Грассо Патриция. Желание моего сердца

   Вдруг чьи-то сильные руки обхватили ее сзади. Блайд хотела крикнуть, но чья-то широкая ладонь накрыла ее рот.
   — Ах ты, маленькая глупышка.
   Хриплый шепот, прозвучавший у нее над ухом, заставил Блайд вздрогнуть. Это был голос Роджера. Муж развернул ее к себе, и Блайд вдруг подумала, что никогда раньше не замечала, каким он был высоким.
   — Что ты здесь делаешь? — спросила она.
   — Жду тебя.
   — Но как ты…
   — Твой отец сказал, что будет в полночь охранять леди Кили, которая собирается творить какой-то обряд, — сказал Роджер. — А когда мы вернулись домой, я заметил лестницу под твоим окном.
   — И ты решил защитить меня? — с надеждой спросила Блайд.
   — Скорее, оградить от необдуманного поступка.
   — Ничто не помешает мне присоединиться к матери, — решительно заявила Блайд и попыталась вырваться из рук Роджера.
   Он схватил ее за край плаща, и тот соскользнул с ее плеч.
   — Да ты почти голая! — воскликнул Роджер.
   — Не волнуйся за меня, — сказала Блайд и погладила мужа по щеке. — Я хочу обратиться за помощью к Матери-Богине, чтобы она помогла мне защитить тебя от темного солнца.
   — Ты делаешь это для меня? — удивился Роджер. — Почему?
   — Я люблю тебя, — тихо произнесла Блайд. — Я любила тебя всегда, с начала времен.
   Это признание потрясло Роджера больше, чем попытка бегства жены. Все женщины, от которых он раньше слышал такие слова, лгали ему. Они искали его расположения только ради того, чтобы получить от него деньги или подарки. Единственная женщина, которая любила его бескорыстно, была его матерью.
   И вот эта молодая девушка, прекрасная и чистая, как настоящий бриллиант, признается ему в любви. Ищет ли она выгоды или ею движет что-то другое? Ее отец — один из богатейших людей в Англии, да и сама она успела заработать целое состояние на торговле. И вот она, его жена, рисковала жизнью, спускаясь ночью по лестнице, только ради того, чтобы помолиться за него.
   Еще никто и никогда не молился за него.
   Роджер почти решил отпустить Блайд, но тут заметил, как она вся дрожит на холодном ветру. Ее тело было открыто перед ним, и его взгляд затуманило желание. Блайд была невероятно красива, и она принадлежала ему. Он мог и хотел обладать ею!
   Роджер застонал, подхватил Блайд на руки и понес в дом. Она обняла его за шею, положила голову на плечо, не произнеся ни слова.
   Роджер поднялся на второй этаж, вошел в свою спальню и только тогда опустил Блайд на пол.
   — Если хочешь, можешь уйти к себе, — прохрипел он.
   — Я твоя жена, — ответила Блайд и обняла его. — Я хочу тебя, — прошептала она. — Хочу так же сильно, как ты хочешь меня.
   Роджер хотел обнять ее, но Блайд слегка отступила назад. Роджер вдруг испугался, что сейчас она уйдет, но Блайд вдруг сбросила с себя ночную рубашку и предстала перед ним во всей своей прекрасной наготе.
   Роджер не мог оторвать взгляд от ее полных грудей с розовыми сосками, тонкой талии и округлых бедер. Он стащил с себя рубашку и бросил ее на пол поверх ее шелковой ночной рубашки. Затем с него слетели сапоги и штаны, и он предстал перед Блайд обнаженным.
   Блайд не решалась открыто смотреть на него, и Роджер напомнил себе, что перед ним девственница. Он хотел ее, но должен был сдерживать свой пыл и действовать не спеша. Справиться с этой задачей было так же трудно, как поймать порхающую бабочку.
   — Посмотри на меня, — тихо произнес Роджер и ласково провел рукой по щеке Блайд. Затем его большой палец дотронулся до ее соска, и Роджер услышал, как шумно вздохнула Блайд. — Ты боишься? — спросил он.
   — Но ты хочешь этого?
   — Да.
   — Тогда ложись на мою кровать, — предложил Роджер и протянул Блайд руку.
   Она без колебаний вложила свою ладонь в его. Не в силах больше сдерживаться, Роджер прижал ее к себе и прильнул губами к ее губам.
   — Ты все еще боишься? — спросил он.
   — Да, — едва слышно выдохнула Блайд. Роджер улыбнулся и поцеловал ее в кончик носа.
   — Скажи мне, маленькая бабочка, какие земные удовольствия ты знаешь?
   Блайд задумалась на минуту и потом ответила:
   — Я люблю, когда теплый ветер дует мне в спину, когда солнце согревает мои плечи, ветви ивы щекочут мое лицо. Еще я люблю чувствовать утреннюю росу под ногами.
   — Когда занимаешься любовью, испытываешь все это сразу и даже еще больше, — сказал он. — Ты мне доверяешь?
   — Я всегда доверяла тебе, мой парящий орел.
   Роджер снова поцеловал Блайд, и на этот раз она ответила на его поцелуй. Затем он осыпал поцелуями ее лицо, шею и плечи. Его рука осторожно спустилась по груди и животу и проскользнула между ее ног.
   — Утренняя роса уже здесь, — сказал он и услышал в ответ страстный стон.
   Блайд обхватила ногами его руку, не отпуская ее. Роджер схватил губами ее сосок и начал нежно посасывать его. Чувствуя, что Блайд вся дрожит от желания, он прошептал:
   — Раздвинь ноги.
   Она тут же исполнила его просьбу. Роджер встал перед ней на колени и провел своим восставшим естеством между ее ног.
   — Тебе будет больно, но это продлится совсем недолго. Прости меня.
   Одним резким движением он вошел в нее, а когда она вскрикнула, накрыл ее рот своими губами и целовал до тех пор, пока она не пришла в себя от боли. Он какое-то время не двигался, давая Блайд возможность привыкнуть к новому ощущению, затем начал совершать ритмичные движения бедрами.
   Повинуясь вековому инстинкту, Блайд обхватила его ногами за талию и в такт ему стала двигать бедрами, заставляя Роджера все глубже и глубже входить в ее лоно. Чувствуя сильнейшее желание, неожиданно проснувшееся в ней, Блайд громко застонала.
   — Давай парить вместе, моя маленькая бабочка, — услышала она голос Роджера.
   Невероятная волна наслаждения прокатилась по всему телу Блайд, заставляя его содрогаться в оргазме. Спустя мгновение Роджер присоединился к ней, и их тела начали биться в унисон.
   После этого они долго лежали неподвижно, пытаясь восстановить дыхание. Наконец Роджер перекатился на бок и поцеловал Блайд в щеку.
   — Закрывай глаза и спи, — сказал он.
   Она тут же закрыла глаза и, прижавшись к нему, стала засыпать.
   Он любит ее! Осознание это едва не лишило Роджера рассудка. Он смотрел на прекрасное и спокойное лицо своей жены. Хотя теперь не могло быть и речи о разводе, он не мог допустить, чтобы она узнала о его чувствах к ней. Женщины — коварные существа, и когда-нибудь Блайд использует против него это знание, как в свое время сделала Дарнел, Он не мог рисковать и еще раз испытывать такую боль.
   Да, ему трудно будет сделать это, но с завтрашнего дня дверь в его спальню будет закрыта для Блайд навсегда. Он не допустит ее ни в свою кровать, ни в свою жизнь.

Глава 12

   Роджер тупо смотрел на колонки цифр, но перед глазами у него стояла Блайд. Все его мысли были заняты ею. Он отшвырнул бумаги, встал из-за стола и подошел к окну.
   Сад и лужайки покрыл первый снег. На этой белой вуали сверкали яркие лучи солнца, отражаясь миллиардами искр. Красные гроздья рябины алели на белом фоне, создавая праздничное настроение.
   Прошло уже шесть недель с той ночи, когда он овладел своей женой. С тех пор он ни разу не прикоснулся к ней, но воспоминания о той ночи не отпускали его ни на мгновение.
   Первые две недели после того, как он объявил ей, что больше никогда не будет спать с ней, Блайд была обижена и игнорировала его. Он ожидал, что она снова начнет против него ценовую войну, но этого не произошло. Третью и четвертую недели она обращалась с ним подчеркнуто вежливо, а он вел себя словно медведь, загнанный в клетку, и был готов броситься на любого, кто осмеливался перейти ему дорогу.
   В начале последней недели Блайд заявила, что не собирается ехать с ним в Лондон. Естественно, он отказал ей, так как не мог появиться при дворе без жены. Граф Оксфордский, его давний враг, наверняка обвинит его в том, что он совершил новое убийство. Так что его жена обязательно должна была поехать с ним!
   Жена… Каждый раз, лежа в кровати, Роджеру казалось, что он ощущает подле себя ее манящее тело, чувствует аромат ее шелковистой кожи.
   Он прижал лоб к холодному оконному стеклу. Грумы уже выводили лошадей. Через час он и Блайд отправятся в Лондон. Оказавшись при дворе, Роджер сможет возобновить расследование убийства Дарнел и наконец снимет с себя ложные подозрения.
   Он вернулся за письменный стол и снова занялся счетами. Трудно было заранее сказать, сколько им придется пробыть во дворце, так что он собирался продолжать работать и там. Роджер был абсолютно уверен, что Блайд тоже не оставит дела, и не хотел, чтобы она получила перед ним преимущество.
   Когда все расчеты были закончены, он вышел из кабинета и увидел, что Блайд и Миранда стоят, обнявшись, в зале. Роджер прислушался к их разговору.
   — Мама Блайд, не оставляй меня, — плакала девочка.
   — Твоему папе нужна моя помощь при дворе, — отвечала Блайд, прижимая малышку к груди. — Ему понадобятся мои советы по многим важным вопросам. Но обещаю, я вернусь к Новому году и привезу тебе подарки. Может быть, мне даже удастся приехать к тебе и на Рождество.
   — Я буду очень скучать по тебе. — Миранда уткнулась лицом в плечо Блайд.
   — Я тоже буду скучать по тебе, — ответила Блайд, целуя девочку в лоб. — Хартвелл будет каждый день водить тебя в замок Деверэ, чтобы ты могла поиграть с Адамом. Правда, это будет здорово?
   — Да, мне это нравится.
   — А Боттомз обещал каждый день водить тебя на конюшню, — продолжала Блайд. — Обещай, что будешь носить Периклу и Аспазии морковку и другое угощение.
   Миранда утвердительно кивнула.
   — А кто будет рассказывать мне сказки на ночь?
   — Хартвелл, — ответила Блайд. — А когда я вернусь, то расскажу тебе очень много сказок и историй. Да, дай мне обещание, что не будешь трогать стопку золотых, которая растет у тебя в углу.
   Миранда снова кивнула.
   Конечно, подумал Роджер, повелитель углов будет посещать его дочь каждую ночь, потому что он сам видел, как Блайд давала золотые монеты гувернантке и мажордому.
   Было совершенно очевидно, что Блайд искренне любила Миранду. Из нее получится прекрасная мать, именно такая, какой он хотел видеть Дарнел.
   Роджер сделал шаг вперед, чтобы жена и дочь заметили его. Блайд поцеловала Миранду в лоб и подтолкнула к отцу, чтобы девочка попрощалась с ним.
   Роджер подхватил ее на руки и прижал к сердцу.
   — Папочка, не уезжай, — снова заплакала малышка.
   — Прости, дорогая, но у меня очень важные дела при дворе, — сказал Роджер. — Когда я вернусь, то обязательно привезу тебе подарок.
   — Мне не нужен подарок. — Миранда обвила его руками за шею. — Папочка, мне нужен ты.
   Сердце Роджера сжалось при этих словах. Он не заслуживал такой беззаветной любви этого ребенка. Ему страшно не хотелось покидать ее, но у него не было выбора. Только найдя настоящего убийцу Дарнел, он мог восстановить свое честное имя и прежнюю репутацию.
   — Сегодня довольно тепло для начала декабря, — объявил вошедший Боттомз. — Этот первый снег скоро растает. Лодки уже ждут вас у пристани.
   — Поцелуй папочку, — сказал Роджер дочери. Миранда обняла его и поцеловала, а потом подошла и поцеловала мачеху.
   Направляясь к выходу, Блайд оглянулась: Боттомз и Миранда смотрели им вслед, взявшись за руки, и махали ей.
   Блайд помахала им в ответ, а затем бросила прощальный взгляд на свой любимый сад. Ветви деревьев беззвучно зашевелились, прощаясь с ней.
   Роджер первым сел в лодку и помог Блайд забраться туда. Уже отплывая от берега, она обернулась, чтобы посмотреть на замок Дебре. Только Мать-Богиня знала, какие опасности.поджидали их при дворе.
   Утренний туман уже рассеялся, но воздух был влажным, отчего утро казалось еще холоднее. Внешне Блайд выглядела совершенно спокойной, но в ее душе бушевала настоящая буря. Она неотступно думала о сидящем рядом муже, с которым у нее ни разу не было близости со дня Хэллоуина.
   Но Блайд не унывала, потому что совсем скоро им придется делить одну спальню и одну кровать, так что Роджер вынужден будет дотрагиваться до нее. На самом деле ей не очень хотелось ехать в королевский дворец, потому что она знала, что носит под сердцем ребенка. Блайд улыбнулась, когда подумала, что ее гордый орел даже не догадывается о новом птенце в своем гнезде. Она намеренно ничего не сказала ему. Ей не хотелось завоевывать его любовь при помощи ребенка. Роджер был нужен ей самой.
   А что, если назвать ребенка Аристотелем? Аристотель Дебре! Если дать сыну имя в честь великого философа, учителя Александра Македонского, это наверняка наделит его мудростью. С другой стороны, еще лучше назвать его в честь Александра Великого, самого знаменитого воина в мире. Ведь Александр завоевал весь мир, и ее сын обязательно сделает то же самое.
   — Чему ты так радуешься? — спросил Роджер. — Мне казалось, что ты не хочешь ехать во дворец.
   — Я передумала, — ответила Блайд, отвлекаясь от своих мыслей. — Сегодня прекрасный день для путешествия, по реке.
   — Нравится капризничать?
   Блайд лишь улыбнулась в ответ. Она видела, что Роджер был рад, что они снова могут разговаривать. Бросив мимолетный взгляд на бумаги, которые он держал в руках, Блайд заметила:
   — Если бы ты на минуту отвлекся от дел, то смог бы насладиться прекрасными видами.
   — Боюсь, у меня нет таких математических способностей, как у тебя.
   — Трудности с расчетами?
   — Да. Цифры совершенно не хотят меня слушаться, — усмехнулся Роджер.
   — Я могла бы помочь, — предложила Блайд.
   — Не сомневаюсь, что у тебя получится, но я предпочитаю все делать самостоятельно, — насупился Роджер.
   — Тогда страдай самостоятельно, мой дорогой муженек.
   Эти слова вызвали у Роджера смех.
   — Моя маленькая бабочка, ты никогда не узнаешь, как я страдаю.
   Моя маленькая бабочка! Услышав это, Блайд почувствовала, как в ее сердце вновь возрождается надежда.
   И тут ее взору открылся королевский дворец, который сверкал на заснеженном берегу реки, как прекрасная жемчужина английской короны. Почти до самого горизонта тянулись сады и постройки.
   — Святой Свитун! — ахнула Блайд. — Сколько же людей живет здесь?
   — Когда королева находится в своей резиденции, тут собирается до тысячи человек.
   — И всем им нужна шерсть, чтобы защититься от холода зимой, и зерно, чтобы есть, — добавила она.
   — Насколько мне известно, — сказал Роджер, — монополией на снабжение королевского двора обладает твой отец.
   — Я вполне могла бы поставлять все это дешевле.
   Когда лодка пристала к пристани, Роджер сошел первым и подал руку Блайд. Затем он знаком приказал Хардвику принести их багаж.
   — Это огромное пространство объединяет десять замков, в которых сотни спален, кухонь, конюшен и садов. Здесь есть даже теннисные корты, — продолжил свой рассказ Роджер, беря Блайд под руку.
   — Я могу легко заблудиться здесь, — испугалась она.
   — Ты всегда можешь вызвать пажа, и он отведет тебя туда, куда захочешь, — объяснил Роджер.
   Дворец жил своей активной жизнью и был похож на небольшой город. Постоянно подъезжали и отъезжали экипажи, сновали слуги и чинно расхаживали люди, разодетые в дорогие одежды, украшенные драгоценными камнями.
   Крепко ухватив мужа за руку, Блайд смотрела по сторонам широко раскрытыми глазами. Когда Роджер вдруг остановился, она едва не налетела на преградившего им путь высокого мужчину средних лет. Он был одет в малиновый жакет, такого же цвета штаны и шляпу с длинными перьями и серебряными бляшками. На ногах у незнакомца были испанские кожаные сапоги. Рассмотрев его как следует, Блайд подумала, что мужчина похож на петуха.
   — Так ты все-таки вернулся? — надменно спросил незнакомец, холодно глядя на Роджера.
   — Нет, Оксфорд, — процедил сквозь зубы Роджер, — тебе это кажется. Ты просто стоишь здесь и разговариваешь сам с собой.
   Эдвард де Вер, седьмой герцог Оксфордский, догадалась Блайд. Она слышала, что этот человек враждует с ее мужем и что именно он участвовал в его аресте.
   — Похоже, тюрьма не лишила тебя чувства юмора, — заметил де Вер, затем он посмотрел на Блайд и спросил: — Значит, твоей следующей жертвой должна стать дочь Деверэ?
   Рука Роджера потянулась за шпагой, но Блайд удержала мужа от необдуманного шага.
   — Лорд де Вер, речное путешествие утомило меня, — произнесла она с натянутой улыбкой. — Если вы позволите нам пройти, то я с радостью отправлюсь в свою спальню и немного отдохну.
   Герцог Оксфордский слегка поклонился и сказал:
   — Леди Дебре, это вы должны уступить мне дорогу. Какой грубый и неприятный человек, подумала Блайд.
   Вокруг них было полно места, а они стояли и препирались, кто должен уступить дорогу! Было совершенно очевидно, что Оксфорд намеренно пытался затеять ссору.
   — И ты хочешь уступить ему? — спросила Блайд мужа.
   — Ни за что на свете! — вспыхнул Роджер.
   — Тогда мы не сдвинемся с места, — сказала она и незаметно положила правую руку на сердце. — Мне кажется, погода начала меняться, — как бы невзначай заметила Блайд и, коснувшись указательным пальцем губ, направила его в сторону герцога Оксфордского.
   Внезапный порыв ветра сорвал пышную шляпу с головы герцога и понес ее по лужайке. Бормоча под нос ругательства, тот бросился догонять свой роскошный головной убор, который на большой скорости катился в сторону реки.
   Блайд повернулась к мужу и с довольной улыбкой спросила:
   — Что мы сделаем в первую очередь — отправимся в свою комнату или разыщем Блисс?
   — Это ты сделала?
   — Что именно?
   — Ладно, не обращай внимания, — махнул рукой Роджер. — Сначала мы отправимся в нашу комнату. Блисс и твои родственники очень скоро узнают о нашем прибытии.
   Роджер, который знал дворец как свои пять пальцев, уверенно повел Блайд по коридорам и длинным галереям. Мимо проходили слуги, одетые в голубые костюмы. Они несли подносы с едой. Небольшая армия пажей доставляла горячие угли в комнаты своих хозяев, чтобы разжечь камины.
   Придворные кавалеры радостно приветствовали Роджера и кланялись, чтобы поцеловать руку его молодой жене. Блайд смотрела на них во все глаза. Ее отец всегда одевался довольно просто и предпочитал черный цвет, как, впрочем, и муж, а все эти мужчины при дворе были разряжены, как яркие экзотические птицы. Вид их вычурных нарядов и украшений буквально заворожил Блайд.
   Внезапно ей стало немного страшно от мысли, что она никогда не сможет привыкнуть к придворной жизни. Она чувствовала себя здесь совсем чужой. Вероятно, Блисс тоже несчастна в этом окружении, подумала Блайд.
   Судя по всему, Роджер вернул себе положение фаворита: его спальня была огромных размеров и поражала пышностью убранства. В комнате стояла высокая кровать с плотным балдахином, который хорошо защищал от зимних сквозняков. Около окна с видом на Темзу располагался письменный стол. Все это свидетельствовало о том, что Елизавета скучала по Роджеру, подумала Блайд.
   — Здесь очень мило, — заметила она.
   — Я рад, что тебе понравилось, — улыбнулся жене Роджер.
   В комнату вошли Хардвик и Дейзи в сопровождении длинной вереницы пажей, которые несли багаж. Каждый из слуг получил от Роджера по мелкой монете. Наблюдая за всем этим, Блайд подумала, что ей следует постоянно носить с собой кошелек. Деньги были необходимы при дворе, если ты хотел получить какую-либо услугу, причем качество этой услуги напрямую зависело от размера вознаграждения.
   — Милорд, мы можем начать распаковывать вещи или вы хотите сначала отдохнуть? — спросил Хардвик.
   Но тут дверь распахнулась и в комнату ворвалась Блисс.
   — Сестренка! — закричала девушка, бросаясь Блайд на шею.
 
   — Я очень скучала по тебе, — призналась та.
   Тут Блайд заметила бабушку и дедушку, стоявших в дверях, и подошла, чтобы обнять их тоже.
   — Елизавета уже несколько раз спрашивала, когда ты приедешь, — сказал Роджеру герцог Ричард. — Она с нетерпением ждет встречи со своим парящим орлом.
   Роджер улыбнулся, польщенный таким вниманием. Он дал распоряжение Хардвику заняться вещами и сказал:
   — Я засвидетельствую свое почтение королеве, а потом схожу на конюшню, чтобы проверить, как дела у Ахилла и Гектора. Вы пойдете со мной? — спросил он, обращаясь к герцогу Ричарду.
   Тот кивнул и направился к двери.
   — Увидимся вечером, дорогая, — сказала бабушка Чесси, целуя Блайд в щеку. — Тебе нужно хорошенько отдохнуть. Мне кажется, у тебя усталый вид.
   Блайд согласно кивнула.
   — А что ты наденешь вечером? — спросила герцогиня. — Ты же понимаешь, как важно произвести первое впечатление. Надень что-нибудь заметное.
   Когда все ушли, Блайд и ее младшая сестра сели рядышком на край кровати и обнялись.
   — Как ты умудряешься не заблудиться здесь? — спросила Блайд.
   — Этому и ты быстро научишься.
   — А какая она?
   — Королева? — уточнила Блисс. — Она великая и невероятная, но у нее очень скверный характер.
   — Она сердилась на тебя? — спросила Блайд.
   Блисс покачала головой и задорно подмигнула сестре.
   — Ты же знаешь, как я умею влиять на людей. Это дар, которым наградила меня Мать-Богиня… А дедушка не разрешает молодым людям приближаться ко мне, — вдруг пожаловалась Блисс. — Он еще строже, чем наш отец. А как твоя семейная жизнь?
   Блайд посмотрела в бездонные фиалковые глаза сестры, и переживания последних двух месяцев навалились на нее непереносимым грузом. Она разрыдалась.
   — Что такое? — Блисс погладила сестру по голове. — Не плачь, сестренка, а то дождь пойдет.
   — Мне стало легче оттого, что ты дотронулась до меня, — сказала Блайд сквозь слезы.
   — А теперь расскажи мне о своих горестях, и тебе станет еще легче.
   — Семья моего мужа игнорирует меня, — начала Блайд. — Кроме Миранды, которую я люблю всем сердцем.
   — И?..
   — Однажды вечером к нам в дом заявились любовницы моего мужа, — продолжала Блайд поникшим голосом.
   — Надеюсь, бывшие любовницы? — спросила Блисс. — Кто они?
   — Сара Ситуэлл и Рода Беллоуз.
   — Ты хочешь сказать, леди Урода?
   Блайд улыбнулась.
   — А что еще тревожит тебя?
   — Роджер меня не любит, — призналась Блайд. — Он хотел развестись со мной, но все-таки один раз мы делили с ним постель. После этого он ни разу не впустил меня к себе в спальню.
   — Вот негодяй, клянусь Гиппократом! — вознегодовала Блисс.
   — Это еще не все.
   Блисс наклонила голову и приготовилась внимательно слушать.
   — Дело в том, что я… я жду ребенка, но муж об этом не знает.
   — Мне только недавно исполнилось шестнадцать. Я слишком молода, чтобы становиться тетей, — произнесла Блисс, забавно подражая их бабушке Чесси.
   Блайд не смогла сдержать смех, а вот Блисс оставалась серьезной.
   — Если говорить искренне, — сказала она, — то Роджер не ребенок и должен понимать, что это могло произойти.
   — Так как мы провели вместе лишь одну ночь, он вряд ли рассчитывает, что я могла забеременеть.
   — Послушай, Мать-Богиня избирает для своих дочерей разные пути, — сказала Блисс. — Она могла сделать это, чтобы парящий орел навсегда остался рядом со своей бабочкой.
   — Я люблю тебя, — улыбнулась Блайд, кладя голову на плечо сестры.
   — Никогда в этом не сомневалась, — улыбнулась в ответ Блисс. — Когда ты собираешься сообщить Роджеру радостное известие?
   — Не знаю, может быть, когда мы вернемся в замок Дебре.
   — Чем раньше, тем лучше, — резонно заметила Блисс. — В противном случае ты изведешь себя ненужными тревогами.
   — Мне не хватает смелости, — вздохнула Блайд.
   — К сожалению, мне пора возвращаться к королеве, — сказала Блисс. — Но мы увидимся вечером. О, у меня есть для тебя небольшой сюрприз, который я собираюсь показать тебе завтра утром. Ты сможешь отлучиться ненадолго?
   — Роджер не станет запрещать мне видеться с тобой. А что это такое?
   — Пока не могу сказать. — Блисс поцеловала сестру в щеку и поднялась с кровати. — Ты сама должна все увидеть и почувствовать.
   С этими словами она ушла, а Блайд подошла к окну и устремила взгляд в сторону Темзы. Она не могла поверить, что находится во дворце, а вечером будет представлена самой королеве Англии. Разве она сможет уснуть, когда впереди ее ждет такое испытание? Возбуждение было слишком велико, чтобы заняться расчетами, и Блайд с сожалением вспомнила об оставленном в письменном столе дневнике своей свекрови.
   Некоторое время спустя она стояла перед зеркалом и придирчиво изучала свое отражение. Черное бархатное платье с низким квадратным вырезом выглядело очень элегантно. Кроме креста Вотана и обручального кольца в виде бабочки, других украшений на Блайд не было. Эта простота и изысканность подчеркивали ее природную красоту.
   — Тебе бы следовало надеть более яркое платье, — заметила Дейзи. — Разве ты не хочешь затмить всех этих придворных красоток?
   — Я хочу произвести впечатление только на королеву, — ответила Блайд.
   — В этом платье у тебя ничего не получится. Давай я помогу тебе переодеться в красное.
   Блайд отрицательно покачала головой:
   — Напротив, Елизавета оценит мой мудрый выбор.
   — Почему ты так думаешь?
   — Елизавете шестьдесят один год, и ей вряд ли понравится компания ярко одетой восемнадцатилетней женщины, — ответила Блайд. — Всеобщее внимание должно быть приковано к ней, а не ко мне.