пронзили импульсы боли, молодой человек
завопил. Электрический разряд не был настолько силен, чтобы причинить
вред, но Ларри больше не чувствовал собственного тела. Он был
телеоператором, и его грудь только что вспороли кинжалом. Это была
настоящая боль. Ларри казалось, что его сердце вываливается из грудной
клетки, сломанные ребра безобразно торчат во все стороны. Он почувствовал,
что больше не управляет левой рукой. Отчаянно пытаясь защитить себя, он
выбросил вперед правую руку, но острый как бритва меч отсек ее по локоть.
Теряя руку, Ларри вновь закричал от боли. Иллюзия и действительность
смешались в его мозгу, Ларри увидел" как его рука превратилась в обрубок,
а из перерезанных гидравлических трубок брызжет не техническая жидкость, а
самая настоящая ярко-красная кровь. И рана в грудь была нанесена тоже ему
и кровоточила сквозь искореженную металлическую обшивку. Тут последовал
последний жестокий удар, и крик Ларри оборвался - голова телеоператора
покатилась с плеч. Изображение автоматически переключилось на грудные
камеры, мертвые глаза, которые все еще могли видеть, с ужасом наблюдали,
как голова упала в грязь, и маленькие мусорщики не мешкая принялись
разбирать труп на части.
Кричащего Ларри вытащили из спецкомбинезона и ввели ему самое сильное
обезболивающее. Пока он спал, техники определили, что брошенные
телеоператором приборы перехвата не повреждены. От них уже поступило
огромное количество данных. Сначала аналитики пытались в них разобраться,
но потом бросились передавать все подряд "Святому Антонию" и Земле.
Вскоре роботы доставили свою добычу Дирижеру. Едва приступив к
исследованию находки. Дирижер был просто ошеломлен. На спутнике с
безвоздушной средой не могло быть органической жизни. Дирижера крайне
удивил грубый искусственный панцирь, в котором жило это существо. Ясно,
что такой панцирь не способен поддерживать жизнь в течение длительного
времени.
Но Дирижер не мог позволить себе тратить время на тщательное изучение
своей находки. Первым делом он должен был привести эту хаотичную звездную
систему хоть в какой-нибудь порядок.
Он знал одно: всякую новую форму жизни следует бережно сохранять.
Каждый компонент симбиоза харонцев содержал элементы из сотни генетических
кодов, и любое новое существо могло оказаться полезным. Дирижер решил
погрузить это животное в состояние замедленной жизнедеятельности и
заняться им, когда появится время. Через день, через год, через двадцать
лет или через тысячелетие Дирижер на досуге вернется к решению этой
задачки.
Марсия Макдугал швырнула на пол карманный компьютер и уставилась в окно
на марсианскую ночь. Разгром. Полнейшая неудача. Люсьен Дрейфус мертв, и
если ее страхи оправданны, то будет еще хуже. Никто не видел, как он умер,
а она только что анатомировала одного из харонцев. Что же харонцы способны
сделать с Люсьеном?
А Ларри Чао накачали успокоительным и перенесли, как мешок с картошкой,
на борт "Неньи" для отправки на Плутон. Прийти в себя он должен будет по
дороге домой.
Кровавая и притом совершенно бессмысленная драма. Приборы перехвата на
дне норы прекрасно работали, лучших условий для их деятельности не
сыскать. Только можно было просто сбросить зонды в шахту и добиться тех же
самых результатов.
Но анализ этого несчастного случая даст ценную информацию, Марсия это
чувствовала. Где-то среди расшифровок, среди видеопленок, среди записей
перехвата таится ответ - ответ, который оправдает ужас этой истории.
Может быть, сам по себе этот ответ недостаточно ясен. Но вместе с
данными перехвата, вместе с материалами, собранными на Марсе, возможно, он
окажется последним ключом к разгадке.
И Марсия найдет его.
Двигатели включены. Это уже не пробный пуск, впереди настоящий полет.
"Терра Нова" дождалась звездного часа. Корабль вздрогнул, чуть накренился
и рванулся к свободе. "Терра Нова", так долго бывшая пленницей земной
орбиты, разорвала оковы и помчалась в открытый космос.
Диана Стайгер ("капитан Диана Стайгер", - напомнила она себе)
наслаждалась долгожданной минутой. Ускорение уже достигло 4 "g", и это был
не предел. Корабль переполняла невероятная мощь, которая, выплеснувшись,
превратится в скорость корабля и пройденное расстояние.
Разумеется, такое огромное начальное ускорение требуется лишь для
кратковременного испытания двигателей, слишком долго находившихся в
законсервированном состоянии. План полета предусматривал постоянное
ускорение в один "g".
Планеты Мультисистемы пока еще не были наименованы. Здесь нужна
продуманная система названий, чтобы избежать путаницы.
Штурманы, не мудрствуя лукаво, говорили о ближайшей планете как о цели
N_1, их это устраивало. Путешествие к цели N_1 едва способно разогреть
двигатели обычного межпланетного корабля. Для корабля, рассчитанного на
преодоление триллионов километров, эта маленькая прогулка в несколько
миллионов километров просто пустяк. Они долетят за два дня.
Пристегнутая ремнями к креслу, Диана упивалась каждым мгновением
полета. Все шло хорошо.
Конечно, она была права, скомандовав срочный старт. Главное улететь.
Неважно, что часть оборудования не смонтирована и кое-кто попал на борт,
когда двигатели уже гудели. Нужно было опередить загадочного противника.
Да и начальство вполне могло передумать.
Уже слышалось глухое ворчание, что последствия старта "Терра Нова"
непредсказуемы, что нельзя бороться с невидимым врагом. Эти трусливые
доводы могли все испортить, и Диана решила рискнуть.
Она, конечно, затеяла опасную игру, но в корабле была уверена
абсолютно. Как в самой себе. Главную опасность представляли харонцы.
Официально корабль спешил к Сфере, но все прекрасно знали, что это
вранье. Они направляются к ближней планете. Если все будет хорошо, Диана
готова лететь оттуда дальше, но не к Сфере. Сфере придется ждать еще
долго. Диана сидела совершенно счастливая. Лампочки приборной доски
переливались всеми цветами радуги под стать ее настроению.
Ее первый помощник, пристегнутый к креслу напротив, был доволен куда
меньше.
Летя к планете, где, по всей вероятности, в избытке обитали неизвестные
живые организмы, экзобиолог Джеральд Макдугал клял себя за согласие
участвовать в этой рискованной авантюре. Ревели двигатели, звенел и
скрежетал металл, и богатому воображению Джеральда представлялись картины
разваливающегося на куски корабля. Умом он понимал, что корабль рассчитан
на десятикратные перегрузки, но ничего не мог с собой поделать. Ему не
хватало настоящих окон, корабль казался ему тесным железным гробом, из
которого уже никогда не выбраться. А он не хотел умереть, не повидавшись с
Марсией.
Надо взять себя в руки, говорил он себе, корабль прекрасен, и все идет
по плану. И вопреки логике возносил из глубины сердца страстные молитвы к
Богу. Так горячо он не молился еще никогда.
"Нет смысла испытывать судьбу", - говорил он себе.
"Терра Нова", набрав необходимую скорость, отключила двигатели и
продолжала мчаться через пространство к безымянной планете по инерции.
"Ненья" выстрелила с Луны и устремилась прочь от Солнца к Плутону, к
Кольцу Харона. У приборов управления сидел Тайрон Веспасиан.
Доктор Саймон Рафаэль смотрел в каюте Ларри на экран, где быстро
уменьшалась Луна. Его занимало, что чувствует человек, лишившийся головы.
Доктор Рафаэль никогда не надевал на себя спецкомбинезон
"телеоператор", но знал - чем лучше спецкомбинезон, тем точнее ощущение
присутствия, им создаваемое, тем вероятнее серьезная психическая травма,
если с телеоператором происходит несчастный случай.
Спецкомбинезон, в котором работал Ларри, был одним из лучших.
Юноша заметался и застонал во сне. Левая рука свесилась с кровати.
Рафаэль взял ее и задержал в своей. Ларри ощутит дружеское прикосновение
и, быть может, немного успокоится.
Рафаэль посмотрел на видеомонитор. Нажав на несколько кнопок
дистанционного регулятора, он сменил красивое изображение Луны скучной
схемой. Но сейчас для Рафаэля не было ничего интереснее ее. На схеме
вычерчивалась траектория полета "Святого Антония" к червоточине.
И зонд был сейчас совсем рядом с ней.
Он неуклонно падал, приближаясь к тому страшному месту, откуда
вырывались странные синие вспышки, откуда до сих пор словно из ничего
появлялись загадочные летательные аппараты и неслись к уцелевшим планетам.
Этот маленький бронированный прибор нес в своей электронной памяти все
последние данные с Марса, все перехваченные сообщения Лунного колеса,
абсолютно всю информацию о захватчиках, поступавшую от других источников.
Все это должна была узнать Земля.
Если Земля еще была жива.
"Святой Антоний" был машиной, и важность задачи, которую ему предстояло
выполнить, его не волновала. Все его знания ограничивались тем, что он
должен прибыть в точно определенное место, диаметром всего в несколько
метров, в точно определенное время. Если "Святой Антоний" промажет или не
успеет проскочить за долю секунды между появлением псевдоастероида и
закупориванием червоточины, зонд будет просто съеден черной дырой.
Мгновение приближалось. "Святой Антоний" в последний раз выверил
траекторию движения.
Червоточина раскрылась точно в рассчитанную секунду. Камеры зонда
увидели это с близкого расстояния, транслировали изображение на Луну и
записали его для предполагаемой передачи на Землю.
Словно из ничего возник псевдоастероид, на бешеной скорости выскользнул
из дыры и, прошмыгнув в каких-нибудь ста метрах от "Святого Антония",
улетел во тьму.
Дыра оставалась открытой.
Зонд упал внутрь.
Великий Клешневидный Оглушитель (Фрэнк. Барлоу) отвечал за поддержание
связи Района Обнаженного Пурпура с остальной Вселенной. Но теперь Земля
оказалась единственным объектом связи, и налаживать эту связь стало очень
легко. Не мешало даже то, что система коммуникаций Земли, лишенная сети
спутников, сильно пострадала.
Создавшееся положение очень беспокоило начальника Великого
Клешневидного Оглушителя Шаляй-Валяя. В конце концов в обязанности
оглушителей входило обеспечивать не слишком хорошую и не особенно плохую
связь. Теперь определить эту золотую середину оказалось трудным делом.
Означала ли легкость, с которой они могли посылать сигналы на Землю, что
связь слишком хороша и нуждается в порче? Или ущерб, нанесенный
космической сети коммуникаций настолько повредил линии связи, что
оглушители должны трудиться с большим тщанием? "Сколько игл уместится на
спине у ангела?" - ехидно спросил себя оглушитель Фрэнк. Он устал от
пустых споров.
Он устал от всего. Устал от своего пурпуристского имени, устал
намеренно запутывать свои рассуждения, устал от того, что ему не разрешали
добросовестно выполнять свою работу. Больше всего его бесило пурпуристское
имя. "Оглушитель" - это просто работник связи. "Великий" не такое
нейтральное слово, оно издевательски намекало на то, как серьезно он
относится к своим обязанностям. Но "Клешневидный"! Фрэнк знал, что
пурпуристы вкладывают в это слово дополнительный смысл: очень решительный
и энергичный человек. Однако вчера вечером он случайно выяснил у донельзя
осведомленной и безжалостной молодой особы, что слово "клешневидный" имеет
насмешливый оттенок, связанный с сексом. А Фрэнка называли так уже много
месяцев!
К черту это все! К черту все правила! Когда власти предержащие
растерялись, Фрэнк почувствовал себя свободным, он понял, что теперь волен
честно работать. И никто не помешает ему использовать приборы для
наблюдения за странными предметами, в одной Вселенной с которыми оказался
ОбнаПур. Почти все время Фрэнк держал датчики настроенными на червоточину.
На его глазах крупные летательные аппараты ныряли в нее и направлялись
неведомо куда. Фрэнк был очарован этим зрелищем. Он часами сидел, словно
прикованный к креслу, и, не отрываясь, пялился на дыру в пространстве.
Так он сидел и в ту минуту, когда в червоточину вошел "Святой Антоний".
Фрэнк Барлоу (Великий Клешневидный Оглушитель) в изумлении увидел, как
от мощных видео- и радиосигналов загораются экраны связи, погасшие
несколько недель назад. Он долго не мог понять, что случилось. А потом его
пальцы замелькали над пультом управления, чтобы все записать.
Новости из дома шли лавиной. Фрэнк скосил глаза вниз и сообразил, что
его рука ищет кнопку внутренней связи. Первая и вполне понятная реакция -
вызвать начальника, Верховного Оглушителя Шаляй-Валяя.
Но что мог сделать Шаляй-Валяй? Усесться здесь и сочинить надлежащий
ответ в духе пурпуристской философии? Или измыслить, как наилучшим образом
обратить этот поток новостей на пользу Бессмысленной Цели? Или созвать
собрание всего брасества?
"Ну уж нет!" - сказал себе Фрэнк. Плевать ему на пурпуристскую
ответственность. Это послание предназначено для Земли, а не для
пурпуристов.
Фрэнк отрегулировал лучшую антенну и ретранслировал сигнал на
Лабораторию реактивного движения. Сотрудники ЛРД примут его сообщение.
Даже для столь защищенного прибора, каким был "Святой Антоний",
путешествие через дыру не осталось безнаказанным. Некоторые системы
получили повреждения. Но он был очень умной машиной и умел ремонтировать
себя.
За считанные секунды "Святой Антоний" проверил все бортовые устройства
и восстановил основные системы. А затем его видеодатчики начали искать тот
единственный объект, который волновал всех больше всего.
"Святой Антоний" нашел все, что искал, и записал столько, сколько успел
до того, как червоточина вновь открылась. И залпом выпустил через нее все
собранные данные.
Ларри открыл глаза и обнаружил, что лежит в теплой постели.
- Что... что происходит? - спросил он.
- Ты на борту "Неньи", - ответил мягкий голос. - Мы везем тебя домой,
на Плутон.
Ларри поднял голову. Рядом с ним сидел доктор Рафаэль. Ларри несколько
раз моргнул и огляделся вокруг. В углу каюты он заметил видеоэкран.
Рафаэль проследил за его взглядом.
- Это "Святой Антоний", - сказал он. - Несколько секунд назад зонд
провалился в черную дыру.
Ларри приподнялся в постели, не сводя глаз с экрана. Тем временем
изображение зонда исчезло. У Ларри захолонуло сердце. Зонд уже встретил
свою судьбу.
Часы на экране отсчитывали время. Ларри наклонился вперед и следил,
едва дыша. Прошло 128 секунд.
- Теперь в любую секунду, - сказал Рафаэль.
Экран замелькал всеми цветами радуги и прояснился.
Установилось далекое, расплывчатое изображение. Это была Земля. Без
сомнения, это Земля. Планета жива.
Ларри отчаянно заморгал, пытаясь сдержать слезы. Он взглянул на Рафаэля
- тот вел себя точно так же. Они вздохнули и крепко обнялись.
Земля. Земля там, она уцелела в странной и страшной Вселенной. Родная
планета живет, несмотря на таящиеся вокруг опасности.
Так было всегда.
Радиоастрономы Земли должны были бы радоваться: новое небо кишело
множеством чрезвычайно сильных радиоисточников.
Но они не радовались, ведь сигналы этих радиоисточников ничего не
означали. Насколько можно было судить, вокруг всех планет Мультисистемы по
замкнутым орбитам обращались радиоизлучатели, которые сразу же, словно для
того, чтобы сбить всех с толку, окрестили Орбитальными источниками
радиоволн - ОРИ. Казалось, ОРИ выполняли единственную задачу - глушить
любую радиосвязь в системе.
Вдобавок ко всем прочим бедам, на Земле не хватало подходящих
параболических антенн-"тарелок" и радиоастрономов. Почти все они с давних
пор работали в космосе.
Но несколько действующих наземных "тарелок" все же нашлось, осталось и
несколько специалистов. Они держали антенны постоянно включенными,
стремясь понять прекрасный и ужасный новый мир, в котором вдруг оказалась