Страница:
— А что случилось с лягушонком? — спросила Миранда. — Он рассердился на то, что его обманули?
— Сейчас расскажу. Поздно ночью лягушонок позвал принцессу и напомнил, что она обещала выйти за него замуж. Принцесса тут же открыла лягушонку дверь и впустила его в дом. Она согрела его у очага, но лягушонок все равно был очень грустным. «Принцесса, я умираю, — проквакал он. — Поцелуй меня хотя бы один раз перед смертью».
— Фу-фу! — сморщила носик Миранда. Блайд улыбнулась и продолжила:
— Принцесса взяла лягушонка в руки и сказала: «О, лягушонок, хозяин волшебной воды, я обещала выйти за тебя замуж и сделаю это, если ты доживешь до утра. Но если ты умрешь, возьми с собой на небо мой поцелуй». Принцесса наклонила голову и поцеловала лягушонка.
— Неужели она действительно поцеловала уродливого лягушонка?! — вскричала Миранда.
Блайд кивнула:
— Она дала клятву и не могла нарушить се. Но тут произошло чудо. Как только принцесса поцеловала лягушонка, тот превратился в прекрасного принца. А утром принц и принцесса поженились. После этого они жили долго и счастливо.
— Ах, какая прекрасная история! — Миранда восхищенно захлопала в ладоши.
— Мы должны всегда помнить, что внешность бывает обманчива, — наставительно сказала Блайд. — Те, кто умеет любить и быть преданным, всегда получают достойную награду.
Почувствовав, что кто-то смотрит на нее, Блайд обернулась и увидела мужа. Их глаза встретились. Во взгляде Роджера было столько тепла, что Блайд почувствовала, как слабеет в коленях.
— Папочка, мама Блайд рассказала мне сказку! — воскликнула Миранда, увидев отца.
— Да, я слышал. — Роджер подошел к кровати. — Разве я смогу теперь рассказать лучше?
Блайд поцеловала малышку в щечку и встала.
— Милорд, вам ничего не нужно делать лучше, — с улыбкой произнесла она. — Миранда будет любить тебя, какую бы историю ты ни рассказал, потому что это будет твоя история. — Она сделала ударение на слове «твоя». — Спокойной ночи, малышка. Завтра я расскажу тебе о короле Дроздобо роде.
Направляясь к двери, Блайд едва удержалась от смеха, услышав удивленный вопрос Роджера:
— А где ночной колпак?
— Мне мама Блайд разрешила, — невозмутимо ответила Миранда. — Теперь она главная.
— А в чем еще она главная? — спросил Роджер дочурку. — Мама Блайд будет сидеть рядом с тобой ночь напролет, если ты простудишься и заболеешь?
— Я не заболею, — парировала девочка. — А если и заболею, то выпью воды из волшебного колодца. Мы пошлем за ней Хартвелл…
Придя к себе в спальню, Блайд переоделась в ночную рубашку и, встав у окна, принялась расчесывать волосы. Прошедший день был самым счастливым в ее замужней жизни, которая, правда, длилась всего три дня. Благодаря Миранде она почувствовала себя нужной и этой семье, и дому Дебре.
Блайд вдруг услышала звон своего любовного колокольчика. Ее муж был самым желанным для нее мужчиной. О, если бы только ей удалось переспать с ним…
В этот момент дверь распахнулась и в спальню вошел Роджер. Он долго смотрел на соблазнительное тело Блайд, едва прикрытое полупрозрачной тканью, и потом с насмешкой в голосе сказал:
— Значит, ночной колпак отменяется?
— Я сама всегда ненавидела эти ночные колпаки, — с улыбкой ответила Блайд. — Мы с Блисс просто изводили миссис Эшмол своим неповиновением.
— Спасибо, что была так добра с моей дочерью, — с чувством проговорил Роджер. — Ей всегда не хватало материнской ласки.
— Миранда — чудный ребенок. С ней очень легко найти общий язык.
Постепенно выражение лица Роджера начало меняться от ласкового до равнодушного и в конце концов стало сердитым. Видимо, за эти короткие три дня он настолько привык к присутствию Блайд, что забывал постоянно носить свою непроницаемую маску.
— Ты опять сбила мои цены, — с упреком сказал Роджер. Блайд приподняла брови и сладким голоском проворковала:
— Мужчины, которые проводят время, нюхая гардении, редко преуспевают в делах.
— Ты хочешь нас разорить? — спросил Роджер, игнорируя ее выпад.
— Милорд, здесь нет ничего личного. Вам следует лишь смиренно принять поражение.
— Никогда.
Я тоже не собираюсь сдаваться.
— В этом случае я хочу тебе кое-что сообщить, — заявил Роджер со злобной усмешкой. — Завтра утром Родейл и Хибберт обязательно придут, чтобы встретиться с тобой.
— Ты знаешь, как зовут моих агентов? — удивилась Блайд.
— Они обязательно придут сюда, чтобы сообщить о том, что я снова снизил цены, — Роджер довольно улыбнулся. — К сожалению, ты не сможешь с ними встретиться, потому что тебя не будет дома.
— А где я буду?
— Завтра я собираюсь на конную ярмарку и… — Роджер замолчал, а затем продолжил: — Я думал, что ты поедешь со мной и Мирандой. Там мы проведем целый день.
Блайд почувствовала прилив радости. От этого неожиданного приглашения на глазах у нее навернулись слезы. «Никогда не будь слишком доступной», — вспомнилось ей предупреждение бабушки. Что ж, большого вреда не будет, если она немного покапризничает.
— Дай мне подумать. — Блайд прижала к губам указательный палец и сделала вид, что вспоминает свое расписание. — Кажется, я…
— Ты не обязана отменять из-за меня свои дела, — тут же перебил ее Роджер.
— Из-за тебя, конечно, но Миранда…
— Миранда в любом случае поедет со мной.
— А кто будет присматривать за ней?
— Миссис Хартвелл.
— В тебе нет ни капли сочувствия к пожилой женщине. — Блайд укоризненно покачала головой. — Было бы слишком жестоко заставлять се ехать верхом.
— Значит, ты поедешь с нами? Блайд согласно кивнула.
— Тогда спокойной ночи. Роджер развернулся и вышел.
— Спокойной ночи, мой орел, — едва слышно прошептала Блайд.
Она не легла в постель, а села за письменный стол и написала своим агентам подробные инструкции, касающиеся последнего снижения компанией мужа цен. Пока она будет на ярмарке, Дейзи доставит письмо в дом Деверэ, а отец передаст его агентам. И ни одна душа в доме Дебре ничего не заподозрит.
Как непредусмотрительно поступил Роджер, раскрыв перед ней свои планы! С другой стороны, она опять теряла доходы. Но Блайд не могла удержать торжествующей улыбки: завтра настанет день ее победы. Вечером Роджер уже ничего не успеет сделать, чтобы избежать неминуемых убытков.
Глава 7
— Сейчас расскажу. Поздно ночью лягушонок позвал принцессу и напомнил, что она обещала выйти за него замуж. Принцесса тут же открыла лягушонку дверь и впустила его в дом. Она согрела его у очага, но лягушонок все равно был очень грустным. «Принцесса, я умираю, — проквакал он. — Поцелуй меня хотя бы один раз перед смертью».
— Фу-фу! — сморщила носик Миранда. Блайд улыбнулась и продолжила:
— Принцесса взяла лягушонка в руки и сказала: «О, лягушонок, хозяин волшебной воды, я обещала выйти за тебя замуж и сделаю это, если ты доживешь до утра. Но если ты умрешь, возьми с собой на небо мой поцелуй». Принцесса наклонила голову и поцеловала лягушонка.
— Неужели она действительно поцеловала уродливого лягушонка?! — вскричала Миранда.
Блайд кивнула:
— Она дала клятву и не могла нарушить се. Но тут произошло чудо. Как только принцесса поцеловала лягушонка, тот превратился в прекрасного принца. А утром принц и принцесса поженились. После этого они жили долго и счастливо.
— Ах, какая прекрасная история! — Миранда восхищенно захлопала в ладоши.
— Мы должны всегда помнить, что внешность бывает обманчива, — наставительно сказала Блайд. — Те, кто умеет любить и быть преданным, всегда получают достойную награду.
Почувствовав, что кто-то смотрит на нее, Блайд обернулась и увидела мужа. Их глаза встретились. Во взгляде Роджера было столько тепла, что Блайд почувствовала, как слабеет в коленях.
— Папочка, мама Блайд рассказала мне сказку! — воскликнула Миранда, увидев отца.
— Да, я слышал. — Роджер подошел к кровати. — Разве я смогу теперь рассказать лучше?
Блайд поцеловала малышку в щечку и встала.
— Милорд, вам ничего не нужно делать лучше, — с улыбкой произнесла она. — Миранда будет любить тебя, какую бы историю ты ни рассказал, потому что это будет твоя история. — Она сделала ударение на слове «твоя». — Спокойной ночи, малышка. Завтра я расскажу тебе о короле Дроздобо роде.
Направляясь к двери, Блайд едва удержалась от смеха, услышав удивленный вопрос Роджера:
— А где ночной колпак?
— Мне мама Блайд разрешила, — невозмутимо ответила Миранда. — Теперь она главная.
— А в чем еще она главная? — спросил Роджер дочурку. — Мама Блайд будет сидеть рядом с тобой ночь напролет, если ты простудишься и заболеешь?
— Я не заболею, — парировала девочка. — А если и заболею, то выпью воды из волшебного колодца. Мы пошлем за ней Хартвелл…
Придя к себе в спальню, Блайд переоделась в ночную рубашку и, встав у окна, принялась расчесывать волосы. Прошедший день был самым счастливым в ее замужней жизни, которая, правда, длилась всего три дня. Благодаря Миранде она почувствовала себя нужной и этой семье, и дому Дебре.
Блайд вдруг услышала звон своего любовного колокольчика. Ее муж был самым желанным для нее мужчиной. О, если бы только ей удалось переспать с ним…
В этот момент дверь распахнулась и в спальню вошел Роджер. Он долго смотрел на соблазнительное тело Блайд, едва прикрытое полупрозрачной тканью, и потом с насмешкой в голосе сказал:
— Значит, ночной колпак отменяется?
— Я сама всегда ненавидела эти ночные колпаки, — с улыбкой ответила Блайд. — Мы с Блисс просто изводили миссис Эшмол своим неповиновением.
— Спасибо, что была так добра с моей дочерью, — с чувством проговорил Роджер. — Ей всегда не хватало материнской ласки.
— Миранда — чудный ребенок. С ней очень легко найти общий язык.
Постепенно выражение лица Роджера начало меняться от ласкового до равнодушного и в конце концов стало сердитым. Видимо, за эти короткие три дня он настолько привык к присутствию Блайд, что забывал постоянно носить свою непроницаемую маску.
— Ты опять сбила мои цены, — с упреком сказал Роджер. Блайд приподняла брови и сладким голоском проворковала:
— Мужчины, которые проводят время, нюхая гардении, редко преуспевают в делах.
— Ты хочешь нас разорить? — спросил Роджер, игнорируя ее выпад.
— Милорд, здесь нет ничего личного. Вам следует лишь смиренно принять поражение.
— Никогда.
Я тоже не собираюсь сдаваться.
— В этом случае я хочу тебе кое-что сообщить, — заявил Роджер со злобной усмешкой. — Завтра утром Родейл и Хибберт обязательно придут, чтобы встретиться с тобой.
— Ты знаешь, как зовут моих агентов? — удивилась Блайд.
— Они обязательно придут сюда, чтобы сообщить о том, что я снова снизил цены, — Роджер довольно улыбнулся. — К сожалению, ты не сможешь с ними встретиться, потому что тебя не будет дома.
— А где я буду?
— Завтра я собираюсь на конную ярмарку и… — Роджер замолчал, а затем продолжил: — Я думал, что ты поедешь со мной и Мирандой. Там мы проведем целый день.
Блайд почувствовала прилив радости. От этого неожиданного приглашения на глазах у нее навернулись слезы. «Никогда не будь слишком доступной», — вспомнилось ей предупреждение бабушки. Что ж, большого вреда не будет, если она немного покапризничает.
— Дай мне подумать. — Блайд прижала к губам указательный палец и сделала вид, что вспоминает свое расписание. — Кажется, я…
— Ты не обязана отменять из-за меня свои дела, — тут же перебил ее Роджер.
— Из-за тебя, конечно, но Миранда…
— Миранда в любом случае поедет со мной.
— А кто будет присматривать за ней?
— Миссис Хартвелл.
— В тебе нет ни капли сочувствия к пожилой женщине. — Блайд укоризненно покачала головой. — Было бы слишком жестоко заставлять се ехать верхом.
— Значит, ты поедешь с нами? Блайд согласно кивнула.
— Тогда спокойной ночи. Роджер развернулся и вышел.
— Спокойной ночи, мой орел, — едва слышно прошептала Блайд.
Она не легла в постель, а села за письменный стол и написала своим агентам подробные инструкции, касающиеся последнего снижения компанией мужа цен. Пока она будет на ярмарке, Дейзи доставит письмо в дом Деверэ, а отец передаст его агентам. И ни одна душа в доме Дебре ничего не заподозрит.
Как непредусмотрительно поступил Роджер, раскрыв перед ней свои планы! С другой стороны, она опять теряла доходы. Но Блайд не могла удержать торжествующей улыбки: завтра настанет день ее победы. Вечером Роджер уже ничего не успеет сделать, чтобы избежать неминуемых убытков.
Глава 7
Блайд стояла перед окном спальни и пристально вглядывалась в начинающий светлеть горизонт. Ясное небо, с которого еще не успели исчезнуть все звезды, обещало теплый, солнечный день. Такая погода как нельзя лучше подходила для семейной поездки на ярмарку.
— Святой Свитун, унеси меня и Роджера на крыльях любви, — тихо молилась Блайд. — Великая Мать-Богиня, пусть сегодня мы с моим мужем станем одним целым.
Восток окрасился оранжевыми и ярко-розовыми тонами, предвещающими появление солнца.
Тебя выбираю я!
Блайд прикоснулась к кресту Вотана и улыбнулась: пророчество ее матери начинало сбываться. Признаки того, что муж готов смягчиться по отношению к ней, становились заметнее с каждым днем. Роджер привык к ее присутствию в его доме всего за неделю, а когда пройдет месяц, ее возлюбленный наверняка с радостью примет ее в своей спальне.
Хотя дом Деверэ находился совсем рядом с замком Роджера, Блайд казалось, что ее детство отделяет от нее целая вечность. Она смотрела на спокойные, подернутые утренней дымкой воды Темзы, и ее сердце сжималось от тоски по дому. Она любила лето и солнце, поэтому в холодное время года всегда становилась немного грустной.
В день осеннего равноденствия, который должен был наступить всего через три дня, ночь сравняется с днем, а потом будет становиться все длиннее и длиннее. Блайд знала, что ее мать всегда по-особому относится к этому дню, потому что девятнадцать лет назад в этот день она стала женой человека, который подарил ей счастье и спокойствие в своем доме. Он был изрядным скептиком, но не препятствовал своей жене соблюдать обряды друидов в своем саду. Блайд улыбнулась при мысли, что королева Елизавета и весь двор были бы шокированы, узнав о том, что богатейший человек в Англии женат на язычнице. С другой стороны, подобное открытие совсем не было смешным и грозило большой опасностью. Ей самой нужно постоянно, помнить об этом и соблюдать осторожность. К тому же Блайд совсем не была уверена, что Роджер отнесется к ее верованиям с таким же пониманием, как и отец.
Тихий звон колокольчика привлек к себе внимание Блайд. Легкий ветерок, живший в ветвях старой ивы, всегда был рядом с ней. «Иди, Роджер, — звенел колокольчик, — отдай свое сердце Блайд».
В этот момент тишину раннего утра нарушил звонкий детский голосок.
— Мама Блайд! — с криком в спальню вбежала Миранда. — Лорд Перпендикуляр оставил новый золотой в моем углу! Моя стопка монет начала расти!
— Конечно, глупышка, я же говорила, что он придет. — Блайд опустилась на одно колено, чтобы обнять девочку.
В дверях спальни показалась заспанная миссис Хартвелл, а следом за ней Роджер.
— Что случилось? — сердито спросил он, входя в спальню жены.
Он был без рубашки, а его бедра плотно обтягивали идеально сидящие черные бриджи. Блайд невольно залюбовалась красотой его мускулистой фигуры. Не требовалось большого воображения, чтобы представить, как он будет выглядеть обнаженным.
— Миледи, простите мою нерасторопность, — запричитала миссис Хартвелл. — Миранда выскочила за дверь так быстро, что я не успела остановить ее.
— Моя стопка золотых начала расти, — повторила малышка, не обращая внимания на царивший вокруг нее переполох.
— Все в порядке, — попыталась успокоить всех Блайд. — Миссис Хартвелл, вы и не могли успеть за этой пятилетней попрыгуньей. А ты, — она обратилась к Миранде, — иди к себе и как следует отдохни. Ты же не хочешь быть сонной, когда поедешь сегодня на ярмарку пони.
— Пони! — Девочка в восторге захлопала в ладоши и в сопровождении гувернантки покинула комнату.
Блайд повернулась к Роджеру. Ее взгляд невольно остановился на его широкой обнаженной груди, покрытой темными волосами.
— Неужели ты думаешь, что сообщение о покупке пони уложит Миранду обратно в постель? — со смехом спросил Роджер, подходя ближе. — Что так обрадовало ее в такую рань?
— Лорд Перпендикуляр, дух углов, оставил золотую монету на той, которую Миранда посадила в углу своей спальни, — объяснила Блайд, стараясь не смотреть на мужа.
А он, в свою очередь, не мог отвести взгляда от ее грудей, ясно различимых под полупрозрачной тканью. Роджер решительно притянул Блайд к себе.
Их тела соприкоснулись, и Блайд с наслаждением вдохнула исходящий от мужа аромат лавровой воды. Она подняла голову, чтобы посмотреть в его голубые глаза, и в этот момент Роджер наклонился и накрыл ее губы своими.
Растворившись в его нежном поцелуе, Блайд слышала тонкое позвякивание любовного колокольчика: «Иди, Роджер, отдай свое сердце Блайд».
— Как хорошо, — прошептал Роджер.
Блайд обвила его руками за шею, а он еще крепче прижал ее к себе. Она инстинктивно приоткрыла рот, словно приглашая его язык проникнуть туда, как вдруг Роджер резко отстранился от нее.
— Я хотел сделать это со дня нашей помолвки, — признался он немного охрипшим голосом. На его лице отразилась внутренняя борьба. — Но этого больше не повторится… Будь готова к одиннадцати. Мы пообедаем в Лондоне на обратном пути.
Не сказав больше ни слова, он вышел и плотно закрыл за собой дверь.
Суди о мужчине по тому, что он делает, а не по тому, что он говорит…
Только что случившееся было явным прогрессом в их отношениях, с удовлетворением подумала Блайд.
Без десяти одиннадцать она была уже полностью одета и еще раз взглянула на себя в зеркало. Сегодня ей хотелось выглядеть особенно хорошо, поэтому она надела нарядное платье фиолетового цвета и высокие кожаные сапоги для верховой езды. Вместо подходящего к платью бархатного плаща Блайд отдала предпочтение простой шерстяной накидке. Как говорил ее отец, если выглядишь слишком богато, то рискуешь навлечь на себя неприятности. Ей предстояло отправиться на ярмарку, которую посещали не только знатные люди, но и простые горожане, так что не выделяться в толпе было более уместно.
— Дейзи, отвези эти письма в дом моего отца, как только я уеду, — приказала Блайд, передавая фрейлине письмо для отца и деловые записки для торговых агентов. — Постарайся, чтобы слуги его светлости тебя не видели.
— Будет сделано, — ответила Дейзи, пряча письма в карман.
Роджер и Миранда уже ждали Блайд внизу. Возбужденная предстоящей покупкой, девочка не могла устоять на месте и скакала вокруг отца, изображая наездницу.
На улице два грума держали под уздцы лошадей. Блайд села верхом на Ахилла, а Роджер — на своего коня. Затем он подхватил Миранду на руки и усадил в седло позади себя.
— Грумы поедут с нами? — спросила Блайд, увидев, что слуги тоже садятся верхом.
— Они будут охранять наших лошадей и покупки, — ответил Роджер. — Ты уже бывала на ярмарках?
Блайд отрицательно покачала головой: обычно торговцы приводили лошадей в дом Деверэ, и отец не утруждал себя разъездами по ярмаркам.
— В таких местах вещи очень быстро меняют хозяев, — пояснил Роджер.
— Но это же воровство! — возмутилась Блайд.
— Увы, не все в Англии могут похвастать тем, что их отцом является сам царь Мидас, — улыбнулся Роджер.
— Воровство не имеет оправдания, — упрямо произнесла Блайд.
— Воровство — вещь относительная, — возразил Роджер. — Ты, например, обкрадываешь меня, лишая доходов от торговли зерном и шерстью.
— Это не преступление, а способ ведения торговых дел.
Желая избежать ссоры, Блайд замолчала и стала сосредоточенно смотреть на дорогу. Осенний солнечный день как нельзя лучше подходил для этого первого семейного выезда. Легкий ветерок шевелил пожелтевшие листья на деревьях, на пронзительно голубом небе не было видно ни облачка.
— Как зовут твою лошадь? — спросила у Блайд Миранда.
— Ахилл.
— Похоже на имя жеребца.
— Да, но это кобыла. — Блайд посмотрела на Роджера и спросила: — А как зовут твоего коня?
— Гектор. Блайд засмеялась.
— Что здесь смешного? — удивилась Миранда.
— Согласно древней легенде, Гектор и Ахилл были великими воинами и заклятыми врагами, — объяснила Блайд. — Во время Троянской войны они схватились в смертельной битве.
— И кто победил?
— Ахилл взял Гектора в плен, — ответила Блайд и кокетливо улыбнулась мужу, который тут же напустил на себя невозмутимый вид.
— А.как мне назвать моего пони? — спросила девочка.
— О, это невозможно узнать до того, как ты его увидишь. Как только ты поймешь, что пони должен стать твоим, имя само придет тебе на ум.
Вскоре они подъехали к окраине Лондона, где располагалась ярмарка.
— Мы уже приехали? — спросила Миранда. Ее возбуждение нарастало по мере того, как они приближались к месту торговли.
— Хватит вертеться, — приказал дочери Роджер. — Ты заставляешь Гектора нервничать.
— А Ахилл всегда спокоен, что с ним ни делай, — сказала малышка и надула губки.
— Женщины всегда спокойнее мужчин, — заметил Роджер.
— Если не сталкиваются с непредсказуемым, — добавила Блайд.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Роджер.
— Женщины всегда могут предвидеть, как поведет себя мужчина в той или иной ситуации, — ответила Блайд. — А мужчины никогда не знают, как поведет себя женщина.
— Весьма разумно, — кивнул Роджер. — Ты унаследовала рассудительность своего отца.
— Тебе нравится все, что я унаследовала? — насмешливо спросила Блайд.
— Нет. Твоя страсть к торговле иногда раздражает меня.
— Мама Блайд, а какую историю ты расскажешь мне сегодня перед сном? — перебила разговор Миранда.
— Сегодня твой папа расскажет тебе историю, — ответила Блайд. — А вот завтра я расскажу тебе, как цветы получили свои имена.
— О, не могу дождаться завтра! — воскликнула девочка и, немного помолчав, добавила: — Папа, а ты о чем расскажешь?
— Если я скажу тебе сейчас, — улыбнулся Роджер, — то вечером тебе будет неинтересно.
Ярмарка располагалась на северо-западной окраине Лондона, прямо за городской стеной. Вокруг высились леса и простирались поля, по которым ветер гнал опавшую листву.
Казалось, весь Лондон собрался на ярмарку. Вокруг было шумно и многолюдно. В середине ярмарочной площади торговали хлебом, сыром, овощами, зеленью и прочей снедью. Торговцы лошадьми расположились ближе к городской стене. Они образовали длинные ряды, в которых любой мог найти себе коня по карману.
Роджер спешился, снял с седла дочь, а потом помог Блайд сойти с коня. Он отдал, поводья груму и сказал, обращаясь к Миранде:
— Видишь, малышка, как здесь много людей. Обещай, что все время будешь держать маму Блайд за руку. Обещаешь?
Миранда кивнула и спросила:
— А где пони?
— Может быть, сначала ты хочешь поесть? Купить тебе пирожок или апельсин?
— Нет. — Девочка решительно покачала головой. — Я хочу найти моего пони.
— Леди Блайд, наверное, проголодалась, — не унимался Роджер.
— О, я не смогу съесть ни кусочка, пока Миранда не найдет пони, — улыбнулась Блайд, с умилением глядя на выражение благодарности, появившееся при этих словах на лице девочки.
Взявшись за руки, все трое углубились в людской водоворот. За ними неотступно следовал грум, который должен был охранять предстоящие покупки.
Все с интересом разглядывали лошадей, которых на ярмарке было великое множество: белые, вороные, в яблоках, пегие, с пятнами.
Направляясь к торговцам пони, Блайд посмотрела на небо. Оно оставалось безоблачным, но странное предчувствие заставило ее вздрогнуть. Показалось, что на землю упала черная тень.
— Что-то не так? — спросил Роджер у. Блайд.
— Н-нет. Я просто не привыкла к такому множеству людей вокруг, — ответила она.
Когда до пони оставалось всего несколько шагов, Блайд несильно сжала руку Миранды и сказала:
— Сейчас мы будем смотреть пони. Остановись тогда, когда сердце подскажет тебе, что это животное предназначено для тебя. Ты меня поняла?
Миранда кивнула.
Тем временем Роджер вышел вперед, и многие лондонцы останавливались, чтобы поприветствовать его. Блайд почувствовала гордость за то, что ее мужа так высоко ценят. Слава Богу, никто не обращал внимания ни на нее, ни на Миранду.
Девочка медленно шла мимо торговых рядов. Несколько раз она останавливалась, внимательно разглядывала то или иное животное, но всякий раз отрицательно качала головой. Они дошли до края одного ряда и двинулись вдоль второго, как вдруг Миранда остановилась напротив двух пони, стоявших в одном загоне.
— Вот, мама Блайд, — сказала она, указывая на животных, — мое сердце приказывает мне остановиться здесь.
— Ты уверена?
Малышка утвердительно кивнула.
— Сэр, мы хотим посмотреть ваших пони, — обратилась Блайд к торговцу. — Можно нам войти в загон?
— Наконец-то кто-то обратил внимание на мой товар, — ответил торговец, впуская покупателей внутрь.
— Кажется, у вас северный акцент, — заметила Блайд. — Мой дядя — шотландец.
— Кто он, миледи?
— Граф Дандридж. Вы его знаете?
— Я его видел, но граф слишком большой человек, чтобы я был знаком с ним лично, — ответил торговец. — А вы, должно быть, родственница герцога Бэзилдона?
— Это мой отец, — ответила Блайд. — А вот мой муж, герцог Иденский.
— Для меня большая честь познакомиться с вами, милорд, — поклонился шотландец, — Надеюсь, мои пони вам понравятся.
Тем временем вокруг начала собираться толпа. Слух о том, что герцог Иденский приехал на ярмарку со своей новой женой, распространился со скоростью ветра, и люди хотели посмотреть на молодую пару.
Не привыкшая к такому количеству зевак, Блайд уже начала жалеть о том, что они взяли с собой для защиты только двоих грумов.
Блайд с Мирандой вошли в загон и принялись рассматривать пони. Первый был молочно-белым с коричневыми пятнами, белым хвостом и белой гривой. У него были необычные светло-голубые глаза. Второй был черным как смоль, с белой звездой между блестящих карих глаз.
— Какого из них ты выбираешь? — спросила Блайд.
— Не знаю, — шепотом ответила Миранда и протянула руку к черному пони.
Тот фыркнул и уткнулся в протянутую ладошку теплой мордой. Девочка радостно засмеялась. Блайд хотела повернуться к Роджеру и попросить того осмотреть животных, но тут произошло нечто необычное: черный пони ткнул второго в шею, и голубоглазый поднял морду, потянулся вперед и лизнул Миранду в щеку. Девочка снова засмеялась, а голубоглазый пони отвесил ей самый настоящий поклон. Толпа снаружи разразилась восторженными криками.
Роджер улыбнулся и внимательно осмотрел черного пони.
— Кажется, он здоров, — заключил он. — Сколько вы за него хотите? — спросил он у торговца.
— Моя цена — двадцать пять гиней за каждого пони, — ответил шотландец.
— Это слишком высокая цена, — возразил Роджер. — К тому же мне нужен только один.
— Очень сожалею, милорд, — торговец лукаво посмотрел на Миранду, — но этих животных нельзя разлучать. Они умрут от тоски друг без друга. Понимаете, это волшебные пони.
— Как же, волшебные, — фыркнул Роджер. — Даю пятнадцать гиней за черного.
Шотландец с сожалением покачал головой:
. — Простите, милорд, я не могу пойти на это.
Блайд увидела, что Миранда была готова расплакаться.
— Милорд, пожалуйста, осмотрите второго пони, — попросила она мужа.
— Я не собираюсь покупать двух, — резко бросил Роджер.
— Я не прошу вас покупать двух пони, — улыбнулась Блайд. — Просто я хочу купить второго для моих сестер и брата, чтобы они катались на нем в замке Деверэ, когда мы будем навещать их. Если мы приведем одного пони, то дети могут поссориться.
— О Господи! — Роджер возвел глаза к небу затем осмотрел животное и сказал торговцу: — Эта кобыла слепая и не стоит ни пенса, не говоря уже о двадцати пяти гинеях.
— Она видит сердцем, — покачал головой шотландец. — Черный научился водить ее за собой. Они не могут жить друг без друга.
— Она слепая?! — воскликнула Блайд и подошла к кобыле поближе. Тут черный пони снова ткнул свою подругу в шею и та поклонилась. — Шотландец — честный человек, — сказала Блайд мужу.
— Честный? — возмутился тот. — Да этот проныра хочет всучить тебе бесполезное слепое животное за двадцать пять гиней!
— Милорд, ни одно существо не может быть бесполезным, — возразила Блайд. — Этот человек сказал правду о том, что пони нельзя разлучать.
— Почему?
— Было бы невероятно жестоко разлучать тех, кто любит друг друга.
— Животные не могут испытывать любовь или другие чувства, — парировал Роджер. — Я отказываюсь покупать испорченный товар. На ярмарке сотни пони. Пусть Миранда выберет другого.
— Правильно, ваша светлость! — крикнул из толпы какой-то мужчина. — Стойте на своем!
— Да, покажите жене, кто в доме хозяин, — добавил другой.
Блайд с негодованием посмотрела на советчиков из толпы.
— Гектор когда-нибудь бывал испуган? — спросила она, поворачиваясь к Роджеру.
— Да, конечно.
— Страх — это чувство.
Роджер холодно посмотрел на жену.
— А он когда-нибудь обижался на грума?
— Да.
— Это тоже чувство.
Щека Роджера начала нервно дергаться.
— Разве сегодня ты не просил Миранду не вертеться, чтобы не нервировать Гектора?
Роджер оставил вопрос без ответа. Тогда Блайд громко закончила:
— И это чувство.
В ответ у Роджера задергалась вторая щека.
— Если животное может испытывать страх или обиду, если оно нервничает, то способно любить, — продолжала Блайд. — Поскольку Миранда выбрала этих пони, я покупаю голубоглазую. — Она повернулась к торговцу: — Вы согласны уступить обоих за сорок пять гиней?
— Хорошо, по рукам, — согласился шотландец. — Я никогда не лгу, миледи. Это действительно волшебные животные.
— Я верю вам, сэр.
— Ты сумасшедшая, — прошипел Роджер.
— Да, но для этого есть причины, — ответила Блайд. Она подвела пони к груму, пока торговец не передумал. — Слепота — это не бесплодие. Я собираюсь заняться разведением пони и вытеснить шотландцев с рынка.
— Она действительно дочь Мидаса! — воскликнул кто-то в толпе.
Не обращая внимания на возгласы зевак и неодобрительные взгляды мужа, Блайд сказала, обращаясь к Миранде:
— Теперь мы должны дать им имена, потому что нехорошо приводить в дом безымянных животных. Это может принести несчастье.
— Большей глупости я в жизни не слышал, — пробормотал Роджер.
— Не обращай на него внимания, — прошептала Блайд девочке на ухо. — Как ты хочешь их назвать?
Малышка в нерешительности переводила взгляд с одного животного на другое, а потом сказала:
— Мама Блайд, помоги мне.
«По крайней мере хоть кто-то в семье Дебре ценит мой ум и нуждается в моей помощи», — с улыбкой подумала Блайд. Давай назовем черного Периклом, — раздумчиво произнесла она, — а его подругу Аспазией.
— Святой Свитун, унеси меня и Роджера на крыльях любви, — тихо молилась Блайд. — Великая Мать-Богиня, пусть сегодня мы с моим мужем станем одним целым.
Восток окрасился оранжевыми и ярко-розовыми тонами, предвещающими появление солнца.
Тебя выбираю я!
Блайд прикоснулась к кресту Вотана и улыбнулась: пророчество ее матери начинало сбываться. Признаки того, что муж готов смягчиться по отношению к ней, становились заметнее с каждым днем. Роджер привык к ее присутствию в его доме всего за неделю, а когда пройдет месяц, ее возлюбленный наверняка с радостью примет ее в своей спальне.
Хотя дом Деверэ находился совсем рядом с замком Роджера, Блайд казалось, что ее детство отделяет от нее целая вечность. Она смотрела на спокойные, подернутые утренней дымкой воды Темзы, и ее сердце сжималось от тоски по дому. Она любила лето и солнце, поэтому в холодное время года всегда становилась немного грустной.
В день осеннего равноденствия, который должен был наступить всего через три дня, ночь сравняется с днем, а потом будет становиться все длиннее и длиннее. Блайд знала, что ее мать всегда по-особому относится к этому дню, потому что девятнадцать лет назад в этот день она стала женой человека, который подарил ей счастье и спокойствие в своем доме. Он был изрядным скептиком, но не препятствовал своей жене соблюдать обряды друидов в своем саду. Блайд улыбнулась при мысли, что королева Елизавета и весь двор были бы шокированы, узнав о том, что богатейший человек в Англии женат на язычнице. С другой стороны, подобное открытие совсем не было смешным и грозило большой опасностью. Ей самой нужно постоянно, помнить об этом и соблюдать осторожность. К тому же Блайд совсем не была уверена, что Роджер отнесется к ее верованиям с таким же пониманием, как и отец.
Тихий звон колокольчика привлек к себе внимание Блайд. Легкий ветерок, живший в ветвях старой ивы, всегда был рядом с ней. «Иди, Роджер, — звенел колокольчик, — отдай свое сердце Блайд».
В этот момент тишину раннего утра нарушил звонкий детский голосок.
— Мама Блайд! — с криком в спальню вбежала Миранда. — Лорд Перпендикуляр оставил новый золотой в моем углу! Моя стопка монет начала расти!
— Конечно, глупышка, я же говорила, что он придет. — Блайд опустилась на одно колено, чтобы обнять девочку.
В дверях спальни показалась заспанная миссис Хартвелл, а следом за ней Роджер.
— Что случилось? — сердито спросил он, входя в спальню жены.
Он был без рубашки, а его бедра плотно обтягивали идеально сидящие черные бриджи. Блайд невольно залюбовалась красотой его мускулистой фигуры. Не требовалось большого воображения, чтобы представить, как он будет выглядеть обнаженным.
— Миледи, простите мою нерасторопность, — запричитала миссис Хартвелл. — Миранда выскочила за дверь так быстро, что я не успела остановить ее.
— Моя стопка золотых начала расти, — повторила малышка, не обращая внимания на царивший вокруг нее переполох.
— Все в порядке, — попыталась успокоить всех Блайд. — Миссис Хартвелл, вы и не могли успеть за этой пятилетней попрыгуньей. А ты, — она обратилась к Миранде, — иди к себе и как следует отдохни. Ты же не хочешь быть сонной, когда поедешь сегодня на ярмарку пони.
— Пони! — Девочка в восторге захлопала в ладоши и в сопровождении гувернантки покинула комнату.
Блайд повернулась к Роджеру. Ее взгляд невольно остановился на его широкой обнаженной груди, покрытой темными волосами.
— Неужели ты думаешь, что сообщение о покупке пони уложит Миранду обратно в постель? — со смехом спросил Роджер, подходя ближе. — Что так обрадовало ее в такую рань?
— Лорд Перпендикуляр, дух углов, оставил золотую монету на той, которую Миранда посадила в углу своей спальни, — объяснила Блайд, стараясь не смотреть на мужа.
А он, в свою очередь, не мог отвести взгляда от ее грудей, ясно различимых под полупрозрачной тканью. Роджер решительно притянул Блайд к себе.
Их тела соприкоснулись, и Блайд с наслаждением вдохнула исходящий от мужа аромат лавровой воды. Она подняла голову, чтобы посмотреть в его голубые глаза, и в этот момент Роджер наклонился и накрыл ее губы своими.
Растворившись в его нежном поцелуе, Блайд слышала тонкое позвякивание любовного колокольчика: «Иди, Роджер, отдай свое сердце Блайд».
— Как хорошо, — прошептал Роджер.
Блайд обвила его руками за шею, а он еще крепче прижал ее к себе. Она инстинктивно приоткрыла рот, словно приглашая его язык проникнуть туда, как вдруг Роджер резко отстранился от нее.
— Я хотел сделать это со дня нашей помолвки, — признался он немного охрипшим голосом. На его лице отразилась внутренняя борьба. — Но этого больше не повторится… Будь готова к одиннадцати. Мы пообедаем в Лондоне на обратном пути.
Не сказав больше ни слова, он вышел и плотно закрыл за собой дверь.
Суди о мужчине по тому, что он делает, а не по тому, что он говорит…
Только что случившееся было явным прогрессом в их отношениях, с удовлетворением подумала Блайд.
Без десяти одиннадцать она была уже полностью одета и еще раз взглянула на себя в зеркало. Сегодня ей хотелось выглядеть особенно хорошо, поэтому она надела нарядное платье фиолетового цвета и высокие кожаные сапоги для верховой езды. Вместо подходящего к платью бархатного плаща Блайд отдала предпочтение простой шерстяной накидке. Как говорил ее отец, если выглядишь слишком богато, то рискуешь навлечь на себя неприятности. Ей предстояло отправиться на ярмарку, которую посещали не только знатные люди, но и простые горожане, так что не выделяться в толпе было более уместно.
— Дейзи, отвези эти письма в дом моего отца, как только я уеду, — приказала Блайд, передавая фрейлине письмо для отца и деловые записки для торговых агентов. — Постарайся, чтобы слуги его светлости тебя не видели.
— Будет сделано, — ответила Дейзи, пряча письма в карман.
Роджер и Миранда уже ждали Блайд внизу. Возбужденная предстоящей покупкой, девочка не могла устоять на месте и скакала вокруг отца, изображая наездницу.
На улице два грума держали под уздцы лошадей. Блайд села верхом на Ахилла, а Роджер — на своего коня. Затем он подхватил Миранду на руки и усадил в седло позади себя.
— Грумы поедут с нами? — спросила Блайд, увидев, что слуги тоже садятся верхом.
— Они будут охранять наших лошадей и покупки, — ответил Роджер. — Ты уже бывала на ярмарках?
Блайд отрицательно покачала головой: обычно торговцы приводили лошадей в дом Деверэ, и отец не утруждал себя разъездами по ярмаркам.
— В таких местах вещи очень быстро меняют хозяев, — пояснил Роджер.
— Но это же воровство! — возмутилась Блайд.
— Увы, не все в Англии могут похвастать тем, что их отцом является сам царь Мидас, — улыбнулся Роджер.
— Воровство не имеет оправдания, — упрямо произнесла Блайд.
— Воровство — вещь относительная, — возразил Роджер. — Ты, например, обкрадываешь меня, лишая доходов от торговли зерном и шерстью.
— Это не преступление, а способ ведения торговых дел.
Желая избежать ссоры, Блайд замолчала и стала сосредоточенно смотреть на дорогу. Осенний солнечный день как нельзя лучше подходил для этого первого семейного выезда. Легкий ветерок шевелил пожелтевшие листья на деревьях, на пронзительно голубом небе не было видно ни облачка.
— Как зовут твою лошадь? — спросила у Блайд Миранда.
— Ахилл.
— Похоже на имя жеребца.
— Да, но это кобыла. — Блайд посмотрела на Роджера и спросила: — А как зовут твоего коня?
— Гектор. Блайд засмеялась.
— Что здесь смешного? — удивилась Миранда.
— Согласно древней легенде, Гектор и Ахилл были великими воинами и заклятыми врагами, — объяснила Блайд. — Во время Троянской войны они схватились в смертельной битве.
— И кто победил?
— Ахилл взял Гектора в плен, — ответила Блайд и кокетливо улыбнулась мужу, который тут же напустил на себя невозмутимый вид.
— А.как мне назвать моего пони? — спросила девочка.
— О, это невозможно узнать до того, как ты его увидишь. Как только ты поймешь, что пони должен стать твоим, имя само придет тебе на ум.
Вскоре они подъехали к окраине Лондона, где располагалась ярмарка.
— Мы уже приехали? — спросила Миранда. Ее возбуждение нарастало по мере того, как они приближались к месту торговли.
— Хватит вертеться, — приказал дочери Роджер. — Ты заставляешь Гектора нервничать.
— А Ахилл всегда спокоен, что с ним ни делай, — сказала малышка и надула губки.
— Женщины всегда спокойнее мужчин, — заметил Роджер.
— Если не сталкиваются с непредсказуемым, — добавила Блайд.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Роджер.
— Женщины всегда могут предвидеть, как поведет себя мужчина в той или иной ситуации, — ответила Блайд. — А мужчины никогда не знают, как поведет себя женщина.
— Весьма разумно, — кивнул Роджер. — Ты унаследовала рассудительность своего отца.
— Тебе нравится все, что я унаследовала? — насмешливо спросила Блайд.
— Нет. Твоя страсть к торговле иногда раздражает меня.
— Мама Блайд, а какую историю ты расскажешь мне сегодня перед сном? — перебила разговор Миранда.
— Сегодня твой папа расскажет тебе историю, — ответила Блайд. — А вот завтра я расскажу тебе, как цветы получили свои имена.
— О, не могу дождаться завтра! — воскликнула девочка и, немного помолчав, добавила: — Папа, а ты о чем расскажешь?
— Если я скажу тебе сейчас, — улыбнулся Роджер, — то вечером тебе будет неинтересно.
Ярмарка располагалась на северо-западной окраине Лондона, прямо за городской стеной. Вокруг высились леса и простирались поля, по которым ветер гнал опавшую листву.
Казалось, весь Лондон собрался на ярмарку. Вокруг было шумно и многолюдно. В середине ярмарочной площади торговали хлебом, сыром, овощами, зеленью и прочей снедью. Торговцы лошадьми расположились ближе к городской стене. Они образовали длинные ряды, в которых любой мог найти себе коня по карману.
Роджер спешился, снял с седла дочь, а потом помог Блайд сойти с коня. Он отдал, поводья груму и сказал, обращаясь к Миранде:
— Видишь, малышка, как здесь много людей. Обещай, что все время будешь держать маму Блайд за руку. Обещаешь?
Миранда кивнула и спросила:
— А где пони?
— Может быть, сначала ты хочешь поесть? Купить тебе пирожок или апельсин?
— Нет. — Девочка решительно покачала головой. — Я хочу найти моего пони.
— Леди Блайд, наверное, проголодалась, — не унимался Роджер.
— О, я не смогу съесть ни кусочка, пока Миранда не найдет пони, — улыбнулась Блайд, с умилением глядя на выражение благодарности, появившееся при этих словах на лице девочки.
Взявшись за руки, все трое углубились в людской водоворот. За ними неотступно следовал грум, который должен был охранять предстоящие покупки.
Все с интересом разглядывали лошадей, которых на ярмарке было великое множество: белые, вороные, в яблоках, пегие, с пятнами.
Направляясь к торговцам пони, Блайд посмотрела на небо. Оно оставалось безоблачным, но странное предчувствие заставило ее вздрогнуть. Показалось, что на землю упала черная тень.
— Что-то не так? — спросил Роджер у. Блайд.
— Н-нет. Я просто не привыкла к такому множеству людей вокруг, — ответила она.
Когда до пони оставалось всего несколько шагов, Блайд несильно сжала руку Миранды и сказала:
— Сейчас мы будем смотреть пони. Остановись тогда, когда сердце подскажет тебе, что это животное предназначено для тебя. Ты меня поняла?
Миранда кивнула.
Тем временем Роджер вышел вперед, и многие лондонцы останавливались, чтобы поприветствовать его. Блайд почувствовала гордость за то, что ее мужа так высоко ценят. Слава Богу, никто не обращал внимания ни на нее, ни на Миранду.
Девочка медленно шла мимо торговых рядов. Несколько раз она останавливалась, внимательно разглядывала то или иное животное, но всякий раз отрицательно качала головой. Они дошли до края одного ряда и двинулись вдоль второго, как вдруг Миранда остановилась напротив двух пони, стоявших в одном загоне.
— Вот, мама Блайд, — сказала она, указывая на животных, — мое сердце приказывает мне остановиться здесь.
— Ты уверена?
Малышка утвердительно кивнула.
— Сэр, мы хотим посмотреть ваших пони, — обратилась Блайд к торговцу. — Можно нам войти в загон?
— Наконец-то кто-то обратил внимание на мой товар, — ответил торговец, впуская покупателей внутрь.
— Кажется, у вас северный акцент, — заметила Блайд. — Мой дядя — шотландец.
— Кто он, миледи?
— Граф Дандридж. Вы его знаете?
— Я его видел, но граф слишком большой человек, чтобы я был знаком с ним лично, — ответил торговец. — А вы, должно быть, родственница герцога Бэзилдона?
— Это мой отец, — ответила Блайд. — А вот мой муж, герцог Иденский.
— Для меня большая честь познакомиться с вами, милорд, — поклонился шотландец, — Надеюсь, мои пони вам понравятся.
Тем временем вокруг начала собираться толпа. Слух о том, что герцог Иденский приехал на ярмарку со своей новой женой, распространился со скоростью ветра, и люди хотели посмотреть на молодую пару.
Не привыкшая к такому количеству зевак, Блайд уже начала жалеть о том, что они взяли с собой для защиты только двоих грумов.
Блайд с Мирандой вошли в загон и принялись рассматривать пони. Первый был молочно-белым с коричневыми пятнами, белым хвостом и белой гривой. У него были необычные светло-голубые глаза. Второй был черным как смоль, с белой звездой между блестящих карих глаз.
— Какого из них ты выбираешь? — спросила Блайд.
— Не знаю, — шепотом ответила Миранда и протянула руку к черному пони.
Тот фыркнул и уткнулся в протянутую ладошку теплой мордой. Девочка радостно засмеялась. Блайд хотела повернуться к Роджеру и попросить того осмотреть животных, но тут произошло нечто необычное: черный пони ткнул второго в шею, и голубоглазый поднял морду, потянулся вперед и лизнул Миранду в щеку. Девочка снова засмеялась, а голубоглазый пони отвесил ей самый настоящий поклон. Толпа снаружи разразилась восторженными криками.
Роджер улыбнулся и внимательно осмотрел черного пони.
— Кажется, он здоров, — заключил он. — Сколько вы за него хотите? — спросил он у торговца.
— Моя цена — двадцать пять гиней за каждого пони, — ответил шотландец.
— Это слишком высокая цена, — возразил Роджер. — К тому же мне нужен только один.
— Очень сожалею, милорд, — торговец лукаво посмотрел на Миранду, — но этих животных нельзя разлучать. Они умрут от тоски друг без друга. Понимаете, это волшебные пони.
— Как же, волшебные, — фыркнул Роджер. — Даю пятнадцать гиней за черного.
Шотландец с сожалением покачал головой:
. — Простите, милорд, я не могу пойти на это.
Блайд увидела, что Миранда была готова расплакаться.
— Милорд, пожалуйста, осмотрите второго пони, — попросила она мужа.
— Я не собираюсь покупать двух, — резко бросил Роджер.
— Я не прошу вас покупать двух пони, — улыбнулась Блайд. — Просто я хочу купить второго для моих сестер и брата, чтобы они катались на нем в замке Деверэ, когда мы будем навещать их. Если мы приведем одного пони, то дети могут поссориться.
— О Господи! — Роджер возвел глаза к небу затем осмотрел животное и сказал торговцу: — Эта кобыла слепая и не стоит ни пенса, не говоря уже о двадцати пяти гинеях.
— Она видит сердцем, — покачал головой шотландец. — Черный научился водить ее за собой. Они не могут жить друг без друга.
— Она слепая?! — воскликнула Блайд и подошла к кобыле поближе. Тут черный пони снова ткнул свою подругу в шею и та поклонилась. — Шотландец — честный человек, — сказала Блайд мужу.
— Честный? — возмутился тот. — Да этот проныра хочет всучить тебе бесполезное слепое животное за двадцать пять гиней!
— Милорд, ни одно существо не может быть бесполезным, — возразила Блайд. — Этот человек сказал правду о том, что пони нельзя разлучать.
— Почему?
— Было бы невероятно жестоко разлучать тех, кто любит друг друга.
— Животные не могут испытывать любовь или другие чувства, — парировал Роджер. — Я отказываюсь покупать испорченный товар. На ярмарке сотни пони. Пусть Миранда выберет другого.
— Правильно, ваша светлость! — крикнул из толпы какой-то мужчина. — Стойте на своем!
— Да, покажите жене, кто в доме хозяин, — добавил другой.
Блайд с негодованием посмотрела на советчиков из толпы.
— Гектор когда-нибудь бывал испуган? — спросила она, поворачиваясь к Роджеру.
— Да, конечно.
— Страх — это чувство.
Роджер холодно посмотрел на жену.
— А он когда-нибудь обижался на грума?
— Да.
— Это тоже чувство.
Щека Роджера начала нервно дергаться.
— Разве сегодня ты не просил Миранду не вертеться, чтобы не нервировать Гектора?
Роджер оставил вопрос без ответа. Тогда Блайд громко закончила:
— И это чувство.
В ответ у Роджера задергалась вторая щека.
— Если животное может испытывать страх или обиду, если оно нервничает, то способно любить, — продолжала Блайд. — Поскольку Миранда выбрала этих пони, я покупаю голубоглазую. — Она повернулась к торговцу: — Вы согласны уступить обоих за сорок пять гиней?
— Хорошо, по рукам, — согласился шотландец. — Я никогда не лгу, миледи. Это действительно волшебные животные.
— Я верю вам, сэр.
— Ты сумасшедшая, — прошипел Роджер.
— Да, но для этого есть причины, — ответила Блайд. Она подвела пони к груму, пока торговец не передумал. — Слепота — это не бесплодие. Я собираюсь заняться разведением пони и вытеснить шотландцев с рынка.
— Она действительно дочь Мидаса! — воскликнул кто-то в толпе.
Не обращая внимания на возгласы зевак и неодобрительные взгляды мужа, Блайд сказала, обращаясь к Миранде:
— Теперь мы должны дать им имена, потому что нехорошо приводить в дом безымянных животных. Это может принести несчастье.
— Большей глупости я в жизни не слышал, — пробормотал Роджер.
— Не обращай на него внимания, — прошептала Блайд девочке на ухо. — Как ты хочешь их назвать?
Малышка в нерешительности переводила взгляд с одного животного на другое, а потом сказала:
— Мама Блайд, помоги мне.
«По крайней мере хоть кто-то в семье Дебре ценит мой ум и нуждается в моей помощи», — с улыбкой подумала Блайд. Давай назовем черного Периклом, — раздумчиво произнесла она, — а его подругу Аспазией.