Страница:
Сверху раздался почти нечеловеческий рев — душераздирающий вопль тоски и ярости, а потом вниз по ступенькам полетел фотоальбом, из которого посыпались фотографии и целые страницы. Секунду спустя вслед за ним отправился второй альбом.
Почти сразу послышался звук удаляющихся шагов Джиллиан по коридору второго этажа и хлопанье двери спальни.
Тедди подмывало встать и пойти посмотреть на частично вымаранные снимки. Но в горле у него пересохло, и на самом деле ему хотелось только поскорей выбраться отсюда и попасть в место, где живут относительно нормальные люди.
Он с опаской посмотрел на остатки фотоальбомов на ступенях, но не встал с места. Вместо этого он чуть прибавил громкость телевизора и постарался сосредоточиться на экране. Потом взглянул на цифровые часы, вмонтированные в кабельную коробку.
«Где ты, Майкл?» — молчаливо вопрошал он. Тедди Полито считал себя хорошим другом. Но, по правде сказать, он не представлял себе, сколько еще времени в состоянии ждать, пока вернется муж Джиллиан.
Джиллиан лежала на полу спальни, уставившись в потолок. Ей казалось, она далеко от разбитого зеркала, но в правую лопатку ей вонзился маленький осколок стекла. Он проткнул ее рубашку и кожу; ткань и ковер под ней пропитывались теплой, липкой кровью. Ощущение было не таким уж неприятным. Боль… означает, что она что-то чувствует. А это хорошо.
Каждый раз, услышав на улице гудение мотора или увидев на потолке отсвет от фар, Джиллиан напрягалась, так крепко сжимая кулаки, что ногти оставляли на ладонях красные отметины.
«Где ты, Майкл?»
Словно повинуясь зову ее гнева и отчаяния, потолок осветился новой вспышкой от фар, и послышалось тихое подвывание автомобиля с испорченным глушителем. Свет фар развернулся в сторону подъездной аллеи, освещая стену над Джиллиан и заставляя мерцать осколки зеркала, все еще висящего в раме.
Она вскочила на ноги, порезав пятку осколком стекла. Наклонившись, Джиллиан выдернула его, лишь слегка поморщившись, и пошла по коридору второго этажа. На ней по-прежнему были только трусы и чистая майка, которую она надела после того, как обработала раны у себя на груди. Но сейчас, дойдя до лестничной площадки, она почувствовала, как по спине течет тоненькая струйка крови.
«Ну и видок, Джиллиан. Ну и вид у тебя».
Разбитое зеркало было тому подтверждением. Она увидела в собственных глазах пустоту, отсутствие чего-то, что должно там быть. Это имело отношение к потерянным воспоминаниям, но и не только к ним. Она это ощущала. Разве Майкл этого не понимает? Разумеется понимает. На короткое время эти вещи стали очевидными. Ее муж имеет вполне четкое представление о том, что с ней случилось и почему она не в состоянии себя контролировать.
В тот момент она, похоже, совсем не могла себя контролировать.
Входная дверь открылась, когда Джиллиан спускалась по лестнице, и она ускорила шаг. Тедди поднялся с кресла, как только Майкл вошел в дом, на ходу пряча ключи в карман. Мужчины обменялись взглядами и хотели было переговорить, но в этот момент заметили Джиллиан.
— Майкл, — начал Тедди предостерегающим тоном.
Джиллиан нравилось, что она напугала Тедди до полусмерти.
Но Майклу не нужны были предостережения. Как только он посмотрел на нее, она заметила, что он сильно встревожен. Еще бы! Она ведь выдала себя с головой, разве не так;? Безумная женщина со спутанными волосами, едва ли не голышом бродящая по дому. Ему, этому придурку, есть от чего нервничать.
— Поговори со мной, Майкл, — сердито говорила она. — Не убегай больше. Расскажи все, что знаешь, черт тебя подери. Прямо сейчас.
Он нахмурился.
— Что ты хочешь…
Джиллиан влепила ему звонкую пощечину, эхом прозвучавшую в комнате. Майкл выругался и отшатнулся, выставив руку для защиты на случай, если она снова попытается его ударить.
— В следующий раз выпущу когти. Сейчас же рассказывай, или я загоню тебе яйца прямо в глотку.
— Господи, Джиллиан! — в ужасе произнес Тедди. Он шагнул к ней, и она тут же переключилась на него.
— Ни шагу больше, жирная свинья, или я к черту перережу твою глотку.
Отразившееся на его лице изумление сильно ее развеселило. Готовая расхохотаться, она повернулась к Майклу, но… слишком поздно. Он был начеку. Схватив ее за руки, он быстро подошел к ней сзади, крепко держа и прижимая ее руки к бокам.
Она завизжала в припадке переполнявшей ее животной ярости и забилась у него в руках. Потом резко откинула голову назад, чтобы посильней ударить Майкла по голове. До чего ей хотелось сломать ему нос!
— Отпусти меня! Убери руки!
— Майкл, — вмешался Тедди. — Ну же, парень. Давай немного поговорим. Я знаю, она..
— Помолчи минутку! — взорвался Майкл. Тедди надул губы и стал похож на маленького обиженного мальчика, а Джиллиан при виде этого захихикала. Майкл крепко держал ее сзади, и ей было никак не вырваться. Он ведь был гораздо сильнее ее. Тогда она принялась тереться задом о его промежность, чувствуя под одеждой его член.
— Тебе нравится, когда я делаю так, милый? — спросила Джиллиан охрипшим голосом. Ему нравился этот ее голос. — Хочешь, чтобы я…
— Хватит! Прекрати молоть чепуху, Джилли. Она с размаху наступила на его ступню, жалея, что на ногах нет туфель на каблуках. Но даже удар босой ногой заставил его вздрогнуть от боли. Потом Джиллиан согнула ногу в колене, нацеливаясь пяткой в его промежность. Майклу пришлось увернуться, и она воспользовалась моментом, чтобы пихнуть его локтем в грудь. Охнув от боли, он тем самым доставил ей величайшее удовольствие. Джиллиан попыталась удрать.
Но Майкл не собирался отпускать жену.
Он сделал попытку снова удержать ее. Джиллиан, стремясь побольнее наступить ему на ступню, в конце концов сбила его с ног и упала вместе с ним. Сильно ударившись о пол, Джиллиан с трудом переводила дух, потому что Майкл ее придавил. Хрипя, она ловила ртом воздух, и как раз в этот момент подошедший к ним Тедди Полито начал причитать, как старая баба.
— Господи, Майкл, какого черта ты делаешь? Слезь с нее! Я знаю, с ней сейчас трудно, но… Боже правый!
Майкл заставил ее лежать тихо, усевшись верхом у нее на спине. Ей было не видно его лица, но тем не менее ее одолевало желание дать ему пощечину, разбить нос, запустить ногти в щеки, выцарапать глаза.
— Чертов подонок! Негодяй этакий, ты ведь знаешь, что со мной происходит! Скажи мне! — визжала она, продолжая ругаться и требовать.
— Майкл, Боже мой! — снова произнес Тедди, как будто Майкл не услышал его в первый раз.
— Тедди, отстань! Подожди минуту, — прорычал Дански.
Джиллиан захихикала вслед удаляющемуся Тедди. Ее голова была повернута набок, и она видела, как он потирает сзади жирную шею, а лицо его багровеет от смущения и тревоги.
— А ты лежи смирно. Тебе нужны ответы? Отлично! Прекрати все это.
Продолжая кипеть от ярости, Джиллиан все же перестала сопротивляться. Болела прижатая к полу грудь, но Джиллиан снова могла дышать.
— Тогда расскажи мне.
— Ты что-то потеряла, — сказал Майкл. Ты ведь это понимаешь, верно? Это, по крайней мере, ты понимаешь.
Джиллиан промолчала, но почувствовала некоторое смущение от горечи и обиды, прозвучавших в этих словах.
— Если ты мне поможешь, думаю, мы сможем вернуть утраченное.
«А пошел ты, — хотелось ей сказать. — Я ничего не хочу возвращать. Кому это надо? Кому ты нужен, чудный принц на белом коне?»
Но слова не хотели слетать с языка. С ней действительно что-то не так. И хотя ей было вообще-то безразлично, что все и вся вызывают у нее раздражение и разочарование, она понимала, как это отражается на ее жизни. Карьера ее оказалась под угрозой. Политические амбиции пошли прахом.
В ней не осталось никакого обаяния. Никакого. А она помнила, что ее любили. Помнила, что была счастлива. Помнила смех. Хотя теперь все казалось мелким, незначительным, она ощущала внутри пустоту. Вне всякого сомнения, она что-то потеряла. И хотела теперь вернуть.
— Просто поедем со мной, — сказал Майкл сдавленным от волнения голосом.
— Прислушайся к своему голосу, — фыркнула она. Ты вот-вот разревешься. Зачем мне с тобой ехать? Откуда мне знать, что ты не врешь?
Повернувшись к Тедди, она в упор уставилась на него.
— А ты что здесь делаешь, толстяк? Почему до сих пор не вызвал полицию? Черт, он меня достал. Ты так здесь и будешь стоять?
— Майкл! — позвал Тедди совершенно потерянным голосом.
— Она больна, Тед. Действительно больна Мне надо, чтобы она сегодня же кое с кем встретилась, или ей так и не станет лучше. Поверь мне, так надо.
— Уже больше десяти, Майки. Куда ты собираешься ее везти?
Она услыхала, как Майкл вздохнул, а потом он наклонился и зашептал ей в ухо:
— Ты превратилась в жалкую стерву. Во многих отношениях. Ты понимаешь — с тобой происходит неладное. Ты просто деградируешь. Я только что ездил к женщине, находящейся в психиатрическом отделении больницы «Пентукет», и она, возможно, останется там до конца дней. Ты сейчас на той же дорожке. Не важно, что ты чувствуешь и что помнишь, а чего не помнишь — я знаю, ты этого не хочешь. Право выбора за тобой — оказаться в психушке или поехать со мной.
Почти на целую минуту ей удалось сконцентрировать внимание на том, как ее тело прижато к полу. Наконец, глубоко вздохнув, она прерывисто выдохнула, чувствуя на спине вес Майкла.
— Хорошо. Поедем.
Не говоря больше ни слова, Майкл встал и, отступив назад, даже не попытался ее удержать. Правда, внимательно за ней наблюдал.
— Тедди, если ты мне не веришь, можешь поехать с нами, — сказал Майкл. — Все, что от тебя потребуется, — смотреть на нее. Ты увидишь, что у нее в голове полная путаница. Сегодня, возможно, есть единственный шанс ей помочь. Поэтому я обязательно поеду. И беру ее с собой. Тебе решать, что делать дальше.
Все трое стояли перед входной дверью, вглядываясь друг в друга. У Тедди был нерешительный вид. Он без конца потирал затылок и шею сзади, словно пытаясь высвободить застрявшие там мысли. Потом не спеша подошел к нижним ступеням лестницы и поднял несколько замазанных Джиллиан фотографий.
Он долго рассматривал один из снимков, а потом взглянул на Майкла и покачал головой.
— Я, пожалуй, поеду сейчас домой, заберусь в кровать и с головой укроюсь одеялом. Но если от тебя не будет звонка до полдевятого утра, я вызову полицию.
Майкл кивнул.
— Довольно разумно.
Джиллиан боролась с искушением схватить Тедди за горло. Отчасти поэтому она поедет с Майклом. Что бы ни было у нее отнято вместе с памятью, она потеряла способность нормально контролировать свои желания. И ситуация все ухудшалась.
Возникшая внутри нее пустота жаждала быть чем-нибудь заполненной, и эта жажда сводила ее с ума.
Если Майкл в состоянии ей помочь, то было бы безумием сейчас ему мешать. Но Джиллиан не знала, насколько хватит ее здравого смысла.
Глава 16
Почти сразу послышался звук удаляющихся шагов Джиллиан по коридору второго этажа и хлопанье двери спальни.
Тедди подмывало встать и пойти посмотреть на частично вымаранные снимки. Но в горле у него пересохло, и на самом деле ему хотелось только поскорей выбраться отсюда и попасть в место, где живут относительно нормальные люди.
Он с опаской посмотрел на остатки фотоальбомов на ступенях, но не встал с места. Вместо этого он чуть прибавил громкость телевизора и постарался сосредоточиться на экране. Потом взглянул на цифровые часы, вмонтированные в кабельную коробку.
«Где ты, Майкл?» — молчаливо вопрошал он. Тедди Полито считал себя хорошим другом. Но, по правде сказать, он не представлял себе, сколько еще времени в состоянии ждать, пока вернется муж Джиллиан.
Джиллиан лежала на полу спальни, уставившись в потолок. Ей казалось, она далеко от разбитого зеркала, но в правую лопатку ей вонзился маленький осколок стекла. Он проткнул ее рубашку и кожу; ткань и ковер под ней пропитывались теплой, липкой кровью. Ощущение было не таким уж неприятным. Боль… означает, что она что-то чувствует. А это хорошо.
Каждый раз, услышав на улице гудение мотора или увидев на потолке отсвет от фар, Джиллиан напрягалась, так крепко сжимая кулаки, что ногти оставляли на ладонях красные отметины.
«Где ты, Майкл?»
Словно повинуясь зову ее гнева и отчаяния, потолок осветился новой вспышкой от фар, и послышалось тихое подвывание автомобиля с испорченным глушителем. Свет фар развернулся в сторону подъездной аллеи, освещая стену над Джиллиан и заставляя мерцать осколки зеркала, все еще висящего в раме.
Она вскочила на ноги, порезав пятку осколком стекла. Наклонившись, Джиллиан выдернула его, лишь слегка поморщившись, и пошла по коридору второго этажа. На ней по-прежнему были только трусы и чистая майка, которую она надела после того, как обработала раны у себя на груди. Но сейчас, дойдя до лестничной площадки, она почувствовала, как по спине течет тоненькая струйка крови.
«Ну и видок, Джиллиан. Ну и вид у тебя».
Разбитое зеркало было тому подтверждением. Она увидела в собственных глазах пустоту, отсутствие чего-то, что должно там быть. Это имело отношение к потерянным воспоминаниям, но и не только к ним. Она это ощущала. Разве Майкл этого не понимает? Разумеется понимает. На короткое время эти вещи стали очевидными. Ее муж имеет вполне четкое представление о том, что с ней случилось и почему она не в состоянии себя контролировать.
В тот момент она, похоже, совсем не могла себя контролировать.
Входная дверь открылась, когда Джиллиан спускалась по лестнице, и она ускорила шаг. Тедди поднялся с кресла, как только Майкл вошел в дом, на ходу пряча ключи в карман. Мужчины обменялись взглядами и хотели было переговорить, но в этот момент заметили Джиллиан.
— Майкл, — начал Тедди предостерегающим тоном.
Джиллиан нравилось, что она напугала Тедди до полусмерти.
Но Майклу не нужны были предостережения. Как только он посмотрел на нее, она заметила, что он сильно встревожен. Еще бы! Она ведь выдала себя с головой, разве не так;? Безумная женщина со спутанными волосами, едва ли не голышом бродящая по дому. Ему, этому придурку, есть от чего нервничать.
— Поговори со мной, Майкл, — сердито говорила она. — Не убегай больше. Расскажи все, что знаешь, черт тебя подери. Прямо сейчас.
Он нахмурился.
— Что ты хочешь…
Джиллиан влепила ему звонкую пощечину, эхом прозвучавшую в комнате. Майкл выругался и отшатнулся, выставив руку для защиты на случай, если она снова попытается его ударить.
— В следующий раз выпущу когти. Сейчас же рассказывай, или я загоню тебе яйца прямо в глотку.
— Господи, Джиллиан! — в ужасе произнес Тедди. Он шагнул к ней, и она тут же переключилась на него.
— Ни шагу больше, жирная свинья, или я к черту перережу твою глотку.
Отразившееся на его лице изумление сильно ее развеселило. Готовая расхохотаться, она повернулась к Майклу, но… слишком поздно. Он был начеку. Схватив ее за руки, он быстро подошел к ней сзади, крепко держа и прижимая ее руки к бокам.
Она завизжала в припадке переполнявшей ее животной ярости и забилась у него в руках. Потом резко откинула голову назад, чтобы посильней ударить Майкла по голове. До чего ей хотелось сломать ему нос!
— Отпусти меня! Убери руки!
— Майкл, — вмешался Тедди. — Ну же, парень. Давай немного поговорим. Я знаю, она..
— Помолчи минутку! — взорвался Майкл. Тедди надул губы и стал похож на маленького обиженного мальчика, а Джиллиан при виде этого захихикала. Майкл крепко держал ее сзади, и ей было никак не вырваться. Он ведь был гораздо сильнее ее. Тогда она принялась тереться задом о его промежность, чувствуя под одеждой его член.
— Тебе нравится, когда я делаю так, милый? — спросила Джиллиан охрипшим голосом. Ему нравился этот ее голос. — Хочешь, чтобы я…
— Хватит! Прекрати молоть чепуху, Джилли. Она с размаху наступила на его ступню, жалея, что на ногах нет туфель на каблуках. Но даже удар босой ногой заставил его вздрогнуть от боли. Потом Джиллиан согнула ногу в колене, нацеливаясь пяткой в его промежность. Майклу пришлось увернуться, и она воспользовалась моментом, чтобы пихнуть его локтем в грудь. Охнув от боли, он тем самым доставил ей величайшее удовольствие. Джиллиан попыталась удрать.
Но Майкл не собирался отпускать жену.
Он сделал попытку снова удержать ее. Джиллиан, стремясь побольнее наступить ему на ступню, в конце концов сбила его с ног и упала вместе с ним. Сильно ударившись о пол, Джиллиан с трудом переводила дух, потому что Майкл ее придавил. Хрипя, она ловила ртом воздух, и как раз в этот момент подошедший к ним Тедди Полито начал причитать, как старая баба.
— Господи, Майкл, какого черта ты делаешь? Слезь с нее! Я знаю, с ней сейчас трудно, но… Боже правый!
Майкл заставил ее лежать тихо, усевшись верхом у нее на спине. Ей было не видно его лица, но тем не менее ее одолевало желание дать ему пощечину, разбить нос, запустить ногти в щеки, выцарапать глаза.
— Чертов подонок! Негодяй этакий, ты ведь знаешь, что со мной происходит! Скажи мне! — визжала она, продолжая ругаться и требовать.
— Майкл, Боже мой! — снова произнес Тедди, как будто Майкл не услышал его в первый раз.
— Тедди, отстань! Подожди минуту, — прорычал Дански.
Джиллиан захихикала вслед удаляющемуся Тедди. Ее голова была повернута набок, и она видела, как он потирает сзади жирную шею, а лицо его багровеет от смущения и тревоги.
— А ты лежи смирно. Тебе нужны ответы? Отлично! Прекрати все это.
Продолжая кипеть от ярости, Джиллиан все же перестала сопротивляться. Болела прижатая к полу грудь, но Джиллиан снова могла дышать.
— Тогда расскажи мне.
— Ты что-то потеряла, — сказал Майкл. Ты ведь это понимаешь, верно? Это, по крайней мере, ты понимаешь.
Джиллиан промолчала, но почувствовала некоторое смущение от горечи и обиды, прозвучавших в этих словах.
— Если ты мне поможешь, думаю, мы сможем вернуть утраченное.
«А пошел ты, — хотелось ей сказать. — Я ничего не хочу возвращать. Кому это надо? Кому ты нужен, чудный принц на белом коне?»
Но слова не хотели слетать с языка. С ней действительно что-то не так. И хотя ей было вообще-то безразлично, что все и вся вызывают у нее раздражение и разочарование, она понимала, как это отражается на ее жизни. Карьера ее оказалась под угрозой. Политические амбиции пошли прахом.
В ней не осталось никакого обаяния. Никакого. А она помнила, что ее любили. Помнила, что была счастлива. Помнила смех. Хотя теперь все казалось мелким, незначительным, она ощущала внутри пустоту. Вне всякого сомнения, она что-то потеряла. И хотела теперь вернуть.
— Просто поедем со мной, — сказал Майкл сдавленным от волнения голосом.
— Прислушайся к своему голосу, — фыркнула она. Ты вот-вот разревешься. Зачем мне с тобой ехать? Откуда мне знать, что ты не врешь?
Повернувшись к Тедди, она в упор уставилась на него.
— А ты что здесь делаешь, толстяк? Почему до сих пор не вызвал полицию? Черт, он меня достал. Ты так здесь и будешь стоять?
— Майкл! — позвал Тедди совершенно потерянным голосом.
— Она больна, Тед. Действительно больна Мне надо, чтобы она сегодня же кое с кем встретилась, или ей так и не станет лучше. Поверь мне, так надо.
— Уже больше десяти, Майки. Куда ты собираешься ее везти?
Она услыхала, как Майкл вздохнул, а потом он наклонился и зашептал ей в ухо:
— Ты превратилась в жалкую стерву. Во многих отношениях. Ты понимаешь — с тобой происходит неладное. Ты просто деградируешь. Я только что ездил к женщине, находящейся в психиатрическом отделении больницы «Пентукет», и она, возможно, останется там до конца дней. Ты сейчас на той же дорожке. Не важно, что ты чувствуешь и что помнишь, а чего не помнишь — я знаю, ты этого не хочешь. Право выбора за тобой — оказаться в психушке или поехать со мной.
Почти на целую минуту ей удалось сконцентрировать внимание на том, как ее тело прижато к полу. Наконец, глубоко вздохнув, она прерывисто выдохнула, чувствуя на спине вес Майкла.
— Хорошо. Поедем.
Не говоря больше ни слова, Майкл встал и, отступив назад, даже не попытался ее удержать. Правда, внимательно за ней наблюдал.
— Тедди, если ты мне не веришь, можешь поехать с нами, — сказал Майкл. — Все, что от тебя потребуется, — смотреть на нее. Ты увидишь, что у нее в голове полная путаница. Сегодня, возможно, есть единственный шанс ей помочь. Поэтому я обязательно поеду. И беру ее с собой. Тебе решать, что делать дальше.
Все трое стояли перед входной дверью, вглядываясь друг в друга. У Тедди был нерешительный вид. Он без конца потирал затылок и шею сзади, словно пытаясь высвободить застрявшие там мысли. Потом не спеша подошел к нижним ступеням лестницы и поднял несколько замазанных Джиллиан фотографий.
Он долго рассматривал один из снимков, а потом взглянул на Майкла и покачал головой.
— Я, пожалуй, поеду сейчас домой, заберусь в кровать и с головой укроюсь одеялом. Но если от тебя не будет звонка до полдевятого утра, я вызову полицию.
Майкл кивнул.
— Довольно разумно.
Джиллиан боролась с искушением схватить Тедди за горло. Отчасти поэтому она поедет с Майклом. Что бы ни было у нее отнято вместе с памятью, она потеряла способность нормально контролировать свои желания. И ситуация все ухудшалась.
Возникшая внутри нее пустота жаждала быть чем-нибудь заполненной, и эта жажда сводила ее с ума.
Если Майкл в состоянии ей помочь, то было бы безумием сейчас ему мешать. Но Джиллиан не знала, насколько хватит ее здравого смысла.
Глава 16
Время близилось к половине одиннадцатого, когда Майкл свернул на Старую Двенадцатую дорогу. Окружающий мир представлялся ему вполне реальным — не таким, к какому он успел привыкнуть. После всего, им перенесенного, ночь обескураживала Майкла своей… обыденностью. Рядом с ним, уставившись в окно, в полном молчании сидела Джиллиан, одетая в джинсы и трикотажную рубашку. Она с вызывающим видом скрестила руки на груди; губы ее скривились в недовольной гримасе. Майкл был почти уверен, что она делает это нарочно, что ее одолевают эмоции и она пытается скрыть свое смятение. Но у него все же оставались сомнения. Во что бы ни превратилась его жена, она стала для него совсем незнакомой, не считая тех моментов, когда видел в ее глазах боль, когда понимал, как она растеряна.
С самого начала он называл про себя Скутер «потерявшейся девочкой». Джиллиан вполне подходила к этому определению.
Он крепко держал в руках руль, физически ощущая прочность автомобиля. Окно было немного опущено, и Майкл чувствовал запах дыма от каминов, когда они продолжали путь по Старой Двенадцатой дороге. Все такое знакомое. Прочное и надежное. Его беспокоило лишь то, что все это заметно отличалось от памятной ночи после маскарада. Тогда они оба выпили, и по дороге Джилли спала на заднем сиденье. Хотя ему пока не удалось облечь свои ощущения в слова, Майкл понял, что в ту ночь был подвержен… чему? Внешнему влиянию? Можно сказать и так.
Сегодня он, правда, не пил, но, безусловно, сильно устал. Держался только на адреналине. В последнее время горе, надежда и отчаяние составляли суть его жизни.
От близости Джиллиан у него по коже бегали мурашки. Прохладный ветерок был кстати, но жена обычно жаловалась на сквозняки. Только не сегодня. Кто бы она ни была, Джиллиан могла бы пожаловаться на многое. Шины шуршали по мостовой. Майкла ослепил свет фар встречных машин, и он поднял руку, чтобы заслониться.
Когда Майкл опустил руку, он увидел Скутер. Она стояла на обочине точно так же, как той ночью, в той же крестьянской кофточке и тех же голубых джинсах. Ее фигурка была залита светом фар его машины, и он увидел, что сегодня она действительно призрак — сквозь ее прозрачный силуэт просматривались деревья. Майкл стал думать, что бы это могло значить. Потерявшаяся девочка следила за проезжающей мимо машиной, и на лице ее отражалась надежда или печаль — он не знал, что именно.
Майкл прерывисто вздохнул от переполнявших его чувств.
Джиллиан повернулась к нему, с подозрением глядя на него и вспыхнув от гнева, ставшего теперь ее привычным состоянием.
— Что это за чертовщина была? Слова ее отдались эхом.
— Ты ее видела?
— Да, видела, черт бы тебя побрал. Не морочь мне голову. Это ведь была та девочка, о которой ты мне рассказывал, но ты проехал мимо.
Майкл снова сосредоточился на извилистой дороге.
— Думаю, на этот раз мне не следовало ее подбирать.
Проходили секунды под неумолчное гудение мотора. Наконец Джиллиан что-то прошептала.
— Что-что?
— Я сказала, что видела сквозь нее! — взвизгнула она, хлопнув ладонью по приборной доске и пригвоздив его к месту осуждающим взглядом.
От неожиданности он вздрогнул и резко повернул руль, выехав на встречную полосу, к счастью, в тот момент пустую.
— Я тоже, — спокойно откликнулся он, снова выруливая на свою полосу. Это уж слишком для нормального мира.
Он испытывал сильное желание обернуться назад, хотя в этой ситуации оно казалось особенно смешным. Но вообще-то единственное, чего ему по-настоящему хотелось, — это вернуть все, как оно было до маскарада, вернуть прежнюю Джиллиан. Его преследовала потерявшаяся девочка, и он надеялся помочь ей, если это в его силах. Правда, данное ей обещание почти потеряло для него свою значимость. Когда дело касалось Джиллиан, все остальное было второстепенным. Даже его страхи.
И он продолжал вести машину.
Когда он свернул со Старой Двенадцатой дороги на дорожку, по которой ехал той ночью, Джиллиан слегка соскользнула с сиденья. Ее руки по-прежнему были скрещены на груди, но в ней появилось нечто такое, что ассоциировалось не с гневом или раздражением, а со смущением. Она отвернулась от него, словно прячась.
Майкл едва не пропустил следующий поворот. Голова отяжелела, и руки с трудом удерживали рулевое колесо. Он заморгал, чувствуя, как тяжелеют веки и клонит ко сну. Следуя взглядом за светом фар, выхватывающих из темноты дорогу впереди, он бросил взгляд на деревья за обочиной и увидел там одну из иссохших женщин, которая за ним наблюдала. Существо стояло, ссутулившись и завернувшись в бесформенное пальто. Вытянутое лицо мерцало в удаляющемся свете фар, когда машина проезжала мимо.
Голова Майкла начала клониться набок, глаза вот-вот готовы были закрыться.
— Майкл! — вскрикнула Джиллиан.
Ее пронзительный крик заставил его очнуться. И, хотя он еще не полностью восстановил ориентацию, но ударил по тормозам и стал съезжать на обочину. Лицо его горело, голова отяжелела. Он глубоко, ровно задышал и, обмякнув, опять погрузился в уютную, манящую темноту.
— Какого хрена! — рявкнула Джиллиан.
Он с трудом открыл глаза и, покачиваясь, повернулся к ней, а она сильно ударила его по лицу. От удара в голове у него прояснилось, глаза широко открылись, и он встряхнулся.
— Ну и гадость, — пробубнил он, не понимая еще, укоряет ли себя за то, что поддался чарам этих уродливых существ, или выражает свое к ним отвращение.
Он увидел, что та женщина, мимо которой он проехал, осталась стоять на месте. А впереди, как ему показалось, он различил среди деревьев за обочиной еще двух, наблюдающих за ним и ожидающих развязки. Он не смог скрыть отвращения, а их искаженные лица, эти безжизненные маски, замерцали в темноте.
— Я боюсь, — сказала Джиллиан и вздрогнула, словно это признание причинило ей боль. Он предполагал, что так и есть. — Кто они такие?
— А ты не знаешь? — спросил он, страшась ответа.
Она покачала головой.
— Они заблудились. Это все, что я знаю. Они… жертвы. И они голодны. Давным-давно с ними случилось что-то ужасное, и никто не захотел им помочь.
— А теперь они передают это по цепочке? — спросил Майкл. Когда Джиллиан кивнула, он вполголоса выругался. — Страдать в одиночку плохо.
Майкл завел машину и нажал на акселератор. Проносясь по дороге мимо иссохших существ, он сделал в их сторону неприличный жест.
И, не останавливаясь, поехал дальше. Сидящая рядом с ним Джиллиан тихо рассмеялась.
— Мило.
Теперь Майкл уже окончательно сбросил с себя дремоту. После долгих поисков того дома план всей долины отпечатался у него в голове, и Майкл больше в нем не нуждался. Ему никак не удавалось отыскать Лесную дорогу, но он знал, где она должна быть. Тот отворот от узкой проселочной дороги, который вел к вершине холма. Раньше он был как будто спрятан. Но Сьюзен Барнс сказала, что Джиллиан сможет его отыскать, и он молил Бога, чтобы это оказалось правдой.
— Я…— начала Джиллиан, и в ее голосе появились какие-то новые нотки.
Он почти сразу их узнал.
Близость.
Впервые за долгое время этот единственный звук прозвучал так, словно она разговаривает с мужем, а не с каким-то посторонним мужчиной, которого терпеть не может.
— Что? — спросил Майкл. — Что такое, Джилли?
Она помрачнела, в глазах снова промелькнуло презрительное выражение. Но он подумал, что, возможно, на этот раз оно обращено как внутрь, так и вовне.
— Я кое-что вспомнила.
В душе его зажглась искра надежды.
— Ты… что-то из прошлого? Из детства?
— Пожалуй. — Опустив глаза, она слегка покачала головой. — Не знаю почему, но я думала о нашем медовом месяце. О Вене… о том вечере после оперы, когда мы вальсировали на площади перед собором. Я помню, что была счастлива, но не помню почему. И… думая об этом, вспоминаю, какое… это было волшебство.
Джиллиан шмыгнула носом и цинично хмыкнула.
— Я была долбаной принцессой Барби. — Потом она немного смягчилась. — Но помню, что была очень благодарна отцу за то, что научил меня вальсировать. А когда вспомнилось одно… вспомнилось и другое — как мы с отцом танцуем в гостиной у нас дома. Я была такой маленькой, что стояла на его ногах, и он меня так и учил, передвигая по комнате.
Майкл сбавил скорость и стал вглядываться в деревья — нет ли там других сутулых фигур, но не заметил ни одной. Теперь холм был слева от них, и очень скоро — он это знал — они доедут до ответвления, где должна быть Лесная дорога. Но, прежде чем они попадут туда, ему хотелось выяснить все до конца.
— Как такое возможно? — спросил он. — Ты ведь ничего не помнила из детства.
— Не знаю. Просто… так получилось, когда я вспомнила Вену и стала думать об отце, то само собой пришло и остальное. — Джиллиан подняла голову; взгляд у нее был отсутствующим. — И вот еще. Когда мне было семь или восемь, я несла цветы на свадьбе моей кузины Стины. Церковь… была похожа на уменьшенную копию собора в Вене.
Майкл почти не прибавлял скорости, и машина неспешно катила вперед. Что происходит, черт возьми? Не потому ли это, что они находятся поблизости от Лесной дороги? От иссохших женщин? Он допускал, что так оно и есть. Возможно, они не могут полностью контролировать похищенное ими. Возможно, это какие-то блуждающие воспоминания, наподобие хлебных крошек, которые оставляли за собой Гензель и Гретель.
Или… Другой вариант был не столь многообещающим…
— Может, тебе удастся выкрасть воспоминания обратно, — прошептал он.
Джиллиан вздрогнула, словно ее ужалили. Дыхание у нее участилось, и она обвела глазами темный салон машины. Потом кивнула.
— Быть может.
— Может, у одной из них были эти воспоминания, а ты забрала их, когда мы проезжали мимо? О… черт, не знаю, может, они просто витают где-то поблизости.
— Вряд ли это возможно. Неужели эти существа так беспечны?
Майкл призадумался.
— Не знаю. Скутер пропала. — У него в голове возникла идея. — Послушай, — сказал он. — Одна из них… когда она до меня дотронулась, что-то произошло. Должно быть, она питалась воспоминаниями, которые у тебя похитила, но я с ней дрался, мне так хотелось тебя вернуть. И воспоминания, что она украла… я их забрал себе.
Джиллиан косо на него посмотрела.
— О чем… они были?
Он рассказал ей о ее причастии, и бале в седьмом классе, и поездке на автобусе в Чикаго. О снежных баталиях с Ханной и шоколадном печенье, которое пекла мама, и о том, как папа пел ей глупые песенки, чтобы разбудить утром.
— Попытайся, — сказал он, а она смотрела на него в смятении и тоске. — Попытайся их вернуть.
Джиллиан покачала головой, но все же дотронулась рукой до его лица. Майкл ничего не почувствовал. У нее были твердые пальцы. Она не была одной из них… Кем бы ни были когда-то эти иссохшие женщины, в них не осталось настоящей плоти и крови. В конце концов, Молох был богом., или тем, что могло сойти за него в те древние времена.
— Молох, — прошептал он, сильно сжимая ладони на руле.
— Пожиратель детей, — хрипло сказала Джиллиан, отвернувшись от Майкла и глядя в окно.
— Что? Откуда ты…— Он не закончил вопрос. Когда у Джиллиан было украдено прошлое, ей, вероятно, передалось какое-то знание, как и ему. Он ведь видел что-то, пережил воспоминания одной из девственниц Карфагена — или кем там они были. — Молох не поедал детей.
Она ответила шепотом, словно загадывала желание, глядя в окно на первую вечернюю звезду.
— Нет, поедал. Детей в материнской утробе. Они ехали дальше. Впереди показался поворот.
Майкл медленно повернул, вглядываясь в деревья на обочине ведущего к вершине холма проселка. Лес стоял непроницаемой плотной стеной. Пройдя поворот, Майкл прибавил скорость, стараясь скорей проехать мимо того места, где остановился в прошлый раз и где жуткие твари — пожирательницы детства — догнали его в лесу. В его памяти были свежи воспоминания о том, как ноги скользили по мокрым листьям… он был бы счастлив навсегда избавиться от этих картин.
— Почему ты проехал мимо знака? — спросила Джиллиан, когда он развернулся и поехал в обратном направлении.
— Это не то место. — Нахмурившись, он взглянул на нее. — А ты заметила?
— На знаке указано «Лесная дорога». Как ты мог его пропустить?
На этот раз, приближаясь к повороту, Майкл сам заметил указатель. Он смутно припоминал, что знака здесь раньше не было, но вот он стоит — новый зеленый указатель с белыми буквами, светящимися в лучах фар. Майкл включил поворотник и снизил скорость, потом повернул направо и поехал по Лесной дороге, которая словно всегда здесь была. Словно никогда не пряталась.
— Почему, по-твоему, она заставила тебя привезти ее назад? — спросила Джиллиан все таким же тихим шепотом. — Она была свободна. Она от них спаслась. Почему ей было просто не пойти и найти… найти себя?
Майкл медленно вел машину. Вопрос Джиллиан секунду оставался без ответа.
— Не знаю. Я размышлял обо всем этом и пришел к выводу, что должны были быть и другие, не она одна.
«Там должна сейчас находиться маленькая Джилли Лопрести», — подумал он, но вслух эти слова ни за что бы не произнес.
— Они в доме, — сказал он. — Я слышал их смех и пение. Думаю… Она каким-то образом на время освободилась от их опеки и с тех пор бывает и там, и здесь. Надеется на чью-то помощь, не в силах навсегда от них избавиться.
— Но это все-таки не объясняет, зачем она заставила отвезти себя назад.
— Да, верно, — согласился он. — Не объясняет.
Дома, мимо которых они проезжали, были погружены в темноту, хотя время было не настолько позднее, чтобы все спали. И тот единственный дом, в верхней комнате которого горел свет… он, должно быть, стоял на посту. Там, наверху холма, не было сильного ветра. Голые осенние ветви деревьев словно царапали ночное небо, казались замерзшими и беспомощными.
Переживая невероятные, ужасные события последних дней, Майкл в равной мере ощущал гнев и страх, но боялся в основном за потерявшуюся девочку, Скутер, и за Джиллиан. Сейчас, когда они начали подниматься на холм и в поле зрения показалась крыша того дома, Майкл содрогнулся от ужаса. Ему припомнилось отвращение, испытанное им от их прикосновений, и то, как непроизвольно стучали его зубы, когда уродливые существа заставляли его произносить слова.
В воображении Майкла помимо его воли с ним стали происходить те же вещи, что и с Джиллиан, и со Сьюзен Барнс. Он всегда лелеял свои воспоминания. Ведь они были основой его существа. Если бы он лишился прошлого, для него были бы потеряны навеки многие вещи, которые он любил. В его сознании промелькнули памятные впечатления: первый поцелуй, строительство шалашей в лесу, катание с родителями на гребне волны в заливе Кейп-Код, а еще — ощущение от зажатого в пальцах карандаша, когда он понял, что может рисовать картинки, приводящие друзей в изумление. Ему не хотелось потерять ничего из этого — даже всякую чепуху, вроде того, что «даунтаун» — оказывается, просто-напросто часть его родного города, хотя раньше он думал, что это Бостон. Или когда хотел назвать своего пса Чарли Браун[15], хотя тот был черным. Утро Рождества «Бог мой, канун Рождества»
С самого начала он называл про себя Скутер «потерявшейся девочкой». Джиллиан вполне подходила к этому определению.
Он крепко держал в руках руль, физически ощущая прочность автомобиля. Окно было немного опущено, и Майкл чувствовал запах дыма от каминов, когда они продолжали путь по Старой Двенадцатой дороге. Все такое знакомое. Прочное и надежное. Его беспокоило лишь то, что все это заметно отличалось от памятной ночи после маскарада. Тогда они оба выпили, и по дороге Джилли спала на заднем сиденье. Хотя ему пока не удалось облечь свои ощущения в слова, Майкл понял, что в ту ночь был подвержен… чему? Внешнему влиянию? Можно сказать и так.
Сегодня он, правда, не пил, но, безусловно, сильно устал. Держался только на адреналине. В последнее время горе, надежда и отчаяние составляли суть его жизни.
От близости Джиллиан у него по коже бегали мурашки. Прохладный ветерок был кстати, но жена обычно жаловалась на сквозняки. Только не сегодня. Кто бы она ни была, Джиллиан могла бы пожаловаться на многое. Шины шуршали по мостовой. Майкла ослепил свет фар встречных машин, и он поднял руку, чтобы заслониться.
Когда Майкл опустил руку, он увидел Скутер. Она стояла на обочине точно так же, как той ночью, в той же крестьянской кофточке и тех же голубых джинсах. Ее фигурка была залита светом фар его машины, и он увидел, что сегодня она действительно призрак — сквозь ее прозрачный силуэт просматривались деревья. Майкл стал думать, что бы это могло значить. Потерявшаяся девочка следила за проезжающей мимо машиной, и на лице ее отражалась надежда или печаль — он не знал, что именно.
Майкл прерывисто вздохнул от переполнявших его чувств.
Джиллиан повернулась к нему, с подозрением глядя на него и вспыхнув от гнева, ставшего теперь ее привычным состоянием.
— Что это за чертовщина была? Слова ее отдались эхом.
— Ты ее видела?
— Да, видела, черт бы тебя побрал. Не морочь мне голову. Это ведь была та девочка, о которой ты мне рассказывал, но ты проехал мимо.
Майкл снова сосредоточился на извилистой дороге.
— Думаю, на этот раз мне не следовало ее подбирать.
Проходили секунды под неумолчное гудение мотора. Наконец Джиллиан что-то прошептала.
— Что-что?
— Я сказала, что видела сквозь нее! — взвизгнула она, хлопнув ладонью по приборной доске и пригвоздив его к месту осуждающим взглядом.
От неожиданности он вздрогнул и резко повернул руль, выехав на встречную полосу, к счастью, в тот момент пустую.
— Я тоже, — спокойно откликнулся он, снова выруливая на свою полосу. Это уж слишком для нормального мира.
Он испытывал сильное желание обернуться назад, хотя в этой ситуации оно казалось особенно смешным. Но вообще-то единственное, чего ему по-настоящему хотелось, — это вернуть все, как оно было до маскарада, вернуть прежнюю Джиллиан. Его преследовала потерявшаяся девочка, и он надеялся помочь ей, если это в его силах. Правда, данное ей обещание почти потеряло для него свою значимость. Когда дело касалось Джиллиан, все остальное было второстепенным. Даже его страхи.
И он продолжал вести машину.
Когда он свернул со Старой Двенадцатой дороги на дорожку, по которой ехал той ночью, Джиллиан слегка соскользнула с сиденья. Ее руки по-прежнему были скрещены на груди, но в ней появилось нечто такое, что ассоциировалось не с гневом или раздражением, а со смущением. Она отвернулась от него, словно прячась.
Майкл едва не пропустил следующий поворот. Голова отяжелела, и руки с трудом удерживали рулевое колесо. Он заморгал, чувствуя, как тяжелеют веки и клонит ко сну. Следуя взглядом за светом фар, выхватывающих из темноты дорогу впереди, он бросил взгляд на деревья за обочиной и увидел там одну из иссохших женщин, которая за ним наблюдала. Существо стояло, ссутулившись и завернувшись в бесформенное пальто. Вытянутое лицо мерцало в удаляющемся свете фар, когда машина проезжала мимо.
Голова Майкла начала клониться набок, глаза вот-вот готовы были закрыться.
— Майкл! — вскрикнула Джиллиан.
Ее пронзительный крик заставил его очнуться. И, хотя он еще не полностью восстановил ориентацию, но ударил по тормозам и стал съезжать на обочину. Лицо его горело, голова отяжелела. Он глубоко, ровно задышал и, обмякнув, опять погрузился в уютную, манящую темноту.
— Какого хрена! — рявкнула Джиллиан.
Он с трудом открыл глаза и, покачиваясь, повернулся к ней, а она сильно ударила его по лицу. От удара в голове у него прояснилось, глаза широко открылись, и он встряхнулся.
— Ну и гадость, — пробубнил он, не понимая еще, укоряет ли себя за то, что поддался чарам этих уродливых существ, или выражает свое к ним отвращение.
Он увидел, что та женщина, мимо которой он проехал, осталась стоять на месте. А впереди, как ему показалось, он различил среди деревьев за обочиной еще двух, наблюдающих за ним и ожидающих развязки. Он не смог скрыть отвращения, а их искаженные лица, эти безжизненные маски, замерцали в темноте.
— Я боюсь, — сказала Джиллиан и вздрогнула, словно это признание причинило ей боль. Он предполагал, что так и есть. — Кто они такие?
— А ты не знаешь? — спросил он, страшась ответа.
Она покачала головой.
— Они заблудились. Это все, что я знаю. Они… жертвы. И они голодны. Давным-давно с ними случилось что-то ужасное, и никто не захотел им помочь.
— А теперь они передают это по цепочке? — спросил Майкл. Когда Джиллиан кивнула, он вполголоса выругался. — Страдать в одиночку плохо.
Майкл завел машину и нажал на акселератор. Проносясь по дороге мимо иссохших существ, он сделал в их сторону неприличный жест.
И, не останавливаясь, поехал дальше. Сидящая рядом с ним Джиллиан тихо рассмеялась.
— Мило.
Теперь Майкл уже окончательно сбросил с себя дремоту. После долгих поисков того дома план всей долины отпечатался у него в голове, и Майкл больше в нем не нуждался. Ему никак не удавалось отыскать Лесную дорогу, но он знал, где она должна быть. Тот отворот от узкой проселочной дороги, который вел к вершине холма. Раньше он был как будто спрятан. Но Сьюзен Барнс сказала, что Джиллиан сможет его отыскать, и он молил Бога, чтобы это оказалось правдой.
— Я…— начала Джиллиан, и в ее голосе появились какие-то новые нотки.
Он почти сразу их узнал.
Близость.
Впервые за долгое время этот единственный звук прозвучал так, словно она разговаривает с мужем, а не с каким-то посторонним мужчиной, которого терпеть не может.
— Что? — спросил Майкл. — Что такое, Джилли?
Она помрачнела, в глазах снова промелькнуло презрительное выражение. Но он подумал, что, возможно, на этот раз оно обращено как внутрь, так и вовне.
— Я кое-что вспомнила.
В душе его зажглась искра надежды.
— Ты… что-то из прошлого? Из детства?
— Пожалуй. — Опустив глаза, она слегка покачала головой. — Не знаю почему, но я думала о нашем медовом месяце. О Вене… о том вечере после оперы, когда мы вальсировали на площади перед собором. Я помню, что была счастлива, но не помню почему. И… думая об этом, вспоминаю, какое… это было волшебство.
Джиллиан шмыгнула носом и цинично хмыкнула.
— Я была долбаной принцессой Барби. — Потом она немного смягчилась. — Но помню, что была очень благодарна отцу за то, что научил меня вальсировать. А когда вспомнилось одно… вспомнилось и другое — как мы с отцом танцуем в гостиной у нас дома. Я была такой маленькой, что стояла на его ногах, и он меня так и учил, передвигая по комнате.
Майкл сбавил скорость и стал вглядываться в деревья — нет ли там других сутулых фигур, но не заметил ни одной. Теперь холм был слева от них, и очень скоро — он это знал — они доедут до ответвления, где должна быть Лесная дорога. Но, прежде чем они попадут туда, ему хотелось выяснить все до конца.
— Как такое возможно? — спросил он. — Ты ведь ничего не помнила из детства.
— Не знаю. Просто… так получилось, когда я вспомнила Вену и стала думать об отце, то само собой пришло и остальное. — Джиллиан подняла голову; взгляд у нее был отсутствующим. — И вот еще. Когда мне было семь или восемь, я несла цветы на свадьбе моей кузины Стины. Церковь… была похожа на уменьшенную копию собора в Вене.
Майкл почти не прибавлял скорости, и машина неспешно катила вперед. Что происходит, черт возьми? Не потому ли это, что они находятся поблизости от Лесной дороги? От иссохших женщин? Он допускал, что так оно и есть. Возможно, они не могут полностью контролировать похищенное ими. Возможно, это какие-то блуждающие воспоминания, наподобие хлебных крошек, которые оставляли за собой Гензель и Гретель.
Или… Другой вариант был не столь многообещающим…
— Может, тебе удастся выкрасть воспоминания обратно, — прошептал он.
Джиллиан вздрогнула, словно ее ужалили. Дыхание у нее участилось, и она обвела глазами темный салон машины. Потом кивнула.
— Быть может.
— Может, у одной из них были эти воспоминания, а ты забрала их, когда мы проезжали мимо? О… черт, не знаю, может, они просто витают где-то поблизости.
— Вряд ли это возможно. Неужели эти существа так беспечны?
Майкл призадумался.
— Не знаю. Скутер пропала. — У него в голове возникла идея. — Послушай, — сказал он. — Одна из них… когда она до меня дотронулась, что-то произошло. Должно быть, она питалась воспоминаниями, которые у тебя похитила, но я с ней дрался, мне так хотелось тебя вернуть. И воспоминания, что она украла… я их забрал себе.
Джиллиан косо на него посмотрела.
— О чем… они были?
Он рассказал ей о ее причастии, и бале в седьмом классе, и поездке на автобусе в Чикаго. О снежных баталиях с Ханной и шоколадном печенье, которое пекла мама, и о том, как папа пел ей глупые песенки, чтобы разбудить утром.
— Попытайся, — сказал он, а она смотрела на него в смятении и тоске. — Попытайся их вернуть.
Джиллиан покачала головой, но все же дотронулась рукой до его лица. Майкл ничего не почувствовал. У нее были твердые пальцы. Она не была одной из них… Кем бы ни были когда-то эти иссохшие женщины, в них не осталось настоящей плоти и крови. В конце концов, Молох был богом., или тем, что могло сойти за него в те древние времена.
— Молох, — прошептал он, сильно сжимая ладони на руле.
— Пожиратель детей, — хрипло сказала Джиллиан, отвернувшись от Майкла и глядя в окно.
— Что? Откуда ты…— Он не закончил вопрос. Когда у Джиллиан было украдено прошлое, ей, вероятно, передалось какое-то знание, как и ему. Он ведь видел что-то, пережил воспоминания одной из девственниц Карфагена — или кем там они были. — Молох не поедал детей.
Она ответила шепотом, словно загадывала желание, глядя в окно на первую вечернюю звезду.
— Нет, поедал. Детей в материнской утробе. Они ехали дальше. Впереди показался поворот.
Майкл медленно повернул, вглядываясь в деревья на обочине ведущего к вершине холма проселка. Лес стоял непроницаемой плотной стеной. Пройдя поворот, Майкл прибавил скорость, стараясь скорей проехать мимо того места, где остановился в прошлый раз и где жуткие твари — пожирательницы детства — догнали его в лесу. В его памяти были свежи воспоминания о том, как ноги скользили по мокрым листьям… он был бы счастлив навсегда избавиться от этих картин.
— Почему ты проехал мимо знака? — спросила Джиллиан, когда он развернулся и поехал в обратном направлении.
— Это не то место. — Нахмурившись, он взглянул на нее. — А ты заметила?
— На знаке указано «Лесная дорога». Как ты мог его пропустить?
На этот раз, приближаясь к повороту, Майкл сам заметил указатель. Он смутно припоминал, что знака здесь раньше не было, но вот он стоит — новый зеленый указатель с белыми буквами, светящимися в лучах фар. Майкл включил поворотник и снизил скорость, потом повернул направо и поехал по Лесной дороге, которая словно всегда здесь была. Словно никогда не пряталась.
— Почему, по-твоему, она заставила тебя привезти ее назад? — спросила Джиллиан все таким же тихим шепотом. — Она была свободна. Она от них спаслась. Почему ей было просто не пойти и найти… найти себя?
Майкл медленно вел машину. Вопрос Джиллиан секунду оставался без ответа.
— Не знаю. Я размышлял обо всем этом и пришел к выводу, что должны были быть и другие, не она одна.
«Там должна сейчас находиться маленькая Джилли Лопрести», — подумал он, но вслух эти слова ни за что бы не произнес.
— Они в доме, — сказал он. — Я слышал их смех и пение. Думаю… Она каким-то образом на время освободилась от их опеки и с тех пор бывает и там, и здесь. Надеется на чью-то помощь, не в силах навсегда от них избавиться.
— Но это все-таки не объясняет, зачем она заставила отвезти себя назад.
— Да, верно, — согласился он. — Не объясняет.
Дома, мимо которых они проезжали, были погружены в темноту, хотя время было не настолько позднее, чтобы все спали. И тот единственный дом, в верхней комнате которого горел свет… он, должно быть, стоял на посту. Там, наверху холма, не было сильного ветра. Голые осенние ветви деревьев словно царапали ночное небо, казались замерзшими и беспомощными.
Переживая невероятные, ужасные события последних дней, Майкл в равной мере ощущал гнев и страх, но боялся в основном за потерявшуюся девочку, Скутер, и за Джиллиан. Сейчас, когда они начали подниматься на холм и в поле зрения показалась крыша того дома, Майкл содрогнулся от ужаса. Ему припомнилось отвращение, испытанное им от их прикосновений, и то, как непроизвольно стучали его зубы, когда уродливые существа заставляли его произносить слова.
В воображении Майкла помимо его воли с ним стали происходить те же вещи, что и с Джиллиан, и со Сьюзен Барнс. Он всегда лелеял свои воспоминания. Ведь они были основой его существа. Если бы он лишился прошлого, для него были бы потеряны навеки многие вещи, которые он любил. В его сознании промелькнули памятные впечатления: первый поцелуй, строительство шалашей в лесу, катание с родителями на гребне волны в заливе Кейп-Код, а еще — ощущение от зажатого в пальцах карандаша, когда он понял, что может рисовать картинки, приводящие друзей в изумление. Ему не хотелось потерять ничего из этого — даже всякую чепуху, вроде того, что «даунтаун» — оказывается, просто-напросто часть его родного города, хотя раньше он думал, что это Бостон. Или когда хотел назвать своего пса Чарли Браун[15], хотя тот был черным. Утро Рождества «Бог мой, канун Рождества»