Страница:
результаты современных естественных наук с религиозным взглядом на мир, что
могло бы вернуть человеку его достоинство и центральное место в универсуме.
Оккультные науки имели целью подчеркнуть интимную и глубоко осмысленную
связь человека с космосом в терминах обнаруженных соответствий между макро и
микрокосмом, нанести удар материалистической науке с ее пафосом измеримых и
воспринимаемых феноменов и пренебрежением к невидимым качествам духа и
эмоций. Эти новые "метафизические" науки давали людям целостный взгляд на
себя и мир, в котором они жили. Он наделял их одновременно чувством участия
в полноте осмысленного мироустройства и через предсказания, вручал средства
устроения собственных дел в соответствии с этим порядком.
Привлекательность такого взгляда на мир уже отмечалась в начале главы.
Впервые расцвет оккультизма совпал с распадом Римской империи, затем
обнаружил себя на исходе Средних веков. Теперь его голос услышали те, кто
нашел мир не в порядке, для кого социальные и идеологические перемены конца
XIX века оказались разрушительными. Те, кого чувства и образование делали
восприимчивыми к идеалистической и романтической перспективе, приняли
участие в оккультном возрождении, чтобы найти смысл миропорядка, исчезнувший
с распадом прежних убеждений.
Поскольку ариософия родилась в Вене в ответ на проблемы немецкой
национальности и столичной жизни, ее можно рассматривать как особую
разновидность теософии, приспособленную ариософами к народническим
(volkisch) идеям. Теософский кружок действовал в городе примерно в 1887
году, но его участники были более склонны к традиции религиозного
самосозерцания и сосредоточения на внутреннем мире, под руководством Мари
Ланж. Рудольф Штайнер был членом этого кружка и круг его интересов указывает
на то, как мало симпатии существовало между "подлинной" буддистской
теософией Франца Гартмана, который также бывал здесь, и рефлексивными
наклонностями остальных членов кружка. В 1890-х гг. венская теософия
отражает влечение образованных классов к благочестию, субъективизму и культу
переживаний -- настроение, соответствующее современной моде на feuilleton и
импрессионизму в искусстве. Шорске пытался связать этот культ внутреннего с
социальным положением венской буржуазии конца века. Он полагал, что
посредством возведения храма искусства этот класс намеревался слиться с
аристократией, но в результате нашел в нем убежище и от крушения либерализма
и от варварских массовых движений. Возникновение венской теософии в этом
контексте выглядит вполне убедительно.
Когда теософские труды стали более широко публиковаться благодаря
немецким издательствам на рубеже веков, их идеи стали достоянием публики. К
этому времени теософия уже представляла собой детально разработанный корпус
учений, изложенный в новом переводе основного труда Блаватской ("Тайная
доктрина", 1897-1901) и бесчисленных переложениях и комментариях,
выполненных Францем Гартманом, Германом Рудольфом, Эдвином Беме и другими.
Но если ранние формы теософского движения в Австрии ограничивались в
основном мистическим христианством и личным гностицизмом сосредоточенных на
себе индивидов, то поздние его проявления связаны с разочарованием в
католицизме и распространением мифологии, фольклора и альтернативных
религий. Толчок пришел из Германии, ведь и Лист и Ланц вынесли свои знания о
теософии из немецких источников. Лист многим был обязан берлинскому теософу
Максу Фердинанду фон Зебальдту и его соратникам Францу Гартману, Гуго
Герингу, Раулю Цильману. Цильман был первым, кто опубликовал статьи Листа и
Ланца на эзотерические темы. Венская теософия после 1990 выглядела
околоинтеллектуальной сектантской религиозной доктриной, вывезенной из
Германии, она была популярна среди людей, разочаровавшихся в религиозной
ортодоксии, но все еще ищущих себя в горизонтах веры.
Теософия привлекала Листа, Ланца и его сторонников своей одинаковой
терпимостью к экзотическим религиям, мифологии и эзотерическим знаниям, что
открывало универсальную и вместе с тем нехристианскую перспективу для
понимания природы, происхождения человека; сюда можно было поместить
источники тевтонских верований и обрядов, что вполне отвечало спекулятивным
построениям (volkisch) народнического движения. В условиях антипатии к
католицизму среди народных
националистов и пангерманистов в Австрии, теософия предлагала себя как
схему религиозных убеждений, исключавших христианство в пользу смеси
мифических традиций и псевдонаучных гипотез, согласных с данными современной
антропологии, этимологии и истории древних культур. В дальнейшем сама
структура теософcкой мысли была легко усвоена народническим движением.
Подспудный элитаризм махатм с их сверхчеловеческой мудростью вполне отвечал
жажде жесткого иерархического порядка, опирающегося на расовую мистику
народа (Volk). Понятие оккультного знания в теософии, осложненного
наслоениями других религий, принадлежащего немногим избранным, также
соответствовало попытке приписать народническому национализму длинную
родословную, он особенно нуждался в этом в связи со своим в действительности
недавним происхождением. В контексте роста немецкого национализма в Австрии
с 1866 года, мы можем наблюдать как теософия, едва связанная с народнической
мыслью понятиями расы и расового развития, осложнила религиозной мистикой и
универсальными обоснованиями политические взгляды незначительного
меньшинства.
Часть вторая АРИОСОФЫ ВЕНЫ
Гвидо фон Лист был первым популярным автором, соединившим народническую
(volkisch) идеологию с оккультизмом и теософией. Он также оказался
выдающейся фигурой среди volkisch публицистов в Германии перед 1914 годом.
Урожденный житель Вены, столицы Габсбургской Австрии, которая на рубеже
веков оказалась в стороне от магистралей немецкого национального развития,
принадлежавший к более старшему поколению, чем большинство его предвоенных
идеологических сотоварищей, Лист стал заметной фигурой на восточной окраине
немецкого мира. Его читатели и последователи относились к нему как к
умудренному патриарху, мистическому гуру националистов, чьей
проницательностью славное арийское и немецкое прошлое Австрии избавлено от
влияния иностранных культур и христианства. В своих книгах и лекциях Лист
предлагал истинным германцам отыскивать в ландшафтах Родины, ее фольклоре и
археологии сохранившиеся следы великолепного теократического
арийско-германского государства, возглавляемого королями-священниками и
посвященными гностиками. Он занимался каббалистикой и астрологией и
претендовал на звание последнего из арманистских магов, тех, что имели
власть в старом арийском мире. Гвидо Карл Антон Лист родился в Вене 5
октября 1848 года, став старшим сыном в семье преуспевающего торговца из
средних классов. Его мать и отец принадлежали к торговым семьям, жившим в
столице по меньшей мере на протяжении двух поколений. Мария Лист, мать
Гвидо, была дочерью торговца недвижимостью Франца Антона Киллиана, который в
антироялистскую революцию 1848 командовал Первой Венской Гражданской
Обороной. Его отец, Карл Антон Лист, занимался кожей, продавал седельное
снаряжение и другие готовые товары, тогда как дедушка, Карл Лист, был
трактирщиком и виноторговцем. Прадедушка тоже содержал гостиницу.
Гвидо Лист воспитывался в районе города, располагавшемся на восточной
стороне старого канала Danube, в центре. Биографы утверждают, что у Листа
было счастливое детство и надежный дом. В 1851 Антон фон Антейтор написал
его портрет акварелью, что свидетельствует о богатстве семьи и о разделяемых
ею буржуазных привычках Вены.
Молодой Лист имел очень добрые отношения с родителями. Листы любили
водить своих детей на прогулки по окрестностям столицы, и эти экскурсии
пробудили страсть Листа к природе и сельскому пейзажу. В нем обнаружились и
артистические наклонности, свои чувства он всякий раз пытался выразить пером
и красками. Поощряя его усилия, отец давал ему уроки живописи и рисунка.
Сохранились заметки Листа, датированные 1863 годом, и рисунки замков,
пейзажи Нижней Австрии и Моравии.
Семья Листа, подобно многим австрийским семьям, была католической, и
Лист в должное время принял крещение в храме Святого Петра в Вене. Но в 1862
произошел случай, выдавший его недостаточную увлеченность ортодоксальной
религией. Его отец с друзьями, собираясь посетить катакомбы под собором Св.
Стефана, решили взять Листа с собой. Темнота и низкие своды произвели на
мальчика сильное впечатление. Позже он рассказывал, что преклонив колена
перед разрушенным алтарем в подземной часовне, он поклялся создать храм
Вотану, когда вырастет. Очевидно, он видел в лабиринте под собором
дохристианскую усыпальницу, посвященную языческому божеству. Впоследствии
Лист утверждал, что его обращение следует датировать этим юношеским
откровением.
Лист хотел стать художником и ученым; ученость означала для него
романтический образ историка, который может читать прошлое по фольклору и
пейзажам. Это желание привело к конфликту с отцом, поскольку тот намеревался
использовать старшего сына и наследника в семейном бизнесе. Лист подчинился
отцовским ожиданиям и занялся коммерческим образованием, но это подчинение
не было полным. С этого момента он делил свое время между требованиями
коммерции и частной жизнью в мире искусства, воображения и почитания
природы. В рабочие часы он помогал отцу, но все свободное время посвящал
пешим прогулкам и верховой езде по окрестностям во всякую погоду, делал
зарисовки, записывал впечатления. Деревенские прогулки обострили интерес
Листа к альпинизму и гребному спорту. Хорошо владея тем и другим видами
спорта, он стал основным персонажем Венского гребного клуба и секретарем
Австрийской Альпийской Ассоциации в 1871 году. Знаменательно, что его первая
публикация появилась в ежегоднике Альпийской Ассоциации. В спорте навсегда
соединились для него деятельное братство с величественными стихиями гор и
рек.
Любовь Листа к природе вместе с тем была одушевлена стремлением к
одиночеству и желанием уйти от суеты дневного мира. Он бывал счастлив, если
ему удавалось совершать свои прогулки в одиночестве. Он не чуждался общества
друзей, но часто все же воспринимал их как помеху радостям внутренней жизни.
Сохранившиеся описания коллективных путешествий рассказывают о его причудах
и приватных приключениях. Такие приключения всегда сопровождал ритуал, что
превращало его внутренний мир во что-то исключительное и создало ему
репутацию одинокого волка и мистика. Примером таких ритуалов могут служить
встречи летнего солнцестояния. После долгого перехода через Мансфельд Лист и
его друзья добираются до гостиницы. Разыгравшийся шторм принуждает группу
заночевать там. Лист же покидает товарищей, чтобы ознаменовать солнцестояние
(приветствовать солнце) одинокой ночевкой на вершине Гейзельберга. В другой
раз, 24 июня 1875 года он убеждает четырех друзей отложить послеполуденные
дела и сесть за весла. По каналу Danube они достигают развалин римского
города Карнунтум, где располагаются лагерем и пируют всю ночь. Для его
друзей это был просто удачный вечер; для Листа, погруженного в мечты, это
была 1500 годовщина победы германцев над римлянами, которую он праздновал
огнем и захоронением восьми винных бутылок в форме свастики под аркой
Языческих Ворот.
В последние годы Лист открыто объяснял свое влечение к природе
неприязнью к современному миру улиц, магазинов и заводов. Ему не нравилась
новая Вена: когда бы ни бросал он город ради деревни, он чувствовал, что
убегает от "мутного савана метрополии" и "отвратительных сцен дикой погони
за прибылью". Современная экономика, по мнению Листа, словечками о поиске
индивидом самого себя, сбила человечество с пути. "Нужно бежать из тех мест,
где пульсирует жизнь, искать уединенные островки, которых не коснулась
человеческая рука, чтобы поднять магический покров природы". Его уход в
мягкий и покойный мир природы был бегством от современности, но вместе с тем
и от отеческого насилия, принуждавшего его к коммерческой карьере.
Пока отец продолжал руководить делом, Лист мог свободно изощрять свой
вкус одиночеством, долгими прогулками и спортом. Но после смерти Карла
Антона в 1871 году, Листу пришлось самому зарабатывать на жизнь. Совершенно
не приспособленный к коммерции, он скоро устал от бизнеса и женился на своей
первой жене, Елене Форстер-Петерс, 26 сентября 1878 года. Следующее
десятилетие он вспоминал как время тяжких испытаний, молодая пара вела
весьма скромное существование на небольшие собственные средства и скудные
доходы от журналистской деятельности Листа.
Теперь, когда его карьера завершилась, Лист все время мог отдавать
литературе и истории. С 1877 по 1887 он опубликовал множество статей об
австрийской деревне и привычках ее обитателей в газетах Heimat, Deutsche
Zeitung, Neue Welt, хорошо известных своими националистическими чувствами.
Его описания местности сопровождались языческими интерпретациями местных
названий, обычаев и народных легенд. Одно из первых типичных идиллических
описаний группы средневековых замков близ Мелка было опубликовано в Neue
Deutsche Alpenzeitung в 1877 году. Поскольку Австрийская Альпийская
Ассоциация приобрела транснациональный статус в 1874 году и для нее не
существовали немецкоавтрийские границы 1867 и 1871 годов, Лист находился в
контакте и с немецкими и с австрийскими членами Ассоциации
националистической и пангерманистской ориентации. Теперь Лист все время
говорил о родном пейзаже. Альпы и Danube почитались им за национальную
идентичность: реки, поля и горы имели лицо, здесь жили духи Тевтонских мифов
и фольклора. Эти первые статьи отличались от юношеских набросков своим
отчетливо volkisch и националистическим духом.
Все эти годы Лист работал над первым большим романом "Карнунтум" (издан
в двух томах в 1888), воодушевленным памятной летней вечеринкой, посвященной
солнцестоянию 1875-го. В 1881 он опубликовал короткие фрагменты тех
переживаний. Очарованный гением места, Лист всматривался в далекое прошлое
Карнунтума. Улицы и великолепные здания разрушенных городов вставали вокруг
него, призрачные фигуры прежних обитателей проходили перед его мысленным
взором, он видел роковое сражение германцев и римлян, приведшее к падению
гарнизона в 375 году. В его глазах нападение племен Квади и Маркоманни
положило начало тем германским продвижениям, которые в результате повели к
разграблению Рима в 410 году и падению империи. Для Листа само слово
Карнунтум несло волнующую ауру старой германской доблести, сигнал,
напоминающий о событии, выведшем древних германцев на арену мировой истории.
Карнунтум, описанный в романе, был захватывающей игрой воображения.
Эта правдоподобная история была вдвойне привлекательна для немецких
националистов Австрии. Во-первых, Лист поместил австрийские племена в
авангард победы над Римом. Во-вторых, его повествованием предполагалось, что
родовые племена доримской Австрии и постримских варварских королевств
неизменно населяли родную землю. Их высокая цивилизация, употребляя термин
Листа, только дважды прерывалась за всю историю: впервые, Римской
колонизацией Паннонии с 100 по 375 и, вторично, с пришествием христианства
или "другого Рима". Такое представление событий отражало неприязнь Листа к
современному католическому состоянию Австрии. Действующее политическое
устройство и общепринятое вероисповедание выглядели с этих позиций
незаконными, следствием иностранного подавления немецкой культуры на
протяжении многих веков.
Мифологические события направили внимание немецких националистов на
поиск оправданий их неудовлетворенности многонациональным австрийским
государством. Раннее признание романа сослужило Листу большую службу. В 1888
выходит также исторический труд Генриха Кирхмайра, озаглавленный "Древнее
германское племя Квади". Опубликовал книгу ферейн "Немецкий дом" в Брно,
чьим президентом был промышленник Фридрих Ванек, глава Пражской Медной
Компании и Первой Инженерной Компании Брно; обе компании -- наиболее крупные
производители Габсбургской империи. ферейн "Немецкий дом" объединял немецких
жителей Брно, замкнутых в кругу преобладающего чешского населения Южной
Моравии. Ванек был поражен параллелями между художественным воображением
Листа и академическим трудом Кирхмайра. Между Ванеком и Листом завязалась
регулярная переписка, которая заложила фундамент последующей дружбы. Ферейн
"Немецкий дом" опубликовал впоследствии три книги Листа в отдельной серии,
посвященной изучению истории и литературы, а щедрость Ванека привела
впоследствии к созданию Общества Листа 20 лет спустя.
Помимо популярности в volkisch кругах Брно, "Карнунтум" помог Листу
приобрести известность в австрийском движении пангерманизма, связанном с
именами Риттера Георга фон Шонерера и Карла Вольфа. Шонерер впервые
участвовал в выборах в австрийский рейхсрат и был первым пламенным
поборником антисемитизма и национализма среди немецких националистов
Габсбургской империи. Он произнес свою первую антисемитскую речь перед
собранием в 1878 году и в выборном обращении потребовал экономического и
политического союза немецкоязычной Австрии с Немецким Рейхом. С 1883 он
издавал крайне националистическую газету "Подлинное немецкое слово", в
которой настаивал на германской сущности австрийских немцев и требовал
отделения немецких провинций от многонационального тела империи. В эти
десять лет Шонерер ездил по провинциям, отыскивая кружки, культурные
сообщества, спортивные клубы с аналогичными настроениями. Все объединения
были заняты пробуждением националистического сознания среди австрийских
немцев. Для этого употреблялось множество способов: празднование годовщин
немецкой королевской династии и культурных героев -- прусского кайзера,
Бисмарка, Мольтке, Вагнера; праздники летнего солнцестояния -- в
соответствии с древними обычаями; создание исследовательских кружков по
изучению немецкой истории и литературы. В 1890-х Лист оставил свой след в
этой среде.
В 1890-м году Карл Вольф, пангерманист и парламентский депутат, начал
издавать еженедельный "Восточно-Германский обзор"; политический тон его был
чуть менее националистичен, чем газета Шонерера. Лист стал его постоянным
сотрудником. В 1891 году газета публикует выдержки из его последней книги
"Мифологические пейзажи Германии" (1891), которая представляет собой
антологию его фольклорной журналистики за предшествующее десятилетие.
Названия его статей спустя несколько лет свидетельствуют о неугасающем
интересе к национальному прошлому Австрии: в 1893 году увидел публикацию
"Gotterdammerung" и "Allerseelen und der vorchristliche Totenkult des
deutschen в газете Вольфа; в 1894 вышла длинная, публикуемая частями "Die
deutsche Mythologie im Ramen des Kalender-jahres" и в традиционно volkisch
стиле, поэтизирующем крестьян "Der Kohlenbrenner, ein nieder-Osterreichische
volks-type"; юбилей национальных ремесел был предметом его статьи "Die
Blutezeit des deutschen Handworkers in Mittelalter" в 1895. В статьях "Der
deutsche Zauberglaube im mephistopheles Bauwesen" он исследовал магический
фольклор. В середине десятилетия в систему национальных чувств Листа вошел
антисемитизм, что отразилось в его предупреждающем эссе "Die Juden als Staat
und Nation". Он также писал для Аурелиуса Польцера в "Bote aus dem
Waldvrertel" и "Kyffhauser", которые подняли флаг пангерманизма в Хорне и
Зальцбурге. Его темами постоянно были геральдическая символика и народные
обычаи, касающиеся крещения, свадеб, похорон. Ему казалось, что эти
традиционные институты целиком отражают архаические тевтонские практики. По
пути национального освоения местной истории и- археологии, проложенному
Листом, последовал также Франц Кисслинг, автор нескольких: книг по
топографии, древним памятникам и обычаям Нижней Австрии. Оба автора были
знакомы и несомненно имели влияние друг на друга.
Журналистика не была единственным средством, каким Лист поддерживал
пангерманизм, он был известен также как лектор и автор пьес. 24 февраля 1893
он прочитал лекцию для ферейна "Немецкий дух" о служителях культа Вотана.
Лист утверждал, что эта вымершая форма веры была национальной религией
тевтонов. Эта весьма близкая Листу тема послужила предметом и для более
ранней лекции, прочитанной для ферейна Ванека "Немецкий дом" в 1892 году, в
Брно. В будущем воображаемое священство должно было стать центральной идеей
его политической мифологии. Он также сотрудничал с "Союзом немцев",
ферейном, учрежденным вновь в январе 1894 года Карлом Вольфом и Карлом Иро,
издателем газеты Шонерера. 3 декабря 1894 ферейн проводил вечерний
фестиваль, в программу которого входили выступления музыкантов, хор, а также
премьера мифологической пьесы Листа "Вала пробуждается", которая должна была
последовать за его же речью о немецкой миссии. Фестиваль предназначался
исключительно для националистов и на входных билетах можно было прочитать:
"для евреев недействителен". Как член крайне националистической Немецкой
гимнастической лиги, на святочных торжествах 1895, Лист выступил с
воодушевляющей речью, имеющей название "Deutsche Treue", опубликованной
сначала в ежемесячном журнале Немецкой Националистической Рабочей Лиги, и
затем вышедшей как приложение к "Восточно-Германскому Обзору".
Лист продолжал публиковать свою литературную продукцию на протяжении
всех 90-х годов. В 1893 он основал, вместе с Фанни Вшиянски,
беллетристическое общество в целях воспитания неоромантической и
националистической литературы Вены. Данубианское Литературное Общество
создавалось по образцу litteraria sodalita Danubiana (Вена, XV век) венского
гуманиста Конрада Цельте (1459-1508), краткую биографию которого Лист
составил в 1893 году. Успех первого романа "Карнунтум" ожидал и два других
исторических романа о германских племенах. "Возвращение юного Дитриха"
(1894) рассказывало историю молодого тевтонца, в V веке насильно обращенного
в христианство. Роман заканчивался радостным возвращением отступника к
первоначальной религии огнепоклонников. Столь же мелодраматичной была сага
"Пипара" (1895), это двухтомное повествование посвящалось поразительной
карьере девушки племени Квади из Эбуродунума (Брно), которая прошла путь от
римской пленницы до императрицы. Пангерманисты были единодушны в своей
восторженной оценке произведений Листа. Газеты Шонерера и Вольфа публиковали
горячие отклики на "Пипару". 9 апреля 1895 редакция "Восточно-Германского
Обзора" устроила вечер Гвидо Листа в честь автора. Помимо чтений на нем
выступили с лекциями Оттокар Штауф фон дер Марк, издатель Tiroler
Wochenschrift и Карл Птак, другой издатель газеты Вольфа. Лист также
представил лирические фрагменты на мифологическом и националистическом
жаргоне. После его лПосвящения валькирий", изданного Ассоциацией Ванека в
Брно, хоровое общество Вены дало концерт 6 июня 1896, на котором исполнялась
его поэма лOstara's Einzug". То же самое общество организовало фестиваль
Листа, посвященный серебряной годовщине его литературных попыток, 7 апреля
1897 года. К этому моменту Лист стал знаменит среди пангерманистов Австрии.
Поиски древней религии страны привели Листа к языческой вере, что нашло
подтверждение в его катехизисе лНепобедимый" (1898). 6 января 1898 его
посетил старый католический епископ Богемии, Ниттель фон Варнсдорф, и тепло
поздравил с введением лновой эпохи в истории религии". В августе 1899 Лист
вторично женился на Анне Виттек из Стеки в Богемии; венчание состоялось в
евангелической протестантской церкви. Лютеранство его жены отражало духовные
колебания многих австрийских пангерманистов, желавших выразить свое
разочарование в империи отказом от общепринятой католической веры. Аурелиус
Польцер формально перешел в протестантство в 1885; в 1900 за ним последовал
Шонерер. Эта тенденция стала особенно сильной после 1898, в пограничных
немецких поселениях; здесь австрийские пангерманисты, поощряемые проектом
Шонерера по разрыву с Римом, стремились отличить себя от окружавших их чехов
и славян особой, прусской системой ценностей. Подсчитано, что к 1900 число
обращенных в Австрии достигало 10 тысяч, более половины из них временно жили
в Богемии. Впрочем, vцlkisch Ч склонность Листа к язычеству препятствовала
любым формам объединения с альтернативной христианской религией.
Анна Виттек была актрисой, играла Валу на фестивале 1894; также
участвовала в драматических чтениях поэзии Листа. Ее портрет показывает нам
молодую милую женщину, одетую просто и таинственно. Лист нашел в ней
источник вдохновения и страстную истолковательницу для образов национального
прошлого, терзавших его чувства. После женитьбы, Лист посвятил себя
исключительно драме. Его пьесы лКороль Ванниус" (1899), ДМагический огонь
летнего солнца" (1901) и лЗолотая монета" (1903) посвящались соответственно
королевской трагедии, обрядам Иванова дня и любовной истории в незапамятные
могло бы вернуть человеку его достоинство и центральное место в универсуме.
Оккультные науки имели целью подчеркнуть интимную и глубоко осмысленную
связь человека с космосом в терминах обнаруженных соответствий между макро и
микрокосмом, нанести удар материалистической науке с ее пафосом измеримых и
воспринимаемых феноменов и пренебрежением к невидимым качествам духа и
эмоций. Эти новые "метафизические" науки давали людям целостный взгляд на
себя и мир, в котором они жили. Он наделял их одновременно чувством участия
в полноте осмысленного мироустройства и через предсказания, вручал средства
устроения собственных дел в соответствии с этим порядком.
Привлекательность такого взгляда на мир уже отмечалась в начале главы.
Впервые расцвет оккультизма совпал с распадом Римской империи, затем
обнаружил себя на исходе Средних веков. Теперь его голос услышали те, кто
нашел мир не в порядке, для кого социальные и идеологические перемены конца
XIX века оказались разрушительными. Те, кого чувства и образование делали
восприимчивыми к идеалистической и романтической перспективе, приняли
участие в оккультном возрождении, чтобы найти смысл миропорядка, исчезнувший
с распадом прежних убеждений.
Поскольку ариософия родилась в Вене в ответ на проблемы немецкой
национальности и столичной жизни, ее можно рассматривать как особую
разновидность теософии, приспособленную ариософами к народническим
(volkisch) идеям. Теософский кружок действовал в городе примерно в 1887
году, но его участники были более склонны к традиции религиозного
самосозерцания и сосредоточения на внутреннем мире, под руководством Мари
Ланж. Рудольф Штайнер был членом этого кружка и круг его интересов указывает
на то, как мало симпатии существовало между "подлинной" буддистской
теософией Франца Гартмана, который также бывал здесь, и рефлексивными
наклонностями остальных членов кружка. В 1890-х гг. венская теософия
отражает влечение образованных классов к благочестию, субъективизму и культу
переживаний -- настроение, соответствующее современной моде на feuilleton и
импрессионизму в искусстве. Шорске пытался связать этот культ внутреннего с
социальным положением венской буржуазии конца века. Он полагал, что
посредством возведения храма искусства этот класс намеревался слиться с
аристократией, но в результате нашел в нем убежище и от крушения либерализма
и от варварских массовых движений. Возникновение венской теософии в этом
контексте выглядит вполне убедительно.
Когда теософские труды стали более широко публиковаться благодаря
немецким издательствам на рубеже веков, их идеи стали достоянием публики. К
этому времени теософия уже представляла собой детально разработанный корпус
учений, изложенный в новом переводе основного труда Блаватской ("Тайная
доктрина", 1897-1901) и бесчисленных переложениях и комментариях,
выполненных Францем Гартманом, Германом Рудольфом, Эдвином Беме и другими.
Но если ранние формы теософского движения в Австрии ограничивались в
основном мистическим христианством и личным гностицизмом сосредоточенных на
себе индивидов, то поздние его проявления связаны с разочарованием в
католицизме и распространением мифологии, фольклора и альтернативных
религий. Толчок пришел из Германии, ведь и Лист и Ланц вынесли свои знания о
теософии из немецких источников. Лист многим был обязан берлинскому теософу
Максу Фердинанду фон Зебальдту и его соратникам Францу Гартману, Гуго
Герингу, Раулю Цильману. Цильман был первым, кто опубликовал статьи Листа и
Ланца на эзотерические темы. Венская теософия после 1990 выглядела
околоинтеллектуальной сектантской религиозной доктриной, вывезенной из
Германии, она была популярна среди людей, разочаровавшихся в религиозной
ортодоксии, но все еще ищущих себя в горизонтах веры.
Теософия привлекала Листа, Ланца и его сторонников своей одинаковой
терпимостью к экзотическим религиям, мифологии и эзотерическим знаниям, что
открывало универсальную и вместе с тем нехристианскую перспективу для
понимания природы, происхождения человека; сюда можно было поместить
источники тевтонских верований и обрядов, что вполне отвечало спекулятивным
построениям (volkisch) народнического движения. В условиях антипатии к
католицизму среди народных
националистов и пангерманистов в Австрии, теософия предлагала себя как
схему религиозных убеждений, исключавших христианство в пользу смеси
мифических традиций и псевдонаучных гипотез, согласных с данными современной
антропологии, этимологии и истории древних культур. В дальнейшем сама
структура теософcкой мысли была легко усвоена народническим движением.
Подспудный элитаризм махатм с их сверхчеловеческой мудростью вполне отвечал
жажде жесткого иерархического порядка, опирающегося на расовую мистику
народа (Volk). Понятие оккультного знания в теософии, осложненного
наслоениями других религий, принадлежащего немногим избранным, также
соответствовало попытке приписать народническому национализму длинную
родословную, он особенно нуждался в этом в связи со своим в действительности
недавним происхождением. В контексте роста немецкого национализма в Австрии
с 1866 года, мы можем наблюдать как теософия, едва связанная с народнической
мыслью понятиями расы и расового развития, осложнила религиозной мистикой и
универсальными обоснованиями политические взгляды незначительного
меньшинства.
Часть вторая АРИОСОФЫ ВЕНЫ
Гвидо фон Лист был первым популярным автором, соединившим народническую
(volkisch) идеологию с оккультизмом и теософией. Он также оказался
выдающейся фигурой среди volkisch публицистов в Германии перед 1914 годом.
Урожденный житель Вены, столицы Габсбургской Австрии, которая на рубеже
веков оказалась в стороне от магистралей немецкого национального развития,
принадлежавший к более старшему поколению, чем большинство его предвоенных
идеологических сотоварищей, Лист стал заметной фигурой на восточной окраине
немецкого мира. Его читатели и последователи относились к нему как к
умудренному патриарху, мистическому гуру националистов, чьей
проницательностью славное арийское и немецкое прошлое Австрии избавлено от
влияния иностранных культур и христианства. В своих книгах и лекциях Лист
предлагал истинным германцам отыскивать в ландшафтах Родины, ее фольклоре и
археологии сохранившиеся следы великолепного теократического
арийско-германского государства, возглавляемого королями-священниками и
посвященными гностиками. Он занимался каббалистикой и астрологией и
претендовал на звание последнего из арманистских магов, тех, что имели
власть в старом арийском мире. Гвидо Карл Антон Лист родился в Вене 5
октября 1848 года, став старшим сыном в семье преуспевающего торговца из
средних классов. Его мать и отец принадлежали к торговым семьям, жившим в
столице по меньшей мере на протяжении двух поколений. Мария Лист, мать
Гвидо, была дочерью торговца недвижимостью Франца Антона Киллиана, который в
антироялистскую революцию 1848 командовал Первой Венской Гражданской
Обороной. Его отец, Карл Антон Лист, занимался кожей, продавал седельное
снаряжение и другие готовые товары, тогда как дедушка, Карл Лист, был
трактирщиком и виноторговцем. Прадедушка тоже содержал гостиницу.
Гвидо Лист воспитывался в районе города, располагавшемся на восточной
стороне старого канала Danube, в центре. Биографы утверждают, что у Листа
было счастливое детство и надежный дом. В 1851 Антон фон Антейтор написал
его портрет акварелью, что свидетельствует о богатстве семьи и о разделяемых
ею буржуазных привычках Вены.
Молодой Лист имел очень добрые отношения с родителями. Листы любили
водить своих детей на прогулки по окрестностям столицы, и эти экскурсии
пробудили страсть Листа к природе и сельскому пейзажу. В нем обнаружились и
артистические наклонности, свои чувства он всякий раз пытался выразить пером
и красками. Поощряя его усилия, отец давал ему уроки живописи и рисунка.
Сохранились заметки Листа, датированные 1863 годом, и рисунки замков,
пейзажи Нижней Австрии и Моравии.
Семья Листа, подобно многим австрийским семьям, была католической, и
Лист в должное время принял крещение в храме Святого Петра в Вене. Но в 1862
произошел случай, выдавший его недостаточную увлеченность ортодоксальной
религией. Его отец с друзьями, собираясь посетить катакомбы под собором Св.
Стефана, решили взять Листа с собой. Темнота и низкие своды произвели на
мальчика сильное впечатление. Позже он рассказывал, что преклонив колена
перед разрушенным алтарем в подземной часовне, он поклялся создать храм
Вотану, когда вырастет. Очевидно, он видел в лабиринте под собором
дохристианскую усыпальницу, посвященную языческому божеству. Впоследствии
Лист утверждал, что его обращение следует датировать этим юношеским
откровением.
Лист хотел стать художником и ученым; ученость означала для него
романтический образ историка, который может читать прошлое по фольклору и
пейзажам. Это желание привело к конфликту с отцом, поскольку тот намеревался
использовать старшего сына и наследника в семейном бизнесе. Лист подчинился
отцовским ожиданиям и занялся коммерческим образованием, но это подчинение
не было полным. С этого момента он делил свое время между требованиями
коммерции и частной жизнью в мире искусства, воображения и почитания
природы. В рабочие часы он помогал отцу, но все свободное время посвящал
пешим прогулкам и верховой езде по окрестностям во всякую погоду, делал
зарисовки, записывал впечатления. Деревенские прогулки обострили интерес
Листа к альпинизму и гребному спорту. Хорошо владея тем и другим видами
спорта, он стал основным персонажем Венского гребного клуба и секретарем
Австрийской Альпийской Ассоциации в 1871 году. Знаменательно, что его первая
публикация появилась в ежегоднике Альпийской Ассоциации. В спорте навсегда
соединились для него деятельное братство с величественными стихиями гор и
рек.
Любовь Листа к природе вместе с тем была одушевлена стремлением к
одиночеству и желанием уйти от суеты дневного мира. Он бывал счастлив, если
ему удавалось совершать свои прогулки в одиночестве. Он не чуждался общества
друзей, но часто все же воспринимал их как помеху радостям внутренней жизни.
Сохранившиеся описания коллективных путешествий рассказывают о его причудах
и приватных приключениях. Такие приключения всегда сопровождал ритуал, что
превращало его внутренний мир во что-то исключительное и создало ему
репутацию одинокого волка и мистика. Примером таких ритуалов могут служить
встречи летнего солнцестояния. После долгого перехода через Мансфельд Лист и
его друзья добираются до гостиницы. Разыгравшийся шторм принуждает группу
заночевать там. Лист же покидает товарищей, чтобы ознаменовать солнцестояние
(приветствовать солнце) одинокой ночевкой на вершине Гейзельберга. В другой
раз, 24 июня 1875 года он убеждает четырех друзей отложить послеполуденные
дела и сесть за весла. По каналу Danube они достигают развалин римского
города Карнунтум, где располагаются лагерем и пируют всю ночь. Для его
друзей это был просто удачный вечер; для Листа, погруженного в мечты, это
была 1500 годовщина победы германцев над римлянами, которую он праздновал
огнем и захоронением восьми винных бутылок в форме свастики под аркой
Языческих Ворот.
В последние годы Лист открыто объяснял свое влечение к природе
неприязнью к современному миру улиц, магазинов и заводов. Ему не нравилась
новая Вена: когда бы ни бросал он город ради деревни, он чувствовал, что
убегает от "мутного савана метрополии" и "отвратительных сцен дикой погони
за прибылью". Современная экономика, по мнению Листа, словечками о поиске
индивидом самого себя, сбила человечество с пути. "Нужно бежать из тех мест,
где пульсирует жизнь, искать уединенные островки, которых не коснулась
человеческая рука, чтобы поднять магический покров природы". Его уход в
мягкий и покойный мир природы был бегством от современности, но вместе с тем
и от отеческого насилия, принуждавшего его к коммерческой карьере.
Пока отец продолжал руководить делом, Лист мог свободно изощрять свой
вкус одиночеством, долгими прогулками и спортом. Но после смерти Карла
Антона в 1871 году, Листу пришлось самому зарабатывать на жизнь. Совершенно
не приспособленный к коммерции, он скоро устал от бизнеса и женился на своей
первой жене, Елене Форстер-Петерс, 26 сентября 1878 года. Следующее
десятилетие он вспоминал как время тяжких испытаний, молодая пара вела
весьма скромное существование на небольшие собственные средства и скудные
доходы от журналистской деятельности Листа.
Теперь, когда его карьера завершилась, Лист все время мог отдавать
литературе и истории. С 1877 по 1887 он опубликовал множество статей об
австрийской деревне и привычках ее обитателей в газетах Heimat, Deutsche
Zeitung, Neue Welt, хорошо известных своими националистическими чувствами.
Его описания местности сопровождались языческими интерпретациями местных
названий, обычаев и народных легенд. Одно из первых типичных идиллических
описаний группы средневековых замков близ Мелка было опубликовано в Neue
Deutsche Alpenzeitung в 1877 году. Поскольку Австрийская Альпийская
Ассоциация приобрела транснациональный статус в 1874 году и для нее не
существовали немецкоавтрийские границы 1867 и 1871 годов, Лист находился в
контакте и с немецкими и с австрийскими членами Ассоциации
националистической и пангерманистской ориентации. Теперь Лист все время
говорил о родном пейзаже. Альпы и Danube почитались им за национальную
идентичность: реки, поля и горы имели лицо, здесь жили духи Тевтонских мифов
и фольклора. Эти первые статьи отличались от юношеских набросков своим
отчетливо volkisch и националистическим духом.
Все эти годы Лист работал над первым большим романом "Карнунтум" (издан
в двух томах в 1888), воодушевленным памятной летней вечеринкой, посвященной
солнцестоянию 1875-го. В 1881 он опубликовал короткие фрагменты тех
переживаний. Очарованный гением места, Лист всматривался в далекое прошлое
Карнунтума. Улицы и великолепные здания разрушенных городов вставали вокруг
него, призрачные фигуры прежних обитателей проходили перед его мысленным
взором, он видел роковое сражение германцев и римлян, приведшее к падению
гарнизона в 375 году. В его глазах нападение племен Квади и Маркоманни
положило начало тем германским продвижениям, которые в результате повели к
разграблению Рима в 410 году и падению империи. Для Листа само слово
Карнунтум несло волнующую ауру старой германской доблести, сигнал,
напоминающий о событии, выведшем древних германцев на арену мировой истории.
Карнунтум, описанный в романе, был захватывающей игрой воображения.
Эта правдоподобная история была вдвойне привлекательна для немецких
националистов Австрии. Во-первых, Лист поместил австрийские племена в
авангард победы над Римом. Во-вторых, его повествованием предполагалось, что
родовые племена доримской Австрии и постримских варварских королевств
неизменно населяли родную землю. Их высокая цивилизация, употребляя термин
Листа, только дважды прерывалась за всю историю: впервые, Римской
колонизацией Паннонии с 100 по 375 и, вторично, с пришествием христианства
или "другого Рима". Такое представление событий отражало неприязнь Листа к
современному католическому состоянию Австрии. Действующее политическое
устройство и общепринятое вероисповедание выглядели с этих позиций
незаконными, следствием иностранного подавления немецкой культуры на
протяжении многих веков.
Мифологические события направили внимание немецких националистов на
поиск оправданий их неудовлетворенности многонациональным австрийским
государством. Раннее признание романа сослужило Листу большую службу. В 1888
выходит также исторический труд Генриха Кирхмайра, озаглавленный "Древнее
германское племя Квади". Опубликовал книгу ферейн "Немецкий дом" в Брно,
чьим президентом был промышленник Фридрих Ванек, глава Пражской Медной
Компании и Первой Инженерной Компании Брно; обе компании -- наиболее крупные
производители Габсбургской империи. ферейн "Немецкий дом" объединял немецких
жителей Брно, замкнутых в кругу преобладающего чешского населения Южной
Моравии. Ванек был поражен параллелями между художественным воображением
Листа и академическим трудом Кирхмайра. Между Ванеком и Листом завязалась
регулярная переписка, которая заложила фундамент последующей дружбы. Ферейн
"Немецкий дом" опубликовал впоследствии три книги Листа в отдельной серии,
посвященной изучению истории и литературы, а щедрость Ванека привела
впоследствии к созданию Общества Листа 20 лет спустя.
Помимо популярности в volkisch кругах Брно, "Карнунтум" помог Листу
приобрести известность в австрийском движении пангерманизма, связанном с
именами Риттера Георга фон Шонерера и Карла Вольфа. Шонерер впервые
участвовал в выборах в австрийский рейхсрат и был первым пламенным
поборником антисемитизма и национализма среди немецких националистов
Габсбургской империи. Он произнес свою первую антисемитскую речь перед
собранием в 1878 году и в выборном обращении потребовал экономического и
политического союза немецкоязычной Австрии с Немецким Рейхом. С 1883 он
издавал крайне националистическую газету "Подлинное немецкое слово", в
которой настаивал на германской сущности австрийских немцев и требовал
отделения немецких провинций от многонационального тела империи. В эти
десять лет Шонерер ездил по провинциям, отыскивая кружки, культурные
сообщества, спортивные клубы с аналогичными настроениями. Все объединения
были заняты пробуждением националистического сознания среди австрийских
немцев. Для этого употреблялось множество способов: празднование годовщин
немецкой королевской династии и культурных героев -- прусского кайзера,
Бисмарка, Мольтке, Вагнера; праздники летнего солнцестояния -- в
соответствии с древними обычаями; создание исследовательских кружков по
изучению немецкой истории и литературы. В 1890-х Лист оставил свой след в
этой среде.
В 1890-м году Карл Вольф, пангерманист и парламентский депутат, начал
издавать еженедельный "Восточно-Германский обзор"; политический тон его был
чуть менее националистичен, чем газета Шонерера. Лист стал его постоянным
сотрудником. В 1891 году газета публикует выдержки из его последней книги
"Мифологические пейзажи Германии" (1891), которая представляет собой
антологию его фольклорной журналистики за предшествующее десятилетие.
Названия его статей спустя несколько лет свидетельствуют о неугасающем
интересе к национальному прошлому Австрии: в 1893 году увидел публикацию
"Gotterdammerung" и "Allerseelen und der vorchristliche Totenkult des
deutschen в газете Вольфа; в 1894 вышла длинная, публикуемая частями "Die
deutsche Mythologie im Ramen des Kalender-jahres" и в традиционно volkisch
стиле, поэтизирующем крестьян "Der Kohlenbrenner, ein nieder-Osterreichische
volks-type"; юбилей национальных ремесел был предметом его статьи "Die
Blutezeit des deutschen Handworkers in Mittelalter" в 1895. В статьях "Der
deutsche Zauberglaube im mephistopheles Bauwesen" он исследовал магический
фольклор. В середине десятилетия в систему национальных чувств Листа вошел
антисемитизм, что отразилось в его предупреждающем эссе "Die Juden als Staat
und Nation". Он также писал для Аурелиуса Польцера в "Bote aus dem
Waldvrertel" и "Kyffhauser", которые подняли флаг пангерманизма в Хорне и
Зальцбурге. Его темами постоянно были геральдическая символика и народные
обычаи, касающиеся крещения, свадеб, похорон. Ему казалось, что эти
традиционные институты целиком отражают архаические тевтонские практики. По
пути национального освоения местной истории и- археологии, проложенному
Листом, последовал также Франц Кисслинг, автор нескольких: книг по
топографии, древним памятникам и обычаям Нижней Австрии. Оба автора были
знакомы и несомненно имели влияние друг на друга.
Журналистика не была единственным средством, каким Лист поддерживал
пангерманизм, он был известен также как лектор и автор пьес. 24 февраля 1893
он прочитал лекцию для ферейна "Немецкий дух" о служителях культа Вотана.
Лист утверждал, что эта вымершая форма веры была национальной религией
тевтонов. Эта весьма близкая Листу тема послужила предметом и для более
ранней лекции, прочитанной для ферейна Ванека "Немецкий дом" в 1892 году, в
Брно. В будущем воображаемое священство должно было стать центральной идеей
его политической мифологии. Он также сотрудничал с "Союзом немцев",
ферейном, учрежденным вновь в январе 1894 года Карлом Вольфом и Карлом Иро,
издателем газеты Шонерера. 3 декабря 1894 ферейн проводил вечерний
фестиваль, в программу которого входили выступления музыкантов, хор, а также
премьера мифологической пьесы Листа "Вала пробуждается", которая должна была
последовать за его же речью о немецкой миссии. Фестиваль предназначался
исключительно для националистов и на входных билетах можно было прочитать:
"для евреев недействителен". Как член крайне националистической Немецкой
гимнастической лиги, на святочных торжествах 1895, Лист выступил с
воодушевляющей речью, имеющей название "Deutsche Treue", опубликованной
сначала в ежемесячном журнале Немецкой Националистической Рабочей Лиги, и
затем вышедшей как приложение к "Восточно-Германскому Обзору".
Лист продолжал публиковать свою литературную продукцию на протяжении
всех 90-х годов. В 1893 он основал, вместе с Фанни Вшиянски,
беллетристическое общество в целях воспитания неоромантической и
националистической литературы Вены. Данубианское Литературное Общество
создавалось по образцу litteraria sodalita Danubiana (Вена, XV век) венского
гуманиста Конрада Цельте (1459-1508), краткую биографию которого Лист
составил в 1893 году. Успех первого романа "Карнунтум" ожидал и два других
исторических романа о германских племенах. "Возвращение юного Дитриха"
(1894) рассказывало историю молодого тевтонца, в V веке насильно обращенного
в христианство. Роман заканчивался радостным возвращением отступника к
первоначальной религии огнепоклонников. Столь же мелодраматичной была сага
"Пипара" (1895), это двухтомное повествование посвящалось поразительной
карьере девушки племени Квади из Эбуродунума (Брно), которая прошла путь от
римской пленницы до императрицы. Пангерманисты были единодушны в своей
восторженной оценке произведений Листа. Газеты Шонерера и Вольфа публиковали
горячие отклики на "Пипару". 9 апреля 1895 редакция "Восточно-Германского
Обзора" устроила вечер Гвидо Листа в честь автора. Помимо чтений на нем
выступили с лекциями Оттокар Штауф фон дер Марк, издатель Tiroler
Wochenschrift и Карл Птак, другой издатель газеты Вольфа. Лист также
представил лирические фрагменты на мифологическом и националистическом
жаргоне. После его лПосвящения валькирий", изданного Ассоциацией Ванека в
Брно, хоровое общество Вены дало концерт 6 июня 1896, на котором исполнялась
его поэма лOstara's Einzug". То же самое общество организовало фестиваль
Листа, посвященный серебряной годовщине его литературных попыток, 7 апреля
1897 года. К этому моменту Лист стал знаменит среди пангерманистов Австрии.
Поиски древней религии страны привели Листа к языческой вере, что нашло
подтверждение в его катехизисе лНепобедимый" (1898). 6 января 1898 его
посетил старый католический епископ Богемии, Ниттель фон Варнсдорф, и тепло
поздравил с введением лновой эпохи в истории религии". В августе 1899 Лист
вторично женился на Анне Виттек из Стеки в Богемии; венчание состоялось в
евангелической протестантской церкви. Лютеранство его жены отражало духовные
колебания многих австрийских пангерманистов, желавших выразить свое
разочарование в империи отказом от общепринятой католической веры. Аурелиус
Польцер формально перешел в протестантство в 1885; в 1900 за ним последовал
Шонерер. Эта тенденция стала особенно сильной после 1898, в пограничных
немецких поселениях; здесь австрийские пангерманисты, поощряемые проектом
Шонерера по разрыву с Римом, стремились отличить себя от окружавших их чехов
и славян особой, прусской системой ценностей. Подсчитано, что к 1900 число
обращенных в Австрии достигало 10 тысяч, более половины из них временно жили
в Богемии. Впрочем, vцlkisch Ч склонность Листа к язычеству препятствовала
любым формам объединения с альтернативной христианской религией.
Анна Виттек была актрисой, играла Валу на фестивале 1894; также
участвовала в драматических чтениях поэзии Листа. Ее портрет показывает нам
молодую милую женщину, одетую просто и таинственно. Лист нашел в ней
источник вдохновения и страстную истолковательницу для образов национального
прошлого, терзавших его чувства. После женитьбы, Лист посвятил себя
исключительно драме. Его пьесы лКороль Ванниус" (1899), ДМагический огонь
летнего солнца" (1901) и лЗолотая монета" (1903) посвящались соответственно
королевской трагедии, обрядам Иванова дня и любовной истории в незапамятные