Гинзберг Аллен. Кольцо Харона

но когда денег не хватало - а у него их обычно не хватало, - подрабатывал
гидом. В тот день у него была назначена экскурсия в смотровой купол.
Общаться здесь с шумной толпой туристов, с ахами и охами разглядывающих
серый лунный пейзаж, было куда интереснее, чем возиться с ними снаружи,
где они весело прыгали или от нечего делать отыскивали изъяны в
скафандрах, беззаботно пытаясь совершить случайное самоубийство.
Солнце не мешало посетителям. Снаружи большой затемняющий диск на
специально построенном рычаге, поворачиваясь вслед за светилом, неизменно
занимал положение между ним и куполом и закрывал солнечный круг. Лунный
пейзаж за пределами купола был ярко освещен, сам же купол всегда оставался
в тени. В куполе вдоль плинтуса горели лампочки; света хватало как раз,
чтобы туристы не сшибались лбами.
Но утренние экскурсии, как в купол, так и на поверхность, давались
Люсьену нелегко. Он был совой, привык к ночным сменам в Орбитальной
транспортной службе и к ночной жизни в казино. Люсьен взглянул на часы.
Около 10:00 по универсальному времени. Конечно, вся эта компания только
что сошла с корабля и жила по своему времени. Бог знает, какое для них
сейчас время суток.
Люсьен был невысоким, гибким, атлетически сложенным молодым человеком.
Он проводил много времени в гимнастическом зале, твердо намереваясь
преодолеть свойственную жителям Луны склонность к полноте. Лицо у него
было узкое и бледное, рыжевато-каштановые волосы подстрижены под "ежик".
Взгляд синевато-серых глаз был проницателен и серьезен, вспыхивая иногда
огнем.
Люсьен рассматривал пейзаж. Сейчас его глаза не пылали, а выражали лишь
скуку. Возможно, новичкам пейзаж и казался торжественным, но местные
жители - луняне, как они себя называли, - видели все это по сотне раз.
Никто из них не стал бы без нужды выходить на поверхность. В конце концов
поверхность Луны мало меняется. А точнее - совсем не меняется, но туристам
этого не понять.
Люсьен заметил тучную матрону, которая обводила оценивающим взглядом
своих товарищей, классифицируя, скорее всего, присутствующих здесь по
произношению и одежде. Она со смешной озабоченностью на лице подошла к
Люсьену. "Некая миссис Честер", - вспомнил Люсьен. Она еще не успела
открыть рот, а он уже знал, о чем она спросит.
- Скажите, мистер Дрейфус, - начала она, - почему так мало аборигенов
поднимается сюда, чтобы полюбоваться местными достопримечательностями? Я
приехала сюда неделю назад и до сих пор не встречала на поверхности никого
из местных, кроме экскурсоводов. Здесь такие прелестные пейзажи. Странно,
что они, кажется, не интересны вам...
- На скалы достаточно посмотреть один раз, - устало ответил Люсьен.
Он не стал утруждать себя, комментируя эту популярную на Луне
пословицу. Все новое когда-нибудь приедается, становится старым и никому
не нужным.
И сейчас Люсьен это чувствовал. Уж ему эти скалы были точно не нужны.
Он думал о другом. Сколько же еще ему придется изображать радушие и
непринужденность, чтобы вернуть долг в казино!
Он взглянул на часы. Пожалуй, с них достаточно. Компания вволю
побродила по куполу и повосхищалась красотами. Люсьен хлопнул в ладоши и
взошел на невысокий помост.
- Ладно, друзья, хорошо. Будьте любезны, располагайтесь поудобнее. Я
хочу обратить ваше внимание на несколько заметных отсюда ориентиров.
Первый и самый главный из них, разумеется. Земля, которая сейчас прямо у
меня над головой.
Головы в скафандрах дружно запрокинулись. В воздух взметнулся лес рук -
туристы показывали друг другу родину. Люсьен уже давно не удивлялся этой
реакции - она всякий раз бывала одинаковой. Неужели кто-то из них серьезно
думает, что спутницы не в состоянии сами найти на небе Землю?
Люсьен тоже поднял голову, чтобы посмотреть, какой стороной обращен
сейчас к Луне земной шар и какая там погода. В поле зрения попала Африка.
Прекрасно. Симпатичный, всем известный, хорошо узнаваемый кусочек земного
шара, и видимость хорошая, никакой облачности. Гораздо лучше, чем когда
Тихий океан закрыт тучами, и Люсьену приходится показывать, где бы
находились Гавайи, если бы не были так малы и если бы не было так
пасмурно. Люсьен пытался ради приличия проявлять хотя бы капельку
воодушевления.
- Как вы видите. Солнце как раз поднимается над американским
континентом, и в Атлантике в основном стоит хорошая погода. Кто-нибудь
может показать берег Африки?
Приглушенный шум голосов перешел в гул, туристы энергично показывали
друг другу то, что и так сразу бросалось в глаза. Следующий шаг. Люсьен
поднял глаза к Земле и начал:
- Очень хорошо. Теперь, если вы посмотрите на темную сторону планеты,
вы увидите...
И он увидел. Он увидел, как это случилось. Только что Земля была на
месте, а потом вдруг вспыхнула странная, изогнутая, как молния, полоса
синего света, и планета исчезла. Люсьен моргнул, он не верил своим глазам.
Земли не стало.
Вокруг снова зашумели туристы, на этот раз немного недоуменно.
- Это что, затмение? - спросил один.
- Слушай, парень, что это за дела?
- Может, поляризаторы включились не там, где надо?
- Дуралей, их тут нет! Тут снаружи поворачивается на рычаге такая
штука, которая загораживает Солнце.
- Наверное, это перебои в подаче энергии. На Земле погасли все огни.
- Ну да, а Солнце почему погасло?
- Эй, дружок, у вас раньше такое бывало?
- Молодой человек, скажите на милость, что здесь происходит? -
повелительно вмешалась миссис Честер, как будто Люсьен отвечал за
предотвращение стихийных бедствий.
Люсьен оставил без внимания невежественные гипотезы своих подопечных,
он напряженно вглядывался в небо, а его ум лихорадочно искал объяснение.
Что могло вызвать эффект исчезновения планеты? Может быть, Землю заслонило
космическое пылевое облако? Или это шуточки молодых гениев какого-нибудь
космического дома, сумевших внезапно выставить перед Землей огромный диск?
Да нет, чушь собачья, этого просто не может быть!
Но раз нельзя объяснить исчезновение Земли иллюзией, значит...
Люсьен так и не успел додумать эту ужасную мысль. Началось первое
лунотрясение.
Вся Луна содрогнулась. Внутреннее давление лунной коры существовало
почти всегда, во всяком случае, задолго до того, как первый трилобит
оказался в земных морях, но гравитационное взаимодействие Луны и Земли
уравновешивало его и делало безопасным. И вот это равновесие
катастрофически нарушилось, и скопившееся напряжение внезапно
высвободилось, лунная кора с треском лопнула, как натянутая резиновая
лента. От первого удара люди в куполе повалились друг на друга.
Стоявший на низком помосте для экскурсовода Люсьен подлетел в воздух и
медленно перевернулся через голову.
Толчок заставил Люсьена поверить в невозможное. Неожиданное, страшное
по силе сотрясение почвы у него под ногами, подбросившее его вверх,
сделало несчастье осязаемым. Мягко опустившись на пол купола, Люсьен
вцепился пальцами в резиновое покрытие.
И вдруг его ум прояснился. С ним заговорил голос из прошлого, этот
голос принадлежал отцу Люсьена, и отец, как всегда, знал, что нужно
делать.
Если бы Бернар Дрейфус, герой событий, связанных со страшной аварией в
Третьей Внутренней Сфере, потерял тогда голову, то жертв было бы на
тысячу, нет, на десять тысяч больше. Его-то голос и услышал сейчас Люсьен.
"Воспринимай происходящее, даже самое ужасное, спокойно, никогда не
теряй разума и главное - действуй, - шептал голос. - Большинство людей,
оказавшись в опасности, впадает в панику, а она ведет к гибели. Но мы не
такие. Мы умеем думать и находить выход из самых безвыходных ситуаций.
("Да, это наша семейная традиция", - согласился про себя Люсьен.) Поэтому
мы выживаем, мой мальчик, - продолжал голос. - Когда остальные не в силах
оправиться от неожиданного удара, мы, оценив положение, уже начинаем
действовать. Эта способность у тебя в крови. Доверяй своему чутью и
действуй".
Люсьен поднял голову и посмотрел в небо. Всю его жизнь, все время, что
человечество живет на Луне (а это несколько столетий), и все бесчисленные
миллионы лет перед тем Земля висела в одной и той же точке лунного неба и
была единственным неподвижным объектом среди звезд. Она была там всегда.
А теперь ее не стало. Как это принять, черт возьми? В это нельзя
поверить, не то что принять! Что с ней случилось? Может, она взорвалась?
"Перестань. Прими невозможное. Сейчас неважно, как это случилось".
Почва у Люсьена под ногами вновь содрогнулась, и он услышал детский крик.
Крик направил мысли Люсьена в другую сторону. Для людей Земли он уже
ничего не может сделать, но у него есть обязательства перед гостями, перед
собравшимися в куполе людьми. Люсьен даже не заметил, когда перестал
думать о них, как о бесящихся с жиру буржуа. Они вдруг стали для него
родными, нуждающимися в помощи людьми.
Если почва снова встанет дыбом, купол может не выдержать удара. И
тогда... Нужно срочно вывести их отсюда; спуститься вниз, в город,
наверняка уже взбудораженный, словно потревоженный муравейник.
Люсьен сообразил, что внизу еще не знают про Землю.
Земля. Боже всемогущий, Земля! Люсьен сноба обвел взглядом испуганных
людей, столпившихся вокруг него. Земляне. Главное сейчас - не дать безумию
завладеть ими, зафиксировать мысли на том, что случилось с их планетой.
Необходимо сосредоточить их внимание на непосредственной опасности.
Люсьен медленно встал и широко расставил ноги, приняв осторожную позу
человека, готового к тому, что земля вот-вот уйдет из-под ног.
- Прошу всех внимательно меня выслушать, - в его голосе был металл, и
люди притихли, поворачиваясь к нему. "Успокоить их. Приуменьшить
опасность". - Вам ничего не угрожает, но правила безопасности требуют
эвакуировать людей из купола даже при малейшем сотрясении почвы.
Толчок, который они только что испытали, был далеко не "малейшим", но
Люсьен добросовестно стремился выполнить задачу.
- Будьте добры, встаньте цепочкой и спускайтесь друг за другом по
лестнице. "Предупредить о том, что внизу суматоха". - Пожалуйста, учтите,
что внизу все тоже испытали толчок, так что там может оказаться
неспокойно.
"Замечательно, теперь они готовы ко всему, но это не значит, что они не
сорвутся сразу же с тормозов, увидев, в каком волнении пребывают
аборигены. Паника заразительна. Как не дать им поддаться безумию и не
внушить его другим? Ну, конечно, надо воззвать к их гордости".
- Люди внизу испуганы, вы тоже испугались, но мы не дадим страху
овладеть нами. Покажем всем, что земляне в тяжелом положении могут вести
себя так же мужественно, как луняне. А сейчас пошли, быстро.
Люсьен спрыгнул с возвышения и пробрался вперед к выходу. Он стал
пропускать людей по одному вниз и был приятно удивлен, как все стараются
ему помочь. В голове очереди он заметил спокойную на вид молодую женщину.
Он взял ее за руку. Как ее зовут? Дебора, да, Дебора.
- Послушайте, Дебора, - сказал Люсьен, - нам с вами нужно сделать так,
чтобы мы все вместе вернулись в гостиницу. Задержите людей на открытой
площадке у выхода, а я возьму на себя отстающих.
"Если мы дойдем до выхода", - Люсьен прекрасно знал, во что могло
превратить лунотрясение ведущий от купола в Центральный город тоннель.
Обвал, перепад давления, пробка - и они попались. Он выбросил из головы
эту мысль. Сейчас надо только помочь всем сойти вниз. В суете и заботах он
даже забыл про главное: Земля пропала.


Диана Стайгер боялась сойти с ума. Небо вспыхнуло ослепительной
белизной, белизна нахлынула, захлестнула и вдруг исчезла - вместе с небом.
Корабль закачался, словно пьяный, бешено завертелся на месте,
закувыркался, падая непонятно куда. Диана справилась со взбесившимися
рычагами управления и выровняла "Лошадку" по всем трем осям. Корабль вновь
обрел устойчивость, и Диана в ужасе вгляделась в замершую картину. Эта
белизна, которая, внезапно заполонив все, втянула в себя привычные звезды
и тоненький серп Луны. По небу рассыпались новые, другие звезды. От
прежней Вселенной напоминала лишь Земля и уродливый корпус ОбнаПура.
И тут последовала повторная вспышка, и белизна снова ринулась на Диану.
Нет, это была не белизна, а пустота. На долю секунды пустота показалась
Диане черной бездной, но потом она поняла, что ошиблась. Ничего черного не
было. А была либо ослепительная белизна, либо туман, пробравшийся
непостижимым образом сквозь стекло иллюминатора и окутавший мозг Дианы. Но
что бы это ни было, небо над кораблем вспыхнуло вновь. На этот раз
"Лошадка" удержалась на месте. Перед Дианой открылась еще раз изменившая
свой облик Вселенная. Снова незнакомое небо. Без Луны, без Верхнего
Нью-Йорка, без привычных созвездий.
Но по крайней мере это было настоящее небо со звездами, а не черт знает
что. Диана проверила хвостовые камеры. Позади и чуть ниже корабля светлая
сторона Земли вдруг стала темной, едва заметной в мерцании звезд. Солнце
исчезло? Прежде чем Диана успела удивиться этому превращению, новое небо
опять куда-то провалилось. Невидимый кулак снова толкнул корабль, и
"Рабочая лошадка" опять потеряла равновесие, завертелась, как сумасшедшая.
Только Диане удалось выпрямить корпус корабля, как появилось еще одно
новое небо. И белизна, и безумные кувырки. Потом настоящее небо. А затем
все повторилось опять, весь этот кошмар.
Опять.
И опять.
И опять.
Небо вокруг корабля беззвучно громыхало, взрывалось, исчезало,
разрушалось и восстанавливалось, и так много раз. Рассудок подсказывал
Диане, что такие катаклизмы должны происходить с оглушительным грохотом,
что корабль должен разлететься в щепки, не выдержав ударной волны, но
вакуум не пропускает акустические колебания, и ужасное действо
разворачивалось перед глазами Дианы в полном безмолвии.
Но нет, не совсем в полном. С каждым переходом от пустоты к небу, к
трехмерному пространству осязаемой Вселенной, Диане чудилось, что она
слышит и чувствует, как корабль мелко вздрагивает от еле слышного низкого
гула.
У нее появилась мысль, что она просто свихнулась. Потому что в космосе,
в пустоте невозможен звук. Невозможен? Это если она в обычном космосе. А
что такое необычный космос?
Диана с опозданием поняла, что каждый сигнал тревоги на пульте
управления "Рабочей лошадки" сопровождается светом и звонком. Она не
решалась выпустить из рук рычаг управления и отключить сигналы. За
иллюминатором по-прежнему бесновалась круговерть: белые, красные и
бело-голубые звезды сменяли друг друга. Нет, не звезды, это было множество
солнечных дисков, расположенных достаточно близко; их было хорошо видно,
они ослепляли своей яркостью. Диана включила хвостовой монитор и увидела
Землю, освещенную странными звездами, которых здесь не должно было быть.
Полагаясь больше на чутье, чем на логику, Диана включила передние
двигатели "Рабочей лошадки" и попятилась от вертящегося яростного неба
назад, под защиту родной Земли.
Черт! С передними двигателями что-то неладно. Наверно, первый удар
повредил их; Диану швырнуло влево. Она не сдавалась, включила левые
двигатели и сумела почти по прямой отлететь назад. Нос корабля слегка
отклонился от курса, и Диана позволила "Лошадке" немного покрутиться.
Пусть, силы Диане еще пригодятся. Снова возникла белая стена. На этот раз
нос "Лошадки" смотрел немного в сторону, и Диана увидела край стены,
резкую границу между ничем и обычным пространством. Диану вдруг осенило:
может быть, пустота стоит на месте, а она сама, кувыркаясь, проваливается
в открывающиеся в космосе дыры?
Она сама, ОбнаПур и Земля проваливаются в дыры. Господи Иисусе! И
Земля!
Новая дыра разинула пасть. А затем возникла еще одна дыра. Под ней
зависли Земля, ОбнаПур и "Рабочая лошадка" Дианы, а над ними раскинулась
во все стороны, уходя в бесконечность, кроваво-красная пульсирующая
плоскость, разлинованная штрихами, которые напоминали широты и долготы.
Поверхность была слишком твердой, чтобы быть звездой, но отчего тогда
Диане так обжигало лицо?
Тут открылась новая дыра, и видение исчезло.
Диана мертвой хваткой вцепилась в рычаг управления и подумала: слава
Богу, если это она сошла с ума. Тогда как-нибудь переживем. Хуже, если с
ума сошла вся Вселенная.


Небо падало. Джеральд Макдугал лежал на земле лицом вверх, вцепившись в
траву; он боролся за жизнь и чувствовал, как жизнь уходит.
Посреди ночи небо стало синим, ярким, как в полдень. Но это был не
настоящий дневной свет, слишком уж необычна была его окраска. Творилось
что-то странное.
В небе появилось беловатое пятно и, разрастаясь, устремилось к Земле;
пятно расплывалось, пока не заслонило собою весь мир. Оно продвигалось все
ближе и ближе, проглатывая все на своем пути, наконец добралось до
Джеральда, и тут же навалилась темная ночь. Сияли незнакомые Земле звезды,
бросали холодный свет, от которого Джеральда пробрала дрожь.
Почва снова затряслась. Это был уже второй толчок. Джеральд закрыл
глаза и стал молиться. Некоторое время он жил в Мексике и довольно хорошо
знал, что надо делать во время землетрясения - там они были довольно
часты. Поэтому, проснувшись после первого толчка, он сразу же выскочил из
дома и вот теперь в ужасе лежал на траве, наблюдая за странными переливами
света.
Небо опять упало, белое пятно разбухло и бросилось вниз. Дыра в небе
поглотила Джеральда, поглотила землю, на которой он лежал, и открылось
другое небо. От горизонта до горизонта оно занялось огнем, засверкало
кроваво-красным светом, ярче всего на севере. Пышную, прекрасную зелень
Ванкувера словно залило кровью.
В этот миг Джеральд осознал, что настал Судный день. Господь в своей
Божественной мудрости назначил этот день для долгожданного, предсказанного
тысячелетия назад Конца времен. Вот они Громы, и Гласы, и Трубы Суда.
Джеральд снова закрыл глаза и стал молиться, истово молиться. Ибо кто
уверен в Спасении? Он подумал о жене, Марсии, находящейся сейчас на
ВИЗОРе, и чуть заметно улыбнулся, вспомнив, что разлученные семьи
воссоединятся на небесах. Он помолился за Марсию и несколько утешился.
Марсия не верит в Бога, но она хорошая женщина, добрая и ласковая, следует
велению сердца и не закапывает в землю данные ей Господом таланты. Боже
праведный, не лиши ее рая!
Усилием воли он заставил себя открыть глаза. Все еще с молитвой на
устах, всем сердцем славя Господа, Джеральд осмотрелся по сторонам. Да,
ему суждено одному из немногих стать свидетелем Конца света и Божьего
суда. И он должен быть достоин такого избранничества.
Но при всем при том он бы с радостью уступил честь лицезреть эти
события потомкам.


Астроном Вольф Бернхардт сидел в темном помещении на полу, даже не
думая о небе. Он поднялся и двинулся на ощупь во внезапно наступившем
мраке. Свет погас во время первого толчка. Вольф был убежден, что
землетрясение и гравитационная волна как-то связаны друг с другом. У него
не было доказательств, не было подтверждений, но он знал это.
Гравитационный луч каким-то образом задел разлом Сан-Андрее, проходящий
почти под ЛРД. Неудивительно, что землетрясение было таким мощным.
Но как могла микроскопическая гравитационная волна поколебать
геологические разломы планеты? Это нелепость. Однако сейсмологи не
предсказывали землетрясения. Калифорнийцы из ЛРД всегда хвастались перед
заезжими учеными, что за последние пятьдесят лет ни разу не ошиблись в
сейсмологических прогнозах.
А сегодня ошиблись.
Но как, как мог гравитационный луч это сделать? Здесь что-то не так.
Физики с Плутона открыли что-то гораздо более мощное, чем они себе
представляли. Чего-то они не рассчитали.
Зажегся свет, и Вольф вернулся к своему креслу. Автоматическая камера
включилась, повернулась и вновь поймала его в объектив.
- Плутон, приветствую вас еще раз, - заговорил Вольф. - Похоже, вы тут
все разворотили. У нас в Калифорнии произошло землетрясение, хотя никто не
знает, чем оно вызвано.
Резервная энергетическая система возвращалась к жизни. Вольф посмотрел
на пульт управления связью и увидел, что линия связи с Плутоном не
работает. Черт! Вышли из строя все линии связи. И все запасные линии.
- Плутон, кажется, вы не сможете нам отвечать. Я продолжаю передачу в
надежде, что у вас работают приемники.
Он взглянул на приборы с показаниями мощности гравитационного пучка и
остолбенел. Немыслимо. Совершенно немыслимо! Считалось, что Кольцо Харона
посылает устойчивый импульс из одной точки. Но датчики не могли ошибиться,
а они показывали сейчас, что воспринимают не один, а несколько сигналов,
идущих из разных источников. Спустя секунду цифры погасли, и на экране
появилось предупреждение:

СИСТЕМА ПЕРЕГРУЖЕНА.
АВАРИЙНЫЕ ВЫКЛЮЧАТЕЛИ РАЗЪЕДИНЯЮТ СИСТЕМУ.

Раздался странный негромкий гул, пол под ногами закачался, и все здание
содрогнулось. Еще один толчок? Непохоже. Слишком сильный, слишком резкий,
как будто где-то рядом, в нескольких сотнях метров отсюда произошел
сильный взрыв. Лаборатория гравитации? На экране высветилось новое
предупреждение:

АВАРИЯ СИСТЕМЫ.
ПОВРЕЖДЕНИЕ ВСЕХ ГРАВИТАЦИОННЫХ ДАТЧИКОВ.

Господи Боже, что там еще такое?
- Плутон, мы получили какие-то необъяснимые результаты. Думаю, что
землетрясение повредило оборудование. Не Прекращайте прием. Я не отключаю
канал связи и уточню, что произошло.
Вольф встал и покачал головой. Хватит мечтать о славе. Долг требует,
чтобы он проверил систему. Тем более что опыт не удался и никого не
сделает знаменитым.
Вольф направился в лабораторию гравитации, а передатчик героически
пытался послать импульс в пустоту к планете, которая уже находилась совсем
в другом месте.
Там, где раньше была лаборатория гравитации, Вольф обнаружил огромный
кратер, на дне которого еще тлели угли.


Когда открылся воздушный шлюз, Люсьен вздохнул с облегчением. Он
сомневался, не глупо ли во время толчков пробираться в глубину тоннеля, но
оказалось, что он был прав. Тем более что ничего другого не оставалось -
мигающая желтая полоска на индикаторе шлюза означала, что в смотровом
куполе происходит утечка воздуха. Люсьен никому не сообщил об этой
опасности, но если бы они остались в куполе, то рано или поздно неминуемо
задохнулись бы. Хорошо еще, что толчки не заклинили дверь воздушного
шлюза. Вот тогда уж точно ситуация стала бы абсолютно безвыходной.
Люсьен заметил, что многие его подопечные пятятся назад, не осмеливаясь
войти в узкую камеру воздушного шлюза. При опасности боязнь замкнутого
пространства вполне объяснима.
- Пойдемте, друзья, - сказал Люсьен, пытаясь добросовестно доиграть
роль утомленного работой экскурсовода, пастуха, уставшего пасти свое
стадо. - Заходите внутрь. Чем раньше мы войдем в шлюз, тем раньше выйдем с
другой стороны. Пойдемте.
Туристы продолжали упираться, пока Дебора ("Молодчина!" - зааплодировал
про себя Люсьен), глубоко вздохнув, не вошла решительными шагами в шлюз.
Этого оказалось достаточно, чтобы почти все сдвинулись с места.
Люсьен собрал всех в тесной камере шлюза. В группе было двадцать восемь
человек. Обычно для прохода воздушного шлюза Люсьен делил группу пополам,
но еще одно сотрясение почвы, и можно навсегда остаться здесь. Надо
торопиться, нельзя оставлять здесь ни одного человека. Люсьен загнал
внутрь всю группу, втиснулся сам и протолкался к кнопкам управления. Он
сорвал печать с аварийного выключателя и нажал кнопку. Загудела сирена, и
вместо привычных белых огней зажегся ярко-красный аварийный свет. Люк
купола медленно задвинулся. Туристы подались назад, испуганно прижимаясь
друг к другу.
Насосный механизм лязгал и взвизгивал, издавая непривычные Люсьену
звуки и действуя ему на нервы. Может, после лунотрясения в механизме шлюза
не все в порядке? Что если камера остановится? На сколько хватит воздуха?
В маленьком помещении, набитом людьми, и так было душно. Наконец раздалось
желанное шипение насосов, выравнивающих давление на входе и выходе; это
означало, что они благополучно приехали.
Двери в город отворились. С дружным вздохом облегчения толпа
устремилась в проем дверей.
Главный город, выстроенный под поверхностью Луны, представлял собой
растянувшийся на несколько километров ряд объемов в виде линзы, их
называли Внутренними Сферами. Купол для туристов располагался на
поверхности, в пятидесяти метрах над краем одной из них, и соединялся с
городом длинным наклонным тоннелем, ведущим от поверхности к воздушному
шлюзу. Выход из воздушного шлюза в город проектировали, думая о туристах.
Одна стена от пола до потолка целиком состояла из огромных смотровых окон,
которые выходили на Внутреннюю Сферу Амундсена, открывая прекрасную
панораму суетящегося внизу города.
Но сейчас от смотровых окон остались груды валяющихся на полу стекол и
торчащие из рам острые осколки. По помещению гулял пыльный ветер.
Раскинувшийся внизу город напоминал зону военных действий. В трех
местах клубами поднимался густой дым и, подхваченный неистовым ветром,
уносился к небесно-голубому потолку Сферы.
Больше всего луняне боялись утечки воздуха. Люсьен старался об этом не
думать. Работают ремонтные бригады или нет? Он опять перевел взгляд с
потолка на город. Пышная зелень, которой город так гордился, была более
или менее на месте, но в нескольких местах деревья лежали. Оползни