Он сделал несколько поворотов. Внезапно вдали замаячила государственная магистраль Пэлисейдз Интерстейт-паркуэй. Хеллер выскочил на ее широкий простор.
   Где-то в миле впереди он увидел лимузин и танк, но слишком поздно. Командир танка, должно быть, все время посматривал назад. Хеллера засекли!
   Танк круто свернул в сторону, дал пройти лимузину и покатил, прикрывая его собой.
   Хеллер поспешил сбавить скорость, но не хватило времени. Пулеметный огонь скосил деревья справа от такси!
   Башня танка разворачивалась.
   Хеллер резко затормозил.
   ЖАХ!
   Снаряд угодил в дорогу, не долетев до такси и со свистом пронесшись над машиной.
   Хеллер быстро свернул влево, в аллею парка.
   ЖАХ!
   Еще один ухнул прямо в то место, где только что на дороге находилась машина Хеллера.
   Там, где живописная автострада сближалась с береговыми откосами над рекой, был поворот. Туда и свернули танк с лимузином.
   Хеллер выровнял машину и поехал дальше. Он помнил, что на карте дорога через парк, начиная с этого места, имеет еще повороты, сближаясь и расходясь с береговыми утесами.
   Джеттеро глянул налево. Там величественно нес свои воды Гудзон. На протяжении следующих девяти миль его окаймляли песчаниковые кручи, вертикально обрывающиеся до самой воды с высоты от 540 до 200 футов, где река пробивалась сквозь гряду Кэтскилл. На противоположном берегу реки, на расстоянии мили находился Йонкерс, а к югу, в тринадцати милях отсюда, сияли небоскребы Манхэттена. Воздух сегодня казался почище: отсутствие машин и дыма из труб плюс, возможно, споры Охокихоки, циркулирующие теперь вокруг земного шара, уже определенным образом действовали на изгаженную атмосферу. Нет, денек выдался на славу, дышалось легко. Хеллер перекрестился: Роксентер намеревался, был просто обязан уничтожить такие достижения.
   Джеттеро снова насторожился: вдруг где-то возникнет Бац-Бац. Он надеялся, что его друг уехал далеко вперед и с танка его не увидят.
   Хеллер проехал еще пять миль. Парковое шоссе свернуло в сторону от высоких утесов, и теперь его обрамляли высокие величественные деревья.
   Джеттеро стало не по себе: ведь все это может погибнуть. Он прибавил газу, доведя скорость до восьмидесяти миль в час.
   Впереди, уже неподалеку, там, где широкое шоссе снова сворачивало на восток, к Гудзону, находился поворот. Хеллер свернул.
   Всего в четверти мили впереди он увидел танк и лимузин, шедшие со скоростью около сорока миль в час.
   Хеллер сближался с ними слишком уж быстро, слишком!
   ЖАХ!
   Заметив вспышку башенного орудия, он резко свернул налево. Мимо со свистом пронесся снаряд.
   По ветровому непробиваемому стеклу забарабанили пули из пулемета, мгновенно оставив на нем белые выбоины.
   Джеттеро круто свернул направо.
   ЖАХ!
   Слева от него просвистел снаряд.
   И вдруг он увидел мотоцикл. Он стоял, накренившись, в левой аллее!
   Неужели они догнали Бац-Баца?
   И тут Хеллеру стало ясно, при чем тут мотоцикл.
   До лимузина с танком оставалось всего несколько сотен ярдов. Они сворачивали туда, где шоссе приближалось к Гудзону почти вплотную.
   Такси затормозило, визжа колесами, развернулось на 360 градусов и пулей помчалось в обратном направлении.
   БА-БАААХ!
   В небо рванулось ярко-оранжевое пламя, окруженное черными клубами дыма. Это в воздух взметнулось сто ярдов шоссе!
   Танк взлетел высоко над рекой, словно камень из катапульты! И, достигнув зенита своей траектории, вдруг взорвался, как бомба. Боеприпасы с бензином вмиг превратили его в огненный шар.
   Взрывная волна ударила в такси, удирающее от нее, и шины автомобиля завизжали.
   Тогда-то Хеллер увидел и лимузин.
   Тот кувыркался высоко в воздухе.
   Напоследок, медленно перевернувшись вокруг продольной оси, лимузин погрузился в Гудзон, что поблескивал в сотнях футов внизу.

Глава 3

   На шоссе со стуком посыпался град обломков. В летнее небо взвился столб дыма, похожий на атомный гриб.
   Хеллер повел машину обратно, объезжая глыбы вывороченного из магистрали бетона. И вскоре подъехал к огромной рытвине, выбитой в береговом склоне.
   Там он выскочил из кабины и подбежал к краю обрыва. Мелкие куски обломков еще продолжали шлепаться в воду.
   Очевидно, уже начался океанский прилив, ибо потревоженные всплесками участки реки смещались чуть севернее, против обычного ее течения.
   Вглядываясь в воду с высоты трехсот футов, Хеллер пытался обнаружить хоть какие-то признаки лимузина Роксентера.
   Позади него послышался звук торопливо приближающихся шагов. Это был Бац-Бац Римбомбо.
   — Хорошо, что ты увидел мотоцикл, — проговорил он, запыхавшись. — Это единственное, что пришло мне в голову, когда я думал, как тебя предупредить, что дорога впереди заминирована.
   — Святые небеса! — возмутился Хеллер. — Я же не просил вас взрывать шоссе и обрушивать утес! От вас требовалось только взорвать танк.
   — Понимаешь, когда я открыл вещмешок, — оправдывался Бац-Бац, — эти твои заряды-крохотульки показались мне такими маленькими, что у меня появилось недоброе предчувствие. Я, правда, запихнул его куда поглубже. Сколько ни работал подрывником, ей-Богу, никогда не видал такого компактного динамита. Джет, уж прости меня ради Бога. Наверное, я перестарался!
   Хеллер не отважился объяснить ему, что он пользовался взрывчаткой с Волтара, по мощности в миллион раз превышающей земной динамит. Глазами он все искал лимузин.
   И вдруг увидел его!
   Автомобиль всплыл вверх колесами, держась на поверхности воды благодаря воздуху, герметически закупоренному в кондиционерных прокладках. Он, должно быть, побывал на самом дне реки, прежде чем всплыть. Из него выходили пузырьки воздуха.
   Да он же снова затонет!
   Джет принялся раздеваться.
   — Ты что! — крикнул Бац-Бац. — Нельзя тут нырять, здесь целых триста футов!
   Раздевшись до трусов, Хеллер стянул с плеча Бац-Баца вещмешок, выхватил оттуда короткую «фомку» с ременной петлей, затем снова полез туда и вытащил круглый цилиндр. Он был зеркально-гладким и ярко сверкал, на одном конце у него имелся градуированный диск, наподобие телефонного. Большим пальцем руки Хеллер задал ему вращение.
   — Такого больше не увидите! — крикнул он Бац-Бацу. Лимузин снова начал погружаться в воду.
   Хеллер разбежался, прыгнул с вершины утеса и, пролетев немного… вдруг завис.
   Он не падал!
   Разинув рот, Бац-Бац смотрел, как Джеттеро висит в воздухе, держась рукой за цилиндр. Он же не знал, что это антигравитационная спираль, и не мог определить, на что это там смотрит Хеллер.
   Большим пальцем другой руки Хеллер еще раз изменил положение диска и спланировал на сотню футов вниз. Затем снова ткнул пальцем в спираль и, действуя телом как крылом планера, спикировал в ту сторону, где на поверхность воды все еще поднимались пузырьки.
   Вот он скрылся в воде. Бр-р, холодно. Под водой Хеллер нажал на спираль, отключил ее и зажал в зубах, освободив руки.
   Потом поплыл в сторону цепочки поднимающихся вверх пузырьков. Всплыл на поверхность, сделал глубокий вдох, не выпуская из зубов цилиндра, и снова нырнул.
   Лимузин тонул очень медленно, но футов на двадцать уже погрузился.
   Хеллер осмотрел металлический корпус и заглянул внутрь. Но сквозь мутную голубизну воды смог различить в машине лишь какие-то пятна. Тогда он нащупал край дверцы и вставил в зазор «фомку». Дверца не поддавалась — мешало давление воды. Окошко разбить Хеллер не мог: стекло было пуленепробиваемым.
   Лимузин продолжал медленно погружаться. Если из него выпустить воздух, он камнем пойдет на дно и сегодня уже ни за что не удастся извлечь из кабины тот тяжелый стальной ящик. Потребуются водолазы и краны, операция слишком затянется и привлечет внимание зевак.
   Автомобиль все еще погружался вверх колесами — плавучесть ему, наверное, придавали шины и частично опустевший бензобак.
   Хеллер добрался до одной из задних рессор, вставил в нее антигравитационную катушку и с помощью «фомки» туго заклинил ее внутри. Потом прокрутил диск на полный оборот.
   Лимузин перестал тонуть и задней частью пошел вверх.
   В легких у Хеллера кончился воздух. Энергично работая руками и ногами, он поднялся на поверхность и сделал глубокий вдох.
   Из воды медленно показалась задняя часть лимузина. Она поднялась на пять футов над поверхностью да так и висела на катушке, уже достигшей предела своих возможностей.
   Хеллер приблизился к задней дверце, край которой оказался над водой, сунул в щель «фомку» и изо всех сил налег на нее. Раздался щелчок — это сломался дверной замок, — и дверца открылась.
   В машину сразу же хлынула вода, и она снова стала тонуть.
   Хеллер полез в салон. Путь ему преградило тело водителя. Оттолкнув его, Хеллер увидел ящик, обладавший некоторой плавучестью. Он ухватил его за ручку и, пятясь словно рак, выбрался из лимузина.
   И тут его взгляд уперся в остекленевшие глаза Роксентера. Видимо, тело следовало за ним, приводимое в движение потоком воды.
   Первым побуждением Хеллера было затолкнуть его назад в машину, но он этого не сделал. А, наоборот, взяв за воротник, вытащил тело из салона.
   Теперь на две его руки приходилось два предмета: труп и ящик. А нужно еще вытащить из рессоры катушку! Если этого не сделать, будет нарушен Кодекс, ибо, возможно, когда-нибудь машину вытащат из воды.
   Хеллер ухитрился ухватить одной рукой ручку ящика и воротник Роксентера, и машина снова поднялась на поверхность воды. Повернув пальцем диск, Хеллер побыстрее выковырнул катушку из рессоры, ибо машина опять резко пошла ко дну.
   До берега штата Джерси, казалось, было не так-то близко.
   Просунув руку под пиджак на спине Роксентера, Хеллер крепко ухватил этой же рукой ящик.
   И, загребая свободной рукой, поплыл к утесам. У их подножия Джеттеро увидел мечущегося Бац-Баца, который дождаться не мог, когда же наконец он сможет помочь приятелю выбраться из воды.
   Гребя одной рукой, Хеллер бросил взгляд на безлюдный ландшафт. В эти дни, когда невозможно было достать бензин, им двоим принадлежал весь мир. Американцы со своей культурой, вертящейся вокруг автомобилей, могли теперь делать лишь одно — оставаться дома. За исключением нескольких птиц — никаких свидетелей.

Глава 4

   Два часа спустя Хеллер остановил такси перед парадной дверью дома в поместье Покантикл. Бац-Бац слез с мотоцикла и открыл заднюю дверцу. Хеллер поднял тело Роксентера с. пола, вытащил его из машины и понес по лестнице.
   Генерал-майор национальной гвардии встретил его изумленным взглядом и застыл на месте, парализованный ужасом при виде безвольно свисающих рук и болтающейся головы покойника.
   Бац-Бац следовал за Хеллером, неся тяжелый ящик. Он с презрением взглянул на генерала и проговорил:
   — Не армия, а черт знает что! Вот полюбуйтесь, к чему привела ваша нерасторопность! Мейсабонговские лазутчики взорвали дорогу и танк. Из-за вас Роксентер поплатился жизнью!
   Генерал воззрился на тело, затем на ветровое стекло в пулевых отметинах:
   — Мы выступаем против них немедленно!
   — Да все они уже покойники, — осадил его Бац-Бац. — Разнесены на мелкие кусочки. Разве не вы отвечали за безопасность Роксентера?
   Генерал весь как-то обмяк и обреченно произнес:
   — Теперь меня предадут военно-полевому суду. Хеллер покачал головой:
   — Мы не хотим портить вам карьеру. И никому ничего не скажем, — если, конечно, и вы будете помалкивать.
   — Благослови вас Бог, лейтенант! — обрадовался генерал. — Только скажите, что я могу для вас сделать.
   — Вы можете приказать доставить тех двух, что у вас под стражей, назад в контору. Мы с ними еще не закончили.
   Генерал рысью умчался в дом.
   Хеллер втащил тело в кабинет и свалил его на кушетку.
   Бац-Бац закинул тяжелый ящик на стол. Хеллер подошел и приложил к нему ухо, подбирая комбинацию. Наконец раздался щелчок, и крышка открылась.
   Как гласила этикетка, ящик-сейф не боялся ни воды, ни огня, и это оказалось чистой правдой. Все бумаги внутри были совершенно сухими. Хеллер быстро их перебрал, желая убедиться, что все на месте.
   Со стороны двери раздался сухой скрипучий голос:
   — Мне кажется, что я вам понадоблюсь. Я адвокат без клиента.
   Гробе! Его голова была забинтована, но лицо, похожее на черносливину, имело очень торжественный вид. Хеллер смерил его удивленным взглядом и воскликнул:
   — Так вы, значит, не умерли! И даже были в сознании, когда он вас уволил!
   — Ну разумеется, я был в сознании. Но вы же не думали, что я снова намерен пойти против вас, ведь так? Того, кто остался в живых, несмотря на Джея Уолтера Мэдисона, убить нельзя!
   — Так это вы натравили его на меня! — воскликнул Хеллер.
   — Хуже, — ответил Гробе. — Я именно тот, кто передал приказ Роксентера убить вас, когда вы только родились.
   — Вы преступник! — молвил Хеллер.
   — Ну, скажем так, Младший: я юрист с Уолл-стрит. Клиент мертв — да здравствуют наследники!
   — Вы не держите слова! — наступал Хеллер.
   — Юрист с Уолл-стрит держит слово только перед своим клиентом, Младший. Профессия такая — адвокат. Но вам я нужен. Вам нужна моя фирма. Всякие хитросплетения — это наше дело. Я, например, могу «пощекотать» Фаустино.
   — Теперь он, наверное, проходит через девятый круг ада — его убрали, — сказал Хеллер.
   — А, — протянул Гробе, — тогда кто же у них capo di tutti capi?
   — Малышка Корлеоне.
   — Ну, тогда Барбену с его фармацевтикой крепко не поздоровится. Миссис Корлеоне смертельно ненавидит наркотики. Но мы можем преобразовать эту фирму во что-нибудь легитимное. Да здравствует Малышка Корлеоне! Ну как, Младший, что скажете насчет такого клиента?
   — Да я бы скорее раскроил вам башку! — возмутился Хеллер.
   Гробе потрогал руками череп и смиренно сказал:
   — Вы это уже сделали.
   И они оба расхохотались, Гробе — со своим обычным "хе-хе-хе!".
   И тут в комнату вошли Изя с Двойняшкой.
   — Ой, что это? — Изя не мог поверить своим глазам.
   — Гробсу известно обо всех подводных камнях юриспруденции, — сказал Хеллер. — Думаю, мы нанимаем фирму "Киннул Лизинг".
   — Стойте, стойте! — заволновался Гробе. — У меня есть дополнительное условие.
   Хеллер взглянул на него с подозрением.
   — У Роксентера осталась куча незаконченных дел, — сказал адвокат. — В двух из них я бы хотел получить свободу действий: одно касается мисс Агнес, всем известной как доктор Надирайл, психиатр. Другое касается мисс "Вселенная".
   Хеллер пожал плечами и согласился:
   — По мне, так пожалуйста.
   — Даже если я поведу их в зоопарк в Бронксе, чтобы посмотреть террариум со змеями? — спросил Гробе.
   — Зоопарки, — вмешался Двойняшка, — прекрасный источник знаний. Мне кажется, это здорово.
   — Ну вот и хорошо, — обрадовался Гробе. — Белые мышки сейчас так дорого стоят! Значит, на том и порешили. Вы меня нанимаете.
   Гробе подошел к открытому ящику и под зорким взглядом Хеллера извлек оттуда кипу бумаг.
   — Почему вы так покорно подписали эти документы? — спросил он Хеллера.
   — Мистер Джет, — пояснил вертящийся рядом Эпштейн, — что ни говори, — владелец всех компаний. Просто я никогда ни на чем не ставил его имя из-за вас.
   Гробе выбросил два документа в мусорную корзину.
   — Если вы сами хотели, чтобы всем владел ваш брат, тогда другое дело. Но это просто внесло бы путаницу в доверенную копию завещания. Ну хватит об этом. — Он взял документ о передаче сорока девяти процентов нефтяных акций Роксентеру и выбросил его в мусорную корзину. — Это только увеличило бы налог на наследство. Почему бы вам не отправить эту бумагу назад, когда она вернется к вам? — Адвокат выбрал документ, который оставлял за Роксентером сорок девять процентов из ста восьмидесяти миллиардов, заработанных на продажах, и тоже бросил в корзину. — Лишний довесок к налогу на наследство — то, чего мы должны избегать. А что касается всех этих денег, разрушающих американскую банковскую систему, то теперь вы владеете всеми банками и всеми деньгами, поэтому и нет тут никакого разрушения экономики. Теперь о передаче патентов: о них тоже забудьте. Просто продолжайте ими владеть и избегайте суда по утверждению завещаний. Капитал компании теперь ваш, так что никаких проблем. Здесь важно завещание. А оно неправильное.
   Все уставились на него.
   Гробе глянул в сторону двери и продолжил:
   — Завещания редко заверяются нотариально. Они должны быть засвидетельствованы, а этому завещанию не хватает двух свидетельских подписей. Я вижу вон там двух рядовых, которые вошли как раз в тот момент, когда Роксентер закончил его подписывать. Я правду говорю, ребята?
   Двое солдат, которые привели Эпштейна и Двойняшку, кивнули, подтверждая его слова, и подошли поближе. Гробе протянул им ручку:
   — Тогда поставьте-ка, ребята, свои подписи под этим документом, это все законно.
   Двое рядовых подписались.
   — Итак, все законно, — повторил Гробе. — И на этом конец.
   — Нет, еще не конец! — возразил Хеллер. — Остается вопрос о войне!
   — О, если вы хотите вдаваться в мелкие детали, пожалуйста. — Гробе сделал офицеру знак удалиться. Когда тот вышел из комнаты, адвокат направился к красному телефону на столе и, сняв трубку, связался с президентом Соединенных Штатов. — Господин президент? Это Гробе из "Киннул Лизинг"… Нет, сегодня вечером вам нет нужды мотаться в Филадельфию на Швиллербергскую конференцию. Я распоряжусь, чтобы ее отменили… Ну да, господин президент, небольшие изменения в планах. Отмените, пожалуйста, срочную мобилизацию… Да, а также передайте Конгрессу, что не нужно объявлять войну. У нас в руках уже вся нефть Мейсабонго, и через несколько дней, как я понимаю, нефтеочистительные заводы снова заработают… Что ж, возможно, экономика Мейсабонго расстроена, господин президент. Убедите Конгресс проголосовать за иностранную помощь им в несколько миллиардов… Постараетесь? Отлично, господин президент… О, сожалею, сэр, но я не могу передать ваши лучшие пожелания Делберту Джону Роксентеру-старшему… Да, сэр, с ним кое-что случилось. Он свалился в плавательный бассейн и утонул… О да, сэр, мы обо всем позаботились. Двое его сыновей уже здесь, они совершеннолетние, и Роксентер оставил им все по завещанию. Дело обычное… Да, я сразу же стану выполнять их распоряжения, сэр… Да, я передам им ваши наилучшие пожелания… Нет, они не забудут внести свой вклад в вашу избирательную кампанию… Что ж, прекрасно, господин президент… Спасибо, сэр. Вы не против, если я сейчас положу трубку? Мне нужно позвонить в Государственную налоговую службу и попросить их воздержаться в данном случае от взимания налогов на наследство… Ну, уверен, что так оно и будет, сэр. До свидания.
   Гробе позвонил в налоговую службу, а затем в Филадельфию, чтобы отменить конференцию.
   Хеллер по другому телефону разыскал мисс Симмонс, сказал ей, что она замечательно поступила, и попросил отменить демонстрации во всем мире против ядерной угрозы, так как нефтяные компании твердо пообещали обезопасить электростанции.
   "Значит, мы победили! — вскричала она. — О, Уистер, я вам буду вечно благодарна. Какую радость вы доставили мне и всему миру!"
   Эпштейн по другому телефону разыскивал по домам президентов банков и брокеров, желая убедиться, что будут осуществлены обе группы сделок с предварительной премией.
   Гробе потыкал кнопки звонков, вызывающих домашнюю прислугу, которая с момента прибытия национальной гвардии пряталась по разным углам.
   Вошел напуганный дворецкий. Гробе указал на тело, лежащее на кушетке, и сказал:
   — Отправьте это тело в местный морг. Попросите их выдать свидетельство о смерти и привести покойника в порядок. Это будут просто семейные похороны. Во всяком случае, оплакивать его никто не собирается. — Он повернулся к Хеллеру: — Во всем мире у него не было ни одного друга. Даже я не был таковым. У него были только деньги.
   Хеллер взглянул на труп. Покойник незряче, как рыба, смотрел в потолок. Делберт Джон Роксентер-старший, человек, погубивший сотни миллионов жизней и едва не погубивший планету, лежал без всяких признаков жизни. Нет, оплакивать его не станет никто.

Глава 5

   Если он также навредил Роксентеру, — проговорил Ломбар Хисст, — я разорву Вселенную на куски, но найду и убью его!
   Жезл королевского офицера, который он держал в руках и разглядывал, сам по себе не являлся оружием. Это был церемониальный жезл, подарок от семьи и товарищей, когда выпускник Академии возносился, приобретая завидный и почетный статус офицера Флота. Он был согнут, как если бы им воспользовались для нанесения удара. Его нашли в спальне императора той роковой ночью. На нем, выгравированное на струящемся волтарианском языке, значилось имя: Джеттеро Хеллер.
   Ломбар сидел в передней императора. Он с отвращением разыгрывал свою шараду. В Дворцовом городе восстановили власть и порядок, и внешне все выглядело достаточно хорошо. Но спальня за стенкой пустовала, и Ломбару приходилось притворяться, чтобы другие поверили, будто его величество все еще находится там.
   Перед ним стояла проблема: он не мог, как планировал, объявить, что монарх умер и не оставил наследника престола. Это открыло бы двери Ломбару Хиссту для захвата короны — проще говоря, для дворцового переворота. Такого — чтобы простолюдин взошел на трон — на Волтаре прежде никогда не случалось, но на Земле бывало много раз и послужило Ломбару образцом.
   Сейчас он не мог объявить об этом по двум простым причинам. Первая заключалась в том, что у него не было тела, которое он мог бы представить медикам, а вторая — в том, что он не располагал знаками власти: короной, монаршей цепью и королевской печатью.
   Уже более недели он боролся с этой проблемой, артачась в своих амбициях. Хисст даже подумывал, не добыть ли где-нибудь какое-нибудь тело для предъявления его публике, но он не мог этого сделать, так как, согласно волтарианскому закону, монарх не считался умершим до тех пор, пока сотня врачей и сотня лордов не осмотрят тело со всей придирчивостью и не установят несомненный факт смерти. Хиссту, в силу его параноидального характера, никак не улыбалась возможность подкупа двухсот человек, с тем чтобы никто из них не смог шантажировать его, пока он был жив.
   Шеф Аппарата подумывал и о подделке регалий, но не не знал состава сплавов короны. Этот священный предмет был настолько древним, что о нем не сохранилось никаких исторических записей. Не имелось даже его чертежа. На цепи красовались хорошо известные жемчужины, и невозможно было приобрести подделки, не насторожив любого ювелира в королевстве. Печать была украшена редчайшим алмазом весом в десять фунтов, а способы гравировки на нем давно уже забылись. При мысли о том, что он будет штамповать бумаги и вдруг кто-то скажет: "Это не государственная печать!" — у Хисста кровь застывала в жилах, ибо за доказательством подлога следовало право любого благородного собрания убить его на месте.
   Единственное, что оставалось, — это найти Хеллера, а значит, и императора. Но тут тоже возникали трудности. Когда все это произошло восемь дней назад, Хисст выдал общий ордер на арест. Даже внутренняя полиция усомнилась в нем. «Синебутылочники» передали сообщение на воздушные трассы, но сразу же сказали: "Общий ордер на арест королевского офицера? Что-то странно. Что же он сделал?" Ломбар не мог представить никакого доказательства, что именно Хеллер подстрелил его и что Хеллер вообще находился в Конфедерации. Армейцы говорили: "Он офицер Королевского Флота, нас это не касается. Обращайтесь к флотским". Флотские, по донесениям шпионов Ломбара, просто говорили друг другу: вот, мол, еще одно доказательство, что «алкаши» есть «алкаши» и что начальник Аппарата, должно быть, совсем сошел с ума, если выдает общий ордер на арест офицера.
   Кроме того, ордер на арест королевского офицера не имел печати его величества, и, перед тем как произвести задержание, флотским властям потребовалось бы увидеть копию оригинала с печатью императора, а где ее было взять? И флотские говорили: нет, ни с одного космического корабля оборонной сети не поступало никакого сообщения и никакой буксир не приземлялся на какой-либо флотской базе. Ломбар знал, что Флот занимается укрывательством: они же там все были против него.
   Итак, в течение восьми дней — за каждым из которых следовала бессонная ночь — Ломбар Хисст мучительно обдумывал сложившуюся ужасную ситуацию. А теперь на него обрушился еще и другой удар.
   За два дня перед похищением императора грузовое судно «Бликсо» прибыло с Блито-ПЗ, разгрузилось и улетело снова возвращаясь на земную базу. Это был тот самый груз, опись которого составлял Ломбар Хисст на Волтаре, когда атаковал буксир.
   В тот вечер, расстроенный своим поражением, он не закончил эту инвентаризацию. «Бликсо» благополучно прибыл в Замок Мрака. Но всего лишь три часа назад Ломбар получил крепкую встряску. Ящики с ярлыками "Амфетамины. Фармацевтическая компания "Барбен, ИГ" значились в накладных — но их не было в наличии!
   Собственно, такие вещи случались и раньше, с тех пор как капитан Больц провозил контрабандой свои грузы, — на это Ломбар смотрел сквозь пальцы, поскольку это просто означало дальнейшую деградацию презренного отребья посредством губительного для здоровья поддельного виски. Такие ошибки являлись причиной того, почему Ломбар Хисст всегда лично проверял груз. Но именно тогда, когда на него сразу навалились разные бедствия, Хисст предпочел отнестись к этому так, будто это означает удар по нему еще с одной стороны.