Гинзберг Аллен. Кольцо Харона

вслух всему персоналу.

"ОТПРАВИТЕЛЬ: ЦЕНТР СВЯЗИ СТАНЦИИ НА ТИТАНЕ, СВЕРХСРОЧНО, ЛИЧНО В РУКИ.
АДРЕСАТ: РАФАЭЛЬ, УЭБЛИНГ, БЕРГХОФФ, ЧАО.
ТЕКСТ СООБЩЕНИЯ: СТАНЦИЯ НА ТИТАНЕ, ФИЗИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ ИМЕНИ САХАРОВА
ОТВЕЧАЕТ СТАНЦИИ ГРАВИТАЦИОННЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ НА ПЛУТОНЕ. ГОРЯЧО
ПОЗДРАВЛЯЕМ РАФАЭЛЯ И ВСЕХ УЧАСТНИКОВ ЭКСПЕРИМЕНТА. НЕВЕРОЯТНО! В
СООТВЕТСТВИИ С ВАШИМ УВЕДОМЛЕНИЕМ О ПРОВЕДЕНИИ ОПЫТА ГРАВИТАЦИОННЫЕ
ДАТЧИКИ ЗАРЕГИСТРИРОВАЛИ С МИНИМАЛЬНОЙ ПОГРЕШНОСТЬЮ ПРИЕМ ГРАВИТАЦИОННЫХ
ИМПУЛЬСОВ НЕБЫВАЛОЙ МОЩНОСТИ. ДЛЯ НАС БОЛЬШАЯ ЧЕСТЬ ПЕРВЫМИ ПОЗДРАВИТЬ
ВАШУ ЛАБОРАТОРИЮ С ЭТИМ ВЕЛИКИМ ДОСТИЖЕНИЕМ. МЫ ОБРАБАТЫВАЕМ ДАННЫЕ ДЛЯ
ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ПОДРОБНОГО АНАЛИЗА И ПЕРЕДАДИМ ИХ ВАМ СРАЗУ ПО ЗАВЕРШЕНИИ
РАБОТЫ. ЭТО ОТКРЫТИЕ ПЕРВОСТЕПЕННОЙ ВАЖНОСТИ. МЫ ПОДНИМАЕМ РЮМКИ С
НАСТОЯЩЕЙ "СТОЛИЧНОЙ" И ПЬЕМ ЗА ВАШЕ ЗДОРОВЬЕ. МОЛОДЕЦ, САЙМОН. С
НАИЛУЧШИМИ ПОЖЕЛАНИЯМИ, ДИРЕКТОР М.К.ПОПОЛОВ. КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ".

Раздался оглушительный взрыв аплодисментов, человек десять подбежали к
Ларри пожать руку. Сондра не могла сдержать ехидной улыбки: "Вот уж
поистине "молодец, Саймон"! Директор Пополов решил, что Саймон Рафаэль
руководил проведением опыта, в действительности же доктор всеми силами
старался ему помешать. Ну и пусть, сотрудники-то Станции понимают, кто
заслуживает поздравлений, от них правду не утаишь". Сондра видела, как
растет кольцо улыбающихся людей вокруг Ларри. "Молодец, Саймон". Сондра
посмотрела туда, где стоял Рафаэль, и не увидела его. Она перевела взгляд
на дверь - пользуясь тем, что всеобщее внимание направлено на Ларри,
директор, чтобы избежать унижения, потихоньку выскальзывал из комнаты. На
какое-то очень короткое мгновение Сондре стало его жаль.
Затем толпа поглотила ее и увлекла в вертящийся вокруг Ларри людской
водоворот. Смущенный, покрасневший, взволнованный, он принимал
поздравления сослуживцев - среди них были и те, кто всего несколько часов
назад публично называл его лжецом. Со всех сторон сыпались вопросы. Каждый
вытащил свой карманный компьютер и пытался подключиться к данным Ларри,
хранящимся в центральной вычислительной машине. Система связи с ней на
минуту отключилась, перегруженная слишком большим количеством запросов.
Тогда Ларри воспользовался собственным компьютером, которому подчинялись
интересующие сейчас людей массивы и банки данных.
Ларри изнемогал от напряжения. Гордость, волнение, обычная неловкость
на людях, боязнь предполагаемых действий Рафаэля - все эти чувства и
многое другое смешались в его душе, а тут еще наседали с бесконечными
вопросами ученые во главе с Уэблинг. Но все-таки главным ощущением было
торжество, величие сегодняшнего события.
Кто-то (Ларри показалось, что это Эрнандес, эксперт по микронавигации)
совал ему под нос свой компьютер и просил объяснить воспроизведенный на
экране график последовательности технологических операций. Ларри принялся
разбираться в графике. Его ответы вызвали следующие вопросы, и вновь
разгорелся нешуточный спор. Было слишком много вариантов, слишком много
теорий.
В какую-то секунду все почувствовали, что объяснения будут яснее рядом
с экранами, счетчиками и ручками управления, и толпа двинулась из
обсерватории в Главную диспетчерскую Кольца. Впоследствии Ларри не помнил,
как он туда попал.
Оказавшись в диспетчерской перед кнопками, шкалами и приборами,
сотрудники Станции повели себя строже и спокойнее. Голоса притихли, люди
перестали перебивать друг друга.
Комната была маленькая, а людей набилось как сельдей в бочке.
Экологическая система работала на пределе, воздух стал горячим и спертым.
Никто не обращал на это ни малейшего внимания, слишком уж все были
увлечены анализом эксперимента. Духота, напротив, даже подчеркивала
драматизм и торжественность происходящего. Ларри оперся о спинку кресла и
устроил импровизированный семинар.
Страсти понемногу уступали место спокойному обсуждению, но тут пришло
следующее сообщение - со Станции на Ганимеде. Оно было еще восторженнее,
чем ответ с Титана. Потом снова подключился Титан с подробным отчетом, и
тут всеобщее воодушевление, казалось, уже достигшее предела, удвоилось.
А когда пришел полный отчет с Ганимеда, то, вкупе с предыдущим отчетом
Титана, получился материал для серьезной работы. Раньше была точно
известна лишь исходная мощность посланного луча, теперь же к ней
добавились его характеристики еще в двух точках пространства - при
прохождении Титана и Ганимеда. То есть динамическая картина изменения
лучевых характеристик стала более или менее ясна.
Данные не только подтвердили, что гравитационный луч Ларри существует,
но и сообщили много нового о природе самой гравитации, о поведении луча в
пространстве-времени, о веществе и гравитационных полях, сквозь которые и
рядом с которыми он проходил, и о взаимозависимости его показателей от
скорости встреченных им в пространстве объектов. Эрнандес сразу доказал,
что гравитационные волны подвержены эффекту Допплера. Ничего
удивительного: теория так и предсказывала, но впервые это было установлено
и подтверждено экспериментально.
Посреди всеобщей суматохи Ларри вдруг с поразительной ясностью понял:
удовлетворительно понять силу, действующую в природе, можно, лишь
научившись управлять ею. Раньше ученым никогда не удавалось воздействовать
на гравитацию, повертеть, грубо говоря, ее так и этак и посмотреть, что из
этого получится. Теперь у них появилась такая возможность, за последние
четыре часа они узнали о гравитации больше, чем человечество за всю свою
историю.
Их спасло то, что у них в запасе было некоторое количество энергии для
работы. Науке всегда требуется больше энергии, чем может дать ей природа.
Недалеко ушли бы люди в изучении магнетизма, если бы могли рассчитывать
лишь на естественные магнитные поля Земли и случайные залежи магнитного
железняка.
Это касается, конечно, не только магнетизма. Чтобы вызвать молнию,
нужна целая гроза, для создания естественного поля тяготения с
напряженностью в один "g" тело величиной с Землю, для осуществления
термоядерного синтеза - масса Солнца. Сейчас люди научились получать ту же
или почти ту же энергию, применяя гораздо более компактные приспособления.
Впрочем, Ларри было не до размышлений. С Ганимеда и Титана продолжали
поступать послания, в них упоминалось и о том, что ВИЗОР и ЛРД уже в курсе
событий.
Ларри мысленно представил, как напряженно сейчас работает лазерная и
радиосвязь Внутренней системы, как пронзают ее просторы многочисленные
послания, как следуют они один за другим, неся с собой новую информацию,
которая устаревает еще до приема сигнала адресатом. К тому времени, как на
Плутон пришло известие с Титана о том, что Титан уведомил Землю о
предварительных результатах опыта, Земля уже получила гравитационный луч.
ЛРД вышлет сообщение сразу же после получения сигнала, это ясно. Ларри
то и дело смотрел на часы и в сотый раз прикидывал время возможной
задержки ответа. За двадцать минут до вычисленного им срока он решительно
поднялся со своего места.
- Коллеги, вопросов для обсуждения еще масса, но вот-вот придет ответ
из ЛРД, и когда поступит сообщение, я хочу быть в обсерватории, - сказал
Ларри.
Шум и гам вспыхнули с новой силой, и вся группа вернулась в купол.
Каждый хотел узнать содержание сообщения из первых рук. Слишком многое от
него зависело, и прежде всего - быть ли Станции, продолжится ли их работа.
Ларри в общей суматохе ускользнул в свою комнату, ему хотелось побриться и
принять душ. Уже второй день он почти не спал. Если некогда отдыхать,
нужно хотя бы наскоро привести себя в порядок.
Он пришел в купол за несколько минут до предполагаемого включения
Земли. Представление уже началось. В куполе оставили лишь тусклый свет,
над головами зрителей мерцали звезды. В небе царил Харон и его могучее
Кольцо.
Вид Кольца вызвал у Ларри душевный подъем. Он, Ларри, все-таки нашел
применение этому умнейшему и красивейшему произведению рук человеческих,
сделал с его помощью открытие. А еще бы чуть-чуть - и все закончилось бы
консервацией.
Ларри подождал, пока глаза привыкнут к полумраку и огляделся кругом.
Связисты усердно трудились: по одну сторону они установили несколько
больших видеоэкранов и теперь переставляли стулья так, чтобы экраны были
видны всем. На одном экране светились часы, отсчитывающие время, которое
осталось до получения ответного сигнала с Земли. Следующий экран был
чем-то вроде огромной записной книжки: на нем были представлены
предварительные результаты эксперимента, суммирующие данные Титана,
Ганимеда и ВИЗОРа.
Ларри сообразил, что пока он был в душе, пришел сигнал с Венеры. На
третьем экране была изображена картина системы Земля - Луна, как ее видно
в телескоп. Обе планеты светились на небосводе, словно выпуклые звезды.
Ларри сильно удивил четвертый экран. На нем выступал перед камерой
подтянутый, строго одетый молодой человек. Строка в нижней части экрана
пояснила, что это Вольф Бернхардт, говорящий от имени ЛРД по линии быстрой
связи. С учетом стоимости трансляции и трудностей с передачей телесигналов
на Плутон, было ясно, что на Земле Ларри принимают всерьез.
Он пробился между рядами и нашел свободное место возле Сондры.
- Ты почти ничего не пропустил, - театральным шепотом, слышным в самых
дальних углах комнаты, проинформировала Сондра. - Парень рассказывает об
ответе с Венеры.
С рассеянным видом кивнув, Ларри взглянул на часы. Осталось три минуты.
Сзади люди вдруг зашевелились. Ларри обернулся и увидел, что в купол
входит доктор Саймон Рафаэль. Он задержался у двери и стал озираться по
сторонам. На мгновение его взгляд скрестился со взглядом Ларри.
У Ларри душа ушла в пятки - так бывало в начальной школе, когда в него
вонзались глаза-буравчики директора. В этом смысле Ларри-взрослый недалеко
ушел от Ларри-ребенка. Он панически боялся таких взглядов. Этот взгляд
означал, что он влип. Опять. Еще раз. Всегда. Рафаэль отыщет способ его
наказать.
Ларри снова вспомнил угрозу Рафаэля вычесть всю стоимость опыта "до
последнего цента" из его зарплаты. Взгляд сказал Ларри, что угроза
остается в силе. Рафаэль уж как-нибудь заставит Ларри заплатить. Это будет
даже не наказание, а месть.
Рафаэль отвел взгляд, вошел в комнату и стал бочком протискиваться
вдоль задней стены; он хотел следить за происходящим, но так, чтобы самому
не маячить на виду.
Ларри облегченно вздохнул. Директор - сейчас по крайней мере - не
собирается устраивать ему взбучку. Этот миг, здесь и теперь, принадлежит
ему, Ларри. А это уже кое-что.


Наконец гравитационный луч сместился, нацеливаясь в третью планету.
Наблюдатель неотвратимо оказывался на его пути. Луч прошел сквозь плотную
массу Луны, как свет сквозь стекло. Но глубоко под лунной поверхностью
затаилось, охватывая ядро земного спутника, громадное кольцо в виде тора -
это и был Наблюдатель. Он содрогнулся, когда гравитационный импульс достиг
его.
Это был сигнал, условный знак, приказ - все вместе, и именно ради этого
мгновения Наблюдатель был создан.
Последовала непроизвольная, как у человека, отдергивающего руку от
удара током, и безотчетная, как у любовника в момент оргазма, реакция на
сигнал. Луч вызвал к жизни невероятно быструю последовательность действий,
не подлежащих регулированию системой, которая заменяла Наблюдателю
сознание.
Огромная энергия была накоплена Наблюдателем не для работы (для работы
ее бы заведомо не хватило), а для того, чтобы открыть главный
энергетический Канал, через который и должна поступить основная энергия. И
вот Канал открыт. Связка заработала, и от первой же энергетической порции
Наблюдатель испытал острое наслаждение.
Энергия. Теперь он обрел ее. Все его существо переполняло сознание
собственной мощи, которой никто уже не в силах противостоять. Итак, его
час настал. Теперь он может заняться Землей.
Наблюдатель втянул огромную порцию энергии и приступил к своей миссии.


Ларри нервно поглядывал на часы. Время шло уже на секунды. Он
прислушался к выступающему.
- Мы получили еще одно подтверждение с Венеры. Полторы минуты назад по
объективному времени луч направился к Земле, и теперь мы ждем его здесь.
Все приборы готовы к запланированному приему луча.
Зрители засуетились в ожидании. Вот это и есть самое важное - прежде
всего для Станции гравитационных исследований, их Станции.
Если они произвели благоприятное впечатление на ЛРД, то и за
Астрофизическим фондом ООН дело не станет. А если АФ ООН будет на их
стороне, то Станцию нельзя будет закрыть. По крайней мере, Ларри на это
надеялся.
Выступающий отвернулся от камеры, чтобы посмотреть на часы. Часы в эти
минуты были самым популярным предметом.
- Еще двадцать секунд, - явно наслаждаясь каждым мгновением, сказал он.
Ларри сглотнул слюну и подался вперед. Глупо беспокоиться, глупо
волноваться. Он знает, что все получилось. Секунды утекали одна за другой.
- Пять, четыре, три, два, один, ноль. Мы получаем первый...
Связь с ЛРД прервалась.
Земля исчезла с видеоэкрана.
В телескопе висело только изображение Луны.
Одной Луны.
Ларри сидел и, похолодев от страха, следил за экраном монитора.
Связисты уже вскочили с мест и бросились проверять оборудование.
- Все в порядке, - сказал один из них. - Видимо, линии связи с Землей
вышли из строя.
- Бред какой-то. Проверь в центральной.
Все в порядке. Ларри сидел, не шевелясь, сердце гулко билось. Сейчас
связисты найдут причину неполадок в своем оборудовании.
Но Ларри знал: никаких неполадок нет, все приборы исправны. Он и сам не
мог бы себе объяснить, откуда в нем это твердое знание, ведь никаких
доказательств у него не было, оно родилось на уровне интуиции. Но тем не
менее он знал, что каким-то непостижимым образом луч, безвредный
гравитационно-волновой луч, настолько слабый, что воды бы не замутил и
комара не обидел...
Каким-то образом он испепелил Землю.
Глаза присутствующих обратились на Ларри. В этих глазах больше не
светились симпатия и научный азарт. "Да, - подумал Ларри, - теперь все
охотно признают мое авторство".
Самый страшный взгляд Ларри чувствовал затылком, он и не оборачиваясь
мог назвать его хозяина. Позади него стоял одуревший от ужаса и гнева
Рафаэль.
В голове у Ларри вертелись две мысли - одна невероятная, другая просто
безумная.
Ларри Чао уничтожил Землю. Это была невероятная.
А вторая - про то, что не мытьем, так катаньем Саймон Рафаэль добьется
удержания суммы ущерба из его зарплаты.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

6. ЯНТАРЬ ВРЕМЕНИ

Джеральд Макдугал протянул руку и нажал на кнопку звонка. Два часа
утра. Ванкувер в провинции Британская Колумбия - прекрасный город, но есть
у него один крупный недостаток: город расположен в непривычном часовом
поясе. ВИЗОР, как, в сущности, и все другие космические сооружения,
работал по всемирному времени. Гринвичскому среднему времени, как его
здесь называют.
Два часа утра. Без учета поправок на скорость света, на ВИЗОРе десять
часов. В десять часов утра по вторникам и субботам Марсия всегда, если
было возможно, отправляла послания домой. Вчера вечером сразу после 10:00
по универсальному времени она прислала письменное извещение в двадцать
слов о том, что они принимают участие в каком-то гравитационном
эксперименте, проводимом на Плутоне.
Джеральд потянулся и зевнул. Венера сейчас расположена так, что
получается десятиминутная задержка сигнала плюс несколько долей секунды,
пока орбитальный спутник связи поймает сообщение и передаст его на Землю.
Достаточно, чтобы как следует проснуться, прежде чем придет еженедельное
известие от Марсии. Конечно, он мот включить приемник на запись
видеосообщения и прокрутить его позже, но хотелось увидеть послание сразу
же по прибытии. Так Джеральд узнает, что Марсия делала и говорила десятью
минутами раньше. Господи, как он по ней скучает!
Джеральд встал, подошел к окну и посмотрел на раскинувшийся перед ним
замечательный город. Его родной город. Если не считать неудачного часового
пояса, не было лучшего уголка на Земле. Хотя специальность у Джеральда
такая, что ему вообще нет места на Земле. Джеральд был высок, мускулист, с
кудрявыми каштановыми волосами и тяжелым подбородком. Ожидание всегда
вызывало в нем беспокойство, и ему не раз приходилось убеждать себя в том,
что терпение - это добродетель.
"Скоро снова в космос, - не слишком уверенно пообещал себе Джеральд.
Надежда все еще жила в нем. - Снова на Венеру, на ВИЗОР, к жене и работе".
Строго говоря, основного предмета работы Джеральда Макдугала вообще не
существовало. А одной из задач его деятельности было истребить то, что с
определенной долей условности можно все-таки отнести к этому предмету.
Джеральд был экзобиологом, изучающим внеземные формы жизни. Беда в том,
что внеземных форм жизни попросту нет. Разумеется, кроме тех, что, будучи
перенесены с Земли, продолжают развиваться за пределами планеты. Каждый
человек, каждое растение, каждое животное, завезенные в поселения,
приносили с собой миллиарды микроорганизмов.
Куда бы ни отправились люди, вместе с ними путешествовали вирусы,
бактерии и другие микробы, болезнетворные и вполне безобидные. Были
придуманы специальные медицинские процедуры, чтобы не выпустить опасных
пришельцев из закрытых колоний, но некоторые микробы все-таки покидали
купола, тоннели, корабли и жилища и проникали в окружающую среду. Почти
все они погибали, как только оставляли Искусственную среду. Но небольшое
число выживало. И уж совсем немногим из них удавалось размножиться и
распространиться. Но если уж они начинали размножаться, то почти всегда в
угрожающем количестве.
Завезенные с Земли микробы прятались в почве вокруг марсианских
городов, кормясь просачивающимися из куполов воздухом, влагой и органикой;
жили внутри горной породы разрабатываемых астероидов, питаясь дьявольским
зельем из сложных углеводородов; лоскутками плесени покрывали воздушные
шлюзы по всей Солнечной системе, непонятно как высасывая воздух, воду и
кусочки органических веществ из загерметизированных шлюзов и образуя в
безвоздушном пространстве живую оболочку.
Даже Джеральда, который по работе давно должен был привыкнуть к таким
явлениям, поражала живучесть этих существ в совершенно, казалось бы,
непригодных условиях. Для него это было еще одним доказательством бытия
Божьего. Случайное сцепление событий не могло породить существ, способных
на такие подвиги. Да, эволюция существует! Но эволюцию направляет рука
Господня.
Рука Господня, действия которой неисповедимы и порой вселяют страх.
Некоторые микроорганизмы проникали из внешней среды обратно внутрь куполов
и космических кораблей. Большинство этих Вернувшихся опять-таки вымирало,
не выдержав перемены среды обитания, но ничтожная часть вновь
приспосабливалась. И тут наступало самое ужасное. Закаленные долгой жизнью
снаружи, научившись питаться чем попало, эти мутанты плодились в огромных
количествах, пожирая пластмассу, металл, каучуковые детали,
полуорганические сверхпроводники. А некоторые из них, потомки
болезнетворных бактерий, сохранили способность заражать человека.
Они возбуждали болезни и к тому же проедали насквозь скафандры и
воздушные купола. Или портили провода энергетических сетей. Или забивали
клапаны систем синтеза.
С точки зрения человека. Вернувшиеся - это кошмар. Но Бог - Джеральд
это знал - не разделяет точки зрения человека. Господь Бог желает, чтобы
все существа повсюду имели право на жизнь. Люди и микробы равным образом
Его дети, одинаково удивительные. Он хочет, чтобы все Его дети, от самых
больших до самых малых, могли жить. Если несколько особей одного вида
должны умереть ради выживания другого вида, разве это не закон природы?
Почему человечество должно быть исключением?
Впрочем, Джеральд не считал, что восхищение искусными навыками
выживания Вернувшихся противоречит стремлению хладнокровно их умертвить.
Волк поедает оленей, но самец-олень способен убить волка, защищая свое
стадо. Разве можно решить наверняка, кто здесь прав, кто виноват. Даже
ягненок объедает листву, и если вдруг ошибается, то тут же узнает, что
такое острые шипы. Все особи во имя собственной жизни лишают жизни других
и в то же время должны спасать себя от нападения более сильных. И
человечество в этом ряду не исключение.
Целью Джеральда было истребить все внеземные формы микроорганизмов,
развивающиеся за пределами созданной человеком нормальной среды. Он
понимал, что эта цель недостижима, и понимание приносило ему какое-то
странное облегчение. Но облегчение не было безусловным, потому что
уничтожение жизни, пусть и оправданное эволюционными законами, все-таки не
устраивало Джеральда.
Он хотел не уничтожать, а создавать живое, быть инструментом Господа
Бога при сотворении новых, наполненных жизнью миров. И его мечта была
близка к осуществлению. Но последние события на Земле, экономический
кризис, политическая неразбериха отодвинули планы людей на неопределенное
время, а может быть, и вовсе перечеркнули их. Надежды Джеральда постепенно
угасали.
А связаны эти надежды были с предполагаемым преобразованием Венеры
наподобие Земли. Технически оно возможно, никто больше не подвергает это
сомнению.
Джеральду здесь тоже нашлась бы работа. Изолированная экзобиологическая
установка служила бы прекрасным инкубатором для выращивания микробов,
полезных для земных форм жизни. При помощи простейшей генной инженерии
появились бы микробы, которые очистили бы пагубную для человека атмосферу,
обогатили бы почву азотом, удалил" бы углекислый газ и накопили воду,
превратив венерианские скалы в плодородную почву.
Но эпоха грандиозных проектов, едва начавшись, уходила в прошлое.
Сначала закрыли проект постройки звездного корабля "Терра Нова", а теперь,
говорят, пора расстаться с Кольцом Харона. Прекрасные планы рушатся на
глазах. И скорее всего микробам, процветающим в Изолированной
экзобиологической установке Джеральда, никогда уже не потрудиться на
Венере.
Он оторвал взгляд от города и взглянул на ночное небо. Венера еще не
скоро поднимется над горизонтом, но Джеральд знал, что она здесь, близко.
И Марсия здесь, близко, на ВИЗОРе, который крутится вокруг этой горячей
планеты. Почти целый год Джеральд готовился присоединиться к Марсии на
Станции, но теперь оба поняли, что, по всей видимости, их планам не
суждено сбыться, и Марсии придется вернуться к нему на Землю, поскольку
человечество оказалось недостойно великих задач.
В центре связи раздался сигнал, Джеральд бросился туда и замер перед
экраном. На нем часы, отсчитывающие время в обратном порядке, дотикали до
нуля, и на их месте проявилось смуглое лицо Марсии.
- Привет, Джеральд, - нежно сказала она. - Слава Богу, я прорвалась, мы
только что получили данные крупного эксперимента, и канал связи будет
долго занят. С десяти часов любые частные сообщения запрещены, но мое
послание давно стояло в расписании, и Лонни сделал для меня исключение. Во
всяком случае, имей в виду, что связь может прерваться в любой момент.
Беспокоиться не о чем: просто слишком много шума вокруг эксперимента, и
всем нужен этот видеоканал. Прямо сейчас Лонни посылает текстовое
сообщение по боковой полосе. В нем информация об эксперименте, так что все
узнаешь сам. К сожалению, информация достаточно скудная, но большего мы
пока не знаем. У меня не было времени закончить подробное письмо к тебе,
но, думаю, к сегодняшнему вечеру все-таки закончу и сразу же отправлю.
Зажужжал принтер, и в лоток упала тонкая пачка бумаги. Джеральд, не
обращая на нее внимания, протянул руку и коснулся экрана. Он мог побыть с
Марсией лишь несколько минут и не собирался жертвовать ими ради чего бы то
ни было. Тем более что канал могли отключить без предупреждения. "Больше
никогда", - решил он. Он приедет к ней, или она к нему, и больше они
никогда не расстанутся.
- Кроме этого опыта ничего нового пока нет, - сказала Марсия. -
Макджилликатти терзает всех больше чем обычно, но я, кажется, уже к этому
привыкла. Работа продвигается хорошо, мы все следим за невеселыми
новостями и очень надеемся, что нас они не коснутся. - Рядом с камерой
послышался приглушенный голос, и Марсия на секунду отвернулась. - О черт!
- выругалась она так неумело, что было ясно; она нечасто прибегает к такой
лексике. - Лонни говорит, что у меня осталось десять секунд. Я люблю тебя,
Джеральд. Я не могу ждать, пока ты пришлешь следующее письмо. Заканчивай
все дела и приезжай. Я люблю тебя. До свидания...
Экран погас, и Джеральд почувствовал комок в горле. Эта разлука
доконает его. К счастью, скоро так или иначе они снова будут вместе.


В эту минуту на ВИЗОРе Марсия Макдугал грустно улыбнулась,
поблагодарила Лонни и поспешила в коридор. "Но куда идти?" - подумала она.
Марсия чувствовала себя заброшенной и опустошенной: Джеральд далеко,
проект погибает. Куда ни пойдешь, ничего не изменится. Первое, что пришло
ей в голову, - в комнату отдыха. Может быть, там будут люди, она поговорит
с ними и забудет на время о своем одиночестве.
Но комната отдыха была пуста. Должно быть, Макджилликатти загнал всех в