Страница:
– Не моя проблема, – пояснила я, обходя его.
Трент оказался позади меня, бесшумно переступая босыми ногами.
– Он пытался убить вас.
Не замедляя шага, я ответила ему через плечо:
– Это тебя он пытался убить. А я попалась на дороге. Дважды.
– И вы ничего не собираетесь предпринимать?
Я задумчиво посмотрела на огромное окно. В темноте трудно было сказать, но мне показалось, что оно снова очистилось.
– Я бы так не сказала. Я собираюсь поехать домой и соснуть малость. Потому что устала.
И я направилась к шестидюймовой толщины двери в конце коридора. Трент все так же шел за мной.
– И вам все равно, что он зальет Цинциннати крепким «бримстоном» и умрут сотни?
Я стиснула зубы, подумав о сестре Айви. Шаги отдавались дрожью в позвоночнике.
– Ими займешься ты, – сухо ответила я. – Поскольку это затрагивает твои деловые интересы.
–У вас нет желания искать мести. Абсолютно нет. Голос его был пропитан недоверием, и я остановилась.
– Послушай, я оказалась у него на дороге. Он сильнее меня. С другой стороны, ты… Я с тем же успехом посмотрю, как поджарят тебя, красавчик мой эльфийский. Может, без тебя Цинциннати станет лучше.
С лица Трента исчезло всякое выражение.
– Вы сами в это не верите.
Я передвинула наплечную сумку и вздохнула:
– Я сама не знаю, во что я верю. Ты со мной не честен. Извини, мне домой надо, рыбку мою покормить.
Я пошла прочь, направляясь к двери. Дорогу я знала, и Квен наверняка где-нибудь перехватит меня посередине.
– Погодите!
Просительный тон его голоса заставил меня остановиться, когда моя рука уже коснулась двери. Я повернулась в тот момент, когда внизу лестницы появился Квен с угрожающим и встревоженным лицом. Почему-то я поняла, что тревожит его не то, что я собиралась брести через имение Трента, а то, что Трент может сейчас сказать. Моя рука отпустила дверную ручку. Это может стоить того, чтобы остаться.
– Если я вам расскажу, что знаю о вашем отце, вы мне поможете разобраться с Ли?
Квен на нижнем этаже шевельнулся:
– Са'ан…
Трент вызывающе нахмурился.
– Extus acta probat [14] .
У меня пульс застучал быстрее, я поправила воротник пальто.
– Эй, ребята, давайте по-английски! – одернула я их. – И кстати, в прошлый раз, когда ты говорил, что расскажешь мне об отце, я узнала, какой у него был любимый цвет и с чем он предпочитал есть хот-доги.
Внимание Трента было обращено вниз, в большой зал, где стоял Квен. Начальник охраны качал головой.
– Не желаете ли присесть? – спросил Трент, и Квен скривился.
– Да, конечно.
Настороженно на него глядя, я пошла обратно за ним на первый этаж. Он устроился в кресле между окном и задней стеной, и привычно-свободная его поза мне сказала, что здесь он и сидит, когда бывает в этой комнате. Перед глазами у него красовался ночной водопад, под рукой лежало несколько книг, и ленточки-закладки говорили о прошлых солнечных сиестах. За спиной у Трента висели на стене четыре потрепанные карты Таро работы Висконти, каждая аккуратно застеклена. У меня щеки похолодели, когда в пленной даме на карте Дьявола я узнала Кери.
– Са'ан, – тихо сказал Трент, – это не очень хорошая идея. Трент не обратил внимания, и Квен встал у него за спиной, откуда мог недовольно на меня поглядывать.
Я поставила сумку с одеждой на ближайший стул и села, положив ногу на ногу и нетерпеливо постукивая другой ногой по полу. Помочь Тренту против Ли – это мелочь, если он мне скажет что-нибудь важное. Да я сама бы уничтожила этого подонка, как только добралась бы домой и приготовила пару-тройку подходящих зелий. Нуда, я врунья, но я всегда себе честно в этом признаюсь.
Трент подался к краю сиденья, поставил локти на колени и уставился в ночь.
– Два тысячелетия назад в нашей борьбе с демонами за безвременье произошел перелом.
Я вытаращила глаза, перестала постукивать ногой и медленно сняла пальто. Так мы еще не скоро можем добраться до отца. Трент перехватил мой взгляд, увидел, что я не возражаю против кружного пути, и отодвинулся назад, скрипнув кожей кресла. Квен издал горловой страдающий стон.
– Демоны увидели, что им приходит конец, – тихо продолжал Трент. – В необычном для себя порыве сотрудничества они оставили все свои междоусобицы, борьбу за власть и свили проклятие для нас для всех. Мы в течение трех поколений даже не знали, что что-то произошло, не поняли, откуда у нас взялся такой высокий процент смертности новорожденных.
Я заморгала. Вымирание эльфов – на совести демонов? Я-то думала, тут дело в их привычке скрещиваться с людьми.
– Младенческая смертность росла экспоненциально с каждым поколением, – говорил Трент. – Победа ускользала из наших рук в крошечных гробиках под звуки рыданий. В конце концов мы поняли, что они наложили на нас проклятие, изменили нам ДНК так, что она ломалась спонтанно, и с каждым поколением все хуже и хуже.
У меня живот свело судорогой. Генетический геноцид.
– Вы пытались исправить повреждение путем гибридизации с людьми? – спросила я, сама услышав, как тихо я это сказала.
Он пожал плечами:
– Это была попытка закрепиться на последнем рубеже – спасти хоть что-то, пока не будет найден способ восстановить то, что было. Это обернулось в конечном счете катастрофой, но сохранило нам жизнь, пока мы не усовершенствовали нашу генетическую технику настолько, чтобы остановить распространение дефекта и исправить большую часть повреждений. Когда после Поворота такие работы стали нелегальны, лаборатории ушли в подполье, отчаянно стремясь спасти тех немногих из нас, кто смог выжить. Поворот нас рассеял, и примерно каждый год я нахожу очередного ребенка, не знающего, кто он.
С таким чувством, будто это все не взаправду, я прошептала:
– Твои больницы и приюты!
Никогда бы не догадалась, что тут есть иные мотивы, кроме чистого пиара.
Трент едва заметно улыбнулся, увидев, что я поняла. У Квена был просто больной вид, морщины налезали друг на друга, руки он держал за спиной, в молчаливом протесте глядя в никуда. Трент снова чуть подвинулся вперед:
– Я их нахожу – больных и умирающих, и всегда они благодарят за свое здоровье и за шанс поискать своих родных. Уже пятьдесят лет мы балансируем на этой тонкой нити. И пока держим равновесие. Но следующее поколение принесет нам спасение или гибель.
Возникла мысль о Кери, я подавила ее.
– Какое отношение это все имеет к моему отцу? Он быстрым движением кивнул:
– Ваш отец вместе с моим работал над поиском старого образца ДНК эльфов в безвременье, чтобы мы могли его использовать как эталон. Мы можем устранять известные нам дефекты, но чтобы улучшить, чтобы свести смертность новорожденных до уровня, когда мы выживем без медицинской помощи, нам нужен образец ДНК, носитель которого умер еще до наложения проклятия. То, что мы можем взять за образец.
Я не смогла сдержать недоверчивого хмыканья:
– То есть вам нужен образец старше двух тысяч лет?
Он шевельнул плечом – половинка от пожатия. В халате его плечи не казались так широки, и исчезло это неуютное ощущение его неуязвимости.
– Это возможно. Среди эльфов хватало групп, применявших мумификацию. Нам всего-то и нужна одна клетка, хотя бы более или менее целая. Всего одна.
Я глянула на стоически молчащего Квена, снова на Трента. – Пискари едва меня не убил, пытаясь выяснить, не нанял ли ты меня для выхода в безвременье. Этого не будет. Я туда не пойду. – Мне вспомнился Ал, ждущий меня там, на той стороне линий, где мои соглашения с ним ничего не стоят. – Ни за что.
В глазах Трента появилось нечто похожее на извиняющийся взгляд.
– Прощу прощения, я не хотел, чтобы Пискари сосредоточил внимание на вас. Я бы скорее рассказал вам все как есть в прошлом году, когда вы ушли из ОВ, но меня беспокоило… – Он медленно вдохнул и выдохнул. – Я не верил, что вы сохраните тайну нашего существования.
– А сейчас верите? – спросила я, подумав о Дженксе.
– Вообще-то нет, но вынужден.
Вообще-то нет, но вынужден. Что бы такой ответ значил?
– Нас осталось слишком мало, чтобы дать миру знать о нашем существовании, – говорил Трент, глядя на собственные переплетенные пальцы. – Слишком легко было бы любому фанатику перебить нас по одному, а мне хватает хлопот с Пискари, который пытается сделать именно это. Он осознает угрозу, которую мы для него представляли бы, будь нас больше.
Я невольно скривилась и вдвинулась глубже в кожаное кресло. Политика, всегда политика.
– А снять проклятие вы не можете?
С усталым лицом он отвернулся к окну.
– Мы это сделали, когда обнаружили, что произошло. Но повреждение остается, и оно будет только усугубляться, если мы не найдем каждого эльфийского ребенка и не исправим, что сможем.
Я открыла рот – до меня дошло.
– Лагерь. Вот почему ты там был?
Он неловко поерзал в кресле, вдруг занервничав:
– Да.
Я вжалась в подушки, не очень понимая, хочу ли я услышать ответ на свой следующий вопрос:
– А я? Почему там была я?
Напряженная поза Трента сменилась свободной.
– У вас есть некоторый необычный генетический дефект. Он встречается у добрых пяти процентов популяции колдунов – рецессивный ген, вполне безобидный, пока не встретятся два дефектных.
– Шанс – один из четырех? – спросила я.
– Если он есть у обоих родителей. А когда два таких гена встречаются, ребенок умирает, не дожив до года. Мой отец сумел подавить их действие до тех пор, пока вы не выросли настолько, что могли воспринять полный курс лечения.
– Он много такого делал? – спросила я, чувствуя, как живот завязывается узлом.
Я осталась в живых благодаря незаконным генетическим манипуляциям. Раньше я догадывалась, теперь я знала точно. Может, не надо мне об этом думать? Вся раса эльфов только с помощью нелегальной медицины еще не вымерла.
– Нет, – ответил Трент. – По записям видно, что это были очень редкие исключения. Он давал младенцам с вашей патологией умереть, и их родители не знали, что существует лечение. Оно очень дорого.
– Деньги, – бросила я, и Трент сжал зубы.
– Если бы решение принималось по финансовым соображениям, вы бы не дожили до года, – сказал он сдавленно. – Мой отец за спасение вашей жизни не взял ни цента. Он спас вас потому, что был другом вашего отца. Вы и Ли – только вы еще ходите под солнцем из тех, кого он вырвал у смерти, и это было ради дружбы. Ни за кого из вас он и медной монетки не получил. Лично я начинаю думать, что он совершил ошибку.
– Вряд ли после таких слов мне захочется вам помогать, – едко сказала я, но Трент только посмотрел на меня устало.
– Мой отец был хороший человек, – сказал он тихо. – Он не отказал бы вашему отцу в спасении вашей жизни, когда ваш отец свою посвятил вместе с ним спасению нашего рода.
Нахмурившись, я приложила руку к животу – мне не нравилось, что я чувствую. Мой отец не пожертвовал своей жизнью ради моей – что уже было хорошо. Но он и не был тем простым, честным работящим агентом-оперативником ОВ, каким я его считала. Он добровольно помогал отцу Трента в его нелегальной деятельности задолго до того, как я заболела.
– И я тоже не плохой человек, Рэйчел, – продолжал Трент. – Но я устраню любого, кто попытается остановить поток денег на мои исследования. Эти усилия устранить повреждения, внесенные демонами в геном моего народа, весьма недешевы. Но только если мы найдем достаточно старый образец ДН К, мы устраним их полностью. А сейчас мы зашли в полный тупик.
У меня мелькнула мысль о Кери, и в груди похолодело. Вообразить было страшно, что они с Трентом встретятся. Да и ей всего тысяча лет, а не две.
На молодое лицо Трента легла усталость от бесконечной, не по его возрасту тревоги.
– Если не будет притока денег, будущее поколение эльфов снова начнет вымирать. Только если нам удастся найти образец ДНК с того времени, когда проклятие еще не действовало, у моего вида появится шанс. Ваш отец считал это задачей, за которую стоит умереть.
Я покосилась на карту Таро с женщиной, похожей на Кери, и промолчала. Трент использовал бы ее как тряпку и выбросил.
Трент откинулся на спинку кресла, остро посмотрел мне в глаза.
– Ну, так как, миз Морган? – спросил он, умудряясь выглядеть по-деловому даже в халате и пижаме. – Я достаточно вам рассказал?
Долгую секунду я смотрела на него, видя, как у него напрягаются желваки на скулах: он понял, что я еще балансирую на стенке и не знаю, на какую сторону спрыгну. С чувством уверенности, переходящей в самодовольство, я приподняла брови:
– Да ладно, Трент, с Ли я все равно рассчиталась бы. Как ты думаешь, с чего бы я в твоей ванне два часа сидела? Голову мыла?
У меня не было иного выхода, кроме как поймать Ли – после того, как он попытался меня взорвать. Если я этого не сделаю, каждый болван, какого я когда-либо засадила за решетку, начнет гоняться за мной с пистолетом.
На лице Трента выразилась досада:
– Вы это все уже и сами поняли? – спросил он, и раздражение явственно звучало в этом голосе, сером, как поверхность реки.
– Почти все, – просияла я, и Квен вздохнул, заранее предвидя, что я его босса здесь здорово надую. – Мне только надо позвонить своему страховому агенту и все это устаканить.
Знать, что я взяла верх над Трентом, – это стоило больше всего, чем он мог бы в этой жизни набить мои карманы, и я фыркнула, когда Квен шепнул:
– Ее страховому агенту?
Все еще сидя, я ткнула в Трента пальцем:
– Мне нужно, чтобы ты сделал для меня две вещи. Две вещи, потом отваливаешь и не мешаешь мне работать. Коллегиального руководства мне тут не надо. Это ясно?
Приподняв брови, Трент просто спросил:
– Чего вы хотите?
– Первое: чтобы ты пошел в ФВБ и сообщил, что Ли вырубил всех этих людей и запер двери, зная, что на судне бомба.
Трент засмеялся, но в его теплом смехе слышалась едкая нотка.
– И что это вам даст?
– Бюро начнет его искать, он уйдет в подполье. Будет выписан ордер, а тогда у меня будет законное право его арестовать.
У Трента глаза округлились, Квен у него за спиной кивнул.
– Вот почему… – сказал про себя Трент. Я не смогла сдержать улыбки.
– От закона можно бежать, но бежать от страхового инспектора? – Я покачала головой. – Это очень немудро.
– И вы собираетесь его убить, выдав себя за страхового агента?
Я даже не удивилась. Боже мой, какой же он самоуверенный.
– – Я своих клиентов не убиваю, Трент. Я беру их за задницу и кидаю за решетку, и мне нужна причина, чтобы их там держали. Я думала, он твой друг.
Тень неуверенности пробежала по лицу Трента.
– Я тоже так думал.
– Может, его подружка стукнула его по голове и вывезла? – предположила я, сама не веря. – Приятно ли тебе было бы, если бы ты его убил, а потом оказалось, что он пытался тебя спасти?
Трент посмотрел на меня утомленно:
– Всегда ищете в людях хорошее, миз Морган?
– Во всех. Кроме тебя.
Я стала мысленно составлять список лиц, которым надо сообщить, что я жива: Кистен, Дженкс – если он вообще будет слушать, – Кери, Кизли… Ник? Ох черт, еще ж маме… Вот это будет самое смешное.
Трент подпер пальцами лоб, замотал головой:
– Вы понятия не имеете, что из этого получится.
Вот это отношение «я-умнее-тебя» меня вдруг достало. Раздраженно выдохнув, я повернулась к нему.
– Так, ты работаешь со мной? Оставить нехорошему человеку жизнь – это может твою душу спасти.
Но я его не убедила – вид у него был вроде: «Боже мой, как она не понимает?»
– Оставить жизнь Ли – это будет ошибка. Его семье не понравится, что он в тюрьме. Они предпочли бы видеть его трупом, нежели проблемой.
– Ну, это уж слишком. Я не собираюсь его убивать и тебе тоже не дам, так что сядь, заткнись, не выступай и смотри, как решают проблемы нормальные люди.
Трент замотал головой – паутинные волосы разлетелись над покрасневшими ушами.
– Что вам даст арест Л и? Адвокаты вытащат его раньше, чем он успеет присесть на нары.
– Голос опыта? – насмешливо спросила я, вспоминая, как чуть не поймала его прошлой осенью.
– Ага, – мрачно сказал он. – Теперь вашей милостью у ФВБ есть мои отпечатки пальцев.
– А в ОВ есть образец моей ДНК для целей идентификации, так что обломись.
Квен издал какой-то тихий звук, и я сообразила, что мы ссоримся, как дети.
Разозленный Трент откинулся в кресле и переплел пальцы на животе. На него навалилась усталость.
– Признать, что я был на судне, будет затруднительно. Никто не видел, как мы оттуда уходили. И трудно будет объяснить, как мы выжили, когда все погибли.
– Прояви изобретательность. Может, попробовать сказать правду? – предложила я, поддразнивая. Видит Бог, нажимать кнопки у Трента даже приятно как-то.– Все знают, что он пытается выдернуть Цинциннати из-под тебя и Пискари. Вот на это и нажимай. А меня оставь в реке мертвой.
Трент пристально на меня посмотрел:
– Но вы же собираетесь своему капитану ФВ Б сообщить, что вы живы?
– Это одна из причин, по которой тебе надо идти в ФВБ, а не в ОВ. – Я глянула на лестницу, по которой уже спускалась долговязая фигура Джонатана. Казалось, что он раздражен и хочет знать, что происходит. При его приближении никто ничего не сказал, и я даже пожалела, что так надавила на Трента. У него был недовольный вид, и я знала, что в его духе было бы просто убить Л и, прикрываясь мною. – Ты хочешь, чтобы Саладана не было в городе? – спросила я. – Я тебе это сделаю за бесплатно. Я хочу одного: чтобы ты подал жалобу в ФВБ и оплатил адвоката, чтобы держать его в тюрьме. Это ты можешь для меня сделать?
Мысли, которыми он не хотел со мной делиться, поплыли у него в голове, но на лице не выразились. Медленно кивнув, он жестом велел Джонатану подойти поближе.
Я сочла это согласием, и напряжение отпустило мои плечи.
– Спасибо, – сказала я, когда длинный Джонатан наклонился к уху Трента, а Трент покосился на меня. Я прислушалась, но не услышала ничего.
– Оставь его у ворот, – велел Трент, поглядев на Квена. – На моей земле он мне не нужен.
– Кто? – спросила я, гадая. Трент встал и затянул пояс халата.
– Я сообщил мистеру Фелпсу, что сам организую ваше возвращение, но он, кажется, думает, что вас надо спасать. Он ждет вас у ворот.
– Кистен? – Я подавила желание дернуться. Я буду рада его видеть, но меня пугали ответы, которые у него для меня будут. Я не хотела, чтобы это он подложил бомбу, но Айви сказала, что это он и был. Черт меня побери, почему я всегда западаю на плохих мальчишек?
Трое мужчин ждали, и я встала, собрала вещи и замялась перед тем, как протянуть руку.
– Благодарю за гостеприимство… Трент, – запнулась я на долю секунды, решая, как его назвать. – А еще спасибо, что не дал мне замерзнуть насмерть. Легкая улыбка мелькнула в углах его губ, когда я запнулась, и он протянул руку мне навстречу.
– Это было самое меньшее, что я мог сделать после того, как вы не дали мне утонуть, – ответил он и наморщил брови, явно собираясь сказать что-то еще. Но передумал, перевел дыхание и отвернулся. – Джонатан, не проводишь ли ты миз Морган до ворот? Мне надо поговорить с Квеном.
– – Разумеется, Са'ан.
Идя за Джонатаном к лестнице, я оглянулась на Трента, думая уже о том, что буду делать дальше. Первым делом позвоню Эддену на домашний номер, как только до своего «Ролодекса» доберусь. Капитан, может быть, еще не лег. Потом матери. Потом Дженксу. Должно получиться. Обязано.
Но, спеша за Джонатаном, я никак не могла отделаться от одной мысли: да, я проникну к Саладану, увижу его. И что потом?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Трент оказался позади меня, бесшумно переступая босыми ногами.
– Он пытался убить вас.
Не замедляя шага, я ответила ему через плечо:
– Это тебя он пытался убить. А я попалась на дороге. Дважды.
– И вы ничего не собираетесь предпринимать?
Я задумчиво посмотрела на огромное окно. В темноте трудно было сказать, но мне показалось, что оно снова очистилось.
– Я бы так не сказала. Я собираюсь поехать домой и соснуть малость. Потому что устала.
И я направилась к шестидюймовой толщины двери в конце коридора. Трент все так же шел за мной.
– И вам все равно, что он зальет Цинциннати крепким «бримстоном» и умрут сотни?
Я стиснула зубы, подумав о сестре Айви. Шаги отдавались дрожью в позвоночнике.
– Ими займешься ты, – сухо ответила я. – Поскольку это затрагивает твои деловые интересы.
–У вас нет желания искать мести. Абсолютно нет. Голос его был пропитан недоверием, и я остановилась.
– Послушай, я оказалась у него на дороге. Он сильнее меня. С другой стороны, ты… Я с тем же успехом посмотрю, как поджарят тебя, красавчик мой эльфийский. Может, без тебя Цинциннати станет лучше.
С лица Трента исчезло всякое выражение.
– Вы сами в это не верите.
Я передвинула наплечную сумку и вздохнула:
– Я сама не знаю, во что я верю. Ты со мной не честен. Извини, мне домой надо, рыбку мою покормить.
Я пошла прочь, направляясь к двери. Дорогу я знала, и Квен наверняка где-нибудь перехватит меня посередине.
– Погодите!
Просительный тон его голоса заставил меня остановиться, когда моя рука уже коснулась двери. Я повернулась в тот момент, когда внизу лестницы появился Квен с угрожающим и встревоженным лицом. Почему-то я поняла, что тревожит его не то, что я собиралась брести через имение Трента, а то, что Трент может сейчас сказать. Моя рука отпустила дверную ручку. Это может стоить того, чтобы остаться.
– Если я вам расскажу, что знаю о вашем отце, вы мне поможете разобраться с Ли?
Квен на нижнем этаже шевельнулся:
– Са'ан…
Трент вызывающе нахмурился.
– Extus acta probat [14] .
У меня пульс застучал быстрее, я поправила воротник пальто.
– Эй, ребята, давайте по-английски! – одернула я их. – И кстати, в прошлый раз, когда ты говорил, что расскажешь мне об отце, я узнала, какой у него был любимый цвет и с чем он предпочитал есть хот-доги.
Внимание Трента было обращено вниз, в большой зал, где стоял Квен. Начальник охраны качал головой.
– Не желаете ли присесть? – спросил Трент, и Квен скривился.
– Да, конечно.
Настороженно на него глядя, я пошла обратно за ним на первый этаж. Он устроился в кресле между окном и задней стеной, и привычно-свободная его поза мне сказала, что здесь он и сидит, когда бывает в этой комнате. Перед глазами у него красовался ночной водопад, под рукой лежало несколько книг, и ленточки-закладки говорили о прошлых солнечных сиестах. За спиной у Трента висели на стене четыре потрепанные карты Таро работы Висконти, каждая аккуратно застеклена. У меня щеки похолодели, когда в пленной даме на карте Дьявола я узнала Кери.
– Са'ан, – тихо сказал Трент, – это не очень хорошая идея. Трент не обратил внимания, и Квен встал у него за спиной, откуда мог недовольно на меня поглядывать.
Я поставила сумку с одеждой на ближайший стул и села, положив ногу на ногу и нетерпеливо постукивая другой ногой по полу. Помочь Тренту против Ли – это мелочь, если он мне скажет что-нибудь важное. Да я сама бы уничтожила этого подонка, как только добралась бы домой и приготовила пару-тройку подходящих зелий. Нуда, я врунья, но я всегда себе честно в этом признаюсь.
Трент подался к краю сиденья, поставил локти на колени и уставился в ночь.
– Два тысячелетия назад в нашей борьбе с демонами за безвременье произошел перелом.
Я вытаращила глаза, перестала постукивать ногой и медленно сняла пальто. Так мы еще не скоро можем добраться до отца. Трент перехватил мой взгляд, увидел, что я не возражаю против кружного пути, и отодвинулся назад, скрипнув кожей кресла. Квен издал горловой страдающий стон.
– Демоны увидели, что им приходит конец, – тихо продолжал Трент. – В необычном для себя порыве сотрудничества они оставили все свои междоусобицы, борьбу за власть и свили проклятие для нас для всех. Мы в течение трех поколений даже не знали, что что-то произошло, не поняли, откуда у нас взялся такой высокий процент смертности новорожденных.
Я заморгала. Вымирание эльфов – на совести демонов? Я-то думала, тут дело в их привычке скрещиваться с людьми.
– Младенческая смертность росла экспоненциально с каждым поколением, – говорил Трент. – Победа ускользала из наших рук в крошечных гробиках под звуки рыданий. В конце концов мы поняли, что они наложили на нас проклятие, изменили нам ДНК так, что она ломалась спонтанно, и с каждым поколением все хуже и хуже.
У меня живот свело судорогой. Генетический геноцид.
– Вы пытались исправить повреждение путем гибридизации с людьми? – спросила я, сама услышав, как тихо я это сказала.
Он пожал плечами:
– Это была попытка закрепиться на последнем рубеже – спасти хоть что-то, пока не будет найден способ восстановить то, что было. Это обернулось в конечном счете катастрофой, но сохранило нам жизнь, пока мы не усовершенствовали нашу генетическую технику настолько, чтобы остановить распространение дефекта и исправить большую часть повреждений. Когда после Поворота такие работы стали нелегальны, лаборатории ушли в подполье, отчаянно стремясь спасти тех немногих из нас, кто смог выжить. Поворот нас рассеял, и примерно каждый год я нахожу очередного ребенка, не знающего, кто он.
С таким чувством, будто это все не взаправду, я прошептала:
– Твои больницы и приюты!
Никогда бы не догадалась, что тут есть иные мотивы, кроме чистого пиара.
Трент едва заметно улыбнулся, увидев, что я поняла. У Квена был просто больной вид, морщины налезали друг на друга, руки он держал за спиной, в молчаливом протесте глядя в никуда. Трент снова чуть подвинулся вперед:
– Я их нахожу – больных и умирающих, и всегда они благодарят за свое здоровье и за шанс поискать своих родных. Уже пятьдесят лет мы балансируем на этой тонкой нити. И пока держим равновесие. Но следующее поколение принесет нам спасение или гибель.
Возникла мысль о Кери, я подавила ее.
– Какое отношение это все имеет к моему отцу? Он быстрым движением кивнул:
– Ваш отец вместе с моим работал над поиском старого образца ДНК эльфов в безвременье, чтобы мы могли его использовать как эталон. Мы можем устранять известные нам дефекты, но чтобы улучшить, чтобы свести смертность новорожденных до уровня, когда мы выживем без медицинской помощи, нам нужен образец ДНК, носитель которого умер еще до наложения проклятия. То, что мы можем взять за образец.
Я не смогла сдержать недоверчивого хмыканья:
– То есть вам нужен образец старше двух тысяч лет?
Он шевельнул плечом – половинка от пожатия. В халате его плечи не казались так широки, и исчезло это неуютное ощущение его неуязвимости.
– Это возможно. Среди эльфов хватало групп, применявших мумификацию. Нам всего-то и нужна одна клетка, хотя бы более или менее целая. Всего одна.
Я глянула на стоически молчащего Квена, снова на Трента. – Пискари едва меня не убил, пытаясь выяснить, не нанял ли ты меня для выхода в безвременье. Этого не будет. Я туда не пойду. – Мне вспомнился Ал, ждущий меня там, на той стороне линий, где мои соглашения с ним ничего не стоят. – Ни за что.
В глазах Трента появилось нечто похожее на извиняющийся взгляд.
– Прощу прощения, я не хотел, чтобы Пискари сосредоточил внимание на вас. Я бы скорее рассказал вам все как есть в прошлом году, когда вы ушли из ОВ, но меня беспокоило… – Он медленно вдохнул и выдохнул. – Я не верил, что вы сохраните тайну нашего существования.
– А сейчас верите? – спросила я, подумав о Дженксе.
– Вообще-то нет, но вынужден.
Вообще-то нет, но вынужден. Что бы такой ответ значил?
– Нас осталось слишком мало, чтобы дать миру знать о нашем существовании, – говорил Трент, глядя на собственные переплетенные пальцы. – Слишком легко было бы любому фанатику перебить нас по одному, а мне хватает хлопот с Пискари, который пытается сделать именно это. Он осознает угрозу, которую мы для него представляли бы, будь нас больше.
Я невольно скривилась и вдвинулась глубже в кожаное кресло. Политика, всегда политика.
– А снять проклятие вы не можете?
С усталым лицом он отвернулся к окну.
– Мы это сделали, когда обнаружили, что произошло. Но повреждение остается, и оно будет только усугубляться, если мы не найдем каждого эльфийского ребенка и не исправим, что сможем.
Я открыла рот – до меня дошло.
– Лагерь. Вот почему ты там был?
Он неловко поерзал в кресле, вдруг занервничав:
– Да.
Я вжалась в подушки, не очень понимая, хочу ли я услышать ответ на свой следующий вопрос:
– А я? Почему там была я?
Напряженная поза Трента сменилась свободной.
– У вас есть некоторый необычный генетический дефект. Он встречается у добрых пяти процентов популяции колдунов – рецессивный ген, вполне безобидный, пока не встретятся два дефектных.
– Шанс – один из четырех? – спросила я.
– Если он есть у обоих родителей. А когда два таких гена встречаются, ребенок умирает, не дожив до года. Мой отец сумел подавить их действие до тех пор, пока вы не выросли настолько, что могли воспринять полный курс лечения.
– Он много такого делал? – спросила я, чувствуя, как живот завязывается узлом.
Я осталась в живых благодаря незаконным генетическим манипуляциям. Раньше я догадывалась, теперь я знала точно. Может, не надо мне об этом думать? Вся раса эльфов только с помощью нелегальной медицины еще не вымерла.
– Нет, – ответил Трент. – По записям видно, что это были очень редкие исключения. Он давал младенцам с вашей патологией умереть, и их родители не знали, что существует лечение. Оно очень дорого.
– Деньги, – бросила я, и Трент сжал зубы.
– Если бы решение принималось по финансовым соображениям, вы бы не дожили до года, – сказал он сдавленно. – Мой отец за спасение вашей жизни не взял ни цента. Он спас вас потому, что был другом вашего отца. Вы и Ли – только вы еще ходите под солнцем из тех, кого он вырвал у смерти, и это было ради дружбы. Ни за кого из вас он и медной монетки не получил. Лично я начинаю думать, что он совершил ошибку.
– Вряд ли после таких слов мне захочется вам помогать, – едко сказала я, но Трент только посмотрел на меня устало.
– Мой отец был хороший человек, – сказал он тихо. – Он не отказал бы вашему отцу в спасении вашей жизни, когда ваш отец свою посвятил вместе с ним спасению нашего рода.
Нахмурившись, я приложила руку к животу – мне не нравилось, что я чувствую. Мой отец не пожертвовал своей жизнью ради моей – что уже было хорошо. Но он и не был тем простым, честным работящим агентом-оперативником ОВ, каким я его считала. Он добровольно помогал отцу Трента в его нелегальной деятельности задолго до того, как я заболела.
– И я тоже не плохой человек, Рэйчел, – продолжал Трент. – Но я устраню любого, кто попытается остановить поток денег на мои исследования. Эти усилия устранить повреждения, внесенные демонами в геном моего народа, весьма недешевы. Но только если мы найдем достаточно старый образец ДН К, мы устраним их полностью. А сейчас мы зашли в полный тупик.
У меня мелькнула мысль о Кери, и в груди похолодело. Вообразить было страшно, что они с Трентом встретятся. Да и ей всего тысяча лет, а не две.
На молодое лицо Трента легла усталость от бесконечной, не по его возрасту тревоги.
– Если не будет притока денег, будущее поколение эльфов снова начнет вымирать. Только если нам удастся найти образец ДНК с того времени, когда проклятие еще не действовало, у моего вида появится шанс. Ваш отец считал это задачей, за которую стоит умереть.
Я покосилась на карту Таро с женщиной, похожей на Кери, и промолчала. Трент использовал бы ее как тряпку и выбросил.
Трент откинулся на спинку кресла, остро посмотрел мне в глаза.
– Ну, так как, миз Морган? – спросил он, умудряясь выглядеть по-деловому даже в халате и пижаме. – Я достаточно вам рассказал?
Долгую секунду я смотрела на него, видя, как у него напрягаются желваки на скулах: он понял, что я еще балансирую на стенке и не знаю, на какую сторону спрыгну. С чувством уверенности, переходящей в самодовольство, я приподняла брови:
– Да ладно, Трент, с Ли я все равно рассчиталась бы. Как ты думаешь, с чего бы я в твоей ванне два часа сидела? Голову мыла?
У меня не было иного выхода, кроме как поймать Ли – после того, как он попытался меня взорвать. Если я этого не сделаю, каждый болван, какого я когда-либо засадила за решетку, начнет гоняться за мной с пистолетом.
На лице Трента выразилась досада:
– Вы это все уже и сами поняли? – спросил он, и раздражение явственно звучало в этом голосе, сером, как поверхность реки.
– Почти все, – просияла я, и Квен вздохнул, заранее предвидя, что я его босса здесь здорово надую. – Мне только надо позвонить своему страховому агенту и все это устаканить.
Знать, что я взяла верх над Трентом, – это стоило больше всего, чем он мог бы в этой жизни набить мои карманы, и я фыркнула, когда Квен шепнул:
– Ее страховому агенту?
Все еще сидя, я ткнула в Трента пальцем:
– Мне нужно, чтобы ты сделал для меня две вещи. Две вещи, потом отваливаешь и не мешаешь мне работать. Коллегиального руководства мне тут не надо. Это ясно?
Приподняв брови, Трент просто спросил:
– Чего вы хотите?
– Первое: чтобы ты пошел в ФВБ и сообщил, что Ли вырубил всех этих людей и запер двери, зная, что на судне бомба.
Трент засмеялся, но в его теплом смехе слышалась едкая нотка.
– И что это вам даст?
– Бюро начнет его искать, он уйдет в подполье. Будет выписан ордер, а тогда у меня будет законное право его арестовать.
У Трента глаза округлились, Квен у него за спиной кивнул.
– Вот почему… – сказал про себя Трент. Я не смогла сдержать улыбки.
– От закона можно бежать, но бежать от страхового инспектора? – Я покачала головой. – Это очень немудро.
– И вы собираетесь его убить, выдав себя за страхового агента?
Я даже не удивилась. Боже мой, какой же он самоуверенный.
– – Я своих клиентов не убиваю, Трент. Я беру их за задницу и кидаю за решетку, и мне нужна причина, чтобы их там держали. Я думала, он твой друг.
Тень неуверенности пробежала по лицу Трента.
– Я тоже так думал.
– Может, его подружка стукнула его по голове и вывезла? – предположила я, сама не веря. – Приятно ли тебе было бы, если бы ты его убил, а потом оказалось, что он пытался тебя спасти?
Трент посмотрел на меня утомленно:
– Всегда ищете в людях хорошее, миз Морган?
– Во всех. Кроме тебя.
Я стала мысленно составлять список лиц, которым надо сообщить, что я жива: Кистен, Дженкс – если он вообще будет слушать, – Кери, Кизли… Ник? Ох черт, еще ж маме… Вот это будет самое смешное.
Трент подпер пальцами лоб, замотал головой:
– Вы понятия не имеете, что из этого получится.
Вот это отношение «я-умнее-тебя» меня вдруг достало. Раздраженно выдохнув, я повернулась к нему.
– Так, ты работаешь со мной? Оставить нехорошему человеку жизнь – это может твою душу спасти.
Но я его не убедила – вид у него был вроде: «Боже мой, как она не понимает?»
– Оставить жизнь Ли – это будет ошибка. Его семье не понравится, что он в тюрьме. Они предпочли бы видеть его трупом, нежели проблемой.
– Ну, это уж слишком. Я не собираюсь его убивать и тебе тоже не дам, так что сядь, заткнись, не выступай и смотри, как решают проблемы нормальные люди.
Трент замотал головой – паутинные волосы разлетелись над покрасневшими ушами.
– Что вам даст арест Л и? Адвокаты вытащат его раньше, чем он успеет присесть на нары.
– Голос опыта? – насмешливо спросила я, вспоминая, как чуть не поймала его прошлой осенью.
– Ага, – мрачно сказал он. – Теперь вашей милостью у ФВБ есть мои отпечатки пальцев.
– А в ОВ есть образец моей ДНК для целей идентификации, так что обломись.
Квен издал какой-то тихий звук, и я сообразила, что мы ссоримся, как дети.
Разозленный Трент откинулся в кресле и переплел пальцы на животе. На него навалилась усталость.
– Признать, что я был на судне, будет затруднительно. Никто не видел, как мы оттуда уходили. И трудно будет объяснить, как мы выжили, когда все погибли.
– Прояви изобретательность. Может, попробовать сказать правду? – предложила я, поддразнивая. Видит Бог, нажимать кнопки у Трента даже приятно как-то.– Все знают, что он пытается выдернуть Цинциннати из-под тебя и Пискари. Вот на это и нажимай. А меня оставь в реке мертвой.
Трент пристально на меня посмотрел:
– Но вы же собираетесь своему капитану ФВ Б сообщить, что вы живы?
– Это одна из причин, по которой тебе надо идти в ФВБ, а не в ОВ. – Я глянула на лестницу, по которой уже спускалась долговязая фигура Джонатана. Казалось, что он раздражен и хочет знать, что происходит. При его приближении никто ничего не сказал, и я даже пожалела, что так надавила на Трента. У него был недовольный вид, и я знала, что в его духе было бы просто убить Л и, прикрываясь мною. – Ты хочешь, чтобы Саладана не было в городе? – спросила я. – Я тебе это сделаю за бесплатно. Я хочу одного: чтобы ты подал жалобу в ФВБ и оплатил адвоката, чтобы держать его в тюрьме. Это ты можешь для меня сделать?
Мысли, которыми он не хотел со мной делиться, поплыли у него в голове, но на лице не выразились. Медленно кивнув, он жестом велел Джонатану подойти поближе.
Я сочла это согласием, и напряжение отпустило мои плечи.
– Спасибо, – сказала я, когда длинный Джонатан наклонился к уху Трента, а Трент покосился на меня. Я прислушалась, но не услышала ничего.
– Оставь его у ворот, – велел Трент, поглядев на Квена. – На моей земле он мне не нужен.
– Кто? – спросила я, гадая. Трент встал и затянул пояс халата.
– Я сообщил мистеру Фелпсу, что сам организую ваше возвращение, но он, кажется, думает, что вас надо спасать. Он ждет вас у ворот.
– Кистен? – Я подавила желание дернуться. Я буду рада его видеть, но меня пугали ответы, которые у него для меня будут. Я не хотела, чтобы это он подложил бомбу, но Айви сказала, что это он и был. Черт меня побери, почему я всегда западаю на плохих мальчишек?
Трое мужчин ждали, и я встала, собрала вещи и замялась перед тем, как протянуть руку.
– Благодарю за гостеприимство… Трент, – запнулась я на долю секунды, решая, как его назвать. – А еще спасибо, что не дал мне замерзнуть насмерть. Легкая улыбка мелькнула в углах его губ, когда я запнулась, и он протянул руку мне навстречу.
– Это было самое меньшее, что я мог сделать после того, как вы не дали мне утонуть, – ответил он и наморщил брови, явно собираясь сказать что-то еще. Но передумал, перевел дыхание и отвернулся. – Джонатан, не проводишь ли ты миз Морган до ворот? Мне надо поговорить с Квеном.
– – Разумеется, Са'ан.
Идя за Джонатаном к лестнице, я оглянулась на Трента, думая уже о том, что буду делать дальше. Первым делом позвоню Эддену на домашний номер, как только до своего «Ролодекса» доберусь. Капитан, может быть, еще не лег. Потом матери. Потом Дженксу. Должно получиться. Обязано.
Но, спеша за Джонатаном, я никак не могла отделаться от одной мысли: да, я проникну к Саладану, увижу его. И что потом?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Кистен включил обогреватель на полную, и теплый воздух шевелил мои подстриженные волосы, щекоча шею. Я подняла руку отключить обогреватель, решив, что Кистен действует под ложным убеждением, будто я все еще страдаю от гипотермии, и чем жарче, тем лучше. В машине было душно, и это ощущение усиливалось темнотой, через которую мы ехали. Чуть приоткрыв окно, я откинулась на сиденье, впустив в машину холодную ночь.
Живой вампир бросил на меня беглый взгляд и тут же снова стал смотреть на освещенную фарами дорогу, едва успев встретиться со мной глазами.
– Ты нормально себя чувствуешь? – спросил он уже в третий раз. – Ты же ни слова не сказала.
Помахав расстегнутыми полами пальто, чтобы создать поток воздуха, я кивнула. У ворот Трента я обняла его, но ясно было, что он почувствовал мою нерешительность.
– Спасибо, что за мной заехал, – сказала я. – Мне как-то не очень улыбалось, чтобы Квен меня отвозил домой.
Рукой я погладила ручку двери «корвета» Кистена, сравнивая его с лимузином Трента. Машина Кистена нравилась мне больше.
Кистен задумчиво и медленно выдохнул воздух.
– Мне нужно было оттуда уехать, Айви меня с ума свела бы. – Он отвернулся от темной дороги. – Хорошо, что ты ей сразу все сообщила.
– Вы с ней говорили? – спросила я, удивившись и слегка встревожившись. Ну почему мне не могут нравиться хорошие люди?
– Ну, говорила она. – Он неловко хмыкнул. – Грозилась оторвать мне голову и вообще все, что оторвать можно, если я украду твою кровь у нее из-под носа.
– Мне очень жаль. – Я выглянула в окно, расстроившись еще сильнее. Не хотелось мне, чтобы мне пришлось уйти от Кистена за то, что он обрек этих людей на смерть в дурацкой борьбе за власть, о которой они и понятия не имели. Он набрал воздуху, собираясь что-то сказать, но я опередила его быстрой репликой: – Ты не возражаешь, если я с твоего телефона позвоню?
С настороженным лицом он вытащил из футляра на поясе блестящий телефон и дал мне. Тоже не особенно довольная, я набрала справочную и выяснила телефон Дэвидовой компании; еще за несколько долларов справочная меня соединила. А что, жалко, что ли? Все равно телефон не мой.
Кистен молча вел машину, а я пробивалась сквозь их автоматику. Была уже почти полночь. Он должен быть на работе, разве что уехал по какому-нибудь делу или рано ушел домой.
– Привет, – сказала я, наконец-то говоря уже не с автоматом. – Мне хотелось бы поговорить с Дэвидом Хью.
– Извините, – подчеркнуто профессионально ответила пожилая женщина. – Мистера Хью сейчас нет. Могу я соединить вас с кем-нибудь другим из наших агентов?
– Нет! – крикнула я, пока она не выбросила меня обратно в систему. – Есть какой-нибудь номер, по которому я могу с ним связаться? Дело срочное!
Замечание для себя: никогда, никогда не выбрасывай ничьи визитные карточки– Если вы оставите свой телефон и имя… Что именно непонятно ей в слове «срочное»?
– Послушайте, – сказала я со вздохом. – Мне действительно нужно с ним говорить. Я его новый напарник, и я потеряла его добавочный номер. Если бы вы могли просто…
– Вы его новый напарник? – перебила женщина. Изумление в ее голосе меня озадачило. Неужто с Дэвидом действительно так тяжело работать?
– Ага, – сказала я, покосившись на Кистена. При его вампирских ушах он отчетливо слышал обе стороны разговора. – Мне действительно нужно с ним поговорить.
– Вы можете подождать минутку? Не вешайте трубку.
– Еще как могу.
Лицо Кистена освещали фары встречных машин. Крепко сжав челюсти, он не 9тводил взгляда от дороги.
В телефоне слышались щелчки и шорохи, потом осторожный голос сказал:
– Дэвид Хью у телефона.
– Дэвид! – произнесла я, улыбаясь. – Это Рэйчел. – Он ничего не сказал, и я заторопилась, чтобы он не бросил трубку: – Подожди, не вешай трубку. Мне нужно с тобой поговорить о страховой претензии.
Послышался звук, будто рукой прикрыли микрофон.
– Все нормально, – сказал его приглушенный голос, – я этим займусь. Кстати, можешь уйти сегодня раньше. Я твой комп выключу.
– Спасибо, Дэвид, тогда до завтра, – сказала его секретарша, и после нескольких долгих секунд он заговорил снова.
– Рэйчел, – начал он настороженно. – Это насчет рыбки? Я уже удовлетворил претензию. Если ты мне дала ложные показания, я буду очень огорчен.
– С чего это ты обо мне так плохо думаешь? – спросила я, искренне обиженная. Покосилась на Кистена, который крепче сжал баранку. – С Дженксом я допустила ошибку, согласна. Я пытаюсь ее исправить. Ноу меня есть нечто, что может тебе быть интересно.
Недолгое молчание.
– Слушаю, – сказал он осторожно.
Дыхание вырвалось у меня с облегчением, и я лихорадочно стала искать ручку в наплечной сумке. Открыв блокнот, я щелкнула авторучкой.
– Ты работаешь за комиссионные, верно?
– Нечто в этом роде, – ответил Дэвид.
– Ну так вот, ты знаешь этот корабль, который взорвался? – Я бросила взгляд на Кистена. Свет встречных фар сверкал на его щетине и на выступивших на скулах желваках.
Послышался треск компьютерных клавиш.
– Продолжаю слушать. У меня участился пульс.
– Полис на него принадлежит твоей компании? Снова прозвучал стук клавиш.
– Учитывая, что мы страхуем все, что не интересует Пискари, весьма вероятно. – Еще короткая очередь клавиш. – Да, это наш.
– Отлично, – вздохнула я с облегчением. Это должно получиться. –Я там была, когда оно взорвалось.
Даже по телефону был слышен скрип кресла.
– Почему-то это меня не удивляет. Ты хочешь сказать, это не был несчастный случай?
– Вот именно.
Я глянула на Кистена. У него костяшки пальцев, держащих руль, побелели.
Живой вампир бросил на меня беглый взгляд и тут же снова стал смотреть на освещенную фарами дорогу, едва успев встретиться со мной глазами.
– Ты нормально себя чувствуешь? – спросил он уже в третий раз. – Ты же ни слова не сказала.
Помахав расстегнутыми полами пальто, чтобы создать поток воздуха, я кивнула. У ворот Трента я обняла его, но ясно было, что он почувствовал мою нерешительность.
– Спасибо, что за мной заехал, – сказала я. – Мне как-то не очень улыбалось, чтобы Квен меня отвозил домой.
Рукой я погладила ручку двери «корвета» Кистена, сравнивая его с лимузином Трента. Машина Кистена нравилась мне больше.
Кистен задумчиво и медленно выдохнул воздух.
– Мне нужно было оттуда уехать, Айви меня с ума свела бы. – Он отвернулся от темной дороги. – Хорошо, что ты ей сразу все сообщила.
– Вы с ней говорили? – спросила я, удивившись и слегка встревожившись. Ну почему мне не могут нравиться хорошие люди?
– Ну, говорила она. – Он неловко хмыкнул. – Грозилась оторвать мне голову и вообще все, что оторвать можно, если я украду твою кровь у нее из-под носа.
– Мне очень жаль. – Я выглянула в окно, расстроившись еще сильнее. Не хотелось мне, чтобы мне пришлось уйти от Кистена за то, что он обрек этих людей на смерть в дурацкой борьбе за власть, о которой они и понятия не имели. Он набрал воздуху, собираясь что-то сказать, но я опередила его быстрой репликой: – Ты не возражаешь, если я с твоего телефона позвоню?
С настороженным лицом он вытащил из футляра на поясе блестящий телефон и дал мне. Тоже не особенно довольная, я набрала справочную и выяснила телефон Дэвидовой компании; еще за несколько долларов справочная меня соединила. А что, жалко, что ли? Все равно телефон не мой.
Кистен молча вел машину, а я пробивалась сквозь их автоматику. Была уже почти полночь. Он должен быть на работе, разве что уехал по какому-нибудь делу или рано ушел домой.
– Привет, – сказала я, наконец-то говоря уже не с автоматом. – Мне хотелось бы поговорить с Дэвидом Хью.
– Извините, – подчеркнуто профессионально ответила пожилая женщина. – Мистера Хью сейчас нет. Могу я соединить вас с кем-нибудь другим из наших агентов?
– Нет! – крикнула я, пока она не выбросила меня обратно в систему. – Есть какой-нибудь номер, по которому я могу с ним связаться? Дело срочное!
Замечание для себя: никогда, никогда не выбрасывай ничьи визитные карточки– Если вы оставите свой телефон и имя… Что именно непонятно ей в слове «срочное»?
– Послушайте, – сказала я со вздохом. – Мне действительно нужно с ним говорить. Я его новый напарник, и я потеряла его добавочный номер. Если бы вы могли просто…
– Вы его новый напарник? – перебила женщина. Изумление в ее голосе меня озадачило. Неужто с Дэвидом действительно так тяжело работать?
– Ага, – сказала я, покосившись на Кистена. При его вампирских ушах он отчетливо слышал обе стороны разговора. – Мне действительно нужно с ним поговорить.
– Вы можете подождать минутку? Не вешайте трубку.
– Еще как могу.
Лицо Кистена освещали фары встречных машин. Крепко сжав челюсти, он не 9тводил взгляда от дороги.
В телефоне слышались щелчки и шорохи, потом осторожный голос сказал:
– Дэвид Хью у телефона.
– Дэвид! – произнесла я, улыбаясь. – Это Рэйчел. – Он ничего не сказал, и я заторопилась, чтобы он не бросил трубку: – Подожди, не вешай трубку. Мне нужно с тобой поговорить о страховой претензии.
Послышался звук, будто рукой прикрыли микрофон.
– Все нормально, – сказал его приглушенный голос, – я этим займусь. Кстати, можешь уйти сегодня раньше. Я твой комп выключу.
– Спасибо, Дэвид, тогда до завтра, – сказала его секретарша, и после нескольких долгих секунд он заговорил снова.
– Рэйчел, – начал он настороженно. – Это насчет рыбки? Я уже удовлетворил претензию. Если ты мне дала ложные показания, я буду очень огорчен.
– С чего это ты обо мне так плохо думаешь? – спросила я, искренне обиженная. Покосилась на Кистена, который крепче сжал баранку. – С Дженксом я допустила ошибку, согласна. Я пытаюсь ее исправить. Ноу меня есть нечто, что может тебе быть интересно.
Недолгое молчание.
– Слушаю, – сказал он осторожно.
Дыхание вырвалось у меня с облегчением, и я лихорадочно стала искать ручку в наплечной сумке. Открыв блокнот, я щелкнула авторучкой.
– Ты работаешь за комиссионные, верно?
– Нечто в этом роде, – ответил Дэвид.
– Ну так вот, ты знаешь этот корабль, который взорвался? – Я бросила взгляд на Кистена. Свет встречных фар сверкал на его щетине и на выступивших на скулах желваках.
Послышался треск компьютерных клавиш.
– Продолжаю слушать. У меня участился пульс.
– Полис на него принадлежит твоей компании? Снова прозвучал стук клавиш.
– Учитывая, что мы страхуем все, что не интересует Пискари, весьма вероятно. – Еще короткая очередь клавиш. – Да, это наш.
– Отлично, – вздохнула я с облегчением. Это должно получиться. –Я там была, когда оно взорвалось.
Даже по телефону был слышен скрип кресла.
– Почему-то это меня не удивляет. Ты хочешь сказать, это не был несчастный случай?
– Вот именно.
Я глянула на Кистена. У него костяшки пальцев, держащих руль, побелели.