Хантер Мэдлин. Неисправимый грешник

   – Ты хочешь сказать, что моя жена не подчинилась мне и шантажом заставила Уильямса сотрудничать с ней?
   – Он очень растерян и не знает, как себя вести, когда его верность делится таким образом надвое. И ни один слу­га не сможет найти здесь выход. Поскольку он не знает, как ему быть, он попытался ублажить обоих, – продолжил Хорнби, аккуратно складывая при этом полотенца. – Она выходит одна. Однако Уильямс посылает кого-нибудь вслед за ней.
   Щетка для волос замерла над головой в руке Данте.
   – Дворецкий устроил слежку за моей женой?
   – Чтобы убедиться, что ей ничто не угрожает, и дать ответ, если вы спросите, куда она ушла. А также знать, где она, чтобы эпизод, который произошел прошлой весной, больше не повторился.
   Данте отложил щетку и вперил взгляд в такое наивное, такое невинное лицо Хорнби.
   – Какой эпизод?
   – Поскольку вы требуете ответа… прошлой весной она исчезала и не появлялась дотемна. Так продолжалось два дня. Уильяме очень обеспокоился и на третий день пошел вслед за ней. И выяснилось, что она… посещала бордель.
 
   – Это чушь, и я сам уволю Уильямса за распростране­ние нелепых слухов! Флер Монли не ходит в мужские бор­дели! Я вообще сомневаюсь, что она знает об их существо­вании.
   – Не в мужской! Упаси Бог, нет! А в бордель с женщинами. А вскоре она передала солидную сумму в благотво­рительный фонд для спасения заблудших голубок. Она ча­сто проводит расследования, чтобы убедиться, что благо­творительность изменяет жизнь к лучшему.
   Данте представил, как Флер наносит визит в бордель, чтобы убедиться, что женщины хотят спастись. За такую ин­формацию придется дорого заплатить, если Фартингстоун о ней узнает.
   Хорнби поднял сюртук, и Данте сунул в рукава руки.
   – Именно такое расследование привело ее к аресту прошлой зимой, и поэтому Уильяме сразу понял, почему она оказалась в борделе.
   Это откровение поразило Данте. Он застегнул пугови­цы жилета и вздохнул. День начинался явно неудачно.
   – Когда это было?
   – В феврале. Год назад. Вы, конечно, помните. Тогда случилась эта беда. Она оказалась там, познакомилась с ус­ловиями жизни нескольких вдов и их детей. И ее забрала полиция. К счастью, это не стало достоянием гласности, однако…
   Однако некоторые люди об этом знали, в том числе все, кто жил в этом доме.
   Кроме него.
   Слуги не говорили об этом, даже когда их допрашивал Сент-Джон.
   Данте поправил галстук.
   – Нет сомнений, что тебе известны обвинения, которые выдвигает против нее отчим. Уверен, что ты понима­ешь, насколько важно, чтобы никто из слуг никому не рас­сказывал об этом эпизоде, чтобы не было превратного по­нимания.
   – Разумеется, сэр. Вероятно, это хорошо, что теперь знаете вы, поскольку нам это давно известно.
   Данте вышел из своей комнаты и вошел в спальню Флер через дверь в коридоре. Он услышал, как в раздевалке что-то напевает горничная, готовясь к ритуалу одевания по слу­чаю предстоящего бала.
   Данте редко видел Флер после той ночи в саду. Он не мог понять, избегала ли она его из-за того, что считала себя оскорбленной, или же ее напугала ее собственная реакция.
   Он нащупал коробочку в кармане. Он хотел было вру­чить подарок лично, но сейчас этот жест выглядел бессмыс­ленным.
   Он мог разбудить в ней страсть, но она в самом деле не хотела интимных отношений с ним. Она не видела в нем мужа и считала себя вправе игнорировать его самые благо­разумные советы.
   Он вынул коробочку из кармана, положил ее на подуш­ку и ушел.
   Нужно было отыскать Уильямса. Данте нашел дворец­кого в буфетной, он был занят тем, что пересчитывал та­релки. Увидев на пороге хозяина, он уронил две ложки.
   – Вы бы послали за мной, сэр…
   – Мне сказали, что ты следил за моей женой, когда она выходила одна на прогулки.
   – Вы сказали… потом она сказала… понимаете, я не знал, что мне делать.
   – Куда она ходила?
   – Чаще всего она ходила гулять в парк. Кристофер – это лакей, которого я посылал, она его не видела – уверен, что ей никто не мешал гулять.
   – Ты сказал «чаще всего». А еще куда она ходила?
   – Она наносила визиты в дом на Пиккадилли, заходи­ла к леди Марденфорд здесь, в Мейфэре..
   Еще она посеща­ла церковь Святого Мартина. Это немного не по пути, но, может быть, она любит дальние прогулки. Именно сегодня она туда и пошла.
   – Она вернулась?
 
   – Когда Кристофер видит, что она идет в церковь, он возвращается домой. Там трудно спрятаться, да и к тому же мы считаем, что в церкви она в безопасности.
   – Вели приготовить карету, Уильямс. И впредь не надо за ней следить. Это недостойный прием.

Глава 15

   – Позвольте мне снова вам объяснить положение вещей, – сказал мистер Сиддел. – Найти последнего инвес­тора – труднейшая задача, потому что наиболее подходя­щие люди уже задействованы. Необходимо терпение, ма­дам.
   – А я говорю, что знаю людей, которые могли бы подойти.
   – Это не то предложение, которыми леди делятся в гос­тиной. Надеюсь, вы этого не делаете.
   – Разумеется, нет. Я не настолько глупа, мистер Сид­дел.
   Хотя они старались говорить приглушенными голоса­ми, их спор все более накалялся. Только один прихожанин вошел в церковь с момента появления Флер. Священник возле алтаря готовился начать службу.
   – Должен сказать, что ваше поведение после возвращения из Франции меня беспокоит, – сказал мистер Сиддел. – Вы часто пишете письма, в которых настаиваете на встрече, требуете назвать имена инвесторов. И я начинаю сожалеть о своем участии в этом деле.
   Флер стиснула зубы, чтобы сдержаться и не показаться слишком уж скандальной.
   – А меня тревожат ваши задержки с ответом на мои письма и ваше стремление уклониться от прямого ответа, сэр.
   – Вы подвергаете сомнению мою честность? Посколь­ку у вас нет оснований для этого, я вынужден задуматься о разумности ваших действий в других областях.
   – Вы используете язык сплетен, которые распускает мой отчим, мистер Сиддел. Вы хотите отделаться от меня?
   – Я лишь высказываю свое наблюдение. Мне нет ни­ какого смысла тянуть с этим делом. Я ничего не получу вплоть до его завершения. Это все проделки Дюклерка? Вы ему во всем признались, и он давит на вас, чтобы вы, в свою очередь, нажимали на меня?
   Красноречивое «тсс», долетевшее издали, заставило Флер обратить внимание на алтарь. Их голоса сделались слишком громкими и стали причиной выговора со сторо­ны священника.
   – Мистер Сиддел, мой муж не имеет понятия об этом деле. Если мои упреки сделались слишком резкими, то это объясняется лишь тем, что я боюсь потерпеть неуда­чу. Я была бы вам благодарна, если бы вы подробнее меня информировали о ходе дела. Например, у вас есть на примете человек, который мог бы стать последним инвесто­ром?
   – Конечно, есть. Я уверен, что он готов, чтобы я при­гласил сегодня других и представил их друг другу. Я уже до­говорился об этом, но ваше настойчивое желание увидеть­ся со мной заставило меня перенести встречу на более позд­нее время. – Он как бы давал понять, что инвесторы будут сердиты и в этом ее вина.
   Флер поднялась и шагнула в проход между скамьями.
   – В таком случае я не стану вас задерживать. Надеюсь, вы сообщите мне о результатах вашей беседы?
   Мистер Сиддел поднялся со скамьи.
   – Я непременно сообщу вам о прогрессе, когда он будет. Если я вас не устраиваю, вы вольны нанять другого со­ветника. В этом вы свободны.
   Разумеется, она была в этом не вольна. Начинать все сначала глупо, если цель так близка. Она снова опустилась на скамью.
   Мистер Сиддел это знал и мог продолжать так, как он считал нужным. И она ничего не могла с этим поделать. Или, во всяком случае, так считала.
 
   Она слышала стук его каблуков об пол, пока он шел к парадной двери. Она дождалась, когда дверь за ним закры­лась, затем отсчитала еще две минуты.
   После этого поднялась и последовала за ним.
   Данте посмотрел из закрытого ландо на фасад церкви Святого Мартина.
   Если Флер любила гулять одна, то это место было не хуже, чем другие, и даже лучше. По крайней мере она боль­ше не посещает бордели.
   Он понимал, что реагирует на ее привычки более им­пульсивно, чем они того заслуживают, однако от этого его раздражение не становилось меньше. Он просил Флер об этой перемене лишь ради ее собственной безопасности и репутации. Дело вовсе не в том, что она отказывалась по­виноваться.
   Если он снова заговорит об этом, она скорее всего на­помнит ему, что они женаты не по-настоящему, как это уже было, когда он посоветовал ей отложить строительство школы.
   Вероятно, она и в этом отношении его не послушалась.
   Он протянул руку к дверце ландо, собираясь выйти и найти Флер, когда из церкви вышел мужчина, спустился по ступенькам и направился в сторону Стрэнда.
   Это был Хью Сиддел.
   Данте стиснул челюсти. Ему внезапно вспомнилось смя­тение Флер по поводу того, что Сиддел был одним из тех мужчин, которые видели ее в постели в коттедже, а также гнев Сиддела, когда он это обнаружил.
   Данте овладела ярость. Из всех мужчин, с которыми она могла его обманывать, это был наихудший вариант.
   Меньшим из зол могло быть то, что Сиддел был причастен к продаже земли и, вероятно, пытался обмануть ее, чего так опасался Хэмптон. Но и это не могло утешить Данте.
   Другие, еще более худшие, версии едва не заставили его потянуться к пистолету, который был спрятан в стенке эки­пажа.
   Он заставил себя проявить рассудительность. Не было доказательств того, что они находились в дружбе, тем бо­лее в любовной связи. Флер, должно быть, уже давно ушла из церкви.
   Но фортуна словно вознамерилась поддразнить его. Дверь церкви снова открылась, и появилась Флер, одетая в простой плащ с капюшоном. Именно такую одежду носят женщины, когда не хотят, чтобы их узнали.
   Она задержалась у одной из колонн портика и осторож­но огляделась вокруг. Затем направилась в сторону улицы. Идя близко к зданиям и держась в густой утренней тени, она шла в том же направлении, что и Хью Сиддел.
   Ступала она осторожно, и это еще больше разбудило лю­бопытство Данте.
   Он выпрыгнул из экипажа, сел рядом с Люком и взял вожжи.
   – У меня сегодня появилось желание самому управлять лошадьми, Люк.
   – Как хотите. – Люк скрестил руки на груди и обижен­но надулся.
   С высоты кучерского сиденья Данте мог видеть идущую Флер и на некотором расстоянии впереди от нее Хью Сиддела, который свернул в восточном направлении, в сторо­ну Стрэнда. По какой-то неизвестной причине Флер пре­следовала этого мужчину.
   Данте припомнилась его давняя любовная история. Ког­да первая страсть притупилась, его любовница почувство­вала, что его интерес к ней падает. В один не столь пре­красный день она отправилась вслед за ним, когда он рано ушел от нее, и обнаружила его в доме другой женщины. Светское общество в течение нескольких недель перемы­вало косточки участникам произошедшей сцены.
   Он постарался отбросить мысли и догадки о Флер и Сидделе, хотя это у него плохо получалось. Жар ярости сме­нился более спокойным, но еще более разрушительным льдом подозрений.
   Он дал сигнал лошадям двинуться дальше, одновремен­но сдерживая их шаг.
   – Вы думаете, что одна из лошадей хромает, сэр? —спросил Люк. – Мы еле плетемся.
   – Я специально еду медленно. Если тебя смущает, что я нахожусь рядом с тобой, можешь забраться внутрь.
   – С какой стати мне смущаться, сэр!
   Данте ехал за Флер до самого Стрэнда. Идущий впере­ди нее Хью Сиддел вошел в магазин. Флер сразу же остано­вилась перед цветочным киоском. Данте натянул вожжи, заставив лошадей остановиться, и в этот момент заметил нечто весьма интересное. В ста футах от его экипажа так же резко остановился хорошо одетый мужчина.
   – Люк, видишь на углу вон того мужчину в высокой шляпе, который не знает, чем ему заняться?
   – Вижу.
   – Не спускай с него глаз. Если он пойдет по другой ули­це, дай мне знать. Если посмотрит назад и заметит нас, тоже сообщи мне.
 
   – Мы преследуем его? – с любопытством спросил Люк. – Мы из-за этого едем так медленно, да?
   – Не его, Люк. Но думаю, что он тоже за кем-то сле­дит, и хотел бы знать, прав ли я в этом.
   – Тоже? Если вы наблюдаете не за ним, то за кем же?
   – За прекрасной леди.
   Люк надвинул на лоб шляпу, снова скрестил на груди руки и издал неодобрительный вздох.
   Данте едва не двинул парню в ухо. С учетом того, что прекрасной леди была его жена, имевшая какое-то секрет­ное дело с мужчиной, которого он ненавидел, он явно не заслуживал этого вздоха.
   Флер хотела было заглянуть в табачную лавку, когда дверь открылась и вышел мистер Сиддел. Он остановился, чтобы посмотреть время на карманных часах. Убрав часы, он зашагал еще более энергично и целенаправленно.
   Он шел по Стрэнду, и снующие вокруг люди помогали Флер скрывать свое присутствие. К тому же она старалась держаться на приличном расстоянии: если бы он оглянул­ся, мог узнать ее плащ с капюшоном.
   Наконец он свернул к одному из зданий и исчез из виду. Это была популярная кофейня «Сигар диван».
   Место было слишком многолюдное для тайной встре­чи, но в некотором отношении даже идеальное. Здесь муж­чины, которые курили, пили кофе и читали газеты, не мог­ли вызвать никаких подозрений.
   Флер не могла решить, что ей предпринять. Инвесторы находились там вместе с мистером Сидделом, и ей хотелось узнать, не знаком ли ей хотя бы кто-нибудь из них. Впо­следствии в случае новых проволочек она могла бы взять дело в свои руки.
   К сожалению, женщины не посещали подобных заве­дений. Флер не могла беспрепятственно войти через парад­ный вход, чтобы бросить быстрый взгляд на присутствую­щих. Если бы она попыталась это сделать, хозяева кофей­ни отреагировали бы соответствующим образом, и о ее появлении стало бы всем известно.
   Повернув за угол, Флер увидела дорожку позади зданий. Если ей нельзя войти в кофейню с улицы, то, возможно, удастся проникнуть туда через черный ход.
   Ориентируясь по запаху кофе и сигарного дыма, она на­шла вход в заведение со двора. Дверь была распахнута для проветривания. Флер заглянула в нее и осмотрела подсоб­ную часть кофейни. В дальнем углу находился металличе­ский таз, заполненный грязными чашками из-под кофе. На малом огне грелись подвешенные на крюках котлы с водой.
   Флер увидела перед собой дверь в зал, где находились посетители. Она проскользнула вперед, тихонько приот­крыла ее и окинула взглядом помещение.
   Какой-то мужчина во фраке загораживал ей вид. Он сто­ял всего в нескольких дюймах от нее, спиной к ней. Чуть правее ей удалось увидеть часть лица мистера Сиддела. Он сидел на диване у стены и с кем-то разговаривал.
   Стоявший перед ее носом мужчина слегка сдвинулся с места, что позволило Флер полностью увидеть мистера Сид­дела. Она приоткрыла дверь пошире, приподнялась на цы­почки, чтобы разглядеть его собеседников.
   Один оказался в поле ее зрения. Молодой человек с бе­локурыми волосами и продолговатым лицом.
   Флер сделала осторожную попытку приоткрыть дверь пошире, чтобы можно было на мгновение просунуть туда голову…
   – Эй, ты что здесь делаешь?
   Голос заставил ее резко обернуться. Через заднюю дверь вошел мужчина, неся в руках мешок с сахаром.
   – Никак, воруешь чай?
   – Я не ворую…
   – На прошлой неделе куда-то запропастился чай, я вижу, ты пришла за новой порцией.
   – Вы ошибаетесь. – Флер попыталась обойти мужчину, но тот загородил ей дорогу.
   Дверь в зал отворилась, и тот мужчина, чья спина заго­раживала ей обзор, вошел в подсобку:
   – В чем дело?
   – Обнаружил здесь женщину, мистер Рейсс, которая явно собиралась что-то украсть. Должно быть, она уже при­прятала коробку чая под плащ.
   – Добрый человек, у меня нет никакого чая под пла­щом и не было намерения что-нибудь красть.
   – Правда? Тогда какие же у тебя намерения? Здесь не­ зачем быть никому постороннему, тем более женщине, – сказал мистер Рейсс.
   – Мне показалось, что сюда вошел человек, которого я не видела много лет. Я хотела убедиться, не ошиблась ли я.
   – В самом деле? И кто же этот человек?
   Флер смешалась от волнения и никак не могла приду­мать правдоподобную версию.
   – Сходи за констеблем, Генри, – приказал мистер Рейсс.
   О Боже, только констебля не хватало!
 
   – Мой брат! Брат, который уехал много лет назад. Мы думали, что он погиб в море. Представляете, какой шок я испытала, когда увидела на улице человека, похожего на него и свернувшего в это заведение. Ведь должна же я убе­диться, он это или нет?
   Генри был уже готов поверить Флер, но мистера Рейсса провести оказалось трудно.
   – Давно пропавший брат, говоришь? И этот плащ, под которым так удобно прятать украденные вещи? Констеб­ля, Генри! Я не спущу с нее глаз, пока ты не вернешься с блюстителем порядка.
   – Не торопитесь, джентльмены, – раздался голос. —Думаю, ты должен поверить леди, Рейсс.
   Флер узнала голос. Она испытала облегчение, но у нее тотчас же засосало под ложечкой. Объяснить констеблю всю эту историю было бы проще, чем Данте. Полицейский мог бы даже поверить ее выдумке.
   Затаив дыхание, она оглянулась на заднюю дверь. На пороге стоял Данте.
   – Мистер Дюклерк, сэр. Вы знаете эту женщину? —спросил мистер Рейсс.
   – Я знаком с ней. Представь мое удивление, когда я ус­лышал эти обвинения, проходя по этой аллее!
   – Улика достаточно убедительна, сэр.
   – Она ведь дала объяснения. Более того, совершенно очевидно, что она не воровка, даже при первом взгляде на нее.
   – Воры бывают всякие. Иногда внешность только об­легчает им их промысел.
   – Не думаю, что она одна из них. Я уверен, что эта леди не прячет никаких товаров под плащом. Почему вы не удов­летворите любопытство этих мужчин?
   Заставлять ее доказывать, что она не воровка, вряд ли можно было назвать рыцарским актом, но в этот момент Данте и не выглядел слишком вежливым. Чувствуя, как по­лыхает ее лицо, она развела полы плаща. Мистер Рейсе, ко­торый, казалось, готов был не согласиться с Данте, удивленно вскинул брови, когда увидел качество платья, скры­того поношенным плащом.
   – Позвольте мне увести даму из помещения. И еще разрешите компенсировать потери в торговле за то время, ко­торое вы потратили на эти разговоры. – Данте положил ги­нею на полку, где находились коробки с чаем.
   Мистер Рейсс посмотрел на монету и хмыкнул:
   – Советую вам впредь не приходить сюда. Даже если вам покажется, что сюда заглянул ваш давно умерший брат.
   Флер прошла мимо него и вышла во двор. Через неко­торое время она услышала за собой шаги. Ее догонял Дан­те. А в заднюю дверь кофейни завернул еще один мужчина.
   Выражение лица Данте было таким, что она ускорила шаг. Тем не менее он поравнялся с ней.
   – Что ты здесь делаешь, Данте?
   – Плачу продавцам кофе за то, чтобы они не распрост­раняли информацию о том, что ты воровка.
   – За что я благодарна. Однако каким образом ты оказался здесь, чтобы выручить меня?
   – Я ехал в экипаже и увидел, как ты свернула в эту ал­лею. Такое вот счастливое стечение обстоятельств. – Он взял ее за руку и остановил раньше, чем она успела дойти до улицы. – А что ты здесь делаешь, Флер? Помимо того, что надеешься на встречу с давно погибшим братом?
   Значит, он слышал ее ложь. Должно быть, он стоял у дверей и подслушивал, прежде чем войти в помещение.
   – Наверное, ты проводишь одно из своих расследова­ний, прежде чем сделать очередные благотворительные по­жертвования? Обществу борьбы с избыточным потребле­нием кофе?
   – Подобные заведения меня всегда интересовали, и я решила составить собственное представление о них.
   – И ты прошла несколько кварталов, чтобы зайти именно в это. Не делай из меня болвана, Флер, и не жди, что я приму тебя за дурочку.
   Несколько кварталов? Он не просто случайно увидел ее, а следовал за ней по городу.
   –С какой целью ты пришла сюда, Флер? Это никак не походит на прогулки в одиночестве.
   Она была благодарна ему за то, что он помог ей выпу­таться из трудного положения, но этот допрос ее раздра­жал. Хуже того, его мужская энергия наполняла окружаю­щее пространство. Его гнев создавал такое же напряжение, как и его чувственность. Она ощутила дискомфорт оттого, что он одновременно и раздражал, и возбуждал ее.
   – Я живу собственной жизнью, Данте, так же, как ты продолжаешь жить своей.
   Ее напоминание о соглашении не успокоило его. Даже совсем наоборот.
   – Я просил тебя внести небольшие изменения в твой образ жизни, для твоей же безопасности. В частности, про­сил не ходить одной.
   – Ты потребовал от меня некоторых изменений. Я со­гласилась с большинством.
   – Но не с теми, которые ты сочла неудобными.
   – Или неразумными.
   – Мои требования никак нельзя назвать неразумными. Будучи замужней женщиной, ты имеешь полную свободу продолжать жить так, как жила раньше, и днем и ночью.
   Последняя часть фразы и тон, которым она была про­изнесена, заставили ее насторожиться.
   – Да, это так. Как мы и договорились. Мы ведь не же­наты в обычном смысле этого слова. Не жди, что я должна подчиняться любому твоему капризу, как могло бы быть, если бы мы были по-настоящему женаты.
   На нее вдруг посмотрел совершенно иной мужчина. Она почувствовала себя мышью под взглядом расчетливо­го кота.
   – Есть несколько сторон этого брака, которые я на­мерен пересмотреть, Флер. Что касается твоего подчинения, я напомню о своем предупреждении, сделанном в коттедже. Если будет брошен вызов, выбор оружия за мной.
   Он взял ее под руку и решительно повел по улице.
   Открыл дверцу экипажа.
   С учетом его последних слов она не хотела менять ули­цу на интим кареты.
   – Я предпочла бы пройтись, Данте.
   Он улыбнулся. Это была не успокаивающая улыбка.
   – Ты боишься ехать со мной?
   – Если это рассматривать в качестве твоего мрачного юмора, то да.
   – Садись в карету, Флер. Тебе предстоит долгий день подготовки и утомительная ночь. Я пойду пешком. Мы про­должим разговор о моем мрачном юморе завтра.

Глава 16

   Флер разглядывала свое отражение в огромном зерка­ле. На нее смотрела незнакомка.
   Впрочем, нет, не незнакомка. Давнишняя подружка, ко­торую она не видела десять лет. Девушка, которую она ког­да-то хорошо знала.
   Флер подощла поближе, чтобы слабый свет не скрывал детали, говорящие о том, что она уже далеко не юная де­вушка. Глаза были менее невинными, чем тогда, лицо не столь нежное. Тело ее обрело округлые формы, которые не были присущи той девушке, хотя она не набрала ни. фун­та дополнительного веса. Просто теперь она была женщи­ной.
   Ей хотелось верить в то, что годы обошлись с ней по-доброму. Ей нужно было так считать сегодня вечером. Де­сять лет она была свободна от мучительных размышлений о собственной внешности. И вдруг внезапно это сделалось для нее важным, а у нее не было опыта, чтобы подавить воз­никшее чувство неудовлетворенности. Что-то билось и тре­петало внутри ее, она не испытывала подобного смятения даже во время своего первого бала;
   Сегодня будет ее второй выход, но даже более важный, чем тот, когда она была девушкой. Тогда ставкой был ее будущий брак, что для нее ровным счетом ничего не значило, ибо она не собиралась вообще выходить замуж.
   – Карета подана, мадам, – сказала горничная, переда­вая ей атласную кремовую накидку.
   Флер набросила ее на плечи. При этом правая ее рука оказалась перед зеркалом. В зеркале сверкнул огромный сапфир на ее пальце.
   Это было изумительное кольцо. Оно блестяще сочета­лось с небесно-голубым платьем и бриллиантами на шее.
   Украшение ожидало ее в спальне, когда она вернулась сегодня домой. Оно находилось в коробочке на подушке. Никакой записки при нем не оказалось.
   Она пока что не смогла поблагодарить Данте за пода­рок. Он удалился к себе и сразу же начал готовиться к ве­черу.
   Он явно избегал встречи с ней. Но завтра, без сомне­ния, он вернется к теме ее откровенного неповиновения. Этот предстоящий разговор мучил ее весь день.
   Флер заставила себя выйти из оцепенения. Она спусти­лась и направилась к тому месту, где ее ждал Данте.
   Увидев его, она невольно остановилась на лестнице. Он был неотразимо красив в вечернем наряде, безупречно сши­том и подогнанном по фигуре. Следы мальчишества, кото­рые обычно смягчали выражение его лица, сегодня напрочь отсутствовали. Это придавало ему суровую зрелость и де­лало еще более притягательным.
   Она вдруг почувствовала всю грандиозность их обмана. Она войдет в бальный зал, держась за руку этого мужчины, и все присутствующие поймут, что брак представляет со­бой не что иное, как фарс. Самое мягкое, что могут о ней сказать, – она безмозглая дурочка, купившая себе мужа, которого не может удержать.
   Едва взглянув на Данте, Флер почувствовала, что он во власти раздражения, связанного с утренним происшестви­ем. Однако оно улетучилось, едва она подошла к нему.
   – Ты невероятно красива, Флер. Никогда еще и никем я не был очарован до такой степени.
   Это было столь любезно с его стороны – произнести подобные слова, что она чуть не разрыдалась. Она лгала ему, и он это знал и в то же время хотел, чтобы она чувствовала себя комфортно.
   Она протянула руку, на которой было то самое кольцо:
   – Спасибо за него. Оно великолепно.