КУДА СВОЙ ПУТЬ ВЕРШИМ?
   Программы, фотографии, описания - все отображения Дичу попадали под подозрение, поскольку являлись продуктом техники, плодом человеческих рук. Интерпретациями. Сама изначальная планета была прямому восприятию недоступна.
   А планета назначения - тем более. Продолжая свои поиски в библиотеке, Луис начал понимать, почему Нулевое поколение так стремилось получить информацию о Синдичу. У них ее не было.
   Открытие того, что называли "землеподобной планетой" в "пределах досягаемости", и запустило проект "Открытие". До-нулевики изучили планету настолько тщательно, насколько позволяли им инструменты. Но ни спектральный анализ, ни прямое наблюдение малого темного тела с таких расстояний не позволяло определить самое интересное. Уже ясно было, что жизнь самозарождается непременно, если определенные параметры среды находятся в определенных пределах, а все параметры, которые можно было определить, за грани дозволенного не выходили. И все же, как прочел Луис в древней статье под названием "Куда свой путь вершат?", даже незначительное отличие от "Земли" могло сделать "Новую Землю" совершенно непригодной для обитания. Химическая несовместимость местной жизни с земной превратит все живое в отраву. Незначительная разница в соотношении атмосферных газов не позволит дышать.
   Воздух - это свобода, думал Луис.
   За соседним столиком сидел библиотекарь. Луис подсел к нему, и показал старику Тану статью.
   - Тут написано, что мы, возможно, не сумеем там дышать.
   Библиотекарь заглянул в статью.
   - Я уж точно там дышать не смогу, - заметил он, и, выдержав привычную паузу, пояснил: - Я буду мертв. - И улыбнулся, широко и доброжелательно.
   - Я пытаюсь понять, - проговорил Луис, - что вообще мы можем там увидеть. Нет ли где-то инструкций... на разные случаи...
   - На данный момент, - ответил старик, - если и существуют такие инструкции, доступ к ним закрыт.
   Луис открыл было рот, и захлопнул, ожидая, пока Тан выдержит паузу.
   - Информация скрывалась всегда.
   - Кем?
   - В первую очередь - решением Нулевого поколения. А во вторую решениями совета по образованию.
   - Но зачем нулевикам было скрывать сведения о цели полета? Там так скверно?
   - Возможно, они полагали, что, поскольку данных все равно мало, средним поколениям нечего и волноваться. А Шестое поколение само все узнает. И отправит данные на Землю. Мы ведь научная экспедиция. - Он бесстрастно глянул на Луиса. - Если воздух там непригоден для дыхания, люди могут выходить в скафандрах. Внезники. Жить внутри, работать снаружи. Наблюдать. Пересылать данные на орбиту "Открытия". А оттуда - на Ти Чу. - Китайское название он произнес на китайский манер. - Невосстановимых запасов хватит на двенадцать поколений, а не на шесть. На случай, если мы не сможем там остаться. Или не захотим. Вернемся на Ти Чу.
   Чтобы проговорить все это, у Тана ушло немало времени. Воображение Луиса заполняло паузы картинками, словно иллюстрациями к тексту: широкая дуга орбиты сближения, выводящая к звезде; парящий над поверхностью колоссального мира-планеты мирок-корабль; фигурки во внекостюмах, разбегающиеся по Джунглям... Яркие и невероятные. Виртуальная нереальность.
   - Вернемся, - прошептал он. - Что значит - "вернемся"? Никто из нас не бывал на Дичу. Назад или вперед - какая разница?
   - Какая разница между "да" и "нет"? Какая разница между добром и злом? - ответил старик, глядя на юношу с одобрением, но не только, и выражения его глаз Луис не мог распознать. Может быть - скорбь?
   А цитату он узнал. Синь и ее отец Яо оба учились у 3-Тана, который служил не только библиотекарем, но и знатоком китайской классической литературы, и все трое были большими поклонниками Длинноухого Старца. Луис, выросший во второй чети, выслушивал цитаты до тех пор, пока в порядке самообороны не осилил английский перевод. Не так давно он перечитал книгу, пытаясь разобраться - какая часть ее имеет для него смысл. Лю Яо переписал весь труд древнекитайскими иероглифами - это отняло у него больше года. "Практикуюсь в каллиграфии", объяснял он. Глядя, как вытекают из-под кисти Яо сложные, загадочные фигуры, Луис был тронут сильней, чем понятными вроде бы оборотами перевода - словно не понимать значило понять.
   Циркуляция
   Бумага, сделанная из рисовой соломы, была большой редкостью. Мало кто писал от руки. Яо добился разрешения использовать для своей копии несколько квадратных метров бумаги, но ему не позволили бы надолго выключить ее из кругооборота. Свиток он раздарил по кускам своим знакомым-кипрам. А те ненадолго повесят их на стену, а потом сдадут в переработку. Никакой предмет, если только он не жизненно важен, не мог существовать больше пары лет. Одежда, вещички, бумажные рукописи, игрушки - все возвращалось в цикл, порой - с приличествующей панихидой. Похороны любимой куклы. Портрет деда, быть может, переведут в электронный формат, прежде чем переработать оригинал. Искусство было практичным, или эфемерным, или нематериальным свадебный наряд, раскраска тела, песня, рассказ в сетевом журнале. Круговорот оставался неотвратим. Жители "Открытия" были сырьем для следующих поколений. У них было все, в чем нуждается человек, и ничего, что может он сохранить. Подобный мирок может страдать от нищеты только по одной причине потере или зряшной трате вещества/энергии, связанного в ненужных вещах или выброшенного в космос.
   Или, за очень долгие промежутки времени, из-за энтропии.
   Однажды, давным-давно, дерматолог, вышедший навне, чтобы залатать небольшую ссадину на корпусе, перебросил сварочный пистолет своему товарищу, а тот не поймал. Фильм-рассказ о Потерянном пистолете был самым страшным во всем курсе экологии для второго класса. Ох, как визжали от ужаса детишки, когда медленно вращающийся инструмент плыл среди звезд, отходя все дальше и дальше. Вон - смотрите - он улетает! Он улетает навсегда!
   Мир двигался звездным светом. Водородные ловушки снабжали топливом крохотные термоядерные реакторы, питавшие электрические сети, механические устройства, и ускорители-скреперы, поддерживавшие ускорение "Открытия". Крохотный мирок был подвержен влиянию лишь межзвездной пыли и фотонов, и не принимал извне ничего, кроме атомов водорода.
   В пределах своей оболочки он был полностью самодостаточен, самообновляем. Каждая клеточка, отслоившаяся с эпидермиса, каждая пылинка, отвалившаяся от ниточки или пластинки, каждая молекула воды, испарившейся с листа или из легких, втягивалась в фильтры и реконверторы, сохранялась, перерабатывалась, переделывалась, преобразовывалась, перерождалась. Система находится в равновесии. Существуют резервы на случай непредвиденных обстоятельств - до сих пор нетронутые - и запас упомянутых Таном Невосстановимых запасов, частью сырья, частью - продуктов высокой технологии, которые на корабле невозможно было воспроизвести: неожиданно мало, всего два полных трюма. В почти-замкнутой системе эффект второго закона термодинамики сводился почти к нулю.
   Все продумано, предусмотрено, предвидено. Все необходимое. "Зачем я здесь? И почему?". Цель жизни, и ее причина - их Нулевое поколение тоже сочло необходимым обеспечить.
   Целью бытия срединных поколений во время двухсотлетнего перелета было жить-поживать, и корабль обживать, и породить новое поколение, которое в конечном итоге исполнит свою миссию, их миссию, ту цель, которой они все служили. Цель, значившую так много для Нулевиков, земнорожденных. Открытие. Исследование вселенной. Научные факты. Знание.
   Ненужное знание, бесполезное и бессмысленное для тех, кто живет и умирает в замкнутом мирке корабля.
   Что им стоило знать из того, что им неведомо?
   Они знают, что жизнь - она внутри: свет, тепло, дыхание, общество. И знают, что снаружи нет ничего. Бездна. Смерть. Неслышная, мгновенная, безоговорочная смерть.
   Синдромы
   "Инфекционные болезни" - это что-то такое, о чем читаешь, или смотришь жуткие картинки в исторических фильмах. В каждом поколении наблюдается несколько случаев рака, несколько системных заболеваний; дети ломают руки, спортсмены тянут связки; сердца и другие органы снашиваются или перестают работать; клетки следуют генетической программе, стареют и умирают; люди стареют и умирают. Основная задача врачей - следить, чтобы смерть не была слишком мучительной.
   Ангелы избавили их и от этой обязанности; они верили в "позитивное умирание", и превращали смерть в общественное занятие, вводя умирающего в транс при помощи гипноза, мантр, музыки и другими способами, и приветствовали отлетающую жизнь в экстатическом восторге.
   Многие врачи занимались почти исключительно беременностями, родами и смертями - "легко пришел, легко ушел". Болезни? Просто названия в учебнике.
   Зато были синдромы.
   В Первом и Втором поколениях многие мужчины от тридцати до пятидесяти страдали от сыпи, сонливости, суставных болей, тошноты, слабости, рассеянности. Синдром окрестили СД - соматической депрессией. Врачи полагали, что это психосоматическое.
   В ответ на синдром СД определенные области профессиональной деятельности стали закрыты для женщин. На обсуждение и голосование выдвинули проект - ремонтом каркаса и дерматологией должны отныне заниматься только мужчины. Последнее - починка и поддержание в исправности обшивки мира, соприкасавшейся с вакуумом, - было единственным родом деятельности на корабле, требовавшим выхода навне: за пределы мира.
   Раздавались протесты. "Разделение труда", возможно, древнейший и наиглубоко укоренившийся институт неравенства - неужели этот иррациональный, нелепый набор запретов и предписаний вернется здесь, где здравый рассудок и смысл должны сохраняться даже ценой жизни?
   Споры в Совете и на собраниях по четям тянулись долго. Сторонники половой сегрегации заявляли, что мужчины, неспособные зачинать и вынашивать детей, нуждаются в компенсирующей ответственности, делающей необходимыми их большую силу, равно как гормонально обусловленную агрессивность и демонстративное поведение.
   Многие, мужчины и женщины, находили подобную аргументацию слабой во всех смыслах слова. Несколько большее число нашло те же аргументы убедительными. Граждане проголосовали за то, чтобы допускать к выходам навне только мужчин.
   Когда сменилось одно поколение, систему уже никто не подвергал сомнению. Общественное мнение сошлось на том, что, раз мужчины биологически менее ценны, чем женщины, опасную работу следует свалить на них. На самом деле еще никто не убился, находясь навне, и даже не получил опасную дозу радиации, но чувство опасности придавало дерматологии особую притягательность. Крепкие, боевитые парни поголовно рвались во внезники, в числе куда больше потребного, так что служили резервом для основных смен. Внезники даже одевались по-особому: в бурые полотняные шорты, и обязательно носили на рукаве черную нашивку, бережно расшитую звездами.
   Вспышка СД закончилась, оставив по себе лишь редкие, эндемические случаи. Некоторые связывали это с ограничениями на выход навне, другие отрицали связь.
   Третьему поколению пришлось бороться с повышенной частотой спонтанных выкидышей и необъяснимых мертворождений. По счастью, продлилось это лишь несколько лет, но и так повысилась частота поздних родов и двудетных семей, покуда не восстановилась оптимальная схема замещения.
   В четвертом и пятом поколениях появился новый набор симптомов, приводящий к еще более тяжким последствиям. Описать его смогли, но объяснить - нет, и только прилепили ярлычок СТГ - синдрома тактильной гиперчувствительности. Проявлялся он преходящими болями и предельной чувствительностью нервных окончаний. Страдающие СТГ избегали общества, не могли питаться в столовых, жаловались, что любое касание причиняет им муку. Они носили темные очки и затычки для ушей, и прикрывали кисти и стопы так называемыми "носками". Поскольку ни причин болезни, ни способов лечения найдено не было, процветали народные средства. Во второй чети СТГ встречался редко, так что больные питались по-кипровски - рис, соя, чеснок, имбирь. Порой одиночество приносило облегчение, так что больные СТГ порой пытались не пускать детей в стадо или школу, но тут уже вмешивался закон. Родитель не имеет права своей волей нарушать благосостояние ребенка или общества, определенное Конституцией и решениями совета по образованию. Дети продолжали ходить в школу, и ни от чего не страдали. Темные очки, затычки и носки вошли ненадолго в моду среди старшеклассников, но вообще-то синдром редко поражал людей младше двадцати. Ангелы утверждали, что ни один последователь благодати не страдал от СТГ, и что избежать болезни можно, просто научившись радости.
   Предки ангелов
   0-Ким Ян была младшей в Нулевом поколении - она родилась за десять дней до Старта.
   Многие годы 0-Ким Ян оказывала влияние на Совет. Ее талант лежал в области управления, упорядочения: она была твердым и беспристрастным администратором. Кипры называли ее Госпожой Конфуций.
   Ее единственный сын, 1-Ким Терри, родился поздно. Жил он тихо, мучимый приступами соматической депрессии, и работал программистом в местной сети начальных школ, до того самого дня, когда в Году 79-м умерла его мать. 0-Ким была последней из нулевиков, из земнорожденных. Ее уход ощущался всеми как историческое событие.
   На похороны ее собралась большая толпа - столько людей, что Теменос не вместил их. Церемонию транслировали по всеобщей сети. Едва ли не весь мир наблюдал за ней, став, таким образом, свидетелем рождения новой религии.
   Церковь и государство
   Конституция недвусмысленно провозглашала абсолютное отделение веры от политики. В статье 4 прямо назывались все монотеистические религии, оказывавшие влияние на историю человечества, включая ту, которой следовали могущественнейшие страны Земли в эпоху старта "Открытия". Любая попытка "повлиять на результат выборов или решение законодательного органа прямым или косвенным обращением к догматам или основам иудаизма, христианства, ислама, мормонизма или любого другого вероисповедания", будучи подтверждена ad hoc [Здесь - временной, специально ради одного случая собранной (лат.)] комиссией по религиозной манипуляции, каралась общественным выговором, отставкой или пожизненным отрешением от любых ответственных постов.
   В первые десятилетия полета к четвертой статье обращались нередко. Хотя основатели сознательно стремились подбирать экипаж "Открытия" по критерию, как им мнилось, научной беспристрастности, монотеистическая тенденция полагать истину единственной пронизывала саму их науку. Основатели полагали, что в намеренно гетерогенной популяции терпимость станет не столько добродетелью, сколько жизненной необходимостью. В действительности же после первых нескольких лет полета многие в Нулевом поколении, прежде полагавшие себя безразличными к религии или даже враждебными ей, начинали осознавать себя мормонами, мусульманами, христианами, иудеями, буддистами или индуистами, обнаружив, что следование вере и обрядам дает им столь необходимую поддержку и опору в их внезапном, полном, необратимом изгнании с Земли и от всего, что на Земле было.
   Истово верующих атеистов воспалил этот всплеск благочестия. Исторические свидетельства бессчетных народоубийств во имя Господне и реальные воспоминания об ужасах Фундаменталистского Очищения бросали тень на самые безобидные формы общественных богослужений. Бессильно поднимал голову экуменизм. Одни бросали обвинения, другие - принимали вызов. Собирались и вновь собирались ad hoc комиссии по религиозной манипуляции.
   Но следующие поколения уже не ощущали себя изгнанниками. Они жили там, где родились они сами, где жили их отцы. Смешение кровей лишало смысла древнюю веру. Пресвитерианину-парсу еврейского происхождения трудновато было выбрать одну религию из соперничающих. А забросить несовместимые проповеди суннитско-мормонско-браминского наследия было и вовсе просто.
   Ко дню смерти 0-Ким о четвертой статье не вспоминали уже много лет. Вероисповедания оставались, а вот церкви исчезли. Обряды исполнялись в уединении или семьями. Люди "сидели випасьяна" или "дзадзен"* [Випасьяна созерцание (санскр.), дзадзен - дзенская медитация (яп.).], молились о направлении и возносили хвалу небесам. В более-менее подходящие дни безмесячного года собирались семьи, чтобы вспомнить рождество Христа, или доброту Ганеши, или Исход. Из всех церемоний воскресить не только дух, но и обряды веры могли разве что похороны, всегда проходившие публично. Произносились красивые древние речи на красивых древних языках, и скорбящие старательно соблюдали ритуалы утешения и поминовения.
   Похороны и рождество благодати
   0-Ким была воинствующей атеисткой. По ее словам, "народу нужен Бог, как трехлетнему малышу - мотопила". Вот и панихида по ней была старательно отчищена от любых ссылок на сверхъестественное или цитат из священных писаний. Выходили люди, кратко - некоторые не очень кратко - вспоминали, как повлияла 0-Ким на их жизнь и на жизнь всего мира, говорили о ее обаянии, ее неподкупности, о ее беспредельной, родительской, деловитой заботе о благе грядущих поколений. И все с чувством повторяли, что от них ушла "последняя из земнорожденных". Дети детей тех, кто взирал на эти похороны, говорили они, будут живы, когда Миссия, отправленная Основателями, достигнет исполнения, когда они достигнут Цели. И дух Ким Ян пребудет с ними.
   А в конце, как полагалось по обычаю, встал, чтобы сказать свое слово, сын покойной.
   Под взглядами множества людей и сетевых камер 1-Ким Терри поднялся на помост, где лежало , закутанное в белый саван, тело его матери. Походка его была целеустремленной, в ней чувствовалось напряжение. Знакомые Терри заметили в нем перемену - уверенное спокойствие, сменившее слезливость и дрожь в голосе. Он оглядел заполнявшую весь Теменос толпу, и кое-кто потом утверждал, что "от него исходило сияние".
   - Ушла последняя из тех, чье тело породила Земля, - проговорил он ясно и громко, многим напомнив тем свою мать, прекрасного оратора. - Она ушла к славе, лишь тенью которой было ее тело. И мы ныне движемся прочь от тела в царствие духа. Мы свободны. Мы навеки освободились от тьмы, от греха, от Земли. Из коридоров будущего я несу вам эту весть. Я - вестник, ангел. И вы - все вы ангелы! Вы - избранники. Господь призвал вас поименно. Вы благословенные. Вы - божественные создания, святые души, призванные жить во благодати. Одно осталось нам - познать, кто мы есть, понять, что мы суть насельники Рая, что мы - благословенные, избранники небес, путники на вечном пути. И каждый из нас свят, и каждый - рожден, чтобы жить во благодати, и умереть ко благодати большей.
   Он воздел руки, торжественно благословляя ошеломленную, безмолвствующую толпу.
   Речь его продолжалась двадцать минут.
   "Его рассудок помутился от скорби", говорили иные, покидая Теменос или отключая терминал, и циники отвечали им: "А может, от облегчения?" Но многие горячо обсуждали идеи и образы, подсказанные им Кимом Терри, сердцем чувствуя - он дал им то, о чем они тосковали, не зная, что чувствовали, не умея выразить.
   Становясь ангелами
   С тех похорон началась новая эпоха. Теперь, когда никто из живущих уже не помнил изначальной планеты - стоило ли полагать, что кто-то на Земле помнит о них? Конечно, они регулярно отправляли по радио сообщения о ходе полета, как того требовала Конституция - но было ли кому слушать?
   В одну ночь стала шлягером слезливая мелодичная песенка "Сиротки Бездны", исполняемая группой "Нубетели" из четвертой чети. И многие продолжали обсуждать речь 1-Кима Терри.
   Такие приходили к нему в жилпространство - кто из любопытства, кто из интереса. Всех встречали соседи Терри, 2-Патель Джимми и 2-Лунь Юко. Терри отдыхает, объясняли они, но сегодня вечером он обязательно поговорит с вами. Вы тоже ощутили это чудо, когда он говорил сегодня в Теменосе? Вы видели, как он изменился? Это случилось на наших глазах, говорили они, мы видели, как к нему приходит мудрость, красноречие, сияние. Приходите послушать его. Сегодня вечером он будет говорить.
   На какое-то время стало модным заглядывать к Терри и слушать его речи о Благодати. Пошли ходить анекдоты. Атеисты обрушивали огонь и серу на истерических сектантов и лицемерных себялюбцев. Потом кто-то забыл, а кто-то - продолжал навещать жилпространство Ким сутки за сутками, год за годом посещая вечерние собрания с Терри, Джимми и Юко. Кто-то проводил собрания у себя - тихие пирушки, с песнями, медитацией, молитвами. Они называли эти собрания ангельскими увеселениями, а себя - друзьями во благодати, или просто ангелами.
   Когда последователи Кима Терри начали перед своими родовыми именами ставить "ангел", будто это был титул, это вызвало серьезное неодобрение и массу дискуссий в Совете. Ангелы согласились, что подобная самоидентификация таит в себе семя раскола, и Терри лично посоветовал своим последователями не идти против воли большинства: "Ибо, ведаем мы это или нет, разве не все мы ангелы?"
   Юко, Джимми, и юный сын Джимми, Воблаге, поселились вместе с Терри в жилпространстве, которое тот делил с матерью. Ежевечерне они проводили собрания. Сам Ким Терри с годами вел все более затворническую жизнь. Поначалу он нередко выступал на собраниях, проводившихся в цирке первой чети или в Теменосе, но с течением лет все реже появлялся на публике, общаясь с поклонниками только через сеть. К тем, кто попадал на собрания в его жилпространстве, он выходил ненадолго, с благословением и похвалой; но последователи его верили, что личное присутствие Терри не так важно, как духовное, каковое непрерывно и вечно. Все материальное нарушало благодать, затемняя нужды духа. "Я иду иными коридорами", говорил Терри.
   Смерть Терри в году 123 вызвала среди его поклонников волну истерической скорби, смешанной с восторгом, ибо они, следуя доктрине Действительности в изложении его энергичного толкователя 3-Патель Воблаге, почитали мнимую смерть своего учителя как перерождение в Реальность, к которой сам корабль был лишь средством доступа, "проводником благодати".
   После смерти Терри и родителей Патель Воблаге в одиночестве обитал в жилпространстве Ким. Там он проводил собрания, произносил речи на домашних увеселениях, оттуда выступал по сети, там писал и оттуда распространял сборник высказываний и притч под названием "Вестник к ангелам". Патель Воблаге был человеком редкого ума, исключительной веры и больших амбиций, а еще - прекрасным организатором. Под его руководством увеселения стали менее хаотичными и оргиастическими, даже вполне пристойными. Он отсоветовал последователям благодати носить особую одежду - мужчинам некрашеные шорты и курты, женщинам белые платья и тюрбаны - как делали многие. Одеваться по-иному, говорил он, значит вносить раздоры. Разве не все мы ангелы?
   И под его водительством ангелов становилось все больше и больше. Число новообращенных в первые десятилетия второго века полета заставило обратиться к Статье 4. Группа активистов потребовала слушаний по вопросу о религиозной манипуляции, утверждая, что Патель Воблаге создал и распространил секту, поклонявшуюся Терри как богу, тем самым подрывая светские власти. Но Центральный совет так и не собрался назначить комиссию для рассмотрения этого дела. Ангелы утверждали, что, хоть и почитают Кима Терри как учителя и проводника, но полагают его не в большей степени божественным, чем любого другого - разве не все мы ангелы? А Патель Воблаге убедительно доказывал, что воззрения ангелов ни в коей мере не подрывают государственного устройства и образа правления, но, напротив, поддерживают их в любой малости: ибо пути и законы мира суть пути и законы благодати. Конституция "Открытия" есть Священное писание. Жизнь на корабле есть сама благодать исполненное радости тварное воплощение нетварной реальности. "Зачем последователям совершенного закона подрывать его?", спрашивал он. "Зачем тем, кто наслаждается ангельским порядком, искать хаоса? Зачем насельникам рая искать иного бытия?".
   Ангелы действительно были образцовыми гражданами - активными, усердными, всегда готовыми исполнить свой долг перед обществом, деятельными членами всяческих комитетов и комиссий. Собственно говоря, ангелы составляли к этому времени более половины Центрального совета. Не серафимы или архангелы, как прозывали наиближайших, самых верных соратников Пателя Воблаге, а простые ангелы, наслаждающиеся покоем и дружеством увеселений, ставших в те годы частью жизни для многих людей. Сама мысль о том, что верования и обряды Благодати могут в чем-то противоречить общественной морали, что быть ангелом - значит быть мятежником, стала явной нелепостью.
   Патель Воблаге, неукротимо деятельный, несмотря на возраст - ему уже было под восемьдесят - по-прежнему проживал в жилпространстве Ким.
   Внутри, вовне
   - Может быть, есть два сорта людей... - начал Луис, и замолк, так надолго, что Синь сухо отозвалась:
   - Ага. Может, даже три. Самые смелые мыслители предполагают, что пять.
   - Нет, только два - те, кто могут свернуть язык в трубочку, и те, кто не может.
   Синь показала ему язык. Они в шестилетнем возрасте выяснили, что Луис как раз может свернуть язык в трубочку и посвистеть, а Синь - нет, и эта способность определяется генетически.
   - Люди одного сорта лишены потребности в определенном витамине. А другие - нуждаются в нем.
   - И каком?
   - В витамине веры.
   Синь поразмыслила над этим.