что было, безусловно, к лучшему. Конан терпеть не мог превращать бой в
избиение беззащитных. Вокруг достаточно врагов, достойных того, чтобы
скрестить с ним мечи, да и сражение еще нельзя было считать выигранным.
Конан оглянулся назад. Марр-Флейтист бежал вместе с солдатами, не
переставая играть на флейтах прямо на бегу. Его глаза были широко открыты,
и, Конан мог бы поклясться чем угодно, от них шло голубое свечение.
Колдовской свет, разумеется. А как же иначе человек мог бы бежать
столько времени, не переставая играть на своих флейтах? А кроме того, не
будь флейтиста рядом, Конан не знал бы, как найти Звездных Братьев.
Звездные Братья тоже были рядом, ближе, чем мог предположить Конан. Он
перебрался через заросли молодых ясеней и обнаружил круг, выстроенный из
обозных телег, внутри которого кишели воины Поуджой. В самом центре круга
стояли два Звездных Брата. Они что-то пели так громко, что Конан услышал их
даже сквозь мелодию флейт и шум боя.
Раскатистый боевой клич Конана на миг перекрыл и пение Братьев, и
мелодию флейты Марра. Стражники и Поуджой поспешили присоединиться к Конану.
- Стрелки!
Каждый, у кого был лук, казалось, в ту же секунду натянул тетиву и
пустил стрелу. Залп оставил на земле пронзенными человек двадцать из
Поуджой, не говоря уже об обозных лошадях и мулах. Эта стрельба не считалась
бы чем-то очень удачным в Туране. Но здесь не Туран, и лучники Конана
достаточно подготовлены, чтобы вести бой, попадая в цель, подобную той,
которая находилась перед ними.
Прежде чем Поуджой опомнились, Конан уже бросился вперед. Пока он
преодолевал оставшееся расстояние, его подчиненные, вооруженные арбалетами,
смогли еще раз взвести тетиву и выстрелить. Часть стрел, конечно, пронзила
уже мертвых противников или лошадей. Одна из шальных стрел воткнулась в
бедро Звездного Брата. Он перестал петь, вскрикнул и прислонился к своему
товарищу.
Звездные заклинания не прекратились, но произносившие их больше не
командовали ими. Некоторые из воинов Поуджой, ближайшие к Братьям, в один
момент постарели, став седыми или лысыми.
Их товарищи уставились на несчастных, а затем друг на друга. Неистовые
заклинания сыпались одно за другим, производя еще более страшный эффект, чем
наступившая в один миг старость.
Конан увидел человека, все внутренности которого, включая сердце и
легкие, были вырваны из тела и отброшены в сторону. Другой на глазах Конана
покрылся пурпурной чешуей с зелеными пятнами. Его руки и ноги превратились в
клешни, способные, однако, держать боевой топор, с которым он направился к
Конану.
Киммериец отскочил подальше назад, прежде чем человек-ящерица бросился
на него. Конан хотел держать дистанцию между собой и заколдованным
человеком. Еще он хотел предоставить стрелкам возможность одного точного
выстрела. Меньше всего он хотел, чтобы его люди лицом к лицу столкнулись с
этой мерзостью.
Теперь настала очередь обозных лошадей. На некоторых из них тоже стала
появляться чешуя; у других выросли крылья, как у летучих мышей, которыми они
неистово хлопали и посбивали с ног тех воинов Поуджой, которые еще не
превратился во что-либо, лишь отдаленно напоминающее человека.
Некоторые из них сохранили человеческое обличие и со всех ног бросились
прочь из адского круга обозных телег, крича во все горло от страха. Ослепшие
от ужаса, почти все они влетели прямо в ряды своих соплеменников. Люди
Тайрина набросились на них с такой яростью, как будто каждый убитый слуга
графа Сизамбри должен был стать еще одним шагом к восстановлению честного
имени племени.
Неожиданно звук трескающейся древесины ворвался в общий гул боя.
Огромная сосна позади кольца повозок закачалась, наклонилась, а затем и
рухнула с таким грохотом, что все остальные звуки, слышные в бою, показались
бы просто материнской колыбельной у детской кроватки. Упавшее дерево со
слепым безразличием сокрушило повозки, придавило и изуродовало животных,
людей и не-людей.
Стоило эху от падения лесного гиганта затихнуть вдали, как точно так же
замолчала и флейта. Конан ощутил острый приступ сомнений, которые он пока
что не назвал бы страхом. Вдруг Марр-Флейтист грохнулся на землю у ног
Киммерийца, словно упав с высокой стены. В откинутой в сторону руке были
зажаты сломанные, разбитые флейты.
Смерть была мгновенной, а уже в следующий миг Конан, понимая, насколько
возросла его ответственность за исход битвы, вскочил на ствол упавшей сосны.
Почти на всем протяжении ствол был гладким - ни веток, ни сучьев. Конан, как
по гладкой дороге, помчался по нему туда, где успел рассмотреть Звездных
Братьев.
Один из них лежал, тихо подергиваясь, в луже крови и лишь слабо
вздрагивал, заставляя качаться застрявшую в его ноге стрелу. Его товарищ был
все еще на ногах, хотя его лицо приобрело уже пепельный оттенок. Заклинания
одно за другим продолжали, пусть не так громко, как раньше, слетать с его
губ.
Меч Конана опустился на голову колдуна... Опустился, но отскочил,
словно от крепостной стены. Пять раз заносил меч Конан - и все так же
безрезультатно.
На шестой раз, повинуясь колдовским заклинаниям, меч не просто
отскочил, но и выскочил из рук. Конан сделал шаг, чтобы вновь взять его, но
лишь только он потянулся к рукояти, как острие клинка задымилось. Через
мгновение весь меч уже был слишком горяч, чтобы взять его в руки, а оплетка
рукоятки, сделанная из акульей кожи, вспыхнула как бумага.
Конан не стал ждать, пока его меч превратится в лужицу расплавленного
железа. Звездный Брат начал выстраивать новое колдовство, а Марра больше не
было в живых, чтобы противостоять магии... Киммерийца это не смутило, он
готов сражаться и отдать свою жизнь ради тех, кого он привел сюда как
командир.
Поняв, что меч здесь бесполезен, Конан схватил первый попавшийся ему
под руку предмет, похожий на оружие. Оглобля обозной телеги? Сойдет. Орудуя
ею как чудовищной пикой, Конан налетел на колдуна. Оружие прошло сквозь
магический барьер, как сквозь масло, и с огромной силой воткнулось под ребра
противнику. Даже не охнув. Звездный Брат отлетел на несколько шагов и упал,
нелепо растянувшись.
Как бы сильно ни действовали заклинания на железо, они оказались
совершенно бессильны против дерева. Перевернув оглоблю тонким концом вперед,
Конан снова бросился на врага. Этот удар оказался последним. Оглобля глубоко
вошла в грудь колдуна, оставив недоговоренным последнее заклинание. Кровь
хлестала из раны, заливая бороду, разделенную проволочными кольцами на три
части. Звездный Брат последний раз взглянул на небо и затих.
Конану пришлось опереться на свое оружие, чтобы не рухнуть на землю. Он
воспользовался этой секундой отдыха, чтобы осмотреться вокруг.
Поуджой и стражники обшаривали все уголки тележного кольца и
кустарников вокруг него, действием подтверждая, что мертвые противники -
люди и не-люди - действительно мертвы. Некоторые связывали пленных веревками
и ремнями. Да, после одного такого денька любой самый молодой солдат мог
считать себя ветераном.
Тайрин легко вскочил на телегу, отделявшую его от Киммерийца, а затем
так же легко спрыгнул с нее уже с ближней к Конану стороны. Очищение
честного имени его племени, похоже, омолодило отца Виллы лет на двадцать.
- Марр жив! - закричал он. - Он никогда больше не сможет играть на
флейтах, но он жив.
- Хорошо, - уверенно сказал Конан, сам удивляясь своей искренности и
уверенности: ведь речь шла о колдуне, который остается в живых, вместо того
чтобы умереть.
- Присмотри, чтобы с Марром ничего не случилось, - сказал он. -
Сизамбри придет в ярость, узнав, что мы натворили, забравшись к нему в тыл.
Не хотелось бы, чтобы Марр, теперь безоружный, встретился с графом. Да, хотя
новобранцы королевской стражи и могли теперь называть себя настоящими
солдатами и ветеранами, им придется еще изрядно поработать сегодня, чтобы
назвать себя победителями.
Граф Сизамбри все больше забирал влево. Один из гонцов вернулся,
подтвердив, что левый фланг королевских войск открыт.
Но что творилось там, в тылу? Вроде бы все было по-прежнему:
неподвижные деревья, туман. Но что это? Оттуда стали появляться бегущие
люди. Одни - одетые как воины Поуджой, другие - его собственные солдаты.
Он увидел, как один из воинов прыгнул с высокого пня на спину
спешившегося всадника. Никакие крепкие доспехи, никакая кольчуга не спасли
от цепких рук, запрокинувших его голову, и от острого кинжала, удар которого
пришелся прямо в незащищенное горло.
- Измена! - прокричал граф. - Поуджой предали нас! Смерть им!
Он рассчитывал, что достаточное количество солдат в его тылу все еще
верны ему и готовы выполнить его приказ.
Сизамбри пришпорил коня. Сам он не был тяжелой ношей, поэтому даже
после долгой ночи жеребец резво понес его вперед.
Это быстрое движение привлекло внимание высокого темноволосого
человека, незаметно вышедшего из-под покрова леса.
Айбасу пришлось опереться на камень за его спиной, чтобы не упасть.
Скоро он не сможет стоять и с помощью этой опоры. На его теле зияли две раны
от ударов мечом - неплохо, если учесть, что противник рассчитался за эти
раны жизнями пятерых солдат. Одна из ран, видимо, скоро отправит его вслед
за этими пятерыми.
Перед Айбасом неожиданно, как из-под земли, вырос медведь. Чья же магия
- флейтиста или Братьев - вызвала зверей из леса, чтобы принять участие в
сражении? Айбас сел. Он не смог бы убежать от зверя, даже если бы тот был
послан вражескими заклинаниями. Впрочем, сидячее положение прояснило
чуть-чуть его ослабленный потерей крови мозг. Он понял, что медведь перед
ним - это знамя капитан-генерала Декиуса и что держит древко знамени не кто
иной, как госпожа Райна.
- Лорд Айбас, - позвал его Декиус. - Все будет в порядке. Мы привели
людей, чтобы объединить их с вашими бойцами. Наш фланг теперь будет в
безопасности. И именно вы дали нам время, чтобы собрать этот отряд и
привести его сюда. То, что вы смогли здесь продержаться, - делает честь
вашему офицерскому званию, лорд Айбас. Лорд Айбас!
Голос Декиуса звучал вопросительно. Он не на шутку встревожился. Айбас
никак не отзывался на свое имя. Вместо своего имени он слышал, как мама
зовет его к себе, называя самым Первым, данным при рождении именем.
- Не волнуйся, мама, - ответил он. - Не волнуйся. Я уже иду...
Конан прикинул расстояние, отделявшее его от графа Сизамбри. Он учел и
то, что местность открытая, и то, сколько лучников находилось на расстоянии
видимости.
Общее соотношение было неплохим. Конан сбросил пояс с ножнами, но не
стал тратить время на то, чтобы снять кольчугу. Ладно, она не слишком
тяжела, чтобы замедлить его передвижение.
Он стрелой вылетел из-за деревьев, его длинные ноги пожирали
расстояние. Никто из телохранителей графа не успел понять, что приближается
враг, когда он уже ворвался сзади в их строй.
Прыжок! Конан вскочил на круп коня графа, схватившись одной рукой за
поводья, а другой - крепко зажав горло графа.
- Скачи прямо к Серебряному Медведю, или я из тебя прямо сейчас дух
вышибу,- скомандовал Киммериец.
Сизамбри поднял руки, но в одной из них он держал кинжал. Отбросив
поводья, Конан схватил руку, затянутую в кольчугу, и сильно вывернул ее.
Граф вскрикнул, и кинжал упал.
Но Киммериец был один среди множества врагов. Безоружный граф мог
служить щитом против стрел, но все равно перевес в количестве был столь
велик...
Соотношение сил резко изменилось, как только вблизи показался
Серебряный Медведь. Конан увидел Райну, ехавшую бок о бок с Декиусом и
высоко державшую знамя Серебряного Медведя. Она была красива, как всегда,
словно и не участвовала в этой битве. Под знаменем были собраны лучшие бойцы
отрядов Чиенны, человек пятьдесят с лишним; верхом и пешие - все держались
вместе, готовые к бою в любую минуту.
Вокруг графа было человек двадцать. Через мгновение их осталось десять.
Последние десять, побросав оружие, подняли руки и взмолились о пощаде.
- Может, вы будете помилованы, но это решит только королева, - сказал
Декиус и добавил: - А теперь отойдите от лошадей и - на колени. Слушай,
Конан, ты плохо о нас подумал. Неужели ты решил, что мы не найдем трофея,
достойного тебя, и польстился на это дерьмо?
- Ты ничего не понимаешь. Я-то разбираюсь в подарках, которые следует
преподносить королевам. Как ты думаешь, это, - он, ухмыляясь, ткнул пальцем
в графа, - понравится Чиенне?
Сизамбри прохрипел какую-то похабщину, но Конан поплотнее сжал пальцы,
и граф был вынужден заткнуться.
- И не говори. Да, кстати, а чем ты еще занимался с тех пор, когда весь
правый фланг во главе с тобой растворился в лесу?
Конан не торопился начинать рассказ, потому что увидел королеву Чиенну,
подъехавшую к ним со своими телохранителями. На ней были доспехи и кожаные
брюки. Конан подумал, что Пограничное Королевство наконец-то после всего,
что было, обрело своего правителя-воина. Затем он рассказал о том, что
произошло в течение дня на его глазах, а когда рассказ уже подходил к концу,
появился Тайрин. Он сообщил, что люди Сизамбри начали сдаваться. К тому
моменту, когда все они сдали оружие, начался дождь.
Дождь не заставил смолкнуть крики раненых и умирающих. Зато он
приглушил тяжелый удар топора, отделивший голову графа Сизамбри от тела и
отбросивший ее в грязь.
Топор не был поднят рукой Конана. Он считал работу палача ниже своего
достоинства, но предпочел промолчать об этом. А когда зашел разговор об этой
миссии, он сказал, что, по его мнению, граф должен умереть от руки одного из
тех, кого он лично оскорбил, и непременно уроженца этой страны.
Староста одной из деревень, потерявший всю семью, когда Сизамбри сжег
его родную деревню, выполнил эту работу спокойно и аккуратно.
Но Конан не посчитал ниже своего достоинства найти тело Айбаса и на
руках перенести его в почетные носилки для сложивших головы на службе в
королевском войске. Какую память о себе Айбас оставил в тех краях, где он
бывал раньше, - этого Конан не знал. Но в той стране, где окончились его
странствия, он оставит свое доброе имя благородного рыцаря.
Раннее утро одиннадцатого дня после сражения обещало обернуться
подходящим днем для долгого и дальнего путешествия. Неутомимость Конана
передалась и его новому коню, тому самому чалому жеребцу, который некогда
служил графу Сизамбри. Он несильно, но настойчиво бил копытом землю, время
от времени поднимал голову и фыркал, словно говоря Киммерийцу: <Ну, ты
наконец закончишь свою болтовню?>
Конан строго посмотрел на своего коня. Пора было и вправду прощаться с
Декиусом и Райной, или это животное отправится в дорогу без седока.
- Королева опять говорила о тебе много хорошего вчера вечером, - сказал
Декиус.
- Еще бы, - подумав, ответил Конан. Ему было интересно, насколько
хорошо осведомлен Декиус о причинах, по которым королева так хорошо
отзывалась о Киммерийце. - Я полагаю, это не из-за моего прилежания во время
службы капитаном дворцовой стражи?
- Ну уж нет. Боги свидетели, она понимает, что после твоего... скажем,
неточного повиновения было бы невозможно оставить тебя на этом же посту. Она
предлагает тебе разделить пост королевского егеря с Марром. Это дает тебе
право на апартаменты во дворце...
- В каком дворце? - спросил Конан с притворным удивлением.
Все трое рассмеялись. Даже конь, видимо, оценив юмор, тихонько заржал.
В королевстве после смерти Сизамбри воцарился мир. Но мир сам по себе не
выстроит нового дворца и не заплатит обещанного верным королевским слугам.
Это было первой причиной, по которой Конан вновь отправлялся в свое
путешествие в Немедию. И по этой же причине он не взял в качестве платы
почти ничего. Лишь коня, новый меч, хорошие доспехи, чтобы заранее
оповестить разбойников на дорогах, что он не будет легкой добычей; еще -
немного серебра, только чтобы купить еды себе и лошади по дороге.
- Марр, похоже, хочет поделиться работой с тобою, - добавила Райна. -
После церемонии его помолвки с Виллой мы обещали сообщить тебе о предложении
королевы, что, собственно, и сделали. Так какой же ответ мы можем передать
ей? - Райна улыбалась, как это бывало раньше, той улыбкой, которая означала,
что она заранее знает, что может сказать Конан.
- Скажите, что лишь увидели, как я умчался отсюда куда глаза глядят...
нет. Я не хотел бы обидеть ее. Скажите лучше, что я навсегда сохраню в
памяти честь, оказанную мне. Я имею в виду службу при дворе Ее Величества...
Ну, и сами там добавьте чего-нибудь поцветистее.
Чтобы поднять немного настроение всех троих, Конан сменил тему
разговора:
- Надеюсь, что церемония помолвки прошла удачно. Тайрин вел себя
прилично?
- Да, он очень старался,- ответила Райна.- Не знаю, рад ли он тому, что
его дочь выйдет замуж за Марра королевского егеря, а не за Марра-Флейтиста.
Но я точно знаю, что пару дней назад Вилла здорово поцапалась с отцом из-за
этого. Она ему заявила знаешь что? <Хоть Марр и разбил свои флейты и потерял
свою магическую силу, но у него осталось все, что нужно, чтобы создать магию
в отношениях мужчины и женщины>. Я не думаю, что Тайрин после этого смог
спокойно пойти спать.
- Доверьте все Вилле. Она сама доберется до сути вещей и проблем, -
сказал Конан.
Конечно, колдун на покое и дикая девчонка из горной деревни - весьма
странная пара, но Конан встречал и более занятные. Ну, например, воин
благородного происхождения Пограничного Королевства и дочь боссонского
крестьянина, которой суждено стать второй после королевы по значению
женщиной королевства.
- Значит, ты твердо решил и не останешься до дня нашей помолвки? -
спросил Декиус.
- А ты мне обещаешь, что все это время королева не посвятит поиску
новых способов удержать меня здесь?
- Да я уж лучше поспорю на то, что долечу до замка Дерби на своих
руках, как на крыльях, - ответил Декиус.
- Мудрое решение, - сказал Конан и добавил: - Я приеду на помолвку
королевы, если услышу о ней заранее, чтобы успеть доехать. Вот за это я
ручаюсь. А еще я бы посоветовал вам начать охотиться за соответствующей
кандидатурой на роль мужа нашей королевы.
- А то как же, - успокоил его Декиус. - Нам понадобится человек,
смелость и ум которого не подлежат сомнению. Все-таки ему придется быть
рядом с королевой. Да, еще желательно, чтобы он был повыше ростом и с
длинными черными волосами.
Конан просто открыл рот от изумления. Лицо Декиуса представляло собой
маску - маску человека, сдерживающего в себе столько смеха, что, начни он
смеяться - рисковал бы задохнуться от хохота. Райна посмотрела на своего
суженого, и ее лицо вспыхнуло румянцем.
А затем все трое выпустили наружу накопившийся смех, заставив скалы
отражать его громким эхом. Эхо еще не успело затихнуть, а Конан уже
пришпорил коня и понесся вниз по склону холма. На равнине он отпустил
застоявшегося скакуна в свободный галоп, и, когда обернулся, чтобы
посмотреть назад, Декиус и Райна уже скрылись из виду.
избиение беззащитных. Вокруг достаточно врагов, достойных того, чтобы
скрестить с ним мечи, да и сражение еще нельзя было считать выигранным.
Конан оглянулся назад. Марр-Флейтист бежал вместе с солдатами, не
переставая играть на флейтах прямо на бегу. Его глаза были широко открыты,
и, Конан мог бы поклясться чем угодно, от них шло голубое свечение.
Колдовской свет, разумеется. А как же иначе человек мог бы бежать
столько времени, не переставая играть на своих флейтах? А кроме того, не
будь флейтиста рядом, Конан не знал бы, как найти Звездных Братьев.
Звездные Братья тоже были рядом, ближе, чем мог предположить Конан. Он
перебрался через заросли молодых ясеней и обнаружил круг, выстроенный из
обозных телег, внутри которого кишели воины Поуджой. В самом центре круга
стояли два Звездных Брата. Они что-то пели так громко, что Конан услышал их
даже сквозь мелодию флейт и шум боя.
Раскатистый боевой клич Конана на миг перекрыл и пение Братьев, и
мелодию флейты Марра. Стражники и Поуджой поспешили присоединиться к Конану.
- Стрелки!
Каждый, у кого был лук, казалось, в ту же секунду натянул тетиву и
пустил стрелу. Залп оставил на земле пронзенными человек двадцать из
Поуджой, не говоря уже об обозных лошадях и мулах. Эта стрельба не считалась
бы чем-то очень удачным в Туране. Но здесь не Туран, и лучники Конана
достаточно подготовлены, чтобы вести бой, попадая в цель, подобную той,
которая находилась перед ними.
Прежде чем Поуджой опомнились, Конан уже бросился вперед. Пока он
преодолевал оставшееся расстояние, его подчиненные, вооруженные арбалетами,
смогли еще раз взвести тетиву и выстрелить. Часть стрел, конечно, пронзила
уже мертвых противников или лошадей. Одна из шальных стрел воткнулась в
бедро Звездного Брата. Он перестал петь, вскрикнул и прислонился к своему
товарищу.
Звездные заклинания не прекратились, но произносившие их больше не
командовали ими. Некоторые из воинов Поуджой, ближайшие к Братьям, в один
момент постарели, став седыми или лысыми.
Их товарищи уставились на несчастных, а затем друг на друга. Неистовые
заклинания сыпались одно за другим, производя еще более страшный эффект, чем
наступившая в один миг старость.
Конан увидел человека, все внутренности которого, включая сердце и
легкие, были вырваны из тела и отброшены в сторону. Другой на глазах Конана
покрылся пурпурной чешуей с зелеными пятнами. Его руки и ноги превратились в
клешни, способные, однако, держать боевой топор, с которым он направился к
Конану.
Киммериец отскочил подальше назад, прежде чем человек-ящерица бросился
на него. Конан хотел держать дистанцию между собой и заколдованным
человеком. Еще он хотел предоставить стрелкам возможность одного точного
выстрела. Меньше всего он хотел, чтобы его люди лицом к лицу столкнулись с
этой мерзостью.
Теперь настала очередь обозных лошадей. На некоторых из них тоже стала
появляться чешуя; у других выросли крылья, как у летучих мышей, которыми они
неистово хлопали и посбивали с ног тех воинов Поуджой, которые еще не
превратился во что-либо, лишь отдаленно напоминающее человека.
Некоторые из них сохранили человеческое обличие и со всех ног бросились
прочь из адского круга обозных телег, крича во все горло от страха. Ослепшие
от ужаса, почти все они влетели прямо в ряды своих соплеменников. Люди
Тайрина набросились на них с такой яростью, как будто каждый убитый слуга
графа Сизамбри должен был стать еще одним шагом к восстановлению честного
имени племени.
Неожиданно звук трескающейся древесины ворвался в общий гул боя.
Огромная сосна позади кольца повозок закачалась, наклонилась, а затем и
рухнула с таким грохотом, что все остальные звуки, слышные в бою, показались
бы просто материнской колыбельной у детской кроватки. Упавшее дерево со
слепым безразличием сокрушило повозки, придавило и изуродовало животных,
людей и не-людей.
Стоило эху от падения лесного гиганта затихнуть вдали, как точно так же
замолчала и флейта. Конан ощутил острый приступ сомнений, которые он пока
что не назвал бы страхом. Вдруг Марр-Флейтист грохнулся на землю у ног
Киммерийца, словно упав с высокой стены. В откинутой в сторону руке были
зажаты сломанные, разбитые флейты.
Смерть была мгновенной, а уже в следующий миг Конан, понимая, насколько
возросла его ответственность за исход битвы, вскочил на ствол упавшей сосны.
Почти на всем протяжении ствол был гладким - ни веток, ни сучьев. Конан, как
по гладкой дороге, помчался по нему туда, где успел рассмотреть Звездных
Братьев.
Один из них лежал, тихо подергиваясь, в луже крови и лишь слабо
вздрагивал, заставляя качаться застрявшую в его ноге стрелу. Его товарищ был
все еще на ногах, хотя его лицо приобрело уже пепельный оттенок. Заклинания
одно за другим продолжали, пусть не так громко, как раньше, слетать с его
губ.
Меч Конана опустился на голову колдуна... Опустился, но отскочил,
словно от крепостной стены. Пять раз заносил меч Конан - и все так же
безрезультатно.
На шестой раз, повинуясь колдовским заклинаниям, меч не просто
отскочил, но и выскочил из рук. Конан сделал шаг, чтобы вновь взять его, но
лишь только он потянулся к рукояти, как острие клинка задымилось. Через
мгновение весь меч уже был слишком горяч, чтобы взять его в руки, а оплетка
рукоятки, сделанная из акульей кожи, вспыхнула как бумага.
Конан не стал ждать, пока его меч превратится в лужицу расплавленного
железа. Звездный Брат начал выстраивать новое колдовство, а Марра больше не
было в живых, чтобы противостоять магии... Киммерийца это не смутило, он
готов сражаться и отдать свою жизнь ради тех, кого он привел сюда как
командир.
Поняв, что меч здесь бесполезен, Конан схватил первый попавшийся ему
под руку предмет, похожий на оружие. Оглобля обозной телеги? Сойдет. Орудуя
ею как чудовищной пикой, Конан налетел на колдуна. Оружие прошло сквозь
магический барьер, как сквозь масло, и с огромной силой воткнулось под ребра
противнику. Даже не охнув. Звездный Брат отлетел на несколько шагов и упал,
нелепо растянувшись.
Как бы сильно ни действовали заклинания на железо, они оказались
совершенно бессильны против дерева. Перевернув оглоблю тонким концом вперед,
Конан снова бросился на врага. Этот удар оказался последним. Оглобля глубоко
вошла в грудь колдуна, оставив недоговоренным последнее заклинание. Кровь
хлестала из раны, заливая бороду, разделенную проволочными кольцами на три
части. Звездный Брат последний раз взглянул на небо и затих.
Конану пришлось опереться на свое оружие, чтобы не рухнуть на землю. Он
воспользовался этой секундой отдыха, чтобы осмотреться вокруг.
Поуджой и стражники обшаривали все уголки тележного кольца и
кустарников вокруг него, действием подтверждая, что мертвые противники -
люди и не-люди - действительно мертвы. Некоторые связывали пленных веревками
и ремнями. Да, после одного такого денька любой самый молодой солдат мог
считать себя ветераном.
Тайрин легко вскочил на телегу, отделявшую его от Киммерийца, а затем
так же легко спрыгнул с нее уже с ближней к Конану стороны. Очищение
честного имени его племени, похоже, омолодило отца Виллы лет на двадцать.
- Марр жив! - закричал он. - Он никогда больше не сможет играть на
флейтах, но он жив.
- Хорошо, - уверенно сказал Конан, сам удивляясь своей искренности и
уверенности: ведь речь шла о колдуне, который остается в живых, вместо того
чтобы умереть.
- Присмотри, чтобы с Марром ничего не случилось, - сказал он. -
Сизамбри придет в ярость, узнав, что мы натворили, забравшись к нему в тыл.
Не хотелось бы, чтобы Марр, теперь безоружный, встретился с графом. Да, хотя
новобранцы королевской стражи и могли теперь называть себя настоящими
солдатами и ветеранами, им придется еще изрядно поработать сегодня, чтобы
назвать себя победителями.
Граф Сизамбри все больше забирал влево. Один из гонцов вернулся,
подтвердив, что левый фланг королевских войск открыт.
Но что творилось там, в тылу? Вроде бы все было по-прежнему:
неподвижные деревья, туман. Но что это? Оттуда стали появляться бегущие
люди. Одни - одетые как воины Поуджой, другие - его собственные солдаты.
Он увидел, как один из воинов прыгнул с высокого пня на спину
спешившегося всадника. Никакие крепкие доспехи, никакая кольчуга не спасли
от цепких рук, запрокинувших его голову, и от острого кинжала, удар которого
пришелся прямо в незащищенное горло.
- Измена! - прокричал граф. - Поуджой предали нас! Смерть им!
Он рассчитывал, что достаточное количество солдат в его тылу все еще
верны ему и готовы выполнить его приказ.
Сизамбри пришпорил коня. Сам он не был тяжелой ношей, поэтому даже
после долгой ночи жеребец резво понес его вперед.
Это быстрое движение привлекло внимание высокого темноволосого
человека, незаметно вышедшего из-под покрова леса.
Айбасу пришлось опереться на камень за его спиной, чтобы не упасть.
Скоро он не сможет стоять и с помощью этой опоры. На его теле зияли две раны
от ударов мечом - неплохо, если учесть, что противник рассчитался за эти
раны жизнями пятерых солдат. Одна из ран, видимо, скоро отправит его вслед
за этими пятерыми.
Перед Айбасом неожиданно, как из-под земли, вырос медведь. Чья же магия
- флейтиста или Братьев - вызвала зверей из леса, чтобы принять участие в
сражении? Айбас сел. Он не смог бы убежать от зверя, даже если бы тот был
послан вражескими заклинаниями. Впрочем, сидячее положение прояснило
чуть-чуть его ослабленный потерей крови мозг. Он понял, что медведь перед
ним - это знамя капитан-генерала Декиуса и что держит древко знамени не кто
иной, как госпожа Райна.
- Лорд Айбас, - позвал его Декиус. - Все будет в порядке. Мы привели
людей, чтобы объединить их с вашими бойцами. Наш фланг теперь будет в
безопасности. И именно вы дали нам время, чтобы собрать этот отряд и
привести его сюда. То, что вы смогли здесь продержаться, - делает честь
вашему офицерскому званию, лорд Айбас. Лорд Айбас!
Голос Декиуса звучал вопросительно. Он не на шутку встревожился. Айбас
никак не отзывался на свое имя. Вместо своего имени он слышал, как мама
зовет его к себе, называя самым Первым, данным при рождении именем.
- Не волнуйся, мама, - ответил он. - Не волнуйся. Я уже иду...
Конан прикинул расстояние, отделявшее его от графа Сизамбри. Он учел и
то, что местность открытая, и то, сколько лучников находилось на расстоянии
видимости.
Общее соотношение было неплохим. Конан сбросил пояс с ножнами, но не
стал тратить время на то, чтобы снять кольчугу. Ладно, она не слишком
тяжела, чтобы замедлить его передвижение.
Он стрелой вылетел из-за деревьев, его длинные ноги пожирали
расстояние. Никто из телохранителей графа не успел понять, что приближается
враг, когда он уже ворвался сзади в их строй.
Прыжок! Конан вскочил на круп коня графа, схватившись одной рукой за
поводья, а другой - крепко зажав горло графа.
- Скачи прямо к Серебряному Медведю, или я из тебя прямо сейчас дух
вышибу,- скомандовал Киммериец.
Сизамбри поднял руки, но в одной из них он держал кинжал. Отбросив
поводья, Конан схватил руку, затянутую в кольчугу, и сильно вывернул ее.
Граф вскрикнул, и кинжал упал.
Но Киммериец был один среди множества врагов. Безоружный граф мог
служить щитом против стрел, но все равно перевес в количестве был столь
велик...
Соотношение сил резко изменилось, как только вблизи показался
Серебряный Медведь. Конан увидел Райну, ехавшую бок о бок с Декиусом и
высоко державшую знамя Серебряного Медведя. Она была красива, как всегда,
словно и не участвовала в этой битве. Под знаменем были собраны лучшие бойцы
отрядов Чиенны, человек пятьдесят с лишним; верхом и пешие - все держались
вместе, готовые к бою в любую минуту.
Вокруг графа было человек двадцать. Через мгновение их осталось десять.
Последние десять, побросав оружие, подняли руки и взмолились о пощаде.
- Может, вы будете помилованы, но это решит только королева, - сказал
Декиус и добавил: - А теперь отойдите от лошадей и - на колени. Слушай,
Конан, ты плохо о нас подумал. Неужели ты решил, что мы не найдем трофея,
достойного тебя, и польстился на это дерьмо?
- Ты ничего не понимаешь. Я-то разбираюсь в подарках, которые следует
преподносить королевам. Как ты думаешь, это, - он, ухмыляясь, ткнул пальцем
в графа, - понравится Чиенне?
Сизамбри прохрипел какую-то похабщину, но Конан поплотнее сжал пальцы,
и граф был вынужден заткнуться.
- И не говори. Да, кстати, а чем ты еще занимался с тех пор, когда весь
правый фланг во главе с тобой растворился в лесу?
Конан не торопился начинать рассказ, потому что увидел королеву Чиенну,
подъехавшую к ним со своими телохранителями. На ней были доспехи и кожаные
брюки. Конан подумал, что Пограничное Королевство наконец-то после всего,
что было, обрело своего правителя-воина. Затем он рассказал о том, что
произошло в течение дня на его глазах, а когда рассказ уже подходил к концу,
появился Тайрин. Он сообщил, что люди Сизамбри начали сдаваться. К тому
моменту, когда все они сдали оружие, начался дождь.
Дождь не заставил смолкнуть крики раненых и умирающих. Зато он
приглушил тяжелый удар топора, отделивший голову графа Сизамбри от тела и
отбросивший ее в грязь.
Топор не был поднят рукой Конана. Он считал работу палача ниже своего
достоинства, но предпочел промолчать об этом. А когда зашел разговор об этой
миссии, он сказал, что, по его мнению, граф должен умереть от руки одного из
тех, кого он лично оскорбил, и непременно уроженца этой страны.
Староста одной из деревень, потерявший всю семью, когда Сизамбри сжег
его родную деревню, выполнил эту работу спокойно и аккуратно.
Но Конан не посчитал ниже своего достоинства найти тело Айбаса и на
руках перенести его в почетные носилки для сложивших головы на службе в
королевском войске. Какую память о себе Айбас оставил в тех краях, где он
бывал раньше, - этого Конан не знал. Но в той стране, где окончились его
странствия, он оставит свое доброе имя благородного рыцаря.
Раннее утро одиннадцатого дня после сражения обещало обернуться
подходящим днем для долгого и дальнего путешествия. Неутомимость Конана
передалась и его новому коню, тому самому чалому жеребцу, который некогда
служил графу Сизамбри. Он несильно, но настойчиво бил копытом землю, время
от времени поднимал голову и фыркал, словно говоря Киммерийцу: <Ну, ты
наконец закончишь свою болтовню?>
Конан строго посмотрел на своего коня. Пора было и вправду прощаться с
Декиусом и Райной, или это животное отправится в дорогу без седока.
- Королева опять говорила о тебе много хорошего вчера вечером, - сказал
Декиус.
- Еще бы, - подумав, ответил Конан. Ему было интересно, насколько
хорошо осведомлен Декиус о причинах, по которым королева так хорошо
отзывалась о Киммерийце. - Я полагаю, это не из-за моего прилежания во время
службы капитаном дворцовой стражи?
- Ну уж нет. Боги свидетели, она понимает, что после твоего... скажем,
неточного повиновения было бы невозможно оставить тебя на этом же посту. Она
предлагает тебе разделить пост королевского егеря с Марром. Это дает тебе
право на апартаменты во дворце...
- В каком дворце? - спросил Конан с притворным удивлением.
Все трое рассмеялись. Даже конь, видимо, оценив юмор, тихонько заржал.
В королевстве после смерти Сизамбри воцарился мир. Но мир сам по себе не
выстроит нового дворца и не заплатит обещанного верным королевским слугам.
Это было первой причиной, по которой Конан вновь отправлялся в свое
путешествие в Немедию. И по этой же причине он не взял в качестве платы
почти ничего. Лишь коня, новый меч, хорошие доспехи, чтобы заранее
оповестить разбойников на дорогах, что он не будет легкой добычей; еще -
немного серебра, только чтобы купить еды себе и лошади по дороге.
- Марр, похоже, хочет поделиться работой с тобою, - добавила Райна. -
После церемонии его помолвки с Виллой мы обещали сообщить тебе о предложении
королевы, что, собственно, и сделали. Так какой же ответ мы можем передать
ей? - Райна улыбалась, как это бывало раньше, той улыбкой, которая означала,
что она заранее знает, что может сказать Конан.
- Скажите, что лишь увидели, как я умчался отсюда куда глаза глядят...
нет. Я не хотел бы обидеть ее. Скажите лучше, что я навсегда сохраню в
памяти честь, оказанную мне. Я имею в виду службу при дворе Ее Величества...
Ну, и сами там добавьте чего-нибудь поцветистее.
Чтобы поднять немного настроение всех троих, Конан сменил тему
разговора:
- Надеюсь, что церемония помолвки прошла удачно. Тайрин вел себя
прилично?
- Да, он очень старался,- ответила Райна.- Не знаю, рад ли он тому, что
его дочь выйдет замуж за Марра королевского егеря, а не за Марра-Флейтиста.
Но я точно знаю, что пару дней назад Вилла здорово поцапалась с отцом из-за
этого. Она ему заявила знаешь что? <Хоть Марр и разбил свои флейты и потерял
свою магическую силу, но у него осталось все, что нужно, чтобы создать магию
в отношениях мужчины и женщины>. Я не думаю, что Тайрин после этого смог
спокойно пойти спать.
- Доверьте все Вилле. Она сама доберется до сути вещей и проблем, -
сказал Конан.
Конечно, колдун на покое и дикая девчонка из горной деревни - весьма
странная пара, но Конан встречал и более занятные. Ну, например, воин
благородного происхождения Пограничного Королевства и дочь боссонского
крестьянина, которой суждено стать второй после королевы по значению
женщиной королевства.
- Значит, ты твердо решил и не останешься до дня нашей помолвки? -
спросил Декиус.
- А ты мне обещаешь, что все это время королева не посвятит поиску
новых способов удержать меня здесь?
- Да я уж лучше поспорю на то, что долечу до замка Дерби на своих
руках, как на крыльях, - ответил Декиус.
- Мудрое решение, - сказал Конан и добавил: - Я приеду на помолвку
королевы, если услышу о ней заранее, чтобы успеть доехать. Вот за это я
ручаюсь. А еще я бы посоветовал вам начать охотиться за соответствующей
кандидатурой на роль мужа нашей королевы.
- А то как же, - успокоил его Декиус. - Нам понадобится человек,
смелость и ум которого не подлежат сомнению. Все-таки ему придется быть
рядом с королевой. Да, еще желательно, чтобы он был повыше ростом и с
длинными черными волосами.
Конан просто открыл рот от изумления. Лицо Декиуса представляло собой
маску - маску человека, сдерживающего в себе столько смеха, что, начни он
смеяться - рисковал бы задохнуться от хохота. Райна посмотрела на своего
суженого, и ее лицо вспыхнуло румянцем.
А затем все трое выпустили наружу накопившийся смех, заставив скалы
отражать его громким эхом. Эхо еще не успело затихнуть, а Конан уже
пришпорил коня и понесся вниз по склону холма. На равнине он отпустил
застоявшегося скакуна в свободный галоп, и, когда обернулся, чтобы
посмотреть назад, Декиус и Райна уже скрылись из виду.