Харрисон Ким. Как ни крути – помрешь

А это когда случилось?
   – Миз Морган, – сказал Квен и закашлялся, потому что Айви усилила хватку. Музыка в гостиной сменилась разговором ведущих.
   Морщась, я ощупала ребра, разозлилась и пошла туда, где он висел в руке Айви.
   – Миз Морган? – заорала я прямо в его наливающееся краской лицо. – Миз Морган? Теперь я миз Морган? Какого черта! – вопила я. – Приперся в мой дом. Пораздавил мое печенье. Ты представляешь, сколько времени мне все это отчищать теперь?!
   Он закашлялся опять, и моя злость слегка стихла. Айви смотрела на него с подозрительной настойчивостью. Запах страха от Квена вывел ее из равновесия, она начинала вампирствовать днем. Дело пахло нехорошим, и я отступила на шаг, вдруг отрезвев.
   – Э-э, Айви? – позвала я.
   – Все со мной нормально, – сипло сказала она, но глаза утверждали обратное. – Хочешь, пущу ему кровь?
   – Нет! – воскликнула я и снова ощутила перемену давления. Квен нащупывал линию. Я встревоженно вздохнула. Все выходило из-под контроля, и вот-вот могло кончиться кровью. Я могла поставить круг, но только для себя, Квен бы туда не попал.
   – Брось его! – потребовала я. – Дженкс, ты тоже сдай назад. – Никто не шелохнулся. – Ну же!
   Еще раз приложив Квена о стенку, Айви бросила его и шагнула в сторону. Он свалился на пол, закашлялся, схватившись за горло. Понемногу выпрямив босые ноги, он отбросил с глаз черные волосы и взглянул на меня.
   – Морган, – хрипло сказал он, не отнимая рук от шеи. – Мне нужна ваша помощь.
   Я глянула на Айви, завязывающую пояс черного шелкового халата. Ему нужна моя помощь? Ну да-а.
   – Ты как, пришла в себя? – спросила я Айви, и она кивнула. Вернувшийся в ее глаза карий ободок был слишком тонок для моего спокойствия, но солнце стояло высоко, а напряжение вокруг ослабело. Она поджала губы, разглядев мою озабоченность.
   – Я в норме, – повторила она. – Мне сейчас позвонить в ОВ или сначала его прикончить?
   Я пробежала взглядом по кухне. Печенье скончалось – только размазня по всему полу. По стенкам стекает глазурь. Соленая вода подобралась к порогу и вот-вот побежит к ковру в гостиной. Так и подмывало дать Айви его убить.
   – Надо же узнать, что он хотел сказать, – вздохнула я, вытаскивая из ящика три посудных полотенца и бросая их к порогу в качестве плотины. Дженксовы детишки выглядывали из-за угла. Разозленный пикси свирепо затрещал крыльями, и они с испуганными трелями испарились.
   Достав еще одно полотенце, я вытерла глазурь с собственного локтя и подошла к Квену. Молча встала над ним, расставив ноги и упершись руками в бедра. Дело должно быть не из пустяковых, раз он пошел на риск, что Дженкс вычислит, кто он такой. Мысли метнулись через дорогу, к Кери, и я встревожилась еще больше. Не хотелось, чтобы Трент узнал о ее существовании. Он бы нашел, как ее использовать – не к добру использовать.
   Эльф потирал ребра через черную рубашку.
   – Похоже, переломы есть, – отметил он.
   – Ну, я твой экзамен прошла? – поинтересовалась я ехидно.
   – Нет. Но лучше я не найду.
   Айви недоверчиво хмыкнула, а Дженкс слетел к его лицу, постаравшись остаться на безопасном расстоянии.
   – Ты, болван, – заявил четырехдюймовый человечек. – Мы тебя три раза прикончить могли.
   Квен нахмурился.
   – Мы. А мне нужна она одна, а не вы. Она проверку не выдержала.
   – Значит, ты уходишь, – подытожила я, уверенная, что такого везения мне не видать.
   Я представила, что меня ждет впереди, и вздохнула. Первый час дня. Эльфы ложатся спать в середине дня и около полуночи, как и пикси. Квен здесь без ведома Трента.
   Слегка восстановив уверенность в себе, я вытащила стул и села, пока Квен не увидел, как у меня дрожат коленки.
   – Трент не знает, что ты здесь, – заметила я, и он кивнул с серьезным видом.
   – Это моя проблема, не его, – сказал Квен. – И платить я буду, не он.
   Я моргнула, пытаясь скрыть свое беспокойство. Трент не в курсе. Интересно.
   – У тебя для меня работа, о которой не знает Трент? И какая же?
   Квен покосился на Айви с Дженксом.
   Оскорбившись, я закинула ногу на ногу и покачала головой.
   – Мы одна команда. Я не стану просить их уйти, чтобы ты мог без помех рассказывать, в какую там лажу ты вляпался.
   У старого эльфа дернулась бровь, он сердито набрал воздуху, чтобы заговорить.
   – Слушай, ты! – Я ткнула в него пальцем. – Ты мне не симпатичен. Дженксу тоже. Айви вообще хочет тебя съесть. Вот теперь начинай.
   Он застыл. А я разглядела отчаяние, мелькавшее в его глазах, словно блики на воде.
   – У меня проблема, – сказал он, и в тихом контролируемом голосе прозвучала нотка страха.
   Я покосилась на Айви. Она задышала быстрее и обняла себя руками, плотнее запахивая халат. Вид у нее был беспокойный, лицо побелело даже больше обычного.
   – Мистер Каламак намерен посетить общественное мероприятие и…
   Я поджала губы.
   – Я уже объясняла сегодня одному типу, что мы не шлюхи. Квен сверкнул глазами.
   – Помолчите, – сказал он холодно. – Кто-то вмешивается в некоторые деловые предприятия мистера Каламака. Цель упомянутой встречи – прийти к взаимному пониманию. Я хочу, чтобы вы там присутствовали, дабы не произошло чего-то другого.
    Взаимопонимание? Разборка по типу: я-круче-так-что-пошел-вон-из-моего-города?
    –Саладан? – высказала я догадку. Квен искренне поразился:
   – Вы его знаете?
   Дженкс суетился вокруг Квена, пытаясь понять, кто он такой, и все более отчаиваясь. Движения стали слишком дергаными и подчеркивались резким хлопаньем стрекозиных крыльев.
   – Я о нем слышала, – сказала я, вспомнив Такату. И прищурилась: – Что мне за дело, если кто-то пытается прибрать к рукам некоторыепредприятия Трента? Это «бримстон», что ли? Ну так можешь из преданности хоть в аду сгореть. Трент людей убивает. Я и раньше это знала, но теперь он их убивает ни за что. – Я в ярости вскочила на ноги. – Мушиное дерьмо твой шеф. Я его сдать должна, а не защищать. А ты, – еще громче сказала я, тыкая в него пальцем, – еще хуже мушиного дерьма, потому что никак ему не мешаешь!
   Квен вспыхнул, что мне смутно польстило.
   – Неужели ты такая дура? – бросил он, и я застыла. – Паленый «бримстон» не от Каламака, а от Саладана идет. Мистер Каламак пытается убрать его с улиц, и если только ты не хочешь, чтобы Саладан завладел городом, лучше тебе позаботиться о безопасности мистера Каламака, как и нам. Берешь ты дело или нет? Плата десять тысяч долларов.
   Дженкс взвизгнул от неожиданности на ультразвуке, даже глаза заболели.
   – Деньги вперед, – добавил Квен, доставая откуда-то тонкую пачку купюр и бросая их к моим ногам.
   Я посмотрела на деньги. Этого мало было. Миллиона долларов не хватило бы. Я шевельнула ногой, и деньги проскользили по мокрому полу обратно к Квену.
   – Нет.
   – Возьми деньги, а там пусть он загнется, – посоветовал Дженкс с залитого солнцем подоконника.
   Затянутый в черное эльф улыбнулся.
   – Миз Морган так не работает. – Морщинистое лицо было крайне уверенным, и мне захотелось вцепиться в самодовольные зеленые глазищи. – Если она возьмет деньги, она станет защищать мистера Каламака до последнего вздоха. Я прав?
   – Нет, – сказала я, точно зная, что прав.
   Только я не собиралась брать эти вшивые десять штук.
   – Вы возьмете деньги и работу, – сказал Квен. – Потому что если не возьмете, я всему миру расскажу о том летнем лагере. Вы единственный человек в мире, у кого есть хоть призрачный шанс его спасти.
   У меня лицо застыло.
   – Сволочь, – прошептала я, не желая пугаться. – Почему бы тебе не оставить меня в покое? С какой стати я? Ты же меня только что по полу размазал.
   Он отвел взгляд.
   – Там будут вампиры, – тихо сказал он. – Сильные вампиры. Есть возможность… – Он набрал воздуху и глянул мне в глаза. – Не знаю, как я…
   Я покачала головой, несколько успокоившись. Ничего Квен не расскажет. Трент придет в ярость – пусть умеренную, – если мне придется упаковать вещички и отплыть в Антарктику; он все еще надеялся заманить меня в свою команду.
   – Если вы боитесь вампиров, это ваша забота, – сказала я. – Своей я ее делать не собираюсь. Айви, выкини его из моей кухни. Она не шевельнулась. Я повернулась, и моя досада испарилась при виде ее неподвижного лица.
   – Его кусали, – прошептала она. Робкое желание в ее голосе меня поразило. Сгорбившись, она прислонилась к стене, закрыла глаза и медленно втянула воздух, смакуя его запах.
   У меня рот открылся – я вспомнила. Его укусил Пискари, как раз перед тем, как я дала вампиру по голове ножкой от стола. Квен – внутриземелец, так что подхватить вирус не мог, зато мастер-вампир мог его ментально привязать. У меня рука сама потянулась к шее, лицо помертвело.
   Большой Ал, когда пытался меня убить, принял вид вампира – и приобрел все его способности. Он наполнил мои жилы тем же мощным коктейлем нейромедиаторов, который теперь тек по Клену. У вампиров это приспособительный механизм, он обеспечивает им добровольных доноров, а под действием вампирских феромонов этот коктейль превращает боль в удовольствие. Если вампир достаточно опытен, он может так направить реакцию, чтобы только он один вызывал укусом приятные ощущения, привязывая жертву исключительно к себе и предотвращая перехват личного имущества.
   Алталиарепт не потрудился сделать нейромедиаторы избирательно действующими – он же собирался меня убить. У меня остался шрам, который реагировал на любого вампира. Я никому не принадлежала, и если мне удастся удерживать вампирские зубки подальше от моей кожи, то никому и не буду принадлежать. По вампирским меркам, непривязанная жертва считалась низшей из низших, общей закуской, жалкими объедками, настолько не заслуживающей уважения, что всякий вампир мог воспользоваться ею как захочет. Ничья жертва долго не жила, переходя из рук в руки, от вампа к вампу, быстро теряя здоровье и волю; ее бросали разлагаться в унылом одиночестве, как только уродство ее жизни начинало отражаться на лице. Я бы тоже такой считалась, если бы не защита Айви.
   Квена, как и меня, укусили и не привязали – а может, Пискари его даже привязал. С сочувствием глядя на эльфа, я подумала, что ему есть чего бояться.
   Видя, что я поняла, Квен плавно поднялся с пола. Айви напряглась, и я подняла руку сказать ей, что все в порядке.
   – Я не знаю, привязал он меня укусом или нет, – сказал Квен очень ровным голосом, пряча страх. – Мне нельзя рисковать безопасностью мистера Каламака. Он на меня будет рассчитывать, а я могу… отвлечься в критический момент.
   Волны блаженства, исходящие от укуса, и правда могли быть сильным отвлекающим фактором даже посреди драки. Сочувствие потянуло меня вперед. Струйки пота пробороздили лицо в мелких морщинках. Ему столько лет, сколько было бы сейчас моему отцу, и при этом у него сила как у двадцатилетнего и стойкость, которая дается только зрелостью.
   – Твой шрам покалывает в присутствии других вампиров? – спросила я, сама считая свой вопрос слишком личным.
   Но он мне ответил, прямо глядя в глаза:
   – Я не попадал еще в ситуации, где мог бы проверить.
   – Рэйч? – позвал Дженкс и подлетел ко мне, треща крыльями.
   – Тогда я не знаю, привязал тебя Пискари или нет, – сказала я и замерла, ощутив, что мой шрам как раз покалывает, предвещая чувства более глубокие.
   У меня глаза распахнулись. Квен застыл на месте. Наши взгляды встретились, и по испугу в его глазах я поняла, что он чувствует то же самое.
   – Рэйч! – заорал Дженкс, бросаясь мне прямо в лицо и вынуждая попятиться. Крылья у него горели красным. – Не Квен сейчас главная проблема!
   Вслед за его испуганным взглядом я повернулась к Айви.
   – О черт, – прошептала я.
   Айви вжалась в угол, халат распахнулся, открыв черную шелковую ночную рубашку. Она потеряла контроль над собой, черные глаза смотрели в никуда, рот безостановочно двигался. Я замерла, не понимая, что происходит.
   – Убери его отсюда, – прошептала она; с зубов скатилась капля слюны. – О Господи, Рэйчел. Он ни к кому не привязан. Пискари… Он у меня в голове! – Она задохнулась на полуслове. – Он хочет, чтобы я его взяла, и я не знаю, смогу ли с ним совладать. Убери Квена отсюда!
   Я тупо на нее смотрела, не понимая, что делать.
   – Убери его из моей головы! – простонала она. – Убери! Я в ужасе глядела, как она сползла по стене и скрутилась в клубок, зажав уши ладонями.
   – Убери его!
   С колотящимся сердцем я повернулась к Квену. Шея пламенела предвкушением блаженства. По глазам Квена я видела, что и его шрам ожил и загорелся. О Господи, это было так хорошо!
   – К дверям, – скомандовала я Дженксу.
   Схватив Квена за руку, я потащила его в коридор. Из-за спины несся жуткий гортанный вой. Я бросилась бежать, волоча эльфа за собой. Квен остановился, когда мы вбежали в святилище, отнял у меня руку.
   – Уходи, сейчас же уходи! – закричала я, пытаясь схватить его за руку.
   Он сгорбился и весь дрожал – мастер боевых искусств, он выглядел беспомощным. На лице, четче проступили морщины, по глазам было видно, что дух его сломлен.
   – Ты пойдешь с мистером Каламаком вместо меня, – сказал он измученным голосом.
   – Ни за что. – Я поймала его руку. Он вдруг будто ожил, рванулся назад.
   – Ты пойдешь с мистером Каламаком вместо меня! – повторил он, на лице опять отразилось отчаяние. – Или я вернусь туда, в кухню.
   Лицо у него дернулось, и я испугалась, что он туда в любом случае пойдет.
   – Он шепчет мне, Морган. Я слышу его через нее…
   У меня вдруг пересохло во рту. Мысли метнулись к Кистену. Если я дам ему привязать меня, то кончу вот так же.
   – Но почему я? Вокруг полно более искусных колдунов!
   – Они все полагаются только на магию, – выговорил он, согнувшись едва ли не вдвое. – А ты к ней прибегаешь в крайнем случае. Это дает тебе… преимущество. – Он ахнул. – Она слабеет. Я чувствую.
   – О'кей! – воскликнула я. – Пойду, черт с тобой. Только пошли отсюда!
   Болезненный стон, тихий как дуновение ветерка, вырвался из его губ.
   – Помоги, – шепнул он. – Сам я уже не уйду.
   Сердце колотилось как бешеное. Я ухватила его за руку и поволокла к двери. Сзади страдальчески кричала Айви. Уменя в груди похолодело. Что же я делаю, собираясь на свидание с Кистеном?
   Яркий сноп отразившегося от сугробов света пронзил церковный полумрак, когда Дженкс с его семейством привел в действие сложную систему блоков и противовесов, которую мы привесили нарочно, чтобы пикси могли открывать дверь. Квен остановился, почуяв холодный воздух; пикси улетели в глубь церкви.
   – Да иди же! – крикнула я от страха и отчаяния, выталкивая эльфа на крыльцо.
   У бордюра ждал длинный серый лимузин, и я вздохнула с облегчением при виде Джонатана. Трентов прислужник номер один открыл водительскую дверь и вышел. Вот не думала, что когда-нибудь обрадуюсь при виде этого до ужаса длинного, противного типа. Значит, они вдвоем сюда приехали за спиной у Трента. Зря я согласилась. Влипну покруче, чем обычно, я это уже чувствовала.
   Квен тяжело дышал, когда я помогла спуститься по ступенькам.
   – Увези его отсюда, – велела я. Джонатан распахнул пассажирскую дверь.
   – Ты согласилась? – спросил он, поджав тонкие губы при виде моих перемазанных в печенье волос и мокрых джинсов.
   – Да! – Я втолкнула Квена в машину. Он рухнул на кожаное сиденье, будто пьяный. – Езжай!
   Высокий эльф закрыл дверцу и посмотрел на меня.
   – Что ты с ним сделала? – холодно спросил он.
   – Ничего! Это Пискари. Да увози же его! Удовлетворившись объяснением, он прошел на свое место.
   Машина завелась невероятно тихо. Я осталась стоять, дрожа на обледенелом тротуаре, пока она не набрала скорость и не скрылась за углом.
   Пульс понемногу успокаивался. Я обняла себя обеими руками – зимнее солнце не грело. Медленно я повернулась идти назад, не зная, что я найду скорчившимся на полу в моей собственной кухне.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

   Я глядела в зеркало над моим новым ясеневым комодом, надевая серьги-кольца – те большие, на которых мог сидеть Дженкс. Маленькое черное платье на мне смотрелось отлично, а в полагавшихся к нему сапогах выше колена мне будет достаточно тепло. Вряд ли Кистен затеет игру в снежки в парке – даже такой придурок, как он, до этого не додумается. И он сказал одеться посимпатичней. Я повернулась боком и осмотрела себя с ног до головы. Хорошо. Просто отлично.
   Довольная, я села на кровать и застегнула сапоги, оставив сверху пару дюймов незастегнутыми, чтобы легче было ходить. Я не собиралась приходить в восторг по поводу вечера с Кисте – ном, но мне в последнее время так редко выпадал шанс одеться и хорошо провести время, что трудно было не радоваться. Но, подумала я, прогулке с подругами я бы тоже обрадовалась. Дело было не в Кистене; просто в выходном вечере.
   Стуча каблуками, я пошла к Айви – хотелось услышать еще чей-то отзыв. Воспоминание о том, как она пыталась изгнать из своей головы Пискари, было еще очень живо. Вампир-нежить сдался почти сразу после ухода Квена, но весь день потом Айви была подавлена и отказывалась говорить на эту тему, когда помогала мне отмывать кухню. Она очень не хотела теперь отпускать меня с Кистеном, и я склонна была согласиться, что мысль с ним пойти – не самая удачная. Но я же смогу с ним справиться. Он обещал меня не кусать, а я не поддамся минутной страсти. Только не сейчас. И вообще никогда.
   Я пригладила руками блестящее платье, перед тем как зайти в гостиную – заволновалась, что скажет Айви. Свернувшись калачиком на диване, она проглядывала журнал. Я невольно заметила, что открыт он на той же странице, что и полчаса назад, когда я ушла переодеваться.
   – Ну, что думаешь? – спросила я, медленно поворачиваясь. В сапогах на шпильке я сама себе казалась высокой.
   Она вздохнула и закрыла журнал, заложив страницу пальцем.
   – Думаю, это ошибка. Помрачнев, я оглядела себя.
   – Да, ты права, – сказала я, мысленно возвращаясь к содержимому своего шкафа. – Пойду надену что-нибудь другое.
   Я повернулась идти, но она швырнула свой журнал в стену через всю комнату.
   – Я не о том! – крикнула она, и я от неожиданности чуть не подпрыгнула.
   Овальное лицо Айви скривилось, тонкие брови сошлись к переносице. Она села прямей, явно встревоженная.
   – Рэйчел… – умоляющим тоном заговорила она, и я уже знала, о чем пойдет речь.
   – Я не дам ему себя кусать, – сказала я, начиная злиться. – Я большая девочка, я могу о себе позаботиться. А уж после того, что я сегодня увидела, я точно его зубам не дам к себе притронуться.
   С тревогой в карих глазах она подтянула под себя ноги. Выглядела она очень неуверенно – я ее такой не часто видела. Она зажмурилась и глубоко вдохнула, собираясь с мыслями.
   – Выглядишь ты прекрасно, – тихо сказала она, и я почти ощутила, как падает у меня кровяное давление. – Не дай ему тебя укусить, – негромко добавила она. – Не хочу убивать Кистена.
   – Не дам ни за что, – пообещала я, стараясь поднять ей настроение. Я знала, что она может его убить: если он меня привяжет, это будет единственный способ наверняка разрушить связь. Время и расстояние тоже могли бы справиться, но Айви не из тех, кто полагается на судьбу. А она не перенесет, если он привяжет меня к себе после того, как ей я отказала. Каблуки моих сапог застучали медленней, когда я подходила к своей комнате, чтобы выбрать что-то поспокойнее. В этом платье я прямо напрашиваюсь на неприятности.
   Стоя перед открытым шкафом, я перебрала плечики, надеясь, что что-нибудь вдруг выскочит с криком: «Надень меня, меня!». Я уже по второму кругу все перебирала и начинала думать, что у меня ничего нет не слишком откровенного и в то же время подходящего для выхода в город. Я за последний месяц уйму денег просадила на шмотки, должно же что-нибудь найтись! Мне стало слегка нехорошо при мысли о тающем счете в банке, но ведь Квен так и оставил те десять тысяч на кухонном полу. А я согласилась присматривать за Трентом… Тихий стук в дверь меня напугал, и я дернулась, прижав руку к шраму.
   – М-м, – сказала Айви, по едва заметной улыбке понятно было, что ей понравилось захватить меня врасплох. – Прости. Я знаю, что ты не дашь ему себя кусать. – Она подняла руку, недовольная собой. – Это просто вампирское.
   Я кивнула, я правда понимала. Мыс Айви достаточно долго живем вместе, чтобы она по неосознанному вампирскому инстинкту начала считать меня своей собственностью, пусть умом она и знала, что это не так. Вот почему мы больше не устраивали спарринги, вещи стирали по отдельности, не старались укреплять семейные узы или узы крови, а если она вдруг на полуслове бросала разговор и выходила из комнаты, я за ней не шла. Все это нажимало кнопочки ее инстинктов и привело бы нас как раз туда, где мы были семь месяцев назад, когда с трудом нащупывали, как нам с ней жить в одном доме.
   – Держи. – Айви протянула мне коробочку, завернутую в зеленую фольгу и перевязанную фиолетовым бантом. – Подарок на солнцеворот, хоть еще и рано. Но я подумала, что на твоем свидании с Кистеном это придется кстати.
   – Ой, Айви! – воскликнула я, беря красивую, явно упакованную в магазине коробочку. – Спасибо! Я… э-э… твой подарок еще не упаковала…
    Упаковала? Я его еще не купила!
    –Это ничего, – сказала она, явно волнуясь. – Я подожду. Я просто думала, что тебе может быть полезно… на вашем свидании… – промямлила она. Она нетерпеливо глянула на коробочку в моих руках: – Ну, открывай же.
   – О'кей.
   Я села на кровать, осторожно развязала ленточку и развернула упаковку – пригодится на будущий Год. На бумаге напечатаны были логотипы «Блэк кисс», и я перестала торопиться: хотелось продлить предвкушение. «Блэк кисс», черный поцелуй, – это эксклюзивный магазин, торгующий для вампиров. Я туда даже поглазеть не заходила. По одному внешнему виду продавцы поняли бы, что я у них и носового платка купить не смогу.
   Под бумагой оказалась деревянная коробочка, а в ней на подложке из красного бархата лежала хрустальная бутылочка.
   – О-оо, – выдохнула я, – спасибо!
   Айви покупала мне духи с тех пор, как я сюда переехала – мы старались найти запах, который перебил бы липнущий ко мне ее аромат и помог бы ей держать в узде вампирские инстинкты. Духи для нас не романтический подарок, а что-то вроде вампирского антиафродизиака. У меня весь комод заставлен стройными рядами флакончиков той или иной степени эффективности. В общем-то духи скорее для нее предназначались, чем для меня.
   – Их очень сложно добыть, – сказала она с некоторой неловкостью. – Надо специально заказывать. Мне о них папа рассказал. Надеюсь, тебе понравится.
   – М-м-м! – протянула я, открывая крышечку и нанося капельку духов за уши и на запястья. Я глубоко вдохнула: мне показалось, они пахнут свежей зеленью и чуточку чем-то цитрусовым, чистый и холодный аромат с чуть более темными обертонами. Восхитительно. – Ох, они чудесные, – сказала я, вставая и порывисто ее обнимая.
   Она замерла, и я отвернулась к комоду, делая вид, что не замечаю ее реакции.
   – Хм, – сказала она, я повернулась и увидела ее ошеломленное лицо. – Работает!
   – Что?… – насторожилась я. Что это она мне дала?
   Айви не сразу встретилась со мной глазами.
   – Они блокируют вампирское обоняние, – пояснила она. – Во всяком случае, чувствительность к самым тонким запахам, действующим на подсознание. – Она криво усмехнулась, сразу показавшись безобидной. – Я совсем не чую твой запах.
   – Класс! – сказала я, оценив. – Надо ими все время пользоваться.
   Айви поглядела на меня слегка виновато.
   – Если хочешь. Но я забрала последний флакон, и не знаю, смогу ли достать еще.
   Я кивнула. Она хотела сказать, что они стоят дороже, чем вода с Луны.
   – Спасибо, Айви, – искренне сказала я. – Рада, что подарок понравился. – Она улыбнулась по-настоящему. – Счастливого зимнего солнцестояния. – Айви прислушалась: – Он приехал.
   Рокот автомобильного мотора пробился в мое витражное окно. Я глубоко вздохнула и глянула на прикроватные часы.
   – Точно как обещал.
   Я повернулась к Айви, молчаливо умоляя открыть дверь.
   – Не-а, – ухмыльнулась она, неосознанно сверкнув зубами. – Сама иди.
   Она повернулась и ушла. Я еще раз себя оглядела, думая, что вырядилась вульгарно, а теперь должна в этом идти дверь открывать.
   – Айви… – простонала я, идя за ней следом. Она не повернулась, только рукой отрицательно помахала, сворачивая в кухню.
   – Ну ладно, – пробормотала я, стуча каблуками к входной двери. По дороге я включила свет в церковном зале, но сияющий в отдалении слабый свет плохо справлялся с мраком. Было час ночи, и все пикси спокойно похрапывали в моем столе и проснуться должны были только в четыре. В передней было темно, и, открывая тяжелую деревянную дверь, я подумала, что надо бы провести туда свет.
   Тихо ступая туфлями по рассыпанной соли, Кистен попятился назад.
   – Привет, Рэйчел, – сказал он, оглядывая мой прикид.
   По появившейся во взгляде легкой напряженности я поняла, что догадалась верно: оделась я не так, как он планировал. Хотелось бы мне знать, что на нем надето под этим роскошным серым пальто. Оно доходило до самых ботинок и выглядело круто. Он еще и побрился – снял вечную щетину – и приобрел лощеный вид, к которому я не привыкла.