Горохов Александр. Забытые на обочине

   Кириянов уцепился за первую фразу и спросил воодушевленной скороговоркой.
   - Что вы называете "замкнутой" жизнью? Вы несвободны в своих поступках? Вы заняты поглощающей вас работой?
   Теперь уже из-за плеча Кириянова активно замигал Геннадий - всей своей мимикой показывая, что Алла идет по правильному пути.
   - Можно сказать и так. - без интереса ответила Алла, ничуть ничего не наигрывая: она не стремилась нравиться этому брюзге. - Я делаю то, что могу, но занятием эти мне далеко не всегда нравится. Такого рода редкие праздники для меня тоже самое, что пасхальные дни для верующих.
   Кириянов замеялся - и смех у его был дребезжащий, режущий.
   - И вы считаете, что эти насекомые в зале что-то из себя представлют?
   Алла вдруг обнаружила, что Геннадий оставил на стойке бокалы и куда-то исчез, а Наташа отодвинулась в стронку и говорит осторожно, стараясь не помешать чужой беседе:
   - Ну, Радион Петрович, у вас все насекомые, кроме вас! Так о себе даже Наполеон не думал!
   - Потому, что был глуп. - черезе плечо бросил Кириянов, не сводя глаз с Аллы. - Простите, Алла... Как вас по батюшке?
   - Владимировна.
   - Простите, Алла Владимировна, и у вас нет ни сил, ни возможностей переломит свою жизнь, если я правильно понимаю?
   - Каким образом? - ей пришлось напрягаться, чтобы выразительно пожать голыми плечами, она знала, что это сильная сторона её фигуры.
   Сработало - по лицу Кириянова проскользнуло смущение:
   - Ну, возможностей ныне полно. И у мужчин, и у женщин. Нельзя, конечно, играть краплеными картами, как эта шлюха, которая сегодня героиня дешового праздника. - он убрал с лица вновь появившуюся презрительную улыбку. - Я сразу понял, что и вы сторонний человек в этом грязном бардаке.
   - Что уж вы так? - улыбнулась Алла. - Не стреляйте в пианиста, он делает всё, что может. Мне здесь понравилось.
   - Не верю. - бросил Кириянов и внезапно повернулся к Наташе, сказал пренебредительно. - Давай, мавр, сделал свое дело и - отвали!
   Ни на миг не смутившись, Наташа улыбнулась, подхватила бокал и исчезла за чье-то спиной.
   Кириянов обьяснил без особого стеснения.
   - Извините, Алла Владимировна, эта пара холуев время от времени считает своим долгом выводить меня в свет. По чужому приказу. Всё мерят на собственный убогий вкус. Подсовывает шлюх, которые меня совершенно не интересуют.
   - Спасибо. - Алла поставила бокал. - Мне уйти?
   - Что вы, что вы! - всполошился Кириянов. - Только что мною сказаное к вам не относится. Вам ведь наплевать на впечатление, которое вы производите на окружающих? Глубоко наплевать, правда?
   - Не всегда. - этот человек настолько был непрятен, что Алла решила свернуть беседу. - Я все же не настолько независима от людей, чтоб появляться с грязными ногтями и в неглаженных брюках.
   - А, да! Конечно! Прилично выглядеть надо всегда.
   По реакции Кириянова Алла тут же поняла, что её замечание он категорически не принял на свой счет! - он был уверен, что выглядит нормально, а ногти у него чистые. Как это понять? Художник, витающий в высших сферах Духа? Поэт, презирающий суету мира? Ученый? Рассеяный гений, ничего вокруг себя не замечающий? Алла спросила прямо.
   - Как вы здесь оказались, Радион Петрович?
   - Вывезли проветриться, дураки. - проворчал Кириянов. - Они возят меня развлекаться сообразно своим вкусам, болваны. Ипподром, казино и прочие бардаки. Убогие люди, нищие вкусы. Нажруться водки, завалят поперек койки бабу и полагают, что сие есть высшее счастье жизни.
   Алла уже откровенно рассердилась.
   - Так что вас, такого умного, с ними связывает?
   - С ними? - удивился Кириянов. - Ничто. А - нет! Деньги.
   - Какие деньги?
   - Которые есть у них. Которых нет у меня. - рвал неприязненные слова Радион Петрович. - А без денег, будь они прокляты, нет жизни. Настоящей жизни. А не этой вшивой подделки. Я знаю, что вы думаете так же. Но ещё не знаете этого. Вы похожи на мою жену.
   - На жену? - Алла уже плохо прослеживала рваный ход мысли собеседника.
   - Да. На покойную жену. - в его ускользаящих за очками глазах вдруг мелькнула боль, но сразу же сменилась насмешкой. - Ну, сознайтесь, вам не нравится эта помойка?
   - Я сказала - частично нравится. - упрямо повторила Алла. - Красивый интерьер, известные люди, дикость дурацкого праздника. Такое тоже должно быть. Здесь "чисто и светло", как сказал Хэмингуэй, а это уже немало.
   - И вы - завидуете тем, кто позволяет себе такой бордель перманентно?
   - Этого не было сказано.
   - Слава богу... Хотя, истинно счастливы только животные. Они не обладают чувством зависти, свойственной человеку. От этого все наши беды. Значит - вам здесь хорошо?
   - Любопытно. Лестно. Забавно. Немного тешит тщеславие.
   - Ну, конечно, конечно, точность определения зависит от точки зрения. - улыбка у него стала мягче, без вызова. - Она у вас женская. Я готов внести поправку и извиниться. Дайте мне ваш телефон. Как-нибудь я сбегу из-под опеки болванов и позвоню вам.
   За эти несколько минут Алла уже поняла, что резкая смена темы в разговорах - суть характера этого человека, который теперь ей казался просто нелюдимым дикарем, мизантропом, ненавидящим весь род человеческий. Когда-то его сильно ударили, что и сформировало эту неприязнь.
   - Хорошо. Вы запишите мой номер?
   - У меня уникальная память. Диктуйте.
   Алла продиктовала номер своего телефона, заметила что живет в Степановске и Кириянов бросил.
   - Я тоже обитаю вне столицы.
   - На зимней даче?
   - Можно сказать и так... Дом с золотыми стеклами и видом на озеро... Золотая клетка, в известной степени.
   - Вас охраняют? - не поняла Алла, а Кириянов поморщился.
   - Нет... А может охраняют. Медведи, которых давно сьели с голодухи.
   Сказанное нуждалось в расшифровке, но краем глаза Алла заметила оживление в глубине бара и, покосившись, обнаружила, что, в сопровождение свиты, появился тот мужчина, который был представлен на сцене, как спонсер писательницы - Шаратаров. Интересно было не само его появление, а то, что он пристально, даже тревожно смотрел в их сторону - на неё и Кириянова.
   Даже когда присел к столику у стенки бара - оглянулся и пришурившись всмотрелся, будто хотел в чем-то убедиться.
   Алла припомнила изначальные установки брата и спросила, выжимая улыбку.
   - А чем вы занимаетесь? За городом?
   Кириянов нахмурился и ответил с удручающей серьезностью.
   - Готовлю мировой переворот.
   - В какой области? - Алла понимала, что её шутливый тон собеседник не воспринимает.
   - Когда об этом станет известно, то человечество вздрогнет... Через недельку, другую, третью.
   Теперь Кириянов казался не стороннимм завистником на этом празднике, а личностью страшной, нивесть что способной от этой зависти сделать.
   - И когда ждать вашего переворота? - она ещё пыталась быть легкой.
   - Скоро. Очень скоро. Но я ещё вас увижу. Позвоню обязательно.
   И вновь Алла заметила, как повернулся и присмотрелся в их сторону тот самый Шаратаров. Почти тот час рядом с ней появились Геннадий с Наташей. Кириянов взглянул на обоих с открытой неприязнью, а Геннадий сказал слегка смущенно.
   - Извините, Радион Петрович, наш шеф уже нерничает. Мы продолжим знакомство в другой раз.
   Кмриянов ответил насмешливо.
   - По моему, Гена, твой шеф сидит и жрет шампанское. - он кивнул в угол, где сидел Шаратаров. - И не надоело тебе так прогибаться, Геннадий? Вроде бы взрослый мужчина.
   - Я говорю про шефа девушек, Радион Петрович, а не про Шаратарова, в полтона пояснил Гена. - Я выпросил наших дам только для того, чтоб представить их такой редкой личности как вы.
   - Холуй. - вполне внятно произнес Кириянов и вскинул глаза на Аллу. Ладно, Алла Владимировна. Я очень рад нашему знакомству. А холуйский намек на то, что вы заказная дама при сутенере, я не воспринимаю. Я умею видеть людей насквозь. Как-нибудь ещё увидимся.
   Он отвернулся равнодушно и отошел в угол, но Алле показалось, что неприязнь прощания у него фальшивая, словно демонстрировалась она для Геннадия или сидящего в углу Шаратарова.
   Геннадий довел девушек только до дверей бара и сказал виновато.
   - Девочки, простите, но я вас покидаю. Виктор, я думаю, на месте, продолжайте веселиться вольными пташками. Дела окончены.
   Он кивнул и побежал в бар. Алла не удержалась и, сделав несколько шагов, оглянулась. Она успела заметить, что как Кириянов так и догнавший его Геннадий подходили к столу Шаратарова. Странная получалась компания.
   Наташа похвалила игриво.
   - Молодец, подруга! В тебе есть стиль плюс индивидуальность! Ты этому грубияну понравилась! Мне-то класса не хватило! То есть я для него слишком молодая.
   - Кто он такой?
   - Черт его знает! - беззаботно ответила Наташа. - Для наших кавалеров он представляет из себя большой интерес!
   Праздничное веселье в зале к этому моменту отметилось крикливым плюс смехоподобным (выражение Наташи) скандалом. Возле эстрады метались испуганные люди, из боковых дверей выскочили врач и медсестра - оба в белых халатах. Ну, конечно! - Зомби и здесь оказался на высоте! Вырвал-таки своими клыками кусок мяса из ляжки члена кабинета министров! А ты, министр, не ходи туда, где в твоем ранге появляться, стало быть, не положено и зазорно!
   Недоразумение пригасили. Зомби убрали. Рану Министра залили дорогой водкой. И больше ничего не произошло примечатального. Праздник свернулся за полночь.
   То что Кириянов представляет из себя большой интерес - брат от Аллы не скрывал. Он ещё сдерживался, пока они подвозили Наташу, а едва она исчезла в парадных дверях большого дома в Теплом Стане, как Заваров вернулся в машину и потребовал от сестры отчета в беседе с Кирияновым дословного и подробного.
   Как могла Алла перерассказала весь разговор. Больше всего привело в восторг Заварова сообщение, что Кириянов взял у неё номер телефона. Заваров даже бросил руль, хлопал в ладоши кричал.
   - Заглотил! Заглотил наживку, щурёнок! Я так и вычислил, что ты произведешь на него впечатление! Ты даже представить себе не можешь, какая это удача!
   - Какая? - тут же спросила Алла.
   - А такая, моя дорогая, что если все пойдет по нашему плану, то тебя озолотят с головы до ног! И тебя, и Петьку, и меня - озолотят на всю жизнь!
   - Кириянов? Он что, фальшивые червонцы печатает?
   Заваров резко повернулся к сестре и спросил настороженно.
   - Он что, так тебе и сказал?! Намекнул на фальшивые деньги?!
   - Да нет, это ты сказал. - не поняла настороженности брата в отношении чупухи Алла.
   - А он про свой бизнес ничего не проболтал?
   - Не припомню... Ты даже не знаешь, чем он занят?
   - Деньги печатает, - кивнул Заваров. - Или делает атомную бомбу в гаражных условиях.
   - Моя роль, надеюсь, в этой игре окончена? - спросила Алла.
   Заваров стал серьезен, помолчал, остановил машину на "красном глазу" светофора и сказал задумчиво.
   - Алка... Сестра моя дорогая... У нас с тобой сейчас такой шанс переменить и обеспечить свою жизнь, который бывает только раз... Сестренка, ты поверь, что я, конечно же, не тащу тебя в постель к этому Кириянову. Это было бы слишком.
   - Кто он, Виктор? - раздраженно перебила Алла.
   - Он ученый. Большой ученый, хотя и без званий. - нехотя ответил Заваров. - Великий изобретатель...
   - Чего? Атомной бомбы? Оружия?
   - В этом роде. На Западе, где-нибудь в вонючей Америке он бы уже был миллиардер. Но будет и у нас. Будет. Он тебе не намекал, когда закончит свои труды?
   - Заметил, что через пару недель человечество вздрогнет.
   - Так я и думал. - он резко бросил машину под желтый свет светофора, Алла окинулась на спинку кресла и по застывшему лицу брата поняла, что более он о Кириянове ничего не скажет.
   - Виктор, а кто такой этот Геннадий?
   Брат искоса взглянул на неё и тут же отвел глаза.
   - Мой напарник по бизнесу. Генка очень хитрый мужик. Служит в "шестерках"... Но теперь это мой друг до гроба.
   Алла помолчала, глядя на набегающие огни ночных улиц столицы, и сказала устало.
   - Дорогой брат, по-моему, ты затеял какую-то опасную аферу. Твой новый друг Гена и Кириянов меня не пугают...
   - А кто пугает? - весело и настороженно спросил Заваров.
   - Шаратаров. Ты боялся даже попадаться ему на глаза. Быть может он президент международного треста, но наверняка - бандит. Тоже межнационального значения.
   Заваров захохотал одобрительно:
   - Алла, ты гений! Шаратаров - бандит! Нол только учти, что добрая половина публики сегодня на презентации должна не по паркетам скользить, а заслуженно парить свои жопы в тюремной камере! И первой - сама Аннушка, содержательница борделя!
   - Ты тоже туда стремишся, Витя?
   - От сумы и от тюрьмы... А тебе этот Радион Петрович Кириянов вовсе не понравился?
   - Кому он может понравится? - Алла поджала плечами. - Изломанный, злой человек.
   Заваров ответил сдержанно.
   - У него были жена и дочь.... Погибли обе.
   - Обе? Разом?
   - Автокатастрофа. - легко ответил Заваров и Алла поняла, что брат почему-то солгал. Но копаться в его делах она не хотела и сказала равнодушно.
   - Тогда понятно, почему он смотрит на весь мир такими лютыми глазами. А я ему чем-то напомнила жену.
   - Генка так и сказал, что вы одного с ней типа... И знаешь, с одной строны я, конечно, не мог бы пожалать тебе такого мужа...Но с другой. - он прервался и продолжил твердо. - Когда он позвонит - не отшивай. Он...
   - Я пошлю его к чертовой бабушке. - оборвала Алла.
   - Правильно. - кивнул Заваров. - Пошли к чертовой бабушке. И простись навсегда с мечтами о конном заводе. Кириянов сможет купить тебе целое ранчо с мустангами, где-нибудь в Техасе. Сможет, Алла. Если не сегодня, то завтра.
   - Ты хочешь меня продать, Витя? - спросила она без выражения.
   - Не продать. А сделать счастливой обеспеченной, свободной. И тебя, и Петьку. Себя тоже.
   Он плавно остановил машину перед светофором, долго и молча смотрел на темную дорогу, потом заговорил тихо.
   - Алка, сестра. Мы родились с тобой нищими. В бедной безнадежной семье. Теперь нам обоим около тридцати. Мы перепробовали все, чтобы вырваться и жить по человечески. Сегодня у нас последний шанс.
   - Какой?
   Заваров долго молчал, потом ответил нехотя.
   - Если Кириянов будет работать на нас, то у нас получиться такая житуха, что сегодняшний дешовый бал будет казаться просто праздником привокзальных шлюх и бомжей. Вся эта сегодняшняя шелупонь будет у нас в лакеях - А на кого сейчас работате Кирьянов?
   - Его держит под контролем Шаратаров.
   - Идет охота не на деньги, а на человека?
   Заваров криво улыбнулся.
   - Один умный деятель сказал: "Не надо покупать металлургический комбинат, нужно купить его директора."
   - Чем он все-таки занят? Кириянов? - настойчиво спросила Алла.
   - Даже Генка не знает. А может врет. Знает, но держит меня на крючке.
   - Ну и друг до гроба у тебя! - насмешливо сказала она. - Трогай машину, зеленый дали. Этот Гена - твой человек в Шаратаровских рядах?
   - Да. Мы с Геннадием многим повязаны. Многим. И он, поверь, ведет опасную игру. Смертельно рискует. Да и я тоже.
   По тону брата Алла поняла, что тот не кокетничает, не набивает себе цену. Он даже побледенел и явно с трудом сосредотачивался на темном участке загородной трассы.
   - Виктор. - беспомощно произнесла Алла. - Такие игры не для меня.
   Он на миг повернулся к ней и неестественно улыбнулся.
   - А ранчо мустангов, Алла? В Техасе? А нормальная жизнь, а не это подолое прозябание в вечно нищей стране?! Да пойми же ты, что эта наша проклятая нищета никогда в России не кончится! Нашей жизни, во всяком случае, не хватит, чтоб мы в России зажили как люди! Не думали в понедельник, что будем жрать в среду! И осенью не ломали голову, как к зиме купить шубу! Мы ещё на сто лет вперед обречены прозябать и побираться, Алла! А второй жизни не будет!
   Она никогда не видела брата таким отчаяно горьким, ответила слабо.
   - Я не думаю, чтоб Кириянов мне позвонил... Не думаю. Если у него такие возможности, как ты говоришь...
   - Он своих возможностей, как я понимаю, просто не знает. - обрезал Заваров. - Энштейн и все эти физики тоже не знали, к чему приведут их открытия. А это - Энштейн, Алла. Но тоже не знает, что он Энштейн.
   - А кто знаете?
   - Шаратаров. Он - всё знает. И скоро буду знать я.
   Алла не успела возразить: под рукой брата зазвонил мобильный телефон и тот торопливо поднес аппарат к губам.
   - Заваров... Генка, это ты?... Ну, как?... Точно?!... Ты уверен?... Слушай, а ты сам не засветился?....
   Он молча слушал несколько минут, не спускал глаз с набегающей дороги, потом бросил в апппаарат.
   - Да. Все идет хорошо. До завтра.
   Алла почувствовала, что после разговора брату нужно что-то обдумать и - молчала. Не говоря ни слова, они на ровной скорости прошли до Степановска, вкатились в город и Заваров остановил машину возле калитки Аллы. Сказал отстраненно.
   - Ты произвела на Кириянова оглушительное впечатление.
   - И что?
   - Это сказал Гена. Мы наколем Шаратарова. Страшно наколем. Все к тому готово.
   Алла уже взялась за ручку дверцы, повернулась и посмотрела брату в глаза.
   - Виктор, скажи мне честно. Твоя афера - грязного свойства? Ты не планируешь хотя бы шантажа, похищений, убийств?
   Он не отвел взгляда, ответил спокойно.
   - Не знаю, сестра. Не знаю.
   - И ты готов на всё пойти?
   - Посмотрим, что скажет тебе Кириянов. Когда позвонит. Он сделает тебе интересное предложение.
   - Он не позвонит. - Алла вышла из машины.
   Заваров весело крикнул в след:
   - А здорово наш Зомби министру жопу надрал?! Жаль, что мы такого призового пса поторопились продать!
   С этой радостью он и уехал. Но брат оказался настолько прав, что Алла и представить себе не могла. Она уже засыпала с книгой в руках, когда раздался телефонный звонок. Слышно было очень хорошо и различалось, что Кириянов говорит шепотом, остерегается кого-то.
   - Алла Владимировна, вы меня узнаете?
   - Да, Радион Петрович. Меня ещё никто не называет по отчеству.
   - Извините. Алла, у нас всего несколько минут, мне удалось достать сотовый телефон и нас не подслушивают. Поэтому я говорю все сразу и без смущений. Я буду циничен, но таковы обстоятельства. Вы меня хорошо слышите?
   - Да.
   - Алла Владимировна, я встретил в своей жизни вторую женщину, ради которой готов перевернуть миры. Это вы. И я прошу вас, не делайте пока никаких крутых поступков, никаких резких телодвижений хотя бы месяц. Потерпите, пожалуйста, очень недолго.
   - Каких не делать поступков? Чего терпеть? - не понимала Алла.
   - Не выходите замуж! Не заводите кавалеров! Я прошу вас ни с кем не спать! Я говорю прямо, потому что таковы обстоятельства!
   - Но у меня уже есть сын и...
   - Я знаю. Ваш сын будет принцем. То есть, ему ещё позавидует принц Уэльский. Я знаю, что как мужчина не нравлюсь вам и не могу нравиться. Но потом я обязательно добьюсь вашего уважения. Глубокого уважения и вы ко мне хотя бы привыкнете. У вас будет полная свобода. И все что потребуется немного внимания уделите мне. Всего навсего. Зато все блага, которые может предоставить вам конец двадцатого века - будут у ваших ног.
   Кириянов был возбужден, напуган, яростен - одновременно.
   - Хорошо, Радион Петрович, хорошо. Мы договорились. Позвоните когда сможете.
   - Спасибо, большое спасибо, Алла Владимировна! Вы не знаете, сколь дороги для меня ваши слова! До скорой встречи!
   - До встречи.
   Алла положила трубку, перебралась в кресло к холодному камину и попробовала прикинуть состав событий минувшего дня.
   То что братец, всегда склонный к авантюрам, оказался впутанным в рискованые игры, сомнений не было. И то что втягивал в них и её - тоже было однозначно. Она знала цену талантам Виктора, предполагала возможный масштаб его деятельности. Работать с людьми ранга Шаратарова или какого-нибудь сумасшедшего Энштейна - было ему не по зубам. Хотя и приходилось принимать во внимание, что ныне в России именно полуобразованные молодые люди и лихие дамочки делали по настояшему Большой Бизнес. Бизнесмены из бывших комсомольских инструкторов и младших научных сотрудников рвались к деньгам и власти. Изначальная шпана, чемпионы спорта без ангажемента - подпирали тех, у кого работало хоть пол-извилины в мозгу. Задача одна - урвать свой кусок от пирога, разворовываемой страны. Задача волчья или, точней сказать - шакалья, предполагала потом бегство с наворованным за границу. По настоящему пирог не рвали, а делили люди крупного маштаба правительственные чиновники, банкиры, люди обладающие большой властью. Представителем таковых, получалось, был тот же Шаратаров.
   Как бы ни любила Алла своего брата, но в джунглях Большого Бинеса могла признать за ним роль лишь шакала. Он рванет свой кусок и сбежит. Не с его данными и талантами играть в игрушки с такими взрослыми мальчиками, как тот же Шаратаров.
   И к тому - Наташа, вдруг по женски осенило Аллу. Эта Наталья была явно тщеславной девочкой, знающей себе цену. Она уже сделала все, чтоб привлечь к себе внимание того же Кириянова, но - не пришлась по вкусу. Но Наталья даже и не скрывала того, что намерена была поставить на кон все свои дарованные Богом женские достоинства и продать их за приличную цену. В таком раскладе у брата не было шансов оказаться удачливым покупателем. Следовательно - она питалась обещаниями брата, верила в его звезду, а точнее в то, о чем своей сестре он лишь намекал.
   Алла была уверена, что через Наталью удастся узнать о делах брата много больше, чем с его слов.
   Было уже около двух часов по полуночи, но Алла прикинула, что современную московскую красавицу поздним звонком не удивишь - это её время активности. Так и оказалось. Наташа ответила свежим голосом, будто уже наступило ясное трудовое утро. Обсудили радости минувшего вечера, но на все скользящие расспросы и намеки Аллы, она ответила четко и просто.
   - Аллочка! Милая! Я - женщина, и над такими проблемами голову не ломаю. Мне абстолютно по барабану, какое динамо Витенька вместе с Геннадием Виктровичем Нестеровым крутят! Мужик должен зарабатывать деньги! А как он обеспечивает мои капризы - плевать я хотела! Это и есть матриархат двадцать первого века!
   Алла положила трубку, ещё не понимая неожиданной информации, промелькнувшей в решительном заявлении молодой подруги.
   Катастрофа местного значения разразилась на следующее утро. Сквозь разрядившиеся, надоевшие за зиму тучи, в окна плеснуло радостное солнце и сразу оказалось, что стекла покрыты пылью, не помыты с прошлой осени и при таком весеннем освещение наводят тоску.
   Алла выпроводила Петьку на двор, а сама принялась мыть окна, начав с детской. И едва встала на подоконник и начала с верхней фрамуги, как от неловкого движения зашаталась, не удержалась и грохнулась вниз - прямо на всю копьютерную установку Петьки! Монитор свалился со стола и экран его сразу дал трещину. Сам компьютер тоже упал, что-то в нем сверкнуло и пошел легкий дымок, хотя казалось, аппарат был отключен.
   Алла упала на пол, но отделалась сильной болью в ребрах и до неё не сразу дошло, что разиблась не установка, а сломалась жизнь сына!
   Сама она в этой электронике ничего не понимала, а потому быстро позвонила знакомому парню, так же помешанному на "Интернете". Тот выслушал её и выдал убийственное резюме.
   - Монитору - крышка. Это безспорно. С компьютером, может быть, ещё можно повозится и починить. Но поскольку вся установка у тебя очень старая, то отдельно к нему монитор покупать и смысла нет.
   - Вовка, - охнула Алла. - Сколько сейчас всё это стоит?
   - Аппаратура потихоньку дешевеет, расчитывай на восемьсот-тысячу баксов. Если твой парень увлечен, то не экономь. Компьютер - хлеб двадцать первого века!
   - Правильно! - разозлилась Алла. - Только в этом веке мне нужен натуральный хлеб! А на что я его куплю, если сменю компьютер?
   - Голодай по системе Брега. - деловито посоветовал компьютерный всезнайка. - Это очень полезно.
   Чтоб не обругать специалиста, Алла положила трубку и по легкому вскрику их детской поняла, что сын уже стоит на месте несчастия.
   Реакция мальчишки оказалась самой худшей из возможных. Он не кричал, не визжал, не плакал. Он закаменел. Просто отключился от жизни, посерел и плохо понимал, что ему говорила Алла. Через полчаса, когда Петька тупо сидел у стола и не реагировал на спешно принесенное мороженое с "кокой", Алла уже собралась вызвать врача. Но потом решила, что и это не поможет. Все положение дел ухудшалось тем, что почти все свободные деньги после распродажи псарни ушли на капитальный ремонт машины и оставалось их только на пару месяцев жизни. Но такие доводы Петьку, понятно, не могли удовлетоворить.
   - Петр. - сказала Алла. - Мы купим новый компьютер. И монитор. Лучше прежнего. И любую приставку, какую скажешь.
   - Да? - он поднял голову и Алла подавил вздох облечения, проблеск разума мелькнул в глазах мальчика.
   - Какой компьютер ты хочешь?
   - Пентиум... Пусть дядя Вова подберет.
   - Хорошо. Вечером привезем тебе "Пентиум". Я тебе обещаю.
   Решение по проблеме она приняла, пока говорила: ничего иного не оставалось, как продать бабкины настенные часы фирмы "Митад", благо совсем недавно Наташа их так лихо и высоко оценила.
   Но тут же Алла вспомнила, что с продажей возникнет заковыка. Механизм работал только две минуты семнадцать секунд. И Наташа сказала, что если поставить новый, то цена этому раритету упадет вдвое. Так что был вариант отвезти часы в ремонт, но Алла боялась, что это займет изрядное время, да и ремонт древнего устройства мог обойтись в ту же цену за все часы.