Страница:
Ли сказал Кэндис несколько слов, и она выплыла в коридор, успев послать мне хитрую улыбку. Только мелькнули в двери красные каблуки – и она ушла. У меня мысли завертелись, когда я увидела у нее на лодыжке браслет, такой же, как у Айви. Не может быть, чтобы их просто так было больше одного? Придется мне с Кистеном поболтать.
Не зная, что это значит, и значит ли что-нибудь, я села в зеленое мягкое кресло, пока меня не подкосил отлив адреналина. Сцепив руки, чтобы скрыть мелкую дрожь, я подумала об Айви и о защите, которую она мне дает. Никто уже несколько месяцев не пытался вот так со мной играть – с тех пор как вамп у стойки слухами спутал меня с кем-то. Если бы мне приходилось вот так отбиваться каждый день, то лишь вопрос времени, когда я стала бы тенью самой себя: тощей, анемичной и чьей-то игрушкой. Или хуже того: общей игрушкой.
Шорох скользящей ткани привлек мое внимание: это Трент сел в соседнее кресло.
– Как вы? – спросил он тихо, пока Л и с уверенным стуком закрывал дверь за Кэндис.
Его голос звучал с утешительной заботой, что меня удивило. Заставив себя сесть ровнее, я кивнула, что все в порядке, гадая, отчего его это заинтересовало, да и заинтересовало ли. Выдохнув удерживаемый воздух, я расцепила руки.
Ли, кипя деловитостью, сел обратно за свой стол. Он улыбался, показывая белые зубы на загорелом лице.
– Трент, – сказал он, откидываясь в кресле – побольше наших, и оно прибавляло ему пару дюймов роста. Тонко.– Я рад, что ты ко мне пришел. Надо нам поговорить, пока наши дела не вышли из-под контроля больше, чем уже есть.
– Из-под контроля?
Трент не шевельнулся, и у меня на глазах его тревога обо мне испарилась. С жестким взглядом зеленых глаз он поставил стакан на разделявший их стол, и тихий стук стекла по дереву прозвучал громче, чем должен был. Не отрывая глаз от небрежной ухмылки Саладана, Трент оглядел комнату. Это был человек, который убил своего подчиненного у себя в офисе и вышел сухим из воды, человек, которому принадлежала половина города, человек, который показывал закону длинный нос, жил выше него в своей крепости посреди старого, заросшего, распланированного леса.
Трент был рассержен, и вдруг мне стало не так уж обидно, что меня не замечают.
– Ты пустил под откос два моих поезда, чуть не устроил забастовку в моей компании автоперевозок и сжег мой главный пиаровский проект, – сказал Трент, и его паутинные волосы воспарили в воздух.
Я уставилась на него, а Ли пожал плечами. Главный пиаровский проект? Это сиротский приют?! Боже, до чего может дойти твое хладнокровие?
– Это был самый простой способ привлечь твое внимание. – Ли приложился к бокалу. – Ты в последние десять лет потихоньку пролезаешь в Миссисипи. Чего же ты ожидал?
У Трента выступили желваки на скулах.
– Ты убиваешь невинных людей, выпуская на улицы «бримстон» такой концентрации.
– Нет! – рявкнул Ли, отталкивая от себя стакан. – Невинных там нет. – Сжав тонкие губы, он подался вперед, разозленный, угрожающий. – Ты переступил черту, – сказал он, напрягая плечи под смокингом. – И я не пришел бы сюда выбраковывать твою слабую клиентуру, если бы ты сидел на своей стороне реки, как было договорено.
– Договор заключал мой отец, а не я. А я просил твоего отца понизить концентрацию его «бримстона». Покупатели хотят иметь безопасный продукт, я им его даю. Где они живут – не мое дело.
Ли отклонился назад, недоверчиво хмыкнув.
– Вот насчет этой благотворительности – уволь меня, – скривился он. – Мы не продаем никому, кто этого не хочет. И знаешь, что я тебе скажу, Трент? Они хотят. И чем крепче, тем лучше. Уровень смертности выровняется меньше, чем за поколение. Слабые вымрут, сильные выживут, готовые и желающие покупать еще. И покупать то, что покрепче. Твоя заботливая регуляция ослабляет всех. Естественного равновесия нет, нет оздоровления вида. Может, потому вас и осталось так мало. Вы уморили сами себя, пытаясь спасти их.
Я положила на колени обманчиво-расслабленные руки, чувствуя, как в тесном кабинете растет напряжение. Выбраковка слабой клиентуры? Оздоровление вида? Дакем этот тип себя считает?
Ли резко шевельнулся, я дернулась.
– Но в сухом остатке, – говорил Ли, подавшись обратно, когда увидел мое движение, – вот что: я здесь, потому что ты меняешь правила. И я не уйду, уже поздно. Ты можешь все передать мне и красиво уйти с континента, или я у тебя все отберу – по одному приюту, по одной больнице, одной железнодорожной станции, уличному перекрестку, по одному прекраснодушному либералу за раз. – Он приложился к стакану, держа его в сцепленных руках. – Я люблю игры, Трент. И если помнишь, я во всех наших играх выигрывал.
У Трента дернулось веко – других проявлений эмоций я не заметила.
– У тебя две недели, чтобы убраться из моего города, – сказал он гладким шелковым голосом, прикрывающим смертельную угрозу. – Распространять товар я буду так, как считаю нужным. Если твой отец хочет говорить, я готов слушать.
– Из твоего города? – Ли покосился на меня и снова обратился к Тренту: – А мне кажется, он ничей. – Он выгнул тонкую бровь. – Очень опасный и очень заманчивый. Пискари за решеткой, его наследник ни черта не может. Ты связан по рукам и ногам образом почтенного бизнесмена, за которым прячешься. Я заберу и Цинциннати, и ту сеть дистрибьюторов, что ты так тщательно развивал, и буду ее использовать, как оно должно быть. Это же растрата ресурса, Трент. Ты с тем, что у тебя есть, мог бы контролировать все Западное полушарие, а ты такую мощь спустил на разведенном пополам «бримстоне» да на биолекарствах для фермеров и клиентов велфера, из которых никогда ничего путного не выйдет – и тебе они без пользы.
У меня щеки горели кипящей яростью – я сама была одним из таких клиентов велфера, и меня, наверное, отправили бы в Сибирь в биоконтейнере, если бы это вышло наружу, так что я ощетинилась. Трент – жулик, но Ли просто мерзавец. Я открыла было рот сказать ему, чтобы заткнулся про то, в чем ничего не понимает, но Трент незаметно наступил мне на ногу.
Края ушей у него покраснели, на скулах выступили желваки. Он побарабанил пальцами по подлокотнику, намеренно выказывая свое раздражение.
– Западное полушарие я контролирую, Ли, – сказал он, и от его низкого и тихого голоса у меня живот свело судорогой. – А мои клиенты велферадали мне больше, чем платные клиенты моего отца… Стэнли.
Загорелое лицо Л и побелело от злости, и я подумала, чего же из сказанного я не поняла. Может, не колледж их связывает. Может быть, это «лагерь».
– Своими деньгами ты меня не вышибешь, – добавил Трент. – Никогда. Пойди скажи отцу, чтобы он снизил концентрацию «бримстона», и я уйду с западного побережья.
Ли встал – я напряглась, готовая к действию. Он широко расставил на столе руки, оперся на них.
– Переоцениваешь свою силу, Трент. Так было, когда мы были мальчишками, и ничего не изменилось. Вот почему ты чуть не утонул, пытаясь доплыть до берега, вот почему ты мне проигрывал все игры, все гонки, всех девчонок, за которых мы соревновались. – Он тыкал пальцем в сторону Трента, подчеркивая свои слова. – Ты все время строишь из себя больше, чем есть на самом деле, тебя тетешкали и хвалили за достижения, которые у любого другого сами собой разумеются. Посмотри в глаза фактам. Ты – последний в своем роде, и это твоя самоуверенность тебя до этого довела.
Я смотрела то на одного, то на другого. Трент сидел, закинув ногу на ногу, переплетя пальцы. И был абсолютно неподвижен.
– Не сделай ошибки, которая тебе может не сойти с рук, – сказал он тихо. – Мне уже не двенадцать лет.
Ли отодвинулся от стола, выпрямился с неуместным выражением удовлетворения и уверенности, когда глянул на дверь у меня за спиной.
– А ведь еще чуть-чуть – и я бы тебе поверил. Шевельнулась щеколда двери, я вздрогнула. Вошла Кэндис с офисно-белой кружкой кофе в руке.
– Прошу прощения, – сказала она, и ее вкрадчивый кошачий голос только прибавил мне напряжения.
Она проскользнула между Трентом и Ли, прервав их игру в гляделки.
Трент опустил рукава и медленно вдохнул. Я глянула на него перед тем, как взять кофе. Он был несколько выбит из колеи, но это от стараний подавить гнев, а не страх. Я подумала о его биолабораториях, о Кери, прячущейся у старика через улицу от моей церкви. Не делаю ли я за нее выбор, который должна делать она сама?
Кружка была толстая, теплота ее согревала мне пальцы. Я скривилась, увидев, что Кэндис добавила сливок. Не то чтобы я собиралась его пить, но…
– Спасибо, – сказала я, состроив мерзкую рожу прямо ей в лицо, когда она приняла сексуальную позу на столе у Ли, закинув ногу на ногу.
– Ли, – сказала она, наклоняясь самым соблазнительным образом. – Там в зале небольшая проблема, требующая твоего присутствия.
Он с недовольным видом отодвинул ее с дороги.
– Разберись сама, Кэндис. Я тут говорю с друзьями. ' У нее глаза стали черными, плечи выпрямились.
– Это вопрос, с которым должен разобраться ты. И тащи туда свою задницу побыстрее, время не ждет.
Я покосилась на Трента, видя, что он удивлен. Очевидно, эта хорошенькая вампирша – не просто декорация. Партнер по бизнесу?– подумала я. Во всяком случае, по ее поведению похоже.
Она в деланном раздражении приподняла одну бровь, глядя на Ли, заставив меня пожалеть, что я так не умею. Все еще не дала себе труда научиться.
– Ли, быстрее, – поторопила она его, соскальзывая со стола и идя открыть ему дверь.
Он наморщил лоб, отбросил с глаз короткие пряди челки, слишком даже сильно.
– Прошу прощения. ч Сжав губы, он кивнул Тренту и вышел, застучал каблуками по лестнице. Кэндис хищно улыбнулась мне, потом вышла за ним. – Приятного аппетита, – бросила она, закрывая дверь. Послышался щелчок замка.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Не зная, что это значит, и значит ли что-нибудь, я села в зеленое мягкое кресло, пока меня не подкосил отлив адреналина. Сцепив руки, чтобы скрыть мелкую дрожь, я подумала об Айви и о защите, которую она мне дает. Никто уже несколько месяцев не пытался вот так со мной играть – с тех пор как вамп у стойки слухами спутал меня с кем-то. Если бы мне приходилось вот так отбиваться каждый день, то лишь вопрос времени, когда я стала бы тенью самой себя: тощей, анемичной и чьей-то игрушкой. Или хуже того: общей игрушкой.
Шорох скользящей ткани привлек мое внимание: это Трент сел в соседнее кресло.
– Как вы? – спросил он тихо, пока Л и с уверенным стуком закрывал дверь за Кэндис.
Его голос звучал с утешительной заботой, что меня удивило. Заставив себя сесть ровнее, я кивнула, что все в порядке, гадая, отчего его это заинтересовало, да и заинтересовало ли. Выдохнув удерживаемый воздух, я расцепила руки.
Ли, кипя деловитостью, сел обратно за свой стол. Он улыбался, показывая белые зубы на загорелом лице.
– Трент, – сказал он, откидываясь в кресле – побольше наших, и оно прибавляло ему пару дюймов роста. Тонко.– Я рад, что ты ко мне пришел. Надо нам поговорить, пока наши дела не вышли из-под контроля больше, чем уже есть.
– Из-под контроля?
Трент не шевельнулся, и у меня на глазах его тревога обо мне испарилась. С жестким взглядом зеленых глаз он поставил стакан на разделявший их стол, и тихий стук стекла по дереву прозвучал громче, чем должен был. Не отрывая глаз от небрежной ухмылки Саладана, Трент оглядел комнату. Это был человек, который убил своего подчиненного у себя в офисе и вышел сухим из воды, человек, которому принадлежала половина города, человек, который показывал закону длинный нос, жил выше него в своей крепости посреди старого, заросшего, распланированного леса.
Трент был рассержен, и вдруг мне стало не так уж обидно, что меня не замечают.
– Ты пустил под откос два моих поезда, чуть не устроил забастовку в моей компании автоперевозок и сжег мой главный пиаровский проект, – сказал Трент, и его паутинные волосы воспарили в воздух.
Я уставилась на него, а Ли пожал плечами. Главный пиаровский проект? Это сиротский приют?! Боже, до чего может дойти твое хладнокровие?
– Это был самый простой способ привлечь твое внимание. – Ли приложился к бокалу. – Ты в последние десять лет потихоньку пролезаешь в Миссисипи. Чего же ты ожидал?
У Трента выступили желваки на скулах.
– Ты убиваешь невинных людей, выпуская на улицы «бримстон» такой концентрации.
– Нет! – рявкнул Ли, отталкивая от себя стакан. – Невинных там нет. – Сжав тонкие губы, он подался вперед, разозленный, угрожающий. – Ты переступил черту, – сказал он, напрягая плечи под смокингом. – И я не пришел бы сюда выбраковывать твою слабую клиентуру, если бы ты сидел на своей стороне реки, как было договорено.
– Договор заключал мой отец, а не я. А я просил твоего отца понизить концентрацию его «бримстона». Покупатели хотят иметь безопасный продукт, я им его даю. Где они живут – не мое дело.
Ли отклонился назад, недоверчиво хмыкнув.
– Вот насчет этой благотворительности – уволь меня, – скривился он. – Мы не продаем никому, кто этого не хочет. И знаешь, что я тебе скажу, Трент? Они хотят. И чем крепче, тем лучше. Уровень смертности выровняется меньше, чем за поколение. Слабые вымрут, сильные выживут, готовые и желающие покупать еще. И покупать то, что покрепче. Твоя заботливая регуляция ослабляет всех. Естественного равновесия нет, нет оздоровления вида. Может, потому вас и осталось так мало. Вы уморили сами себя, пытаясь спасти их.
Я положила на колени обманчиво-расслабленные руки, чувствуя, как в тесном кабинете растет напряжение. Выбраковка слабой клиентуры? Оздоровление вида? Дакем этот тип себя считает?
Ли резко шевельнулся, я дернулась.
– Но в сухом остатке, – говорил Ли, подавшись обратно, когда увидел мое движение, – вот что: я здесь, потому что ты меняешь правила. И я не уйду, уже поздно. Ты можешь все передать мне и красиво уйти с континента, или я у тебя все отберу – по одному приюту, по одной больнице, одной железнодорожной станции, уличному перекрестку, по одному прекраснодушному либералу за раз. – Он приложился к стакану, держа его в сцепленных руках. – Я люблю игры, Трент. И если помнишь, я во всех наших играх выигрывал.
У Трента дернулось веко – других проявлений эмоций я не заметила.
– У тебя две недели, чтобы убраться из моего города, – сказал он гладким шелковым голосом, прикрывающим смертельную угрозу. – Распространять товар я буду так, как считаю нужным. Если твой отец хочет говорить, я готов слушать.
– Из твоего города? – Ли покосился на меня и снова обратился к Тренту: – А мне кажется, он ничей. – Он выгнул тонкую бровь. – Очень опасный и очень заманчивый. Пискари за решеткой, его наследник ни черта не может. Ты связан по рукам и ногам образом почтенного бизнесмена, за которым прячешься. Я заберу и Цинциннати, и ту сеть дистрибьюторов, что ты так тщательно развивал, и буду ее использовать, как оно должно быть. Это же растрата ресурса, Трент. Ты с тем, что у тебя есть, мог бы контролировать все Западное полушарие, а ты такую мощь спустил на разведенном пополам «бримстоне» да на биолекарствах для фермеров и клиентов велфера, из которых никогда ничего путного не выйдет – и тебе они без пользы.
У меня щеки горели кипящей яростью – я сама была одним из таких клиентов велфера, и меня, наверное, отправили бы в Сибирь в биоконтейнере, если бы это вышло наружу, так что я ощетинилась. Трент – жулик, но Ли просто мерзавец. Я открыла было рот сказать ему, чтобы заткнулся про то, в чем ничего не понимает, но Трент незаметно наступил мне на ногу.
Края ушей у него покраснели, на скулах выступили желваки. Он побарабанил пальцами по подлокотнику, намеренно выказывая свое раздражение.
– Западное полушарие я контролирую, Ли, – сказал он, и от его низкого и тихого голоса у меня живот свело судорогой. – А мои клиенты велферадали мне больше, чем платные клиенты моего отца… Стэнли.
Загорелое лицо Л и побелело от злости, и я подумала, чего же из сказанного я не поняла. Может, не колледж их связывает. Может быть, это «лагерь».
– Своими деньгами ты меня не вышибешь, – добавил Трент. – Никогда. Пойди скажи отцу, чтобы он снизил концентрацию «бримстона», и я уйду с западного побережья.
Ли встал – я напряглась, готовая к действию. Он широко расставил на столе руки, оперся на них.
– Переоцениваешь свою силу, Трент. Так было, когда мы были мальчишками, и ничего не изменилось. Вот почему ты чуть не утонул, пытаясь доплыть до берега, вот почему ты мне проигрывал все игры, все гонки, всех девчонок, за которых мы соревновались. – Он тыкал пальцем в сторону Трента, подчеркивая свои слова. – Ты все время строишь из себя больше, чем есть на самом деле, тебя тетешкали и хвалили за достижения, которые у любого другого сами собой разумеются. Посмотри в глаза фактам. Ты – последний в своем роде, и это твоя самоуверенность тебя до этого довела.
Я смотрела то на одного, то на другого. Трент сидел, закинув ногу на ногу, переплетя пальцы. И был абсолютно неподвижен.
– Не сделай ошибки, которая тебе может не сойти с рук, – сказал он тихо. – Мне уже не двенадцать лет.
Ли отодвинулся от стола, выпрямился с неуместным выражением удовлетворения и уверенности, когда глянул на дверь у меня за спиной.
– А ведь еще чуть-чуть – и я бы тебе поверил. Шевельнулась щеколда двери, я вздрогнула. Вошла Кэндис с офисно-белой кружкой кофе в руке.
– Прошу прощения, – сказала она, и ее вкрадчивый кошачий голос только прибавил мне напряжения.
Она проскользнула между Трентом и Ли, прервав их игру в гляделки.
Трент опустил рукава и медленно вдохнул. Я глянула на него перед тем, как взять кофе. Он был несколько выбит из колеи, но это от стараний подавить гнев, а не страх. Я подумала о его биолабораториях, о Кери, прячущейся у старика через улицу от моей церкви. Не делаю ли я за нее выбор, который должна делать она сама?
Кружка была толстая, теплота ее согревала мне пальцы. Я скривилась, увидев, что Кэндис добавила сливок. Не то чтобы я собиралась его пить, но…
– Спасибо, – сказала я, состроив мерзкую рожу прямо ей в лицо, когда она приняла сексуальную позу на столе у Ли, закинув ногу на ногу.
– Ли, – сказала она, наклоняясь самым соблазнительным образом. – Там в зале небольшая проблема, требующая твоего присутствия.
Он с недовольным видом отодвинул ее с дороги.
– Разберись сама, Кэндис. Я тут говорю с друзьями. ' У нее глаза стали черными, плечи выпрямились.
– Это вопрос, с которым должен разобраться ты. И тащи туда свою задницу побыстрее, время не ждет.
Я покосилась на Трента, видя, что он удивлен. Очевидно, эта хорошенькая вампирша – не просто декорация. Партнер по бизнесу?– подумала я. Во всяком случае, по ее поведению похоже.
Она в деланном раздражении приподняла одну бровь, глядя на Ли, заставив меня пожалеть, что я так не умею. Все еще не дала себе труда научиться.
– Ли, быстрее, – поторопила она его, соскальзывая со стола и идя открыть ему дверь.
Он наморщил лоб, отбросил с глаз короткие пряди челки, слишком даже сильно.
– Прошу прощения. ч Сжав губы, он кивнул Тренту и вышел, застучал каблуками по лестнице. Кэндис хищно улыбнулась мне, потом вышла за ним. – Приятного аппетита, – бросила она, закрывая дверь. Послышался щелчок замка.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Я сделала глубокий вдох и прислушалась к тишине. Трент изменил позу, положив лодыжку на колено. Глядя озабоченными глазами куда-то вдаль, он пожевал губу, и совсем не был похож на наркобарона и убийцу, каковым являлся. Забавно, конечно, но с виду не всегда скажешь.
– Она заперла дверь, – сказала я, вздрогнув от звука собственного голоса.
Трент приподнял брови:
– Она не хочет, чтобы ты тут бродила. Я думаю, это неплохая идея.
Наглая эльфийская морда,подумала я. Поймав себя на попытке нахмуриться, подошла к маленькому иллюминатору, выходящему на замерзшую реку. Ладонью я стерла с него конденсат и глянула на ломаную линию городского пейзажа. Башня Кэрью-Тауэр была освещена праздничной иллюминацией, да еще окна верхнего этажа затянули красной, золотистой и зеленой пленкой, и она светилась как громадные электрические лампочки. Сегодня было ясно, и через это световое загрязнение можно было даже разглядеть несколько звезд.
Обернувшись, я оставила руку за спиной между собой и окном.
– Я не доверяю твоему другу.
– Я ему никогда не доверял. Чтобы дольше прожить. – Напряженные желваки на скулах Трента исчезли, жесткость зеленых глаз чуть ослабела. – Мы с Ли в детстве каждое лето проводили вместе. Четыре недели в одном из лагерей моего отца, четыре недели на вилле его семьи на искусственном острове у побережья Калифорнии. Предполагалось, что так между нашими семьями возникнет приязнь. Кстати, это он поставил сторожа у меня на большое окно. – Трент мотнул головой. – Ему было двенадцать. Очень серьезное достижение для такого возраста. Да и вообще. У нас была вечеринка, мама упала в горячую ванну – настолько перебрала. Мне придется теперь заменить его стеклом, раз у нас… трудности.
Он улыбнулся этим горько-сладким воспоминаниям, но я уже не слушала. Сторожа поставил Ли? Щит принял цвета моей ауры, как тот диск в игральном зале. Наши ауры резонируют на одной и той же частоте. Прищурив глаза, я подумала еще и об общем нашем отвращении к красному вину.
– У него была та же болезнь крови? – спросила я.
Совпадением это быть не могло, раз тут замешан Трент.
Трент вскинул голову:
– Да, – осторожно сказал он. – Вот почему я этого не понимаю. Мой отец спас ему жизнь, а сейчас он собачится ради жалких нескольких миллионов в год?
Жалких нескольких миллионов в год. Карманные деньги для богатых мерзавцев.
Я глянула на стол Ли, решила, что ничего не узнаю, порывшись в ящиках.
– А ты, э-э, следишь за крепостью «бримстона», который производишь?
Лицо Трента стало настороженным, потом, будто приняв решение, он пригладил ладонью волосы.
– И очень тщательно, миз Морган. Я не то чудовище, каким вы меня себе рисуете. Мой бизнес – не убийство людей, а спрос и предложение. Если бы я не стал его производить, стал бы кто-нибудь другой, и этот продукт не был бы безопасным. Умерли бы тысячи. – Он глянул на дверь, принял более официальную позу. – Атак я гарантирую безопасность.
Я подумала об Эрике. Мысль о том, что она может погибнуть – как неполноценная особь, – была невыносима. Но что незаконно, то незаконно.
Заправляя прядь за ухо, я наткнулась рукой на его тяжелые серьги.
– Мне все равно, какими цветами ты рисуешь свои красивые картинки, но ты все равно убийца. Фарис умер не от укуса пчелы. Он нахмурил брови.
– Фарис хотел передать свои записи прессе.
– Фарис был перепуганный отец, который любил свою дочь. – Я встала, упираясь рукой в бедро, глядя, как он неловко ежится. Это было почти незаметно: напряжение в челюстных мышцах, переплетение ухоженных пальцев, отсутствие эмоций на лице. – А почему тогда не убить меня? – спросила я. – Пока я не сделала того же?
У меня сердце колотилось, будто я стояла на краю обрыва. Трент сломал эту свою маску деловитого, шикарно одетого наркобарона совершенно искренней улыбкой.
– А потому что вы к журналистам не пойдете, – сказал он просто. – Вас уничтожат вместе со мной, а вам ваша жизнь важнее истины.
Я почувствовала, как у меня щеки горят.
– Заткнись.
– В этом ничего плохого нет, миз Морган.
– Заткнись!
– И я знал, что когда-нибудь вы будете со мной работать.
– Не буду.
– Вы уже работаете.
Чувствуя, как сводит судорогой живот, я отвернулась, глядя на замерзшую реку и не видя ее. У меня на лбу залегла морщина. Было так тихо, что я слышала удары собственного сердца – откуда такая тишина?
Я обернулась, схватив себя за локти. Трент, поправлявший стрелку на брюках, поднял глаза и с любопытством посмотрел, как я испугалась – я знала, что испуг был написан у меня на лице.
– Что случилось? – осторожно спросил он.
Чувствуя какую-то нереальность и отстраненность, я шагнула к двери:
– Слушай.
– Я ничего не слышу.
Протянув руку, я подергала ручку двери.
– В том-то и дело, – сказала я. – Корабль пуст. Секунда тишины. Потом Трент встал, зашуршав костюмом.
Он был скорее озабочен, чем встревожен, поддергивая рукава и подходя ко мне. Отодвинув меня, он попробовал ручку.
– Ты думаешь, у меня не получилось, так у тебя получится? – спросила я, хватая его за локоть и отодвигая от двери.
Балансируя на одной ноге, я ударила другой в замок, благодарная в душе, что даже на роскошных судах все стараются сделать как можно легче. Каблук пробил тонкое дерево насквозь, нога застряла в дыре. Клинья моего красивого платья болтались и дергались, пока я неуклюже отпрыгивала назад, вытаскивая ногу.
– Эй, стой! – воскликнула я, когда Трент вытащил из дыры щепки и просунул руку – отпереть ее снаружи. Не обращая на меня внимания, он открыл дверь и бросился в коридор.
– Черт побери, Трент! – зашипела я, хватая ридикюль и устремляясь следом. Лодыжка болела, но я догнала Трента на середине лестницы и дернула назад, да так, что он плечом впечатался в стену узкого прохода. – Ты что это творишь? – сказала я в дюймах от его рассерженных глаз. – С Квеном ты так же обращаешься? Ты же не знаешь, что там, а если ты погибнешь, отвечать мне, а не тебе!
Он ничего не сказал, только зеленые глаза горели да зубы были крепко сжаты.
– Теперь пристраивайся за мной и не высовывайся, – сказала я, толкнув его себе за спину.
Оставив его на лестнице, я мрачно и беспокойно двинулась вперед. Рука тянулась к пейнтбольному пистолету, но пока над нами висел и работал этот лиловый диск, шарики с зельем могут только пометить кого-нибудь, обляпав дорогую одежду мерзким отваром аконита и традесканции. Я едва заметно улыбнулась – кажется, я ничего против не имела физических способов.
Та часть зала, что была мне видна, оказалась пустой. Я прислушалась – ничего не услышала. Присела к полу, чтобы голова была на уровне колен, и выглянула за угол – присела по двум причинам. Во-первых, если бы кто-то меня там ждал, чтобы оглушить, ему пришлось бы менять замах, и у меня появлялось время уйти. Во-вторых, если бы я все-таки получила по голове, ближе было бы к полу.
Но когда я выглянула, меня просто замутило. Пол элегантно убранного зала был устлан телами.
– О Боже мой! – тихо ахнула я, вставая. – Трент, он их убил. В этом и было дело? Ли хочет повесить убийство на нас?Трент обошел меня, легко уклонившись от моей попытки его схватить. Присел возле первого тела.
– Без сознания, – сказал он ровным голосом, только уже не шелковым, а стальным.
Мой ужас сменился замешательством.
– Почему?
Я оглядела зал. Кажется, они упали, где стояли. Трент встал, посмотрел на дверь. Я была согласна.
– Пошли отсюда, – сказала я.
Он быстрыми шагами вышел за мной в фойе, которое, как и следовало ожидать, было заперто. Через замерзшее стекло видны были машины на парковке, и лимузин Трента стоял там, где мы его оставили.
– Что-то мне это не нравится, – пробормотала я, и Трент оттолкнул меня посмотреть.
Я глядела на толстое дерево, зная, что его мне не пробить. Пока Трент тратил энергию, пытаясь высадить окно табуреткой, я нажала кнопку быстрого набора номер один.
– Стекло пуленепробиваемое, – сказала я, слушая гудки. Он отложил табуретку, пригладил рукой пушистые волосы, и снова у него стал вид, как с обложки. Даже не запыхался.
– Откуда вы знаете?
Я пожала плечами, отвернувшись в сторону для разговора.
– Я бы сама поставила такое, – сказала я и вышла в игровой зал. Скорей бы Айви сняла трубку! Ну вот, наконец-то…
– – Привет, Айви, – сказала я, не понижая голоса, чтобы у мистера Эльфа не было впечатления, будто я это планировала. – Саладан запер нас в своем плавучем казино и смылся. Ты не могла бы приехать и вышибить дверь?
Трент посмотрел через окно на парковку.
– Джонатан там, позвоните ему.
Айви что-то говорила, но Трент ее заглушал. Я закрыла микрофон рукой:
– Неужто ты не понимаешь, что если бы Джонатан был в сознании, он бы уже полюбопытствовал, куда это собрался Ли, и пошел бы посмотреть, в чем дело?
Трент слегка побледнел.
– Что ты говоришь? – спросила я, прислушиваясь снова к Айви. Она была вне себя.
– Уходи оттуда! – кричала она. – Рэйчел, Кист подложил бомбу в котельную! Я не знала, что это туда ты собралась! Уходи!
У меня похолодели щеки.
– Гм, Айви, мне тут пора. Потом поговорим.
Айви продолжала вопить, так что я закрыла телефон и спрятала. Обернулась к Тренту, улыбаясь:
– Кистен в качестве предметного урока взрывает корабль Ли. Я думаю, нам следует его покинуть.
Телефон продолжал звонить. Я не стала брать трубку, и звонок – Айви? – был перенаправлен на голосовую почту. Трентова уверенность в себе растаяла, и остался привлекательный и хорошо одетый молодой мужчина, старающийся не показать, что он боится.
– Ли никому не даст сжечь свой корабль, – сказал он. – Не его стиль работы.
Я обхватила себя руками, ища в помещении что-нибудь – что угодно, – что могло бы помочь. – Он сжег твой приют.
– Это чтобы привлечь мое внимание.
Я посмотрела на него утомленно:
– Не даст ли твой другсвоему кораблю сгореть, если прихватит при этом тебя? А повесить можно будет на Пискари? Чертовски простой способ прибрать город к рукам.
Трент стиснул зубы:
– В котельной? – спросил он. Я кивнула:
– Откуда ты знаешь?
Он направился к дверце за баром.
– Я бы сам так сделал.
– Супер, – сказала я, следуя за ним, и пульс у меня бился чаще, когда я переступала через находящихся без сознания людей. – Куда мы?
– Я хочу на нее посмотреть.
Я остановилась как вкопанная, а Трент свернул к лестнице, ведущей вниз.
– Ты умеешь разряжать бомбы? Это был бы единственный способ спасти всех. Здесь же дюжина народу примерно.
Уже спустившийся по перекладинам Трент посмотрел на меня снизу – он очень неуместно выглядел в своем дорогом костюме среди грязи и мусора.
– Нет. Просто хочу на нее посмотреть.
– Ты псих? – взвизгнула я. – Он хочет посмотреть! Надо выбираться отсюда ко всем чертям!
Обращенное вверх лицо Трента было безмятежным.
– На ней может быть таймер. Вы идете?
– Конечно, – ответила я, подавляя смех. Иначе он наверняка бы прозвучал истерически.
Трент шел по кораблю с раздражающим отсутствием торопливости. Слышался запах дыма и горячего металла. Пытаясь не измазать платье, я вглядывалась в полумрак.
– Вон она! – крикнула я, показывая пальцем.
Он дрожал, и я опустила руку, чтобы это не было заметно.
Трент шагнул вперед, я за ним, прячась позади него, когда он присел перед металлической коробкой с торчащими проводами. Он потянулся ее открыть, и я жутко испугалась.
– Эй! – Я схватила его за плечи. – Какого Поворота ты делаешь? Ты же не знаешь, как ее отключить!
Он удержал равновесие, не вставая, и посмотрел на меня с досадой, как на докуку, а прическа у него осталась идеальной.
– Вот здесь и будет таймер, Морган.
Я с трудом проглотила слюну, выглядывая из-за его плеча, пока он осторожно открывал крышку.
– Сколько времени? – спросила я шепотом, и мое дыхание шевельнуло паутинки его волос.
Он встал, и я шагнула назад.
– Около трех минут.
– О черт, нет!
У меня во рту пересохло, телефон зазвонил. Я не стала на него реагировать – наклонилась ближе к бомбе, и у меня слегка закружилась голова.
Трент вытащил из часового кармашка антикварного вида часы и установил по ним современный таймер.
– У нас три минуты, чтобы найти выход.
– Три минуты! Не найдем мы выхода с корабля за три минуты! Стекло пуленепробиваемое, двери тверже твоего лба, а эта здоровенная лиловая кругляшка поглотит любое заклинание, которое мы в нее бросим!
Трент обратил ко мне холодный взгляд:
– Морган, держите себя в руках. Истерика не поможет.
– Ты мне не говори, что делать! – крикнула я, и у меня затряслись колени. – Я лучше думаю при истерике, так что заткнись и не мешай мне ее закатывать!
Обняв себя за плечи, я глянула на бомбу. Внизу было жарко, я покрылась испариной. Три минуты. Что, черт побери, за три минуты можно сделать? Песню спеть? Потанцевать? Завалиться на кровать? Смотри ты, у меня стишки получились
– Может ли быть аварийный выход у него в кабинете? – подумал вслух Трент.
– И потому он нас там запер? – возразила я. – Брось. – Я потянула его за рукав. – У нас не хватит времени найти выход.
У меня мысли вернулись к лиловому диску в потолке – когда-то я на него воздействовала, может, я и сейчас смогу подчинить его своей воле?
– Пошли! – – повторила я, но его рукав высвободился из моих пальцев: Трент отказался сдвинуться с места. – Если, конечно, не предпочитаешь здесь стоять и любоваться на обратный отсчет. Может, мне удастся пробить антимагическую зону, которую Ли установил у себя на судне.
Трент покачнулся, не сходя с места.
– Мне все-таки кажется, что мы еще можем найти слабое место в его охране.
Я полезла вверх по лестнице, и плевать мне было, если Трент заметит, что трусов на мне нет.
– Времени не хватит.
Черт побери, почему мне Кистен не сказал, что он делает? Меня окружают мужчины, у которых все время тайны от меня: Ник, Трент, а теперь вот и Кистен. Подбираю я их себе таких, что ли? А Кист еще и убивает людей; я не хочу,чтобы мне нравился мужик, который людей убивает. Наверное, что-то во мне подправить надо? Сердце стучало, будто отсчитывая убывающие секунды. Мы вернулись в игральный зал. Тихий и пустой. Ожидающий. У меня дернулись губы при виде спящих – они уже мертвы. Я не могла спасти их и Трента. Я даже не знала, спасусь ли я сама.
Диск у меня над головой выглядел совершенно безобидно, но я поняла, что он функционирует, когда Трент посмотрел на него и побледнел. Наверное, вторым зрением взглянул.
– Вам этого не пробить, – сказал он. – Но это и не нужно. Вы можете поставить круг защиты, достаточно большой для нас обоих?
Я вытаращила глаза:
– Ты хочешь выехать на круге защиты? Ты спятил! Стоит мне его пальцем тронуть, и он рухнет!
– Каков размер вашего круга, Морган? – разозлился Трент.
– В прошлый раз тревога сработала, едва я глянула на этот диск!
– Ну и что?! – рявкнул он. Его спокойствие наконец-то дало трещину. Приятно было видеть, как он вышел из себя, но в данных обстоятельствах меня это не радовало. – Запустите вы эту тревогу! Диск вам не помешает залезть в линию и создать заклинание, он только поймает вас на этом. Да стройте же этот проклятый круг!
– Ой! – Я смотрела на него, поняв наконец, но первая дикая надежда уже рассеялась.
Не могла я подключиться к линии и сделать круг защиты – я же на воде.
– Э-гм, сделай его сам. Он даже вздрогнул:
– Я? У меня добрых пять минут на это уйдет с мелом и свечами.
– Она заперла дверь, – сказала я, вздрогнув от звука собственного голоса.
Трент приподнял брови:
– Она не хочет, чтобы ты тут бродила. Я думаю, это неплохая идея.
Наглая эльфийская морда,подумала я. Поймав себя на попытке нахмуриться, подошла к маленькому иллюминатору, выходящему на замерзшую реку. Ладонью я стерла с него конденсат и глянула на ломаную линию городского пейзажа. Башня Кэрью-Тауэр была освещена праздничной иллюминацией, да еще окна верхнего этажа затянули красной, золотистой и зеленой пленкой, и она светилась как громадные электрические лампочки. Сегодня было ясно, и через это световое загрязнение можно было даже разглядеть несколько звезд.
Обернувшись, я оставила руку за спиной между собой и окном.
– Я не доверяю твоему другу.
– Я ему никогда не доверял. Чтобы дольше прожить. – Напряженные желваки на скулах Трента исчезли, жесткость зеленых глаз чуть ослабела. – Мы с Ли в детстве каждое лето проводили вместе. Четыре недели в одном из лагерей моего отца, четыре недели на вилле его семьи на искусственном острове у побережья Калифорнии. Предполагалось, что так между нашими семьями возникнет приязнь. Кстати, это он поставил сторожа у меня на большое окно. – Трент мотнул головой. – Ему было двенадцать. Очень серьезное достижение для такого возраста. Да и вообще. У нас была вечеринка, мама упала в горячую ванну – настолько перебрала. Мне придется теперь заменить его стеклом, раз у нас… трудности.
Он улыбнулся этим горько-сладким воспоминаниям, но я уже не слушала. Сторожа поставил Ли? Щит принял цвета моей ауры, как тот диск в игральном зале. Наши ауры резонируют на одной и той же частоте. Прищурив глаза, я подумала еще и об общем нашем отвращении к красному вину.
– У него была та же болезнь крови? – спросила я.
Совпадением это быть не могло, раз тут замешан Трент.
Трент вскинул голову:
– Да, – осторожно сказал он. – Вот почему я этого не понимаю. Мой отец спас ему жизнь, а сейчас он собачится ради жалких нескольких миллионов в год?
Жалких нескольких миллионов в год. Карманные деньги для богатых мерзавцев.
Я глянула на стол Ли, решила, что ничего не узнаю, порывшись в ящиках.
– А ты, э-э, следишь за крепостью «бримстона», который производишь?
Лицо Трента стало настороженным, потом, будто приняв решение, он пригладил ладонью волосы.
– И очень тщательно, миз Морган. Я не то чудовище, каким вы меня себе рисуете. Мой бизнес – не убийство людей, а спрос и предложение. Если бы я не стал его производить, стал бы кто-нибудь другой, и этот продукт не был бы безопасным. Умерли бы тысячи. – Он глянул на дверь, принял более официальную позу. – Атак я гарантирую безопасность.
Я подумала об Эрике. Мысль о том, что она может погибнуть – как неполноценная особь, – была невыносима. Но что незаконно, то незаконно.
Заправляя прядь за ухо, я наткнулась рукой на его тяжелые серьги.
– Мне все равно, какими цветами ты рисуешь свои красивые картинки, но ты все равно убийца. Фарис умер не от укуса пчелы. Он нахмурил брови.
– Фарис хотел передать свои записи прессе.
– Фарис был перепуганный отец, который любил свою дочь. – Я встала, упираясь рукой в бедро, глядя, как он неловко ежится. Это было почти незаметно: напряжение в челюстных мышцах, переплетение ухоженных пальцев, отсутствие эмоций на лице. – А почему тогда не убить меня? – спросила я. – Пока я не сделала того же?
У меня сердце колотилось, будто я стояла на краю обрыва. Трент сломал эту свою маску деловитого, шикарно одетого наркобарона совершенно искренней улыбкой.
– А потому что вы к журналистам не пойдете, – сказал он просто. – Вас уничтожат вместе со мной, а вам ваша жизнь важнее истины.
Я почувствовала, как у меня щеки горят.
– Заткнись.
– В этом ничего плохого нет, миз Морган.
– Заткнись!
– И я знал, что когда-нибудь вы будете со мной работать.
– Не буду.
– Вы уже работаете.
Чувствуя, как сводит судорогой живот, я отвернулась, глядя на замерзшую реку и не видя ее. У меня на лбу залегла морщина. Было так тихо, что я слышала удары собственного сердца – откуда такая тишина?
Я обернулась, схватив себя за локти. Трент, поправлявший стрелку на брюках, поднял глаза и с любопытством посмотрел, как я испугалась – я знала, что испуг был написан у меня на лице.
– Что случилось? – осторожно спросил он.
Чувствуя какую-то нереальность и отстраненность, я шагнула к двери:
– Слушай.
– Я ничего не слышу.
Протянув руку, я подергала ручку двери.
– В том-то и дело, – сказала я. – Корабль пуст. Секунда тишины. Потом Трент встал, зашуршав костюмом.
Он был скорее озабочен, чем встревожен, поддергивая рукава и подходя ко мне. Отодвинув меня, он попробовал ручку.
– Ты думаешь, у меня не получилось, так у тебя получится? – спросила я, хватая его за локоть и отодвигая от двери.
Балансируя на одной ноге, я ударила другой в замок, благодарная в душе, что даже на роскошных судах все стараются сделать как можно легче. Каблук пробил тонкое дерево насквозь, нога застряла в дыре. Клинья моего красивого платья болтались и дергались, пока я неуклюже отпрыгивала назад, вытаскивая ногу.
– Эй, стой! – воскликнула я, когда Трент вытащил из дыры щепки и просунул руку – отпереть ее снаружи. Не обращая на меня внимания, он открыл дверь и бросился в коридор.
– Черт побери, Трент! – зашипела я, хватая ридикюль и устремляясь следом. Лодыжка болела, но я догнала Трента на середине лестницы и дернула назад, да так, что он плечом впечатался в стену узкого прохода. – Ты что это творишь? – сказала я в дюймах от его рассерженных глаз. – С Квеном ты так же обращаешься? Ты же не знаешь, что там, а если ты погибнешь, отвечать мне, а не тебе!
Он ничего не сказал, только зеленые глаза горели да зубы были крепко сжаты.
– Теперь пристраивайся за мной и не высовывайся, – сказала я, толкнув его себе за спину.
Оставив его на лестнице, я мрачно и беспокойно двинулась вперед. Рука тянулась к пейнтбольному пистолету, но пока над нами висел и работал этот лиловый диск, шарики с зельем могут только пометить кого-нибудь, обляпав дорогую одежду мерзким отваром аконита и традесканции. Я едва заметно улыбнулась – кажется, я ничего против не имела физических способов.
Та часть зала, что была мне видна, оказалась пустой. Я прислушалась – ничего не услышала. Присела к полу, чтобы голова была на уровне колен, и выглянула за угол – присела по двум причинам. Во-первых, если бы кто-то меня там ждал, чтобы оглушить, ему пришлось бы менять замах, и у меня появлялось время уйти. Во-вторых, если бы я все-таки получила по голове, ближе было бы к полу.
Но когда я выглянула, меня просто замутило. Пол элегантно убранного зала был устлан телами.
– О Боже мой! – тихо ахнула я, вставая. – Трент, он их убил. В этом и было дело? Ли хочет повесить убийство на нас?Трент обошел меня, легко уклонившись от моей попытки его схватить. Присел возле первого тела.
– Без сознания, – сказал он ровным голосом, только уже не шелковым, а стальным.
Мой ужас сменился замешательством.
– Почему?
Я оглядела зал. Кажется, они упали, где стояли. Трент встал, посмотрел на дверь. Я была согласна.
– Пошли отсюда, – сказала я.
Он быстрыми шагами вышел за мной в фойе, которое, как и следовало ожидать, было заперто. Через замерзшее стекло видны были машины на парковке, и лимузин Трента стоял там, где мы его оставили.
– Что-то мне это не нравится, – пробормотала я, и Трент оттолкнул меня посмотреть.
Я глядела на толстое дерево, зная, что его мне не пробить. Пока Трент тратил энергию, пытаясь высадить окно табуреткой, я нажала кнопку быстрого набора номер один.
– Стекло пуленепробиваемое, – сказала я, слушая гудки. Он отложил табуретку, пригладил рукой пушистые волосы, и снова у него стал вид, как с обложки. Даже не запыхался.
– Откуда вы знаете?
Я пожала плечами, отвернувшись в сторону для разговора.
– Я бы сама поставила такое, – сказала я и вышла в игровой зал. Скорей бы Айви сняла трубку! Ну вот, наконец-то…
– – Привет, Айви, – сказала я, не понижая голоса, чтобы у мистера Эльфа не было впечатления, будто я это планировала. – Саладан запер нас в своем плавучем казино и смылся. Ты не могла бы приехать и вышибить дверь?
Трент посмотрел через окно на парковку.
– Джонатан там, позвоните ему.
Айви что-то говорила, но Трент ее заглушал. Я закрыла микрофон рукой:
– Неужто ты не понимаешь, что если бы Джонатан был в сознании, он бы уже полюбопытствовал, куда это собрался Ли, и пошел бы посмотреть, в чем дело?
Трент слегка побледнел.
– Что ты говоришь? – спросила я, прислушиваясь снова к Айви. Она была вне себя.
– Уходи оттуда! – кричала она. – Рэйчел, Кист подложил бомбу в котельную! Я не знала, что это туда ты собралась! Уходи!
У меня похолодели щеки.
– Гм, Айви, мне тут пора. Потом поговорим.
Айви продолжала вопить, так что я закрыла телефон и спрятала. Обернулась к Тренту, улыбаясь:
– Кистен в качестве предметного урока взрывает корабль Ли. Я думаю, нам следует его покинуть.
Телефон продолжал звонить. Я не стала брать трубку, и звонок – Айви? – был перенаправлен на голосовую почту. Трентова уверенность в себе растаяла, и остался привлекательный и хорошо одетый молодой мужчина, старающийся не показать, что он боится.
– Ли никому не даст сжечь свой корабль, – сказал он. – Не его стиль работы.
Я обхватила себя руками, ища в помещении что-нибудь – что угодно, – что могло бы помочь. – Он сжег твой приют.
– Это чтобы привлечь мое внимание.
Я посмотрела на него утомленно:
– Не даст ли твой другсвоему кораблю сгореть, если прихватит при этом тебя? А повесить можно будет на Пискари? Чертовски простой способ прибрать город к рукам.
Трент стиснул зубы:
– В котельной? – спросил он. Я кивнула:
– Откуда ты знаешь?
Он направился к дверце за баром.
– Я бы сам так сделал.
– Супер, – сказала я, следуя за ним, и пульс у меня бился чаще, когда я переступала через находящихся без сознания людей. – Куда мы?
– Я хочу на нее посмотреть.
Я остановилась как вкопанная, а Трент свернул к лестнице, ведущей вниз.
– Ты умеешь разряжать бомбы? Это был бы единственный способ спасти всех. Здесь же дюжина народу примерно.
Уже спустившийся по перекладинам Трент посмотрел на меня снизу – он очень неуместно выглядел в своем дорогом костюме среди грязи и мусора.
– Нет. Просто хочу на нее посмотреть.
– Ты псих? – взвизгнула я. – Он хочет посмотреть! Надо выбираться отсюда ко всем чертям!
Обращенное вверх лицо Трента было безмятежным.
– На ней может быть таймер. Вы идете?
– Конечно, – ответила я, подавляя смех. Иначе он наверняка бы прозвучал истерически.
Трент шел по кораблю с раздражающим отсутствием торопливости. Слышался запах дыма и горячего металла. Пытаясь не измазать платье, я вглядывалась в полумрак.
– Вон она! – крикнула я, показывая пальцем.
Он дрожал, и я опустила руку, чтобы это не было заметно.
Трент шагнул вперед, я за ним, прячась позади него, когда он присел перед металлической коробкой с торчащими проводами. Он потянулся ее открыть, и я жутко испугалась.
– Эй! – Я схватила его за плечи. – Какого Поворота ты делаешь? Ты же не знаешь, как ее отключить!
Он удержал равновесие, не вставая, и посмотрел на меня с досадой, как на докуку, а прическа у него осталась идеальной.
– Вот здесь и будет таймер, Морган.
Я с трудом проглотила слюну, выглядывая из-за его плеча, пока он осторожно открывал крышку.
– Сколько времени? – спросила я шепотом, и мое дыхание шевельнуло паутинки его волос.
Он встал, и я шагнула назад.
– Около трех минут.
– О черт, нет!
У меня во рту пересохло, телефон зазвонил. Я не стала на него реагировать – наклонилась ближе к бомбе, и у меня слегка закружилась голова.
Трент вытащил из часового кармашка антикварного вида часы и установил по ним современный таймер.
– У нас три минуты, чтобы найти выход.
– Три минуты! Не найдем мы выхода с корабля за три минуты! Стекло пуленепробиваемое, двери тверже твоего лба, а эта здоровенная лиловая кругляшка поглотит любое заклинание, которое мы в нее бросим!
Трент обратил ко мне холодный взгляд:
– Морган, держите себя в руках. Истерика не поможет.
– Ты мне не говори, что делать! – крикнула я, и у меня затряслись колени. – Я лучше думаю при истерике, так что заткнись и не мешай мне ее закатывать!
Обняв себя за плечи, я глянула на бомбу. Внизу было жарко, я покрылась испариной. Три минуты. Что, черт побери, за три минуты можно сделать? Песню спеть? Потанцевать? Завалиться на кровать? Смотри ты, у меня стишки получились
– Может ли быть аварийный выход у него в кабинете? – подумал вслух Трент.
– И потому он нас там запер? – возразила я. – Брось. – Я потянула его за рукав. – У нас не хватит времени найти выход.
У меня мысли вернулись к лиловому диску в потолке – когда-то я на него воздействовала, может, я и сейчас смогу подчинить его своей воле?
– Пошли! – – повторила я, но его рукав высвободился из моих пальцев: Трент отказался сдвинуться с места. – Если, конечно, не предпочитаешь здесь стоять и любоваться на обратный отсчет. Может, мне удастся пробить антимагическую зону, которую Ли установил у себя на судне.
Трент покачнулся, не сходя с места.
– Мне все-таки кажется, что мы еще можем найти слабое место в его охране.
Я полезла вверх по лестнице, и плевать мне было, если Трент заметит, что трусов на мне нет.
– Времени не хватит.
Черт побери, почему мне Кистен не сказал, что он делает? Меня окружают мужчины, у которых все время тайны от меня: Ник, Трент, а теперь вот и Кистен. Подбираю я их себе таких, что ли? А Кист еще и убивает людей; я не хочу,чтобы мне нравился мужик, который людей убивает. Наверное, что-то во мне подправить надо? Сердце стучало, будто отсчитывая убывающие секунды. Мы вернулись в игральный зал. Тихий и пустой. Ожидающий. У меня дернулись губы при виде спящих – они уже мертвы. Я не могла спасти их и Трента. Я даже не знала, спасусь ли я сама.
Диск у меня над головой выглядел совершенно безобидно, но я поняла, что он функционирует, когда Трент посмотрел на него и побледнел. Наверное, вторым зрением взглянул.
– Вам этого не пробить, – сказал он. – Но это и не нужно. Вы можете поставить круг защиты, достаточно большой для нас обоих?
Я вытаращила глаза:
– Ты хочешь выехать на круге защиты? Ты спятил! Стоит мне его пальцем тронуть, и он рухнет!
– Каков размер вашего круга, Морган? – разозлился Трент.
– В прошлый раз тревога сработала, едва я глянула на этот диск!
– Ну и что?! – рявкнул он. Его спокойствие наконец-то дало трещину. Приятно было видеть, как он вышел из себя, но в данных обстоятельствах меня это не радовало. – Запустите вы эту тревогу! Диск вам не помешает залезть в линию и создать заклинание, он только поймает вас на этом. Да стройте же этот проклятый круг!
– Ой! – Я смотрела на него, поняв наконец, но первая дикая надежда уже рассеялась.
Не могла я подключиться к линии и сделать круг защиты – я же на воде.
– Э-гм, сделай его сам. Он даже вздрогнул:
– Я? У меня добрых пять минут на это уйдет с мелом и свечами.