Страница:
А Рэндом вообще бы в подвал не полез. И ее бы не пустил…
Ники выкинула из головы мысли и решительно шагнула в дверной проем.
И услышала в темноте голос.
– Уходи.
Ники застыла на месте, как парализованная. Низкий глухой голос словно рождался в воздухе, доносился одновременно издалека и в то же время звучал в голове. Этот голос Ники был знаком. Именно он звал ее во сне, когда ветер сухим листом носил ее над городом.
– Вероника, уходи, – повторил голос. Собственное имя неожиданно вывело Ники из паралича.
– Вы кто? – заикаясь, спросила она. – Откуда вы меня знаете?
– Убегай и прячься. Немедленно.
– Это вы пели песню?
– Твое время выходит.
Ники отступила, но не ушла. Ей было странно и жутко, но ее удерживало сознание того, что это единственный шанс наконец во всем разобраться.
– Я должна узнать про песню, – заговорила она настойчиво, преодолевая страх. – Понимаете, я обдумала и поняла: все дело в ней. Смотрите – я подобрала мелодию, потом мне снились сны, а на следующий день на меня напал маньяк. В смысле, Арсан. Потом я вспомнила слова и упала в обморок. А на следующий день приходит Толик и врет, что он мой отец. Я уверена, что врет! Пожалуйста! Я должна узнать, что это за песня!
– Ты и так знаешь слишком много, – повторил голос. Ники почудилось в нем страдание. – Убегай. Прячься. Скоро за тобой придут. Тогда будет поздно.
Голос затих. На этот раз, похоже, совсем. Внезапно Ники показалось, что густая темнота сейчас выгнется из дверного проема и набросится на нее. Девочка развернулась и кинулась бежать. На пороге лаборатории ей ударил в нос химический запах. Задержав дыхание, Ники пробежала через длинное помещение, потом через второе, путаясь ногами в кинопленках, и вылетела на лестницу.
Она никогда не подозревала, что простой чистый воздух так сладко пахнет!
«Я еще вернусь туда, – пообещала она себе. – И побеседую с тем, кто там прячется. Я от него не отстану. Пусть даже не надеется».
В вестибюле метро «Площадь Александра Невского» Ники ждал сюрприз. Мельком взглянув на свое отражение в витрине какого-то ларька, она поняла, почему на нее всю дорогу косились прохожие. Чудесная куртка «мечта авиатора», роскошные джинсы, обшитые серебряным галуном и стразами, любимые гриндерсы – больше всего этого не было. Остался классический прикид бомжа и погорельца – черные, вонючие, изъеденные кислотами лохмотья.
Глава 27
Ники в новой школе
В понедельник в классе появилась новая девчонка.
Первое, что бросилось в глаза Лешке, – да и не только ему – это ее невероятные понты. Девчонка Держала спину так прямо, как будто за каждую попытку ссутулиться получала пинок от невидимой наставницы. Вышагивала, как аист, нос задирала до потолка, по сторонам не глядела, всем своим видом давая понять, что ей на окружающих наплевать. А сама между прочим, ничего особенного. Маленького роста, никакого намека на бюст, недоразвитая какая-то Правда, глаза красивые. Большие, мрачные, в длинных ресницах. И прикинута очень круто. Даже слишком круто для такой пигалицы. Очередная «чья-то дочка», решил Лешка. Как будто их и так в классе не хватает. И этот стиль ей не идет. Над клепаным, разукрашенным стразами ремнем – тощая спина с острыми позвонками. Даже смотреть жалко. Девчонку звали Вероника Покрышкина. Познакомиться она ни с кем не пыталась. Пришла и важно уселась за свободную парту. Первым уроком был английский. Быстро выяснилось, что новенькая, кроме «хэллоу» и «шит хэппенс», ничего изобразить не может. Но ей как будто было по барабану. Выложила на стол какую-то электронную штуковину малопонятного назначения, типа карманного переводчика, и принялась давить на клавиши. Славка потянулся посмотреть, так не позволила – прикрыла рукой, зашипела, как змея, послала подальше.
– По-русски и по-английски! – возмущался на следующий день Славик. – И зубы оскалила, как акула. Я думал, сейчас в горло вопьется, даже испугался. Вот маньячка! Отмороженная какая-то…
На математике они с Лешкой сидели как раз позади Покрышкиной. Лешка то и дело упирался взглядом то в ее лопатки, то в затылок. Шейка у девчонки была тоненькая, короткие черные волосы растрепаны, как будто она утром причесаться забыла, Выпендрежный свитер оставлял открытым живот и полспины, но закрывал кисти рук до самых кончиков пальцев. Пальцы были почти прозрачные: казалось, сожмешь – сразу сломаются. Ногти покрыты темно-зеленым лаком и обкусаны. Лешка вспомнил, что у него в детстве тоже была привычка грызть ногти. Мама тогда шумела, что это от скрытого невроза, и все пыталась доискаться до причин…
«Кажется, я ее где-то уже встречал», – подумал Лешка. Но никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах.
– Точно, бешеная, – продолжал бубнить Славик, который не на шутку обиделся на новенькую, – Машку в дверях толкнула и сама же на нее наорала. Классной нашей нахамила…
– Как это? – рассеянно спросил Лешка.
– Я тут слышал краем уха. Вчера на перемене к ней классная подходит и говорит – типа, у нас все нормальные люди ходят вообще-то в школьной форме. А психопатка наша, знаешь, что ей ответила?
Славик изобразил на лице предельный снобизм и процедил:
– «Я приму это к сведению ».
Лешка, глядя на него, хрюкнул от смеха. Несколько человек обернулись, в том числе и новенькая. Зыркнула на него мрачно, как будто слышала конец их разговора. Вздернула тонкий носик, надменно отвернулась. «А она на самом деле хорошенькая, – подумалось Лешке. – Только и правда какая-то странная. Чужая…»
Новенькая определенно притягивала внимание. Лешка и сам не вполне понимал почему. Может быть, именно тем, что упорно сторонилась одноклассников, как будто скрывая какую-то тайну.
– Не знаешь, кто ее родители? – спросил он Славку. – Шишки какие-нибудь?
Приятель пожал плечами.
– Черт его знает. Отец в понедельник приезжал забирал ее после школы. Такой конкретный мужик '
– «Чисто конкретный»? – насмешливо уточнил Лешка.
– Ага. Двухметровый шкаф в кожаной куртке. На братка из фильмов похож.
«Дочь мафиози, – мысленно примерил на новенькую Лешка. – А что, ей подходит».
– И машина у него понтовая, – продолжал Славик. – Джипяра класса «люкс». «Ниссан-инфинити».
Лешка подавился следующим вопросом.
– «Инфинити»? – недоверчиво повторил он. – Джип?
– Ага.
– Случайно не черный?
– Понятное дело, черный. С тонированными стеклами. Я же говорю – прямо как в кино.
У Лешки по спине прошла дрожь. Если это не просто совпадение…
«Конечно, совпадение! Этих „инфинити" в городе наверняка несколько тысяч. Что, так и буду теперь всю жизнь вздрагивать при виде черных джипов?»
– А где он работает, не знаешь?
– Откуда бы?
– Спроси девчонку.
– Сам спрашивай.
– И спрошу, – сказал Лешка, а сам подумал: «Рано или поздно ее отец снова за ней заедет, тогда и узнаю – совпадение или нет. Где же я ее видел?»
Но шли дни, а случай посмотреть на отца новенькой не представлялся. Покрышкина, как все, уходила своим ходом сразу после уроков. Вела она себя по-прежнему отчужденно. Лешка как-то подошел к ней на перемене, попытался заговорить, но нарвался на такой неприветливый и подозрительный взгляд, что растерялся, что-то промямлил и убрался восвояси. Но наблюдать за ней не перестал. Девчонка его заинтриговала. Почему она ни с кем не хочет подружиться? Почему отпугивает всех, кто делает попытки с ней познакомиться? Не говоря уже о подозрительной марке автомобиля ее папаши…
Лешка присматривался к новенькой так откровенно, что это заметил даже Славка.
– Ты чего все время на психопатку таращишься? – ехидно спросил он. – Влюбился, что ли?
Лешка его, разумеется, сразу высмеял. Но сам задумался. Что-то в этой Покрышкиной в самом деле такое таилось… словами не определимое. При виде девчонки у Лешки по спине пробегал холодок, вызывая прилив адреналина, этакий коктейль из возбуждения, беспричинного страха и любопытства. Неужели дело только в том, что ее отец ездит на «инфинити»? Лешка долго пытался проанализировать свои ощущения, но так ничего и не придумал.
«Может, Славка говорит правду, и я действительно влюбился? – размышлял он на математике, задумчиво глядя, как Покрышкина обгрызает с ногтя зеленый лак. – Может, так оно и бывает? Почему у меня всякий раз, как на нее погляжу, в животе холодеет? Интересно, это признак влюбленности, или нет?»
Покрышкина, словно чувствуя его взгляд, с недовольным видом глянула искоса назад.
«Наверно, я ее уже достал, – подумал Лешка. – Если бы на меня кто-то целыми днями пялился, я бы не выдержал. А она молчит. Все время напряженная такая. Как будто каждую минуту ждет подвоха».
Новенькая, думая, что на нее не смотрят, бросила назад любопытный взгляд из-под ресниц. Встретилась глазами с Лешкой, нахмурилась и отвернулась, гордо тряхнув головой, откинула волосы назад уши у нее были нежные и розовые, как у маленького ребенка.
«Она похожа на какого-то зверька, – неожиданно умилился Лешка. – На дикого лесного котенка. Такого крошечного, пятнистого, с мутно-голубыми глазками. Вытащили его из клетки, посадили посреди комнаты на свет. Он шипит, фыркает, шерстку дыбом поднимает – так и хочется его спасти, приласкать, защитить… И тут котенок впивается тебе в руку. Сразу выясняется, что он не такой уж беспомощный и безобидный, каким кажется. Или… – Лешка взглянул на новенькую, – или еще более интересный вариант. Появляется папа этого котенка. Например, тигр…»
Лешка вздрогнул – он внезапно вспомнил, когда уже испытывал такое будоражащее, замешанное на страхе любопытство. Только оно не имело никакого отношения к девчонкам. И вообще к людям. Нечто подобное он ощутил, когда из проруби на него посмотрел невидимый водяной. И днем раньше. Когда стоял у дверей «Ленты», разговаривал с фальшивым Дедом Морозом, нечаянно посмотрел на его мешок и понял: самое страшное – там.
Это было предчувствие близкой опасности. Когда Лешка осознал характер своего интереса к новенькой – это произошло на третий день с ее появления в школе, – он взглянул на Покрышкину совсем другими глазами. Значит, все это не случайно! И папашин «инфинити» тоже никакое не совпадение.
«Все ясно. Готовится очередное покушение на меня, – возбужденно думал Лешка. – Девчонка как-то связана с холодным демоном и теми, кто его послал. Может, она – и не девчонка вовсе. А холодный демон в новом камуфляже. Надо же, какие ловкачи!
В лоб грохнуть меня не получилось, так теперь подсовываете приманку? Вот и обломитесь – у меня теперь защита!»
Лешка сунул руку в карман и нащупал спичечный коробок, в котором лежала нетающая льдинка. Теперь он постоянно носил ее с собой. Пока вроде действовало.
«Надо все рассказать сяню, – решил он. – Завтра же и расскажу… И даже знаю, что он ответит: „Не дергайся, не торопись, не спугни ее раньше времени…" Да ну его. Все время говорит, типа, „надо ждать" – вот пусть сам и подождет. Папа говорит – проблемы надо решать самому, а не перевешивать их на кого-то другого. Вот я и решу эту проблему сам. Надо бы разузнать о ней побольше. Проследить за ней. Только не самому…»
– Эй, Славка, – прошептал он соседу по парте. – Есть дело.
– На сто баксов?
– Типа того. Накопай мне сведений по новенькой. Где раньше училась, где живет, с кем дружит…
– Все-таки влюбился! – обрадовался Славка.
– Ладно, влюбился, только отвяжись, – устало согласился Лешка. – Сделаешь?
– А если она мне глаза вырвет?
– Я тебе компенсирую.
Первые сведения от информатора поступили тем же вечером.
– А я кое-что узнал о твоей возлюбленной, – сообщил по телефону Славка. – Я тут поспрашивал ребят, объяснил, что ты изнываешь от страсти… – Славик сделал паузу, чтобы дать другу возможность достойно ответить на гнусный подкол. Но Лешка никак не отреагировал, и Славик продолжил: – Короче, тема такая. Серега сказал, что сегодня ему в столовке пришлось сесть с новенькой за один столик. Просто не повезло, мест свободных не было. Сидит Серега, мирно жрет, никого не трогает. А рядом с ним новенькая с довольной рожей листает какой-то журнал. Он заглянул ей через плечо – а там всякие гитары, синтезаторы…
– Зачем Покрышкиной гитары и синтезаторы? – удивился Лешка.
– Вот и Серега ее спросил – зачем? Ну, она сперва поломалась, а потом раскололась…
Славик сделал драматическую паузу и торжественно объявил:
– Она рокерша!
– Как рокерша? В смысле, байкерша? На байке гоняет?
– Нет, в смысле, играет рок. Она гитаристка в какой-то группе.
«Рокерша!» Тут в Лешкином сознании как будто что-то щелкнуло. Он вспомнил, где встречал Покрышкину, и почему она кажется ему знакомой. Девчонка в окне на Леннаучфильме!
– В какой она группе? – с волнением спросил он.
– Черт ее знает. Серега не спросил.
– Так пусть спросит. Самое важное как всегда забыл! Или ты спроси.
– Я вообще с ней разговаривать больше не хочу.
– Боишься ее, что ли? – подколол приятеля Лешка.
– Да она отмороженная. Рокеры все такие. У них, наверно, от наркотиков крыша съезжает и тормоза слетают… Слушай, может, она наркоманка? – воодушевился новой темой Славик. – А что, похоже! Давай слух распустим!
Лешка внезапно рассердился.
– Только попробуй, – угрожающе сказал он, – тебя просил информацию собрать, а не слухи распускать…
– Ну ты точно влюбился! – сделал выводы Славик и бросил трубку.
Почти неделя прошла с того дня, как новенькая в первый раз появилась в школе. Сперва все шло своим чередом. Покрышкина приходила, сидела в гордом одиночестве на уроках и уходила, окутанная покровом тайны и шлейфом домыслов. Но в четверг, в предпоследний учебный день перед зимними каникулами, на последнем уроке Покрышкина отмочила такое, что Славкина болтовня о наркоманках показалась Лешке, да и не только ему, самой что ни на есть правдой.
Всемирная литература считалась полуфакультативным предметом, на котором можно слегка расслабиться, тем более что она шла шестым уроком. Училка рассказывала что-то о творчестве Диккенса, класс тихонько гудел, все занимались своими делами. Лешка со Славкой увлеченно играли в морской бой. Тут с соседнего ряда донесся странный шум. Лешка обернулся как раз вовремя, чтобы не пропустить самое интересное.
Произошло следующее. Покрышкина, распластавшись на парте, мирно дремала, важная и надменная даже во сне. Тут с передней парты к ней повернулась классная «дива» Машенька Кравченко.
– У тебя запасной ручки случайно нет? – спросила она новенькую, лучезарно ей улыбнувшись.
Это была специальная улыбка – для покорения сердец. Если бы Машенька улыбнулась такой улыбкой Лешке, он бы мгновенно отдал ей и ручку, и сердце, и все, что она попросит. Но на дурную Покрышкину эта улыбка произвела обратное впечатление.
293
АННА ГУРОВА
– Чего лыбишься? – мрачно спросила она. – Шапито приехало?
Машенька тут же погасила улыбку, а глаза у нее стали нехорошие.
– Ручки, говорю, запасной нет?
– Нету, – буркнула Покрышкина.
– А я вижу, что есть, – ядовито сказала Машенька, заглядывая в пенал Покрышкиной, лежащий перед ней на парте. Пенал был знатный, с электронным переводчиком, калькулятором и кучей всякого добра, в том числе и парок-тройкой авторучек.
Покрышкина молча закрыла пенал и снова распласталась на парте, готовясь спать дальше. Однако Маша так легко сдаваться не собиралась.
– Красивая барсеточка, – промурлыкала она, раскрывая пенал, и вытащила наружу электронный переводчик. – Ой, какая прелесть! Можно, я посмотрю?
– Положи на место.
Машенька бросила на Покрышкину испытующий взгляд, хихикнула, схватила переводчик и унесла добычу на свою парту.
– Я только посмотрю, как он работает! – прощебетала она через плечо. Покрышкина несколько секунд смотрела в спину Маши тяжелым взглядом. Потом приподнялась, схватила ее за русую косу и с силой рванула на себя. Машенька громко ахнула, взвизгнула, переводчик со стуком упал на парту. Все обернулись к ней, учительница удивленно замолчала. Покрышкина перегнулась через парту, забрала переводчик, спрятала его в пенал и уселась на место как ни в чем не бывало.
Потом, конечно, начался скандал. Машенькины вопли: «Сумасшедшая! Маньячка! Я же тебе сейчас глаза выцарапаю!», всеобщий шум и гам, тщетные попытки училки успокоить класс…
Покрышкина сидела молча и только самодовольно усмехалась. На ее лице было написано глубокое презрение к человечеству.
Глава 28
Ники выкинула из головы мысли и решительно шагнула в дверной проем.
И услышала в темноте голос.
– Уходи.
Ники застыла на месте, как парализованная. Низкий глухой голос словно рождался в воздухе, доносился одновременно издалека и в то же время звучал в голове. Этот голос Ники был знаком. Именно он звал ее во сне, когда ветер сухим листом носил ее над городом.
– Вероника, уходи, – повторил голос. Собственное имя неожиданно вывело Ники из паралича.
– Вы кто? – заикаясь, спросила она. – Откуда вы меня знаете?
– Убегай и прячься. Немедленно.
– Это вы пели песню?
– Твое время выходит.
Ники отступила, но не ушла. Ей было странно и жутко, но ее удерживало сознание того, что это единственный шанс наконец во всем разобраться.
– Я должна узнать про песню, – заговорила она настойчиво, преодолевая страх. – Понимаете, я обдумала и поняла: все дело в ней. Смотрите – я подобрала мелодию, потом мне снились сны, а на следующий день на меня напал маньяк. В смысле, Арсан. Потом я вспомнила слова и упала в обморок. А на следующий день приходит Толик и врет, что он мой отец. Я уверена, что врет! Пожалуйста! Я должна узнать, что это за песня!
– Ты и так знаешь слишком много, – повторил голос. Ники почудилось в нем страдание. – Убегай. Прячься. Скоро за тобой придут. Тогда будет поздно.
Голос затих. На этот раз, похоже, совсем. Внезапно Ники показалось, что густая темнота сейчас выгнется из дверного проема и набросится на нее. Девочка развернулась и кинулась бежать. На пороге лаборатории ей ударил в нос химический запах. Задержав дыхание, Ники пробежала через длинное помещение, потом через второе, путаясь ногами в кинопленках, и вылетела на лестницу.
Она никогда не подозревала, что простой чистый воздух так сладко пахнет!
«Я еще вернусь туда, – пообещала она себе. – И побеседую с тем, кто там прячется. Я от него не отстану. Пусть даже не надеется».
В вестибюле метро «Площадь Александра Невского» Ники ждал сюрприз. Мельком взглянув на свое отражение в витрине какого-то ларька, она поняла, почему на нее всю дорогу косились прохожие. Чудесная куртка «мечта авиатора», роскошные джинсы, обшитые серебряным галуном и стразами, любимые гриндерсы – больше всего этого не было. Остался классический прикид бомжа и погорельца – черные, вонючие, изъеденные кислотами лохмотья.
Глава 27
Ники в новой школе
В понедельник в классе появилась новая девчонка.
Первое, что бросилось в глаза Лешке, – да и не только ему – это ее невероятные понты. Девчонка Держала спину так прямо, как будто за каждую попытку ссутулиться получала пинок от невидимой наставницы. Вышагивала, как аист, нос задирала до потолка, по сторонам не глядела, всем своим видом давая понять, что ей на окружающих наплевать. А сама между прочим, ничего особенного. Маленького роста, никакого намека на бюст, недоразвитая какая-то Правда, глаза красивые. Большие, мрачные, в длинных ресницах. И прикинута очень круто. Даже слишком круто для такой пигалицы. Очередная «чья-то дочка», решил Лешка. Как будто их и так в классе не хватает. И этот стиль ей не идет. Над клепаным, разукрашенным стразами ремнем – тощая спина с острыми позвонками. Даже смотреть жалко. Девчонку звали Вероника Покрышкина. Познакомиться она ни с кем не пыталась. Пришла и важно уселась за свободную парту. Первым уроком был английский. Быстро выяснилось, что новенькая, кроме «хэллоу» и «шит хэппенс», ничего изобразить не может. Но ей как будто было по барабану. Выложила на стол какую-то электронную штуковину малопонятного назначения, типа карманного переводчика, и принялась давить на клавиши. Славка потянулся посмотреть, так не позволила – прикрыла рукой, зашипела, как змея, послала подальше.
– По-русски и по-английски! – возмущался на следующий день Славик. – И зубы оскалила, как акула. Я думал, сейчас в горло вопьется, даже испугался. Вот маньячка! Отмороженная какая-то…
На математике они с Лешкой сидели как раз позади Покрышкиной. Лешка то и дело упирался взглядом то в ее лопатки, то в затылок. Шейка у девчонки была тоненькая, короткие черные волосы растрепаны, как будто она утром причесаться забыла, Выпендрежный свитер оставлял открытым живот и полспины, но закрывал кисти рук до самых кончиков пальцев. Пальцы были почти прозрачные: казалось, сожмешь – сразу сломаются. Ногти покрыты темно-зеленым лаком и обкусаны. Лешка вспомнил, что у него в детстве тоже была привычка грызть ногти. Мама тогда шумела, что это от скрытого невроза, и все пыталась доискаться до причин…
«Кажется, я ее где-то уже встречал», – подумал Лешка. Но никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах.
– Точно, бешеная, – продолжал бубнить Славик, который не на шутку обиделся на новенькую, – Машку в дверях толкнула и сама же на нее наорала. Классной нашей нахамила…
– Как это? – рассеянно спросил Лешка.
– Я тут слышал краем уха. Вчера на перемене к ней классная подходит и говорит – типа, у нас все нормальные люди ходят вообще-то в школьной форме. А психопатка наша, знаешь, что ей ответила?
Славик изобразил на лице предельный снобизм и процедил:
– «Я приму это к сведению ».
Лешка, глядя на него, хрюкнул от смеха. Несколько человек обернулись, в том числе и новенькая. Зыркнула на него мрачно, как будто слышала конец их разговора. Вздернула тонкий носик, надменно отвернулась. «А она на самом деле хорошенькая, – подумалось Лешке. – Только и правда какая-то странная. Чужая…»
Новенькая определенно притягивала внимание. Лешка и сам не вполне понимал почему. Может быть, именно тем, что упорно сторонилась одноклассников, как будто скрывая какую-то тайну.
– Не знаешь, кто ее родители? – спросил он Славку. – Шишки какие-нибудь?
Приятель пожал плечами.
– Черт его знает. Отец в понедельник приезжал забирал ее после школы. Такой конкретный мужик '
– «Чисто конкретный»? – насмешливо уточнил Лешка.
– Ага. Двухметровый шкаф в кожаной куртке. На братка из фильмов похож.
«Дочь мафиози, – мысленно примерил на новенькую Лешка. – А что, ей подходит».
– И машина у него понтовая, – продолжал Славик. – Джипяра класса «люкс». «Ниссан-инфинити».
Лешка подавился следующим вопросом.
– «Инфинити»? – недоверчиво повторил он. – Джип?
– Ага.
– Случайно не черный?
– Понятное дело, черный. С тонированными стеклами. Я же говорю – прямо как в кино.
У Лешки по спине прошла дрожь. Если это не просто совпадение…
«Конечно, совпадение! Этих „инфинити" в городе наверняка несколько тысяч. Что, так и буду теперь всю жизнь вздрагивать при виде черных джипов?»
– А где он работает, не знаешь?
– Откуда бы?
– Спроси девчонку.
– Сам спрашивай.
– И спрошу, – сказал Лешка, а сам подумал: «Рано или поздно ее отец снова за ней заедет, тогда и узнаю – совпадение или нет. Где же я ее видел?»
Но шли дни, а случай посмотреть на отца новенькой не представлялся. Покрышкина, как все, уходила своим ходом сразу после уроков. Вела она себя по-прежнему отчужденно. Лешка как-то подошел к ней на перемене, попытался заговорить, но нарвался на такой неприветливый и подозрительный взгляд, что растерялся, что-то промямлил и убрался восвояси. Но наблюдать за ней не перестал. Девчонка его заинтриговала. Почему она ни с кем не хочет подружиться? Почему отпугивает всех, кто делает попытки с ней познакомиться? Не говоря уже о подозрительной марке автомобиля ее папаши…
Лешка присматривался к новенькой так откровенно, что это заметил даже Славка.
– Ты чего все время на психопатку таращишься? – ехидно спросил он. – Влюбился, что ли?
Лешка его, разумеется, сразу высмеял. Но сам задумался. Что-то в этой Покрышкиной в самом деле такое таилось… словами не определимое. При виде девчонки у Лешки по спине пробегал холодок, вызывая прилив адреналина, этакий коктейль из возбуждения, беспричинного страха и любопытства. Неужели дело только в том, что ее отец ездит на «инфинити»? Лешка долго пытался проанализировать свои ощущения, но так ничего и не придумал.
«Может, Славка говорит правду, и я действительно влюбился? – размышлял он на математике, задумчиво глядя, как Покрышкина обгрызает с ногтя зеленый лак. – Может, так оно и бывает? Почему у меня всякий раз, как на нее погляжу, в животе холодеет? Интересно, это признак влюбленности, или нет?»
Покрышкина, словно чувствуя его взгляд, с недовольным видом глянула искоса назад.
«Наверно, я ее уже достал, – подумал Лешка. – Если бы на меня кто-то целыми днями пялился, я бы не выдержал. А она молчит. Все время напряженная такая. Как будто каждую минуту ждет подвоха».
Новенькая, думая, что на нее не смотрят, бросила назад любопытный взгляд из-под ресниц. Встретилась глазами с Лешкой, нахмурилась и отвернулась, гордо тряхнув головой, откинула волосы назад уши у нее были нежные и розовые, как у маленького ребенка.
«Она похожа на какого-то зверька, – неожиданно умилился Лешка. – На дикого лесного котенка. Такого крошечного, пятнистого, с мутно-голубыми глазками. Вытащили его из клетки, посадили посреди комнаты на свет. Он шипит, фыркает, шерстку дыбом поднимает – так и хочется его спасти, приласкать, защитить… И тут котенок впивается тебе в руку. Сразу выясняется, что он не такой уж беспомощный и безобидный, каким кажется. Или… – Лешка взглянул на новенькую, – или еще более интересный вариант. Появляется папа этого котенка. Например, тигр…»
Лешка вздрогнул – он внезапно вспомнил, когда уже испытывал такое будоражащее, замешанное на страхе любопытство. Только оно не имело никакого отношения к девчонкам. И вообще к людям. Нечто подобное он ощутил, когда из проруби на него посмотрел невидимый водяной. И днем раньше. Когда стоял у дверей «Ленты», разговаривал с фальшивым Дедом Морозом, нечаянно посмотрел на его мешок и понял: самое страшное – там.
Это было предчувствие близкой опасности. Когда Лешка осознал характер своего интереса к новенькой – это произошло на третий день с ее появления в школе, – он взглянул на Покрышкину совсем другими глазами. Значит, все это не случайно! И папашин «инфинити» тоже никакое не совпадение.
«Все ясно. Готовится очередное покушение на меня, – возбужденно думал Лешка. – Девчонка как-то связана с холодным демоном и теми, кто его послал. Может, она – и не девчонка вовсе. А холодный демон в новом камуфляже. Надо же, какие ловкачи!
В лоб грохнуть меня не получилось, так теперь подсовываете приманку? Вот и обломитесь – у меня теперь защита!»
Лешка сунул руку в карман и нащупал спичечный коробок, в котором лежала нетающая льдинка. Теперь он постоянно носил ее с собой. Пока вроде действовало.
«Надо все рассказать сяню, – решил он. – Завтра же и расскажу… И даже знаю, что он ответит: „Не дергайся, не торопись, не спугни ее раньше времени…" Да ну его. Все время говорит, типа, „надо ждать" – вот пусть сам и подождет. Папа говорит – проблемы надо решать самому, а не перевешивать их на кого-то другого. Вот я и решу эту проблему сам. Надо бы разузнать о ней побольше. Проследить за ней. Только не самому…»
– Эй, Славка, – прошептал он соседу по парте. – Есть дело.
– На сто баксов?
– Типа того. Накопай мне сведений по новенькой. Где раньше училась, где живет, с кем дружит…
– Все-таки влюбился! – обрадовался Славка.
– Ладно, влюбился, только отвяжись, – устало согласился Лешка. – Сделаешь?
– А если она мне глаза вырвет?
– Я тебе компенсирую.
Первые сведения от информатора поступили тем же вечером.
– А я кое-что узнал о твоей возлюбленной, – сообщил по телефону Славка. – Я тут поспрашивал ребят, объяснил, что ты изнываешь от страсти… – Славик сделал паузу, чтобы дать другу возможность достойно ответить на гнусный подкол. Но Лешка никак не отреагировал, и Славик продолжил: – Короче, тема такая. Серега сказал, что сегодня ему в столовке пришлось сесть с новенькой за один столик. Просто не повезло, мест свободных не было. Сидит Серега, мирно жрет, никого не трогает. А рядом с ним новенькая с довольной рожей листает какой-то журнал. Он заглянул ей через плечо – а там всякие гитары, синтезаторы…
– Зачем Покрышкиной гитары и синтезаторы? – удивился Лешка.
– Вот и Серега ее спросил – зачем? Ну, она сперва поломалась, а потом раскололась…
Славик сделал драматическую паузу и торжественно объявил:
– Она рокерша!
– Как рокерша? В смысле, байкерша? На байке гоняет?
– Нет, в смысле, играет рок. Она гитаристка в какой-то группе.
«Рокерша!» Тут в Лешкином сознании как будто что-то щелкнуло. Он вспомнил, где встречал Покрышкину, и почему она кажется ему знакомой. Девчонка в окне на Леннаучфильме!
– В какой она группе? – с волнением спросил он.
– Черт ее знает. Серега не спросил.
– Так пусть спросит. Самое важное как всегда забыл! Или ты спроси.
– Я вообще с ней разговаривать больше не хочу.
– Боишься ее, что ли? – подколол приятеля Лешка.
– Да она отмороженная. Рокеры все такие. У них, наверно, от наркотиков крыша съезжает и тормоза слетают… Слушай, может, она наркоманка? – воодушевился новой темой Славик. – А что, похоже! Давай слух распустим!
Лешка внезапно рассердился.
– Только попробуй, – угрожающе сказал он, – тебя просил информацию собрать, а не слухи распускать…
– Ну ты точно влюбился! – сделал выводы Славик и бросил трубку.
Почти неделя прошла с того дня, как новенькая в первый раз появилась в школе. Сперва все шло своим чередом. Покрышкина приходила, сидела в гордом одиночестве на уроках и уходила, окутанная покровом тайны и шлейфом домыслов. Но в четверг, в предпоследний учебный день перед зимними каникулами, на последнем уроке Покрышкина отмочила такое, что Славкина болтовня о наркоманках показалась Лешке, да и не только ему, самой что ни на есть правдой.
Всемирная литература считалась полуфакультативным предметом, на котором можно слегка расслабиться, тем более что она шла шестым уроком. Училка рассказывала что-то о творчестве Диккенса, класс тихонько гудел, все занимались своими делами. Лешка со Славкой увлеченно играли в морской бой. Тут с соседнего ряда донесся странный шум. Лешка обернулся как раз вовремя, чтобы не пропустить самое интересное.
Произошло следующее. Покрышкина, распластавшись на парте, мирно дремала, важная и надменная даже во сне. Тут с передней парты к ней повернулась классная «дива» Машенька Кравченко.
– У тебя запасной ручки случайно нет? – спросила она новенькую, лучезарно ей улыбнувшись.
Это была специальная улыбка – для покорения сердец. Если бы Машенька улыбнулась такой улыбкой Лешке, он бы мгновенно отдал ей и ручку, и сердце, и все, что она попросит. Но на дурную Покрышкину эта улыбка произвела обратное впечатление.
293
АННА ГУРОВА
– Чего лыбишься? – мрачно спросила она. – Шапито приехало?
Машенька тут же погасила улыбку, а глаза у нее стали нехорошие.
– Ручки, говорю, запасной нет?
– Нету, – буркнула Покрышкина.
– А я вижу, что есть, – ядовито сказала Машенька, заглядывая в пенал Покрышкиной, лежащий перед ней на парте. Пенал был знатный, с электронным переводчиком, калькулятором и кучей всякого добра, в том числе и парок-тройкой авторучек.
Покрышкина молча закрыла пенал и снова распласталась на парте, готовясь спать дальше. Однако Маша так легко сдаваться не собиралась.
– Красивая барсеточка, – промурлыкала она, раскрывая пенал, и вытащила наружу электронный переводчик. – Ой, какая прелесть! Можно, я посмотрю?
– Положи на место.
Машенька бросила на Покрышкину испытующий взгляд, хихикнула, схватила переводчик и унесла добычу на свою парту.
– Я только посмотрю, как он работает! – прощебетала она через плечо. Покрышкина несколько секунд смотрела в спину Маши тяжелым взглядом. Потом приподнялась, схватила ее за русую косу и с силой рванула на себя. Машенька громко ахнула, взвизгнула, переводчик со стуком упал на парту. Все обернулись к ней, учительница удивленно замолчала. Покрышкина перегнулась через парту, забрала переводчик, спрятала его в пенал и уселась на место как ни в чем не бывало.
Потом, конечно, начался скандал. Машенькины вопли: «Сумасшедшая! Маньячка! Я же тебе сейчас глаза выцарапаю!», всеобщий шум и гам, тщетные попытки училки успокоить класс…
Покрышкина сидела молча и только самодовольно усмехалась. На ее лице было написано глубокое презрение к человечеству.
Глава 28
Частный случай победы добра над злом
Бесконечный урок мировой литературы, слава Богу, закончился. Ники нарочито неторопливо собрала рюкзачок и пошла в гардероб, чувствуя, как новые одноклассники провожают ее косыми взглядами. Окруженная группкой подружек, громко ярилась эта манерная стерва Машка, суля Ники всяческие беды. Все развивалось именно так, как предсказал Толик. Хоть он и не помог ей стать рок-звездой, но надо отдать ему должное – жизнь он знал. С самого первого мгновения в новой школе Ники поняла, что ей здесь будет тяжело. Но чтобы настолько…
Это была не жизнь, а один непрерывный бой. Каждую минуту Ники чувствовала себя словно во вражеском стане. Казалось, даже воздух в школе пропитан недоброжелательностью. Сначала, когда Ники откровенно игнорировали, было даже лучше. Подумать только – два дня с ней никто вообще не разговаривал! Завистливые, враждебные взгляды девчонок, насмешливые ухмылки парней, которым только дай повод поиздеваться… И вот сегодня прорвалось. Однокласснички показали себя во всей красе в лице ведьмы Машки.
«Она ведь нарочно ко мне прицепилась, – думала Ники, перебирая на вешалке в гардеробе чужие куртки в поисках собственной одежды, – чтобы устроить „проверку на вшивость". Я, как увидела ее фальшивую улыбочку, так сразу поняла – затевает гадость. Ну что ж – чего хотела, то и получила. Больше небось не полезет».
На самом деле, Ники была довольна своим поведением в конфликте с Машкой. Хотя сердце у Ники чуть не выпрыгнуло от страха, когда она схватила Машку за косу, а та заверещала, как припадочная, все прошло на высоте.
«Все путем, – подумала Ники, – вырабатываются нужные рефлексы. Самозащита на автомате. Я показала силу, как меня учил Толик. Теперь меня все будут уважать и бояться».
В гардеробе уже начали появляться ученики, но из ее класса еще никто не пришел. Впрочем, Ники еще далеко не всех знала в лицо, а по именам и того меньше. Она заторопилась, завязывая длинные шнурки «гриндерсов». После похода на Леннаучфильм ботинки приобрели черно-бурый оттенок, скукожились и потрескались, но уцелели. Остальную одежду, к сожалению, пришлось выкинуть. Ники сама не понимала, как она ухитрилась не получить там химических ожогов. Она ведь и стен касалась, и дверей, и на пол упала… Особенно жалко было куртку «мечта авиатора». Ники не была уверена, что Толик купит ей новую, такую же. Кожаный плащ вот покупать отказался наотрез, да еще и высмеял. После неудачного визита к Эрлину отцовский энтузиазм Толика вообще как-то скис. Видимо, замучила совесть. Пару раз он звонил узнать, как дела, один раз подвез из школы – и пропал. Ники казалось, что мама этим в глубине души очень довольна. Саму же Ники больше всего интересовало одно – купит ли ей Толик гитару «фендер стратокастер», которую она выбрала по каталогу. Гитара стоила дьявольски дорого – полторы тысячи долларов. «Если Толик расщедрится на гитару, – думала Ники, – я, пожалуй, освобожу его от всех остальных отцовских обязанностей – водить меня по кафе, развлекать, покупать барахло, устраивать карьеру…»
Закончив с ботинками, Ники протянула руку к старой куртке и вдруг заметила, что за ней наблюдают. У входа в гардероб стояли двое парней из ее нового класса. Ники узнала обоих и сразу напряглась. Один из них, с наглыми круглыми глазами, по имени Славик, в первый же день попытался отобрать у нее электронный переводчик и после этого даже не скрывал враждебности. Его белобрысый приятель, Алешка Завьялов, насмешничал у нее за спиной и к тому же непрерывно за ней шпионил. Вот и сейчас парни, делая вид, что разговаривают, искоса на нее посматривали. Ники невольно стало не по себе.
«Они ждут меня, – подумала она. – Готовься, Ники. Сейчас на тебя начнут наезжать».
– Вон она, куртку ищет, – вполголоса сказал Славка. – Маньячка. Машка говорит, чуть косу ей не оторвала. Директрисе на нее нажаловаться собирается.
Лешка раздраженно махнул рукой, занятый совсем другими мыслями.
– Может, не надо с ней сейчас разговаривать? – встревоженно взглянул на него приятель. – Не самый подходящий момент для объяснений. Кто ее знает, как она отреагирует? Может, в горло тебе вцепится? Это ж клиника…
– Не клиника, – буркнул Лешка. – Хуже.
Инцидент на последнем уроке его скорее развеселил, чем возмутил. Но только до того мгновения, пока он случайно не увидел выражение лица Покрышкиной. Раньше – в смысле, до знакомства с сянем – он бы на это и внимания не обратил. Но с недавних пор поневоле начал видеть некоторые вещи, которых почему-то не видели другие. Хотя далеко не всегда это было приятно. Некоторые вещи он предпочел бы не видеть. Покрышкина ему сначала почти понравилась. Но после сегодняшнего…
– Это не клиника, а презрение, – сказал он. – Люди для нее – пустое место. Ей наплевать, что о ней думают, и она ведет себя с окружающими, как хочет.
– Я же говорю – ненормальная.
– Нет, – возразил Лешка. – Некоторые люди живут по закону джунглей: кто сильнее, тот и прав. Вот Покрышкина и считает, что она круче всех нас. А значит, можно ни с кем не считаться.
– Ну да… – растерянно протянул Славка. – Так я не понял, чего ты от нее сейчас-то хочешь?
– Поучить ее. Объяснить, что у нас тут живут по другим законам.
Славка ухмыльнулся.
– А, седло ей поправить? Чтобы не считала себя самой главной?
– Вот именно, – мрачно сказал Лешка. – Поставить на место. В чисто терапевтических целях. Для ее же блага… и блага окружающих.
– Чего, прямо сейчас?
– А зачем тянуть?
Славка покосился на новенькую, встретился с ней взглядом и торопливо отвернулся. Ему было стыдно признаться самому себе, но он ее почему-то боялся. Это и раздражало, и злило, и вообще с этим позором надо было что-то делать.
– Ну, давай, – решительно сказал он, – пошли, промоем ей мозги.
Покрышкина, увидев, что парни направляются к ней, попятилась и забилась в угол между вешалкой и стеной. На лице у нее застыло неприятное высокомерное выражение.
– Эй, ты, как тебя там… Покрышкина! – с ходу налетел на нее Славка. – Ты че творишь, ваще? Совсем крыша стекла?
– Подожди, – отстранил его Лешка. – Дай я с ней сам поговорю.
Он шагнул вперед, придвинулся к Покрышкиной, нагнулся, поймал ее взгляд. Враждебный, затравленный.
– Значит так, Вероника, – заговорил он глухим голосом, чувствуя, как кровь приливает к его щекам, – я буду говорить, а ты слушай. Не знаю, откуда ты такая дурная взялась, но тут у нас свои правила. Нам тут отморозки не нужны. Если не нравится – отправляйся к себе обратно.
Покрышкина быстро оглянулась, как будто в поисках путей к отступлению. Не найдя таковых, наклонила голову и засопела, глядя на Лешку с откровенной ненавистью. Лешка, хотя и собирался выступить в роли бесстрастного справедливого судьи, почувствовал, что начинает злиться.
– Я это говорю для твоего же блага, – сделал он еще одну попытку достучаться до совести Покрышкиной. – Зачем ты с самого начала настраиваешь всех против себя? Тебе это что, удовольствие доставляет?
– Да она маньячка! – встрял Славка. – В дурку ее отправить!
– Замолкни! – рявкнул Лешка.
Покрышкина продолжала молчать. Лешка заметил, что на ее лбу выступили капельки пота. Все-таки ей не наплевать, удовлетворенно отметил он. Боится, змея!
На мгновение Лешке даже стало ее жалко, но он усилием воли преодолел эту слабость. «Никаких компромиссов со злом!» – вспомнил он слова сяня. Распознавать зло в любом обличье и бороться с ним до конца.
Лешка надвинулся на Покрышкину – она вжалась в стену, хотя, казалось, дальше вжиматься было уже некуда.
– Меня не интересует, что у тебя папаша бандит, – угрожающе сказал он. – Мне по барабану, рокерша ты или рэперша. Беспредела у нас тут не будет. Я сам за тобой буду следить, чтобы ты сидела тихо. Если еще увижу, что наезжаешь на кого-нибудь, я тебе устрою такое… Поняла?
– А я помогу, – поддакнул Славка. – Так напинаем, что быстро улетишь туда, откуда приперлась…
Лешка, решив, что на сегодня хватит, отодвинулся. Вдруг Покрышкина поглядела ему в лицо и улыбнулась. Если бы кто-то мог в этот момент заглянуть к ней в сознание, то увидел бы такую картину: в Лешкино горло вонзается черный обсидиановый коготь. Лешка этого увидеть не мог, но все равно побагровел от злости. Такой издевательской, наглой, вызывающей улыбкой ему не улыбался еще ни один человек. Если бы на него так посмотрел парень, ответ был бы однозначным. Так что Лешка и сам не заметил, как легонько, в чисто воспитательных целях, съездил девчонке по уху.
Покрышкина тихонько пискнула, ее голова мотнулась в сторону, и через мгновение накрашенные зеленым лаком ногти больно впились Лешке в запястье. Оттолкнув Покрышкину, Лешка отскочил назад. На руке остались царапины. Покрышкина забилась в угол, как паучиха, и замерла там, моргая глазищами. Славка нервно рассмеялся.
Это была не жизнь, а один непрерывный бой. Каждую минуту Ники чувствовала себя словно во вражеском стане. Казалось, даже воздух в школе пропитан недоброжелательностью. Сначала, когда Ники откровенно игнорировали, было даже лучше. Подумать только – два дня с ней никто вообще не разговаривал! Завистливые, враждебные взгляды девчонок, насмешливые ухмылки парней, которым только дай повод поиздеваться… И вот сегодня прорвалось. Однокласснички показали себя во всей красе в лице ведьмы Машки.
«Она ведь нарочно ко мне прицепилась, – думала Ники, перебирая на вешалке в гардеробе чужие куртки в поисках собственной одежды, – чтобы устроить „проверку на вшивость". Я, как увидела ее фальшивую улыбочку, так сразу поняла – затевает гадость. Ну что ж – чего хотела, то и получила. Больше небось не полезет».
На самом деле, Ники была довольна своим поведением в конфликте с Машкой. Хотя сердце у Ники чуть не выпрыгнуло от страха, когда она схватила Машку за косу, а та заверещала, как припадочная, все прошло на высоте.
«Все путем, – подумала Ники, – вырабатываются нужные рефлексы. Самозащита на автомате. Я показала силу, как меня учил Толик. Теперь меня все будут уважать и бояться».
В гардеробе уже начали появляться ученики, но из ее класса еще никто не пришел. Впрочем, Ники еще далеко не всех знала в лицо, а по именам и того меньше. Она заторопилась, завязывая длинные шнурки «гриндерсов». После похода на Леннаучфильм ботинки приобрели черно-бурый оттенок, скукожились и потрескались, но уцелели. Остальную одежду, к сожалению, пришлось выкинуть. Ники сама не понимала, как она ухитрилась не получить там химических ожогов. Она ведь и стен касалась, и дверей, и на пол упала… Особенно жалко было куртку «мечта авиатора». Ники не была уверена, что Толик купит ей новую, такую же. Кожаный плащ вот покупать отказался наотрез, да еще и высмеял. После неудачного визита к Эрлину отцовский энтузиазм Толика вообще как-то скис. Видимо, замучила совесть. Пару раз он звонил узнать, как дела, один раз подвез из школы – и пропал. Ники казалось, что мама этим в глубине души очень довольна. Саму же Ники больше всего интересовало одно – купит ли ей Толик гитару «фендер стратокастер», которую она выбрала по каталогу. Гитара стоила дьявольски дорого – полторы тысячи долларов. «Если Толик расщедрится на гитару, – думала Ники, – я, пожалуй, освобожу его от всех остальных отцовских обязанностей – водить меня по кафе, развлекать, покупать барахло, устраивать карьеру…»
Закончив с ботинками, Ники протянула руку к старой куртке и вдруг заметила, что за ней наблюдают. У входа в гардероб стояли двое парней из ее нового класса. Ники узнала обоих и сразу напряглась. Один из них, с наглыми круглыми глазами, по имени Славик, в первый же день попытался отобрать у нее электронный переводчик и после этого даже не скрывал враждебности. Его белобрысый приятель, Алешка Завьялов, насмешничал у нее за спиной и к тому же непрерывно за ней шпионил. Вот и сейчас парни, делая вид, что разговаривают, искоса на нее посматривали. Ники невольно стало не по себе.
«Они ждут меня, – подумала она. – Готовься, Ники. Сейчас на тебя начнут наезжать».
– Вон она, куртку ищет, – вполголоса сказал Славка. – Маньячка. Машка говорит, чуть косу ей не оторвала. Директрисе на нее нажаловаться собирается.
Лешка раздраженно махнул рукой, занятый совсем другими мыслями.
– Может, не надо с ней сейчас разговаривать? – встревоженно взглянул на него приятель. – Не самый подходящий момент для объяснений. Кто ее знает, как она отреагирует? Может, в горло тебе вцепится? Это ж клиника…
– Не клиника, – буркнул Лешка. – Хуже.
Инцидент на последнем уроке его скорее развеселил, чем возмутил. Но только до того мгновения, пока он случайно не увидел выражение лица Покрышкиной. Раньше – в смысле, до знакомства с сянем – он бы на это и внимания не обратил. Но с недавних пор поневоле начал видеть некоторые вещи, которых почему-то не видели другие. Хотя далеко не всегда это было приятно. Некоторые вещи он предпочел бы не видеть. Покрышкина ему сначала почти понравилась. Но после сегодняшнего…
– Это не клиника, а презрение, – сказал он. – Люди для нее – пустое место. Ей наплевать, что о ней думают, и она ведет себя с окружающими, как хочет.
– Я же говорю – ненормальная.
– Нет, – возразил Лешка. – Некоторые люди живут по закону джунглей: кто сильнее, тот и прав. Вот Покрышкина и считает, что она круче всех нас. А значит, можно ни с кем не считаться.
– Ну да… – растерянно протянул Славка. – Так я не понял, чего ты от нее сейчас-то хочешь?
– Поучить ее. Объяснить, что у нас тут живут по другим законам.
Славка ухмыльнулся.
– А, седло ей поправить? Чтобы не считала себя самой главной?
– Вот именно, – мрачно сказал Лешка. – Поставить на место. В чисто терапевтических целях. Для ее же блага… и блага окружающих.
– Чего, прямо сейчас?
– А зачем тянуть?
Славка покосился на новенькую, встретился с ней взглядом и торопливо отвернулся. Ему было стыдно признаться самому себе, но он ее почему-то боялся. Это и раздражало, и злило, и вообще с этим позором надо было что-то делать.
– Ну, давай, – решительно сказал он, – пошли, промоем ей мозги.
Покрышкина, увидев, что парни направляются к ней, попятилась и забилась в угол между вешалкой и стеной. На лице у нее застыло неприятное высокомерное выражение.
– Эй, ты, как тебя там… Покрышкина! – с ходу налетел на нее Славка. – Ты че творишь, ваще? Совсем крыша стекла?
– Подожди, – отстранил его Лешка. – Дай я с ней сам поговорю.
Он шагнул вперед, придвинулся к Покрышкиной, нагнулся, поймал ее взгляд. Враждебный, затравленный.
– Значит так, Вероника, – заговорил он глухим голосом, чувствуя, как кровь приливает к его щекам, – я буду говорить, а ты слушай. Не знаю, откуда ты такая дурная взялась, но тут у нас свои правила. Нам тут отморозки не нужны. Если не нравится – отправляйся к себе обратно.
Покрышкина быстро оглянулась, как будто в поисках путей к отступлению. Не найдя таковых, наклонила голову и засопела, глядя на Лешку с откровенной ненавистью. Лешка, хотя и собирался выступить в роли бесстрастного справедливого судьи, почувствовал, что начинает злиться.
– Я это говорю для твоего же блага, – сделал он еще одну попытку достучаться до совести Покрышкиной. – Зачем ты с самого начала настраиваешь всех против себя? Тебе это что, удовольствие доставляет?
– Да она маньячка! – встрял Славка. – В дурку ее отправить!
– Замолкни! – рявкнул Лешка.
Покрышкина продолжала молчать. Лешка заметил, что на ее лбу выступили капельки пота. Все-таки ей не наплевать, удовлетворенно отметил он. Боится, змея!
На мгновение Лешке даже стало ее жалко, но он усилием воли преодолел эту слабость. «Никаких компромиссов со злом!» – вспомнил он слова сяня. Распознавать зло в любом обличье и бороться с ним до конца.
Лешка надвинулся на Покрышкину – она вжалась в стену, хотя, казалось, дальше вжиматься было уже некуда.
– Меня не интересует, что у тебя папаша бандит, – угрожающе сказал он. – Мне по барабану, рокерша ты или рэперша. Беспредела у нас тут не будет. Я сам за тобой буду следить, чтобы ты сидела тихо. Если еще увижу, что наезжаешь на кого-нибудь, я тебе устрою такое… Поняла?
– А я помогу, – поддакнул Славка. – Так напинаем, что быстро улетишь туда, откуда приперлась…
Лешка, решив, что на сегодня хватит, отодвинулся. Вдруг Покрышкина поглядела ему в лицо и улыбнулась. Если бы кто-то мог в этот момент заглянуть к ней в сознание, то увидел бы такую картину: в Лешкино горло вонзается черный обсидиановый коготь. Лешка этого увидеть не мог, но все равно побагровел от злости. Такой издевательской, наглой, вызывающей улыбкой ему не улыбался еще ни один человек. Если бы на него так посмотрел парень, ответ был бы однозначным. Так что Лешка и сам не заметил, как легонько, в чисто воспитательных целях, съездил девчонке по уху.
Покрышкина тихонько пискнула, ее голова мотнулась в сторону, и через мгновение накрашенные зеленым лаком ногти больно впились Лешке в запястье. Оттолкнув Покрышкину, Лешка отскочил назад. На руке остались царапины. Покрышкина забилась в угол, как паучиха, и замерла там, моргая глазищами. Славка нервно рассмеялся.