Грассо Патриция. Выгодный жених

   – Женщины обычно стремятся выйти замуж за аристократа как раз потому, что он состоятельный аристократ.
   – Я не такая, как другие женщины.
   – Я ценю это, – сказал Михаил. – Вы единственная в своем роде.
   – Откуда вы знаете? – спросила Белл. – Вы не помните, что происходило, до того как вы, шатаясь, вошли в мой сад.
   Михаил засмеялся и снова поднял стакан:
   – Touché, принцесса.
   Белл убрала со стола, они перешли в гостиную. Они сидели на диване, глядя на завораживающее пламя в очаге.
   Белл положила голову ему на плечо. Его близость действовала возбуждающе, его сила создавала ощущение защищенности, мужской запах соблазнял ее.
   – Расскажите мне о Габриэль, – попросил Михаил.
   Белл перевела взгляд на его мужественный профиль.
   – История Габриэль закончилась, – сказала она, – осталось только ее наследие.
   Михаил посмотрел на нее:
   – Тогда расскажите о наследии.
   – Это, конечно же, семь ее дочерей, – сказала Белл.
   Михаил поднес к губам ее руку:
   – Принцесса, вы часть этого наследия.
   – Совершенно верно. – Белл переплела свои пальцы с его и стала рассказывать о своих сестрах: – Фэнси – старшая. Не так давно она дебютировала в опере. И еще она физический медиум.
   – Как это понимать? – спросил Михаил.
   – Посредством пяти органов чувств она способна распознавать призраков, – объяснила Белл, наблюдая за его недоверчивым выражением. – Когда к нам является дух няни Смадж, Фэнси всякий раз ощущает коричный запах. Не раз ее будил плач нашей мамы.
   – Ваша сестра ощущает присутствие привидений? – с недоверием спросил Михаил.
   – Мы не какие-то сумасбродки, – ответила Белл, заметив в его глазах скептицизм.
   Михаил сжал ей руку:
   – Я в этом не сомневаюсь.
   – Блисс у нас математический гений. Блейз умеет общаться с животными. – Белл украдкой взглянула на Михаила, перехватив его улыбку. Это ее нисколько не удивило. У большинства мужчин чувствительности не больше, чем у кирпича. – Серена тоже поет в опере, пожалуй, лучше, чем Фэнси. Она также играет на флейте и любит деревья. – Замешкавшись на долю секунды, Белл добавила: – Ее настроение влияет на характер погоды. – Проигнорировав усмешку Михаила, она продолжила: – София – художественная натура. По цвету ауры человека может определить его настроение и болезни. Рейвен – самая младшая. У нее дар предвидения, и она своей волей передвигает предметы, особенно когда сердится.
   – Право же, ваша семья богата искрометными талантами. – Михаил повернул ее лицом к себе. – Вы, принцесса, лечите растения и разные живые существа.
   – Но этот лекарь не может вылечить себя, – сказала Белл. Ее фиалковые глаза заволокла пелена страдания.
   – Дайте только срок, принцесса. – Михаил запечатлел поцелуй у нее на виске. – Каждому созданию нужно время, чтобы поправиться.
   – Да, конечно. – Белл заставила себя улыбнуться. – Ну вот и все о дочерях Габриэль.
   – Дочери… – повторил Михаил, как бы размышляя вслух. – Мою дочь зовут Элизабет, коротко – Бесс.
   – Вы знаете, кто вы? – спросила Белл, удивленная его сообщением.
   Михаил прервал ее:
   – Как она там? – В голосе у него явственно слышалась тревога. – Неужели я оставил ее одну, четырехлетнего ребенка?
   – Я уверена, вы прекрасный отец, – заверила его Белл. – Наверняка вы оставили кого-то заботиться о ней. Она не знает, где вы сейчас, и ждет вашего возвращения.
   Михаил наклонился к ней, его губы были совсем близко.
   – Не знаю, что я буду делать без вас.
   Белл зачарованно смотрела на его красивое лицо. Сейчас Михаил ее поцелует, и она ответит на его поцелуй.
   Михаил обнял ее и прижал к себе.
   Белл погладила его крепкие мышцы, проведя руками вверх по груди. Затем обвила его шею руками, чувствуя, как от желания ее собственная грудь наливается тяжестью, а соски напрягаются.
   Михаил раздвинул ей языком губы, вкушая ее сладость.
   Их долгий поцелуй был полон истомы и затаенной страсти.
   Это были головокружительные ощущения. Белл никогда ничего подобного не испытывала. Разум затмило желание.
   – Я хочу, чтобы были вместе наши сердца. Наши души. Наши тела. – Михаил поднялся, держа ее в плену своим темным взглядом. – Верьте мне, принцесса. – Он протянул ей руку.
   Белл в нерешительности посмотрела на его руку и заколебалась. Она нервно покусывала нижнюю губу, лицо приняло напряженное выражение.
   Она любит его. Она желает его. Она хотела верить в искренность его чувств.
   Ее мать, вероятно, испытывала такие же чувства к ее отцу. Не повторяет ли она ошибку Габриэль Фламбо? Теперь она поняла свою мать. Если Габриэль чувствовала то же, что сейчас чувствует сама Белл, она не могла не отдаться отцу.
   Михаил провел пальцем по шраму на ее щеке.
   – Как бы вы поступили, если бы не стеснялись?
   Белл тихо вздохнула, и напряжение спало. Она робко улыбнулась и вложила руку в ладонь Михаила.
   Он повел ее в спальню, закрыл дверь и повернулся.
   В фиалковых глазах Белл, словно в зеркале, отражались ее опасения. Она вся дрожала.
   Он уже успел забыть, как застенчивы девственницы. Он страстно хотел ее, но не спешил, чтобы не спугнуть.
   Михаил обнял ее и поцеловал. Белл прильнула к нему.
   – А когда мы разденемся? – спросила она. Голос ее дрогнул.
   Тронутый ее невинностью, Михаил спрятал улыбку.
   – Когда почувствуем, что настал подходящий момент.
   На ее лице отразилось облегчение.
   – Я никогда не причиню вам боли, – сказал Михаил.
   Он поцеловал ее, одновременно расстегивая пуговицы на ее платье. Платье упало на пол. За платьем последовала его рубаха.
   Белл положила руки ему на грудь, ощутив его мускулы и мягкую поросль.
   – Я впервые вижу обнаженную мужскую грудь.
   – Никакой другой вы не увидите. Потому что будете моей женой.
   Белл улыбнулась.
   – Давайте ляжем на кровать. – Он снял сапоги. Сбросил с ее ног туфли и отшвырнул прочь.
   Михаил уложил ее на кровать и лег рядом. Он снова поцеловал ее, скользнув языком внутрь ее рта.
   Осмелев, она вернула ему поцелуй, проникнув языком в его рот.
   Пробегая пальцами вверх и вниз, Михаил гладил ее нежные, как лепестки, щеки, гладил густые черные волосы и хрупкую шею. Потом он стянул с ее плеч сорочку и опустил ее до талии.
   Белл залилась румянцем, невольно подумав о том, что выглядит неприлично, тем более что Михаил не сводил с нее глаз.
   – Я никогда не причиню вам вреда, вам не придется раскаиваться в том, что вы сделали. Вы мне верите?
   – Да, – сказала Белл, – я вам верю.
   Михаил пробежал губами по ее векам, стянул вниз ее сорочку, снял брюки.
   Белл провела кончиками пальцев по его груди, чувствуя, как бьется его сердце.
   – Вы необыкновенно изящная, – хрипло произнес Михаил, гладя ее хрупкие ключицы и руки от плеча до кисти.
   Он поднимал поочередно ее руки, целуя их с удивительной нежностью. Его пальцы проделали обратный путь наверх, касаясь чувствительной кожи с внутренней стороны ее рук. От его прикосновений ее бросало в дрожь, внизу живота возгоралось пламя.
   – Ваша грудь – само совершенство, – сказал Михаил. – Ваши соски – точно розовая гвоздика. Сейчас они потемнели от возбуждения.
   Удерживая ее в плену своим жгучим взглядом, он блуждал рукой вдоль ее тела, но груди не касался. Он гладил ее шелковистую кожу, прежде чем скользнуть пальцами вверх, лаская соски.
   Белл застонала, дыхание ее участилось. Внутри у нее все дрожало и плавилось.
   Его губы и язык закружились вокруг ее груди, продвигаясь к середине. Кончик языка дотронулся до соска. Михаил услышал ее вздох и провел языком вокруг соска.
   – Поцелуйте меня, – задыхаясь, проговорила Белл и обвила его шею руками.
   Он завладел ее губами. Это был всепоглощающий поцелуй. Михаил поглаживал ее по животу, чувствуя, как она трепещет.
   Михаил проник рукой между ее ног, придавив ее лоно ладонью.
   Белл отвечала ему чисто инстинктивно, совершая волнообразные движения бедрами, ища его руку, прижимаясь к ней. Михаил ласкал ее горячую нежную плоть.
   – Принцесса, вы готовы стать моей? – спросил он. – И позволите мне стать вашим?
   Ее приоткрывшиеся губы затрепетали.
   – Да, – прошептала она.
   Михаил развел ей ноги, опустившись между ними на колени. Обхватив за ягодицы, он приподнял ее, затем медленным мягким движением подался немного вперед, потом назад, постепенно проникая все глубже.
   Она ощущала внутри себя заполнившую ее мужскую плоть, от избытка чувств не испытывая ни страха, ни боли.
   Теперь они двигались вместе, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.
   Михаил протиснул руку между их телами, лаская самую чувствительную точку женской плоти. Белл забыла обо всем на свете. Возбуждение, выплеснувшееся через край, вознесло ее на вершину блаженства. Михаил застонал и последовал за ней, излив в нее свое семя.
   Он перекатился на бок и заключил Белл в объятия.
   – Ты была замечательна, – прошептал он, прижимая губы к ее виску.
   – Я берегла себя для мужа. – Белл вздохнула, и Михаил взглянул на нее.
   – Ты и сберегла себя для мужа, – сказал он. – Мы поженимся, как только я вновь обрету память.
   – Ты в этом уверен?
   – Принцесса, я никогда не буду тебя обманывать, – сказал Михаил.
   Белл расслабилась в его объятиях и примолкла.
   – Гриб! – вдруг воскликнула она. – Ты напоминаешь мне гриб. Посмотри вон туда. – Она покраснела и показала ниже пояса. – Это шляпка, а там его ножка.
   Михаил перевел взгляд с ее лица на свой пах. Затем сжал ее в объятиях и расхохотался:
   – Второй такой, как ты, не найти в целом свете, принцесса!

Глава 8

   Солнечный свет всегда поднимал ей настроение. Но сегодняшний день оказался исключением. Дождь, продолжавшийся семь дней подряд, и безвылазное пребывание в доме кончились. Это означало, что с неделей любовных утех покончено.
   Напевая себе под нос, Белл открыла дверь впустить свежий утренний воздух. Она любила солнечный свет, но прошедшая неделя воспитала в ней любовь к ненастным дням и затворничеству.
   Дождь привнес в ее жизнь замечательные моменты. С улыбками ее матери. С зелеными садами. С любовными утехами с Миком.
   Белл поставила на стол две чашки с кофе. За ними последовали две миски с овсянкой и баночка меда.
   Мик сделал жизнь счастливой. Счастливее, чем когда-либо, включая те дни, когда ее лицо не было изуродовано шрамом и джентльмены бросали на нее восхищенные взгляды. Она влюбилась в Мика. Как только к нему вернется память, они поженятся и будут счастливо жить вместе. И она, без сомнения, полюбит его дочь.
   Михаил, смахивая с лица избытки мыльной пены, зашел на кухню и сел за стол.
   – Мне стала нравиться овсяная каша.
   – Не забудь про мед. – Белл погрузила ложку в баночку и медленно накапала себе на кашу. Поймав его взгляд, она облизнула ложку с остатками меда и приступила к еде.
   – Ты слаще меда, – сказал Михаил, подмигнув ей. Белл покраснела, но его комплимент был ей приятен.
   Поднеся к губам ложку, она сделала паузу и подула на кашу.
   Она смотрела, как Мик ест свою кашу, хотя на самом деле ушла в свои мысли. Что-то изменилось в нем, он перестал шутить. Видимо, его любовь и намерение жениться исчезли. Может, он уйдет сегодня?
   Михаил доел кашу, положил ложку в миску. Встал и, к удивлению Белл, загадочно улыбнулся. Затем подошел к ней и поцеловал в губы.
   – М-м-м… ты вкусная, как мед. – Он вернулся в свое кресло и объявил: – Я хочу поделиться с тобой новостью.
   Белл положила ложку в миску с наполовину недоеденной кашей и нервно облизнула губы.
   – Ты сводишь меня с ума, когда так делаешь.
   – Это твоя новость?
   – Мы можем пожениться, когда захочешь, – сказал он. – Я вспомнил, кто я.
   Солнечный свет принес им удачу. Белл улыбнулась. Ее фиалковые глаза засверкали. Она ждала этого с первой минуты их встречи.
   – И кто же ты?
   – Я князь Михаил Казанов.
   Белл высвободила руку, на ее лице отразилось смятение.
   – Ты родственник князя Степана?
   – Рудольф, Виктор и Владимир – тоже.
   – Владимир?
   – Близнец Виктора. Живет в Москве.
   Белл опустила глаза, не ожидая такого развития событий. Под ложечкой засосало. Несчастный случай привел князя в ее неудавшуюся жизнь. И в ее постель.
   – Принцесса, что такое?
   – Я не могу выйти за тебя замуж.
   – Ты отвергаешь меня или свою миску с кашей?
   Белл едва сдерживала слезы. Судьба сыграла с ней злую шутку. Они с Миком полюбили друг друга. Счастье было так возможно, так близко. Ведь ей необходимо сохранить инкогнито, но это невозможно, если она выйдет замуж за князя.
   – Я не могу выйти за тебя замуж.
   – Не можешь или не выйдешь? – спросил Михаил.
   Белл услышала в его голосе гнев. Но лучше переболеть сейчас, чем страдать позже, когда уладить вопрос будет труднее.
   – Может, я бы и вышла за тебя замуж, – сказала она, – но я не смогу стать светской женой. Если бы это решали только мы двое…
   – Но ведь так оно и есть, – сказал Михаил. – Одной светской жены более чем достаточно – вторая мне не нужна.
   – Это ты сейчас так говоришь, – возразила Белл, – а потом пожалеешь, что не женился на аристократке.
   – Ты дочь герцога и графини, – напомнил ей Михаил. – Немногие могут похвастаться такой родословной.
   Белл притронулась к правой щеке:
   – У меня шрам.
   – К черту шрам! – Михаил стукнул по столу кулаком с такой силой, что запрыгали чашки и миски. – Красивее тебя нет. Ты излучаешь красоту.
   Она излучает красоту? Как мадонна? Излучение исходит изнутри, а значит, с ее шрамом можно жить, но не в обществе, не на публике.
   Белл прекрасно понимала, что с этим вопросом ей не справиться. У красивого титулованного аристократа всегда будет полно поклонниц. А она не желает появляться в высшем свете, где у нее множество соперниц.
   – Я не смогу оставить свой садовый бизнес, – продолжила она. – Мне нужны все эти растения.
   – А мне нужна ты. – Михаил закрыл глаза, явно борясь с раздражением. – Что, если ты носишь под сердцем моего ребенка?
   Она судорожно вздохнула, лицо покрылось бледностью. Об этом она не подумала.
   – Я приняла тебя за обычного человека, – сказала Белл. – Но, как назло, в моем саду появился ты. Свалился как снег на голову. Оказалось, я спасла чертова князя!
   – Княгиням не положено ругаться.
   – К черту! Никакая я не княгиня!
   Михаил направился к двери, но не хлопнул ею, как ожидала Белл, а осторожно закрыл за собой. Это еще больше расстроило Белл.
   Михаил зашагал по аллее. Никогда еще он не был так зол. В Лондоне было столько женщин, желавших выйти замуж за князя! Но он решил жениться на той единственной, которая не желает сочетаться браком с благородным аристократом.
   Он кивком поприветствовал кучера, дежурившего возле кареты у последнего дома, и отправился в коттедж.
   Когда Михаил без стука распахнул дверь, трое мужчин, ошеломленные внезапным вторжением, вскочили на ноги. Джулиан Бумер передал свой завтрак двум телохранителям, Фридеку и Грише.
   – Ваша светлость, мы вас не ожидали! – воскликнул дворецкий.
   – Сукин сын, – резко сказал Михаил по-русски. Бумер посмотрел на двух огромных охранников.
   – Что сказал его светлость? – спросил Фридек.
   – Он сказал «сукин сын».
   Михаил взял бутылку с водкой и, сделав большой глоток, встряхнулся, как собака после дождя. Сделав глубокий вдох, он почувствовал себя немного спокойнее.
   – Пусть Джонни забирает Фридека и Гришу домой, – сказал он дворецкому. – Надо передать сообщение герцогу Инверари, чтобы сегодня же прислали карету в коттедж. Скажите его светлости, – Михаил покраснел, – что моя жена отказывается выходить за меня замуж.
   – Да, ваша светлость. – Бумер кашлянул, с трудом сдержав смех.
   Михаил наградил дворецкого ядовитым взглядом и, ругаясь по-русски, снова направился в аллею.
   У коттеджа он остановился, чтобы обуздать свой гнев и придать лицу приветливое выражение. Гнев может вызвать у Белл еще большее отчуждение. Сейчас и впредь он будет ухаживать за ней и уговаривать выйти за него замуж. Уговорить ее будет нетрудно. Она любит его. Вот только времени у него мало – всего две недели. Но как только они поженятся, жизнь их станет подобна плаванию корабля в самом спокойным из всех морей.
   Михаил вошел в дом.
   – Белл?
   Она повернулась, но не проронила ни слова и не подняла глаз.
   – Прошу прощения, что вышел из себя, – сказал Михаил. – Но я не привык быть отверженным.
   Белл посмотрела на него:
   – В самом деле?
   Михаил ухмыльнулся: мол, пошутил.
   – Я хотел сказать, что хочу тебя. – Суровость исчезла с его лица. – Я беспокоюсь за мою дочь, – продолжал Михаил. – Ты не хочешь познакомиться с Бесс?
   На этот раз улыбнулась Белл:
   – С большим удовольствием познакомлюсь.
   Михаил не сомневался, что дочь поможет ему уговорить Белл.
   Герцог Инверари прислал карету в тот же день с наказом безотлагательно возвращаться домой. Белл надеялась, что ничего ужасного не случилось, а ее сестры в добром здравии.
   Белл откинулась на кожаном сиденье. Князь сел напротив. Губы его были плотно сжаты.
   Более несчастной Белл себя еще никогда не чувствовала. Ей хотелось выйти замуж за обычного человека, но любила она Михаила. Он не мог ее понять и счел ее отказ неслыханным оскорблением.
   Чтобы не видеть унылого лица Михаила, Белл стала смотреть в окошко. Свежий бриз доносил из садов цветочный аромат, смешивающийся с запахом конского навоза. Она морщилась от неприятных запахов, лезущих в нос, и от какофонии городских шумов, атакующих уши. В желудке начинало что-то перекатываться, вызывая тошноту. Запахи, роняемые лошадьми экскременты и ее нервы – все это, вместе взятое, создавало взрывоопасное положение. Доедет ли она до Парк-лейн без неловкого инцидента?..
   – Ты единственная в Лондоне женщина, отвергнувшая князя, – сказал Михаил, прервав молчание.
   – Разумеется, – сказала Белл, продолжая смотреть в окошко.
   – Ты единственная в истории женщина, отказывающаяся от князя, – сказал Михаил.
   – Не преувеличивай. – Белл повернулась к князю. – Пойми же меня наконец.
   – Обстоятельства твоего рождения ничего не значат, – сказал он, махнув рукой. – Шрам тоже не имеет значения.
   – Для меня шрам не пустячный вопрос, – возразила Белл. – Я же не могу отрастить бороду, чтобы скрыть его.
   – Меня еще не отвергала ни одна женщина, – стоял на своем Михаил.
   В устах князя это звучало нелепо. Как-то по-мальчишески. Мужчины все-таки странные существа, любой ценой пытаются добиться своего.
   – Я счастлива, что могу внести разнообразие в твою жизнь, – сказала Белл и, когда карета остановилась у дома герцога Инверари, добавила: – Не нужно меня провожать.
   – Воздержись отдавать мне приказания, – сказал Михаил, – это прерогатива жены.
   Он вылез из экипажа, помог сойти ей. Приобняв ее за талию, подтолкнул к ступенькам. Дверь открылась.
   – Добро пожаловать домой, мисс Белл и ваша светлость, – приветствовал их Тинкер. – Его светлость пьет чай в малой гостиной.
   Михаил кивнул дворецкому:
   – Спасибо, Тинкер.
   Князь подтолкнул ее к лестнице. Что скажет отец, если узнает, что Михаил все это время находился вместе с ней в коттедже?
   – Предоставь все разговоры мне, – шепнул ей Михаил.
   Они ступили в гостиную. Герцог с женой сидели возле белого мраморного очага. В комнате также находился князь Рудольф Казанов.
   – С возвращением домой, дорогая, – сказала герцогиня Инверари. – Приятно видеть вас, Михаил.
   – Брат, я уже стал беспокоиться, – сказал Рудольф. – Где ты пропадал целых две недели?
   – Я расскажу тебе, как только ее светлость нальет мне чаю, – ответил Михаил. Он жестом указал Белл на диван и, когда она села, сел рядом с ней.
   Герцогиня передала ему чашку чаю, а он, в свою очередь, передал ее Белл. Она поблагодарила его улыбкой и дрожащей рукой взяла чашку.
   В сложившихся обстоятельствах Белл было чего опасаться. Если отец догадался, что Михаил находился с ней вместе в коттедже, он потребует, что они поженились. Белл, однако, надеялась, что Михаил не станет форсировать события.
   – Я хочу сообщить тебе, чтобы ты готовилась к свадьбе.
   – К свадьбе? – Белл ушам своим не верила.
   На лице герцога Инверари появилась довольная улыбка.
   – Князь Степан и Фэнси венчаются в понедельник.
   Белл, хорошо зная, что сестра терпеть не может аристократов, была в шоке.
   – Фэнси согласилась выйти замуж за аристократа?
   – Ах, это такая романтическая история, – промолвила герцогиня, наградив Белл и Михаила своей очаровательной улыбкой. – Представляете, наша Фэнси станет княгиней.
   Белл, увидев, что Михаил хочет что-то сказать, насторожилась. Хотя всем своим видом демонстрировала безразличие, рука ее дрожала. И она вынуждена была поставить чашку на стол.
   – Вы голодны, дорогая? – Герцогиня пододвинула ей блюдо, на котором лежали поджаренные хлебцы с анчоусным паштетом.
   Белл взглянула на паштет, и ее затошнило.
   Закрыв на мгновение глаза, она сделала глубокий вдох.
   – Я не переношу запаха рыбы, – едва слышно произнесла Белл.
   – Сардин или анчоусов? – спросила герцогиня, поставив блюдо на стол.
   – Любой рыбы, – ответила Белл, стараясь не смотреть на блюдо.
   – Ваша светлость, нам предстоит обсудить важный вопрос. Две недели назад я был избит и ограблен, – начал Михаил.
   – Что?! – воскликнул князь Рудольф. – Где это произошло?
   – Позволь мне закончить, – сказал Михаил, жестом призывая к тишине. – Из-за временной потери зрения и памяти я забрел в дальний конец Примроуз-Хилл.
   – Я обнаружила его светлость в нашем саду, – вмешалась Белл и покраснела, когда отец взглянул на нее.
   – Ваша дочь спасла мне жизнь, – пояснил Михаил.
   – Очень благородно с твоей стороны, Белл, – похвалил ее герцог.
   – Какое счастье, что ваша дочь обнаружила моего брата, – заметил Рудольф.
   Белл взглянула на старшего брата Михаила. Князь изогнул губы, будто преодолевал с трудом смех. Или страдал тиком.
   – Мир тесен, – согласилась герцогиня. – Вам повезло, что после нападения бандитов вы остались живы.
   Михаил кивнул и продолжил:
   – Зрение вернулось ко мне через пару дней, но восстановление памяти заняло больше времени.
   – Так вы провели эти две недели в коттедже наедине с моей дочерью? – спросил герцог Инверари.
   Белл понимала, что происходит. Но она не собиралась сдаваться, так как ей было не все равно, за кого выходить замуж. Она любила князя, но для поддержания душевного покоя ей нужна замкнутая жизнь. У нее не было ни малейшего желания становиться частью светского общества. В этом ее убедил опыт ее общения с матерью барона.
   – Ваша светлость, я предложил…
   Белл прервала Михаила:
   – Папа, уверяю тебя, между нами не было ничего недозволенного. – Заметив, что князь удивлен, Белл рассмеялась, хотя ей было совсем не весело. – Его светлость был на грани жизни и смерти. Даже не мог самостоятельно есть.
   Герцог Инверари остановил на ней испытующий взгляд, и Белл заерзала на диване.
   – Что еще его светлость не мог выполнять самостоятельно?
   – Из существенного – ничего. – Белл поднялась. – Поскольку вопрос исчерпан, я удаляюсь к себе.
   Михаил поднялся:
   – Я провожу вас до лестницы.
   Когда они дошли до конца коридора, Белл остановилась и повернулась к князю. Она отказалась выйти за него замуж, но разлучиться с ним оказалось трудно. Как жаль, что они не могли оставаться в коттедже.
   Михаил приподнял ее подбородок, подождав, пока она поднимет взгляд. Ее глаза были фиалковым бассейном, полным слез. Это давало надежду на их будущее.
   – Принцесса, ты не умеешь лгать. – Михаил улыбнулся.
   – Ты думаешь, отец не поверил нам?
   – Я не скажу ему правду, – пообещал Михаил, – если он станет спрашивать.
   – Зачем тебе это нужно? – спросила Белл, – Если отец узнает…
   – Я не стану тебя принуждать, – произнес Михаил. – Мы поженимся, когда ты сама этого захочешь.
   – Я еще раз обдумаю твое предложение.
   Михаил поднес ее руку к губам.
   – Ты обещала встретиться с моей дочерью.
   – Я не забыла.
   – Мне будет недоставать тебя, принцесса, – сказал Михаил.
   Ей его уже недоставало.
   – Когда я снова тебя увижу?
   – На бракосочетании моего брата и твоей сестры.
   – Только через несколько дней, – посетовала Белл.
   – Возможно, ты увидишь меня раньше. – Михаил направился в гостиную. Белл смотрела ему вслед.
   Он вошел с мрачным видом и плюхнулся на диван. Брат поднес ему стаканчик:
   – Выпей.
   Михаил поднял голову:
   – Чтобы облегчить мужчине жизнь, Бог создал водку. Спасибо ему за такую милость. – Он залпом осушил стопку.
   – Вы, как ее законный муж, имели право… гм… довести дело до конца, – промолвил герцог.
   – Не будем это обсуждать. – Михаил жестом остановил герцога. – Наш брак не завершен, поскольку моя жена не знает, что я на ней уже женат. – Брат поднес ему вторую стопку и ухмыльнулся. Это не ускользнуло от Михаила. Рудольф в отличие от герцога не верил этой лжи. Только любящий отец мог принять всерьез такую сказку. – И все проклятый шрам! Отсюда ее неуверенность, – пояснил Михаил. – Я убью монстра, который нанес ей рану.