Страница:
– Шевели мозгами быстрее, – раздался раздраженный голос синего. – Время идет. Чего доброго, кто-нибудь явится.
– Некому являться. Погодина в больнице, Антонина ушла. Иван не сумеет сюда добраться.
– Хватит болтать. Убивай ее быстренько, и пошли отсюда.
– Ты что, рехнулся? Мне – убить Эзергиль?
– Она меня видела! Она могла меня узнать! Я не могу допустить…
– Так убей ее сам, если такой крутой! При чем тут я?!
– Смерть смерти рознь. Если ее убью я, толку от этого будет немного. Так, небольшое нервное потрясение. Тем более, ей явно не впервой. А если ты…
– Можно спросить, зачем тебе это надо?
– Зачем?! – поразился синий. – Ты еще спрашиваешь? Ты что, ничего не поняла?
– Не-а.
– Это же заговор против тебя! Валить надо из этой мастерской, причем срочно, пока не поздно! Тебя же хотят погубить с того момента, как ты сюда пришла. Вспомни «Рагнарек»! А Оредеж, где тебя едва не утопили? Я уже замучился тебя выручать. Такого демона раздобыл на халяву, и, кстати, никакой благодарности. А сейчас тебя кто спас? Смотри, будешь тянуть время, уйду, и разбирайся с этой компанией сама. Неужели ты думаешь, что сегодняшнее тебе оставят без последствий?
Я покосилась на Эзергиль и заметила, что она подняла голову, а ее свечение стало более тусклым.
– А как мне ее убить? – поинтересовалась я. – Голыми руками?
– Ну, почему? – обиделся голос. – Как тебе больше нравится, так и убивай. Хочешь, голову ей отруби, хочешь, взорви. Средства я тебе предоставлю в любой момент.
Я немного подумала.
– Думаю, ты выбрал не того человека, – сказала я. – Убивать я не умею. У меня скорее всего не хватит духу даже на курок нажать. А ты говоришь – голову отруби. Насмешил!
Князь пробормотал какую-то невнятную грубость и надолго замолк, очевидно, подыскивая способные убедить меня аргументы. Эзергиль уже почти перестала светиться.
– Каждому настоящему мастеру реальности надо пройти через убийство, как и через собственную смерть, – наставительно произнес он наконец. – Человеческая жизнь – одно из проявлений высшей реальности, на манипуляции с которой в душе у каждого человека поставлен блок. Пока ты не снимешь этот блок, не освободишь душу от присущей всем людям инстинктивной неприязни к убийству и не поймешь, что жизнь и смерть – одно, тебе никогда не стать мастером, попомни мои слова. Рано или поздно это придется сделать. Так почему бы не сейчас? И тебе полезный опыт, и меня прикроешь. Она ведь все равно тебя погубит, разве не понимаешь? И вообще, в этой школе тебе жизни больше не будет. Они начнут тебя тормозить всеми силами. Давать глупые бесполезные задания. Скрывать информацию. А главное, когда ты это поймешь, они не дадут уйти. Просто не выпустят. Для таких заведений это нормально. Хочешь навсегда остаться в чьем-нибудь ночном кошмаре и закончить жизнь в психушке? А я мог бы найти для тебя новое учебное заведение, между прочим, гораздо приличнее этого…
– Ладно, убедил, – сказала я. – Давай подумаем, как ее лучше убить. Я думаю, застрелить. Мне так будет проще.
– Вот и ладушки, – с огромным облегчением выдохнул голос. – Протяни руку ладонью кверху.
Я так и поступила. В руке вскоре появился тяжеленный пистолет.
– А поменьше не мог найти? Мне ж его не поднять!
– Нормальный пистолет, – возмутился голос. – Ты посмотри, какой красивый! «Беретта», оружие киллеров. Давай целься.
– И куда тут нажимать?
– Странный вопрос. На спусковой крючок, естественно, – язвительно ответил голос. – Это такая маленькая железная закорючка…
– Вот эта? Так я и жму на нее, и ничего не происходит.
– Быть не может! – обиделся голос. – Ты, наверно, не сняла с предохранителя.
– Господи! – вздохнула я. – Откуда же мне знать, где тут предохранитель? Все это слишком сложно. Честное слово, отрубить голову было бы проще.
– Я тоже так думаю, – мрачно заметил голос. – Все, хватит валять дурака. Нажми сюда, потом прицелься и дави на спуск. Как только терпят здесь такого тугодума?
Я не без труда подняла пистолет и тут же опустила.
– Что, опять? – злобно спросил голос. Я нервно хихикнула:
– А Эзергиль-то где?
– Что?!
Комната озарилась вспышкой ядовито-синего цвета. Эзергили не было; остался только едва заметный контур, который на глазах растаял в воздухе.
– Ты это нарочно сделала! – загремел яростный вопль у меня в ушах. – Отвлекала меня идиотскими вопросами и тянула время, пока она не сбежала!
– А не надо варежкой хлопать, – парировала я.
– Ты за это заплатишь! Прямо сейчас!
Темнота снова сгустилась. Я стояла в полном мраке с пистолетом в руке, вообще не понимая, в комнате я или уже нет. Вот так – повисшей в чуждой темноте, выкинутой из реальности – должно быть, чувствовала себя Эзергиль перед тем, как ей удалось сбежать. Неужели Князь и впрямь думал, что я собираюсь ее убить? Мне вдруг без всякой причины стало весело и абсолютно не страшно.
– Знаешь, чего мне сейчас больше всего хочется? – спросила я своего раздражительного помощника. – По-честному? Выйди-ка у меня из-за спины и покажись.
– Решилась наконец? Ты догадываешься, что потом с тобой произойдет? – зловеще спросил голос.
– Давай, я жду, – отважно заявила я.
– Ты уверена? Даже в ваших убогих версиях миров смерть остается смертью. А ведь ты не знаешь, где сейчас находишься…
– Знаешь, в чем твоя основная проблема? Для Князя Тишины ты слишком болтливый.
Я обернулась и с огромным удовольствием выстрелила Князю в синюю физиономию. Как давно я мечтала это сделать!
И мир развалился в грохоте и брызгах крови.
Когда пространство собралось по новой, я обнаружила, что нахожусь там же, где и была, – на табуретке перед верстаком. Я похлопала глазами, чтобы привыкнуть к электрическому свету. Иван сидел на своем месте, погруженный в творческий процесс. Перед ним голубела полусфера, в которой мелькали какие-то вспышки. Похоже, он вообще ничего не заметил. Метрах в двух от меня стояла Эзергиль, отвернувшись к окну, и водила пальцем по стеклу. Лицо у нее было задумчивое и расстроенное.
– Прости меня, – не глядя на меня, сказала вдруг она. Выражение у нее было такое, словно она обращается не ко мне, а к себе.
Я оторопела:
– Нет, это ты меня прости. То есть не прости… извини, что так все вышло. Меня просто занесло – знаешь, как это бывает, когда кажется, что ты круче всех, и хочется это всем доказать, и кажется, что сейчас самый подходящий момент? И я не знала, что он явится. А круто я отвлекла его, когда догадалась, что ты хочешь сбежать, правда? Кстати, знаешь, я его застрелила. Выстрелила ему в рожу так, что он отлетел шагов на пять и куда-то провалился – наверно, к себе в ад. Смотри, у меня до сих пор его кровь на одежде…
– Прости меня, – смиренно повторила Эзергиль, как будто не услышав моей сбивчивой оправдательной речи, и даже голову опустила, словно провинившаяся первоклассница. – Мне нельзя было так поступать. С самого начала, как ты пришла, все было неправильно… неестественно…
Бот теперь, глядя на Эзергиль, я конкретно испугалась.
– Если тебе так хочется, я, конечно, прощаю. Но, по-моему, это тебе надо меня прощать. Точнее, Антонине. Давай пойдем к ней и все расскажем, – загорелась я. – Наверно, мне надо было сразу сказать ей о синем призраке…
– Надо, – вяло ответила Эзергиль. – Как он тебе представился?
– Князь Тишины. А ты с ним что, знакома? Эзергиль истерически расхохоталась, развернулась и выбежала из мастерской.
«Она не человек… – снова и снова думала я, ошеломленно глядя ей вслед и чувствуя, как нарастает уверенность в том, что Князь Тишины сказал правду. – А кто?!»
ГЛАВА 6
Весь оставшийся вечер я просидела, запершись у себя в комнате, снимала стресс; с родителями не разговаривала, Маринка позвонила – я не стала брать трубку. Не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Хотелось побыть наедине с собой, любимой, которую все обижают и никто не желает оценить по достоинству. Я включила диск с какой-то сиропной западной попсой, поставила на стол зеркало, разложила косметику и занялась украшением себя: намазалась как минимум четырьмя разными кремами, накрасила ногти, надушилась горьковатыми мамиными духами. Потом долго расчесывала волосы щеткой – вперед, назад, пока не начали искрить и потрескивать. Выкопала в книжном шкафу руководство по вечернему макияжу и принялась за работу, пытаясь нарисовать поверх своего лица утонченно-чувственный облик девушки с иллюстрации: тональный крем, терракотовая пудра, помада с перламутровым блеском, техника «дымчатый глаз»… А внутри, в душе, был настоящий ералаш. Самое ужасное, я не понимала, что происходит. Почему я так оборзела сегодня в мастерской? Как осмелилась выстрелить в Князя? За что Эзергиль просила прощения? Похоже, я утратила всякий самоконтроль и даже не в состоянии оценить, хорошо я поступаю или плохо.
«Instructio de arbore» висело, пришпиленное к обоям, у меня над столом. Я мрачно посмотрела на картинку. Девушка лежала себе на травке; хотя вид у нее с деревом на макушке был довольно-таки идиотский, выражение лица было спокойное и самоуверенное, я бы даже сказала, нахальное.
«Да при чем тут душа мастера, очищение от зла и прочая фигня! – ожесточенно подумала я, вспомнив поучения Антонины. – Если нет таланта, то никакое очищение не поможет. И вообще, нет в природе никакого зла. И добра тоже нет. Все это относительно. Что одному хорошо, то другому плохо, и наоборот. Единственное, что имеет значение, – это сила. Кто сильнее, тот и прав».
В дверь постучалась мама. Я позволила ей принести чай с горячим бутербродом и выставила из комнаты, зная, что она все спишет на переходный возраст.
– Макс звонил весь вечер, – сообщила она из-за двери.
– Пошли его подальше.
– Гелечка, ну так же нельзя… Он хороший мальчик. Людей надо жалеть…
– А меня кто пожалеет? – с надрывом спросила я. – Все только о себе и думают. Что я им, кукла на веревочках? Подергали, и она танцует. Надоело, всех ненавижу, а себя в первую очередь. Все, я сплю.
Вздохнув, мама ушла, а я прямо в вечернем макияже, хоть сейчас на дискотеку, залезла в кровать. Спать, как всегда, не хотелось. На душе было тяжело и муторно. Угнетала неопределенность. Душу назойливо точила мысль: «А не выгонят ли меня теперь из мастерской?» Логика подсказывала, что могут, и даже более того, просто должны, после того что я там натворила. Я утешала себя единственным соображением, что обычной логикой там никто не руководствуется. Мне уже многое сходило с рук, но рано или поздно должен наступить конец. «Я же спасла Эзергиль!» – «А кто ее спровоцировал? Кто нарывался?» – возражал внутренний голос. Но самой неприятной была запоздалая догадка, что окаянный Князь Тишины намеренно втравил меня во что-то запретное, опасное и, что хуже всего, имеющее целью нанести вред нашей мастерской. «Ну, так он и получил по заслугам!» – довольно подумала я, чувствуя, что тот выстрел был моим единственным правильным поступком с самого начала нашего знакомства.
Ощущая припадок какой-то злобной активности, я взяла наугад из шкафа одну из Сашиных книг и погрузилась в чтение. Девушка купалась в ночном море, ее пьяный парень остался спать на пляже. Она плыла и вдруг почувствовала резкую боль в ноге. Наверно, наткнулась на камень, подумала она, потянулась ощупать ногу… а ноги нет. Мне вспомнился один знакомый парень, которого угораздило сняться в эпизоде фильма про Чечню в роли малолетнего ваххабита. Его роль заключалась в одной реплике. Когда его спрашивали: «А с глазом-то у тебя что, пацан?», – он снимал с лица повязку и загробным голосом говорил: «Нету глаза». Прочитав, как акула-людоед рвет девушку на части, я отложила книгу. Припадок активности иссяк, сменившись депрессией и непонятной тревогой. Я выключила свет, вытянулась на кровати, полежала минут пять, и мне стало все понятно с моим взвинченным настроением. Мастерская, Эзергиль, странности характера – да черт с ними.
Просто я боялась, что Князь Тишины вернется из своего ада, чтобы мне отомстить.
В соседней комнате тикали часы. В окно сквозь прозрачную листву ивы светил фонарь.
«Убила я его или нет? – размышляла я, лежа в постели и глядя, как по потолку пробегают световые полоски от фар проезжающих автомобилей. – Скорее всего, нет, к сожалению. Нечисть так просто не убьешь, особенно из призрачного оружия. Как и мастера иллюзий, кстати. К тому же он сам сказал, что смерть в одном из собственных миров – это всего лишь нервное потрясение. Но если он захочет отомстить – а он непременно захочет, я его характер знаю уже неплохо…»
«Хочешь, я приду к тебе в образе демона?» – вспомнился мне вкрадчивый шепот синего. И ведь придет, собака…
«Кстати – Тлалок требует человеческих жертв», – услышала я Маринкин жизнерадостный голос.
Первое предупреждение: «Обернешься – погибнешь». Сегодня я обернулась. А его кровь на моей одежде исчезла еще в мастерской…
С час я ворочалась в кровати, пытаясь выбросить из головы девушку с откушенной ногой из книги и прочие мрачные мысли. Но страхи являлись сами, быстрее, чем я с ними расправлялась. Я взглянула наверх и покрылась холодным потом – показалось, будто у меня над головой сидит огромный паук. Но это была просто тень на потолке.
Часы тикали и тикали. «Вот что мешает мне спать!» – догадалась я, встала, сняла их со стены и унесла на кухню. Вернувшись в постель, я поняла, что сделала ошибку: в комнате стало тихо, как в могиле, только в соседней комнате иногда подозрительно поскрипывал пол. Я лежала, как в засаде, поглядывая на потолок. Тень уж слишком походила на паука, это явно не было случайным сходством. Я шевельнулась, раздумывая, не перебраться ли спать на диван в другую комнату, но тут дверь приоткрылась и снова захлопнулась с глухим стуком. «Я попала», – в ужасе подумала я. «Обычный сквозняк!» – возразил рассудительный внутренний голос. Но до него ли мне было, когда вот-вот явится кровожадный демон?
«Что же делать?» – в отчаянии подумала я. Собравшись с духом, я снова отправилась в кухню, нашла в аптечке по запаху настойку валерьянки, наугад накапала в стакан, залпом выпила и вернулась в кровать. Довольно скоро настойка ударила по мозгам, мысли стали мешаться. Я почувствовала, что наконец засыпаю. В воображении возник демон-разрушитель в первоначальном фольклорном варианте, но мои эмоции как-будто отключились. «И пожалуйста, – лениво думала я. – Милости просим. Снись мне хоть всю ночь, все равно утром я проснусь и все забуду».
В темноте морда демона казалась подсвеченной и была видна во всех деталях. Один глаз и половина лба у него отсутствовали; на их месте зияла кровавая, обожженная по краям дыра. Другой глаз, живой, ярко-зеленый, не отрываясь, смотрел на меня. Я вдруг поняла, что демон меня видит. Он поймал мой взгляд и чуть приоткрыл пасть, что, вероятно, означало приветственную улыбку. Хоть я и находилась в некотором ступоре после ударной дозы валерьянки, но опасность ощутила. «Это неестественно, когда твой сон на тебя смотрит, – вяло подумала я. – Все, раз-два, просыпаюсь, открываю глаза». Я открыла глаза и увидела демона. Он стоял посреди комнаты, смотря на меня единственным глазом. Вид у него был угрожающий.
Я мигом подскочила в кровати и забилась в дальний угол, закутавшись в одеяло.
– Здравствуй, – знакомым голосом сказал демон. – Хотя нет, неправильно. Здоровья ты скоро лишишься.
– Сгинь, нечистый, – рефлекторно сказала я.
– Я долго терпел. – Демон сделал шаг в мою сторону. – Твое упрямство, своеволие, постоянное хамство и трусость. Но предательство и покушение на жизнь – это уже перебор. Пришло время провести воспитательную работу…
– Князь Тишины! – прошипела я. – В облике демона, как и обещал…
– А кто тебе сказал, что это облик, а не моя сущность? – попытался с ходу запугать меня Князь. – Что бы ты там ни утверждала, ты ведь не знаешь, кто я на самом деле.
– Знаешь, мне пофиг, – гордо ответила я. – А к демонам я уже привыкла. К тому же я смотрю на тебя и не умираю – значит, это просто маскировка.
Демон усмехнулся. Теперь он был совсем близко. Он протянул руку и легко провел когтями по моей щеке.
– Маскировка или нет, – почти ласково сказал он, – особой разницы я не вижу. В любом облике я могу сделать с тобой все, что угодно.
Когти неожиданно впились мне в щеку. Я вскрикнула, отдернув голову.
– Мастер иллюзии, да?
Демон продемонстрировал когти со следами моей крови.
– Во всем признаюсь и раскаиваюсь, – быстро сказала я. – Ты прав, а я не права. Извини, пожалуйста. Больше не повторится.
Демон помолчал, разглядывая меня как диковину, пока я не почувствовала себя полной дурой.
– Взрослые люди, деточка, – язвительно сказал он, – за проступки не извиняются, а расплачиваются.
– Но ты ведь не умер!
– Откуда ты знаешь?
Я не нашлась, что ответить: тут он меня уел.
– Помнишь, что я говорил об опыте собственной смерти? Очень полезное упражнение, и сейчас мы им займемся.
– Оставь меня в покое! – взмолилась я. – Просто уйди.
– Уйти?! – неожиданно вскипел Князь. – Да как у тебя язык повернулся? После того, как ты предала меня…
– Тебя? – изумилась я. – Я что тебе, в верности клялась?
– После того, как я помогал тебе… советовал, направлял, спасал… как ты могла так поступить со мной? Это хуже чем неблагодарность…
– Да, я предательница! – не выдержав, закричала я. – Из-за тебя я предаю своих! Ты подсунул мне того монстра, и я едва не погубила Катьку…
– Ты сама хотела ее смерти!
– А сегодня… Эзергиль – моя подруга, а я чуть не убила ее, сама того не желая. Что ты из меня делаешь? Зачем?
Демон не ответил. Из его змеиной пасти вырывалось тихое шипение. Неожиданно он шагнул в сторону двери и рывком распахнул ее.
– Вставай, – хрипло сказал он.
За дверью были только темнота, полная ночных страхов, источающая запах земли и металла.
– Я туда не пойду, – испуганно ответила я, крепче заворачиваясь в одеяло. – Нет-нет, ни за что.
– Думаешь, тебя спрашивают? – отрывисто сказал Князь Тишины, схватил меня и поволок за дверь, в пахнущую землей тьму.
Наверху чуть сквозил свет: это были звезды, мелкие и плоские, как шляпки гвоздей. Шумели листья, ветер срывал их, наполняя воздух шорохом и холодом. Демон целеустремленно шагал, закинув меня на плечо.
– Куда ты меня тащишь? – выкрикнула я после нескольких безуспешных попыток вырваться.
Ответа не дождалась.
– Ненавижу тебя, синемордый!
Ноль реакции.
– Ну, пожалуйста, прости. Да, у меня вздорный характер…
Демон продолжал шагать.
– Сам виноват, ты меня довел!
Я всхлипнула. Только тогда синий остановился.
– Как тебе местность? – спросил он. – Отвратная, правда? Может быть, ты ее даже узнаешь. Я долго думал, что с тобой сделать, и наконец придумал пару вариантов. Погоди. Мы уже почти пришли.
Мои глаза понемногу привыкали к темноте. Нас окружал странный лес: деревья с черными стволами, растущие на равном расстоянии друг от друга, без подлеска. Местность понемногу повышалась, посвистывал ветер, летели листья. Демон шагал себе и шагал без устали. Лес становился все реже. Откуда-то волнами накатывал шум, похожий на далекие удары прибоя. По моей спине поползли мурашки, горло сжалось от нехорошего предчувствия. Я заерзала на плече у демона, пытаясь подавить нарастающий страх. Этот панический страх, лишающий сил и разума, мне уже был знаком.
Наконец вдалеке едва слышно ударил колокол. Металлический зловещий звук избавил меня от последних сомнений.
– Так это твое, – прошипела я в спину Князю. – Твой домен, да? Ты хозяин поля. Ты прячешь выходы и рисуешь кровавые руны.
– Ошибаешься. Я не хозяин поля. К сожалению, я скорее его слуга.
С этими словами Князь поставил меня на ноги. Я едва не потеряла равновесие, и пришлось ухватиться за его когтистую руку.
Лес кончился. Передо мной простерлось поле, и оно было черное. В небе едва угадывались силуэты стремительно несущихся облаков. Время от времени сверху молотом падал холодный шквал, нанося полю быстрый тяжелый удар. Безлиственное дерево, стоящее в центре поля, горело белым огнем; я видела, как этот огонь струится под блестящей корой, темной и полупрозрачной, как обсидиан.
– Тебе здесь не нравится? – спросил синий. – Мне тоже. Ненавижу это место. А знаешь, каково тут торчать годами? В полном одиночестве, не живым и не мертвым, здесь таких понятий нет… Я сначала подумывал, не оставить ли тебя здесь вместо себя – духом-хранителем? После твоего вчерашнего покушения это было бы даже справедливо. Но потом я передумал. Есть еще один способ…
– Способ? – не поняла я. – Ты о чем вообще?
– Способ освободиться. Но тебе он не понравится совсем.
В воздухе промелькнула белая искра, затем другая. Это напоминало звездопад. Но вскоре я поняла, что пошел снег: редкий, очень легкий, летучий. Я поежилась. Слова Князя казались непонятными, а насчет духа-хранителя я ему не поверила. Где-то в глубине моей души сидела твердая уверенность, что он не захочет причинить мне зла. Если быхотел, подумала я, давно бы причинил, поводов я ему давала предостаточно.
– Оглядись еще раз, – продолжал Князь. – Насладись прикосновениями снежинок, попробуй терпкий вкус морозного ветра. Когда ты умрешь, последние воспоминания будут самыми сладкими. Страх, боль, холод – с какой завистью вспоминают о них те, кто не способен больше чувствовать ничего…
Я в упор посмотрела на синего. Облик демона как никогда походил на карнавальный костюм, к тому же плохо подогнанный. Я окончательно уверилась, что это только личина. «Что он несет? – подумала я. – Как ему не надоест меня пугать? Почему это я вдруг сейчас умру? »
– В общем, выбирай. Ты можешь навсегда остаться здесь. Или второй вариант.
– Остаться здесь? – Я даже хихикнула, услышав такое нелепое предложение. – Еще чего! У меня другие планы.
– Ну вот ты и выбрала, – глухим голосом сказал демон, крепко ухватил меня одной лапой за шею, а другой проткнул мне грудь насквозь.
– Ай! Больно! – закричала я, не столько от боли, сколько от испуга.
– Будет еще больнее. – Демон шарил рукой у меня в груди, пытаясь нащупать сердце. – Ага, вот оно!
Всю левую половину моего туловища пронзила острая боль. Я отчаянно извернулась, пнула демона в голень. В ответ он только крепче сжал пальцы на моем горле, впившись когтями в кожу.
Нащупав сердце, он сжал его с такой силой, что я заорала во весь голос, и рванул на себя. Внутри что-то натянулось и лопнуло. Демон отпустил мою несчастную шею и отступил, держа на ладони красный комок.
– Жизнь за жизнь. Справедливо, не так ли? Чего ты выпучила глаза? Кстати, не хочешь поинтересоваться, почему ты еще жива?
– Жива? – тупо повторила я.
– Или нет? – усомнился вдруг демон. – Короче, я не знаю, как назвать твое состояние. Пускай будет переходное. В этом мире оно значения не имеет. А в обычном…
Демон убрал сердце в одну из сумок, которые висели у него на груди.
– Кончай пыхтеть и слушай меня внимательно. Без сердца жить невозможно, хоть с этим ты согласна? Твое переходное состояние продлится недолго. Около суток. За это время ты должна найти себе замену, и я отдам сердце тебе обратно. Иначе завтра ночью умрешь.
– Ты о чем? – с трудом спросила я, ощупывая грудь. Раны не было, но внутри, слева, было тихо-тихо.
– Ты культурная девушка, знаешь, что такое замещающая жертва? Но не кто попало, а только тот, кто для тебя важен. Впрочем, поскольку я не привередлив, меня устроит кто-нибудь из твоей паршивой мастерской.
– Ты предлагаешь мне убить…
– Вот именно.
– Но как… и кого?
– Это уж твое дело, кого, – пожал плечами демон. – В общем, чтобы к завтрашнему вечеру у меня был труп. Я знаю, что он будет. Ибо, – сказал он совсем другим тоном, глядя поверх моей головы, – я предчувствую близкую смерть. Она витает в воздухе. Она во всем. Я ее вижу, слышу, осязаю. Даже во сне. Особенно во сне… Так что постарайся, чтобы этот труп не оказался твоим. Мне это было бы… скажем так, невыгодно. Ладно, до завтра. Кстати, дверь сразу за деревьями, найдешь сама. Желаю всего наилучшего.
Демон тряхнул головой, хлопнул по сумке и направился в сторону леса.
– Зачем ты мучаешь меня? – тихо и жалобно произнесла я ему вслед. Это был чисто риторический вопрос, но демон обернулся. На его кошмарной роже, опаленной выстрелом, странно смотрелся устремленный на меня задумчивый зеленый глаз.
– Это ты меня мучаешь, – глухим голосом сказал он и исчез в пляске снежинок.
ГЛАВА 7
Я проснулась в своей постели, не сразу разобравшись, где я и что к чему. В комнате было полутемно. Из приоткрытой форточки тянуло сквозняком. Такая погода часто бывает осенью, когда нет ни утра, ни дня, а словно один бесконечный вечер. Я села и посмотрела в окно. Ветер брызгал на стекло дождем и раскачивал тополя. Их листва приобрела отталкивающий неживой медный оттенок. С кухни доносился беспечный мамин голос: она с кем-то трепалась по телефону. «Интересно, сколько сейчас времени? – подумала я. – На первый урок точно опоздала, это в лучшем случае. Что-то странное. Почему меня никто не разбудил?»
– Некому являться. Погодина в больнице, Антонина ушла. Иван не сумеет сюда добраться.
– Хватит болтать. Убивай ее быстренько, и пошли отсюда.
– Ты что, рехнулся? Мне – убить Эзергиль?
– Она меня видела! Она могла меня узнать! Я не могу допустить…
– Так убей ее сам, если такой крутой! При чем тут я?!
– Смерть смерти рознь. Если ее убью я, толку от этого будет немного. Так, небольшое нервное потрясение. Тем более, ей явно не впервой. А если ты…
– Можно спросить, зачем тебе это надо?
– Зачем?! – поразился синий. – Ты еще спрашиваешь? Ты что, ничего не поняла?
– Не-а.
– Это же заговор против тебя! Валить надо из этой мастерской, причем срочно, пока не поздно! Тебя же хотят погубить с того момента, как ты сюда пришла. Вспомни «Рагнарек»! А Оредеж, где тебя едва не утопили? Я уже замучился тебя выручать. Такого демона раздобыл на халяву, и, кстати, никакой благодарности. А сейчас тебя кто спас? Смотри, будешь тянуть время, уйду, и разбирайся с этой компанией сама. Неужели ты думаешь, что сегодняшнее тебе оставят без последствий?
Я покосилась на Эзергиль и заметила, что она подняла голову, а ее свечение стало более тусклым.
– А как мне ее убить? – поинтересовалась я. – Голыми руками?
– Ну, почему? – обиделся голос. – Как тебе больше нравится, так и убивай. Хочешь, голову ей отруби, хочешь, взорви. Средства я тебе предоставлю в любой момент.
Я немного подумала.
– Думаю, ты выбрал не того человека, – сказала я. – Убивать я не умею. У меня скорее всего не хватит духу даже на курок нажать. А ты говоришь – голову отруби. Насмешил!
Князь пробормотал какую-то невнятную грубость и надолго замолк, очевидно, подыскивая способные убедить меня аргументы. Эзергиль уже почти перестала светиться.
– Каждому настоящему мастеру реальности надо пройти через убийство, как и через собственную смерть, – наставительно произнес он наконец. – Человеческая жизнь – одно из проявлений высшей реальности, на манипуляции с которой в душе у каждого человека поставлен блок. Пока ты не снимешь этот блок, не освободишь душу от присущей всем людям инстинктивной неприязни к убийству и не поймешь, что жизнь и смерть – одно, тебе никогда не стать мастером, попомни мои слова. Рано или поздно это придется сделать. Так почему бы не сейчас? И тебе полезный опыт, и меня прикроешь. Она ведь все равно тебя погубит, разве не понимаешь? И вообще, в этой школе тебе жизни больше не будет. Они начнут тебя тормозить всеми силами. Давать глупые бесполезные задания. Скрывать информацию. А главное, когда ты это поймешь, они не дадут уйти. Просто не выпустят. Для таких заведений это нормально. Хочешь навсегда остаться в чьем-нибудь ночном кошмаре и закончить жизнь в психушке? А я мог бы найти для тебя новое учебное заведение, между прочим, гораздо приличнее этого…
– Ладно, убедил, – сказала я. – Давай подумаем, как ее лучше убить. Я думаю, застрелить. Мне так будет проще.
– Вот и ладушки, – с огромным облегчением выдохнул голос. – Протяни руку ладонью кверху.
Я так и поступила. В руке вскоре появился тяжеленный пистолет.
– А поменьше не мог найти? Мне ж его не поднять!
– Нормальный пистолет, – возмутился голос. – Ты посмотри, какой красивый! «Беретта», оружие киллеров. Давай целься.
– И куда тут нажимать?
– Странный вопрос. На спусковой крючок, естественно, – язвительно ответил голос. – Это такая маленькая железная закорючка…
– Вот эта? Так я и жму на нее, и ничего не происходит.
– Быть не может! – обиделся голос. – Ты, наверно, не сняла с предохранителя.
– Господи! – вздохнула я. – Откуда же мне знать, где тут предохранитель? Все это слишком сложно. Честное слово, отрубить голову было бы проще.
– Я тоже так думаю, – мрачно заметил голос. – Все, хватит валять дурака. Нажми сюда, потом прицелься и дави на спуск. Как только терпят здесь такого тугодума?
Я не без труда подняла пистолет и тут же опустила.
– Что, опять? – злобно спросил голос. Я нервно хихикнула:
– А Эзергиль-то где?
– Что?!
Комната озарилась вспышкой ядовито-синего цвета. Эзергили не было; остался только едва заметный контур, который на глазах растаял в воздухе.
– Ты это нарочно сделала! – загремел яростный вопль у меня в ушах. – Отвлекала меня идиотскими вопросами и тянула время, пока она не сбежала!
– А не надо варежкой хлопать, – парировала я.
– Ты за это заплатишь! Прямо сейчас!
Темнота снова сгустилась. Я стояла в полном мраке с пистолетом в руке, вообще не понимая, в комнате я или уже нет. Вот так – повисшей в чуждой темноте, выкинутой из реальности – должно быть, чувствовала себя Эзергиль перед тем, как ей удалось сбежать. Неужели Князь и впрямь думал, что я собираюсь ее убить? Мне вдруг без всякой причины стало весело и абсолютно не страшно.
– Знаешь, чего мне сейчас больше всего хочется? – спросила я своего раздражительного помощника. – По-честному? Выйди-ка у меня из-за спины и покажись.
– Решилась наконец? Ты догадываешься, что потом с тобой произойдет? – зловеще спросил голос.
– Давай, я жду, – отважно заявила я.
– Ты уверена? Даже в ваших убогих версиях миров смерть остается смертью. А ведь ты не знаешь, где сейчас находишься…
– Знаешь, в чем твоя основная проблема? Для Князя Тишины ты слишком болтливый.
Я обернулась и с огромным удовольствием выстрелила Князю в синюю физиономию. Как давно я мечтала это сделать!
И мир развалился в грохоте и брызгах крови.
Когда пространство собралось по новой, я обнаружила, что нахожусь там же, где и была, – на табуретке перед верстаком. Я похлопала глазами, чтобы привыкнуть к электрическому свету. Иван сидел на своем месте, погруженный в творческий процесс. Перед ним голубела полусфера, в которой мелькали какие-то вспышки. Похоже, он вообще ничего не заметил. Метрах в двух от меня стояла Эзергиль, отвернувшись к окну, и водила пальцем по стеклу. Лицо у нее было задумчивое и расстроенное.
– Прости меня, – не глядя на меня, сказала вдруг она. Выражение у нее было такое, словно она обращается не ко мне, а к себе.
Я оторопела:
– Нет, это ты меня прости. То есть не прости… извини, что так все вышло. Меня просто занесло – знаешь, как это бывает, когда кажется, что ты круче всех, и хочется это всем доказать, и кажется, что сейчас самый подходящий момент? И я не знала, что он явится. А круто я отвлекла его, когда догадалась, что ты хочешь сбежать, правда? Кстати, знаешь, я его застрелила. Выстрелила ему в рожу так, что он отлетел шагов на пять и куда-то провалился – наверно, к себе в ад. Смотри, у меня до сих пор его кровь на одежде…
– Прости меня, – смиренно повторила Эзергиль, как будто не услышав моей сбивчивой оправдательной речи, и даже голову опустила, словно провинившаяся первоклассница. – Мне нельзя было так поступать. С самого начала, как ты пришла, все было неправильно… неестественно…
Бот теперь, глядя на Эзергиль, я конкретно испугалась.
– Если тебе так хочется, я, конечно, прощаю. Но, по-моему, это тебе надо меня прощать. Точнее, Антонине. Давай пойдем к ней и все расскажем, – загорелась я. – Наверно, мне надо было сразу сказать ей о синем призраке…
– Надо, – вяло ответила Эзергиль. – Как он тебе представился?
– Князь Тишины. А ты с ним что, знакома? Эзергиль истерически расхохоталась, развернулась и выбежала из мастерской.
«Она не человек… – снова и снова думала я, ошеломленно глядя ей вслед и чувствуя, как нарастает уверенность в том, что Князь Тишины сказал правду. – А кто?!»
ГЛАВА 6
Демон приходит ночью
У пальца был вкус пальца…
Стивен Кинг
Весь оставшийся вечер я просидела, запершись у себя в комнате, снимала стресс; с родителями не разговаривала, Маринка позвонила – я не стала брать трубку. Не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Хотелось побыть наедине с собой, любимой, которую все обижают и никто не желает оценить по достоинству. Я включила диск с какой-то сиропной западной попсой, поставила на стол зеркало, разложила косметику и занялась украшением себя: намазалась как минимум четырьмя разными кремами, накрасила ногти, надушилась горьковатыми мамиными духами. Потом долго расчесывала волосы щеткой – вперед, назад, пока не начали искрить и потрескивать. Выкопала в книжном шкафу руководство по вечернему макияжу и принялась за работу, пытаясь нарисовать поверх своего лица утонченно-чувственный облик девушки с иллюстрации: тональный крем, терракотовая пудра, помада с перламутровым блеском, техника «дымчатый глаз»… А внутри, в душе, был настоящий ералаш. Самое ужасное, я не понимала, что происходит. Почему я так оборзела сегодня в мастерской? Как осмелилась выстрелить в Князя? За что Эзергиль просила прощения? Похоже, я утратила всякий самоконтроль и даже не в состоянии оценить, хорошо я поступаю или плохо.
«Instructio de arbore» висело, пришпиленное к обоям, у меня над столом. Я мрачно посмотрела на картинку. Девушка лежала себе на травке; хотя вид у нее с деревом на макушке был довольно-таки идиотский, выражение лица было спокойное и самоуверенное, я бы даже сказала, нахальное.
«Да при чем тут душа мастера, очищение от зла и прочая фигня! – ожесточенно подумала я, вспомнив поучения Антонины. – Если нет таланта, то никакое очищение не поможет. И вообще, нет в природе никакого зла. И добра тоже нет. Все это относительно. Что одному хорошо, то другому плохо, и наоборот. Единственное, что имеет значение, – это сила. Кто сильнее, тот и прав».
В дверь постучалась мама. Я позволила ей принести чай с горячим бутербродом и выставила из комнаты, зная, что она все спишет на переходный возраст.
– Макс звонил весь вечер, – сообщила она из-за двери.
– Пошли его подальше.
– Гелечка, ну так же нельзя… Он хороший мальчик. Людей надо жалеть…
– А меня кто пожалеет? – с надрывом спросила я. – Все только о себе и думают. Что я им, кукла на веревочках? Подергали, и она танцует. Надоело, всех ненавижу, а себя в первую очередь. Все, я сплю.
Вздохнув, мама ушла, а я прямо в вечернем макияже, хоть сейчас на дискотеку, залезла в кровать. Спать, как всегда, не хотелось. На душе было тяжело и муторно. Угнетала неопределенность. Душу назойливо точила мысль: «А не выгонят ли меня теперь из мастерской?» Логика подсказывала, что могут, и даже более того, просто должны, после того что я там натворила. Я утешала себя единственным соображением, что обычной логикой там никто не руководствуется. Мне уже многое сходило с рук, но рано или поздно должен наступить конец. «Я же спасла Эзергиль!» – «А кто ее спровоцировал? Кто нарывался?» – возражал внутренний голос. Но самой неприятной была запоздалая догадка, что окаянный Князь Тишины намеренно втравил меня во что-то запретное, опасное и, что хуже всего, имеющее целью нанести вред нашей мастерской. «Ну, так он и получил по заслугам!» – довольно подумала я, чувствуя, что тот выстрел был моим единственным правильным поступком с самого начала нашего знакомства.
Ощущая припадок какой-то злобной активности, я взяла наугад из шкафа одну из Сашиных книг и погрузилась в чтение. Девушка купалась в ночном море, ее пьяный парень остался спать на пляже. Она плыла и вдруг почувствовала резкую боль в ноге. Наверно, наткнулась на камень, подумала она, потянулась ощупать ногу… а ноги нет. Мне вспомнился один знакомый парень, которого угораздило сняться в эпизоде фильма про Чечню в роли малолетнего ваххабита. Его роль заключалась в одной реплике. Когда его спрашивали: «А с глазом-то у тебя что, пацан?», – он снимал с лица повязку и загробным голосом говорил: «Нету глаза». Прочитав, как акула-людоед рвет девушку на части, я отложила книгу. Припадок активности иссяк, сменившись депрессией и непонятной тревогой. Я выключила свет, вытянулась на кровати, полежала минут пять, и мне стало все понятно с моим взвинченным настроением. Мастерская, Эзергиль, странности характера – да черт с ними.
Просто я боялась, что Князь Тишины вернется из своего ада, чтобы мне отомстить.
В соседней комнате тикали часы. В окно сквозь прозрачную листву ивы светил фонарь.
«Убила я его или нет? – размышляла я, лежа в постели и глядя, как по потолку пробегают световые полоски от фар проезжающих автомобилей. – Скорее всего, нет, к сожалению. Нечисть так просто не убьешь, особенно из призрачного оружия. Как и мастера иллюзий, кстати. К тому же он сам сказал, что смерть в одном из собственных миров – это всего лишь нервное потрясение. Но если он захочет отомстить – а он непременно захочет, я его характер знаю уже неплохо…»
«Хочешь, я приду к тебе в образе демона?» – вспомнился мне вкрадчивый шепот синего. И ведь придет, собака…
«Кстати – Тлалок требует человеческих жертв», – услышала я Маринкин жизнерадостный голос.
Первое предупреждение: «Обернешься – погибнешь». Сегодня я обернулась. А его кровь на моей одежде исчезла еще в мастерской…
С час я ворочалась в кровати, пытаясь выбросить из головы девушку с откушенной ногой из книги и прочие мрачные мысли. Но страхи являлись сами, быстрее, чем я с ними расправлялась. Я взглянула наверх и покрылась холодным потом – показалось, будто у меня над головой сидит огромный паук. Но это была просто тень на потолке.
Часы тикали и тикали. «Вот что мешает мне спать!» – догадалась я, встала, сняла их со стены и унесла на кухню. Вернувшись в постель, я поняла, что сделала ошибку: в комнате стало тихо, как в могиле, только в соседней комнате иногда подозрительно поскрипывал пол. Я лежала, как в засаде, поглядывая на потолок. Тень уж слишком походила на паука, это явно не было случайным сходством. Я шевельнулась, раздумывая, не перебраться ли спать на диван в другую комнату, но тут дверь приоткрылась и снова захлопнулась с глухим стуком. «Я попала», – в ужасе подумала я. «Обычный сквозняк!» – возразил рассудительный внутренний голос. Но до него ли мне было, когда вот-вот явится кровожадный демон?
«Что же делать?» – в отчаянии подумала я. Собравшись с духом, я снова отправилась в кухню, нашла в аптечке по запаху настойку валерьянки, наугад накапала в стакан, залпом выпила и вернулась в кровать. Довольно скоро настойка ударила по мозгам, мысли стали мешаться. Я почувствовала, что наконец засыпаю. В воображении возник демон-разрушитель в первоначальном фольклорном варианте, но мои эмоции как-будто отключились. «И пожалуйста, – лениво думала я. – Милости просим. Снись мне хоть всю ночь, все равно утром я проснусь и все забуду».
В темноте морда демона казалась подсвеченной и была видна во всех деталях. Один глаз и половина лба у него отсутствовали; на их месте зияла кровавая, обожженная по краям дыра. Другой глаз, живой, ярко-зеленый, не отрываясь, смотрел на меня. Я вдруг поняла, что демон меня видит. Он поймал мой взгляд и чуть приоткрыл пасть, что, вероятно, означало приветственную улыбку. Хоть я и находилась в некотором ступоре после ударной дозы валерьянки, но опасность ощутила. «Это неестественно, когда твой сон на тебя смотрит, – вяло подумала я. – Все, раз-два, просыпаюсь, открываю глаза». Я открыла глаза и увидела демона. Он стоял посреди комнаты, смотря на меня единственным глазом. Вид у него был угрожающий.
Я мигом подскочила в кровати и забилась в дальний угол, закутавшись в одеяло.
– Здравствуй, – знакомым голосом сказал демон. – Хотя нет, неправильно. Здоровья ты скоро лишишься.
– Сгинь, нечистый, – рефлекторно сказала я.
– Я долго терпел. – Демон сделал шаг в мою сторону. – Твое упрямство, своеволие, постоянное хамство и трусость. Но предательство и покушение на жизнь – это уже перебор. Пришло время провести воспитательную работу…
– Князь Тишины! – прошипела я. – В облике демона, как и обещал…
– А кто тебе сказал, что это облик, а не моя сущность? – попытался с ходу запугать меня Князь. – Что бы ты там ни утверждала, ты ведь не знаешь, кто я на самом деле.
– Знаешь, мне пофиг, – гордо ответила я. – А к демонам я уже привыкла. К тому же я смотрю на тебя и не умираю – значит, это просто маскировка.
Демон усмехнулся. Теперь он был совсем близко. Он протянул руку и легко провел когтями по моей щеке.
– Маскировка или нет, – почти ласково сказал он, – особой разницы я не вижу. В любом облике я могу сделать с тобой все, что угодно.
Когти неожиданно впились мне в щеку. Я вскрикнула, отдернув голову.
– Мастер иллюзии, да?
Демон продемонстрировал когти со следами моей крови.
– Во всем признаюсь и раскаиваюсь, – быстро сказала я. – Ты прав, а я не права. Извини, пожалуйста. Больше не повторится.
Демон помолчал, разглядывая меня как диковину, пока я не почувствовала себя полной дурой.
– Взрослые люди, деточка, – язвительно сказал он, – за проступки не извиняются, а расплачиваются.
– Но ты ведь не умер!
– Откуда ты знаешь?
Я не нашлась, что ответить: тут он меня уел.
– Помнишь, что я говорил об опыте собственной смерти? Очень полезное упражнение, и сейчас мы им займемся.
– Оставь меня в покое! – взмолилась я. – Просто уйди.
– Уйти?! – неожиданно вскипел Князь. – Да как у тебя язык повернулся? После того, как ты предала меня…
– Тебя? – изумилась я. – Я что тебе, в верности клялась?
– После того, как я помогал тебе… советовал, направлял, спасал… как ты могла так поступить со мной? Это хуже чем неблагодарность…
– Да, я предательница! – не выдержав, закричала я. – Из-за тебя я предаю своих! Ты подсунул мне того монстра, и я едва не погубила Катьку…
– Ты сама хотела ее смерти!
– А сегодня… Эзергиль – моя подруга, а я чуть не убила ее, сама того не желая. Что ты из меня делаешь? Зачем?
Демон не ответил. Из его змеиной пасти вырывалось тихое шипение. Неожиданно он шагнул в сторону двери и рывком распахнул ее.
– Вставай, – хрипло сказал он.
За дверью были только темнота, полная ночных страхов, источающая запах земли и металла.
– Я туда не пойду, – испуганно ответила я, крепче заворачиваясь в одеяло. – Нет-нет, ни за что.
– Думаешь, тебя спрашивают? – отрывисто сказал Князь Тишины, схватил меня и поволок за дверь, в пахнущую землей тьму.
Наверху чуть сквозил свет: это были звезды, мелкие и плоские, как шляпки гвоздей. Шумели листья, ветер срывал их, наполняя воздух шорохом и холодом. Демон целеустремленно шагал, закинув меня на плечо.
– Куда ты меня тащишь? – выкрикнула я после нескольких безуспешных попыток вырваться.
Ответа не дождалась.
– Ненавижу тебя, синемордый!
Ноль реакции.
– Ну, пожалуйста, прости. Да, у меня вздорный характер…
Демон продолжал шагать.
– Сам виноват, ты меня довел!
Я всхлипнула. Только тогда синий остановился.
– Как тебе местность? – спросил он. – Отвратная, правда? Может быть, ты ее даже узнаешь. Я долго думал, что с тобой сделать, и наконец придумал пару вариантов. Погоди. Мы уже почти пришли.
Мои глаза понемногу привыкали к темноте. Нас окружал странный лес: деревья с черными стволами, растущие на равном расстоянии друг от друга, без подлеска. Местность понемногу повышалась, посвистывал ветер, летели листья. Демон шагал себе и шагал без устали. Лес становился все реже. Откуда-то волнами накатывал шум, похожий на далекие удары прибоя. По моей спине поползли мурашки, горло сжалось от нехорошего предчувствия. Я заерзала на плече у демона, пытаясь подавить нарастающий страх. Этот панический страх, лишающий сил и разума, мне уже был знаком.
Наконец вдалеке едва слышно ударил колокол. Металлический зловещий звук избавил меня от последних сомнений.
– Так это твое, – прошипела я в спину Князю. – Твой домен, да? Ты хозяин поля. Ты прячешь выходы и рисуешь кровавые руны.
– Ошибаешься. Я не хозяин поля. К сожалению, я скорее его слуга.
С этими словами Князь поставил меня на ноги. Я едва не потеряла равновесие, и пришлось ухватиться за его когтистую руку.
Лес кончился. Передо мной простерлось поле, и оно было черное. В небе едва угадывались силуэты стремительно несущихся облаков. Время от времени сверху молотом падал холодный шквал, нанося полю быстрый тяжелый удар. Безлиственное дерево, стоящее в центре поля, горело белым огнем; я видела, как этот огонь струится под блестящей корой, темной и полупрозрачной, как обсидиан.
– Тебе здесь не нравится? – спросил синий. – Мне тоже. Ненавижу это место. А знаешь, каково тут торчать годами? В полном одиночестве, не живым и не мертвым, здесь таких понятий нет… Я сначала подумывал, не оставить ли тебя здесь вместо себя – духом-хранителем? После твоего вчерашнего покушения это было бы даже справедливо. Но потом я передумал. Есть еще один способ…
– Способ? – не поняла я. – Ты о чем вообще?
– Способ освободиться. Но тебе он не понравится совсем.
В воздухе промелькнула белая искра, затем другая. Это напоминало звездопад. Но вскоре я поняла, что пошел снег: редкий, очень легкий, летучий. Я поежилась. Слова Князя казались непонятными, а насчет духа-хранителя я ему не поверила. Где-то в глубине моей души сидела твердая уверенность, что он не захочет причинить мне зла. Если быхотел, подумала я, давно бы причинил, поводов я ему давала предостаточно.
– Оглядись еще раз, – продолжал Князь. – Насладись прикосновениями снежинок, попробуй терпкий вкус морозного ветра. Когда ты умрешь, последние воспоминания будут самыми сладкими. Страх, боль, холод – с какой завистью вспоминают о них те, кто не способен больше чувствовать ничего…
Я в упор посмотрела на синего. Облик демона как никогда походил на карнавальный костюм, к тому же плохо подогнанный. Я окончательно уверилась, что это только личина. «Что он несет? – подумала я. – Как ему не надоест меня пугать? Почему это я вдруг сейчас умру? »
– В общем, выбирай. Ты можешь навсегда остаться здесь. Или второй вариант.
– Остаться здесь? – Я даже хихикнула, услышав такое нелепое предложение. – Еще чего! У меня другие планы.
– Ну вот ты и выбрала, – глухим голосом сказал демон, крепко ухватил меня одной лапой за шею, а другой проткнул мне грудь насквозь.
– Ай! Больно! – закричала я, не столько от боли, сколько от испуга.
– Будет еще больнее. – Демон шарил рукой у меня в груди, пытаясь нащупать сердце. – Ага, вот оно!
Всю левую половину моего туловища пронзила острая боль. Я отчаянно извернулась, пнула демона в голень. В ответ он только крепче сжал пальцы на моем горле, впившись когтями в кожу.
Нащупав сердце, он сжал его с такой силой, что я заорала во весь голос, и рванул на себя. Внутри что-то натянулось и лопнуло. Демон отпустил мою несчастную шею и отступил, держа на ладони красный комок.
– Жизнь за жизнь. Справедливо, не так ли? Чего ты выпучила глаза? Кстати, не хочешь поинтересоваться, почему ты еще жива?
– Жива? – тупо повторила я.
– Или нет? – усомнился вдруг демон. – Короче, я не знаю, как назвать твое состояние. Пускай будет переходное. В этом мире оно значения не имеет. А в обычном…
Демон убрал сердце в одну из сумок, которые висели у него на груди.
– Кончай пыхтеть и слушай меня внимательно. Без сердца жить невозможно, хоть с этим ты согласна? Твое переходное состояние продлится недолго. Около суток. За это время ты должна найти себе замену, и я отдам сердце тебе обратно. Иначе завтра ночью умрешь.
– Ты о чем? – с трудом спросила я, ощупывая грудь. Раны не было, но внутри, слева, было тихо-тихо.
– Ты культурная девушка, знаешь, что такое замещающая жертва? Но не кто попало, а только тот, кто для тебя важен. Впрочем, поскольку я не привередлив, меня устроит кто-нибудь из твоей паршивой мастерской.
– Ты предлагаешь мне убить…
– Вот именно.
– Но как… и кого?
– Это уж твое дело, кого, – пожал плечами демон. – В общем, чтобы к завтрашнему вечеру у меня был труп. Я знаю, что он будет. Ибо, – сказал он совсем другим тоном, глядя поверх моей головы, – я предчувствую близкую смерть. Она витает в воздухе. Она во всем. Я ее вижу, слышу, осязаю. Даже во сне. Особенно во сне… Так что постарайся, чтобы этот труп не оказался твоим. Мне это было бы… скажем так, невыгодно. Ладно, до завтра. Кстати, дверь сразу за деревьями, найдешь сама. Желаю всего наилучшего.
Демон тряхнул головой, хлопнул по сумке и направился в сторону леса.
– Зачем ты мучаешь меня? – тихо и жалобно произнесла я ему вслед. Это был чисто риторический вопрос, но демон обернулся. На его кошмарной роже, опаленной выстрелом, странно смотрелся устремленный на меня задумчивый зеленый глаз.
– Это ты меня мучаешь, – глухим голосом сказал он и исчез в пляске снежинок.
ГЛАВА 7
День смерти. Зомби
Замшелый могильный камень
Под ним – наяву это или во сне? —
Голос шепчет молитву.
Мицуо Басё
Я проснулась в своей постели, не сразу разобравшись, где я и что к чему. В комнате было полутемно. Из приоткрытой форточки тянуло сквозняком. Такая погода часто бывает осенью, когда нет ни утра, ни дня, а словно один бесконечный вечер. Я села и посмотрела в окно. Ветер брызгал на стекло дождем и раскачивал тополя. Их листва приобрела отталкивающий неживой медный оттенок. С кухни доносился беспечный мамин голос: она с кем-то трепалась по телефону. «Интересно, сколько сейчас времени? – подумала я. – На первый урок точно опоздала, это в лучшем случае. Что-то странное. Почему меня никто не разбудил?»