Страница:
Некромант поднялся. Горгулья недовольно фыркнула и села, оглядываясь с самым изумленным видом. Свет факела, отразившись в кольчуге Квалмэхтара, рассыпался на тысячу ярких бликов. Ринке узнал боремский способ плетения стального полотна. Не очень красивый, грубоватый, но ничуть не менее надежный, чем тот, которым пользовались гномы Эммин-ну-Фуин. В их кольчугах ходил весь Железный Лес. Очевидно, маг приобрел кольчугу еще во время учебы. По просьбе хозяев, гости ходили в таверне без оружия. Но на доспехи запрет, как видно, не распространялся.
Квалмэхтар притушил трубку, оставил ее на столе и подошел к стойке, на ходу вытаскивая из-под кольчуги медальон.
– Что-то Сташи долго нет… Видимо, кто-то из троллей пришелся ей по вкусу, – сказал Ринке.
Вилли хмыкнул. То, что у официантки нет тени, он заметил сразу.
– Пойду, закажу еще пива, – сообщил Ринке.
– И вот этой закуски попроси еще, – сказал Вилли и вывалил остатки «Пороха с перчинкой» к себе в тарелку.
– Кстати, нам пироги обещали, – напомнила Сабрина, когда эльф проходил мимо их стола. – Напомни, ладно?
Ринке улыбнулся и кивнул.
– Темные силы, светлые силы, Морана сегодня тесто месила, – пропела Хэлл и приложилась к своей кружке. Гномица подцепила вилкой крысу и закончила уже с набитым ртом: – Некросу – крысу, кирасу – на кису, в бочке с рассолом ты выловил вису…
Когда эльф подошел к стойке, Квалмэхтар уже был там. Морана задумчиво вертела в руках медальон.
– Даже и не знаю, – сказала хозяйка таверны. – Вы понимаете, кому вам придется служить?
– Да, – сказал Квалмэхтар. – Я и так служу вам всю жизнь, Морана. Но так я буду более полезен.
– Медальон-то настоящий, – глядя прямо в глаза магу, отвечала хозяйка таверны. – Но вот вы… не сочтите за обиду… вы какой-то поддельный.
– Аура имеет такой вид из-за того, что у меня каналы искривлены. Я сам их переплел, чтобы эффективнее втягивать мертвую силу, – терпеливо сказал Квалмэхтар. – Если же я буду иметь прямой доступ к источнику Цин, я приведу свою ауру в обычный вид. Никто не будет знать, что я могу пользоваться мертвой силой. – Он усмехнулся и добавил: – До тех пор, пока я ее не призову. Настоящая война всегда начинается вдруг, не правда ли?
Морана покачала головой.
– А ежели он еще и некромов поднимет – их в хозяйстве приспособить можно, – со своего места добавила Хэлл. – Мясо, которое работает, бывает полезнее того, что в могиле.
– Извините, – сказал Ринке. – Нам бы пива и пирогов, если уже поспели.
– Сейчас Сташи принесет, – ответила Морана рассеянно.
– А Тавартэр из отряда Энедики – не ваш родственник? – обратился Ринке к некроманту. – Вы ведь вроде тоже из нандор. Да и внешне похожи…
– Он мой родной брат, – ответил маг.
– Славный боец ваш брат, – сказал эльф. – Я его хорошо знаю. Исполнителен, никаких рассуждений, никаких жалоб.
– Это у нас семейное, – вежливо отозвался Квалмэхтар.
Морана тряхнула головой.
– Хорошо, – сказала она, обращаясь к некроманту. – Вы получите желаемое. Дайте мне левую руку.
Некромант протянул ей руку. Пламя факелов, освещавших таверну, в этот миг стало тусклее, языки пламени прижались и нагнулись вниз, словно кто-то подул на них все разом. Песня троллей стихла, они даже перестали пристукивать пятками, на миг сбившись с ритма. Ринке торопливо отвернулся и направился к своему столу.
– Господин эльф, – окликнула его Морана.
Ринке обернулся. Он не хотел видеть мага, которого скручивали судороги. Его голову, запрокинутую назад так, словно у некроманта была сломана шея – подбородок Квалмэхтара смотрел в низкий потолок таверны. Струйку крови, текущую от носа к виску через всю щеку ленивым зигзагом. Кровотечение из носа означало, что у Квалмэхтара перегружены каналы Чи Воды. Впрочем, этого следовало ожидать. Некромант был магом Огня, а Морана черпала Чи из Воды. При совмещении двух антагонистичных стихий тот из волшебников, кто был слабее в магическом плане, испытывал всю гамму чувств, которую может доставить боль.
Но Ринке пришлось это увидеть. Эльф не разглядел много. Но и того, что он смог различить, ему хватило с лихвой.
– Я слушаю вас, госпожа Морана, – севшим голосом ответил эльф.
– Ты родился в год Железной Стужи?
Ринке сглотнул и произнес:
– Да, и не только в год. Я родился как раз зимой, когда от мороза разрывало деревья и птицу убивало на лету….
– Сегодня тебе придется принять решение, – сказала Морана. – И тебе, когда ты будешь его принимать, надо быть столь же холодным, как зима, в которую ты родился.
– Я понял вас, госпожа Морана, – почтительно ответил эльф и двинулся к своему столику. Когда он добрался туда, на нем уже красовались блюдо с пирогами и огромный пузатый чайник. Вилли наполнил кружку, подвинул ее Ринке.
– Пироги изумительные, – проворчал Вилли с полным ртом.
Ринке взял пирог, надкусил, но не почувствовал его вкуса. Он покосился на столик, за которым сидела Хэлл. Квалмэхтар уже вернулся на свое место. Некромант раскуривал трубку, но никак не мог попасть направленным пучком огня с пальцев на табак – у него не сильно, но заметно дрожала кисть.
– Пива! – крикнула Хэлл. – Сташи, днем спать будешь!
Ринке снова глянул на ведьм. Крюк пытался съесть оливку, насаженную на шпикажку. Свободный конец шпикажки сжимала зубами Сабрина. Эльф отвел глаза. Ведьмы были столь красивы, что он ожидал появления своей подруги с некоторым страхом.
Ринке никогда не смог бы омрачить идеал чистой красоты вожделением, а у него были все основания думать, что Карина сегодня вечером будет выглядеть именно так.
Крюк с рычанием отбросил шпикажку, отплюнул в сторону оливку и впился в губы ведьмы.
Ринке вздохнул. Иногда он завидовал прямолинейным, не замутненным излишней мудростью детям гор.
Карина и Светлана вдоволь нахлестали друг друга вениками и вымылись. Когда ведьмы выбрались в предбанник одеваться, там обнаружился запотевший кувшин и пара чашек.
– Что это тут у нас? – заинтересовалась мандречен-ка. Карина наполнила чашку и припала к ней губами. – Брусничный морс!
– Не иначе, Сташи принесла, – заметила Светлана.
Целительница вытерлась, завернулась в сухую простыню и устроилась на лавке.
– Да, у них тут неплохой гарнизон подобрался, отобьются от кого хочешь, – заметила Карина, наливая подруге. – Вампирка, некромант, высший суккуб, гномица, гоблин…
Ведьма сразу заметила, что аура Сташи переливается нежно-салатовыми оттенками изящной магической вуали. Волшебники часто прикрывали свою ауру защитным коконом или специально перепутывали каналы, чтобы скрыть истинный уровень своего дара. Но, глянув на пол рядом с официанткой, Карина поняла, что здесь немного другой случай. У девушки не было тени. Аура вампиров целиком состояла из Цин, и Сташи накинула на себя вуаль для того, чтобы скрыть этот факт.
Светлана взяла кружку и добавила:
– Одна гросайдеч чего стоит… – ведьма отпила, с чувством воскликнула: – Ах, какое блаженство, – и со стуком поставила кружку на стол.
Карина задумчиво посмотрела на подругу, думая, что ослышалась.
Дверь в парилку распахнулась. Из нее с визгом высыпались обнаженные ведьмы звена Марины. Женщины выбежали из бани, криками подбадривая друг друга, направляясь к озеру. Своей неправильной формой оно больше всего походило на осколок магического кристалла, который какой-то великан обронил среди леса. Ведьмы прыгали в воду, придерживая распущенные волосы. Марина нырнула и, неожиданно выскочив из воды, потянула вглубь Инну. Та завизжала, приняв звеньевую за русалку, и принялась отбиваться. Над черной гладью рассыпались голубые искры Чи.
Карина прикрыла дверь парилки, которую ведьмы забыли захлопнуть. Светлана же закрыла внешнюю дверь, чтобы из предбанника не уходило тепло.
– И где же ты заметила дракончика? – спросила мандреченка.
– Помнишь певца у стойки?
Карина вытерлась насухо и уточнила:
– Шэда?
Светлана кивнула.
– Он выглядит вполне… эээ… человеком, – пробормотала подруга.
– Я тоже, – пожала плечами целительница и принялась вытирать волосы полотенцем.
– Но я не слышала о драконах-оборотнях, – заметила ошеломленная мандреченка.
– А их всего двое в мире, – лениво ответила Светлана. – Это дети Вольфганга Штернхерца, Гюнтер и Шатт. Я знакома с Гюнтером, и в первый момент подумала, что это он. Они с братом очень похожи.
– Но это оказался Шэд, – задумчиво произнесла Карина. – То есть Шатт… Все равно не верится как-то…
– А ты вспомни, что он пел. Это же был наспех сочиненный гимн, восхваляющий драконов, – возразила Светлана
Глаза подруги расширились:
– А и верно…
– Как он оказался здесь, вот что интересно, – произнесла целительница. – И на чьей стороне воюет.
– А почему сразу и воюет, – возразила Карина и натянула платье.
Светлана взглянула на наряд подруги и промурлыкала:
– То самое. Атласное, со стразами… Где, интересно, теперь тот щедрый даритель?
Сама целительница собиралась идти на ужин в своем любимом коричневом шелковом платье с рыжим отливом. В нем Светлана очень походила на изящную лукавую лисичку. Но эта лисичка была не избалованным зверем из императорского зверинца, а битой и злой свободной тварью – серебряный браслет в виде змея, кусающего собственный хвост, был надет на левое предплечье целительницы совсем не для красоты, а для того, чтобы скрыть уродливый шрам, охватывающий руку.
– Кто ж тебе правду скажет? – угрюмо ответила Карина.
– Никто, – согласилась целительница.
Но мысли старшей крыла «Змей» крутились не только вокруг платьев; присутствие гросайдечи-оборотня в таверне не только удивило, но и встревожило ведьму.
– Может, Шэд на могилу отца приехал? – предположила Карина. – Вольфганг же был в том звене химмельриттеров, которое Ежи из катапульт над Эммин-ну-Фуин сняли?
– Да, Вольфганг был в северном отряде, – согласилась Светлана. – Может быть, ты и права. А может, Шэд скрывается здесь, как и я – в Боремии больше нет места для оборотней. Но даже оборотень не будет воевать на стороне тех, кто убил его отца.
Уверенность подруги немного успокоила Карину. Мандреченка повернулась спиной к Светлане:
– Застегни мне.
Ведьма ощутила теплые пальцы целительницы на своей спине – Света подтягивала шнуровку.
– Одного я не пойму, – сказала Карина задумчиво. – Почему люди в Боремии против оборотней так ополчились?
Целительница хмыкнула:
– А почему вы, люди, так ополчились против сидхов?
– А ты не путай, – сердито возразила мандреченка. – Сидхи завоевали Мандру… Издевались над нами…
– Но Разрушители освободили вас триста лет назад. А отомстить за тяготы ига решили только сейчас, – заметила Света, ловко застегивая многочисленные крючки. – Нестыковочка!
– Я не к тому, – возразила Карина. – Боремия всегда принадлежала оборотням, это все знают. Неречь же пришла на ваши земли сто лет спустя после Битвы Ярилы и Змея, или я ошибаюсь?
– Да, где-то так, – согласилась Светлана. – Готово!
В этот момент Марина и ее ведьмы с хохотом ввалились в предбанник. Целительница хлопнула Инну по заднице, раздался звонкий гул.
– Кстати, можете сегодня поиграть с мужчинами, если хотите, – обратилась Карина к звеньевой. – Работа закончена, можно и развлечься.
– Спасибо, Карочка, – весело отозвалась Марина. – Но мы сегодня пас. Попаримся еще чуток и спать ляжем. Даже к ужину не выйдем, в номер попросим принести. Приморились мы.
– Укатали девок лихие орки, – хохотнула Светлана.
– Ну, смотрите сами, – сказала старшая крыла «Змей».
Звено Марины ушло в парилку. Карина и целительница надели плащи – вечер был прохладным – и покинули баню.
– Так зачем люди напали на оборотней, с которыми так долго жили в мире и любви? – спросила Карина.
С озера налетел тихий ветерок, печально прошелестел в кронах деревьев, усыпав землю листьями – письмами о прошедшем лете.
– Видишь ли, – сказала Светлана. – У неречи есть легенда, например, о чудесном городе в глубине Лисьего леса. Говорят, мостовые в этом городе выложены рубинами, а крыши вместо черепицы покрыты изумрудами.
– Это правда? У вас есть такой город?
Светлана отрицательно покачала головой:
– Звери не строят городов, Карина. Они нам не нужны. Нам – всем нам, и лисам, и волкам, и рысям, и медведям – нам нужен лес. А крестьянам нужна земля под пашню и пастбища… Вот и все.
Ведьма обняла подругу за плечи.
– Мир преисполнен болью, – прошептала мандречен-ка. – Болью и несправедливостью…
– Да, – согласилась оборотень. – Но другого мира для нас вообще нет.
Так они и стояли, обнявшись, некоторое время.
Следующий порыв ветра оказался теплым. Светлана принюхалась. Да и у Карины потекли слюнки, когда она почувствовала запах гороховой похлебки и горячий аромат только что вытащенных из печки пирогов. Не сговариваясь, ведьмы двинулись к таверне. Обогнув озеро по едва заметной тропинке на левом берегу, подруги вошли на задний двор через калитку. Из-за темного сарая, который судя по исходящему от него духу сухой травы мог быть только сеновалом, раздался мужской голос:
– Я тебе доверяю безгранично, но ты что – ты снова войну хочешь устроить?
Карина узнала Магнуса Светлана придержала калитку, чтобы та не стукнула. Ведьмы замерли, не желая подслушивать чужой разговор, но и не желая вмешиваться в него.
– Наша земля нейтральна, мы же с тобой договорились, – продолжал гоблин. – Мы не лезем в чужие дела…
– Темные эльфы тоже не лезли, и что с ними сейчас? – услышала Карина голос Мораны.
– Ну пожалей ты меня, Морана, – ответил Магнус. – Ну нельзя же так…
– Нельзя – значит, нельзя, – очень спокойно ответила хозяйка таверны. – На чьей стороне будешь ты, Магнус?
– Я? Я хотел бы остаться на своей.
– Сейчас это будет невозможно.
– Тогда я буду против тех, кто нападет на меня.
– Хорошо, – сказала Морана. – Тогда и я тоже буду против тех, кто нападет на тебя.
– Я рад, что ты приняла именно такое решение, – произнес гоблин.
Раздались шаги – парочка удалялась. В темноте вспыхнул прямоугольник открывшейся двери, проявились два силуэта на его фоне – низкий, кряжистый Магнуса и изящный Мораны. Дверь закрылась, и на заднем дворе таверны снова стало темно.
– Он просил ее о жалости? – шепотом спросила Светлана.
Хотя, если подумать, теперь шептать было совершенно ни к чему.
– Угу, – ответила Карина, направляясь к дому.
Подруга некоторое время молча шла рядом. Когда ведьмы миновали высокую поленницу, Светлана спросила:
– И она его пожалела?
– Угу.
– Как мало мы, в сущности, знаем о высших суккубах… – вздохнула целительница.
Ключ беззвучно провернулся в замке. Рамдан вытащил его, проверил плечом, закрылась ли дверь, и догнал Махмуда и Ахмета. Наемники двинулись по коридору, застланному полосатыми мандреченскими половиками. Здесь, в сердце Лихолесья, половички смотрелись смешно и одновременно почему-то успокаивающе. В небольшой нише Рамдан заметил миску с молоком и немного хлеба – ужин для домового. Экены тоже собирались спуститься в зал и отужинать. Большая часть отряда решила обойтись без таких излишеств. Измученные экены сразу по прибытии совершили намаз и заснули в своих номерах.
Рамдан выудил из кармана штанов монетку, присел перед нишей на корточки и положил алтын рядом с хлебом. Теперь он заметил фигурку домового в глубине ниши. Экен уже давно общался с мандреченами и знал, что обычно домашний идол имел вид хитрого старичка. Его вырезали из дерева или прилепляли к особенно узловатой коряге пару глазок – стеклянных бусин. Но духом-хранителем таверны оказалась куколка, сшитая из ярких лоскутков. Рамдан взял ее в руки и увидел, что глаза куклы обозначены двумя черными жемчужинами. «Помоги нам выбраться живыми из твоего дома, черноглазая», – подумал Рамдан и погладил косу из темных ниток.
– Эй, командир, ты чего там? – окликнул его Махмуд.
Экен аккуратно посадил куколку на место и поднялся.
– Ты какой-то смурной, командир, – заметил Ахмет. Рамдан поморщился и признался:
– Я себя без меча прямо голым чувствую.
Сташи, когда приносила им свежее белье и ключ, вежливо сообщила, что по таверне Магнуса не принято ходить с оружием. Экенам пришлось оставить мечи в номере.
– Так ведь тут все… голые, – сказал Махмуд.
Дверь чуть дальше по коридору распахнулась. Из номера, смеясь и перешучиваясь, появились Ирина и Стана в сопровождении Лайруксала. Рамдан даже не сразу узнал ведьм из-за дорогих красивых платьев, в которые они нарядились. Махмуд присвистнул, а Ахмет восхищенно сказал:
– Как расфурфырились-то девки наши!
Рамдан молча смотрел на широкий пояс Лайруксала. По кожаной пластине в прихотливом беспорядке были разбросаны изумруды, сапфиры и гранаты. Ведьмы и сидх двинулись в сторону лестницы. Экены последовали за ними.
– Что это у него на плече такое? – спросил Махмуд. На плече сидха висел чехол, тоже богато изукрашенный. – Маленький лук вполне поместится.
– Поместится, – согласился Ахмет. – Но у него там арфа, я думаю.
– Чего?
– Инструмент такой, – терпеливо пояснил Ахмет. – Вроде мандреченских гуслей.
Рамдан остановился. Наемники вопросительно посмотрели на командира.
– Вы идите, ешьте, – сказал экен. – А я пойду зурну возьму.
– О, давай, – согласился Ахмет.
Когда Рамдан с зурной в руках спустился в зал, Махмуд и Ахмет уже сидели за одним столом с Гёсой, Крюком и звеном Зарины. Лайруксал вместе с ведьмами устроились чуть поодаль, поближе к Ринке и Вилли. За спинами проводников каравана, тяжело ухая и притопывая, на нескольких сдвинутых столах танцевали тролли. Между столами Гёсы сотоварищи и ведьм с сидхом Рамдан обнаружил столик, за которым расположились Арга, Светлана и Карина. Командир наемников направился к ним.
– Ой, кто арфу принес, кто зурну, – обрадовалась Светлана. – У нас будет вечеринка!
Арга кивнул командиру наемников. Рамдан опустился на лавку рядом с ним.
– Супчику горохового? На говяжьих ребрышках? – дружелюбно предложила Карина.
Рамдан засмеялся:
– А пожалуй, можно… Тогда у нас точно будет музыкальный вечер!
Арга и ведьмы рассмеялись тоже. Экен придвинул к себе чистую тарелку, кастрюлю с супом, снял крышку и зачерпнул пару половников. Затем наемник вооружился ложкой. Краем уха он услышал, как Лайруксал спросил:
– Хотите танцевать, милые дамы?
– Было бы неплохо, – отозвалась Ирина.
– Но не с этими же, не под такую музыку, – добавила Стана. Очевидно, ведьма имела в виду троллей.
Как раз в этот момент один из них закричал:
– А теперь давайте выпьем! Хватит скакать! Пива, госпожа Морана!
Соплеменники энергично поддержали его:
– Бочонок!
– И жареных крыс к нему!
Загрохотали раздвигаемые столы. Мимо Рамдана промчалась Сташи с тряпкой в руках. Столы следовало протереть, прежде чем ставить на них блюда с кушаниями. Тролли вряд ли мыли ноги слишком часто. «Хотя можно было так не напрягаться, – подумал экен, провожая официантку взглядом. – Тролли – парни не брезгливые».
Лайруксал вытащил арфу из чехла, затренькал. Настроив инструмент, сидх откашлялся. Ведьмы притихли. Магнус и незнакомый Рамдану сидх прокатили мимо столика командиров каравана бочонок с пивом.
– Баллада Сапфиры, известной поэтессы Железного Леса, – сообщил Лайруксал торжественно.
«Ну конечно, – мелькнуло у командира наемников. – Какое еще имечко могла выбрать себе эльфийка, да еще и поэтесса?»
– Посвящается памяти Мелькора, нашего бога! – закончил сидх.
Лайруксал не торопился начинать. Он подождал, пока тролли разольют пиво по кружкам. Шумели они при этом так, словно делили не кувшин с пивом, а по меньшей мере кабана. Сташи отнесла гулякам огромную миску жареной форели.
– Всех крыс некромант сожрал, – тихо сказал Гёса за спиной Рамдана.
– Некромант? – удивился Рамдан. – Где?
Светлана указала вилкой куда-то за спину экена. Рамдан обернулся.
Некромантом оказался высокий сероглазый эльф, которого экен сразу не заметил – тот любезничал с Хэлл в дальнем углу зала. На столе между гномицей и магом и впрямь стояла миска с чьими-то обглоданными скелетиками. Но крысиные они или нет, Рамдан с такого расстояния разобрать не мог. Однако характерные переплетения в ауре некроманта экен разобрал хорошо. Командир наемников почувствовал, как по спине пробежала волна, поднимая дыбом волосы на позвоночнике. Рамдан видел черный, толстый жгут истинной Цин, переплетенный с алыми нитями Цин самого мага и уходивший в пол. Основателем Ордена Танцоров был маг Воды, и поэтому все Танцоры Смерти набирались из магов Воды тоже. Танцоры Смерти не проходили аттестацию Круга Волшебников Мандры. Рамдан знал, что его уровень владения Чи оценивается примерно на четвертый класс. У остальных бойцов из охраны каравана – где-то на третий.
Но некромант оказался антагонистом Танцоров, магом Огня, хотя и магом третьего класса, если судить по насыщенности каналов в его ауре. На практике это означало, что в гипотетической схватке Рамдан не смог бы причинить вреда этому эльфу своей Чи, даже несмотря на то, что владел ею лучше.
И выиграл бы тот, кто оказался бы более искусен во владении именно мертвой силой.
Танцоры Смерти умели только открывать дверь в Подземный мир; управлять Цин они не могли. В схватке один на один исход поединка зависел оттого, насколько ловко и быстро маг будет преобразовывать и швырять в противников Цин. Мертвой силы не так уж много в окружающем мире, а волшебник, отдающий свою собственную силу – что Чи, что Цин – погибал. При столкновении с некромантом средней руки Танцоры могли задавить соперника количеством. Но не в этом случае.
Черный жгут, уходивший вниз от левой стороны тела мага, однозначно говорил о том, что этот эльф черпает Цин напрямую из Подземного мира. Где ее запасы неистощимы. И даже если бы Танцоры Смерти вышли против него всей боевой пятеркой, это мало что изменило бы. Каналы Цин некроманта были так плотно вплетены в косу, соединявшую два мира, что эльфу не надо было даже преобразовывать мертвую силу – она перерабатывалась в процессе поступления.
«Какими же чарами он себя опутал, чтобы так ловко устроиться», – задумался экен. Рамдан решительно тряхнул головой, отгоняя прочь ненужные мысли. Если бы он встретился с этим эльфом в Лихом Лесу, некромант убил бы Рамдана, не рассуждая. Но они встретились не в лесу.Значит, и думать здесь было не о чем.
– От любви остается лишь пепел, – запел Лайруксал. Голос у сидха оказался хорошо поставленным, но больно уж высоким. «Козлячьим», хмыкнув, подумал экен.
– От могущества магмы расплав, – продолжал сидх, подыгрывая себе на арфе. – Что быть может на свете нелепей доказательств того, что ты прав?
В пустое пространство между стойкой и столами, вышли танцевать Крюк с Сабриной и Вилли с Ириной. Рамдан увидел, как встает некромант, галантно протягивая руку гномице. Хэлл зарделась и похорошела, насколько может похорошеть гном шести футов росту и косой сажени в плечах. Сидх у стойки оставил кружку, из которой жадно пил, и что-то сказал Моране. Та улыбнулась. Сидх наклонился, аккуратно обнял хозяйку таверны за талию, перенес ее через стойку и поставил на пол.
Рамдан почерпнул в своей миске – такой наваристой и вкусной гороховой похлебки он давно не ел.
– Да, ты прав! – так пронзительно, что вздрогнула даже Карина, пропел Лайруксал и завернул длинную руладу.
– Пойдем, Заринка, тоже потанцуем, что ли, – сказал Гёса.
– Ах, не мешай! – воскликнула ведьма. – Дай послушать!
– Господин капитан, – обратилась Светлана к Арге. – Вы не пригласите меня на танец?
Арга вытер губы салфеткой, отодвинул тарелку и негромко, благовоспитанно рыгнул.
– С удовольствием! – ответил капитан.
Парочка присоединилась к танцующим. К столу, за которым остались только Карина с Рамданом, подошел Ринке.
– Карина, пойдем, – сказал он.
Лайруксал вынырнул из чудовищно закрученного проигрыша. «Как он себе пальцы только не сломает», – лениво подумал Рамдан. Сидх продолжал свою песню:
– Вы это, вы пирог с форелью взяли, – пояснила девушка. – Его лучше с пивом.
Прежде чем наемник поблагодарил, Сташи исчезла. – Давай лучше посидим, – тихо сказала Карина сидху.
– А что так? – осторожно осведомился Ринке, присаживаясь.
Рамдан покосился на них, но промолчал.
– Ты ж меня почти на голову ниже, Ринке, – почти с отчаянием в голосе ответила ведьма.
Квалмэхтар притушил трубку, оставил ее на столе и подошел к стойке, на ходу вытаскивая из-под кольчуги медальон.
– Что-то Сташи долго нет… Видимо, кто-то из троллей пришелся ей по вкусу, – сказал Ринке.
Вилли хмыкнул. То, что у официантки нет тени, он заметил сразу.
– Пойду, закажу еще пива, – сообщил Ринке.
– И вот этой закуски попроси еще, – сказал Вилли и вывалил остатки «Пороха с перчинкой» к себе в тарелку.
– Кстати, нам пироги обещали, – напомнила Сабрина, когда эльф проходил мимо их стола. – Напомни, ладно?
Ринке улыбнулся и кивнул.
– Темные силы, светлые силы, Морана сегодня тесто месила, – пропела Хэлл и приложилась к своей кружке. Гномица подцепила вилкой крысу и закончила уже с набитым ртом: – Некросу – крысу, кирасу – на кису, в бочке с рассолом ты выловил вису…
Когда эльф подошел к стойке, Квалмэхтар уже был там. Морана задумчиво вертела в руках медальон.
– Даже и не знаю, – сказала хозяйка таверны. – Вы понимаете, кому вам придется служить?
– Да, – сказал Квалмэхтар. – Я и так служу вам всю жизнь, Морана. Но так я буду более полезен.
– Медальон-то настоящий, – глядя прямо в глаза магу, отвечала хозяйка таверны. – Но вот вы… не сочтите за обиду… вы какой-то поддельный.
– Аура имеет такой вид из-за того, что у меня каналы искривлены. Я сам их переплел, чтобы эффективнее втягивать мертвую силу, – терпеливо сказал Квалмэхтар. – Если же я буду иметь прямой доступ к источнику Цин, я приведу свою ауру в обычный вид. Никто не будет знать, что я могу пользоваться мертвой силой. – Он усмехнулся и добавил: – До тех пор, пока я ее не призову. Настоящая война всегда начинается вдруг, не правда ли?
Морана покачала головой.
– А ежели он еще и некромов поднимет – их в хозяйстве приспособить можно, – со своего места добавила Хэлл. – Мясо, которое работает, бывает полезнее того, что в могиле.
– Извините, – сказал Ринке. – Нам бы пива и пирогов, если уже поспели.
– Сейчас Сташи принесет, – ответила Морана рассеянно.
– А Тавартэр из отряда Энедики – не ваш родственник? – обратился Ринке к некроманту. – Вы ведь вроде тоже из нандор. Да и внешне похожи…
– Он мой родной брат, – ответил маг.
– Славный боец ваш брат, – сказал эльф. – Я его хорошо знаю. Исполнителен, никаких рассуждений, никаких жалоб.
– Это у нас семейное, – вежливо отозвался Квалмэхтар.
Морана тряхнула головой.
– Хорошо, – сказала она, обращаясь к некроманту. – Вы получите желаемое. Дайте мне левую руку.
Некромант протянул ей руку. Пламя факелов, освещавших таверну, в этот миг стало тусклее, языки пламени прижались и нагнулись вниз, словно кто-то подул на них все разом. Песня троллей стихла, они даже перестали пристукивать пятками, на миг сбившись с ритма. Ринке торопливо отвернулся и направился к своему столу.
– Господин эльф, – окликнула его Морана.
Ринке обернулся. Он не хотел видеть мага, которого скручивали судороги. Его голову, запрокинутую назад так, словно у некроманта была сломана шея – подбородок Квалмэхтара смотрел в низкий потолок таверны. Струйку крови, текущую от носа к виску через всю щеку ленивым зигзагом. Кровотечение из носа означало, что у Квалмэхтара перегружены каналы Чи Воды. Впрочем, этого следовало ожидать. Некромант был магом Огня, а Морана черпала Чи из Воды. При совмещении двух антагонистичных стихий тот из волшебников, кто был слабее в магическом плане, испытывал всю гамму чувств, которую может доставить боль.
Но Ринке пришлось это увидеть. Эльф не разглядел много. Но и того, что он смог различить, ему хватило с лихвой.
– Я слушаю вас, госпожа Морана, – севшим голосом ответил эльф.
– Ты родился в год Железной Стужи?
Ринке сглотнул и произнес:
– Да, и не только в год. Я родился как раз зимой, когда от мороза разрывало деревья и птицу убивало на лету….
– Сегодня тебе придется принять решение, – сказала Морана. – И тебе, когда ты будешь его принимать, надо быть столь же холодным, как зима, в которую ты родился.
– Я понял вас, госпожа Морана, – почтительно ответил эльф и двинулся к своему столику. Когда он добрался туда, на нем уже красовались блюдо с пирогами и огромный пузатый чайник. Вилли наполнил кружку, подвинул ее Ринке.
– Пироги изумительные, – проворчал Вилли с полным ртом.
Ринке взял пирог, надкусил, но не почувствовал его вкуса. Он покосился на столик, за которым сидела Хэлл. Квалмэхтар уже вернулся на свое место. Некромант раскуривал трубку, но никак не мог попасть направленным пучком огня с пальцев на табак – у него не сильно, но заметно дрожала кисть.
– Пива! – крикнула Хэлл. – Сташи, днем спать будешь!
Ринке снова глянул на ведьм. Крюк пытался съесть оливку, насаженную на шпикажку. Свободный конец шпикажки сжимала зубами Сабрина. Эльф отвел глаза. Ведьмы были столь красивы, что он ожидал появления своей подруги с некоторым страхом.
Ринке никогда не смог бы омрачить идеал чистой красоты вожделением, а у него были все основания думать, что Карина сегодня вечером будет выглядеть именно так.
Крюк с рычанием отбросил шпикажку, отплюнул в сторону оливку и впился в губы ведьмы.
Ринке вздохнул. Иногда он завидовал прямолинейным, не замутненным излишней мудростью детям гор.
Карина и Светлана вдоволь нахлестали друг друга вениками и вымылись. Когда ведьмы выбрались в предбанник одеваться, там обнаружился запотевший кувшин и пара чашек.
– Что это тут у нас? – заинтересовалась мандречен-ка. Карина наполнила чашку и припала к ней губами. – Брусничный морс!
– Не иначе, Сташи принесла, – заметила Светлана.
Целительница вытерлась, завернулась в сухую простыню и устроилась на лавке.
– Да, у них тут неплохой гарнизон подобрался, отобьются от кого хочешь, – заметила Карина, наливая подруге. – Вампирка, некромант, высший суккуб, гномица, гоблин…
Ведьма сразу заметила, что аура Сташи переливается нежно-салатовыми оттенками изящной магической вуали. Волшебники часто прикрывали свою ауру защитным коконом или специально перепутывали каналы, чтобы скрыть истинный уровень своего дара. Но, глянув на пол рядом с официанткой, Карина поняла, что здесь немного другой случай. У девушки не было тени. Аура вампиров целиком состояла из Цин, и Сташи накинула на себя вуаль для того, чтобы скрыть этот факт.
Светлана взяла кружку и добавила:
– Одна гросайдеч чего стоит… – ведьма отпила, с чувством воскликнула: – Ах, какое блаженство, – и со стуком поставила кружку на стол.
Карина задумчиво посмотрела на подругу, думая, что ослышалась.
Дверь в парилку распахнулась. Из нее с визгом высыпались обнаженные ведьмы звена Марины. Женщины выбежали из бани, криками подбадривая друг друга, направляясь к озеру. Своей неправильной формой оно больше всего походило на осколок магического кристалла, который какой-то великан обронил среди леса. Ведьмы прыгали в воду, придерживая распущенные волосы. Марина нырнула и, неожиданно выскочив из воды, потянула вглубь Инну. Та завизжала, приняв звеньевую за русалку, и принялась отбиваться. Над черной гладью рассыпались голубые искры Чи.
Карина прикрыла дверь парилки, которую ведьмы забыли захлопнуть. Светлана же закрыла внешнюю дверь, чтобы из предбанника не уходило тепло.
– И где же ты заметила дракончика? – спросила мандреченка.
– Помнишь певца у стойки?
Карина вытерлась насухо и уточнила:
– Шэда?
Светлана кивнула.
– Он выглядит вполне… эээ… человеком, – пробормотала подруга.
– Я тоже, – пожала плечами целительница и принялась вытирать волосы полотенцем.
– Но я не слышала о драконах-оборотнях, – заметила ошеломленная мандреченка.
– А их всего двое в мире, – лениво ответила Светлана. – Это дети Вольфганга Штернхерца, Гюнтер и Шатт. Я знакома с Гюнтером, и в первый момент подумала, что это он. Они с братом очень похожи.
– Но это оказался Шэд, – задумчиво произнесла Карина. – То есть Шатт… Все равно не верится как-то…
– А ты вспомни, что он пел. Это же был наспех сочиненный гимн, восхваляющий драконов, – возразила Светлана
Глаза подруги расширились:
– А и верно…
– Как он оказался здесь, вот что интересно, – произнесла целительница. – И на чьей стороне воюет.
– А почему сразу и воюет, – возразила Карина и натянула платье.
Светлана взглянула на наряд подруги и промурлыкала:
– То самое. Атласное, со стразами… Где, интересно, теперь тот щедрый даритель?
Сама целительница собиралась идти на ужин в своем любимом коричневом шелковом платье с рыжим отливом. В нем Светлана очень походила на изящную лукавую лисичку. Но эта лисичка была не избалованным зверем из императорского зверинца, а битой и злой свободной тварью – серебряный браслет в виде змея, кусающего собственный хвост, был надет на левое предплечье целительницы совсем не для красоты, а для того, чтобы скрыть уродливый шрам, охватывающий руку.
– Кто ж тебе правду скажет? – угрюмо ответила Карина.
– Никто, – согласилась целительница.
Но мысли старшей крыла «Змей» крутились не только вокруг платьев; присутствие гросайдечи-оборотня в таверне не только удивило, но и встревожило ведьму.
– Может, Шэд на могилу отца приехал? – предположила Карина. – Вольфганг же был в том звене химмельриттеров, которое Ежи из катапульт над Эммин-ну-Фуин сняли?
– Да, Вольфганг был в северном отряде, – согласилась Светлана. – Может быть, ты и права. А может, Шэд скрывается здесь, как и я – в Боремии больше нет места для оборотней. Но даже оборотень не будет воевать на стороне тех, кто убил его отца.
Уверенность подруги немного успокоила Карину. Мандреченка повернулась спиной к Светлане:
– Застегни мне.
Ведьма ощутила теплые пальцы целительницы на своей спине – Света подтягивала шнуровку.
– Одного я не пойму, – сказала Карина задумчиво. – Почему люди в Боремии против оборотней так ополчились?
Целительница хмыкнула:
– А почему вы, люди, так ополчились против сидхов?
– А ты не путай, – сердито возразила мандреченка. – Сидхи завоевали Мандру… Издевались над нами…
– Но Разрушители освободили вас триста лет назад. А отомстить за тяготы ига решили только сейчас, – заметила Света, ловко застегивая многочисленные крючки. – Нестыковочка!
– Я не к тому, – возразила Карина. – Боремия всегда принадлежала оборотням, это все знают. Неречь же пришла на ваши земли сто лет спустя после Битвы Ярилы и Змея, или я ошибаюсь?
– Да, где-то так, – согласилась Светлана. – Готово!
В этот момент Марина и ее ведьмы с хохотом ввалились в предбанник. Целительница хлопнула Инну по заднице, раздался звонкий гул.
– Кстати, можете сегодня поиграть с мужчинами, если хотите, – обратилась Карина к звеньевой. – Работа закончена, можно и развлечься.
– Спасибо, Карочка, – весело отозвалась Марина. – Но мы сегодня пас. Попаримся еще чуток и спать ляжем. Даже к ужину не выйдем, в номер попросим принести. Приморились мы.
– Укатали девок лихие орки, – хохотнула Светлана.
– Ну, смотрите сами, – сказала старшая крыла «Змей».
Звено Марины ушло в парилку. Карина и целительница надели плащи – вечер был прохладным – и покинули баню.
– Так зачем люди напали на оборотней, с которыми так долго жили в мире и любви? – спросила Карина.
С озера налетел тихий ветерок, печально прошелестел в кронах деревьев, усыпав землю листьями – письмами о прошедшем лете.
– Видишь ли, – сказала Светлана. – У неречи есть легенда, например, о чудесном городе в глубине Лисьего леса. Говорят, мостовые в этом городе выложены рубинами, а крыши вместо черепицы покрыты изумрудами.
– Это правда? У вас есть такой город?
Светлана отрицательно покачала головой:
– Звери не строят городов, Карина. Они нам не нужны. Нам – всем нам, и лисам, и волкам, и рысям, и медведям – нам нужен лес. А крестьянам нужна земля под пашню и пастбища… Вот и все.
Ведьма обняла подругу за плечи.
– Мир преисполнен болью, – прошептала мандречен-ка. – Болью и несправедливостью…
– Да, – согласилась оборотень. – Но другого мира для нас вообще нет.
Так они и стояли, обнявшись, некоторое время.
Следующий порыв ветра оказался теплым. Светлана принюхалась. Да и у Карины потекли слюнки, когда она почувствовала запах гороховой похлебки и горячий аромат только что вытащенных из печки пирогов. Не сговариваясь, ведьмы двинулись к таверне. Обогнув озеро по едва заметной тропинке на левом берегу, подруги вошли на задний двор через калитку. Из-за темного сарая, который судя по исходящему от него духу сухой травы мог быть только сеновалом, раздался мужской голос:
– Я тебе доверяю безгранично, но ты что – ты снова войну хочешь устроить?
Карина узнала Магнуса Светлана придержала калитку, чтобы та не стукнула. Ведьмы замерли, не желая подслушивать чужой разговор, но и не желая вмешиваться в него.
– Наша земля нейтральна, мы же с тобой договорились, – продолжал гоблин. – Мы не лезем в чужие дела…
– Темные эльфы тоже не лезли, и что с ними сейчас? – услышала Карина голос Мораны.
– Ну пожалей ты меня, Морана, – ответил Магнус. – Ну нельзя же так…
– Нельзя – значит, нельзя, – очень спокойно ответила хозяйка таверны. – На чьей стороне будешь ты, Магнус?
– Я? Я хотел бы остаться на своей.
– Сейчас это будет невозможно.
– Тогда я буду против тех, кто нападет на меня.
– Хорошо, – сказала Морана. – Тогда и я тоже буду против тех, кто нападет на тебя.
– Я рад, что ты приняла именно такое решение, – произнес гоблин.
Раздались шаги – парочка удалялась. В темноте вспыхнул прямоугольник открывшейся двери, проявились два силуэта на его фоне – низкий, кряжистый Магнуса и изящный Мораны. Дверь закрылась, и на заднем дворе таверны снова стало темно.
– Он просил ее о жалости? – шепотом спросила Светлана.
Хотя, если подумать, теперь шептать было совершенно ни к чему.
– Угу, – ответила Карина, направляясь к дому.
Подруга некоторое время молча шла рядом. Когда ведьмы миновали высокую поленницу, Светлана спросила:
– И она его пожалела?
– Угу.
– Как мало мы, в сущности, знаем о высших суккубах… – вздохнула целительница.
Ключ беззвучно провернулся в замке. Рамдан вытащил его, проверил плечом, закрылась ли дверь, и догнал Махмуда и Ахмета. Наемники двинулись по коридору, застланному полосатыми мандреченскими половиками. Здесь, в сердце Лихолесья, половички смотрелись смешно и одновременно почему-то успокаивающе. В небольшой нише Рамдан заметил миску с молоком и немного хлеба – ужин для домового. Экены тоже собирались спуститься в зал и отужинать. Большая часть отряда решила обойтись без таких излишеств. Измученные экены сразу по прибытии совершили намаз и заснули в своих номерах.
Рамдан выудил из кармана штанов монетку, присел перед нишей на корточки и положил алтын рядом с хлебом. Теперь он заметил фигурку домового в глубине ниши. Экен уже давно общался с мандреченами и знал, что обычно домашний идол имел вид хитрого старичка. Его вырезали из дерева или прилепляли к особенно узловатой коряге пару глазок – стеклянных бусин. Но духом-хранителем таверны оказалась куколка, сшитая из ярких лоскутков. Рамдан взял ее в руки и увидел, что глаза куклы обозначены двумя черными жемчужинами. «Помоги нам выбраться живыми из твоего дома, черноглазая», – подумал Рамдан и погладил косу из темных ниток.
– Эй, командир, ты чего там? – окликнул его Махмуд.
Экен аккуратно посадил куколку на место и поднялся.
– Ты какой-то смурной, командир, – заметил Ахмет. Рамдан поморщился и признался:
– Я себя без меча прямо голым чувствую.
Сташи, когда приносила им свежее белье и ключ, вежливо сообщила, что по таверне Магнуса не принято ходить с оружием. Экенам пришлось оставить мечи в номере.
– Так ведь тут все… голые, – сказал Махмуд.
Дверь чуть дальше по коридору распахнулась. Из номера, смеясь и перешучиваясь, появились Ирина и Стана в сопровождении Лайруксала. Рамдан даже не сразу узнал ведьм из-за дорогих красивых платьев, в которые они нарядились. Махмуд присвистнул, а Ахмет восхищенно сказал:
– Как расфурфырились-то девки наши!
Рамдан молча смотрел на широкий пояс Лайруксала. По кожаной пластине в прихотливом беспорядке были разбросаны изумруды, сапфиры и гранаты. Ведьмы и сидх двинулись в сторону лестницы. Экены последовали за ними.
– Что это у него на плече такое? – спросил Махмуд. На плече сидха висел чехол, тоже богато изукрашенный. – Маленький лук вполне поместится.
– Поместится, – согласился Ахмет. – Но у него там арфа, я думаю.
– Чего?
– Инструмент такой, – терпеливо пояснил Ахмет. – Вроде мандреченских гуслей.
Рамдан остановился. Наемники вопросительно посмотрели на командира.
– Вы идите, ешьте, – сказал экен. – А я пойду зурну возьму.
– О, давай, – согласился Ахмет.
Когда Рамдан с зурной в руках спустился в зал, Махмуд и Ахмет уже сидели за одним столом с Гёсой, Крюком и звеном Зарины. Лайруксал вместе с ведьмами устроились чуть поодаль, поближе к Ринке и Вилли. За спинами проводников каравана, тяжело ухая и притопывая, на нескольких сдвинутых столах танцевали тролли. Между столами Гёсы сотоварищи и ведьм с сидхом Рамдан обнаружил столик, за которым расположились Арга, Светлана и Карина. Командир наемников направился к ним.
– Ой, кто арфу принес, кто зурну, – обрадовалась Светлана. – У нас будет вечеринка!
Арга кивнул командиру наемников. Рамдан опустился на лавку рядом с ним.
– Супчику горохового? На говяжьих ребрышках? – дружелюбно предложила Карина.
Рамдан засмеялся:
– А пожалуй, можно… Тогда у нас точно будет музыкальный вечер!
Арга и ведьмы рассмеялись тоже. Экен придвинул к себе чистую тарелку, кастрюлю с супом, снял крышку и зачерпнул пару половников. Затем наемник вооружился ложкой. Краем уха он услышал, как Лайруксал спросил:
– Хотите танцевать, милые дамы?
– Было бы неплохо, – отозвалась Ирина.
– Но не с этими же, не под такую музыку, – добавила Стана. Очевидно, ведьма имела в виду троллей.
Как раз в этот момент один из них закричал:
– А теперь давайте выпьем! Хватит скакать! Пива, госпожа Морана!
Соплеменники энергично поддержали его:
– Бочонок!
– И жареных крыс к нему!
Загрохотали раздвигаемые столы. Мимо Рамдана промчалась Сташи с тряпкой в руках. Столы следовало протереть, прежде чем ставить на них блюда с кушаниями. Тролли вряд ли мыли ноги слишком часто. «Хотя можно было так не напрягаться, – подумал экен, провожая официантку взглядом. – Тролли – парни не брезгливые».
Лайруксал вытащил арфу из чехла, затренькал. Настроив инструмент, сидх откашлялся. Ведьмы притихли. Магнус и незнакомый Рамдану сидх прокатили мимо столика командиров каравана бочонок с пивом.
– Баллада Сапфиры, известной поэтессы Железного Леса, – сообщил Лайруксал торжественно.
«Ну конечно, – мелькнуло у командира наемников. – Какое еще имечко могла выбрать себе эльфийка, да еще и поэтесса?»
– Посвящается памяти Мелькора, нашего бога! – закончил сидх.
Лайруксал не торопился начинать. Он подождал, пока тролли разольют пиво по кружкам. Шумели они при этом так, словно делили не кувшин с пивом, а по меньшей мере кабана. Сташи отнесла гулякам огромную миску жареной форели.
– Всех крыс некромант сожрал, – тихо сказал Гёса за спиной Рамдана.
– Некромант? – удивился Рамдан. – Где?
Светлана указала вилкой куда-то за спину экена. Рамдан обернулся.
Некромантом оказался высокий сероглазый эльф, которого экен сразу не заметил – тот любезничал с Хэлл в дальнем углу зала. На столе между гномицей и магом и впрямь стояла миска с чьими-то обглоданными скелетиками. Но крысиные они или нет, Рамдан с такого расстояния разобрать не мог. Однако характерные переплетения в ауре некроманта экен разобрал хорошо. Командир наемников почувствовал, как по спине пробежала волна, поднимая дыбом волосы на позвоночнике. Рамдан видел черный, толстый жгут истинной Цин, переплетенный с алыми нитями Цин самого мага и уходивший в пол. Основателем Ордена Танцоров был маг Воды, и поэтому все Танцоры Смерти набирались из магов Воды тоже. Танцоры Смерти не проходили аттестацию Круга Волшебников Мандры. Рамдан знал, что его уровень владения Чи оценивается примерно на четвертый класс. У остальных бойцов из охраны каравана – где-то на третий.
Но некромант оказался антагонистом Танцоров, магом Огня, хотя и магом третьего класса, если судить по насыщенности каналов в его ауре. На практике это означало, что в гипотетической схватке Рамдан не смог бы причинить вреда этому эльфу своей Чи, даже несмотря на то, что владел ею лучше.
И выиграл бы тот, кто оказался бы более искусен во владении именно мертвой силой.
Танцоры Смерти умели только открывать дверь в Подземный мир; управлять Цин они не могли. В схватке один на один исход поединка зависел оттого, насколько ловко и быстро маг будет преобразовывать и швырять в противников Цин. Мертвой силы не так уж много в окружающем мире, а волшебник, отдающий свою собственную силу – что Чи, что Цин – погибал. При столкновении с некромантом средней руки Танцоры могли задавить соперника количеством. Но не в этом случае.
Черный жгут, уходивший вниз от левой стороны тела мага, однозначно говорил о том, что этот эльф черпает Цин напрямую из Подземного мира. Где ее запасы неистощимы. И даже если бы Танцоры Смерти вышли против него всей боевой пятеркой, это мало что изменило бы. Каналы Цин некроманта были так плотно вплетены в косу, соединявшую два мира, что эльфу не надо было даже преобразовывать мертвую силу – она перерабатывалась в процессе поступления.
«Какими же чарами он себя опутал, чтобы так ловко устроиться», – задумался экен. Рамдан решительно тряхнул головой, отгоняя прочь ненужные мысли. Если бы он встретился с этим эльфом в Лихом Лесу, некромант убил бы Рамдана, не рассуждая. Но они встретились не в лесу.Значит, и думать здесь было не о чем.
– От любви остается лишь пепел, – запел Лайруксал. Голос у сидха оказался хорошо поставленным, но больно уж высоким. «Козлячьим», хмыкнув, подумал экен.
– От могущества магмы расплав, – продолжал сидх, подыгрывая себе на арфе. – Что быть может на свете нелепей доказательств того, что ты прав?
В пустое пространство между стойкой и столами, вышли танцевать Крюк с Сабриной и Вилли с Ириной. Рамдан увидел, как встает некромант, галантно протягивая руку гномице. Хэлл зарделась и похорошела, насколько может похорошеть гном шести футов росту и косой сажени в плечах. Сидх у стойки оставил кружку, из которой жадно пил, и что-то сказал Моране. Та улыбнулась. Сидх наклонился, аккуратно обнял хозяйку таверны за талию, перенес ее через стойку и поставил на пол.
Рамдан почерпнул в своей миске – такой наваристой и вкусной гороховой похлебки он давно не ел.
– Да, ты прав! – так пронзительно, что вздрогнула даже Карина, пропел Лайруксал и завернул длинную руладу.
– Пойдем, Заринка, тоже потанцуем, что ли, – сказал Гёса.
– Ах, не мешай! – воскликнула ведьма. – Дай послушать!
– Господин капитан, – обратилась Светлана к Арге. – Вы не пригласите меня на танец?
Арга вытер губы салфеткой, отодвинул тарелку и негромко, благовоспитанно рыгнул.
– С удовольствием! – ответил капитан.
Парочка присоединилась к танцующим. К столу, за которым остались только Карина с Рамданом, подошел Ринке.
– Карина, пойдем, – сказал он.
Лайруксал вынырнул из чудовищно закрученного проигрыша. «Как он себе пальцы только не сломает», – лениво подумал Рамдан. Сидх продолжал свою песню:
Рамдан взял себе пирог с подноса, стоявшего в центре стола. «Эх, чайку бы сейчас», – подумал экен. Но идти к стойке, расталкивая танцующих, не хотелось. Рядом с наемником появилась Сташи и поставила на стол запотевшую кружку.
Посягать на основы,
Начиная кровавый рассвет —
Будут юные снова и снова,
Без свободы развития нет.
– Вы это, вы пирог с форелью взяли, – пояснила девушка. – Его лучше с пивом.
Прежде чем наемник поблагодарил, Сташи исчезла. – Давай лучше посидим, – тихо сказала Карина сидху.
– А что так? – осторожно осведомился Ринке, присаживаясь.
Рамдан покосился на них, но промолчал.
– Ты ж меня почти на голову ниже, Ринке, – почти с отчаянием в голосе ответила ведьма.
«Кстати о бурях в стакане», – подумал экен. Рамдан хлебнул пива и откусил от пирога.
Равновесия лопнут вериги,
Где-то новый родится тиран,
Кто-то будет историю двигать,
Кто-то бурю запустит в стакан.