Голден Кристофер. Лесная дорога

   Выключив свет, он помедлил у открытой двери спальни, чтобы взглянуть на Джиллиан. Залитая струящимся через окна лунным светом, она казалась такой маленькой — как девочка, свернувшаяся калачиком на постели. Глядя на нее, мирно спящую в тихом сумраке спальни, Майкл припомнил, как у них все было раньше. Давным-давно. Видеть ее сейчас спящей было все равно, что заглянуть в прошлое, мысленно побывать в местах, в которые он никогда больше не вернется. Что бы ни случилось дальше, все уже будет по-другому.
   Он спустился вниз и пошел на кухню, нигде не выключая свет. Она ведь находила какое-то успокоение в том, чтобы не подпускать близко темноту, и Майклу не хотелось это менять. Автоответчик мигал новыми сообщениями, но у него не было ни времени, ни желания их прослушивать. Вероятно, сегодня Джиллиан оставляла повсюду следы возмущения и гнева, и он только расстроится, услышав о последствиях ее поведения.
   Надо сосредоточиться.
   У микроволновки лежала адресная книга Джиллиан, набитая до отказа обрывками почтовой бумаги и учетными карточками, исписанными кулинарными рецептами. Майкл без труда нашел номер Ханны и сразу набрал его, облокотившись на посудомоечную машину. Оттуда шел затхлый запах; и Майкл, пока слушал телефонные гудки, открыл шкаф и достал коробку моющего средства.
   Раздался щелчок, и прозвучал голос Ханны.
   — Не хочу с тобой разговаривать, — без выражения произнесла она.
   — Почему, Ханна?
   — Майкл, это ты?! Что тебе от меня нужно? Что происходит? Она — что, заставила тебя позвонить мне, потому что на этот раз я не собираюсь ее прощать? У нее масса объяснений…
   — Ханна, прошу тебя, — перебил ее Майкл. Выслушай меня.
   Должно быть, что-то в тоне его негромкого голоса тронуло ее. Вероятно, на своем автоответчике Ханна увидела, что звонят из дома сестры, и решила, что это Джиллиан. Если Ханна попалась сегодня его жене под горячую руку, то, без сомнения, стала одной из ее жертв.
   — В чем дело? — спросила Ханна, не в силах скрыть тревогу.
   — Послушай, что бы она ни сделала или ни сказала сегодня, она не в себе.
   — Ладно, перестань. Она моя сестра, Майкл. Я все-таки хочу знать, как тебе удалось довести ее до такого состояния?
   Он со вздохом стукнулся головой о стену, прижав трубку к уху.
   — Господи, Ханна, дело тут не во мне. Ты можешь хотя бы на секунду перестать думать, что знаешь ответ на все, и выслушать меня?
   Линия глухо молчала. Потом прозвучало:
   — Наглости вам не занимать. Вам обоим. Клянусь Богом, если теперь вы так обращаетесь с людьми» то вы друг друга стоите. Я тебе не жена, Майкл. Ты не имеешь права разговаривать со мной…
   — Ханна!
   Тихо выругавшись, он посмотрел наверх, словно пытаясь увидеть через потолок, не потревожил ли он Джиллиан. Потом снова заговорил, стараясь не повышать голоса. От волнения в горле стоял ком, пока он подыскивал слова, объясняющие причину его звонка.
   — Послушай, говорю тебе — она не в себе. Она., она нездорова. И дело совсем не в том, что она раздражительна или озлоблена. У нее что-то вроде бреда, Ханна. У нее проблемы с памятью. Мне надо отвести ее к специалисту — такому, кто ей поможет, но…
   — Бред — что ты имеешь в виду? Она что — на наркотиках или вроде того? Экстази? Она всегда говорила мне, что вы оба против этой дряни.
   Он с трудом сдержался, чтобы не накричать на нее. Сделав глубокий вдох, он быстро проговорил:
   — Это не наркотики. У нее бывают такие… случаи. Странное поведение. Боюсь, она может себе навредить.
   «Или кому-то еще», — подумал он. Но не осмелился произнести эти слова вслух.
   — Подожди, ты хочешь, чтобы я к вам приехала? В ее голосе прозвучало такое изумление, что Майкл сразу не нашелся, что ответить.
   — Ну да. Я… ей сейчас плохо и…
   — Я не смогу. Не уверена, что захотела бы, даже если бы могла Майкл, я живу от вас в двух часах езды, не говоря о том, что завтра рано утром мне надо быть в больнице.
   Майкл нахмурился.
   — В больнице? В чем…
   — Моя маммограмма показала нечто такое, чего там быть не должно. Собираются сделать биопсию.
   — Черт. Ханна, мне жаль. Я не знал.
   — А откуда тебе знать? Я несколько дней пыталась сказать об этом Джилли, но она меня только отшивала Ханна вздохнула. Ее тошнит?
   — Что?
   Покачав головой, он принялся вышагивать по кухне.
   — Рвота, Майкл. У нее есть рвота? Физические повреждения? Судороги?
   — Нет, но…
   — Нет. А если бы были, ты бы отвез ее в больницу. Так что, извини, но что бы это ни было, сейчас помочь не смогу. И если еще учесть то, как она со мной обращалась… Когда она сможет пользоваться телефоном, пусть позвонит и извинится, а если понадобится с ней посидеть, можешь ее ко мне привезти. Не знаю, что с вами обоими творится, но, думаю, вас надо лечить.
   И Ханна повесила трубку.
   Моргая в изумлении, Майкл отвел трубку в сторону и уставился на нее. Должно быть, Джиллиан сильно обидела Ханну, сказав ей какую-то гадость.
   — Господи, — прошептал он, продолжая вышагивать по кухне.
   Положив ладони на затылок, он вытянулся во весь рост, заставляя себя размышлять. Ни за что нельзя сейчас оставлять Джиллиан дома одну, но если Хана не может приехать, то вариантов совсем немного. Несколько раз он принимался набирать номер еще одной родственницы жены, но из этого ничего хорошего не вышло бы. Джиллиан не захотела бы, чтобы ее увидели в таком состоянии. А Майклу нужно было быстро принимать решение.
   Он уперся лбом в холодильник, ощущая, что словно внутри черепа гудит электрический мотор, а секунду спустя отошел в сторону, кивая сам себе. По-прежнему зажимая трубку в ладони, он быстро набрал номер, чувствуя, как учащается его пульс при звуках гудков на том конце линии. Потом посмотрел в окно над мойкой: там была непроглядная тьма. Вероятно, луна спряталась за облака или за деревья. Так или иначе, то была не обычная чернота ночи: казалось, тьма целиком поглотила дом.
   — Алло? — ответил голос на другом конце провода.
   — Тедди, привет!
   — Майки! Эй, приятель, наконец-то ты проявился. Я оставил тебе кучу сообщений. Где пропадал? Тебе уже лучше? Проветриваешь мозги?
   Один только звук дружеского голоса успокоил Майкла. Тедди неожиданно сделался индикатором психического здоровья друга Майкла увлекал за собой поток бед, невыносимых страданий и ужасных потерь. Вот если бы Тедди смог бросить ему спасительную веревку…
   — Слушай, Тед. Мне нужна твоя помощь. Речь идет о… Джилли. У нас большие неприятности.
   Когда Тедди Полито заговорил снова, в его тоне не осталось ни намека на шутливость.
   — Рассказывай, Майкл. Скажи, как тебе помочь.
   По дороге в Эймсбери Майкл не стал включать приемник. Ему хотелось тишины. Сердце сильно колотилось в груди; его грозное стаккато излишне быстро толкало Майкла вперед. Свет от фар встречных автомобилей освещал салон машины золотистым сиянием, придавая всему нереальный вид. Майкл понятия не имел, что именно скажет, оказавшись в доме Барнсов. Придется ли ему вмешаться в чужую жизнь со своими проблемами? Тот Майкл, каким он всегда был, поеживался при одной мысли о вторжении в чью-то жизнь, однако эта часть его души все более вытравливалась. Оставалась сердцевина — важно все, что касается жизни Джиллиан.
   Он сделает что угодно, чтобы ее защитить — любой ценой. Если для этого потребуется посреди ночи вломиться в чужой дом — значит, так тому и быть. Он чувствовал, что очень близок к разгадке этой тайны, что ответы на все вопросы маячат где-то на краю сознания — подобно тому, как потерявшаяся девочка постоянно вырисовывается в поле его периферийного зрения.
   И он найдет эти ответы. Скоро.
   Старая Двенадцатая дорога вела прямо в сердце Эймсбери. Ориентируясь по карте, Майкл проехал по нескольким длинным петляющим улицам, миновал сетку дорожек — все это входило в разросшийся поселок двадцатилетней давности. Он замедлил ход, чтобы рассмотреть номера домов. Дом Барнсов стоял немного в стороне, на возвышении — длинное одноэтажное строение с подъездной дорожкой, ведущей прямо в толщу холма, где был устроен гараж. За огороженным каменной стеной участком виднелся один только лес. Глядя на деревья, Майкл испытал дрожь. Они напомнили ему о поисках Лесной дороги.
   Въехав на подъездную аллею, он вылез из машины и пошел вверх по дорожке. Шум мотора и хлопанье дверцы машины привлекли внимание обитателей дома — над дверью зажегся фонарь, отбрасывая на крыльцо конус света. Не успел Майкл нажать на кнопку звонка, как услыхал лязг отодвигаемого засова. Распахнулась дверь, и в проеме показался мужчина тридцати с небольшим лет, босой, в истрепанных джинсах и футболке с надписью «Ред Соке»^[14]. Все же выглядел он довольно опрятно, возможно, из-за того, что русые волосы были аккуратно пострижены.
   — А, это вы, — угрожающе спокойно произнес мужчина. — Вы мне звонили.
   Майкл готовился к тому, что придется представляться, долго объяснять цель визита, даже умолять этого человека открыть дверь. А теперь его застали врасплох.
   — Да. Послушайте, мне очень неудобно вторгаться в вашу жизнь. Клянусь вам, я не репортер или какой-то там маньяк. Просто мне… очень нужно поговорить с вашей матерью, мистер Барнс.
   Варне, покорно вздохнув, прислонился к дверному косяку.
   — Как вас зовут?
   — Ах, да. Извините. Я должен был— Майкл протянул ему руку. — Майкл Дански.
   Барнс не потрудился подать ему руки, продолжая изучать Майкла.
   — Ну вот — вы здесь. Мне, наверное, следует вызвать полицию, но вы заставили меня думать о вещах, о которых думать не хочется. Ущерб уже нанесен. Так что даю вам полминуты, говорите то, что собирались сказать, и уходите.
   Вопреки ожиданиям Майкла, спор не состоялся, и он запнулся.
   — Я не совсем уверен, как… ладно, хорошо. — Помолчав, он продолжал: — Есть один дом. Я говорил о нем по телефону. Он стоит в стороне от Старой Двенадцатой дороги, вблизи Лесной дороги.
   При этих словах Барнс вздрогнул. Майкл это заметил, но не стал торопить собеседника. Он понимал, что за этим что-то кроется, что парень растерялся во время телефонного разговора, потому что не хотел раскрывать то, что знает. Может быть, именно поэтому теперь слушал Майкла. Возможно, судьба матери и для него тайна, и он надеялся, что приехавший поможет ее разгадать.
   — Вы и тогда были огорчены. А мне совсем не хочется вас огорчать, — продолжал Майкл. — Просто дело в том, что… меня этот дом интересует. И я думаю, что ваша мать знает о нем такое, чего не знает никто.
   Варне издал короткий презрительный смешок.
   — Бог мой, Дански, это никуда не годится. Вы беспокоите меня — когда? — в четверть девятого и не можете сказать ничего вразумительного. — Он мрачно взглянул на Майкла, — Я закрываю дверь. Прошу вас, оставьте мою мать в покое.
   Он потянул дверь на себя. У Майкла перехватило дыхание, и он попытался ему помешать. Барнс оказался проворнее и сильнее, чем можно было предположить. Схватив Майкла за руку, он подтолкнул его наружу, выйдя вместе с ним на крыльцо.
   — А ты шустрый, приятель. Тронь только мою дверь, и я действительно вызову полицию.
   Майкл был в растерянности. Джиллиан не простила бы ему неудачи, и Сьюзен Барнс — тоже. Проблема состояла в том, как объяснить это ее сыну.
   — Это, понимаете ли, еще связано с моей женой. Барнс нахмурился.
   — Я не знаю вашу жену и не знаю вас. Ясно, что вы не знаете моей матери, иначе не приехали бы сюда справляться о ней. Итак, в последний раз…
   Терпение Майкла было на исходе.
   — Выслушайте меня. Просто… выслушайте, ладно? С моей женой что-то случилось. Я думаю, это связано с тем домом. Из вашего тона я понял, что с вашей матерью, возможно, тоже не все в порядке. Если это правда, тогда все это может иметь отношение к тому дому.
   Они стояли у двери, в круге света от двух фонарей, а со всех сторон их обступала темнота. Варне чуть помедлил, еще более пристально вглядываясь в Майкла.
   — Откуда вы узнали, что ее звали Скутер?
   — Думаю, вы не поверите моему ответу на этот вопрос.
   Его слова повисли в воздухе; проходили секунды. «Наверное, — думал Майкл, — Барнс считает, что случившееся с его матерью выходит за рамки привычного, и не знает, как с этим разобраться».
   — Да, — произнес наконец мужчина. — Скорее всего, не поверю.
   — Мистер Барнс.
   — Том.
   — Том. Полагаю, вы сами заинтересованы в разговоре со мной. А иначе и слушать бы не стали. Моя жена… ей нужна помощь. Прошу вас.
   После этих слов Барнс был не в силах выдержать взгляд Майкла. Поднявшись на крыльцо, он остановился на пороге и оглянулся.
   — Вы знаете, что она работала агентом по продаже недвижимости. Дом на Лесной дороге был последним из тех, что она показывала. Он стоял заброшенным в течение многих лет, пока государство не забрало его себе по закону о принудительном отчуждении частной собственности. Мать специализировалась на старых домах, поэтому отправилась взглянуть на этот дом. В тот же день показала его клиенту. После этого…
   Короткая пауза в словах мужчины заставила Майкла запаниковать. Если Сьюзен Барнс мертва… если непрестанно посещающий его фантом — действительно ее призрак… тогда все его умозаключения ошибочны.
   — Что с ней случилось, Том?
   Варне дернул плечами и снова посмотрел Майклу в глаза.
   — Не знаю. Она была добрейшей женщиной, но после этого сильно изменилась. Вряд ли вы чего-нибудь добьетесь от нее, кроме раздражения и злобы, но если хотите с ней побеседовать, то поезжайте в больницу «Пентукет». Она там лечится в психиатрическом отделении.
   Еще не договорив, он стал закрывать дверь, бросив напоследок:
   — И поспешите. Впуск посетителей заканчивается в девять.
   В доме Дански Тедди чувствовал себя грабителем. Сидя на диване, он смотрел телевизор и, убавив громкость, пультом переключал каналы. Ни одна из программ его не привлекала. Странная ситуация, в которой он оказался, сбивала с толку.
   «Ее поведение переменчиво, — сказал Майкл. — Она знает, что с ней не все в порядке, но… слушай, если она сделает какую-нибудь глупость… Она, например, расцарапала себе грудь… Если снова попытается причинить себе вред, просто вызови полицию».
   «Ну и что с ней происходит?» — выпытывал у него Тедди.
   «Думаю, какой-то химический дисбаланс. Объяснить трудно».
   Все это звучало довольно убедительно. Не говоря уже о вечернем звонке и настойчивой просьбе друга — у Тедди не было причин сомневаться в том, что сказал Майкл. В последнее время появилось много наркотиков, вызывающих депрессию, маниакально-депрессивный психоз и всякое такое дерьмо. Он считал, тут что-то в этом роде. Но куда, к черту, понесло Майкла, когда Джиллиан нужно срочно показать врачу?
   Тедди не стал об этом спрашивать. Если бы Майкл захотел его проинформировать, то сделал бы это. Не в этом состояло главное неудобство сложившейся ситуации, и поэтому Тедди решил поступить по-дружески и помочь, не задавая вопросов. Во всяком случае, не сейчас. Позже, если тема не окажется чересчур щекотливой, он спросит о том, что происходит.
   И все же чем дольше он сидел в гостиной Майкла и Джиллиан, тем сильнее чувствовал себя не в своей тарелке. Ему казалось, его здесь не ждали. Несмотря на голодное урчание в животе, он не стал вставать и искать еду в холодильнике и шкафах. Тедди бывал в этом доме десятки раз и обычно чувствовал себя здесь как дома. Он мог бы взять чипсы и пиво, если бы захотел. Но ситуация в целом казалась ему чересчур странной, поэтому, устроившись на диване с пультом от телевизора, он пытался не расслабляться. Однажды, в седьмом классе, отправляясь в школу, он нарочно пропустил автобус и прятался за домом, пока родители не ушли на работу. Но этот «праздник» был совершенно испорчен ожиданием того, что отец или мать неожиданно вернутся домой и застанут его там, где ему быть не положено.
   Сегодня вечером эти воспоминания ожили с новой силой.
   Он просмотрел каналы новостей, несколько фильмов и наконец остановился на комедии, идущей по «Би-би-си Америка».
   — Удобно устроился?
   Тедди вздрогнул и едва не свалился с дивана, повернувшись и увидев Джиллиан. Она наблюдала за ним, стоя под входной аркой. Растрепанные волосы, темные круги под глазами — из-за утомления и размазанной туши. На ней была лишь майка кремового цвета и розовые трусы, но в позе или выражении лица не было ничего сексуального. Майка едва прикрывала грудь, и Тедди заметил царапины, о которых говорил Майкл. Ноздри Джиллиан трепетали, губы скривились от отвращения, словно Тедди — самое неприятное существо, на которое когда-либо обращался ее взор.
   — Привет, Джиллиан. Ты в порядке? Принести тебе что-нибудь?
   — Принести мне? Я в своем доме, Тед.
   От ее взгляда он почувствовал себя полным идиотом, словно это он стоит там в трусах.
   — Постой, разве Майкл не сказал тебе, что я здесь?
   — Угу. Приходящая няня. Ты же наш друг.
   Она произнесла эти слова без всякого выражения, бесстрастным голосом, потом повернулась и вышла из гостиной.
   Тедди вспыхнул от смущения, неловко застыв между диваном и телевизором, прислушиваясь к тому, как она открывает и закрывает дверцы шкафов на кухне, вероятно, в поисках какой-нибудь еды. На полу валялся пульт от телевизора, упавший в тот момент, когда Тедди вскочил на ноги. Никогда в своей жизни Тедди Полито не чувствовал себя так по-дурацки. Ну уж он наверняка не пойдет за ней на кухню, чтобы поговорить. Начать с того, что она практически голая. И притом ведет себя как настоящая стерва. Если бы он впервые увидел сейчас Джиллиан, то стал бы ее презирать. Но Тедди хорошо ее знал, поэтому забеспокоился.
   Забеспокоился и немного испугался.
   Возможно, у Майкла с Джиллиан какие-то проблемы. Может, у кого-то из них любовная связь на стороне. Ничто другое, как он полагал, не могло вызвать такой озлобленности. Но если дело в этом, зачем было Майклу просить его сюда приехать? Все это сильно смущало Тедди. Не важно, что происходит — неурядицы между ними или что-то вроде раздвоения личности, — он хотел, чтобы они поскорее с этим разобрались. Его бросало в дрожь от одного вида Джиллиан.
   «Что бы ты ни задумал, Майкл, надеюсь, это поможет».
   Когда Джиллиан проходила мимо него по пути наверх, Тедди уже сидел на диване. Хотя голова его была повернута к телевизору, он не в силах был сосредоточиться на экране, ощущая присутствие Джиллиан. И только убедившись в том, что она вернулась на второй этаж, он немного расслабился, но и тогда осталось чувство неловкости. Никому он здесь был не нужен. Ему хотелось уехать. Но он обещал Майклу, что, если потребуется, весь вечер будет присматривать за Джиллиан. Теперь Тедди жалел о своем обещании и мысленно торопил Майкла в надежде, что тот скоро вернется домой.
   Вечер обещал быть долгим.
   На главной парковке больницы «Пентукет» стояло около двадцати машин, и все, кроме одной, жались к главному входу. На другом краю стоянки виднелся одинокий кадиллак. Майкл подумал, что машины ближе к входу поставили недавно приехавшие вечерние посетители, а бедолага — владелец кадиллака приехал гораздо раньше и, видимо, останется, пока его не вышвырнут со стоянки. Возможно, его привели сюда счастливые обстоятельства — например, роды жены… однако вполне вероятно, что он застрял здесь надолго из-за больших неприятностей.
   Повинуясь минутному порыву солидарности, Майкл припарковался рядом с серебристым кадиллаком и через пустынную площадку направился к вращающейся входной двери. В детстве он очень любил такие двери, но теперь они везде были в основном электронными и двигались излишне медленно, так что уже много лет ему не попадались прежние, настоящие вертушки.
   Вестибюль отличался от того, что он видел в других больницах. Скорее он напоминал холл гостиницы — уголки с зеленью, комфортабельные кресла и ковер в центре, а по краям — различные сервисные стойки и киоски. Справочная служба. Магазин подарков. Пекарня «Свежий хлеб». Цветы. Большие часы на стене показывали восемь часов тридцать шесть минут, и Майкл забеспокоился, что его могут не пустить к Сьюзен Барнс, хотя оставалось еще больше двадцати минут. Подходя к стойке справочной службы, он немного, волновался.
   — Что вам угодно?
   Девушка за стойкой говорила со слабым акцентом; у нее было очень смуглое лицо с экзотическими чертами. Он подумал, что она, возможно, со Среднего Востока. Левая ее ноздря была украшена пирсингом с крошечным алмазом, сверкающим в свете лампы.
   — Мне нужно навестить пациентку из психиатрического отделения. Как туда пройти?
   Она любезно объяснила, отметив маршрут карандашом на миниатюрной схеме больницы. Но, подавая ему карту через стойку, бросила взгляд на настенные часы.
   — Напоминаю вам, что часы для посещения оканчиваются…
   — Да, знаю, в девять. Благодарю вас.
   Он заспешил к лифту, и, к счастью, двери кабины тут же открылись. Выйдя на третьем этаже, он быстро пошел по коридору, повернул налево и зашагал по длинному крытому переходу, соединяющему главное здание с психиатрическим отделением. Майкл намеренно не смотрел на часы.
   Двойные двери при его приближении распахнулись, и он оказался в почти пустой приемной, из которой вела еще одна дверь. За продолговатым письменным столом у той двери сидела на страже устрашающего вида чернокожая женщина Она взглянула на Майкла, когда тот появился в дверях, а потом перевела взгляд на часы, стоящие на столе.
   — Могу я вам помочь, сэр? — спросила она, всем своим видом показывая, что его появление здесь ее не радует.
   — Да Я пришел навестить пациентку. В какой палате находится Сьюзен Барнс?
   Вздохнув, она окинула Майкла взглядом, ясно показывающим, что считает его идиотом.
   — Извините, сэр, но в ее палату так просто не попасть. В этом отделении больницы особые порядки. И кроме того, вам известно, что…
   — Часы для посещения почти истекли, — закончил он за нее. — Да, но мне очень нужно поговорить со Сьюзен Барнс. Прошу вас.
   Он надеялся, что его настойчивости достаточно, чтобы преодолеть сопротивление дежурной. Что бы ни пришлось предпринять для того, чтобы поговорить со Сьюзен Барнс, у него в запасе оставалось менее двадцати минут.
   — Госпоже Барнс нельзя принимать посетителей в палате. Если вы хотите с ней поговорить, я попрошу дежурного проводить вас в комнату свиданий, и ее тоже туда приведут.
   — Прошу вас, — повторил он, тоже поглядывая на часы.
   Если даже медсестра посчитала его поспешность неуместной, вслух она не сказала ничего. Сняв трубку, она отрывисто произнесла в нее пару команд — привести Сьюзен Барнс и проводить Майкла в комнату свиданий.
   — Это займет всего минуту, — сказала она, вешая трубку. — Заполните карточку посетителя.
   — Вы сразу поняли, о ком я говорю, — с восхищением произнес Майкл, вписывая в бланк свою фамилию и адрес. — И что она находится в отделении с особыми правилами. Вам даже не пришлось смотреть в картотеке. Это удивительно. Вы что — помните всех пациентов?
   Она натянуто улыбнулась.
   — Только опасных.
   Он ошеломленно заморгал.
   — Просто не поворачивайтесь к ней спиной, — сказала медсестра. В ее глазах промелькнула усмешка. — Во всяком случае, недавно звонил ее сын и сказал, что к его матери придет посетитель и что он дает на это разрешение. Вы думаете, что кто-то приходит в это отделение с большой охотой?
   Майкл молча смотрел на нее некоторое время, ошеломленный тем, что Том Варне сюда позвонил.
   — Нет, я… пожалуй, я никогда об этом не думал.
   Потом находящаяся рядом со столом дверь открылась с лязганьем ключа в замке, и появился дежурный — судя по выправке и стрижке, в недавнем прошлом военный. Он схватил пюпитр, к которому был прикреплен бланк, только что заполненный Майклом. Там была также информация о пациентке, которую тот собирался навещать.
   — Мистер Дански, — сказал дежурный, — пойдемте со мной.
   — Приятного вечера, — машинально произнес Майкл, обращаясь к медсестре.
   — И вам тоже, — откликнулась она, явно польщенная его вниманием.
   Пока они шли по коридору, заполненному запахами человеческого пота, аммиака и дезинфицирующих средств, Майкл почувствовал, как по спине ползет холодок. Ощущение было такое, словно его разглядывают десятки пар глаз. Большинство дверей были закрыты, но он все-таки заглянул по пути в некоторые палаты. Перед вмонтированным в стенку телевизором в кресле-качалке сидел мужчина, двигая кресло мелкими рывками в странном ритме, мало напоминающем качание. В другой палате сидел и мирно вязал явный гермафродит, тихо напевая голосом неземной красоты рекламный слоган «Кока-колы».
   Майклу вдруг пришло на ум, что ему недостает присутствия в поле периферийного зрения потерявшейся девочки или фигуры в бесформенном пальто. Они на время оставили его в покое — возможно, из-за того странного «короткого замыкания», случившегося в тот момент, когда они раньше пытались его контролировать, — и это должно было его радовать. Вместо этого он терял присутствие духа. Ему не хотелось оставаться здесь, в этом ужасном месте. У некоторых из пациентов больницы, образно говоря, в голове водились тараканы, и от этого у него холодели руки и ноги. Лучше было бы, если бы собственное помешательство осталось при нем. Тогда он, может быть, почувствовал бы себя одним из этих несчастных, или же безумие гнало бы его вперед и лишало эмоций.
   Дежурный вел его вглубь отделения. Майкл понимал, что когда-то это место не очень напоминало больницу. Психиатрическое отделение больницы «Пентукет» занималось лечением и наблюдением пациентов, а в некоторых случаях — долгосрочным уходом Правда, в наши дни последнее применяется гораздо реже, чем раньше. В прежние времена здесь было бы полно хронических больных и постоянных пациентов. Но изменились законы, а с ними и лекарственная терапия. В наше время различные депрессии, маниакально-депрессивный психоз и многие другие заболевания поддаются клиническому лечению. Существуют чудодейственные пилюли, помогающие решить проблему, если пациент их аккуратно принимает.