Страница:
Карлос словно невзначай остановил повозку почти у самого помоста, так что воины Гюрвана принуждены были расступиться.
Морван взглянул сверху вниз на гору поклажи, громоздившуюся на деревянной платформе повозки и кое-как перетянутую веревками. Здесь было едва ли не все самое ценное движимое имущество Ла-Рош-де-Роальд, начиная с серебряных блюд и заканчивая гобеленами, сорванными со стен приемной и главного зала. У самых козел красовался открытый сундук, полный золотых и серебряных монет.
Карлос выразительно взглянул на Морвана и тотчас же опустил глаза вниз, безмолвно указывая на пространство под козлами. Морван пристально вгляделся в сложенный кое-как гобелен. Из-под рулона, едва приметный глазу, виднелся край щита, а рядом… рядом блестел кончик лезвия. Меч!
Дьявол побери, что же она затеяла? Помост охраняют два десятка воинов. Даже если бы ему удалось добраться до оружия, что привез Карлос… Но быть может, Анна решила дать ему возможность умереть по-рыцарски, с мечом в руке? Это вполне в ее духе.
Гюрван вразвалку подошел к повозке и окинул взглядом богатый груз.
– Сокровища Ла-Рош-де-Роальд.
– Это еще не все, – с поклоном заверил его Карлос. – Остальное, главное, прибудет после.
– И она тоже?
– И она, милорд. – Карлос постарался, чтобы это прозвучало осуждающе.
Морван зажмурился от отчаяния и скорбно помотал головой. Даже страх за нее не мог вытеснить из его души радость предстоящей встречи. Увидеть любимую перед смертью – разве мог он еще несколько минут назад мечтать об этом? Но что станется с ней после его казни?
Пока он предавался этим горестным раздумьям, Маргарита спрыгнула с козел. Гюрван вперил в нее неподвижный взор своих холодных глаз. Но она, не обращая на него внимания, в упор смотрела на Морвана. Гюрван положил огромную ладонь ей на затылок. У Морвана все внутри перевернулось.
– Я не ваша, пока не сделается обмен, – уверенным тоном заявила девочка. – И стану ждать подле моего милорда. – Она выпрямила спину и прошла к помосту, поднялась по ступеням и остановилась рядом с Морваном. Девочка проделала это столь решительно, что никто даже не подумал остановить ее.
Все, кто находился в эти минуты на поляне, напряженно ждали, что за этим последует. Воины алчно поглядывали на монеты в сундуке.
И вдруг земля завибрировала, воздух наполнил какой-то странный гул. Морван догадался, откуда он исходит, Гюрван и те из воинов, кто принимал участие в конных ристалищах, также без труда узнали этот звук. Так дрожит почва, так она гудит, когда, еще не видимый, противник бросает конницу в наступление.
Но на вершинах холмов показались вовсе не конные воины и рыцари. Там появился огромный табун лошадей, связанных между собой длинными веревками. Табун направляли к середине поляны шестеро грумов.
Вот оно, бесценное сокровище Ла-Рош-де-Роальд. Эти животные стоили по меньшей мере вчетверо дороже, чем все, что громоздилось на повозке, включая и сундук.
Головная часть длинной кавалькады приблизилась к помосту, и грум, скакавший впереди нее, спрыгнул на землю. Остальные пятеро последовали его примеру. Они быстро сняли с лошадей путы и разделили их на несколько групп, держа за поводья. Анна прислала только жеребцов.
Морван со своего помоста вдруг заметил блеск стали под попоной, которой был укрыт конь одного из грумов. Лошади, находившиеся на попечении стройного паренька, вдруг подступили чуть ближе к середине поляны. Анна затеяла какую-то опасную игру, и Морван дорого дал бы, чтобы проникнуть в ее планы. Он стал вглядываться в лица грумов и обнаружил, что за исключением паренька, возглавлявшего кавалькаду, остальные были не кто иные, как его рыцари и воины, переодетые в конюхов. Они старались держаться подальше от помоста и тех, кто его окружал, словно невзначай отворачивали лица, хоронились среди лошадей.
– Милорд, глядите-ка, что у меня под плащом, – шепнула Маргарита. Она распахнула широкие полы плаща, и Морван увидел кинжал, заткнутый за кожаный пояс, который стягивал ее платье. – Вот как миледи прискачет, тогда…
– Это большой риск для тебя, девочка.
– Когда появится миледи, про нас все забудут.
Возможно, она была права. Даже и теперь на них никто не обращал внимания. Гюрван не отрываясь смотрел на западный край горизонта, откуда должна была появиться та, которую он ненавидел и желал.
Вдруг на последнем из холмов с северного края гряды появились двое всадников. Одним из них был Асканио. Они спешились, словно давая понять, что не двинутся дальше. Это лишь подогрело нетерпение Гюрвана. Он сделал несколько шагов вперед, отдалившись от помоста.
И тотчас же сквозь дымку, укрывавшую вершину южного холма, проступили очертания неправдоподобно огромного белого коня, который на короткое мгновение вдруг замер, и рассветный луч выхватил из мглы золотой локон всадницы, трепетавший под легким бризом.
Через несколько минут конь спустился с холма, и женщина, сидевшая в седле, предстала перед взорами тех, кто окружал помост, во всем блеске своей красоты. Вздох восхищения прокатился по рядам воинов. Морван, словно зачарованный, не мог отвести взгляда от волшебного видения.
Казалось, это древняя богиня появилась перед смертными из тумана времен. Она, как всегда, держалась в седле безупречно прямо, с восхитительной грацией прирожденной наездницы. Благородство позы и изысканность всего облика словно окутывали ее невидимым покрывалом. В действительности же, кроме этого воображаемого одеяния, на ней почти ничего не было. Лоб ее стягивал тонкий золотой обруч, а белую полотняную рубаху, едва прикрывавшую бедра, она подпоясала золотым ремнем. Кожаный шнурок колчана перетягивал грудь, подчеркивая ее форму. Золотистые локоны волос, разметавшиеся по плечам, были недостаточно длинны, чтобы прикрыть эту вздымающуюся пышную грудь, матово-белую кожу обнаженных рук и округлых бедер. Открытые всем взорам икры сжимали бока жеребца.
Морван, не раз видевший жену полностью обнаженной, был потрясен. Она никогда еще не была так волнующе женственна, не казалась ему такой прекрасной, такой желанной… О, как не походила она на ту робкую деву, которая подарила ему свой первый в жизни поцелуй! Теперь Анна осознавала свою привлекательность и умело пользовалась этим новым для себя оружием. Она откровенно бросала всем мужчинам вызов, предлагая возжелать себя и дерзнуть завоевать.
Белый конь неторопливой трусцой вез ее к помосту. Грумы повернулись к ней спиной, словно чтобы не видеть госпожу в столь рискованном, соблазнительном обличье. Жеребцы, к которым приближался вожак табуна, стали громким ржанием выражать беспокойство.
Анна нарочно замедляла бег своего коня. Пусть замешательство в рядах противника длится как можно дольше. Морван, глядя на нее, позабыл, где находится, и очнулся лишь, когда Маргарита перерезала веревки на его запястьях. Луи, стоявший справа от него, едва слышно пробормотал:
– Господи Иисусе.
Морван сбросил веревочную петлю с шеи и подал Маргарите знак, чтобы она освободила руки остальных приговоренных.
– Луи, тебе стоило бы отвернуться из уважения ко мне.
– Позвольте приговоренному к казни насладиться райским зрелищем, милорд, – смиренно ответил юноша. Маргарита одним движением рассекла его веревки.
Тем временем жеребцы из Ла-Рош-де-Роальд волновались все заметнее. Беспокойство вскоре охватило и лошадей, находившихся близ помоста.
Анна неожиданно пустила белого коня в галоп. Она приблизилась к табуну, потом повернула жеребца и помчалась в сторону помоста. Табун бросился догонять своего вожака.
Уолтер и остальные четверо воинов мгновенно вскочили в седла. Из-под попон появились короткие мечи. Все пятеро направили своих коней вслед за табуном. В рядах противника началась паника. Воины не могли обуздать своих беснующихся лошадей. Гюрван с бешеной злостью взглянул в сторону помоста и стал пробиваться к нему, распихивая могучими руками своих воинов и коней. Анна вооружилась луком. Белый конь нес ее к середине поляны.
Морван, не теряя времени, спрыгнул с помоста на повозку. Гюрван бросился за ним, подняв над головой боевой топор. Но тут в землю возле его ступни вонзилась стрела. Он остановился и оглянулся с искаженным от ярости лицом. Анна галопом мчалась мимо. Она натягивала тетиву, чтобы пустить еще одну стрелу в голову своего врага. Морван вытащил из-под козел меч и щит и поднял их над головой. Анна кивнула ему, подгоняя белого жеребца. Табун следовал за ним, и вот уже Гюрван оказался отрезан от своих людей и от помоста.
Карлос выпряг лошадей из повозки.
– Одна для тебя! – сказал он Морвану, запрыгивая на спину рыжей кобылы.
– Надо увезти отсюда девочку! – ответил тот. Но Маргарита успела уже спуститься с помоста. Карлос подхватил ее и посадил в седло впереди себя.
– Луи, садись на лошадь, – сказал Морван. – Я буду драться пешим. Стоя на повозке, он прикрывал отступление Луи. Тем временем два его воина спрыгнули с помоста и побежали к кромке поляны, подальше от Гюрвана и его воинов. Именно там остановила бег своего коня Анна.
Табун жеребцов понесся к своему вожаку. За ним порысили и несколько лошадей, принадлежавших воинам Гарольда.
Морван стоял на повозке, откуда ему была хорошо видна северная часть поляны. Анна торжествующим жестом подняла над головой лук, пришпорила белого и понеслась туда, где ее ждал Асканио.
Тем временем внизу у помоста завязался бой. Малочисленный отряд воинов из Ла-Рош-де-Роальд едва сдерживал натиск людей Гарольда. Уолтеру и остальным нужно было всего лишь выиграть время – армия была на подходе.
Ее появления решил дождаться и Морван, но Гюрван не дал ему такой возможности. Успев сесть на коня, он приближался к повозке с воздетым над головой боевым топором. Морван спрыгнул на землю и выставил вперед щит.
Лезвие топора с невероятной силой ударило в него, и Морван, покачнувшись, упал на колени. Он едва успел пригнуться и откатиться в сторону – следующий удар топора пришелся как раз на то место, где он находился мгновение назад. Пока его противник пытался развернуть коня, Морван боковым ударом острого меча подсек животному задние ноги. Конь тяжело рухнул на землю.
Гюрван с бранью высвободился из-под его мощного тела и снова замахнулся на Морвана мечом.
Воздух наполнился громкими криками. В рядах воинов Гарольда началась паника. Морван знал, что это означает: с холмов спускался передовой отряд армии Ла-Рош-де-Роальд.
Сам же он не сводил глаз со своего противника. Несколько шагов в сторону – и вот уже громадная туша раненого коня осталась в стороне. Гюрван и Морван стояли друг против друга на открытом пространстве близ помоста.
Над поляной вдруг повисла тишина. Морван бросил взгляд в сторону холмов. Вдоль их вершин цепочкой растянулись конники войска Анны. Сама же она, закутанная в длинный черный плащ, держалась чуть впереди. По обе стороны от нее замерли Асканио и какой-то незнакомец.
Уолтер и воины Морвана окружили Гюрвана полукольцом. Морван жестом приказал им оставаться на месте.
Гюрван бросил взгляд на холмы и с усмешкой произнес:
– Дьявол меня побери, вот это женщина!
– Полностью согласен, – кивнул Морван.
– Бретань много потеряет. Анне следовало выйти за меня и родить мне сыновей!
– Бретань не нуждается в таких, как ты.
Гюрван потряс в воздухе своим топором.
– Ты намерен лишить жизни всех, кто на нее осмелился взглянуть?
– Только того, кто посягал на ее честь и свободу.
– А это мы еще посмотрим, англичанин! Твоя жена сейчас далековато, чтобы спасти твою шкуру. А я – вот он!
– Так помолись Господу, Гюрван, чтобы тот сподобил тебя пасть от моей руки. Ведь если ты одержишь надо мной победу, Анна не оставит тебя в живых. И среди потомков ты станешь известен как первый из де Бомануаров, которого убила женщина. – Он жестом подозвал к себе Уолтера. – Помогите ему снять доспехи.
– Ты допускаешь, что я могу победить? – улыбнулся Гюрван.
– Это исключено. Просто я не желаю тратить на тебя все утро.
Пока сэр Уолтер помогал Гюрвану освободиться от доспехов, незнакомец, которого Морван приметил рядом с Анной и Асканио, спустился с холма и приблизился к противникам, остановив коня между ними.
– Приветствую тебя, кузен, – сказал Гюрван, равнодушно взглянув на него.
Незнакомец сдержанно кивнул и обратил взгляд на Морвана.
– Разрешите представиться, я – Робер де Бомануар. Этот человек – мой родственник.
– Я – Морван Фицуорен. Полагаю, вы привезли выкуп? Что ж, когда мы закончим наш небольшой спор, вы сможете забрать тело своего кузена.
Робер невесело усмехнулся:
– Скажи спасибо, Гюрван, что сэр Морван согласился на честный поединок. Вздумай он повесить тебя на виселице, которую ты готовил для него, я не посмел бы даже слова сказать в твою защиту.
Гюрван пожал плечами:
– План был что надо. Кто же думал, что в дело вмешаются женщина и девчонка?
– Меня это не удивляет. Я узнал, как ты поступил с ними. Стыдись. И… достойной тебе смерти, кузен.
– Я пока не планирую умирать.
Робер окинул взглядом Уолтера и четверых воинов Морвана, поляну, конницу, ожидавшую приказа к наступлению, и развел руками:
– Боюсь, твое грядущее планируют другие.
Он повернул коня и поскакал назад, к холмам. Морван и Гюрван стали готовиться к поединку.
Глава 25
Морван взглянул сверху вниз на гору поклажи, громоздившуюся на деревянной платформе повозки и кое-как перетянутую веревками. Здесь было едва ли не все самое ценное движимое имущество Ла-Рош-де-Роальд, начиная с серебряных блюд и заканчивая гобеленами, сорванными со стен приемной и главного зала. У самых козел красовался открытый сундук, полный золотых и серебряных монет.
Карлос выразительно взглянул на Морвана и тотчас же опустил глаза вниз, безмолвно указывая на пространство под козлами. Морван пристально вгляделся в сложенный кое-как гобелен. Из-под рулона, едва приметный глазу, виднелся край щита, а рядом… рядом блестел кончик лезвия. Меч!
Дьявол побери, что же она затеяла? Помост охраняют два десятка воинов. Даже если бы ему удалось добраться до оружия, что привез Карлос… Но быть может, Анна решила дать ему возможность умереть по-рыцарски, с мечом в руке? Это вполне в ее духе.
Гюрван вразвалку подошел к повозке и окинул взглядом богатый груз.
– Сокровища Ла-Рош-де-Роальд.
– Это еще не все, – с поклоном заверил его Карлос. – Остальное, главное, прибудет после.
– И она тоже?
– И она, милорд. – Карлос постарался, чтобы это прозвучало осуждающе.
Морван зажмурился от отчаяния и скорбно помотал головой. Даже страх за нее не мог вытеснить из его души радость предстоящей встречи. Увидеть любимую перед смертью – разве мог он еще несколько минут назад мечтать об этом? Но что станется с ней после его казни?
Пока он предавался этим горестным раздумьям, Маргарита спрыгнула с козел. Гюрван вперил в нее неподвижный взор своих холодных глаз. Но она, не обращая на него внимания, в упор смотрела на Морвана. Гюрван положил огромную ладонь ей на затылок. У Морвана все внутри перевернулось.
– Я не ваша, пока не сделается обмен, – уверенным тоном заявила девочка. – И стану ждать подле моего милорда. – Она выпрямила спину и прошла к помосту, поднялась по ступеням и остановилась рядом с Морваном. Девочка проделала это столь решительно, что никто даже не подумал остановить ее.
Все, кто находился в эти минуты на поляне, напряженно ждали, что за этим последует. Воины алчно поглядывали на монеты в сундуке.
И вдруг земля завибрировала, воздух наполнил какой-то странный гул. Морван догадался, откуда он исходит, Гюрван и те из воинов, кто принимал участие в конных ристалищах, также без труда узнали этот звук. Так дрожит почва, так она гудит, когда, еще не видимый, противник бросает конницу в наступление.
Но на вершинах холмов показались вовсе не конные воины и рыцари. Там появился огромный табун лошадей, связанных между собой длинными веревками. Табун направляли к середине поляны шестеро грумов.
Вот оно, бесценное сокровище Ла-Рош-де-Роальд. Эти животные стоили по меньшей мере вчетверо дороже, чем все, что громоздилось на повозке, включая и сундук.
Головная часть длинной кавалькады приблизилась к помосту, и грум, скакавший впереди нее, спрыгнул на землю. Остальные пятеро последовали его примеру. Они быстро сняли с лошадей путы и разделили их на несколько групп, держа за поводья. Анна прислала только жеребцов.
Морван со своего помоста вдруг заметил блеск стали под попоной, которой был укрыт конь одного из грумов. Лошади, находившиеся на попечении стройного паренька, вдруг подступили чуть ближе к середине поляны. Анна затеяла какую-то опасную игру, и Морван дорого дал бы, чтобы проникнуть в ее планы. Он стал вглядываться в лица грумов и обнаружил, что за исключением паренька, возглавлявшего кавалькаду, остальные были не кто иные, как его рыцари и воины, переодетые в конюхов. Они старались держаться подальше от помоста и тех, кто его окружал, словно невзначай отворачивали лица, хоронились среди лошадей.
– Милорд, глядите-ка, что у меня под плащом, – шепнула Маргарита. Она распахнула широкие полы плаща, и Морван увидел кинжал, заткнутый за кожаный пояс, который стягивал ее платье. – Вот как миледи прискачет, тогда…
– Это большой риск для тебя, девочка.
– Когда появится миледи, про нас все забудут.
Возможно, она была права. Даже и теперь на них никто не обращал внимания. Гюрван не отрываясь смотрел на западный край горизонта, откуда должна была появиться та, которую он ненавидел и желал.
Вдруг на последнем из холмов с северного края гряды появились двое всадников. Одним из них был Асканио. Они спешились, словно давая понять, что не двинутся дальше. Это лишь подогрело нетерпение Гюрвана. Он сделал несколько шагов вперед, отдалившись от помоста.
И тотчас же сквозь дымку, укрывавшую вершину южного холма, проступили очертания неправдоподобно огромного белого коня, который на короткое мгновение вдруг замер, и рассветный луч выхватил из мглы золотой локон всадницы, трепетавший под легким бризом.
Через несколько минут конь спустился с холма, и женщина, сидевшая в седле, предстала перед взорами тех, кто окружал помост, во всем блеске своей красоты. Вздох восхищения прокатился по рядам воинов. Морван, словно зачарованный, не мог отвести взгляда от волшебного видения.
Казалось, это древняя богиня появилась перед смертными из тумана времен. Она, как всегда, держалась в седле безупречно прямо, с восхитительной грацией прирожденной наездницы. Благородство позы и изысканность всего облика словно окутывали ее невидимым покрывалом. В действительности же, кроме этого воображаемого одеяния, на ней почти ничего не было. Лоб ее стягивал тонкий золотой обруч, а белую полотняную рубаху, едва прикрывавшую бедра, она подпоясала золотым ремнем. Кожаный шнурок колчана перетягивал грудь, подчеркивая ее форму. Золотистые локоны волос, разметавшиеся по плечам, были недостаточно длинны, чтобы прикрыть эту вздымающуюся пышную грудь, матово-белую кожу обнаженных рук и округлых бедер. Открытые всем взорам икры сжимали бока жеребца.
Морван, не раз видевший жену полностью обнаженной, был потрясен. Она никогда еще не была так волнующе женственна, не казалась ему такой прекрасной, такой желанной… О, как не походила она на ту робкую деву, которая подарила ему свой первый в жизни поцелуй! Теперь Анна осознавала свою привлекательность и умело пользовалась этим новым для себя оружием. Она откровенно бросала всем мужчинам вызов, предлагая возжелать себя и дерзнуть завоевать.
Белый конь неторопливой трусцой вез ее к помосту. Грумы повернулись к ней спиной, словно чтобы не видеть госпожу в столь рискованном, соблазнительном обличье. Жеребцы, к которым приближался вожак табуна, стали громким ржанием выражать беспокойство.
Анна нарочно замедляла бег своего коня. Пусть замешательство в рядах противника длится как можно дольше. Морван, глядя на нее, позабыл, где находится, и очнулся лишь, когда Маргарита перерезала веревки на его запястьях. Луи, стоявший справа от него, едва слышно пробормотал:
– Господи Иисусе.
Морван сбросил веревочную петлю с шеи и подал Маргарите знак, чтобы она освободила руки остальных приговоренных.
– Луи, тебе стоило бы отвернуться из уважения ко мне.
– Позвольте приговоренному к казни насладиться райским зрелищем, милорд, – смиренно ответил юноша. Маргарита одним движением рассекла его веревки.
Тем временем жеребцы из Ла-Рош-де-Роальд волновались все заметнее. Беспокойство вскоре охватило и лошадей, находившихся близ помоста.
Анна неожиданно пустила белого коня в галоп. Она приблизилась к табуну, потом повернула жеребца и помчалась в сторону помоста. Табун бросился догонять своего вожака.
Уолтер и остальные четверо воинов мгновенно вскочили в седла. Из-под попон появились короткие мечи. Все пятеро направили своих коней вслед за табуном. В рядах противника началась паника. Воины не могли обуздать своих беснующихся лошадей. Гюрван с бешеной злостью взглянул в сторону помоста и стал пробиваться к нему, распихивая могучими руками своих воинов и коней. Анна вооружилась луком. Белый конь нес ее к середине поляны.
Морван, не теряя времени, спрыгнул с помоста на повозку. Гюрван бросился за ним, подняв над головой боевой топор. Но тут в землю возле его ступни вонзилась стрела. Он остановился и оглянулся с искаженным от ярости лицом. Анна галопом мчалась мимо. Она натягивала тетиву, чтобы пустить еще одну стрелу в голову своего врага. Морван вытащил из-под козел меч и щит и поднял их над головой. Анна кивнула ему, подгоняя белого жеребца. Табун следовал за ним, и вот уже Гюрван оказался отрезан от своих людей и от помоста.
Карлос выпряг лошадей из повозки.
– Одна для тебя! – сказал он Морвану, запрыгивая на спину рыжей кобылы.
– Надо увезти отсюда девочку! – ответил тот. Но Маргарита успела уже спуститься с помоста. Карлос подхватил ее и посадил в седло впереди себя.
– Луи, садись на лошадь, – сказал Морван. – Я буду драться пешим. Стоя на повозке, он прикрывал отступление Луи. Тем временем два его воина спрыгнули с помоста и побежали к кромке поляны, подальше от Гюрвана и его воинов. Именно там остановила бег своего коня Анна.
Табун жеребцов понесся к своему вожаку. За ним порысили и несколько лошадей, принадлежавших воинам Гарольда.
Морван стоял на повозке, откуда ему была хорошо видна северная часть поляны. Анна торжествующим жестом подняла над головой лук, пришпорила белого и понеслась туда, где ее ждал Асканио.
Тем временем внизу у помоста завязался бой. Малочисленный отряд воинов из Ла-Рош-де-Роальд едва сдерживал натиск людей Гарольда. Уолтеру и остальным нужно было всего лишь выиграть время – армия была на подходе.
Ее появления решил дождаться и Морван, но Гюрван не дал ему такой возможности. Успев сесть на коня, он приближался к повозке с воздетым над головой боевым топором. Морван спрыгнул на землю и выставил вперед щит.
Лезвие топора с невероятной силой ударило в него, и Морван, покачнувшись, упал на колени. Он едва успел пригнуться и откатиться в сторону – следующий удар топора пришелся как раз на то место, где он находился мгновение назад. Пока его противник пытался развернуть коня, Морван боковым ударом острого меча подсек животному задние ноги. Конь тяжело рухнул на землю.
Гюрван с бранью высвободился из-под его мощного тела и снова замахнулся на Морвана мечом.
Воздух наполнился громкими криками. В рядах воинов Гарольда началась паника. Морван знал, что это означает: с холмов спускался передовой отряд армии Ла-Рош-де-Роальд.
Сам же он не сводил глаз со своего противника. Несколько шагов в сторону – и вот уже громадная туша раненого коня осталась в стороне. Гюрван и Морван стояли друг против друга на открытом пространстве близ помоста.
Над поляной вдруг повисла тишина. Морван бросил взгляд в сторону холмов. Вдоль их вершин цепочкой растянулись конники войска Анны. Сама же она, закутанная в длинный черный плащ, держалась чуть впереди. По обе стороны от нее замерли Асканио и какой-то незнакомец.
Уолтер и воины Морвана окружили Гюрвана полукольцом. Морван жестом приказал им оставаться на месте.
Гюрван бросил взгляд на холмы и с усмешкой произнес:
– Дьявол меня побери, вот это женщина!
– Полностью согласен, – кивнул Морван.
– Бретань много потеряет. Анне следовало выйти за меня и родить мне сыновей!
– Бретань не нуждается в таких, как ты.
Гюрван потряс в воздухе своим топором.
– Ты намерен лишить жизни всех, кто на нее осмелился взглянуть?
– Только того, кто посягал на ее честь и свободу.
– А это мы еще посмотрим, англичанин! Твоя жена сейчас далековато, чтобы спасти твою шкуру. А я – вот он!
– Так помолись Господу, Гюрван, чтобы тот сподобил тебя пасть от моей руки. Ведь если ты одержишь надо мной победу, Анна не оставит тебя в живых. И среди потомков ты станешь известен как первый из де Бомануаров, которого убила женщина. – Он жестом подозвал к себе Уолтера. – Помогите ему снять доспехи.
– Ты допускаешь, что я могу победить? – улыбнулся Гюрван.
– Это исключено. Просто я не желаю тратить на тебя все утро.
Пока сэр Уолтер помогал Гюрвану освободиться от доспехов, незнакомец, которого Морван приметил рядом с Анной и Асканио, спустился с холма и приблизился к противникам, остановив коня между ними.
– Приветствую тебя, кузен, – сказал Гюрван, равнодушно взглянув на него.
Незнакомец сдержанно кивнул и обратил взгляд на Морвана.
– Разрешите представиться, я – Робер де Бомануар. Этот человек – мой родственник.
– Я – Морван Фицуорен. Полагаю, вы привезли выкуп? Что ж, когда мы закончим наш небольшой спор, вы сможете забрать тело своего кузена.
Робер невесело усмехнулся:
– Скажи спасибо, Гюрван, что сэр Морван согласился на честный поединок. Вздумай он повесить тебя на виселице, которую ты готовил для него, я не посмел бы даже слова сказать в твою защиту.
Гюрван пожал плечами:
– План был что надо. Кто же думал, что в дело вмешаются женщина и девчонка?
– Меня это не удивляет. Я узнал, как ты поступил с ними. Стыдись. И… достойной тебе смерти, кузен.
– Я пока не планирую умирать.
Робер окинул взглядом Уолтера и четверых воинов Морвана, поляну, конницу, ожидавшую приказа к наступлению, и развел руками:
– Боюсь, твое грядущее планируют другие.
Он повернул коня и поскакал назад, к холмам. Морван и Гюрван стали готовиться к поединку.
Глава 25
Сидя за длинным столом, Анна в волнении смотрела на закрытую дверь, что вела из зала в приемную. Когда она въехала во двор замка, Морван и его воины уже затворились там с неверным Гарольдом и Полем.
Она догадывалась о том, что там сейчас происходит. И чем это закончится для предателя, нарушившего клятву, и его сына.
Она провела ладонью по лифу своего синего нарядного платья. Надето оно было поверх того скандального костюма, в котором она предстала перед многочисленными зрителями нынче на рассвете. Наверное, Морван много чего ей выскажет по этому поводу. Но рискованный наряд был едва ли не главной частью ее плана. И план этот удался. Хотя и о нем он может сказать много нелестных слов…
Но какое это имело значение? Ведь он остался жив, а Гюрван был мертв. Вряд ли еще нынче перед рассветом Морван мог надеяться на такой исход событий.
То, что он не вышел к ней из приемной, куда направился сразу после поединка с Гюрваном, нисколько не удивило и не огорчило ее. Он должен был осудить предателей и приговорить их к наказанию. А остальное могло подождать.
В зале царила напряженная тишина. Челядь замка Гарольда и воины Анны с одинаковой тревогой ждали, чем закончится суд над рыцарями, изменившими своему слову. Каждый знал, что вассал, нарушивший клятву верности сюзерену и обративший против него оружие, подлежал немедленной позорной казни. Но пока приговор не был оглашен, оставалась слабая надежда, что Морван помилует виновных.
Дверь приемной открылась, и в зал, миновав короткий коридор, вышел Поль. Бледный, с дорожащими руками, он быстро скрылся в одной из боковых комнат. Оттуда тотчас же донеслись истерические женские крики и плач, и в зал, оттолкнув сына, выбежала леди Жервез. Она промчалась по залу и бросилась в коридор, который вел к двери приемной. Анна тщетно пыталась заступить ей дорогу. Пожилая леди ловко увернулась от нее и продолжила свой бег.
Она ворвалась в приемную и, не потрудившись захлопнуть дверь, упала на колени перед Морваном.
– Пощадите, милорд, пощадите хотя бы моего сына! Ведь мальчик так молод и приучен во всем слушаться своего отца! Будьте же великодушны и милостивы, и Господь наградит вас за это достойным потомством!
Анна, наблюдавшая за этой сценой из коридора, не расслышала тихих слов Морвана, адресованных несчастной. К Жервез подошел Гарольд. Он поднял ее с колен, нежно поцеловал и выдворил из приемной. Жервез бросилась в объятия Анны. Вместе они прошли в зал и уселись на длинную скамью у стены.
– Не хотите ли пройти в свои покои, леди Жервез? – участливо спросила Анна.
– Нет, дорогая, – всхлипнула та, – я останусь здесь. Хочу увидеть супруга, когда его будут выводить.
– Но что вам сказал Морван?
– Ах, миледи Анна, нас лишили владений! А ведь Гарольды жили в этом замке почти столько же, сколько де Леоны в Ла-Рош-де-Роальд.
Иного и ожидать было нельзя. Сюзерены всегда конфисковывали имущество вассалов-изменников. Так гласил закон.
– Но Поль… Ваш сын?..
– Он должен будет покинуть замок нынешним вечером. – Жервез шумно высморкалась в кружевной платок. – Ваш благородный супруг оставил ему жизнь.
– Благодарение Богу! – с чувством произнесла Анна.
– Да, – кисло подтвердила Жервез. – Мальчику разрешено взять с собой только коня, доспехи и оружие.
– Этого будет довольно, чтобы он мог поступить на службу в гарнизон любой крепости. – Про себя же Анна подумала, что ей надо будет улучить минуту и сунуть юноше горсть золотых.
– Моего мужа казнят. – У Жервез дрожали губы, веки ее маленьких мутноватых глаз покраснели и опухли от слез. – Отсекут голову мечом. Не дозволят принять смерть достойно, в рыцарском поединке.
Анна не знала, что на это сказать. Жервез стиснула ее руки своими костлявыми пальцами:
– Умоляю, дорогая, попросите за него своего супруга. Милорд Морван вас послушает. Гюрван склонил к этому моего глупого мужа. Как только милорд Морван очутился в подземелье, Гарольд понял, что все зашло слишком далеко и раскаялся, но было уже поздно. Умоляю вас, Анна! – вновь повторила она. – Ведь он был другом вашего отца и долгие годы хранил ему верность. Еще так недавно, в ноябре, он откликнулся на ваш призыв и помог защитить Ла-Рош-де-Роальд.
Анна молча обняла ее, и пожилая леди бурно разрыдалась.
Можно ли было помочь ее горю? Морван не был жесток. Наверняка он сам сейчас с тяжелым чувством думал о том, что ему придется поднять меч на безоружного, отсечь голову тому, кто не сможет защититься. Разумеется, он предпочел бы уклониться от выполнения этой обязанности сюзерена, что бы ни гласил закон.
Возможно, если бы все это случилось несколькими годами позже, когда авторитет Морвана среди вассалов, крестьян, свободных поселенцев стал бы непререкаемым, он проявил бы милость к изменнику и отпустил того на все четыре стороны. Но теперь… Вряд ли одобрят верные Болдуин и Голтье, что предатель Гарольд останется в живых?
Но тут дверь приемной отворилась, и в зал прошли четверо вассалов. Жервез бросилась к мужу. Он отстранил ее и что-то тихо ей сказал.
Он бросил на Анну многозначительный взгляд, безмолвно прося ее не пускать Жервез в замковый двор. Анна едва заметно ему кивнула. Гарольд повернулся и, четко печатая шаг, вышел из зала вслед за Фуке, Болдуином и Голтье.
Анна заглянула в приемную. Морван, оставшись один, неподвижно стоял у окна спиной ко входу. На плече у него белела повязка.
Она столько раз представляла себе эту встречу, она фантазировала об их грядущем воссоединении на разные лады, еще когда оно казалось невозможным. И вот теперь, когда их разделяло всего несколько шагов, вдруг оробела и вернулась в зал. Ей достаточно было укрыться в одной из комнат верхнего этажа, и фантазии вновь ожили бы. А после… после они воплотились бы в реальность.
Анна выскользнула из коридора и подошла к леди Жервез.
– Позвольте я все же провожу вас в вашу комнату, леди Жервез, – твердо произнесла она. И пожилая леди молча кивнула.
Войдя в приемную, она закрыла за собой дверь. Неслышно подошла сзади к Морвану и положила ладонь ему на плечо. Он обернулся. И тотчас же хмурое выражение прекрасного лица сменилось улыбкой. Он привлек ее к себе.
– Прости, что не вышел тебя встретить. – Он зарылся лицом в ее волосы.
– Я тебя нисколько в этом не виню. – Голос ее предательски дрогнул.
Она прижалась к нему всем телом, и ее тотчас же охватила знакомая сладостная истома. Это был миг величайшего счастья, ведь она уже не чаяла увидеть его живым. Ей не хотелось, чтобы долгожданная встреча омрачилась казнью предателя Гарольда. Но имела ли она право вмешиваться в столь серьезное дело? Анна вздохнула и робко спросила:
– Быть может, это сделает кто-то другой?
– Нет. Мы посовещались и решили, что мой удар, несмотря на рану, остался самым сильным и точным. Никто не желает обрекать его на лишние мучения.
– А что, если… – Она искательно заглянула ему в глаза. – Если ты проявишь великодушие? Ведь по закону сюзерен может сохранить жизнь предавшему его вассалу.
– Так вот зачем ты здесь? Чтобы выпросить для него помилование?
Анна с мольбой стиснула его руку.
– Он был ближайшим другом отца, Морван. И долгие десятилетия служил нашей семье верой и правдой.
– Но не мне.
Она не нашлась, что на это возразить. Гарольд обрек его на смерть. Так о каком милосердии со стороны Морвана могла идти речь?
Он обнял ее лицо ладонями и нежно провел по вискам подушечками больших пальцев.
– Если бы речь шла только обо мне! Но ведь он и тебя не пощадил. Ты должна была стать добычей этого негодяя Порвана!
– Кто-нибудь из вассалов подал голос в его защиту?
– Нет. Даже Фуке на это не решился. Только ты одна, если не считать его супругу.
Анна должна была ненавидеть Гарольда за то, что он желал смерти Морвану, а ей уготовил горькую долю стать женой этого помешанного. Если бы ее план провалился, Морвана, а возможно, и ее самой уже не было бы в живых. Но план был блестяще претворен в жизнь, и Морван свободен, ему, как и ей, ничто больше не угрожает, потому что Гюрван мертв. Она была так счастлива! Ей хотелось, чтобы муж остался в ее объятиях, вместо того чтобы идти во двор и снова обнажать свой меч. Неужто же она мечтает о невыполнимом?
– Ты сам говорил, я никогда ни о чем тебя не просила. Так не откажи мне в этой первой просьбе!
Морван сердито нахмурился:
– Анна, оставь это!
– Не могу, Морван! Воля твоя, но мне жаль его, жаль несчастную Жервез. Они ведь и без того сурово наказаны. Им не на что будет жить. Гарольду в его годы нелегко будет найти себе место в воинском гарнизоне. Поль вынужден будет содержать обоих.
– Ты впервые обращаешься ко мне с просьбой. И касается она того, кто готовил нам обоим гибель.
Она нежно погладила его по раненой руке и вкрадчиво заговорила:
– Морван, я кое-что хочу открыть тебе. Помиловать Гарольда я прошу не ради него. И не ради Жервез или меня. Пойми, когда-нибудь дитя, которое я ношу, услышит об этом дне, так пусть наш сын или дочь узнает о твоем великодушии, а не о жестокости, даже и оправданной.
Морван онемел от неожиданности. Смысл ее слов не сразу дошел до его сознания. Вот пухлые губы тронула несмелая улыбка, в глазах засияли искры.
– Ты уверена? – вскричал он, едва не задушив ее в объятиях.
– Тише, ты мне сломаешь ребра! – усмехнулась она. – Я говорила с Катрин и Рут. Сомнений быть не может, я беременна.
Он провел кончиками пальцев по ее щеке.
– Ты этого не очень-то желала.
– Не довольно ли поминать старое? Я изменилась, Морван, неужели ты этого не замечаешь? Вдобавок вспомни, не говорил ли ты мне, что твой далекий предок, основатель рода, перебрался в Англию из Бретани. Так что наследником нашим будет бретонец, хочешь ты этого или нет!
Он приник к ее губам в поцелуе. Анна по-прежнему смотрела на него с мольбой. Ее последний козырь был выложен на стол…
– Полагаю, в такую минуту мне следует проявить великодушие. Могу ли я поступить иначе, получив это известие? – Он улыбнулся. У Анны точно гора с плеч свалилась.
– Я так и знала! – Она чуть не плакала от радости. Рука об руку они вышли в зал. Морван был сам не свой от счастья. С каждым шагом он прижимал к себе Анну все теснее, и у выхода из замка ступни ее почти оторвались от земли.
Вот они спустились с крыльца, и Морван, отступив на шаг, стал рассматривать ее фигуру, задерживая взгляд на животе.
– Еще ничего не заметно, – прошептал он так тихо, чтобы только она могла его слышать.
В середине просторного двора молча стояли четверо вассалов и Асканио. Фуке держал наготове большой двуручный меч в ножнах.
Анна и Морван, весело смеясь, зашагали к ним. Вассалы обменялись недоуменными взглядами. Тощее лицо Гарольда выражало неодобрение. Он, судя по всему, считал такое поведение Морвана в преддверии казни проявлением дурного тона.
Фуке стал вынимать меч из ножен. Но Морван покачал головой и остановил его руку.
– Я только что получил добрые вести от своей супруги. Дарю тебе жизнь, Гарольд, по ее просьбе и ради ребенка, ради моего сына, которого она носит под сердцем. Повелеваю тебе немедленно покинуть эти земли.
Трое вассалов испустили вздох облегчения, а что до мягкосердечного Фуке, так тот не удержался, чтобы на прощание не хлопнуть старого друга по плечу.
Взгляд Морвана обратился к крепостным воротам.
– Что это? Неужели оруженосец уже спешит к тебе с лошадью? Но когда же он успел узнать…
Гарольд и остальные повернулись к воротам. По двору на рыжем жеребце медленно ехал всадник, ведя в поводу гнедую кобылу. Костлявый юнец в мешковатых панталонах и просторной тунике ловко держался в седле. Лицо его почти скрывали от взоров окружающих широкие поля соломенной шляпы.
– Что за дьявол… Эй ты, женщина! – прошипел Гарольд.
– Никакая я тебе не «эй ты, женщина»! – сердито отвечала Жервез, протягивая ему поводья.
Она догадывалась о том, что там сейчас происходит. И чем это закончится для предателя, нарушившего клятву, и его сына.
Она провела ладонью по лифу своего синего нарядного платья. Надето оно было поверх того скандального костюма, в котором она предстала перед многочисленными зрителями нынче на рассвете. Наверное, Морван много чего ей выскажет по этому поводу. Но рискованный наряд был едва ли не главной частью ее плана. И план этот удался. Хотя и о нем он может сказать много нелестных слов…
Но какое это имело значение? Ведь он остался жив, а Гюрван был мертв. Вряд ли еще нынче перед рассветом Морван мог надеяться на такой исход событий.
То, что он не вышел к ней из приемной, куда направился сразу после поединка с Гюрваном, нисколько не удивило и не огорчило ее. Он должен был осудить предателей и приговорить их к наказанию. А остальное могло подождать.
В зале царила напряженная тишина. Челядь замка Гарольда и воины Анны с одинаковой тревогой ждали, чем закончится суд над рыцарями, изменившими своему слову. Каждый знал, что вассал, нарушивший клятву верности сюзерену и обративший против него оружие, подлежал немедленной позорной казни. Но пока приговор не был оглашен, оставалась слабая надежда, что Морван помилует виновных.
Дверь приемной открылась, и в зал, миновав короткий коридор, вышел Поль. Бледный, с дорожащими руками, он быстро скрылся в одной из боковых комнат. Оттуда тотчас же донеслись истерические женские крики и плач, и в зал, оттолкнув сына, выбежала леди Жервез. Она промчалась по залу и бросилась в коридор, который вел к двери приемной. Анна тщетно пыталась заступить ей дорогу. Пожилая леди ловко увернулась от нее и продолжила свой бег.
Она ворвалась в приемную и, не потрудившись захлопнуть дверь, упала на колени перед Морваном.
– Пощадите, милорд, пощадите хотя бы моего сына! Ведь мальчик так молод и приучен во всем слушаться своего отца! Будьте же великодушны и милостивы, и Господь наградит вас за это достойным потомством!
Анна, наблюдавшая за этой сценой из коридора, не расслышала тихих слов Морвана, адресованных несчастной. К Жервез подошел Гарольд. Он поднял ее с колен, нежно поцеловал и выдворил из приемной. Жервез бросилась в объятия Анны. Вместе они прошли в зал и уселись на длинную скамью у стены.
– Не хотите ли пройти в свои покои, леди Жервез? – участливо спросила Анна.
– Нет, дорогая, – всхлипнула та, – я останусь здесь. Хочу увидеть супруга, когда его будут выводить.
– Но что вам сказал Морван?
– Ах, миледи Анна, нас лишили владений! А ведь Гарольды жили в этом замке почти столько же, сколько де Леоны в Ла-Рош-де-Роальд.
Иного и ожидать было нельзя. Сюзерены всегда конфисковывали имущество вассалов-изменников. Так гласил закон.
– Но Поль… Ваш сын?..
– Он должен будет покинуть замок нынешним вечером. – Жервез шумно высморкалась в кружевной платок. – Ваш благородный супруг оставил ему жизнь.
– Благодарение Богу! – с чувством произнесла Анна.
– Да, – кисло подтвердила Жервез. – Мальчику разрешено взять с собой только коня, доспехи и оружие.
– Этого будет довольно, чтобы он мог поступить на службу в гарнизон любой крепости. – Про себя же Анна подумала, что ей надо будет улучить минуту и сунуть юноше горсть золотых.
– Моего мужа казнят. – У Жервез дрожали губы, веки ее маленьких мутноватых глаз покраснели и опухли от слез. – Отсекут голову мечом. Не дозволят принять смерть достойно, в рыцарском поединке.
Анна не знала, что на это сказать. Жервез стиснула ее руки своими костлявыми пальцами:
– Умоляю, дорогая, попросите за него своего супруга. Милорд Морван вас послушает. Гюрван склонил к этому моего глупого мужа. Как только милорд Морван очутился в подземелье, Гарольд понял, что все зашло слишком далеко и раскаялся, но было уже поздно. Умоляю вас, Анна! – вновь повторила она. – Ведь он был другом вашего отца и долгие годы хранил ему верность. Еще так недавно, в ноябре, он откликнулся на ваш призыв и помог защитить Ла-Рош-де-Роальд.
Анна молча обняла ее, и пожилая леди бурно разрыдалась.
Можно ли было помочь ее горю? Морван не был жесток. Наверняка он сам сейчас с тяжелым чувством думал о том, что ему придется поднять меч на безоружного, отсечь голову тому, кто не сможет защититься. Разумеется, он предпочел бы уклониться от выполнения этой обязанности сюзерена, что бы ни гласил закон.
Возможно, если бы все это случилось несколькими годами позже, когда авторитет Морвана среди вассалов, крестьян, свободных поселенцев стал бы непререкаемым, он проявил бы милость к изменнику и отпустил того на все четыре стороны. Но теперь… Вряд ли одобрят верные Болдуин и Голтье, что предатель Гарольд останется в живых?
Но тут дверь приемной отворилась, и в зал прошли четверо вассалов. Жервез бросилась к мужу. Он отстранил ее и что-то тихо ей сказал.
Он бросил на Анну многозначительный взгляд, безмолвно прося ее не пускать Жервез в замковый двор. Анна едва заметно ему кивнула. Гарольд повернулся и, четко печатая шаг, вышел из зала вслед за Фуке, Болдуином и Голтье.
Анна заглянула в приемную. Морван, оставшись один, неподвижно стоял у окна спиной ко входу. На плече у него белела повязка.
Она столько раз представляла себе эту встречу, она фантазировала об их грядущем воссоединении на разные лады, еще когда оно казалось невозможным. И вот теперь, когда их разделяло всего несколько шагов, вдруг оробела и вернулась в зал. Ей достаточно было укрыться в одной из комнат верхнего этажа, и фантазии вновь ожили бы. А после… после они воплотились бы в реальность.
Анна выскользнула из коридора и подошла к леди Жервез.
– Позвольте я все же провожу вас в вашу комнату, леди Жервез, – твердо произнесла она. И пожилая леди молча кивнула.
Войдя в приемную, она закрыла за собой дверь. Неслышно подошла сзади к Морвану и положила ладонь ему на плечо. Он обернулся. И тотчас же хмурое выражение прекрасного лица сменилось улыбкой. Он привлек ее к себе.
– Прости, что не вышел тебя встретить. – Он зарылся лицом в ее волосы.
– Я тебя нисколько в этом не виню. – Голос ее предательски дрогнул.
Она прижалась к нему всем телом, и ее тотчас же охватила знакомая сладостная истома. Это был миг величайшего счастья, ведь она уже не чаяла увидеть его живым. Ей не хотелось, чтобы долгожданная встреча омрачилась казнью предателя Гарольда. Но имела ли она право вмешиваться в столь серьезное дело? Анна вздохнула и робко спросила:
– Быть может, это сделает кто-то другой?
– Нет. Мы посовещались и решили, что мой удар, несмотря на рану, остался самым сильным и точным. Никто не желает обрекать его на лишние мучения.
– А что, если… – Она искательно заглянула ему в глаза. – Если ты проявишь великодушие? Ведь по закону сюзерен может сохранить жизнь предавшему его вассалу.
– Так вот зачем ты здесь? Чтобы выпросить для него помилование?
Анна с мольбой стиснула его руку.
– Он был ближайшим другом отца, Морван. И долгие десятилетия служил нашей семье верой и правдой.
– Но не мне.
Она не нашлась, что на это возразить. Гарольд обрек его на смерть. Так о каком милосердии со стороны Морвана могла идти речь?
Он обнял ее лицо ладонями и нежно провел по вискам подушечками больших пальцев.
– Если бы речь шла только обо мне! Но ведь он и тебя не пощадил. Ты должна была стать добычей этого негодяя Порвана!
– Кто-нибудь из вассалов подал голос в его защиту?
– Нет. Даже Фуке на это не решился. Только ты одна, если не считать его супругу.
Анна должна была ненавидеть Гарольда за то, что он желал смерти Морвану, а ей уготовил горькую долю стать женой этого помешанного. Если бы ее план провалился, Морвана, а возможно, и ее самой уже не было бы в живых. Но план был блестяще претворен в жизнь, и Морван свободен, ему, как и ей, ничто больше не угрожает, потому что Гюрван мертв. Она была так счастлива! Ей хотелось, чтобы муж остался в ее объятиях, вместо того чтобы идти во двор и снова обнажать свой меч. Неужто же она мечтает о невыполнимом?
– Ты сам говорил, я никогда ни о чем тебя не просила. Так не откажи мне в этой первой просьбе!
Морван сердито нахмурился:
– Анна, оставь это!
– Не могу, Морван! Воля твоя, но мне жаль его, жаль несчастную Жервез. Они ведь и без того сурово наказаны. Им не на что будет жить. Гарольду в его годы нелегко будет найти себе место в воинском гарнизоне. Поль вынужден будет содержать обоих.
– Ты впервые обращаешься ко мне с просьбой. И касается она того, кто готовил нам обоим гибель.
Она нежно погладила его по раненой руке и вкрадчиво заговорила:
– Морван, я кое-что хочу открыть тебе. Помиловать Гарольда я прошу не ради него. И не ради Жервез или меня. Пойми, когда-нибудь дитя, которое я ношу, услышит об этом дне, так пусть наш сын или дочь узнает о твоем великодушии, а не о жестокости, даже и оправданной.
Морван онемел от неожиданности. Смысл ее слов не сразу дошел до его сознания. Вот пухлые губы тронула несмелая улыбка, в глазах засияли искры.
– Ты уверена? – вскричал он, едва не задушив ее в объятиях.
– Тише, ты мне сломаешь ребра! – усмехнулась она. – Я говорила с Катрин и Рут. Сомнений быть не может, я беременна.
Он провел кончиками пальцев по ее щеке.
– Ты этого не очень-то желала.
– Не довольно ли поминать старое? Я изменилась, Морван, неужели ты этого не замечаешь? Вдобавок вспомни, не говорил ли ты мне, что твой далекий предок, основатель рода, перебрался в Англию из Бретани. Так что наследником нашим будет бретонец, хочешь ты этого или нет!
Он приник к ее губам в поцелуе. Анна по-прежнему смотрела на него с мольбой. Ее последний козырь был выложен на стол…
– Полагаю, в такую минуту мне следует проявить великодушие. Могу ли я поступить иначе, получив это известие? – Он улыбнулся. У Анны точно гора с плеч свалилась.
– Я так и знала! – Она чуть не плакала от радости. Рука об руку они вышли в зал. Морван был сам не свой от счастья. С каждым шагом он прижимал к себе Анну все теснее, и у выхода из замка ступни ее почти оторвались от земли.
Вот они спустились с крыльца, и Морван, отступив на шаг, стал рассматривать ее фигуру, задерживая взгляд на животе.
– Еще ничего не заметно, – прошептал он так тихо, чтобы только она могла его слышать.
В середине просторного двора молча стояли четверо вассалов и Асканио. Фуке держал наготове большой двуручный меч в ножнах.
Анна и Морван, весело смеясь, зашагали к ним. Вассалы обменялись недоуменными взглядами. Тощее лицо Гарольда выражало неодобрение. Он, судя по всему, считал такое поведение Морвана в преддверии казни проявлением дурного тона.
Фуке стал вынимать меч из ножен. Но Морван покачал головой и остановил его руку.
– Я только что получил добрые вести от своей супруги. Дарю тебе жизнь, Гарольд, по ее просьбе и ради ребенка, ради моего сына, которого она носит под сердцем. Повелеваю тебе немедленно покинуть эти земли.
Трое вассалов испустили вздох облегчения, а что до мягкосердечного Фуке, так тот не удержался, чтобы на прощание не хлопнуть старого друга по плечу.
Взгляд Морвана обратился к крепостным воротам.
– Что это? Неужели оруженосец уже спешит к тебе с лошадью? Но когда же он успел узнать…
Гарольд и остальные повернулись к воротам. По двору на рыжем жеребце медленно ехал всадник, ведя в поводу гнедую кобылу. Костлявый юнец в мешковатых панталонах и просторной тунике ловко держался в седле. Лицо его почти скрывали от взоров окружающих широкие поля соломенной шляпы.
– Что за дьявол… Эй ты, женщина! – прошипел Гарольд.
– Никакая я тебе не «эй ты, женщина»! – сердито отвечала Жервез, протягивая ему поводья.