Страница:
К тому же она была совершенно уверена – Зиги обязательно к ней вернется, как бы далеко ни зашел в своих похождениях. Впрочем, как только жена чувствовала, что он отдаляется от нее, она пускала в ход старый, проверенный способ: полностью посвящала себя ему, даже делала вид, что наслаждается сексом. Бавьер, правда, уже отдавал себе отчет, что это всего лишь маленькие трюки.
Если, бы дама удосужилась проанализировать их отношения, она смогла бы понять, какой опасный оборот принимает дело, но ей даже в голову не приходила мысль, что муж от нее страшно устал.
В Элен он нашел все, что отсутствовало в даме, и даже больше. Элен была той самой женщиной, которую он подсознательно искал всю жизнь. Она была чрезвычайно женственной, а в бизнесе мыслила и действовала как мужчина. Она принимала Бавьера таким, каким он был. Он ей очень напоминал Эдмонда. Она чувствовала, что может положиться на него, и была полностью защищена. Главное же то, что она искренне его любила. Для нее он был добрым и нежным, сильным, земным и несгибаемым человеком.
Пароход «Соединенные Штаты» причалил к Уэст-Сайдскому пирсу, и Элен с Бавьером расстались. Но ненадолго: они ухитрялись видеться почти ежедневно. Эти встречи побуждали их на новые деловые подвиги: Бавьер расширил свои инвестиции, а Элен арендовала два этажа в здании Рокфеллеровского центра и наладила там выпуск американского издания журнала. Она вдруг полюбила Нью-Йорк с его кипучей энергией и особой романтикой, полюбила его бешеную созидательность. Но кроме всего прочего, она полюбила Бавьера, а он полюбил ее. В сложившихся обстоятельствах имело смысл остаться в Нью-Йорке и перенести сюда штаб-квартиру. Европейские издания журналов расположатся под новым зонтиком: «Элен Жано интернэшнл инк.».
Так родилась компания «ЭЖИИ».
Впервые за многие годы Бавьер почувствовал себя прежним. Скука, которую он постоянно испытывал с дамой, внезапно исчезла. Он расцвел как никогда и, разогнав всех своих любовниц, с головой ушел в работу.
Спустя два месяца он встретился с женой и ее адвокатами, чтобы оформить развод. Дама приняла эту новость без всякой видимой тревоги. Она была уверена, что связь Бавьера с Элен долго не продлится. Правда, Зиги с Элен сочетались гражданским браком. Ничего, он непременно приползет к ней обратно. На бракосочетание из Парижа прилетели Эдмонд и малышка Элен. Расписавшись, Элен и Бавьер поселились в двенадцатикомнатной кооперативной квартире на пересечении Пятой авеню и Шестьдесят шестой улицы, с окнами на Центральный парк. Бавьер никогда не говорил Элен, какой ценой ему досталась свобода: семь миллионов долларов, дом в Хамптоне, пентхаус на Саттон-плейс, коллекция живописи стоимостью в четыре миллиона и бесценный антиквариат. Впрочем, сделка того стоила. В конце концов, деньги – дело наживное.
Не сказал он Элен и о том, что дама беременна. Эта новость была для него полной неожиданностью, но менять принятое решение Зиги не стал. Не хотел он, чтобы новость повлияла и на решение Элен. Кроме того, дама поклялась ему, что сделает аборт. При сложившихся обстоятельствах это был бы самый разумный выход из положения.
Однако дама решила сохранить ребенка и использовать его в качестве приманки, чтобы впоследствии вернуть Бавьера. Так, чтобы он больше никому не достался.
И, кроме того, дама приняла еще одно, очень важное для себя решение и уже начала плести паутину.
Придет время, и она уничтожит Элен Жано.
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Если, бы дама удосужилась проанализировать их отношения, она смогла бы понять, какой опасный оборот принимает дело, но ей даже в голову не приходила мысль, что муж от нее страшно устал.
В Элен он нашел все, что отсутствовало в даме, и даже больше. Элен была той самой женщиной, которую он подсознательно искал всю жизнь. Она была чрезвычайно женственной, а в бизнесе мыслила и действовала как мужчина. Она принимала Бавьера таким, каким он был. Он ей очень напоминал Эдмонда. Она чувствовала, что может положиться на него, и была полностью защищена. Главное же то, что она искренне его любила. Для нее он был добрым и нежным, сильным, земным и несгибаемым человеком.
Пароход «Соединенные Штаты» причалил к Уэст-Сайдскому пирсу, и Элен с Бавьером расстались. Но ненадолго: они ухитрялись видеться почти ежедневно. Эти встречи побуждали их на новые деловые подвиги: Бавьер расширил свои инвестиции, а Элен арендовала два этажа в здании Рокфеллеровского центра и наладила там выпуск американского издания журнала. Она вдруг полюбила Нью-Йорк с его кипучей энергией и особой романтикой, полюбила его бешеную созидательность. Но кроме всего прочего, она полюбила Бавьера, а он полюбил ее. В сложившихся обстоятельствах имело смысл остаться в Нью-Йорке и перенести сюда штаб-квартиру. Европейские издания журналов расположатся под новым зонтиком: «Элен Жано интернэшнл инк.».
Так родилась компания «ЭЖИИ».
Впервые за многие годы Бавьер почувствовал себя прежним. Скука, которую он постоянно испытывал с дамой, внезапно исчезла. Он расцвел как никогда и, разогнав всех своих любовниц, с головой ушел в работу.
Спустя два месяца он встретился с женой и ее адвокатами, чтобы оформить развод. Дама приняла эту новость без всякой видимой тревоги. Она была уверена, что связь Бавьера с Элен долго не продлится. Правда, Зиги с Элен сочетались гражданским браком. Ничего, он непременно приползет к ней обратно. На бракосочетание из Парижа прилетели Эдмонд и малышка Элен. Расписавшись, Элен и Бавьер поселились в двенадцатикомнатной кооперативной квартире на пересечении Пятой авеню и Шестьдесят шестой улицы, с окнами на Центральный парк. Бавьер никогда не говорил Элен, какой ценой ему досталась свобода: семь миллионов долларов, дом в Хамптоне, пентхаус на Саттон-плейс, коллекция живописи стоимостью в четыре миллиона и бесценный антиквариат. Впрочем, сделка того стоила. В конце концов, деньги – дело наживное.
Не сказал он Элен и о том, что дама беременна. Эта новость была для него полной неожиданностью, но менять принятое решение Зиги не стал. Не хотел он, чтобы новость повлияла и на решение Элен. Кроме того, дама поклялась ему, что сделает аборт. При сложившихся обстоятельствах это был бы самый разумный выход из положения.
Однако дама решила сохранить ребенка и использовать его в качестве приманки, чтобы впоследствии вернуть Бавьера. Так, чтобы он больше никому не достался.
И, кроме того, дама приняла еще одно, очень важное для себя решение и уже начала плести паутину.
Придет время, и она уничтожит Элен Жано.
Глава 11
Бавьер и Элен на неделю отправились в свадебное путешествие в Акапулько. Но даже после их возвращения Зигфрид делал все, чтобы медовый месяц продолжался. Он постоянно осыпал Элен подарками: по возвращении подарил ей небольшую, но весьма ценную картину Утрилло с изображением парижской сценки; на следующей неделе – восемнадцатикаратный изумруд от Гарри Уинстона, с которым Элен не расставалась даже ночью. И, наконец, главное: сверкающую стотридцатифутовую яхту с моторным двигателем, которую они окрестили «Малышка Э.» Она стоила шесть миллионов долларов, и на ее борту находилась постоянная команда из десяти человек. На ней были три салона, маленькая дискотека, два катера, апартаменты хозяев на палубе и четыре гостевые комнаты внизу. Бавьер попросил пригнать яхту из форта Лодердаль в гавань на Семьдесят девятой улице. И вот однажды в лунную ночь они с Элен совершили круиз вокруг Манхэттена, а потом он приказал капитану перегнать яхту в Испанию. Они решили держать ее в Барселоне, планируя использовать во время отпуска.
К сожалению, никакого отпуска не получилось. Судьба нанесла им тяжелый удар буквально спустя несколько недель после женитьбы. На торгах Нью-Йоркской фондовой биржи Бавьер упал замертво. Причиной его смерти стала аневризма сосудов головного мозга. Элен была безутешна. Снова ее счастье обратилось в пепел.
О смерти Бавьера известили заголовки в «Уолл-стрит джорнэл» и деловом разделе «Нью-Йорк тайме». Отпевание состоялось в церкви Кэмпбелл на Медисон-авеню, вокруг были одни бизнесмены. Со смертью Бавьера ушел из жизни один из величайших игроков Уолл-стрит. Во время панихиды Элен сидела с каменным лицом. Ей не хотелось плакать на виду у совершенно незнакомых ей людей, тем более что дама Бавьер сидела у нее за спиной.
Хорошо поставленным голосом президент корпорации «Фортуна 500» перечислил заслуги Бавьера. Элен внимательно слушала, но не слышала ни единого слова.
Служба закончилась, и она медленно поднялась. Она, возможно, никогда бы не добралась до выхода из церкви, если бы не Эдмонд и малышка Элен: они крепко держали ее под руки. Внезапно она лицом к лицу столкнулась с Найджелом Сомерсетом. Он неожиданно выскочил из одного из проходов и вот теперь стоял перед ней. Колени у нее подогнулись, но она овладела собой. Найджел проделал такой путь из Англии, чтобы присутствовать на похоронах, и приличия требовали обмолвиться с ним парой слов.
– Встретимся на улице, – кивнула она Эдмонду и малышке Элен.
Дождавшись, когда они уйдут, она посмотрела на Найджела и увидела золотистые искорки в его глазах. Элен на мгновение потеряла дар речи.
– Мне очень жаль, – проговорил Найджел.
– Спасибо, – ответила она хриплым голосом. – Я рада, что ты приехал.
На самом деле ей вовсе не хотелось этого. К чему бередить старые раны?
Она опустила голову, но уже через минуту овладела собой.
– Я тоже очень сожалею, – начала она из вежливости. – В прошлом месяце я прочла в газетах о смерти твоей матери. Прости, что не послала цветы…
– Не стоит. На смертном одре она призналась, что спровадила тебя из Фоллсворта. Поверь… я так ничего и не знал…
– Я тебе верю.
– Я знаю, Для тебя это слабое утешение, но, женив меня на Памеле, мать признала свою ошибку.
Элен тупо кивнула. Памела. Она помнила фотографии леди Памелы Грей, ставшей вместо нее шестнадцатой герцогиней Фаркуарширской. Значит, мать Найджела нарочно все подстроила. И вот герцогиня умерла, но дело ее живет.
– Я никогда бы не женился на Памеле, – тихо продолжил Найджел. – Я не любил ее, а она меня. Родители заставили ее выйти за меня замуж. А теперь… – Он осекся.
Элен сочувственно посмотрела на него.
– Не брак, а сплошное притворство. – Найджел глубоко вздохнул. – К сожалению, о разводе не может быть и речи. Социальное положение и прочее.
Элен кончиками пальцев коснулась его щеки.
– Ужасно, Найджел. Наверное, тебе очень тяжело. – Он вздохнул и прижал ее руку к своей щеке.
– Дорогая, я знаю, что сейчас не время и не место. – Он быстро посмотрел по сторонам и перешел на шепот: – Но мне хотелось бы увидеть тебя…
Элен отступила назад и отвела взгляд, чтобы не утонуть в его глазах.
– Я… я не знаю, – пробормотала она, замявшись. – Об этом еще рано говорить. Я должна подумать…
Голос ее сорвался. Она стремительно покинула Найджела, церковь и душный запах хризантем.
Два дня спустя, в секрете от Элен, Жак продал свои акции даме и Марчелло д'Итри.
К сожалению, никакого отпуска не получилось. Судьба нанесла им тяжелый удар буквально спустя несколько недель после женитьбы. На торгах Нью-Йоркской фондовой биржи Бавьер упал замертво. Причиной его смерти стала аневризма сосудов головного мозга. Элен была безутешна. Снова ее счастье обратилось в пепел.
О смерти Бавьера известили заголовки в «Уолл-стрит джорнэл» и деловом разделе «Нью-Йорк тайме». Отпевание состоялось в церкви Кэмпбелл на Медисон-авеню, вокруг были одни бизнесмены. Со смертью Бавьера ушел из жизни один из величайших игроков Уолл-стрит. Во время панихиды Элен сидела с каменным лицом. Ей не хотелось плакать на виду у совершенно незнакомых ей людей, тем более что дама Бавьер сидела у нее за спиной.
Хорошо поставленным голосом президент корпорации «Фортуна 500» перечислил заслуги Бавьера. Элен внимательно слушала, но не слышала ни единого слова.
Служба закончилась, и она медленно поднялась. Она, возможно, никогда бы не добралась до выхода из церкви, если бы не Эдмонд и малышка Элен: они крепко держали ее под руки. Внезапно она лицом к лицу столкнулась с Найджелом Сомерсетом. Он неожиданно выскочил из одного из проходов и вот теперь стоял перед ней. Колени у нее подогнулись, но она овладела собой. Найджел проделал такой путь из Англии, чтобы присутствовать на похоронах, и приличия требовали обмолвиться с ним парой слов.
– Встретимся на улице, – кивнула она Эдмонду и малышке Элен.
Дождавшись, когда они уйдут, она посмотрела на Найджела и увидела золотистые искорки в его глазах. Элен на мгновение потеряла дар речи.
– Мне очень жаль, – проговорил Найджел.
– Спасибо, – ответила она хриплым голосом. – Я рада, что ты приехал.
На самом деле ей вовсе не хотелось этого. К чему бередить старые раны?
Она опустила голову, но уже через минуту овладела собой.
– Я тоже очень сожалею, – начала она из вежливости. – В прошлом месяце я прочла в газетах о смерти твоей матери. Прости, что не послала цветы…
– Не стоит. На смертном одре она призналась, что спровадила тебя из Фоллсворта. Поверь… я так ничего и не знал…
– Я тебе верю.
– Я знаю, Для тебя это слабое утешение, но, женив меня на Памеле, мать признала свою ошибку.
Элен тупо кивнула. Памела. Она помнила фотографии леди Памелы Грей, ставшей вместо нее шестнадцатой герцогиней Фаркуарширской. Значит, мать Найджела нарочно все подстроила. И вот герцогиня умерла, но дело ее живет.
– Я никогда бы не женился на Памеле, – тихо продолжил Найджел. – Я не любил ее, а она меня. Родители заставили ее выйти за меня замуж. А теперь… – Он осекся.
Элен сочувственно посмотрела на него.
– Не брак, а сплошное притворство. – Найджел глубоко вздохнул. – К сожалению, о разводе не может быть и речи. Социальное положение и прочее.
Элен кончиками пальцев коснулась его щеки.
– Ужасно, Найджел. Наверное, тебе очень тяжело. – Он вздохнул и прижал ее руку к своей щеке.
– Дорогая, я знаю, что сейчас не время и не место. – Он быстро посмотрел по сторонам и перешел на шепот: – Но мне хотелось бы увидеть тебя…
Элен отступила назад и отвела взгляд, чтобы не утонуть в его глазах.
– Я… я не знаю, – пробормотала она, замявшись. – Об этом еще рано говорить. Я должна подумать…
Голос ее сорвался. Она стремительно покинула Найджела, церковь и душный запах хризантем.
Два дня спустя, в секрете от Элен, Жак продал свои акции даме и Марчелло д'Итри.
Глава 12
Поговорка верна: время лечит, и жизнь Элен вернулась-таки в нормальное русло. Конечно, судьба была к ней несправедлива – дать ей так много и так безжалостно отнять простое человеческое счастье! Впрочем, с помощью Эдмонда и ради малышки Элен она будет жить, лелея свою мечту. Именно заветная мечта привела ее сейчас в Венецию.
Уже пробило одиннадцать вечера, когда последний рабочий, взяв инструменты, отправился домой. Когда он уплыл по залитому лунным светом Большому каналу, Элен закрыла массивную резную дверь палаццо. Наступила тишина. Только изредка слышался плеск воды за порогом.
Закрыв глаза, Элен устало прислонилась к косяку, отерла пот со лба и облегченно вздохнула. Итак, все закончено. Завтра состоится прием.
Если бы она только знала, с какими столкнется трудностями, то охотно передоверила бы все Царице. Что ж, сама виновата. Она тихонько засмеялась. До сегодняшнего дня самой большой проблемой для нее всегда была одежда для приемов и связанное с этим бесконечное стояние в душных ателье, где кутюрье и портные дергают, подворачивают, скрепляют булавками, пришивают, подрубают… Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что она затеяла, и связанным с этой затеей упорным двухмесячным трудом.
Элен снова покачала головой. Самый большой и самый амбициозный прием, и на удивление, она со всем справилась сама! Но кто мог подумать, что придется столько работать? Одна попытка распределить помощь – флористы, официанты, лакеи, поставщики провизии, команда чистильщиков, оркестр, рок-музыканты, работники по кухне… список можно продолжать до бесконечности, – от всего этого голова идет кругом. Нанять тех, кто поспособнее, и попытаться объяснить им, что от них требуется, – это просто кошмар какой-то! Если бы не опыт одного из ее друзей, ей пришлось бы отказаться от этого мероприятия. Что ж, она извлекла хороший урок: в будущем она избавит себя от этой головной боли, наняв профессионального координатора. Даже ее беглый итальянский не помог. Она слишком поздно поняла, что Венеция разительно отличается от Милана. Здесь все делается медленнее и не столь рационально. Знания языка здесь недостаточно – непременно надо знать менталитет местных жителей.
Проблемы начались с поисков подходящего для приема места. Не прием, а бал, поправила она себя. Золотой бал.
Поначалу все казалось очень просто. Даже Пегги Гуггенхейм, услышав, что Элен подыскивает дворец, проявила неслыханную щедрость – предложила ей свой собственный массивный палаццо Веньер деи Леони. Этот великолепный дворец располагался на престижном Большом канале, а со стороны сада к нему было пристроено дополнительное крыло, где разместилась всемирно известная коллекция современного искусства. Сама мысль об этом вытесняла все волшебство старой Венеции, которую хотелось воссоздать Элен, и потому от предложения она отказалась; к тому же ей не хотелось отвечать за музейные реликвии стоимостью в миллион долларов, поскольку по дворцу будут бродить три тысячи гостей. В общем, бал должен состояться в одном из огромных полуразрушенных дворцов, где комнаты напоминают золоченые клетки для птиц. Внутри и снаружи, за исключением водопроводной системы, он должен был не меняться со времен Каналетто. К счастью, оказалось, что такие дворцы есть и они вполне доступны. Правда, с арендой были проблемы.
Наконец она нашла агента, который был согласен на ее условия и показывал ей одно палаццо за другим. Обследовав девять из них, она нашла то, что хотела. Дворец располагался между мостом Риалто и устьем Большого канала. К высоким изящным колоннам при входе можно было привязывать гондолы и быстроходные катера. Огромный холл с широкой лестницей радовал глаз облупившейся, но все еще прекрасной фресковой живописью Тинторетто. А когда распахнулись створки высоченной двери, у Элен захватило дух.
Перед ней простирался один из самых больших бальных залов, которые она могла вообразить. Он занимал весь первый этаж. Мраморные пилястры, византийская роспись на стенах с отваливающейся штукатуркой, крестово-купольный свод небесно-голубого цвета. Где-то высоко вверху сверкали звезды. Сердце Элен затрепетало. Вот то, что нужно! Она уже ясно представляла себе, как при зажженных люстрах замерцают звезды под куполом. Оркестр расположится в углу, дискотека разместится в одной из комнат, столы будут ломиться от закусок, рекой польется шампанское «Дом Пе-риньон», а вокруг тысячи гостей, одетых в золотые костюмы! Все это вдохнет в пустующее палаццо новую жизнь.
Элен, наконец, решительным шагом подошла к агенту.
– С кем мне следует подписать контракт на краткосрочную аренду? – деловым тоном спросила она. – С вами или с хозяевами?
Спустя неделю, по всему миру были разосланы приглашения с золотой гравировкой, предназначенные для кинозвезд, знаменитостей и разных высокопоставленных особ.
Бал должен был состояться через полтора месяца. Элен рассчитала, что таким образом она предоставит всем достаточно времени, чтобы, расталкивая друг друга, попытаться первыми попасть к известным парижским кутюрье.
«Да, Париж загудит, – с улыбкой подумала Элен. – Нарасхват будут золотые ткани, парча, кружева и нитки. Страсти накалятся, и Живанши неплохо заработает. Ильяс Лалунис тоже „сделает хороший бизнес“, продавая драгоценности, так как только он специализируется на золоте». Для Золотого бала золотые костюмы будут de rigueur[4]. Без такового, невзирая на чины, с приглашением или без оного, вход в палаццо будет строго запрещен.
Работу над ее золотым костюмом Ив Сен-Лоран закончил еще два месяца назад. Она, хозяйка, должна переплюнуть всех, включая прессу. Кстати, только горстка репортеров и корреспондентов будет пропущена в палаццо, чтобы освещать событие изнутри.
Итак, пора делать второй шаг. Палаццо было совершенно пустым. Настало время подобрать мебель и разместить ее. И, кроме того, бальный зал надо превратить в самую веселую сказочную страну. В своем воображении она рисовала себе все золотым: золотые гирлянды, золотые столики и стулья. Золотой бал должен стать одной из тех неуловимых фантазий, которые никогда и никто повторить не сможет. Хорошо бы найти не просто декоратора по интерьеру или сценического дизайнера, а… чародея!
Она придвинула стул к столу, из верхнего ящика достала лист бумаги и набросала список лучших в мире декораторов по интерьеру. Конечно, каприз влетит ей в хорошую копеечку, но этого требует ее чрезвычайно экстравагантная затея. И потом, она ведь собирается начать новое дело – запустить в производство духи, ценность которых измеряется золотом. В первую очередь из-за них она и затеяла весь этот бал. Надо привлечь к «Д'Ор»[5] внимание. Чем расточительнее будет бал, тем больше будут говорить и писать о «Д Ор». Словом, надо сделать так, чтобы слух о новых духах поскорее дошел до тех, кто на этот бал не приглашен. Массированная рекламная атака начнется сразу же после бала и мощным потоком хлынет на рынок. «Д'Ор».
Элен знала, что, сколько бы денег она сейчас ни потратила, она потратит их не напрасно. В данном случае скупиться нельзя.
Она нетерпеливо забарабанила наманикюренными пальцами по столу, выбирая из списка декораторов подходящего. Похоже, ни один из них не годится.
Элен устало вздохнула и задумалась. Вот оно! И как она раньше не догадалась? Ее подруга Иветта, с которой они когда-то вместе работали в «Фоли де Бабилон», стала теперь весьма преуспевающим ресторатором и владелицей ночного клуба. Пожалуй, Иветта – самый подходящий человек для организации бала! Уж она-то точно знает, кто способен отменно декорировать бальный зал, кто является лучшим поставщиком провизии и прочая. Проблема только в одном: найдется ли у Иветты время, чтобы помочь ей? В конце концов, она чрезвычайно занятая женщина, со всей этой сетью разбросанных по всему миру клубов. Ладно, есть только один способ выяснить это. Элен сняла телефонную трубку и попросила соединить ее с «Иветтс интернэшнл» в Париже.
Часом позже Элен уже сокрушалась: кому, как не ей, знать, что все не так просто? В парижском клубе Иветту не нашли. Не было ее в Монте-Карло, Лондоне, Рио-де-Жанейро, Нью-Йорке, Берлине, Сиднее, Гонконге, Сингапуре. Одним словом, никто не имел ни малейшего представления о том, где она. Элен оставалось только оставить сообщение о своем звонке в каждом из клубов.
Наконец в восемь вечера из Сингапура донесся хриплый голос Иветты:
– Конечно, дорогая, я буду только счастлива, помочь тебе! Мы сделаем этот прием событием года. Нет, не года, а целого десятилетия! Это будет нечто! Ни о каких деньгах и речи быть не может! У меня, их достаточно, да и вообще – зачем тогда друзья? Мы с тобой прекрасно поладим, даже не сомневайся. Мы с тобой всегда ладили. – В трубке раздался ее громкий смех: – Пока жива, никогда не забуду, как ты «накапала» на Жослин. Ты единственная и сумела подгадить этой суке! Да, кстати, она теперь работает на улице, как двадцатифранковая проститутка. Я тут случайно столкнулась с ней на Пигаль. О Боже! Страшная, обрюзгшая, совсем опустилась. И предложила себя мне, представляешь? Считает, что у меня сточная канава. – Послышался хриплый смешок. – Во всяком случае… Что? Золотой бал? О, могу себе представить. Восхитительно! Для такого вечера тебе понадобится целый полк официантов и вышибал, поверь мне… Почему? Да потому, что там будет масса желающих прорваться на прием, папарацци, всякая пьянь. Пусть официанты и вышибалы будут только в набедренных повязках, грудь и торс надо покрасить золотой краской, а на голову надеть маски буйволов. Здорово, а? Я, в который уже раз повторяю, что ты вовсе не навязываешься. Для меня это очень приятная новость! Нет, я еще не получила приглашения. Ты куда его послала? В Париж? Ну, тогда все ясно. Я путешествую уже целых две недели… Не надо меня благодарить. Ты когда-то спасла мне жизнь. Скорее бы уже улететь отсюда. В общем, я позвоню тебе, как только буду в Венеции. До скорого!
В палаццо стояла тишина, когда Элен распахнула массивную резную дверь бального зала. Она чуть не ослепла от отблесков на позолоченных вещах: горел полный свет, а завтра зажгут еще и свечи.
Элен двигалась как во сне. Иветта и впрямь превзошла самое себя. Это и в самом деле был старинный бальный зал.
Вдоль стен были аккуратно расставлены изогнутые позолоченные стулья, обитые синим муслином, расписанным золотыми звездами. Стены были полностью закрыты зеркалами, испещренными золотыми прожилками, которые отражали и преумножали все вокруг до бесконечности. Холодный мраморный пол был покрыт толстым слоем золотых звезд из фольги, которые взлетали и кружились вокруг ног, стоило только по ним пройти.
Элен была бесконечно счастлива: ей удалось справиться с поставленной задачей! Мало того, действительность превзошла все ее самые смелые мечты. Об этом бале и впрямь будут помнить десятилетия. К тому же его не станут облагать подоходным налогом, поскольку здесь будут представлены новые духи д'Итри. Духи, которые они с Любой создали совместно с химиками из Грассе и которые будут продаваться исключительно в бутиках д'Итри и специальных всемирно известных эксклюзивных магазинах, с которыми они начнут взаимодействовать уже послезавтра. В каждом из этих магазинов установлены специальные киоски, на информационных табло которых изо дня в день и час за часом цена на «Д'Ор» за унцию, небольшую частичку летучего вещества, будет меняться в зависимости от цены на золото на мировом рынке.
Взгляд Элен скользнул к центру зала. Здесь возвышался огромный тридцатигаллонный хрустальный флакон с «Д'Ор». Завтра, в самый разгар бала, Марчелло д'Итри под звуки фанфар торжественно откроет его, и каждый гость в подарок получит флакончик духов. Мало того, что гости будут без ума от содержимого флаконов – в скором времени и сами они станут предметом вожделения коллекционеров, так как выполнены вручную из горного хрусталя, колпачки к ним похожи на слитки золота в миниатюре, на каждом торговая марка «Д'Ор», а на покрытие израсходован целый грамм чистого золота.
Элен опустилась на стул. Неужели все уже позади? Она вздохнула и закрыла глаза. Завтра настанет изнурительно долгий день и бесконечная ночь. В десять утра от Ив Сен-Лорана поездом приедет швея, чтобы устранить случайные недоделки в ее платье, которые, не дай Бог, обнаружатся в последнюю минуту.
А в половине второго из Парижа прилетит Александр – ей надо сделать сногсшибательную прическу. В пять из Нью-Йорка прилетит Пабло от Элизабет Арден. Он разрисует ей лицо так, чтобы глаза походили на африканскую бабочку в полете, с усиками в виде страусовых перьев, расходящихся к бровям, и капельками слез, похожими на желтые бриллианты. Да, надо еще не забыть проинструктировать Скавулло, которого она наняла делать фотографии бала для «Ле Мод».
Открыв глаза, Элен тряхнула головой: хватит думать о том, что будет завтра! Сейчас надо хорошенько выспаться.
Уже пробило одиннадцать вечера, когда последний рабочий, взяв инструменты, отправился домой. Когда он уплыл по залитому лунным светом Большому каналу, Элен закрыла массивную резную дверь палаццо. Наступила тишина. Только изредка слышался плеск воды за порогом.
Закрыв глаза, Элен устало прислонилась к косяку, отерла пот со лба и облегченно вздохнула. Итак, все закончено. Завтра состоится прием.
Если бы она только знала, с какими столкнется трудностями, то охотно передоверила бы все Царице. Что ж, сама виновата. Она тихонько засмеялась. До сегодняшнего дня самой большой проблемой для нее всегда была одежда для приемов и связанное с этим бесконечное стояние в душных ателье, где кутюрье и портные дергают, подворачивают, скрепляют булавками, пришивают, подрубают… Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что она затеяла, и связанным с этой затеей упорным двухмесячным трудом.
Элен снова покачала головой. Самый большой и самый амбициозный прием, и на удивление, она со всем справилась сама! Но кто мог подумать, что придется столько работать? Одна попытка распределить помощь – флористы, официанты, лакеи, поставщики провизии, команда чистильщиков, оркестр, рок-музыканты, работники по кухне… список можно продолжать до бесконечности, – от всего этого голова идет кругом. Нанять тех, кто поспособнее, и попытаться объяснить им, что от них требуется, – это просто кошмар какой-то! Если бы не опыт одного из ее друзей, ей пришлось бы отказаться от этого мероприятия. Что ж, она извлекла хороший урок: в будущем она избавит себя от этой головной боли, наняв профессионального координатора. Даже ее беглый итальянский не помог. Она слишком поздно поняла, что Венеция разительно отличается от Милана. Здесь все делается медленнее и не столь рационально. Знания языка здесь недостаточно – непременно надо знать менталитет местных жителей.
Проблемы начались с поисков подходящего для приема места. Не прием, а бал, поправила она себя. Золотой бал.
Поначалу все казалось очень просто. Даже Пегги Гуггенхейм, услышав, что Элен подыскивает дворец, проявила неслыханную щедрость – предложила ей свой собственный массивный палаццо Веньер деи Леони. Этот великолепный дворец располагался на престижном Большом канале, а со стороны сада к нему было пристроено дополнительное крыло, где разместилась всемирно известная коллекция современного искусства. Сама мысль об этом вытесняла все волшебство старой Венеции, которую хотелось воссоздать Элен, и потому от предложения она отказалась; к тому же ей не хотелось отвечать за музейные реликвии стоимостью в миллион долларов, поскольку по дворцу будут бродить три тысячи гостей. В общем, бал должен состояться в одном из огромных полуразрушенных дворцов, где комнаты напоминают золоченые клетки для птиц. Внутри и снаружи, за исключением водопроводной системы, он должен был не меняться со времен Каналетто. К счастью, оказалось, что такие дворцы есть и они вполне доступны. Правда, с арендой были проблемы.
Наконец она нашла агента, который был согласен на ее условия и показывал ей одно палаццо за другим. Обследовав девять из них, она нашла то, что хотела. Дворец располагался между мостом Риалто и устьем Большого канала. К высоким изящным колоннам при входе можно было привязывать гондолы и быстроходные катера. Огромный холл с широкой лестницей радовал глаз облупившейся, но все еще прекрасной фресковой живописью Тинторетто. А когда распахнулись створки высоченной двери, у Элен захватило дух.
Перед ней простирался один из самых больших бальных залов, которые она могла вообразить. Он занимал весь первый этаж. Мраморные пилястры, византийская роспись на стенах с отваливающейся штукатуркой, крестово-купольный свод небесно-голубого цвета. Где-то высоко вверху сверкали звезды. Сердце Элен затрепетало. Вот то, что нужно! Она уже ясно представляла себе, как при зажженных люстрах замерцают звезды под куполом. Оркестр расположится в углу, дискотека разместится в одной из комнат, столы будут ломиться от закусок, рекой польется шампанское «Дом Пе-риньон», а вокруг тысячи гостей, одетых в золотые костюмы! Все это вдохнет в пустующее палаццо новую жизнь.
Элен, наконец, решительным шагом подошла к агенту.
– С кем мне следует подписать контракт на краткосрочную аренду? – деловым тоном спросила она. – С вами или с хозяевами?
Спустя неделю, по всему миру были разосланы приглашения с золотой гравировкой, предназначенные для кинозвезд, знаменитостей и разных высокопоставленных особ.
Бал должен был состояться через полтора месяца. Элен рассчитала, что таким образом она предоставит всем достаточно времени, чтобы, расталкивая друг друга, попытаться первыми попасть к известным парижским кутюрье.
«Да, Париж загудит, – с улыбкой подумала Элен. – Нарасхват будут золотые ткани, парча, кружева и нитки. Страсти накалятся, и Живанши неплохо заработает. Ильяс Лалунис тоже „сделает хороший бизнес“, продавая драгоценности, так как только он специализируется на золоте». Для Золотого бала золотые костюмы будут de rigueur[4]. Без такового, невзирая на чины, с приглашением или без оного, вход в палаццо будет строго запрещен.
Работу над ее золотым костюмом Ив Сен-Лоран закончил еще два месяца назад. Она, хозяйка, должна переплюнуть всех, включая прессу. Кстати, только горстка репортеров и корреспондентов будет пропущена в палаццо, чтобы освещать событие изнутри.
Итак, пора делать второй шаг. Палаццо было совершенно пустым. Настало время подобрать мебель и разместить ее. И, кроме того, бальный зал надо превратить в самую веселую сказочную страну. В своем воображении она рисовала себе все золотым: золотые гирлянды, золотые столики и стулья. Золотой бал должен стать одной из тех неуловимых фантазий, которые никогда и никто повторить не сможет. Хорошо бы найти не просто декоратора по интерьеру или сценического дизайнера, а… чародея!
Она придвинула стул к столу, из верхнего ящика достала лист бумаги и набросала список лучших в мире декораторов по интерьеру. Конечно, каприз влетит ей в хорошую копеечку, но этого требует ее чрезвычайно экстравагантная затея. И потом, она ведь собирается начать новое дело – запустить в производство духи, ценность которых измеряется золотом. В первую очередь из-за них она и затеяла весь этот бал. Надо привлечь к «Д'Ор»[5] внимание. Чем расточительнее будет бал, тем больше будут говорить и писать о «Д Ор». Словом, надо сделать так, чтобы слух о новых духах поскорее дошел до тех, кто на этот бал не приглашен. Массированная рекламная атака начнется сразу же после бала и мощным потоком хлынет на рынок. «Д'Ор».
Элен знала, что, сколько бы денег она сейчас ни потратила, она потратит их не напрасно. В данном случае скупиться нельзя.
Она нетерпеливо забарабанила наманикюренными пальцами по столу, выбирая из списка декораторов подходящего. Похоже, ни один из них не годится.
Элен устало вздохнула и задумалась. Вот оно! И как она раньше не догадалась? Ее подруга Иветта, с которой они когда-то вместе работали в «Фоли де Бабилон», стала теперь весьма преуспевающим ресторатором и владелицей ночного клуба. Пожалуй, Иветта – самый подходящий человек для организации бала! Уж она-то точно знает, кто способен отменно декорировать бальный зал, кто является лучшим поставщиком провизии и прочая. Проблема только в одном: найдется ли у Иветты время, чтобы помочь ей? В конце концов, она чрезвычайно занятая женщина, со всей этой сетью разбросанных по всему миру клубов. Ладно, есть только один способ выяснить это. Элен сняла телефонную трубку и попросила соединить ее с «Иветтс интернэшнл» в Париже.
Часом позже Элен уже сокрушалась: кому, как не ей, знать, что все не так просто? В парижском клубе Иветту не нашли. Не было ее в Монте-Карло, Лондоне, Рио-де-Жанейро, Нью-Йорке, Берлине, Сиднее, Гонконге, Сингапуре. Одним словом, никто не имел ни малейшего представления о том, где она. Элен оставалось только оставить сообщение о своем звонке в каждом из клубов.
Наконец в восемь вечера из Сингапура донесся хриплый голос Иветты:
– Конечно, дорогая, я буду только счастлива, помочь тебе! Мы сделаем этот прием событием года. Нет, не года, а целого десятилетия! Это будет нечто! Ни о каких деньгах и речи быть не может! У меня, их достаточно, да и вообще – зачем тогда друзья? Мы с тобой прекрасно поладим, даже не сомневайся. Мы с тобой всегда ладили. – В трубке раздался ее громкий смех: – Пока жива, никогда не забуду, как ты «накапала» на Жослин. Ты единственная и сумела подгадить этой суке! Да, кстати, она теперь работает на улице, как двадцатифранковая проститутка. Я тут случайно столкнулась с ней на Пигаль. О Боже! Страшная, обрюзгшая, совсем опустилась. И предложила себя мне, представляешь? Считает, что у меня сточная канава. – Послышался хриплый смешок. – Во всяком случае… Что? Золотой бал? О, могу себе представить. Восхитительно! Для такого вечера тебе понадобится целый полк официантов и вышибал, поверь мне… Почему? Да потому, что там будет масса желающих прорваться на прием, папарацци, всякая пьянь. Пусть официанты и вышибалы будут только в набедренных повязках, грудь и торс надо покрасить золотой краской, а на голову надеть маски буйволов. Здорово, а? Я, в который уже раз повторяю, что ты вовсе не навязываешься. Для меня это очень приятная новость! Нет, я еще не получила приглашения. Ты куда его послала? В Париж? Ну, тогда все ясно. Я путешествую уже целых две недели… Не надо меня благодарить. Ты когда-то спасла мне жизнь. Скорее бы уже улететь отсюда. В общем, я позвоню тебе, как только буду в Венеции. До скорого!
В палаццо стояла тишина, когда Элен распахнула массивную резную дверь бального зала. Она чуть не ослепла от отблесков на позолоченных вещах: горел полный свет, а завтра зажгут еще и свечи.
Элен двигалась как во сне. Иветта и впрямь превзошла самое себя. Это и в самом деле был старинный бальный зал.
Вдоль стен были аккуратно расставлены изогнутые позолоченные стулья, обитые синим муслином, расписанным золотыми звездами. Стены были полностью закрыты зеркалами, испещренными золотыми прожилками, которые отражали и преумножали все вокруг до бесконечности. Холодный мраморный пол был покрыт толстым слоем золотых звезд из фольги, которые взлетали и кружились вокруг ног, стоило только по ним пройти.
Элен была бесконечно счастлива: ей удалось справиться с поставленной задачей! Мало того, действительность превзошла все ее самые смелые мечты. Об этом бале и впрямь будут помнить десятилетия. К тому же его не станут облагать подоходным налогом, поскольку здесь будут представлены новые духи д'Итри. Духи, которые они с Любой создали совместно с химиками из Грассе и которые будут продаваться исключительно в бутиках д'Итри и специальных всемирно известных эксклюзивных магазинах, с которыми они начнут взаимодействовать уже послезавтра. В каждом из этих магазинов установлены специальные киоски, на информационных табло которых изо дня в день и час за часом цена на «Д'Ор» за унцию, небольшую частичку летучего вещества, будет меняться в зависимости от цены на золото на мировом рынке.
Взгляд Элен скользнул к центру зала. Здесь возвышался огромный тридцатигаллонный хрустальный флакон с «Д'Ор». Завтра, в самый разгар бала, Марчелло д'Итри под звуки фанфар торжественно откроет его, и каждый гость в подарок получит флакончик духов. Мало того, что гости будут без ума от содержимого флаконов – в скором времени и сами они станут предметом вожделения коллекционеров, так как выполнены вручную из горного хрусталя, колпачки к ним похожи на слитки золота в миниатюре, на каждом торговая марка «Д'Ор», а на покрытие израсходован целый грамм чистого золота.
Элен опустилась на стул. Неужели все уже позади? Она вздохнула и закрыла глаза. Завтра настанет изнурительно долгий день и бесконечная ночь. В десять утра от Ив Сен-Лорана поездом приедет швея, чтобы устранить случайные недоделки в ее платье, которые, не дай Бог, обнаружатся в последнюю минуту.
А в половине второго из Парижа прилетит Александр – ей надо сделать сногсшибательную прическу. В пять из Нью-Йорка прилетит Пабло от Элизабет Арден. Он разрисует ей лицо так, чтобы глаза походили на африканскую бабочку в полете, с усиками в виде страусовых перьев, расходящихся к бровям, и капельками слез, похожими на желтые бриллианты. Да, надо еще не забыть проинструктировать Скавулло, которого она наняла делать фотографии бала для «Ле Мод».
Открыв глаза, Элен тряхнула головой: хватит думать о том, что будет завтра! Сейчас надо хорошенько выспаться.
Глава 13
Задолго до начала Золотого бала повсюду разнеслись слухи о том, что подобного торжества Венеция еще не видела. Предстоящий прием затмил даже Черно-белый бал, который вызвал здесь невероятный фурор несколькими годами раньше. На протяжении всего вечера Элен беспрестанно сновала по залу, приветствуя гостей, представляя их друг другу, беседуя с ними. В конечном счете, это ведь обязанность хозяйки – следить за тем, чтобы прием действительно удался. Впрочем, пока все шло как по маслу.
Не будучи большой любительницей приемов, она вдруг с удивлением обнаружила, что в восторге от своего бала. Вне всякого сомнения, она здесь была звездой. Гости с восхищением смотрели на ее невесомое прозрачное платье. Длинные до пола, разрисованные в виде африканских бабочек рукава потрясающе сочетались с рисунком глаз, создавая впечатление, что она вот-вот взлетит ввысь. Понятно, почему ее костюм вызывал всеобщую зависть. Впрочем, Элен не переставала удивляться, к какой экстраординарной изобретательности по части нарядов прибегли приглашенные ею знаменитости. Каждый из них пытался переплюнуть другого. Были здесь сверкающие пояса из бренчащих золотых монет, рыцарские щиты, отделанные золотом, ожерелья из самородков, платья из металлических сеток и монет. Всех затмила виконтесса де Севинье: наряженная в костюм ацтекского идола, она прибыла на бал по Большому каналу на золотой барже, раздобытой неведомо где. Царица вырядилась в старинное бальное платье, которое когда-то принадлежало одной из Медичи, расшитое золотыми нитями и отделанное тонким золотым кружевом. Шлейф платья был таким длинным и тяжелым, что ей пришлось прибегнуть к услугам двух разодетых в золото карликов, которые носили его на протяжении всего вечера. На плече Любы, завороженно глядя на золотые серьги от Ива Танги для постоянного ношения в качестве рекламы его торговой марки, восседала одетая в золотой костюм обезьянка, видимо, взятая на время у какого-то предприимчивого шарманщика.
Проходя по коридору вдоль ряда столиков, Элен невольно замедлила шаг. Одетые в золотые ливреи слуги проворно обслуживали проголодавшихся гостей с золотыми тарелками в руках. Элен бросила взгляд на аппетитные закуски и снова мысленно поблагодарила Иветту. Невероятно! Все такое свежее, вкусное – и это несмотря на духоту, вызванную потоками света и толпами гостей.
Элен повернула налево и посмотрела в сторону входных дверей на залитую светом прожекторов воду Большого канала. Вход хорошо охранялся четырьмя раскрашенными золотой краской охранниками. За распахнутыми дверями виднелись толпы прибывающих гостей и армада папарацци. Освещенные лампами-вспышками гости, маневрируя на своих гондолах и моторках, потихоньку приближались к палаццо.
Не будучи большой любительницей приемов, она вдруг с удивлением обнаружила, что в восторге от своего бала. Вне всякого сомнения, она здесь была звездой. Гости с восхищением смотрели на ее невесомое прозрачное платье. Длинные до пола, разрисованные в виде африканских бабочек рукава потрясающе сочетались с рисунком глаз, создавая впечатление, что она вот-вот взлетит ввысь. Понятно, почему ее костюм вызывал всеобщую зависть. Впрочем, Элен не переставала удивляться, к какой экстраординарной изобретательности по части нарядов прибегли приглашенные ею знаменитости. Каждый из них пытался переплюнуть другого. Были здесь сверкающие пояса из бренчащих золотых монет, рыцарские щиты, отделанные золотом, ожерелья из самородков, платья из металлических сеток и монет. Всех затмила виконтесса де Севинье: наряженная в костюм ацтекского идола, она прибыла на бал по Большому каналу на золотой барже, раздобытой неведомо где. Царица вырядилась в старинное бальное платье, которое когда-то принадлежало одной из Медичи, расшитое золотыми нитями и отделанное тонким золотым кружевом. Шлейф платья был таким длинным и тяжелым, что ей пришлось прибегнуть к услугам двух разодетых в золото карликов, которые носили его на протяжении всего вечера. На плече Любы, завороженно глядя на золотые серьги от Ива Танги для постоянного ношения в качестве рекламы его торговой марки, восседала одетая в золотой костюм обезьянка, видимо, взятая на время у какого-то предприимчивого шарманщика.
Проходя по коридору вдоль ряда столиков, Элен невольно замедлила шаг. Одетые в золотые ливреи слуги проворно обслуживали проголодавшихся гостей с золотыми тарелками в руках. Элен бросила взгляд на аппетитные закуски и снова мысленно поблагодарила Иветту. Невероятно! Все такое свежее, вкусное – и это несмотря на духоту, вызванную потоками света и толпами гостей.
Элен повернула налево и посмотрела в сторону входных дверей на залитую светом прожекторов воду Большого канала. Вход хорошо охранялся четырьмя раскрашенными золотой краской охранниками. За распахнутыми дверями виднелись толпы прибывающих гостей и армада папарацци. Освещенные лампами-вспышками гости, маневрируя на своих гондолах и моторках, потихоньку приближались к палаццо.