Не успел Уилкинз ответить, как в приоткрытую дверь ворвался Паддлз, сопровождаемый Блейз Фламбо. Она оглянулась, улыбаясь кому-то в коридоре.
– Что тут происходит? Видимо, что-то очень интересное. Потому что Тинкер за дверью подслушивает.
– Барон Уингейт – маньяк, – взволнованно сообщила София.
– Каспер Уизел Уингейт? Вы, должно быть, шутите. – Блейз была ошеломлена.
Тьюлип показала ей рисунок:
– Это Каспер Уингейт?
– О Боже! – побледнев, вскричала Блейз. – Несколько минут назад барон был здесь, в холле, хотел поговорить с Белл. Я отослала его в Сохо.
– Не поцарапай пол, – предупредила Белл сестру. – Давай. Раз, два, три… взяли!
Вдвоем с Рейвен они передвинули стол, установив его напротив французских дверей, выходящих в малую гостиную. Они начали выгружать из буфета хрусталь, китайский фарфор и столовое серебро, готовясь к чистке.
«В мире нет ничего лучше труда, чтобы разгрузить ум от проблем», – подумала Белл, беря чистящие средства и тряпки. Сестры могут смеяться над ней, но с тех пор, как они покинули свою резиденцию в Сохо, ей действительно недоставало хозяйственных дел.
– Михаил тебя любит, – заявила Рейвен. – Ты должна вернуться домой.
Белл посмотрела на сестру долгим пристальным взглядом:
– Откуда ты знаешь, что на самом деле чувствует другой человек?
– Я знаю, потому что я знаю, – ответила Рейвен, заставив Белл улыбнуться.
– Мой муж обязан был рассказать мне всю правду, – возразила Белл. – Признаться, что женился на мне из-за моего шрама, а потом влюбился. А я поверила всей этой чепухе о любви с первого взгляда!
– Если сейчас твой муж тебя любит, – сказала Рейвен, – разве имеет значение первоначальная причина?
– Полагаю, что имеет.
– Ты вернешься сегодня на Гросвенор-сквер?
– Давай сначала сделаем генеральную уборку, – предложила Белл, – а потом вернемся домой.
Рейвен смотрела с таким выражением, словно у ее сестры выросла еще одна голова.
– Зачем самим убирать, если это могут сделать слуги? Надо только попросить папу.
– У меня нет ощущения завершенности, когда хозяйственную работу выполняют другие, – ответила Белл.
– Ах, извини, сестра. – Рейвен закатила глаза. – Не смею разрушать твое ощущение завершенности.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Некоторое время они работали молча.
Мягкий бриз поигрывал французским кружевом на кромке гардин, и комната постепенно наполнялась ароматом роз.
– Расскажи, как идет расследование, – попросила Белл, беря фарфоровую чашку.
– Кроме инициалов К.У. и каштановых волос, – сказала Рейвен, – мы узнали, что маньяк носит ботинки от Марчелло.
– Ботинки от Марчелло?
Рейвен кивнула.
– Я разглядела в кровавых следах уникальный фирменный знак Марчелло.
Белл содрогнулась, и ее затошнило, когда она представила себе, какой страх испытывали жертвы маньяка. Она их хорошо понимала, поскольку ее тоже порезали.
– А теперь, – добавила Рейвен, – маньяк будет щеголять повязкой на левой руке, после того как его укусил Паддлз.
Белл хотела что-то сказать, но в этот момент в дверь постучали.
– Я открою.
Она полагала, что приехал Михаил, вытерла руки и поспешила в холл. Но вместо Михаила увидела Каспера Уингейта.
– Я приходил на Гросвенор-сквер и в Инверари-Хаус, – сказал он. – Блейз послала меня сюда. Я должен поговорить с тобой. Можно войти?
Белл заставила себя вежливо улыбнуться. Она не могла захлопнуть дверь перед его носом.
– Да, конечно. Пройдем в гостиную.
Каспер сел на диван у окна. Белл опустилась в кресло у двери.
– О чем ты хочешь поговорить? – спросила Белл.
В это время в гостиную вбежала Рейвен. Появление барона ее удивило, однако она не подала вида.
– Барон Уингейт, рада вас видеть, – приветствовала его Рейвен. Улыбка оставалась у нее на губах, хотя взгляд плавно переместился вниз.
Белл, наблюдавшая за сестрой, проследила за ее взглядом и увидела перевязанную левую руку барона. Каспер, этот маменькин сынок, маньяк? Уму непостижимо!
– На вас ботинки от Марчелло? – спросила Рейвен. – Я всегда восхищалась вашим безупречным вкусом.
Барон улыбнулся, польщенный похвалой.
– Насколько я понимаю, по части качества вас проинструктировала ее светлость.
– Моя мачеха – кладезь полезной информации, – согласилась Рейвен, – и я восхищаюсь ею безмерно. Кстати, что у вас с рукой?
Уингейт поднял левую руку и посмотрел на повязку.
– Меня укусила собака.
– Тебе больно, Каспер? – Белл с трудом сдерживала дрожь в голосе. Ей хотелось бежать сломя голову. Но бегство лишь подстегнуло бы хищника к охоте.
– Рука действительно пульсирует от боли, – сказал Каспер.
– Я сейчас приготовлю вам чай, – сказала Рейвен. – У меня есть обезболивающие травы. – Не дожидаясь ответа барона, Рейвен покинула гостиную.
Белл мысленно отругала сестру за то, что та оставила ее наедине с убийцей.
– Я слышал, что произошло на балу Уинчестеров, – сказал ей Каспер, как только вышла ее сестра. – Я хочу извиниться за то, что тебя оскорбили.
– На тебе никакой вины нет. – Белл заставила себя улыбнуться.
– А вот и я, – сказала Рейвен, входя в гостиную. Она поставила на стол поднос и подала барону чай. – Белл испекла свое знаменитое «печенье ангела». Угощайтесь, а я еще заварю чай, чтобы настоялся.
Белл опять осталась наедине с убийцей. Ее нервное напряжение достигло предела. А ведь она беременна. Как бы это не отразилось на ребенке. Она отпила чай и поставила чашку на стол, расплескав содержимое – так сильно у нее дрожали руки.
Пять минут прошли в молчании, пока барон пил свой чай и ел печенье.
– Сестра, помоги мне принести все это, – позвала ее Рейвен из кухни.
– Извини, Каспер. – Белл улыбнулась. – Не уходи.
– Я подожду тебя, дорогая.
Белл неторопливо направилась к двери. Дойдя до угла, она подобрала юбку и бросилась по коридору. Как только она вошла на кухню, сестра потащила ее в большую гостиную и стала придвигать к двери сундук, но в этот миг перед ними возник барон.
– Каспер – маньяк, – шепнула Рейвен и хотела закрыть дверь.
Они отступили в дальний угол.
– Рейвен, вы подмешали мне в чай яд. – Каспер погрозил ей пальцем и, пошатываясь, шагнул вперед. – Вы разгадали мой секрет, – добавил он заплетающимся языком. Барон достал из кармана кинжал, дразня их блестящим лезвием. – Вы представить себе не можете, как быстро из тела вытекает кровь. – Он остановился посреди комнаты, прислонившись к столу.
– Сделай же что-нибудь! – крикнула Белл сестре.
– Что?
– Обрушь ему на голову люстру.
Рейвен сосредоточила взгляд на люстре. Несколько хрустальных бокалов, стоявших на столе, взорвались и разлетелись на осколки.
Каспер посмотрел на хрусталь, фарфор и серебро на столе.
– Ясное дело, герцог ценит своих дочерей, – произнес он, качая головой, – вон сколько тут богатства!
Две фарфоровые чашки взлетели со стола и разбились о стену над мраморным очагом. Висевшее над ним зеркало в золоченой раме треснуло и рассыпалось на несколько больших осколков.
– Люстру, глупая! – крикнула Белл. – Не фарфор.
– Я пытаюсь.
– Я сказал маме, что хочу тебя, – сказал Каспер, – но… – Он взглянул на раскачивающуюся люстру, покачиваясь в такт с ней.
Взорвавшиеся бокалы для шампанского заставили вздрогнуть всех троих. За спиной у сестер вылетели стекла из окон, то же произошло со стеклами французских дверей. Чайная чашка упала на пол, а взлетевшее блюдце разбило стеклянную дверцу буфета.
– Люстру, ты, слабоумная! – вскричала Белл.
В эту минуту в гостиную молнией ворвался Михаил. За ним вбежали Александр Боулд, сопровождаемый констеблем и сыщиками, а также князья и герцог.
Михаил схватил Каспера, и оторвав от пола, швырнул его в сторону. Тот ударился о стол и выронил клинок.
Александр рванул барона за руки, заломив их за спину и сковав запястья наручниками. Констебль Блэк застегнул кандалы у него на лодыжках и кивнул сыщикам. Они подхватили барона и потащили прочь.
Когда Михаил повернулся к Белл, его черные глаза светились любовью. Белл, рыдая, бросилась в его объятия.
– Посмотри на это месиво! Все вещи моей матери разбиты, и их уже не восстановишь.
– Это сделал барон? – спросил Михаил.
Белл покачала головой, в ее фиалковых глазах стояли слезы.
– Это сделала Рейвен, – ответила Белл.
Михаил приподнял ее подбородок и, наклонившись, припал к ее губам в долгом поцелуе.
– Я боялся, что мы опоздаем.
– Откуда вы узнали? – спросила Белл.
– Сквайр Уилкинз обнаружил неопровержимое доказательство и сообщил констеблю. – Михаил еще крепче прижал к себе Белл.
– Я хочу домой, – сказала Белл, – но сначала нужно все это убрать и починить окна.
– Я пришлю слуг, чтобы они привели дом в порядок, – заговорил наконец герцог Инверари.
– Я же тебе говорила, что папа все устроит, – произнесла Рейвен. – Из-за твоего ощущения незавершенности наша жизнь оказалась в опасности. После этого я вряд ли когда-нибудь смогу снова заняться хозяйством.
– Швыряя в него хрусталь и фарфор, вы спасли себе жизнь, – сказал констебль Блэк. – Слава Богу, что все так кончилось.
Рейвен покачала головой:
– Я отравила его чаем и пыталась обрушить люстру ему на голову.
Александр Боулд расхохотался:
– Колдунье требуется больше власти?
Рейвен не оскорбилась, что он назвал ее колдуньей. Она повернулась к нему с изумленной улыбкой на губах:
– Ну, теперь ты веришь…
– Твои фокусы-покусы – чепуха, – прервал ее Александр, сметая улыбку с ее лица.
Сердито сверкнув глазами, Рейвен поджала губы. Александр вернул ей мрачный взгляд и схватил ее за плечо.
– Никогда больше не пугай меня таким образом, – сказал он, привлекая ее к себе.
Его рот завладел ее губами в жгучем поцелуе. Этот поцелуй незаметно перетек в другой. И потом…
– Ну, довольно, Боулд. – Герцог Инверари прочистил горло. – Рейвен будет наказана еще за то, что украдкой убегала ночью. А вы, Боулд, больше не целуйте ее так, пока не произнесен обет.
Белл запрокинула голову и посмотрела в глаза своему мужу:
– Я люблю тебя.
Михаил обнял ее за плечи, подталкивая к двери.
– Так ты веришь, что я тебя люблю? И что я влюбился в тебя в тот момент, когда увидел в саду коттеджа?
Белл ответила безмятежной улыбкой.
– Только влюбленный мужчина может есть бутерброд с пауками.
Восемь месяцев спустя
Он появился на второй день весны, заявив громким криком о своем нежелании вступать в этот мир. Восторженные родители назвали его Владом.
Держа в руках своего первого сына, гордый отец объявил о своем намерении передать все богатство своих знаний этому крошечному чуду. Его сын вырастет замечательным и успешным человеком.
Изнуренная мать Влада снисходительно улыбнулась мужу. Она знала, что ее задача будет труднее – воспитать и сделать сына мягким, при этом не ослабляя его силы. Садоводство – лучший инструмент для обучения ответственности, терпению и уважению ко всем божьим созданиям.
На третий день весны прибыли первые из многочисленных посетителей. Пятеро кузин в предвосхищении вечера чая заполнили спальню.
Княжна Роксанна, их бесспорная королева, удостоилась чести приблизиться первой. Она взглянула на младенца и нахмурилась:
– Я думала, это мальчик.
– Влад и есть мальчик, – промолвила Белл. – Князь Влад Казанов.
Княжна Наташа явно была разочарована.
– Влад такой же, как Женевьева и Габриэль, – заявила она, имея в виду своих кузин-двойняшек, родившихся днем раньше.
– Все младенцы одинаковые, – объяснил ей Михаил, – розовые и сморщенные.
– Смотрите, Влад зевает, – сказала Салли.
– Он такой миленький, – произнесла Роксанна протяжно, подражая герцогине Инверари.
– Я думала, мальчики не плачут, – обратилась Бесс к своим кузинам. – Но Влад не перестает плакать. – Она посмотрела на отца. – И все же я его люблю.
– Влад тоже тебя любит, – промолвил Михаил и взглянул на свою самую младшую племянницу: – А ты что скажешь, Лиля?
– Я думаю, мама Белл должна нам рассказать, как младенец выходит из маминого живота, – ответила Лиля. Ее четыре кузины энергично закивали.
– Мне очень жаль, – ответила Белл, – но аист взял с меня обещание хранить секрет.
– Дядя, а вы знаете секрет?
Михаил покачал головой:
– Мама Белл со мной не поделилась. – Он прошел к двери. – Пойдемте, леди. Владу нужно спать, чтобы вырасти большим и сильным. А вас ждет Бумер. Мама Белл испекла для вас «печенье ангела» и меренги с начинкой.
Закрыв за девочками дверь, Михаил вернулся и сел рядом с Белл на кровать. Они трепетно наблюдали за своим сыном, зачарованные каждым его звуком и малейшим движением во сне.
– Как ты себя чувствуешь, любовь моя? – спросил Михаил, обняв ее за плечи.
Белл с любовью посмотрела на него. Ее фиалковые глаза блестели.
– Я чувствую небольшую слабость, но я так счастлива!
– Бутерброд с пауками творит чудеса в восстановлении сил.
Она засмеялась, разбудив своим хихиканьем Влада. Распахнув халат, Белл дала ребенку грудь и улыбнулась, когда он прильнул к соску.
– Я тебя люблю, княгиня, – сказал Михаил.
– И я тебя люблю. – Белл скользнула рукой вниз, поглаживая его.
Михаил провел губами по ее вискам.
– Что ты делаешь, любовь моя?
– Соблазняю моего князя.
– Что тут происходит? Видимо, что-то очень интересное. Потому что Тинкер за дверью подслушивает.
– Барон Уингейт – маньяк, – взволнованно сообщила София.
– Каспер Уизел Уингейт? Вы, должно быть, шутите. – Блейз была ошеломлена.
Тьюлип показала ей рисунок:
– Это Каспер Уингейт?
– О Боже! – побледнев, вскричала Блейз. – Несколько минут назад барон был здесь, в холле, хотел поговорить с Белл. Я отослала его в Сохо.
– Не поцарапай пол, – предупредила Белл сестру. – Давай. Раз, два, три… взяли!
Вдвоем с Рейвен они передвинули стол, установив его напротив французских дверей, выходящих в малую гостиную. Они начали выгружать из буфета хрусталь, китайский фарфор и столовое серебро, готовясь к чистке.
«В мире нет ничего лучше труда, чтобы разгрузить ум от проблем», – подумала Белл, беря чистящие средства и тряпки. Сестры могут смеяться над ней, но с тех пор, как они покинули свою резиденцию в Сохо, ей действительно недоставало хозяйственных дел.
– Михаил тебя любит, – заявила Рейвен. – Ты должна вернуться домой.
Белл посмотрела на сестру долгим пристальным взглядом:
– Откуда ты знаешь, что на самом деле чувствует другой человек?
– Я знаю, потому что я знаю, – ответила Рейвен, заставив Белл улыбнуться.
– Мой муж обязан был рассказать мне всю правду, – возразила Белл. – Признаться, что женился на мне из-за моего шрама, а потом влюбился. А я поверила всей этой чепухе о любви с первого взгляда!
– Если сейчас твой муж тебя любит, – сказала Рейвен, – разве имеет значение первоначальная причина?
– Полагаю, что имеет.
– Ты вернешься сегодня на Гросвенор-сквер?
– Давай сначала сделаем генеральную уборку, – предложила Белл, – а потом вернемся домой.
Рейвен смотрела с таким выражением, словно у ее сестры выросла еще одна голова.
– Зачем самим убирать, если это могут сделать слуги? Надо только попросить папу.
– У меня нет ощущения завершенности, когда хозяйственную работу выполняют другие, – ответила Белл.
– Ах, извини, сестра. – Рейвен закатила глаза. – Не смею разрушать твое ощущение завершенности.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Некоторое время они работали молча.
Мягкий бриз поигрывал французским кружевом на кромке гардин, и комната постепенно наполнялась ароматом роз.
– Расскажи, как идет расследование, – попросила Белл, беря фарфоровую чашку.
– Кроме инициалов К.У. и каштановых волос, – сказала Рейвен, – мы узнали, что маньяк носит ботинки от Марчелло.
– Ботинки от Марчелло?
Рейвен кивнула.
– Я разглядела в кровавых следах уникальный фирменный знак Марчелло.
Белл содрогнулась, и ее затошнило, когда она представила себе, какой страх испытывали жертвы маньяка. Она их хорошо понимала, поскольку ее тоже порезали.
– А теперь, – добавила Рейвен, – маньяк будет щеголять повязкой на левой руке, после того как его укусил Паддлз.
Белл хотела что-то сказать, но в этот момент в дверь постучали.
– Я открою.
Она полагала, что приехал Михаил, вытерла руки и поспешила в холл. Но вместо Михаила увидела Каспера Уингейта.
– Я приходил на Гросвенор-сквер и в Инверари-Хаус, – сказал он. – Блейз послала меня сюда. Я должен поговорить с тобой. Можно войти?
Белл заставила себя вежливо улыбнуться. Она не могла захлопнуть дверь перед его носом.
– Да, конечно. Пройдем в гостиную.
Каспер сел на диван у окна. Белл опустилась в кресло у двери.
– О чем ты хочешь поговорить? – спросила Белл.
В это время в гостиную вбежала Рейвен. Появление барона ее удивило, однако она не подала вида.
– Барон Уингейт, рада вас видеть, – приветствовала его Рейвен. Улыбка оставалась у нее на губах, хотя взгляд плавно переместился вниз.
Белл, наблюдавшая за сестрой, проследила за ее взглядом и увидела перевязанную левую руку барона. Каспер, этот маменькин сынок, маньяк? Уму непостижимо!
– На вас ботинки от Марчелло? – спросила Рейвен. – Я всегда восхищалась вашим безупречным вкусом.
Барон улыбнулся, польщенный похвалой.
– Насколько я понимаю, по части качества вас проинструктировала ее светлость.
– Моя мачеха – кладезь полезной информации, – согласилась Рейвен, – и я восхищаюсь ею безмерно. Кстати, что у вас с рукой?
Уингейт поднял левую руку и посмотрел на повязку.
– Меня укусила собака.
– Тебе больно, Каспер? – Белл с трудом сдерживала дрожь в голосе. Ей хотелось бежать сломя голову. Но бегство лишь подстегнуло бы хищника к охоте.
– Рука действительно пульсирует от боли, – сказал Каспер.
– Я сейчас приготовлю вам чай, – сказала Рейвен. – У меня есть обезболивающие травы. – Не дожидаясь ответа барона, Рейвен покинула гостиную.
Белл мысленно отругала сестру за то, что та оставила ее наедине с убийцей.
– Я слышал, что произошло на балу Уинчестеров, – сказал ей Каспер, как только вышла ее сестра. – Я хочу извиниться за то, что тебя оскорбили.
– На тебе никакой вины нет. – Белл заставила себя улыбнуться.
– А вот и я, – сказала Рейвен, входя в гостиную. Она поставила на стол поднос и подала барону чай. – Белл испекла свое знаменитое «печенье ангела». Угощайтесь, а я еще заварю чай, чтобы настоялся.
Белл опять осталась наедине с убийцей. Ее нервное напряжение достигло предела. А ведь она беременна. Как бы это не отразилось на ребенке. Она отпила чай и поставила чашку на стол, расплескав содержимое – так сильно у нее дрожали руки.
Пять минут прошли в молчании, пока барон пил свой чай и ел печенье.
– Сестра, помоги мне принести все это, – позвала ее Рейвен из кухни.
– Извини, Каспер. – Белл улыбнулась. – Не уходи.
– Я подожду тебя, дорогая.
Белл неторопливо направилась к двери. Дойдя до угла, она подобрала юбку и бросилась по коридору. Как только она вошла на кухню, сестра потащила ее в большую гостиную и стала придвигать к двери сундук, но в этот миг перед ними возник барон.
– Каспер – маньяк, – шепнула Рейвен и хотела закрыть дверь.
Они отступили в дальний угол.
– Рейвен, вы подмешали мне в чай яд. – Каспер погрозил ей пальцем и, пошатываясь, шагнул вперед. – Вы разгадали мой секрет, – добавил он заплетающимся языком. Барон достал из кармана кинжал, дразня их блестящим лезвием. – Вы представить себе не можете, как быстро из тела вытекает кровь. – Он остановился посреди комнаты, прислонившись к столу.
– Сделай же что-нибудь! – крикнула Белл сестре.
– Что?
– Обрушь ему на голову люстру.
Рейвен сосредоточила взгляд на люстре. Несколько хрустальных бокалов, стоявших на столе, взорвались и разлетелись на осколки.
Каспер посмотрел на хрусталь, фарфор и серебро на столе.
– Ясное дело, герцог ценит своих дочерей, – произнес он, качая головой, – вон сколько тут богатства!
Две фарфоровые чашки взлетели со стола и разбились о стену над мраморным очагом. Висевшее над ним зеркало в золоченой раме треснуло и рассыпалось на несколько больших осколков.
– Люстру, глупая! – крикнула Белл. – Не фарфор.
– Я пытаюсь.
– Я сказал маме, что хочу тебя, – сказал Каспер, – но… – Он взглянул на раскачивающуюся люстру, покачиваясь в такт с ней.
Взорвавшиеся бокалы для шампанского заставили вздрогнуть всех троих. За спиной у сестер вылетели стекла из окон, то же произошло со стеклами французских дверей. Чайная чашка упала на пол, а взлетевшее блюдце разбило стеклянную дверцу буфета.
– Люстру, ты, слабоумная! – вскричала Белл.
В эту минуту в гостиную молнией ворвался Михаил. За ним вбежали Александр Боулд, сопровождаемый констеблем и сыщиками, а также князья и герцог.
Михаил схватил Каспера, и оторвав от пола, швырнул его в сторону. Тот ударился о стол и выронил клинок.
Александр рванул барона за руки, заломив их за спину и сковав запястья наручниками. Констебль Блэк застегнул кандалы у него на лодыжках и кивнул сыщикам. Они подхватили барона и потащили прочь.
Когда Михаил повернулся к Белл, его черные глаза светились любовью. Белл, рыдая, бросилась в его объятия.
– Посмотри на это месиво! Все вещи моей матери разбиты, и их уже не восстановишь.
– Это сделал барон? – спросил Михаил.
Белл покачала головой, в ее фиалковых глазах стояли слезы.
– Это сделала Рейвен, – ответила Белл.
Михаил приподнял ее подбородок и, наклонившись, припал к ее губам в долгом поцелуе.
– Я боялся, что мы опоздаем.
– Откуда вы узнали? – спросила Белл.
– Сквайр Уилкинз обнаружил неопровержимое доказательство и сообщил констеблю. – Михаил еще крепче прижал к себе Белл.
– Я хочу домой, – сказала Белл, – но сначала нужно все это убрать и починить окна.
– Я пришлю слуг, чтобы они привели дом в порядок, – заговорил наконец герцог Инверари.
– Я же тебе говорила, что папа все устроит, – произнесла Рейвен. – Из-за твоего ощущения незавершенности наша жизнь оказалась в опасности. После этого я вряд ли когда-нибудь смогу снова заняться хозяйством.
– Швыряя в него хрусталь и фарфор, вы спасли себе жизнь, – сказал констебль Блэк. – Слава Богу, что все так кончилось.
Рейвен покачала головой:
– Я отравила его чаем и пыталась обрушить люстру ему на голову.
Александр Боулд расхохотался:
– Колдунье требуется больше власти?
Рейвен не оскорбилась, что он назвал ее колдуньей. Она повернулась к нему с изумленной улыбкой на губах:
– Ну, теперь ты веришь…
– Твои фокусы-покусы – чепуха, – прервал ее Александр, сметая улыбку с ее лица.
Сердито сверкнув глазами, Рейвен поджала губы. Александр вернул ей мрачный взгляд и схватил ее за плечо.
– Никогда больше не пугай меня таким образом, – сказал он, привлекая ее к себе.
Его рот завладел ее губами в жгучем поцелуе. Этот поцелуй незаметно перетек в другой. И потом…
– Ну, довольно, Боулд. – Герцог Инверари прочистил горло. – Рейвен будет наказана еще за то, что украдкой убегала ночью. А вы, Боулд, больше не целуйте ее так, пока не произнесен обет.
Белл запрокинула голову и посмотрела в глаза своему мужу:
– Я люблю тебя.
Михаил обнял ее за плечи, подталкивая к двери.
– Так ты веришь, что я тебя люблю? И что я влюбился в тебя в тот момент, когда увидел в саду коттеджа?
Белл ответила безмятежной улыбкой.
– Только влюбленный мужчина может есть бутерброд с пауками.
Восемь месяцев спустя
Он появился на второй день весны, заявив громким криком о своем нежелании вступать в этот мир. Восторженные родители назвали его Владом.
Держа в руках своего первого сына, гордый отец объявил о своем намерении передать все богатство своих знаний этому крошечному чуду. Его сын вырастет замечательным и успешным человеком.
Изнуренная мать Влада снисходительно улыбнулась мужу. Она знала, что ее задача будет труднее – воспитать и сделать сына мягким, при этом не ослабляя его силы. Садоводство – лучший инструмент для обучения ответственности, терпению и уважению ко всем божьим созданиям.
На третий день весны прибыли первые из многочисленных посетителей. Пятеро кузин в предвосхищении вечера чая заполнили спальню.
Княжна Роксанна, их бесспорная королева, удостоилась чести приблизиться первой. Она взглянула на младенца и нахмурилась:
– Я думала, это мальчик.
– Влад и есть мальчик, – промолвила Белл. – Князь Влад Казанов.
Княжна Наташа явно была разочарована.
– Влад такой же, как Женевьева и Габриэль, – заявила она, имея в виду своих кузин-двойняшек, родившихся днем раньше.
– Все младенцы одинаковые, – объяснил ей Михаил, – розовые и сморщенные.
– Смотрите, Влад зевает, – сказала Салли.
– Он такой миленький, – произнесла Роксанна протяжно, подражая герцогине Инверари.
– Я думала, мальчики не плачут, – обратилась Бесс к своим кузинам. – Но Влад не перестает плакать. – Она посмотрела на отца. – И все же я его люблю.
– Влад тоже тебя любит, – промолвил Михаил и взглянул на свою самую младшую племянницу: – А ты что скажешь, Лиля?
– Я думаю, мама Белл должна нам рассказать, как младенец выходит из маминого живота, – ответила Лиля. Ее четыре кузины энергично закивали.
– Мне очень жаль, – ответила Белл, – но аист взял с меня обещание хранить секрет.
– Дядя, а вы знаете секрет?
Михаил покачал головой:
– Мама Белл со мной не поделилась. – Он прошел к двери. – Пойдемте, леди. Владу нужно спать, чтобы вырасти большим и сильным. А вас ждет Бумер. Мама Белл испекла для вас «печенье ангела» и меренги с начинкой.
Закрыв за девочками дверь, Михаил вернулся и сел рядом с Белл на кровать. Они трепетно наблюдали за своим сыном, зачарованные каждым его звуком и малейшим движением во сне.
– Как ты себя чувствуешь, любовь моя? – спросил Михаил, обняв ее за плечи.
Белл с любовью посмотрела на него. Ее фиалковые глаза блестели.
– Я чувствую небольшую слабость, но я так счастлива!
– Бутерброд с пауками творит чудеса в восстановлении сил.
Она засмеялась, разбудив своим хихиканьем Влада. Распахнув халат, Белл дала ребенку грудь и улыбнулась, когда он прильнул к соску.
– Я тебя люблю, княгиня, – сказал Михаил.
– И я тебя люблю. – Белл скользнула рукой вниз, поглаживая его.
Михаил провел губами по ее вискам.
– Что ты делаешь, любовь моя?
– Соблазняю моего князя.