Страница:
Сравнительный анализ буквально всех показателей убедительно свидетельствовал о том, что сокращение сроков создания пушек и освоения их в валовом производстве неотрывно связано с кардинальными преобразованиями во всех звеньях производства.
В то время все, к чему было приложимо определение "скоростной", вызывало обостренный интерес. Во всем народном хозяйстве, и особенно в оборонной промышленности, велась напряженная работа по увеличению выпуска продукции, по созданию новых станков, машин, боевой техники. В этой обстановке успехи нашего КБ и завода не могли оставаться незамеченными. Причины успехов мы не держали в секрете, более того, пользовались всеми поводами, чтобы пропагандировать наши новые методы работы. Сущность их я не раз разъяснял в наркомате, на наших заводах, куда меня время от времени приводили дела. Но, как это часто бывает, молва распространялась быстрее и шире, чем точная информация. О наших методах много говорили, кое-где старались перенять их. Но поскольку понимались они в большинстве случаев поверхностно, ничего путного из попыток форсировать производство без серьезной его подготовки не выходило. Оттого, вероятно, и пошли разговоры о том, что наши методы ведут к снижению качества продукции. Вредность таких слухов была очевидна. Противостоять им можно было лишь одним способом - устроить широкое и всестороннее обсуждение сущности наших методов. Ванников неоднократно подчеркивал необходимость распространения опыта нашего КБ и завода и издал приказ о внедрении его на предприятия наркомата. Роль координирующего центра взял на себя начальник технического совета наркомата Эдуард Адамович Сатэль. Он организовал конференцию в Ленинградском институте повышения квалификации инженерно-технических работников. На 3 апреля 1941 года было назначено открытие первой конференции, посвященной скоростному проектированию и освоению пушек в валовом производстве по нашему методу. Предусматривалось участие в конференции широкого круга руководящих работников Наркомата вооружения, руководителей заводов, учреждений, связанных с оборонной промышленностью, специальных учебных заведений. В повестке дня конференции был мой доклад.
К началу 1941 года наши новые методы работы в основном' выкристаллизовались, обрели достаточно четкие формы. И хотя дальнейшая корректировка и развитие их не только не исключались, но и представлялись обязательными, в моем распоряжении было уже достаточно материала, чтобы убедительно доказать их преимущества. Но задача, как я ее себе представлял, заключалась не в том, чтобы предложить для копирования нашу схему работы. Предварительно нужно было подвергнуть серьезной ревизии целый ряд традиционных представлений, существовавших в промышленности. В част- ности, о роли конструктора и влиянии его на производство, об участии технолога в формировании нового изделия, о значении подготовки производства. Мы не считали, что скоростные методы и методы конструктивно-технологического формирования, разработанные нашим КБ, применимы лишь в области создания и производства артиллерийских систем. Вместе с тем мы далеки были от утверждения, что наш путь - единственный. Но в каком бы направлении ни шли поиски, успех невозможен был без пересмотра существующих традиций.
Убедительное подтверждение этому я получил, в частности, на совещании по обмену опытом скоростного проектирования, созванном в начале января 1941 года по инициативе партийного руководства. Кроме представителей нашего завода в совещании принимали участие руководящие работники и начальники КБ целого ряда предприятий. Мой доклад был дополнен подробным выступлением главного технолога нашего завода Гордеева и рассказом Антипина об опытном цехе, который он возглавлял. В свою очередь, доклад начальника КБ крупного станкостроительного завода, а также выступления конструкторов и технологов ряда предприятий давали возможность составить представление об основных методах, которые применяются для сокращения сроков создания новых машин и сроков освоения их в массовом производстве. Например, станкостроители следующим образом представляли себе скоростные методы:
"...В каждой машине есть наиболее трудоемкие, с точки зрения технологии, детали, которые требуют совершенно иных методов механической обработки или сборки. Поэтому нужно вначале найти эти детали, помочь цехам составить технологию их изготовления, непосредственно в цехе помочь освоению процесса. Важнейшей составляющей скоростного метода является четкое распределение работы, обязанностей и ответственности за выполнение работы. Это главное..."
Как явствует из приведенного выступления, конструкторы-станкостроители подменяли понятие "скоростной" понятием "оперативный" и ограничивали свою задачу оказанием помощи производственникам в "расшивке узких мест".
Вот еще одно выступление:
"...В конце ноября 1940 года решением партии и правительства нашему заводу поручили в кратчайший срок поставить на производство новое изделие. Причем в этом же году, то есть в декабре, произвести испытания. Что это за изделие? В нем 10 тысяч деталей, 1537 отдельных узлов и агрегатов. Изготовление их требовало 13 585 новых инструментов и коренной реконструкции цехов завода. 2 декабря мы получили чертежи. В этот же день собрали руководящий состав и поставили задачу: в три дня создать технологическую характеристику машины, в три дня разработать спецификацию и выдать ее снабженцам... Инженерно-технический состав завода рассадили по комнатам, чтобы работа шла по конвейеру... Задание было выполнено в срок..."
Здесь вырисовывается другая тенденция: скоростной метод понимается как "авральный".
Эти цитаты из протокола совещания более чем тридцатилетней давности живо воссоздают напряженнейшую атмосферу жизни предприятий самых различных отраслей промышленности. Ритмы ударные. О том, что они и предгрозовые, знали немногие, хотя вторая мировая война охватила уже всю Европу: капитулировала Франция, фашистская авиация бомбила Лондон, Италия напала на Грецию. К пакту Германии, Италии и Японии присоединились Венгрия, Румыния и Словакия. Только много позже стало известно, что уже в декабре 1940 года Гитлер одобрил первоначальный план нападения на СССР и дал указания о разработке более детального "плана Барбаросса".
В феврале 1941 года Гитлер начал переброску войск к нашим границам.
Казалось бы, в такой обстановке обмен опытом должен был носить характер конкретных рекомендаций, чисто практических советов. Я отдавал себе отчет, что именно этого будут ждать от меня многие участники предстоящей конференции по скоростным методам. Но в то же время прекрасно понимал: наша схема работы может оказаться не просто бесполезной, но и вредной, если ее будут формально внедрять без подготовки, без создания необходимых предпосылок - и организационных и психологических.
Подготовка к докладу на конференции помогла мне еще раз тщательно проанализировать проделанный нашим КБ путь, оценить достигнутое с точки зрения дальнейшего совершенствования скоростных методов и методов конструктивно-технологического формирования изделий. "Конструктор - носитель технического прогресса" - так я назвал первую часть доклада. Формула эта кажется общим местом, даже банальностью, лишь до тех пор, пока мы не сделаем попытки тщательно и бесстрастно сопоставить ее с жизнью И тотчас обнаружится, что все не так просто. "Конструктор должен быть носителем технического прогресса", да, бесспорно. А каково положение на самом деле?
Три десятка лет отделяют меня сегодня от того времени. Паровозы, автомобили и самолеты, восхищавшие нас тогда, казавшиеся верхом технического совершенства, у нынешнего, школьника вызывают улыбку наивностью своих форм и небольшой долговечностью Наши пушки, которым мы отдавали время, знания, душу, жизнь, покоятся в военных музеях между петровскими мортирами и макетами межконтинентальных ракет. Техника стареет. Но не стареет человеческая мысль. И я глубоко убежден, что и сегодня, в эпоху научно-технической революции, сохраняют актуальность, а в ряде случаев и практическую ценность те принципы разрешения творческих и производственных проблем, которые рождались одновременно с новыми пушками. Чтобы заинтриговать читателя и задержать его внимание на последующих страницах, в которых много "технологии" и мало внешне эффектных событий, несколько забегу вперед и сообщу, что речь пойдет именно о том, благодаря чему наш завод на тех же производственных площадях, с тем же количеством рабочих и почти на том же оборудовании смог за два неполных года увеличить выпуск пушек не в 2-3, даже не в 5, а в 18-20 раз.
2
Конструкторские бюро, существовавшие на машиностроительных заводах в конце 1940 - начале 1941 года, различались по численности, специализации, по уровню профессиональной подготовки конструкторов. Но был и еще один показатель, главный: какими задачами ограничивало КБ круг своей деятельности? С этой точки зрения вся история нашего КБ рисуется как поэтапное "раздвижение горизонтов".
На первых порах задача у нас была одна: научиться создавать хорошие конструкции пушек, которые отвечали бы тактико-техническим требованиям.
ТТТ, в сущности, обусловливают лишь служебно-эксплуатационные характеристики будущего орудия. Приступая к разработке, конструктор ориентируется также на эстетические критерии и совершенно выпускает порой из виду экономическую сторону дела. Малая технологичность наших первых конструкций обернулась их неэкономичностью.
Попытки привлечь технолога к работе над орудием в стадии его проектирования делались еще при создании Ф-22, на первом этапе конструктивно-технологического формирования, но они не увенчались успехом. К этому не были подготовлены ни конструкторы, ни технологи. Большую роль в создании предпосылок будущего содружества сыграла технологическая группа, которую мы организовали в КБ. В нее входили опытный технолог П. М. Климов, молодой, подающий большие надежды технолог В. Д. Максименко и другие. Обязанностью группы была проверка чертежей на технологичность и утверждение чертежей. Это были первые технологи, не безропотно принимающие, а контролирующие работу конструкторов.
Новая задача, которую поставило перед собой КБ: повышение технологичности пушек, - привела к принципиальным изменениям во взаимоотношениях конструктора и технолога, к содружеству их. Это был второй этап. Технолога уже приглашали в КБ, чтобы включить в процесс создания пушки, он был - пока еще на добровольных началах - советчиком конструктора с самого первого карандашного штриха на ватмане. Так создавались не только организационные, но и психологические предпосылки. Конструкторы "приближались" к производству. Технологи понимали, что такой метод работы намного облегчает решение их задач: бесследно исчезли случаи, когда деталь вообще невозможно было изготовить, речь шла уже лишь об упрощении конструкции.
Логика развития диктовала: взаимоотношения КБ и производства неизбежно должны были перейти от содружества конструктора и технолога к третьему этапу конструктивно-технологического формирования - к совместной, одновременной и параллельной работе конструкторов и технологов над созданием нового орудия.
С самого начала проектирования чертеж должен содержать в себе и технологическую разработку будущего изделия. Это возможно лишь в том случае, если конструктивные и технологические работы проводятся одновременно.
Сотрудничество конструкторов, технологов, инструментальщиков и производственников на всех этапах создания машины предусматривает также (одновременно и параллельно с проектированием) разработку технологического процесса, конструирование и изготовление инструмента и приспособлений, освоение инструментария в цехах валового производства, не дожидаясь выпуска и испытаний опытного образца машины. Широкое применение типовых схем, унификация как отдельных узлов, так и групп механизмов, использование принципа подобия (когда невозможно применить унифицированные детали), обязательное использование ГОСТов, нормалей и стандартов - вот те элементы, которые составляют основу скоростных методов -проектирования и освоения машины.
Работа над пушкой Ф-22 УСВ, которую необходимо было не только хорошо спроектировать, но и быстро представить на государственные испытания, привела к мысли отказаться от традиционной последовательности чередования операций по изготовлению рабочих чертежей и опытного образца. Впервые был опробован и получил путевку в жизнь принцип совмещения (он уже хорошо известен читателю). Время на создание опытного образца пушки значительно сократилось.
Формально КБ этим могло и ограничить свою задачу: создавать совершенные конструкции пушек, отвечающие тактико-техническим требованиям, и в короткие сроки представлять опытные образцы их на испытания. Такая постановка вопроса считалась вполне правомерной в те годы, о которых идет речь, да и теперь это не редкость. Вот еще цитата из выступления конструктора-станкостроителя на совещании, к протоколам которого я уже обращался:
"...Пока мы конструируем тот или иной объект, передовая техника уходит далеко вперед. А к тому времени, когда новая машина заканчивает длительный процесс освоения в массовом производстве, она оказывается морально устаревшей..."
Соображение, как видим, звучит достаточно актуально.
Но могла ли не устаревать новая техника, если конструктор самоустранялся от внедрения своей машины в производство? В сущности, тем самым он перекладывал все на технологов и производственников. А технолог, каким бы хорошим он ни был, озабочен одним: как осуществить ту или иную деталь в металле? И телько. Даже если у него появились дельные соображения об упрощении конструкции, они так и остаются нереализованными. Потому что хозяин детали конструктор. А того иной раз даже в цех не пускали, чтобы не мешал, не лез не в свое дело. С этим и мы столкнулись на первых порах, когда поняли, что выпуском рабочих чертежей и созданием опытного образца просто не имеем права ограничивать свою задачу.
Вновь были раздвинуты рамки, КБ взяло на себя роль организующего начала в подготовке производства. И тут выяснилось, что наши скоростные методы, примененные в масштабе всего завода, могут многократно сократить общие сроки освоения пушки. В самом деле, если возможно начать изготовление опытного образца, не дожидаясь, пока будут выпущены рабочие чертежи, почему нельзя таким же образом, одновременно и параллельно, вести разработку технологического процесса для валового производства? А если начата разработка техпроцесса, почему должны оставаться в стороне конструкторы приспособлений и инструмента? Далее: почему нельзя вести изготовление приспособлений и инструмента и освоение их в цехах массового производства точно так же, не дожидаясь даже решения о принятии пушки на вооружение?
Здесь мы подошли к тому вопросу, который многократно возникал на всех стадиях совершенствования наших методов: "А что, если?.."
А что, если испытания опытного образца на полигоне заказчика выявят крупные дефекты в деталях, на которые уже разработан и техпроцесс и инструментарий? А что, если пушку вообще не примут на вооружение? Значит, окажется напрасной огромная работа по подготовке производства?
Ответ один: при скоростных методах работы конструктор обязан гарантировать заводу высокие качества как изделия в целом, так и его отдельных узлов. Пушка должна полностью отвечать тактико-техническим требованиям и, более того, быть перспективной. Характеристики изделия - служебно-эксплуатационные, экономические и эстетические - должны исключать все сомнения заказчика, не оставляя ему свободы выбора.
Как имел возможность заметить читатель, орудия нашего КБ хоть и не без труда, но пробивали себе дорогу. Может быть, это случайное стечение обстоятельств? Нет. Весь наш опыт доказывал, что КБ может и должно гарантировать заводу высокое качество пушек, которое обусловливало бы принятие их на вооружение.
Понятно, что такая задача по силам лишь подготовленному коллективу. Не случайно, что мы сами так сформулировали ее для себя не в 1936-м, не в 1938-м, а лишь к 1941 году.
Конструкторский коллектив может считаться подготовленным к переходу на новые методы, если:
квалификация работников отвечает современным требованиям;
специализация конструкторов может обеспечить создание надежных узлов и агрегатов и постоянное их совершенствование;
создана творческая база в виде перспективных типовых схем как изделия в целом, так и отдельных механизмов и командных деталей.
Последнее чрезвычайно важно.
Не все пушки, которые мы конструировали в предвоенные годы, были приняты на вооружение и запущены в массовое производство. Однако работу над ними никоим образом нельзя считать бесполезной. Существование "переходных" конструкций, независимо от того, принята в этом виде пушка на вооружение или нет, имело огромное значение: создавался запас конструктивных решений, отрабатывалась во всех своих деталях типовая схема орудия.
К 1941 году мы располагали большим количеством типовых схем орудий различного назначения. Это позволяло повсеместно применять унификацию, что, в свою очередь, служило залогом надежности, так как унифицировались лишь те узлы и детали, которые были до этого многократно испытаны. Еще раз вернемся к роли конструктора - носителя технического прогресса. К 1941 году наш завод был в числе передовых, а такие цехи, как литейный, краснознаменная кузница, термический и другие, славились на весь наркомат высокой культурой производства. В предыдущих главах я намеренно задерживался на таких мелких, казалось бы, эпизодах, как освоение цельнолитой люльки, замена сборно-клепаной конструкции верхнего станка литьем, и других этапах совершенствования производства. Огромна заслуга литейщиков, кузнецов и термистов. Но кто был инициатором нововведений, ломавших вековые устои артиллерийского производства?
Конструктор.
Добавим: конструктор, если он вышел за рамки КБ и опытного цеха, если он взял на себя ответственность за подготовку производства.
2
Сокращение до жесткого минимума сроков от начала проектирования до выпуска машины в серийном производстве - основная, но не единственная цель, которую преследовали мы, создавая новые методы работы. Они должны были помимо этого обеспечить резкое повышение всех экономических показателей, эффективности производства на действующем оборудовании, качества изделий, создать благоприятные условия для всеобъемлющего планирования - от проектирования до сдачи готовой продукции на склад.
Применение методов скоростного проектирования в сочетании с конструктивно-технологическим формированием изделия призвано было вскрыть во всем объеме огромные (как показала практика, поистине неиссякающие) внутризаводские резервы.
Эти методы требуют высокой степени организованности от всего коллектива, и особенно от руководства. В этих условиях возрастает роль партийной организации. Успешное внедрение скоростных методов невозможно без понимания существа их каждым членом коллектива. Следовательно, переходу к работе по-новому должна предшествовать соответствующая подготовка.
Опыт, накопленный нами и в большей, хоть еще и не в полной мере примененный при создании и освоении противотанковой пушки ЗИС-2 и танковой Ф-34, создал предпосылки для реорганизации внутризаводской структуры. Сделать это было необходимо. По мере того как новые методы входили в практику завода, становилось очевидно, что прежняя структура тормозит дело.
По давней традиции за подготовку производства отвечали два отдела - отдел главного конструктора (КБ) и отдел главного технолога (ТО - техотдел). Разделение не вызывало сомнений, пока конструкторов отделяли от остального завода стены опытного цеха и проходная с вахтером. Теперь же все изменилось.
Сотрудничество конструктора и технолога - основа основ нового метода. До поры до времени содружество покоилось на добровольных началах. Мы действовали методом убеждения, заинтересовывали технологов в сотрудничестве. Часто удавалось найти "общий язык", но не всегда. Конструкторы по инструменту и приспособлениям, например, не очень-то шли на сближение, уговоры оказывали мало действия.
Сотрудничество конструктора и технолога требовало оперативного разрешения то тут, то там возникающих противоречий.
Порядок же был такой: отдел главного технолога, не согласный с конструкцией какой-либо детали, в письменном виде по кольцевой почте посылал запрос отделу главного конструктора, то есть в КБ. Запрос изучался, подготавливалось решение, утверждалось начальником КБ, регистрировалось и по кольцевой почте возвращалось в техотдел. Если решение казалось технологам неисчерпывающим, все повторялось: запрос, регистрация, кольцевая почта, решение, ответ, регистрация, снова кольцевая почта. И так целые вороха бумаги ходят по кольцевой почте между двумя отделами, расположенными на одном этаже, а дело стоит.
Существование на заводе двух отделов, никем практически не контролируемых, было источником и многих других неувязок.
В частности, страдало планирование, выпадал из поля зрения такой важный вопрос, как экономика. Конструктор не думал о количестве нормо-часов, создавая деталь, технолога это, тоже не заботило. В результате нормы времени устанавливались нормировщиком, ни с кем не связанным, и не могли служить стимулом для упрощения конструкции и выбора наиболее производительной технологии.
Также не раз случалось, что технологи, увлекшись одной работой, не оказывали конструктору необходимой помощи при формировании другой детали или узла, от этого страдала технологичность. Вывод напрашивался сам собой, подготовка производства должна быть подчинена одному центру. Очевидно, что ответственным за все должен быть тот, кто создает пушки,- конструктор. Иными словами, настала пора объединить КБ и техотдел в единое целое - в ОГК (отдел главного конструктора).
Неоднократно я встречался с директором завода и доказывал необходимость реорганизации. В принципе Елян не возражал, но подписать приказ об объединении отделов не решался: это нарушало утвержденную общегосударственную схему заводоуправления.
- Если обратиться за разрешением в наркомат, откажут,- рассуждал директор. - Подписать самовольно - накажут и отменят приказ.
Все это было верно. Но верно было и другое: новым методам необходимо расчистить дорогу Значит, нужно рискнуть. И приказ был подписан. 28 марта 1941 года родился ОГК. Весь личный состав отдела главного технолога передавался в новый отдел. Соответственно на ОГК возлагались и все обязанности техотдела.
На заводе приказ был воспринят как неожиданность, тем более что отдел главного технолога за последнее время неплохо себя зарекомендовал. Высказывались опасения: будет ли от этого польза?
Реализация приказа не вызвала затруднений, все было обдумано заранее.
У начальника нового отдела стало пять помощников.
Первому были подчинены подотделы разработки технической документации валового производства, подотделы перспективной технологии, сектор копирования технической документации.
В ведении второго помощника находились подотделы проектирования приспособлений, подотдел проектирования специального инструмента, подотдел модернизации и проектирования спецоборудования, подотдел технической информации и обмена опытом, сектор отладки опытной технологии и лаборатория резания.
Третьему помощнику подчинялся опытный цех, а также группы опытного производства в других цехах и полигон.
Четвертый помощник (по оперативной части) отвечал за подотдел оперативной конструкции, технологические секторы по цехам валового производства, сектор изменения, маршрутные группы, архивы. Пятый помощник руководил редакционной группой, экономической группой и общим подотделом. Непосредственно главному конструктору подчинялись: подотдел перспективного проектирования, сектор по проектированию прицелов, сектор расчетно-исследовательский и сектор выстрела, подотдел проектирования качающейся части пушек, подотдел проектирования лафетов, бюро стандартизации и нормализации, сектор технического контроля, особый сектор (учет планирования).
Организационная схема нового ОГК составлялась с таким расчетом, чтобы полностью изжить неувязки, мешавшие внедрению новых методов. Простое суммирование задач прежних отделов (КБ и ТО) не исчерпывало роли нового отдела. На ОГК отныне возлагалась ответственность не только за максимальное сокращение сроков проектирования и освоения пушек, но и за рациональное использование производственных площадей, действующего оборудования, металла, людских ресурсов. Все это должно было обеспечить низкую себестоимость, высокое качество валовой продукции, а также возможность резкого увеличения изготовления пушек на действующем оборудовании.
В развернутом виде цели ОГК были такие:
довести до жесткого минимума, приемлемого в военное время, сроки создания пушек и постановки их на производство;
максимально повысить технологичность орудий;
создать высокопроизводительную технологию и технологическую оснастку, рационально использовать действующее оборудование;
В то время все, к чему было приложимо определение "скоростной", вызывало обостренный интерес. Во всем народном хозяйстве, и особенно в оборонной промышленности, велась напряженная работа по увеличению выпуска продукции, по созданию новых станков, машин, боевой техники. В этой обстановке успехи нашего КБ и завода не могли оставаться незамеченными. Причины успехов мы не держали в секрете, более того, пользовались всеми поводами, чтобы пропагандировать наши новые методы работы. Сущность их я не раз разъяснял в наркомате, на наших заводах, куда меня время от времени приводили дела. Но, как это часто бывает, молва распространялась быстрее и шире, чем точная информация. О наших методах много говорили, кое-где старались перенять их. Но поскольку понимались они в большинстве случаев поверхностно, ничего путного из попыток форсировать производство без серьезной его подготовки не выходило. Оттого, вероятно, и пошли разговоры о том, что наши методы ведут к снижению качества продукции. Вредность таких слухов была очевидна. Противостоять им можно было лишь одним способом - устроить широкое и всестороннее обсуждение сущности наших методов. Ванников неоднократно подчеркивал необходимость распространения опыта нашего КБ и завода и издал приказ о внедрении его на предприятия наркомата. Роль координирующего центра взял на себя начальник технического совета наркомата Эдуард Адамович Сатэль. Он организовал конференцию в Ленинградском институте повышения квалификации инженерно-технических работников. На 3 апреля 1941 года было назначено открытие первой конференции, посвященной скоростному проектированию и освоению пушек в валовом производстве по нашему методу. Предусматривалось участие в конференции широкого круга руководящих работников Наркомата вооружения, руководителей заводов, учреждений, связанных с оборонной промышленностью, специальных учебных заведений. В повестке дня конференции был мой доклад.
К началу 1941 года наши новые методы работы в основном' выкристаллизовались, обрели достаточно четкие формы. И хотя дальнейшая корректировка и развитие их не только не исключались, но и представлялись обязательными, в моем распоряжении было уже достаточно материала, чтобы убедительно доказать их преимущества. Но задача, как я ее себе представлял, заключалась не в том, чтобы предложить для копирования нашу схему работы. Предварительно нужно было подвергнуть серьезной ревизии целый ряд традиционных представлений, существовавших в промышленности. В част- ности, о роли конструктора и влиянии его на производство, об участии технолога в формировании нового изделия, о значении подготовки производства. Мы не считали, что скоростные методы и методы конструктивно-технологического формирования, разработанные нашим КБ, применимы лишь в области создания и производства артиллерийских систем. Вместе с тем мы далеки были от утверждения, что наш путь - единственный. Но в каком бы направлении ни шли поиски, успех невозможен был без пересмотра существующих традиций.
Убедительное подтверждение этому я получил, в частности, на совещании по обмену опытом скоростного проектирования, созванном в начале января 1941 года по инициативе партийного руководства. Кроме представителей нашего завода в совещании принимали участие руководящие работники и начальники КБ целого ряда предприятий. Мой доклад был дополнен подробным выступлением главного технолога нашего завода Гордеева и рассказом Антипина об опытном цехе, который он возглавлял. В свою очередь, доклад начальника КБ крупного станкостроительного завода, а также выступления конструкторов и технологов ряда предприятий давали возможность составить представление об основных методах, которые применяются для сокращения сроков создания новых машин и сроков освоения их в массовом производстве. Например, станкостроители следующим образом представляли себе скоростные методы:
"...В каждой машине есть наиболее трудоемкие, с точки зрения технологии, детали, которые требуют совершенно иных методов механической обработки или сборки. Поэтому нужно вначале найти эти детали, помочь цехам составить технологию их изготовления, непосредственно в цехе помочь освоению процесса. Важнейшей составляющей скоростного метода является четкое распределение работы, обязанностей и ответственности за выполнение работы. Это главное..."
Как явствует из приведенного выступления, конструкторы-станкостроители подменяли понятие "скоростной" понятием "оперативный" и ограничивали свою задачу оказанием помощи производственникам в "расшивке узких мест".
Вот еще одно выступление:
"...В конце ноября 1940 года решением партии и правительства нашему заводу поручили в кратчайший срок поставить на производство новое изделие. Причем в этом же году, то есть в декабре, произвести испытания. Что это за изделие? В нем 10 тысяч деталей, 1537 отдельных узлов и агрегатов. Изготовление их требовало 13 585 новых инструментов и коренной реконструкции цехов завода. 2 декабря мы получили чертежи. В этот же день собрали руководящий состав и поставили задачу: в три дня создать технологическую характеристику машины, в три дня разработать спецификацию и выдать ее снабженцам... Инженерно-технический состав завода рассадили по комнатам, чтобы работа шла по конвейеру... Задание было выполнено в срок..."
Здесь вырисовывается другая тенденция: скоростной метод понимается как "авральный".
Эти цитаты из протокола совещания более чем тридцатилетней давности живо воссоздают напряженнейшую атмосферу жизни предприятий самых различных отраслей промышленности. Ритмы ударные. О том, что они и предгрозовые, знали немногие, хотя вторая мировая война охватила уже всю Европу: капитулировала Франция, фашистская авиация бомбила Лондон, Италия напала на Грецию. К пакту Германии, Италии и Японии присоединились Венгрия, Румыния и Словакия. Только много позже стало известно, что уже в декабре 1940 года Гитлер одобрил первоначальный план нападения на СССР и дал указания о разработке более детального "плана Барбаросса".
В феврале 1941 года Гитлер начал переброску войск к нашим границам.
Казалось бы, в такой обстановке обмен опытом должен был носить характер конкретных рекомендаций, чисто практических советов. Я отдавал себе отчет, что именно этого будут ждать от меня многие участники предстоящей конференции по скоростным методам. Но в то же время прекрасно понимал: наша схема работы может оказаться не просто бесполезной, но и вредной, если ее будут формально внедрять без подготовки, без создания необходимых предпосылок - и организационных и психологических.
Подготовка к докладу на конференции помогла мне еще раз тщательно проанализировать проделанный нашим КБ путь, оценить достигнутое с точки зрения дальнейшего совершенствования скоростных методов и методов конструктивно-технологического формирования изделий. "Конструктор - носитель технического прогресса" - так я назвал первую часть доклада. Формула эта кажется общим местом, даже банальностью, лишь до тех пор, пока мы не сделаем попытки тщательно и бесстрастно сопоставить ее с жизнью И тотчас обнаружится, что все не так просто. "Конструктор должен быть носителем технического прогресса", да, бесспорно. А каково положение на самом деле?
Три десятка лет отделяют меня сегодня от того времени. Паровозы, автомобили и самолеты, восхищавшие нас тогда, казавшиеся верхом технического совершенства, у нынешнего, школьника вызывают улыбку наивностью своих форм и небольшой долговечностью Наши пушки, которым мы отдавали время, знания, душу, жизнь, покоятся в военных музеях между петровскими мортирами и макетами межконтинентальных ракет. Техника стареет. Но не стареет человеческая мысль. И я глубоко убежден, что и сегодня, в эпоху научно-технической революции, сохраняют актуальность, а в ряде случаев и практическую ценность те принципы разрешения творческих и производственных проблем, которые рождались одновременно с новыми пушками. Чтобы заинтриговать читателя и задержать его внимание на последующих страницах, в которых много "технологии" и мало внешне эффектных событий, несколько забегу вперед и сообщу, что речь пойдет именно о том, благодаря чему наш завод на тех же производственных площадях, с тем же количеством рабочих и почти на том же оборудовании смог за два неполных года увеличить выпуск пушек не в 2-3, даже не в 5, а в 18-20 раз.
2
Конструкторские бюро, существовавшие на машиностроительных заводах в конце 1940 - начале 1941 года, различались по численности, специализации, по уровню профессиональной подготовки конструкторов. Но был и еще один показатель, главный: какими задачами ограничивало КБ круг своей деятельности? С этой точки зрения вся история нашего КБ рисуется как поэтапное "раздвижение горизонтов".
На первых порах задача у нас была одна: научиться создавать хорошие конструкции пушек, которые отвечали бы тактико-техническим требованиям.
ТТТ, в сущности, обусловливают лишь служебно-эксплуатационные характеристики будущего орудия. Приступая к разработке, конструктор ориентируется также на эстетические критерии и совершенно выпускает порой из виду экономическую сторону дела. Малая технологичность наших первых конструкций обернулась их неэкономичностью.
Попытки привлечь технолога к работе над орудием в стадии его проектирования делались еще при создании Ф-22, на первом этапе конструктивно-технологического формирования, но они не увенчались успехом. К этому не были подготовлены ни конструкторы, ни технологи. Большую роль в создании предпосылок будущего содружества сыграла технологическая группа, которую мы организовали в КБ. В нее входили опытный технолог П. М. Климов, молодой, подающий большие надежды технолог В. Д. Максименко и другие. Обязанностью группы была проверка чертежей на технологичность и утверждение чертежей. Это были первые технологи, не безропотно принимающие, а контролирующие работу конструкторов.
Новая задача, которую поставило перед собой КБ: повышение технологичности пушек, - привела к принципиальным изменениям во взаимоотношениях конструктора и технолога, к содружеству их. Это был второй этап. Технолога уже приглашали в КБ, чтобы включить в процесс создания пушки, он был - пока еще на добровольных началах - советчиком конструктора с самого первого карандашного штриха на ватмане. Так создавались не только организационные, но и психологические предпосылки. Конструкторы "приближались" к производству. Технологи понимали, что такой метод работы намного облегчает решение их задач: бесследно исчезли случаи, когда деталь вообще невозможно было изготовить, речь шла уже лишь об упрощении конструкции.
Логика развития диктовала: взаимоотношения КБ и производства неизбежно должны были перейти от содружества конструктора и технолога к третьему этапу конструктивно-технологического формирования - к совместной, одновременной и параллельной работе конструкторов и технологов над созданием нового орудия.
С самого начала проектирования чертеж должен содержать в себе и технологическую разработку будущего изделия. Это возможно лишь в том случае, если конструктивные и технологические работы проводятся одновременно.
Сотрудничество конструкторов, технологов, инструментальщиков и производственников на всех этапах создания машины предусматривает также (одновременно и параллельно с проектированием) разработку технологического процесса, конструирование и изготовление инструмента и приспособлений, освоение инструментария в цехах валового производства, не дожидаясь выпуска и испытаний опытного образца машины. Широкое применение типовых схем, унификация как отдельных узлов, так и групп механизмов, использование принципа подобия (когда невозможно применить унифицированные детали), обязательное использование ГОСТов, нормалей и стандартов - вот те элементы, которые составляют основу скоростных методов -проектирования и освоения машины.
Работа над пушкой Ф-22 УСВ, которую необходимо было не только хорошо спроектировать, но и быстро представить на государственные испытания, привела к мысли отказаться от традиционной последовательности чередования операций по изготовлению рабочих чертежей и опытного образца. Впервые был опробован и получил путевку в жизнь принцип совмещения (он уже хорошо известен читателю). Время на создание опытного образца пушки значительно сократилось.
Формально КБ этим могло и ограничить свою задачу: создавать совершенные конструкции пушек, отвечающие тактико-техническим требованиям, и в короткие сроки представлять опытные образцы их на испытания. Такая постановка вопроса считалась вполне правомерной в те годы, о которых идет речь, да и теперь это не редкость. Вот еще цитата из выступления конструктора-станкостроителя на совещании, к протоколам которого я уже обращался:
"...Пока мы конструируем тот или иной объект, передовая техника уходит далеко вперед. А к тому времени, когда новая машина заканчивает длительный процесс освоения в массовом производстве, она оказывается морально устаревшей..."
Соображение, как видим, звучит достаточно актуально.
Но могла ли не устаревать новая техника, если конструктор самоустранялся от внедрения своей машины в производство? В сущности, тем самым он перекладывал все на технологов и производственников. А технолог, каким бы хорошим он ни был, озабочен одним: как осуществить ту или иную деталь в металле? И телько. Даже если у него появились дельные соображения об упрощении конструкции, они так и остаются нереализованными. Потому что хозяин детали конструктор. А того иной раз даже в цех не пускали, чтобы не мешал, не лез не в свое дело. С этим и мы столкнулись на первых порах, когда поняли, что выпуском рабочих чертежей и созданием опытного образца просто не имеем права ограничивать свою задачу.
Вновь были раздвинуты рамки, КБ взяло на себя роль организующего начала в подготовке производства. И тут выяснилось, что наши скоростные методы, примененные в масштабе всего завода, могут многократно сократить общие сроки освоения пушки. В самом деле, если возможно начать изготовление опытного образца, не дожидаясь, пока будут выпущены рабочие чертежи, почему нельзя таким же образом, одновременно и параллельно, вести разработку технологического процесса для валового производства? А если начата разработка техпроцесса, почему должны оставаться в стороне конструкторы приспособлений и инструмента? Далее: почему нельзя вести изготовление приспособлений и инструмента и освоение их в цехах массового производства точно так же, не дожидаясь даже решения о принятии пушки на вооружение?
Здесь мы подошли к тому вопросу, который многократно возникал на всех стадиях совершенствования наших методов: "А что, если?.."
А что, если испытания опытного образца на полигоне заказчика выявят крупные дефекты в деталях, на которые уже разработан и техпроцесс и инструментарий? А что, если пушку вообще не примут на вооружение? Значит, окажется напрасной огромная работа по подготовке производства?
Ответ один: при скоростных методах работы конструктор обязан гарантировать заводу высокие качества как изделия в целом, так и его отдельных узлов. Пушка должна полностью отвечать тактико-техническим требованиям и, более того, быть перспективной. Характеристики изделия - служебно-эксплуатационные, экономические и эстетические - должны исключать все сомнения заказчика, не оставляя ему свободы выбора.
Как имел возможность заметить читатель, орудия нашего КБ хоть и не без труда, но пробивали себе дорогу. Может быть, это случайное стечение обстоятельств? Нет. Весь наш опыт доказывал, что КБ может и должно гарантировать заводу высокое качество пушек, которое обусловливало бы принятие их на вооружение.
Понятно, что такая задача по силам лишь подготовленному коллективу. Не случайно, что мы сами так сформулировали ее для себя не в 1936-м, не в 1938-м, а лишь к 1941 году.
Конструкторский коллектив может считаться подготовленным к переходу на новые методы, если:
квалификация работников отвечает современным требованиям;
специализация конструкторов может обеспечить создание надежных узлов и агрегатов и постоянное их совершенствование;
создана творческая база в виде перспективных типовых схем как изделия в целом, так и отдельных механизмов и командных деталей.
Последнее чрезвычайно важно.
Не все пушки, которые мы конструировали в предвоенные годы, были приняты на вооружение и запущены в массовое производство. Однако работу над ними никоим образом нельзя считать бесполезной. Существование "переходных" конструкций, независимо от того, принята в этом виде пушка на вооружение или нет, имело огромное значение: создавался запас конструктивных решений, отрабатывалась во всех своих деталях типовая схема орудия.
К 1941 году мы располагали большим количеством типовых схем орудий различного назначения. Это позволяло повсеместно применять унификацию, что, в свою очередь, служило залогом надежности, так как унифицировались лишь те узлы и детали, которые были до этого многократно испытаны. Еще раз вернемся к роли конструктора - носителя технического прогресса. К 1941 году наш завод был в числе передовых, а такие цехи, как литейный, краснознаменная кузница, термический и другие, славились на весь наркомат высокой культурой производства. В предыдущих главах я намеренно задерживался на таких мелких, казалось бы, эпизодах, как освоение цельнолитой люльки, замена сборно-клепаной конструкции верхнего станка литьем, и других этапах совершенствования производства. Огромна заслуга литейщиков, кузнецов и термистов. Но кто был инициатором нововведений, ломавших вековые устои артиллерийского производства?
Конструктор.
Добавим: конструктор, если он вышел за рамки КБ и опытного цеха, если он взял на себя ответственность за подготовку производства.
2
Сокращение до жесткого минимума сроков от начала проектирования до выпуска машины в серийном производстве - основная, но не единственная цель, которую преследовали мы, создавая новые методы работы. Они должны были помимо этого обеспечить резкое повышение всех экономических показателей, эффективности производства на действующем оборудовании, качества изделий, создать благоприятные условия для всеобъемлющего планирования - от проектирования до сдачи готовой продукции на склад.
Применение методов скоростного проектирования в сочетании с конструктивно-технологическим формированием изделия призвано было вскрыть во всем объеме огромные (как показала практика, поистине неиссякающие) внутризаводские резервы.
Эти методы требуют высокой степени организованности от всего коллектива, и особенно от руководства. В этих условиях возрастает роль партийной организации. Успешное внедрение скоростных методов невозможно без понимания существа их каждым членом коллектива. Следовательно, переходу к работе по-новому должна предшествовать соответствующая подготовка.
Опыт, накопленный нами и в большей, хоть еще и не в полной мере примененный при создании и освоении противотанковой пушки ЗИС-2 и танковой Ф-34, создал предпосылки для реорганизации внутризаводской структуры. Сделать это было необходимо. По мере того как новые методы входили в практику завода, становилось очевидно, что прежняя структура тормозит дело.
По давней традиции за подготовку производства отвечали два отдела - отдел главного конструктора (КБ) и отдел главного технолога (ТО - техотдел). Разделение не вызывало сомнений, пока конструкторов отделяли от остального завода стены опытного цеха и проходная с вахтером. Теперь же все изменилось.
Сотрудничество конструктора и технолога - основа основ нового метода. До поры до времени содружество покоилось на добровольных началах. Мы действовали методом убеждения, заинтересовывали технологов в сотрудничестве. Часто удавалось найти "общий язык", но не всегда. Конструкторы по инструменту и приспособлениям, например, не очень-то шли на сближение, уговоры оказывали мало действия.
Сотрудничество конструктора и технолога требовало оперативного разрешения то тут, то там возникающих противоречий.
Порядок же был такой: отдел главного технолога, не согласный с конструкцией какой-либо детали, в письменном виде по кольцевой почте посылал запрос отделу главного конструктора, то есть в КБ. Запрос изучался, подготавливалось решение, утверждалось начальником КБ, регистрировалось и по кольцевой почте возвращалось в техотдел. Если решение казалось технологам неисчерпывающим, все повторялось: запрос, регистрация, кольцевая почта, решение, ответ, регистрация, снова кольцевая почта. И так целые вороха бумаги ходят по кольцевой почте между двумя отделами, расположенными на одном этаже, а дело стоит.
Существование на заводе двух отделов, никем практически не контролируемых, было источником и многих других неувязок.
В частности, страдало планирование, выпадал из поля зрения такой важный вопрос, как экономика. Конструктор не думал о количестве нормо-часов, создавая деталь, технолога это, тоже не заботило. В результате нормы времени устанавливались нормировщиком, ни с кем не связанным, и не могли служить стимулом для упрощения конструкции и выбора наиболее производительной технологии.
Также не раз случалось, что технологи, увлекшись одной работой, не оказывали конструктору необходимой помощи при формировании другой детали или узла, от этого страдала технологичность. Вывод напрашивался сам собой, подготовка производства должна быть подчинена одному центру. Очевидно, что ответственным за все должен быть тот, кто создает пушки,- конструктор. Иными словами, настала пора объединить КБ и техотдел в единое целое - в ОГК (отдел главного конструктора).
Неоднократно я встречался с директором завода и доказывал необходимость реорганизации. В принципе Елян не возражал, но подписать приказ об объединении отделов не решался: это нарушало утвержденную общегосударственную схему заводоуправления.
- Если обратиться за разрешением в наркомат, откажут,- рассуждал директор. - Подписать самовольно - накажут и отменят приказ.
Все это было верно. Но верно было и другое: новым методам необходимо расчистить дорогу Значит, нужно рискнуть. И приказ был подписан. 28 марта 1941 года родился ОГК. Весь личный состав отдела главного технолога передавался в новый отдел. Соответственно на ОГК возлагались и все обязанности техотдела.
На заводе приказ был воспринят как неожиданность, тем более что отдел главного технолога за последнее время неплохо себя зарекомендовал. Высказывались опасения: будет ли от этого польза?
Реализация приказа не вызвала затруднений, все было обдумано заранее.
У начальника нового отдела стало пять помощников.
Первому были подчинены подотделы разработки технической документации валового производства, подотделы перспективной технологии, сектор копирования технической документации.
В ведении второго помощника находились подотделы проектирования приспособлений, подотдел проектирования специального инструмента, подотдел модернизации и проектирования спецоборудования, подотдел технической информации и обмена опытом, сектор отладки опытной технологии и лаборатория резания.
Третьему помощнику подчинялся опытный цех, а также группы опытного производства в других цехах и полигон.
Четвертый помощник (по оперативной части) отвечал за подотдел оперативной конструкции, технологические секторы по цехам валового производства, сектор изменения, маршрутные группы, архивы. Пятый помощник руководил редакционной группой, экономической группой и общим подотделом. Непосредственно главному конструктору подчинялись: подотдел перспективного проектирования, сектор по проектированию прицелов, сектор расчетно-исследовательский и сектор выстрела, подотдел проектирования качающейся части пушек, подотдел проектирования лафетов, бюро стандартизации и нормализации, сектор технического контроля, особый сектор (учет планирования).
Организационная схема нового ОГК составлялась с таким расчетом, чтобы полностью изжить неувязки, мешавшие внедрению новых методов. Простое суммирование задач прежних отделов (КБ и ТО) не исчерпывало роли нового отдела. На ОГК отныне возлагалась ответственность не только за максимальное сокращение сроков проектирования и освоения пушек, но и за рациональное использование производственных площадей, действующего оборудования, металла, людских ресурсов. Все это должно было обеспечить низкую себестоимость, высокое качество валовой продукции, а также возможность резкого увеличения изготовления пушек на действующем оборудовании.
В развернутом виде цели ОГК были такие:
довести до жесткого минимума, приемлемого в военное время, сроки создания пушек и постановки их на производство;
максимально повысить технологичность орудий;
создать высокопроизводительную технологию и технологическую оснастку, рационально использовать действующее оборудование;