Грассо Патриция. Выгодный жених

   – Перекинь землю через плечо. – Белл выбросила горсть своей земли. Бесс сделала то же самое. – А сейчас иди к калитке, но не оглядывайся.
   – Мы все выполнили! – в восторге вскричала Бесс. Неожиданно калитка распахнулась, и в сад вошла няня, женщина средних лет. За ней следовала Пруденс Смит.
   – Иди с няней Ди в дом, – сказала она девочке, – пока я поговорю с мисс Фламбо.
   – Бабушка, – заупрямилась Бесс, – папа сказал…
   – Дорогая, – прервала ее Белл, наклоняясь и заглядывая ей в глаза. – Если ты пойдешь с няней Ди, то поможешь с приглашениями на вечер чая.
   Упрямое выражение исчезло с лица девочки.
   – Только не забудь про «печенье поцелуев» и «печенье объятий»!
   – Обещаю. – Белл стояла, наблюдая, как Бесс исчезает внутри дома. Затем повернулась к пожилой женщине, следившей за ней с обостренным вниманием.
   – Что вы здесь делаете? – спросила Пруденс Смит.
   – Я здесь по приглашению, – ответила Белл. – А вы?
   – Я не обязана вам отвечать, – сказала Пруденс Смит. – Вы замахиваетесь выше, чем положено, и от этого пострадаете.
   – Вы беспокоитесь о моих чувствах?
   – Не дерзите, – одернула ее Пруденс. – Женитьба Михаила разрушит его жизнь. Он не сможет появляться с вами в обществе из-за вашего шрама.
   Кровь бросилась Белл в лицо. Она с трудом сдерживала гнев.
   – Князь волен сам выбирать собственный путь в жизни, – парировала она.
   – Вы ему не пара, – продолжала Пруденс. – Выберите кого-нибудь пониже князя, если считаете себя умной.
   – Благодарю за совет, – сказала Белл, наградив женщину двусмысленной улыбкой.
   Пруденс побагровела и схватила Белл за руку:
   – Примите во внимание мое предупреждение или пострадаете от последствий.
   – Примите во внимание мое предупреждение, – парировала Белл, высвободив руку. – Только троньте меня еще раз – пострадаете от последствий.
   – Даже Роксанна Кемпбелл не пренебрегает правилами хорошего тона, когда ее это устраивает.
   – Я непременно передам ваше мнение моей мачехе. – Белл улыбнулась. – Но герцог и герцогиня Инверари обычно устанавливают правила, которым следуют низшие.

Глава 12

   – А что сделали бы вы, если бы маньяк убил вашу сестру? – спросила Тьюлип.
   Она сидела на скамье между Рейвен и Блейз в саду герцога Инверари. Наблюдая, как она гладит лежавшую у нее на коленях голову мастифа, Рейвен испытывала беспокойство. У нее появилось недоброе предчувствие. На первый взгляд вопрос казался риторическим. Но что за ним крылось, трудно было понять.
   – Я бы добивалась справедливости, – рассудительно заметила Рейвен.
   – Забудь о справедливости, – возразила Блейз, вызвав у всех улыбку. – Я бы жаждала возмездия. Негодяй заслужил, чтобы его четвертовали или перерезали ему горло тупым лезвием. Я сделала бы это собственными руками и с наслаждением наблюдала бы за его агонией.
   – То, что мы желаем другим, возвращается к нам, – напомнила Рейвен.
   – Маньяк заслуживает, чтобы ему вернули такие же страх и боль, – возразила Тьюлип.
   – Согласна. – Блейз лукаво взглянула на Рейвен. – Каждому пусть воздастся по заслугам. Кажется так сказано в Библии или другой священной книге?
   – Александр с констеблем делают что могут, – сказала Рейвен, – но расследование требует времени.
   – А женщины продолжают гибнуть, – сказала Тьюлип. – Я могла бы поймать убийцу, но мне нужна помощь.
   Нет. Нет. Нет. Рейвен потерла виски, чувствуя, что начинается головная боль.
   – Можешь положиться на меня, Тьюлип, – сказала Блейз. – И на Паддлза.
   Рейвен посмотрела на Тьюлип, потом на свою безрассудную сестру, и ее дурное предчувствие усилилось. Голова у нее раскалывалась от боли. Как бы они ни обезопасили себя, их план мог сорваться.
   – Преследовать маньяка – все равно что щекотать хвост дракону, – предупредила Рейвен, охваченная тревогой.
   – Маньяк не дракон, а трус, – парировала Блейз. – К тому же нас трое и еще злой пес.
   Рейвен невольно улыбнулась.
   – Под злым псом ты подразумеваешь Паддлза? Все, что мы сможем сделать с его помощью, – это утопить убийцу в собачьей слюне!
   – Я его не боюсь, – сказала Тьюлип.
   – Я тоже, – поддакнула Блейз. – А ты, Паддлз?
   Мастиф тявкнул.
   Блейз посмотрела в глаза псу и сказала:
   – Покажи, как ты можешь быть плохим мальчиком.
   Паддлз скривил морду и оскалился. В горле у него зародился низкий рокочущий звук, а из уголков губ начала капать слюна.
   Девушки рассмеялись. Напоследок пес присел и замахал хвостом.
   – Я полагаю, втроем и со злой собакой мы сможем обеспечить себе безопасность, – уже менее категорично сказала Рейвен. – Так что у тебя за план?
   – Поклянешься не рассказывать Алексу или констеблю? – спросила Тьюлип.
   – Если расскажешь, – сказала Блейз, – они расстроят наш план.
   – Ладно, обещаю хранить молчание, – вопреки здравому смыслу согласилась Рейвен.
   Она закрыла глаза и прикоснулась к руке Тьюлип в ожидании каких-либо ощущений.
   Крик в ночи. Рычащий пес. Упавший плащ.
   – Мисс Рейвен! – По дорожке к ним семенил Тинкер. – Его светлость требует вашего присутствия. Они в гостиной.
   Блейз ухмыльнулась:
   – Что ты натворила, сестра?
   – Вероятно, ваша мачеха не хочет, чтобы вы общались с простолюдинами, – предположила Тьюлип.
   – Это мы-то, сестры Фламбо? – протянула Рейвен, подражая мачехе. – Проще нас быть не может.
   – Это правда, – подтвердила Блейз. – Наш отец так и не женился на нашей матери.
   – Мой отец тоже не женился на моей матери, – призналась Тьюлип.
   Рейвен похлопала ее по руке:
   – Поверь мне, в мире есть худшие вещи, чем быть незаконнорожденной дочерью.
   Тинкер прокашлялся, привлекая внимание.
   – Мисс Рейвен, его светлость требует также, чтобы вместе с вами пришла Тьюлип.
   – Пошли. – Рейвен поднялась и взяла Тьюлип за руку. – Не надо бояться моей мачехи, – сказала она, заметив, что Тьюлип заволновалась.
   – Я никого не боюсь, – заявила Тьюлип.
   Рейвен повела ее в семейную гостиную с огромной кожаной софой напротив очага. По углам от нее стояли два кресла, образуя секцию в виде подковы, со столом в центре.
   На одном конце софы сидела герцогиня Инверари, а двое, занимавшие кресла по бокам, заставили Рейвен остановиться, повергнув ее в изумление. Это были Александр и его дедушка.
   Рейвен двинулась вперед, ведя за собой Тьюлип. На столе вместе с чайным сервизом из вустерского фарфора возвышалась ваза с розами. Боулды пришли на чай?
   – Идите сюда, мои дорогие, – пригласила герцогиня. – Тьюлип, я хочу, чтобы вы сели между моей падчерицей и мной.
   Заняв свое место на софе, Рейвен смотрела то на мачеху, то на герцога Эссекса, то на Александра. Произошло что-то важное.
   – Мы с его светлостью приехали в Инверари-Хаус, – начал Александр, – потому что нам требуется помощь герцогини, учитывая ее искушенность в социальных вопросах.
   Рейвен чувствовала, как волнуется Тьюлип.
   – Тогда перейдем к делу, – сказала она, испытывая жалость к девушке.
   Александр посмотрел на нее и сказал:
   – Спокойно, малышка.
   Стоявшая перед ним фарфоровая чашка взорвалась. Горячая жидкость, выплеснувшаяся на стол, пролилась на ковер и Александру на ноги.
   Александр вынул из кармана пиджака несколько листков. Развернул каждый и разложил на столе перед девушками.
   Первые два документа являлись свидетельствами о рождении Тьюлип и Айрис Вудс, на одной из гравюр Тьюлип со своей сестрой, на второй – их мать, и на третьей – их отец.
   Рейвен подвинулась ближе, всматриваясь в лицо мужчины. Где она могла его видеть?
   Она взглянула на Тьюлип. Девушка побледнела.
   Наконец Александр положил на стол листок с лондонским адресом.
   Рейвен ахнула, узнав его. Она перевела взгляд на гравюру мужчины, потом на пепельное лицо своей новой подруги. И все поняла.
   – Если бы вы обратились по этому адресу, – сказал Александр, – ваша сестра не погибла бы.
   – Ты что, подозреваешь Тьюлип в смерти ее сестры? – сказала Рейвен, обняв девушку за плечи.
   Вторая взорвавшаяся чашка заставила Александра вздрогнуть. Он перевел взгляд с разбившегося фарфора на разгневанное лицо своей невесты.
   – Успокойся, Рейвен.
   Раздался новый взрыв. Разбилась третья чашка. Александр провел рукой по лицу. Затем взглянул на Рейвен и кивнул.
   – Я не хотел никого обвинять, – заверил ее Александр. – Прошу тебя, успокойся.
   На этот раз ничего не взорвалось. Он посмотрел на свою сводную сестру:
   – Ну, что скажешь, Тьюлип?
   – Кто вам разрешил рыться в моих личных вещах? – с вызовом спросила Тьюлип. – Не могли же вы случайно наткнуться на мои бумаги. – Тьюлип посмотрела на герцогиню: – Пошлите за властями. Я намерена выдвинуть против этого человека обвинение в краже.
   Герцог Эссекс разразился лающим хохотом.
   – Моя внучка похожа на меня. Вы не находите, Рокси?
   – Действительно, Барт. Я усматриваю сходство.
   – А ловко ты их спрятала, – сказал Александр, показывая на бумаги. – Похвальная изобретательность. Скажи, ты когда-нибудь собиралась признаться мне или моему дедушке, кто ты?
   – Мы с Айрис несколько раз приходили в Сохо по этому адресу, – сказала Тьюлип. – Но нам никто не открыл дверь.
   – Узнать, что у меня есть сестра, – сказал Александр, – также приятно, как моему дедушке обнаружить, что у него есть внучка. – Он помолчал и добавил: – Не могу понять, как мой отец…
   – Если мой отец шлялся по женщинам, – вмешалась Рейвен, – так почему твой не мог? Молю Бога, чтобы тебе это не передалось по наследству.
   – Я тоже, – сказал Александр. Фарфоровая чашка дала трещину, и на стол начал просачиваться чай. Александр взглянул на свою сестру: – Почему ты не призналась его светлости?
   Тьюлип не нашлась что ответить.
   – Не делай глупостей, Тьюлип, – сказал герцог Эссекс. – Теперь мой дом – твой дом. Поэтому мы и решили рассказать об этом герцогине Инверари. Ее светлость быстро превратит тебя в леди.
   – Меня не переделаешь, – сказала Тьюлип. – Я останусь такой, какая я есть.
   – Чепуха, – сказал герцог, указав жестом на Рейвен. – Ее светлость сотворила чудо с девушками Фламбо.
   – Что вы сказали? – Рейвен зафиксировала на пожилом человеке свой фиалковый взгляд.
   Трость, прислоненная к креслу герцога, упала на пол. Герцог Эссекс посмотрел на герцогиню Инверари:
   – Сегодня у юных мисс нет никакого уважения к старшим. И чувства юмора тоже.
   Герцогиня Инверари повернулась к своей новой подопечной.
   – Завтра, дорогая, пойдем покупать тебе подходящий гардероб.
   – И во сколько мне это обойдется? – спросил герцог.
   – Вы думаете, можно стать леди без подобающей одежды?
   – Разве я так сказал?
   – Вы с вашей внучкой действительно очень похожи, – заметила герцогиня.
   – Да, пожалуй, – ухмыльнулся герцог Эссекс.
   – Тьюлип посетит меня в эту пятницу, – сказала герцогиня Инверари. – Я устраиваю ленч для леди.
   – Ленч для леди? – Девушка поморщилась. – Но я не могу обещать, что буду вести себя, как подобает леди.
   – Этот раут пойдет тебе на пользу, – сказала Рейвен. – Легче будет плавать среди светских акул. И начнем осуществлять наши планы.
   – Какие еще планы?
   Рейвен услышала подозрительные нотки в голосе Александра и улыбнулась ему сладчайшей улыбкой:
   – Наши планы, тебя они не касаются.
 
   В кухне пахло лимоном, ванилью и корицей. Слуги останавливались, чтобы насладиться их благоуханием.
   Белл вынула из печи противень с «печеньем ангела». Она представила себе, как Бесс и ее кузины будут лакомиться этим печеньем, слушая ее сказки.
   Она достала вощанку накрыть противень с печеньем. Потом раскатала крутое плоское тесто и стала вырезать из остатков бумаги крестики с ноликами для «печенья объятий» и «печенья поцелуев».
   – Мисс Белл. – Тинкер остановился в дверях и вдохнул ароматы, от которых у него потекли слюнки.
   Она улыбнулась его восторженному выражению.
   – Я кому-то понадобилась?
   – Вам прибыла эта депеша. – Дворецкий протянул запечатанную записку. – Курьер ждет вашего ответа.
   Белл вскрыла печать и прочитала послание. Кто-то нуждался в услугах садовой богини.
   – Скажите курьеру, что я приеду сегодня днем.
   Собрав крестики и нолики, Белл разложила их на противне. Поместила его в печь и принялась собирать все необходимое для меренги.
   Все женщины любят меренги. Даже Мария-Антуанетта, королева Франции, готовила меренги по собственному рецепту.
   Во всяком случае, Белл помнила, что об этом ей рассказывала ее мать.
   Когда неожиданно появился князь, повар, его помощники, а также слуги бросились врассыпную. Белл улыбнулась, глядя, как Михаил прошел в кухню.
   Он взял печенье с орехами и корицей.
   – Восхитительный вкус. Что это?
   – «Печенье ангела», – ответила Белл.
   Темные глаза Михаила светились радостью. Он по-мальчишески улыбнулся:
   – Единственный ангел в этой кухне – ты.
   Белл покраснела.
   – Я рада, что тебе понравилось печенье.
   – А где «печенье объятий» и «печенье поцелуев»?
   – Выпекаются. И можешь не заглядываться на них. Взгляд Михаила упал на рабочий стол, где лежали сахар, яйца и другие продукты для меренги.
   – А какой из этого выйдет шедевр?
   – Я готовлю меренги с начинкой.
   – Ты имеешь в виду бутерброд? Взбитые сливки между двумя меренгами, посыпанными сверху шоколадной крошкой?
   Белл улыбнулась и закивала.
   – У меня самые воздушные меренги в Лондоне.
   – Буду ждать с нетерпением. – Михаил огляделся. – До сегодняшнего дня я никогда не заходил на кухню.
   – Твой высокий титул лишает тебя простых радостей жизни, – поддразнила его Белл.
   – Я наслаждался кухней в коттедже.
   – В коттедже вы наслаждались не кухней, ваша светлость. Вам нравилось наблюдать, как я готовлю.
   – Мисс Белл. – Голос Тинкера дошел раньше, чем появился он сам. Он ворвался в кухню и объявил: – У меня для вас еще одно послание. О, прошу прощения за вторжение, – извинился он, увидев князя.
   Белл прочла послание. Кто-то еще призывал на помощь садовую богиню.
   – Скажите курьеру, что я заеду на днях.
   – Куда ты собралась? – спросил Михаил.
   – Некоторые растения нуждаются в моей помощи, – ответила Белл. – Садовая богиня обещает маленькие чудеса. Ты же знаешь.
   – Вижу, – сказал князь.
   По выражению его лица Белл поняла, что Михаилу не нравится ее намерение посещать своих клиентов. Но кто говорил, что она может лечить каждое растение в Англии, если выйдет за него замуж?
   – Есть какие-то проблемы? – спросила Белл. – Я имею в виду мое ухаживание за больными растениями.
   Михаил промолчал.
   – Бумер рассказал мне о вчерашнем визите Пруденс Смит. Я хочу извиниться, если она недостойно себя вела.
   – Тебе незачем извиняться. – Белл провела рукой по его груди, обвила руками его шею и поцеловала в губы. – Я в состоянии справиться с Пруденс Смит.
   – Ладно, не буду тебе мешать. – Михаил взял еще одно «печенье ангела» и покинул кухню.
   Слуги потянулись обратно, как только ушел князь. Белл вынула из духовки «печенье объятий» и «печенье поцелуев» и поставила в печь меренги.
   – Я несу специальную депешу для Белл, – крикнула Блейз, размахивая в воздухе запечатанным пергаментом. – Какой восхитительный аромат! Что это?
   – «Печенье ангела», – ответила Белл, вскрывая послание. Третий человек нуждался в садовой богине. – Передай курьеру, что я скоро приду.
   – Передам, если угостишь печеньем, – сказала Блейз.
   – Возьми.
   Блейз откусила печенье с орехом и корицей.
   – Мм-м… Как вкусно! Ты знаешь, что ее светлость уехала с Рейвен за покупками, а его светлость отбыл на целый день? Это значит, что у нас нет свободных кучеров. Но я могу отвезти тебя в фаэтоне.
   – А ты умеешь им управлять?
   – Лошадь – мой друг. – Блейз подмигнула сестре. – Я назову ей пункт назначения и попрошу доставить нас туда.
   Белл засмеялась.
   Два часа спустя, взяв свою корзинку, Белл вышла из дома и стала ждать, пока Блейз подгонит фаэтон. Перед отъездом она умылась, промокнула шрам тампоном с театральной косметикой, однако переодеваться не стала. Какой смысл менять платье, если она будет копаться в земле?
   Блейз остановила фаэтон перед Инверари-Хаусом. Белл вышла и вскарабкалась на сиденье.
   – Ты уверена, что справишься?
   – У нас с Пампкин полное взаимопонимание, – сказала Блейз. – Правда, Пампкин?
   Лошадь заржала.
   Белл почувствовала себя увереннее и расслабилась. «Пампкин» звучало очень ласково.
   Блейз взмахнула поводьями. Фаэтон тронулся с места и выскочил на Парк-лейн, пугая проезжающих кучеров и лошадей. Белл вцепилась в края сиденья, чтобы не свалиться.
   – Я думала, ты действительно умеешь править, – крикнула она.
   – Успокойся, – сказала Блейз. – Как говорится, лиха беда начало.
   – Мы едем не по той дороге, – сказала Белл.
   – Я собираюсь развернуться на Камберленд-Гейт, – объяснила Блейз. – А потом поедем в нужном направлении.
   – Можешь сделать мне одолжение?
   – Какое?
   – Будешь поворачивать – делай это на четырех колесах, а не на двух.
   Блейз расхохоталась:
   – Со мной тебе нечего бояться.
   Через десять минут фаэтон резко остановился перед большим особняком. Белл вышла, молча проклиная себя за то, что имела глупость довериться сестре. Блейз создавала реальную угрозу для уличного движения, однако сейчас Белл была не в том настроении, чтобы отчитывать сестру.
   Белл постучала в парадную дверь. Дворецкий не заставил себя ждать.
   – Что вам угодно? – Он смерил Белл презрительным взглядом.
   – Вашему садовнику потребовалась моя помощь. – Белл помахала посланием.
   – Проходите в дом, – сказал дворецкий и добавил: – Подождите здесь.
   Прошло пять минут, десять, пятнадцать.
   Белл взялась за дверную ручку, но тут услышала:
   – А, это вы?
   Белл повернулась и увидела княжну Анну, племянницу русского посла. Блондинка внимательно осмотрела Белл и рассмеялась.
   Белл бросило в жар от гнева.
   – Михаил никогда не женится на вас, – заявила княжна Анна. – Но если вас отмыть, может сделать своей любовницей. Боже мой, вы похожи на оборванную крестьянку! – Княжна еще ближе подошла к Белл, остановив неподвижный взгляд на ее щеке. Театральная косметика могла скрыть многое, но не до конца. – Да еще этот шрам! – продолжала насмехаться княжна. – Да ни один мужчина не захочет на вас жениться, тем более князь!
   – Насколько я понимаю, вашему садовнику не требуются мои услуги? – бросила Белл. – Просто вам не терпелось выплеснуть на меня свою ненависть.
   Княжна Анна ехидно улыбнулась:
   – А вы догадливы.
   – Будь я цветком, – сказала Белл, открывая дверь, – предпочла бы смерть вашей компании.
   Она села в фаэтон, глядя прямо перед собой. Жестокость княжны ранила, она снова почувствовала приступ тошноты.
   – Следующий пункт назначения – Ганновер-сквер.
   Фаэтон не двинулся с места.
   – У тебя нездоровый вид, – сказала Блейз. – Что с тобой?
   – Проклятая тошнота, будь она неладна.
   Фаэтон тронулся и дерзко вклинился в общий поток, создавая трудности для карет, двигавшихся сзади.
   – Тебе не кажется, что я стала лучше вести фаэтон? – спросила Блейз.
   Белл не выдержала и расплакалась.
   Ее сестра остановила фаэтон на пересечении Найтс-бридж-роуд и Гайд-парк-корнер, заблокировав движение других карет. Те, кто ехал в них, кричали, ругались и размахивали кулаками.
   – Мы задерживаем людей, – сказала Белл, совладав наконец с собой.
   – Подождут. Ты для меня важнее, чем эти болваны.
   – Спасибо, сестра. – На дрожащих губах Белл появилась улыбка. – Отвези меня на Ганновер-сквер, прошу тебя.
   Через пятнадцать минут Блейз остановилась перед вторым особняком. Белл вышла из фаэтона и постучала в дверь.
   – Меня ожидает ваш садовник, – сказала Белл, показав послание. – Я мисс Фламбо.
   Дворецкий посторонился, пропустив ее в дом.
   – Подождите, пожалуйста, здесь.
   Прошло несколько минут. Белл подозревала, что ее ждет повторение той же сцены, которая была разыграна в доме русского посла.
   – Вы не очень-то торопились откликнуться на мой вызов.
   Белл оглянулась и увидела Синтию Кларк, еще одну блондинку из той «троицы».
   – Почему вы одеты, как оборванка? – спросила она с нескрываемым презрением. – Каспер рассказывал мне о том безобразном шраме. Но почему вы так одеты?
   – Вашему садовнику нужны мои услуги? – спросила Белл.
   – Князь не женится на вас, – продолжала леди Синтия, будто не слыша вопроса. – Ваша единственная надежда – Каспер.
   – Каспер Уингейт?
   – Только не надо понимать превратно, – сказала Синтия. – Не обольщайтесь. Каспер не хочет жениться на вас. Просто ему нужны деньги, которые вы получите от отца.
   На этот раз укол был не таким острым. «Белокурая троица» убедится, что они ошибаются, когда «Таймс» опубликует объявление о помолвке. Белл порадовалась, что ее мачеха устраивает ленч для леди. Там эти мегеры узнают о своем поражении.
   – Я пойду, с вашего разрешения. – Белл повернулась к двери, но блондинка преградила ей путь.
   – Я еще не закончила.
   – Позвольте сказать вам одну вещь, Синди, – сказала Белл, наградив ее ледяной улыбкой. – Лучше уступите дорогу – или моя мачеха испортит репутацию не только вам, но и вашей матери тоже.
   – Синтия Кларк тоже хотела меня оскорбить, – сообщила Белл, садясь в фаэтон. – Как бы я хотела иметь колдовской дар вместо целительского.
   – Ты молодчина, Белл, – сказала Блейз. – Надо что-то придумать, чтобы отплатить блондинкам на ленче той же монетой.
   – Не считая того, что их любимый мужчина женится на мне?
   Блейз улыбнулась:
   – Твое бракосочетание с князем будет только частью дела – чем-то вроде средства для возбуждения аппетита.
   – Хорошо. Последний пункт назначения – Беркли-сквер. – Белл вцепилась в края сиденья, фаэтон тронулся.
   Когда десять минут спустя они остановились перед особняком, Белл вылезла из фаэтона и постучала в дверь.
   – Ваш садовник ожидает мисс Фламбо, – сказала она, размахивая посланием.
   – Да, мисс. Прошу вас, проходите в дом. – Белл вышла в холл. Судя по поведению мужчины, на этот раз ее вызвали по делу. – Следуйте за мной, мисс. – Дворецкий провел ее через лабиринт коридоров, которые заканчивались у садовой калитки.
   – Спасибо, сэр. – Белл вошла в сад и, еще издали заметив садовника, направилась по дорожке к нему.
   Подойдя ближе, она увидела жухлый розовый куст с коричневыми листьями и не раскрывшимися бутонами.
   – О Боже. Этот куст нуждается в чуде.
   – Да, мисс, – сказал садовник. – Вы можете его спасти?
   Белл ободряюще улыбнулась:
   – Сделаю все, что в моих силах. Скажите, вы собираете навоз?
   – Да, мисс.
   – Принесите мне ведро.
   Присев на корточки, Белл открыла свою корзинку, достала свои магические принадлежности, а также белый носовой платок.
   – Вот навоз, мисс, – сказал садовник. Белл прижала к носу платок.
   – Поставьте, пожалуйста, ведро здесь.
   Перекрестившись, Белл достала золоченый ящичек с наждачной бумагой и спичками. Поставила в бронзовый подсвечник белую свечу, зажгла ее и позвонила колокольчиком перед розовым кустом. Затем, опустившись на колени, прикоснулась к нему обеими руками.
   – Чахлый мой розовый куст, – повторяла она, – мое прикосновение накладывает печать на твою болезнь, и болезнь отступает. Выздоравливай, выздоравливай, выздоравливай. – Белл помахала над растением «Книгой общей молитвы». – Так написано. И так будет.
   Она снова перекрестилась и сложила в корзинку все свои принадлежности, за исключением носового платка. Затем подтащила ведро ближе и, взяв обеими руками горсть навоза, обложила им основание куста. Затем набрала еще горсть, потом еще и еще.
   – Повесьте, пожалуйста, корзинку мне на руку, – попросила Белл садовника и поднялась, держа в руке носовой платок.
   – Я принес ведро с водой, чтобы вам было удобнее, – сказал садовник.
   – В этом нет необходимости.
   Белл обернулась и оказалась лицом к лицу с Лавинией Смит. Что это? Заговор трех блондинок? «Троица» объявила ей войну?
   – Так-так-так, – с сарказмом произнесла Лавиния. – Если не ошибаюсь, это маленькая оборванка. – Она брезгливо поморщилась.
   – Советую вам быть осторожнее, – предупредила ее Белл, – иначе так и застынете в этой гримасе.
   – Уж лучше гримаса, чем омерзительный шрам. Неужели вы думаете, что Михаил на вас женится? О Боже, да от вас разит навозом!
   – Очень жаль, что вам не нравится запах навоза. – Белл направилась к выходу, прошла мимо блондинки и, как бы извиняясь, дотронулась до ее руки, оставив на ней запах навоза. Выйдя за калитку, Белл услышала пронзительный крик Лавинии.

Глава 13

   – Добро пожаловать на вечер чая! – приглашала гостей Бесс.
   Белл, стоявшая у французских дверей холла, улыбнулась Михаилу. Четырехлетняя девочка вместе с Бумером встречала у парадного входа своих четырех кузин.
   – Это твоя новая мама? – прошептала самая младшая. Бесс взяла ее за руку и повела в дом, остальные последовали за ними.
   – Это моя мама Белл.
   – Представляю моих племянниц – княжну Роксанну, Наташу, Лилю и Салли, – сказал Михаил и пояснил: – На следующей неделе мама Белл станет княгиней Белл, как и ее сестра, княгиня Фэнси.