Хартман Кит. Сыщик, ведьма и виртуальный покойник

   Я спросила Петрова, не знает ли он случайно той улицы, где мы были. Петров улыбнулся и назвал улицу. Классный парень этот Петров. Когда я рассказала ему, что произошло, он сразу согласился мне помочь. Оказалось, что у него на Украине есть дочь, примерно моего возраста. Он взял с меня плату только за поездку, а не за то время пока я сидела в машине, наблюдая за домом. И это было мне в кайф, так как после завтрака у меня осталась всего лишь одна банкнота в двадцать долларов.
   - Угол улиц Ала Гора и Восьмой, - сказала я Тиму. - Приезжай, как можно быстрее.
   Глава пятьдесят вторая: Ведьма.
   Четверг двенадцатого. 12 час. 12 мин. пополудни.
   Всю ночь я провела в разговорах с полицейскими, после чего мне существенно пришлось пересмотреть свое мнение об их вербальных способностях. В сторону понижения, естественно.
   По началу они решили, что у меня поехала крыша. Но осуждать их за это, я честно говоря, не могу. Что бы вы подумали, если бы средь ночи вам навстречу из парка выбежала насквозь промокшая баба и, остановив вашу машину, принялась бы нести околесицу о своей дочери, убежавший с каким-то мальчиком, который до этого был свидетелем человеческих жертвоприношений, в результате чего черные силы открыли на него охоту...? Уф!
   В конце концов, после того, как они проверили меня на наличие алкоголя в крови, а затем и на наркотики; после того, как позвонили супругу, дабы тот подтвердил, не сумасшедшая ли я, они, наконец, соблаговолили отправить в парк патрульную машину. Никаких следов моей дочери они не нашли, но зато обнаружили труп женщины, облаченный в церемониальный наряд индейцев племени чироки. Это означало, что мне снова пришлось отправиться в полицейский участок и пересказать всё с самого начала, совершенно другой команде копов.
   После этого события приняли весьма интересный оборот. Полиция сумела определить, что убитой оказалась жрица (или что-то вроде того) племени Чироки по имени Летний Лёд, которую в понедельник ранили ножом в кабине лифта. Дело сразу же приобрело политическую окраску, и на авансцену вышли люди из Бюро специальных расследований, потому что любое политическое дело подпадает под их юрисдикцию. А это, в свою очередь, означало, что мне пришлось рассказывать всё с самого начала, но уже их детективам. Жаль лишь, что мой рассказ от многократного повторения яснее не стал.
   Одним словом, они решили, что займутся моим делом после полудня. Сейчас они ведут поиски Саммер, но только потому, что она могла быть свидетельницей убийства. Выходя из участка, я увидела небольшую группу индейцев чироки, сильно отравлявших жизнь дежурному сержанту. Все индейцы носили национальные одежды, а их лица были раскрашены в боевые (синим с белым) цвета. Один из индейцев даже использовал медвежью голову в качестве своего рода шлема. Я прошла мимо них, не задав ни единого вопроса.
   Добравшись до парка, я села в оставленный на одной из стоянок автомобиль и поехала домой в Декатур. По пути я попыталась разобраться в ситуации. Итак, моя дочь каким-то образом связалась с адептами черной магии, убитой колдуньей из племени чироки и парой парней, которые бегают ночами по паркам и стреляют в людей, прежде чем узнают в кого палят. Думаю, что подобной ситуации не предусмотрел в своей книге о воспитании даже сам доктор Спок.
   Домой я вернулась примерно в половине первого. Остатки моего семейства сидели в кухне и приканчивали ленч. Винтер посадила Урвази на стол, и та с удовольствием лакала из тарелки дочери, что, как они обе прекрасно знали, было категорически запрещено. Алекс с отсутствующим видом пялился в свою лапшу. Такой вид у него бывал лишь после чересчур длительных сеансов ясновидения.
   Я рассказал обо всём, что произошло в полицейском участке, и он понимающе кивнул.
   - Не пыталась ли она связаться с тобой? - спросила я.
   - Нет, - ответил он, глядя в суп.
   Интересно, видит ли он что-нибудь в этом супе или просто так придается размышлениям?
   - Но она позвонит?
   - Да.
   Слава Богине! Значит её не схватили и не убили.
   - Когда?
   Алекс размял шею и несколько раз наклонил голову из стороны в сторону. Казалось, что по меньшей мере половина его всё еще пребывала в другом месте.
   - Вечером, - ответил он. - Сразу после восхода луны.
   Таких точных ответов Алекс обычно не дает. Но жизни нашей дочери обычно ничего не угрожало. Я подошла к календарю. Луна сегодня встает из-за горизонта в одиннадцать ноль восемь. К этому времени я должна быть готова.
   Я взяла телефон и принялась созывать своих друзей.
   Глава пятьдесят третья: Полиция.
   Четверг двенадцатого. 2 час. 15 мин. пополудни.
   В конференц-зал вошел Тони.
   - Что предпочитаешь? Тунца или ростбиф? - спросил он.
   - Ммм... Тунца, пожалуй.
   Он бросил мне коробку, взятую в торговом автомате. Мечта гурмана!
   - Итак, как идут дела?
   - Страшно медленно, - ответил я, потирая глаза. - У меня сложилось такое впечатление, что я погрязла в деталях и упускаю из вида что-то действительно очень важное. Более того, из-за деревьев я не вижу леса. Я чувствую, что есть нечто такое, что объединяет все эти преступления, но что именно - понять не могу. Мне ясно, что преступники выбирают жертвы и место преступления, следуя какому-то, лишь им известному принципу.
   Тони меланхолично жевал свой сэндвич.
   - Знаешь, Меган, - сказал он, проглотив кусок, - а почему бы тебе ни заняться географией и не разместить места преступлений на карте?
   - Уже занялась. Никакой системы. Я даже дошла до того, что попросила эксперта проверить имена жертв на предмет выявления общей анаграммы, но и из этого ничего не получилось. Не дали результата и сверка телефонов и адресов, если какой-то псих вдруг решил заняться математическими играми. Ничего! Мы решили, что от дальнейших упражнений подобного рода толка не будет.
   Тони молча грыз сэндвич. Я взяла свой и с трудом заставила себя его съесть. У меня не было сомнений в том, что я упускаю из вида какой-то очень важный фактор.
   - Что происходит в мире? - поинтересовалась я. - Новые волнения?
   - Ты действительно хочешь это знать? - спросил Тони.
   - Нет, - ответила я после непродолжительного раздумья. - Отвлекаться мне сейчас ни к чему.
   Минут пять мы молча жевали. Тони неизвестно почему мне улыбался. Я не могла взять в толк, как он может улыбаться в такое время, но мне это нравилось. Еще до того, как мы покончили с нашими деликатесами, явилась Кайон, чтобы сменить Фуэнтоса.
   Я вскрыла пакет с увлажняющими салфетками, который придавался к сэндвичу, и тщательно протерла руки.
   - Ну что теперь? Назад в соляные копи? - спросил Тони.
   - Да, здравствует рабский труд! - в тон ему ответила я и тут же вполне серьезно продолжила: - Посмотри ещё раз заключения экспертов и показания свидетелей. На тот случай, если мы что-нибудь упустили.
   - Будет сделано, мэм!
   Тони нацепил на голову коммуникатор и принялся выводить нужный материал - доклады, фотографии и диаграммы - на отведенный ему угол рабочего стола. Я уселась поудобнее и попыталась пустить свои мысли в несколько ином направлении. Для этого надо было начать с наиболее фундаментальных фактов.
   Я составила список жертв и рядом с каждым именем написала то, что было с ними сделано. В итоге у меня получилось:
   1. Шеф Дэвисон - распят.
   2. Джастин Вэйр - выброшен из окна небоскреба.
   3. Рейвен Стрейлайт - обескровлена.
   4. Делила Коллинз - накачана наркотиками, раздета
   и использована в сатанинском ритуале.
   5. Карл Филлипс - изуродован посмертно.
   Я внимательно посмотрела на список, пытаясь представить, что могло объединять всех этих людей.
   Итак, их бесспорно объединяет то, что все они - за исключением Делилы Коллинз - мертвы.
   Я задумалась. А, может быть, Делила Коллинз вовсе и не жертва? Или, скажем так: преступники не считали её одной из своих жертв. Скорее всего, они использовали её в качестве реквизита, только потому, что она оказалась под рукой. Они её не убили и не изнасиловали. Из этого следует, что никаких личных счетов они с ней не сводили.
   Я еще раз посмотрела на её имя, и без всяких колебаний вычеркнула его из списка. Теперь там осталось четыре пункта. Их объединяло то, что все они, так или иначе, были связаны с сенатором Захарией Стоунуоллом. Дэвисон имел отношение к политическим играм сенатора. Вэйр пел для него и его паствы. Стрейлайт когда-то была его личным секретарем, а Филлипс телохранителем.
   Для простого совпадения здесь наблюдался явный перебор, но что это могло означать, я не знала. Если Стоунуолл производил генеральную уборку помещения, истребляя всех, кто что-то о нем знал, то зачем ему уродовать тело Филлипса, который успел благополучно скончаться. Однако с другой стороны, Стоунуолл мог устроить всё это как рекламный трюк, чтобы напугать людей и заставить их голосовать за себя. Но в таком случае, зачем ему привлекать к себе внимание, убивая тех, кто был связан с ним по жизни? Нет, в этой версии не было никакого смысла. Здесь надо искать другие связи.
   Я снова взглянула на список, чтобы найти иные, объединяющие этих людей звенья. Взгляд остановился на втором пункте, под которым значился Джастин Вэйр. Некоторые аспекты этого преступления меня немного смущали. Стиль его исполнения несколько отличался от всех других. В нём присутствовал элемент какой-то случайности, а кража человеческого жира у хирурга-косметолога вообще выглядела каким-то неуклюжим трюком. Если они заранее решили использовать жир, то его без всякого труда можно было снять с тел предыдущих жертв или с похищенного из клиники зародыша. Чем больше я думала об этом, тем больше убийство Вэйра казалось мне сознательной имитацией других преступлений.
   Одним словом, имя Вэйра я тоже вычеркнула.
   В списке осталось всего три пункта. Что связывало между собой этих трёх покойников? Я надела головной аппарат связи и принялась шарить по тем базам данных, где эта связь теоретически могла бы обнаружиться. Но, как я не старалась, какие бы комбинации не строила, никаких общих знаменателей для этой троицы я не находила. Они никогда не принадлежали к одной и той же организации. У них не имелось общих родственников. Выросли они в разных городах, учились в разных школах и колледжах. Никогда не работали на одну и ту же компанию. Никаких сведений о финансовых трансакциях между ними я не обнаружила. И если верить данным телефонных компаний, то эти трое ни разу друг другу не звонили.
   Но я чувствовала, что какая-то связь должна была существовать. Я принялась проверять самые маловероятные версии. Судя по журналам посещения той школы, где преподавала Стрейлайт, дети Филлипса и Дэвисона там не учились. Я просмотрела данные о продажах в оружейном магазине Филлипса. Ни Стрейлайт, ни шеф его покупателями никогда не были. Я проверила прошлое Стрейлайт и Филлипса на предмет нарушения ими законов. Нельзя исключать, что Дэвисон производил их аресты. Ничего подобного. Стрейлайт никогда не нарушала законов. Филлипса однажды арестовали за незаконное ношение оружия, но арестовывал его вовсе не Дэвисон. В конечном итоге я решилась на отчаянный шаг и попросила Минди просмотреть всю базу данных полиции и выявить те случаи, когда все три имени упоминались рядом. И здесь ничего...
   Затем я вспомнила, что Рейвен Стрейлайт меняла имя и фамилию. До этого она была Роберта Стивенс.
   И здесь я, наконец, попала в точку.
   Один раз - но зато в самое яблочко.
   Я открыла представленный Минди файл старого дела Халэранта. Пятнадцать лет тому назад художник убил свою жену и вырезал у неё матку.
   Разве я не говорила вам, что не верю в простые совпадения? Так вот, события еще раз подтвердили, что не верю я совершенно правильно.
   Вчера я прочитала несколько статей о деле Халэранта, но имени шефа не встретила. Ничего удивительного. Основное расследование вел не Дэвисон, но он входил в команду полицейских, опрашивавших знакомых жертвы, и ему пришлось беседовать с Робертой Стивенс и Карлом Филлипсом. И...с только что избранным сенатором Захарией Стоунуоллом. Оказалось, что жена Халэранта Алисия Сен-Клод за несколько недель до смерти писала портрет сенатора и встречалась с ним за день до гибели.
   Я решила прочитать всё дело от корки до корки. Как правило, на это уходят дни, но файл Халэранта оказался небольшим, поскольку следствие было очень коротким. Улики против художника были неоспоримы, и его арестовали почти сразу. За два дня до убийства многие посетители ресторана слышали, как Халэрант обвинял жену в измене. Убили её дома. Следов взлома не было, что указывало на то, что убийца имел ключ или что она сама открыла ему дверь. Женщину убили, а затем изуродовали при помощи ножа для разделки мяса, взятого в её же кухне. На рукоятке ножа были обнаружены отпечатки пальцев Халэранта и его жены. Алиби подозреваемого не выдерживало критики: его заявление о том, что он во время убийства работал в студии, никто подтвердить на смог. Если бы убийство не получило столь широкого резонанса, полиция не стала бы опрашивать знакомых жертвы. Но поскольку за ходом расследования следил весь мир, полиция решила прикрыть тылы.
   Знакомство с делом заняло у меня несколько часов, но я познакомилась с каждым протоколом допроса, с каждым заключением экспертов. Но ничего существенного, увы, не обнаружила. Но одна вещь мне всё же бросилась в глаза. Это была дата в заголовке файла. 11 июня 2009 года. Убийство произошло ровно за неделю до того, как Роберта Стивенс перестала работать на Стоунуолла. Что, очередное совпадение?
   Закончив чтение, я почувствовала, что ни на йоту не приблизилась к решению текущих проблем. Не просмотренными оставались лишь видео и аудио записи с головных коммуникаторов проводивших допросы полицейских. Буквально тысячи часов пленки. Я поднялась из-за стола и прошла в комнату отдыха, взяла из автомата йогурт и стала неторопливо поглощать его, не зная, как поступить дальше. В конце концов я решила, что на беседу Дэвисона с сенатором Стоунуоллом все же стоит взглянуть.
   Я вывела картинку на одно из незанятых мест на рабочем столе, а звуковой ряд пустила через головной прибор связи. Допрос проводился в Башне свободной прессы, в кабинете Стоунуолла. Сенатор заметно нервничал, что, собственно, было не удивительно - политики всегда больше всего опасаются оказаться замешанными в скандале. В случае убийства они всегда крайне неохотно признаются даже в шапочном знакомстве с жертвой. Дэвисон задавал ему обычные вопросы о настроении жертвы, спросил, не высказывала ли она каких-либо опасений за свою жизнь, не говорила ли о том, что ей угрожали, и так далее и тому подобное. В допросе не были ничего необычного и тем более ничего интересного.
   Ничего, кроме разрыва во времени.
   Перерыв случился в самый разгар беседы. Коммуникатор Дэвисона был выключен и не посылал сигналов в течение десяти минут. Когда изображение снова пошло, Стоунуолл казался смущенным. Лицо сенатора покраснело, а на лбу появились капельки пота. Он спросил Дэвисона, нужна ли тому еще какая-нибудь информация, на что мой будущий шеф ответил, что услышанного ему более чем достаточно. Поблагодарив сенатора за сотрудничество, он поднялся и вышел. К этому времени Халэрант уже находился в камере предварительного заключения, и окружной прокурор вносил последние штрихи в обвинение.
   Итак, десять минут. На бесспорную улику, вроде дымящегося пистолета, этот перерыв записи не тянул. Это могла быть подсевшая батарея или ослабленный контакт. С другой стороны, нельзя было исключать, что за этим стоит нечто более любопытное. Я просмотрела служебное досье Дэвисона. Спустя месяц после странного выхода из строя его аппарата связи, он был переведен в Бюро специальных расследований. Через три месяца он встал во главе группы по расследованию чрезвычайно шумного дела. (Директор школы организовал из учеников старших классов сеть сбытчиков наркотиков). Начинающих детективов практически никогда не ставят на столь громкие дела, но Дэвисон, тем не менее, с успехом его раскрыл, и пресса тут же провозгласила его вундеркиндом. Следом за этим последовала череда громких дел, из тех, которые способствуют восхождению детектива по служебной лестнице. Обычно это занимает несколько лет, но карьерный рост Дэвисона оказался просто умопомрачительным.
   Это не могло быть простым стечением благоприятных для него обстоятельств. Дэвисону, видимо, было что-то известно, и он использовал эти сведения, чтобы давить на сенатора с целью быстрого продвижения по службе. Роберта Стивенс тоже располагала какой-то информацией. Возможно, она не могла ничего доказать, либо не хотела предавать факты огласке, но в том, что ей было известно нечто важное, я теперь не сомневалась. Именно поэтому она ушла от Стоунуолла, а затем даже сменила веру. И Филлипс что-то знал о сенаторе, и это объясняет ту щедрость, которую проявил в отношении своего бывшего охранника его шеф.
   Возникал вопрос, что такое это "ЭТО"? Терпеть не могу мыслить стереотипами, но первым делом я подумала о скандале на сексуальной почве, в котором мог быть замешан наш евангелист. Прессе так и не удалось установить, с кем предавалась любви вне брака Алисия Сен-Клод, и поэтому заключила, что Халэрант ошибся и убил жену в припадке ревности за любовную связь, которой не существовало в реальности. Но что, если средства массовой информации сами совершили ошибку? Разве нельзя исключать, что позирование для портрета сменилось более интимными отношениями?
   Но всё это оставалось пустой теорией. Я могла строить какие угодно предположения, но доказательств у меня не было. Но эти теории, по крайней мере, объясняли многие известные мне факты, что уже было лучше, чем ничего.
   Итак, допустим, что Стоунуолл состоял в любовной связи с женой Халэранта. Скандал на сексуальной почве мог отрицательно сказаться на его дальнейшей карьере. Но мог ли подобный скандал привести к убийству? Политически он его не пережил бы. Итак, Дэвисон узнал об этом и использовал свои знания в качестве рычагов для продвижения по службе. Роберта Стивенс, узнав о любовных шалостях своего кумира, утратила в него веру. Карл Филлипс счел это всего лишь еще одной тайной, связанной с характером его работы, и молчал. Всё сходится. Но с какой стати кто-то по прошествии стольких лет вдруг начал их убивать?
   На этот вопрос имелось два ответа. Стоунуолл мог затеять генеральную чистку, устраняя всех, кто знал его грязное прошлое. Но это возвращало нас к событиям на кладбище. Какой смысл извлекать из могилы человека, который уже умер? Нет, сенатор здесь ни при чем. Скорее всего, Халэрант, отбыв срок за убийство жены, начал охоту за её бывшим любовником и за всеми теми, кто его когда-то защищал. Да, второй ответ имел больше права на жизнь.
   Все эти предположения были построены на песке, но иных версий у меня так или иначе не оставалось, и я решила продолжить разработку Халэранта.
   Итак, он был освобожден досрочно два года тому назад, и с тех пор регулярно, каждую пятницу встречался с контролирующим его полицейским служащим. Он постоянно жил в Атланте.
   Мне в голову пришла интересная мысль, и я вновь привлекал внимание Кайон.
   - Не могла бы ты отложить дела и провести для меня небольшой поиск? спросила я.
   - Конечно, могла бы. Меган. Итак, что тебе теперь надо?
   - Просмотри всю информацию по тюрьмам штата. ПроверьЮ не имел ли наш парень Бандерс контактов с заключенным по фамилии Халэрант. Не сидели ли они в одной тюрьме или...
   - Ясно, - бросила она, прежде чем я успела закончить вопрос, и после короткой паузы продолжила: - Они были сокамерниками с 2018 по 2021 год в коррекционном заведении "Клейтон" штата...
   - Вот оно! - воскликнула я, в свою очередь не дождавшись конца ответа. - Бросай все! - сказала я Тони. - Прихвати с собой несколько человек и отправляйся в дом Ирвинга Халэранта. Если его найдешь, то постарайся задержать до тех пор пока я не вышибу у судьи ордер на арест. Кайон, дай мне, пожалуйста, адрес.
   - Уимблдон Плейс, 128, - мгновенно откликнулась Кайон.
   Нет, как только закончится это дело, я поцарапаю её шкуру, для того чтобы посмотреть, польется ли из неё кровь, или полетят искры.
   - Будет сделано, Мэм, - сказал Тони. - Но нет ли у вас желания поставить меня в известность о том, что происходит?
   - С удовольствием сделаю это, как только сама пойму, как объяснить требование об аресте судье и заставить его выдать ордер. В данный момент поверь на слово, что Халэрант именно тот человек, который нам нужен, и отправляйся за ним.
   Тони, судя по его виду, вновь намеривался что-то спросить.
   - Немедленно!! - гаркнула я.
   - Есть, Мэм! - выкрикнул в ответ он, а я повернулась лицом к Кайон и уже спокойно сказала:
   - Скажи, есть ли смысл просить тебя глубже копнуть Халэранта, или ты уже это сделала?
   - Так точно, лейтенант, сделала, - ответила она. - Идет проверка его банковских счетов, телефонных переговоров и всего остального, что требуется в подобных случаях.
   - Я так и думала. Постарайся, кроме того, выяснить, с кем он путался после выхода из тюрьмы. Если парня не окажется дома, то, может быть, мы прихватим его у кого-то из знакомых.
   Кайон принялась за работу.
   Что же, по крайней мере, теперь мы имели достаточно убедительную версию, кто и по каким мотивам стоит за всеми этими делами. Против Халэранта пока не было никаких прямых улик, но они, возможно, появятся после того, как его сюда доставят. Это может быть обрывок нити или след от обуви... Одним словом, нечто такое, что связывало бы его с одним из мест преступления. Если повезет, то мы найдем в доме Халэранта оружие и тогда сможем обвинить художника в его незаконном хранении. Так или иначе, нам надо упрятать этого типа за решетку до того, как события окончательно не вышли из-под контроля.
   Глава пятьдесят четвертая: Джен.
   Четверг двенадцатого. 3 час. 09 мин. пополудни.
   Услыхав, как щелкнул замок, я подняла одеяло с пола и бросила его на кровать. Я прятала под ним магический треугольник, который начертала на паласе пару дней тому назад. Треугольник следовало бы изобразить мелом или солью, но единственным имевшемся в моем распоряжении материалом был соевый соус, который как-то вечером мне принесли вместе с ужином из ресторана Эг-Фу-Йонга. Эти бандиты, отдать им должное, кормили меня вполне прилично.
   Я встала на колени в центре круга и приступила к работе.По правилам, приступая к магическим действиям надо было полностью обнажиться, поскольку одежды создают барьер между энергией тела и энергией вселенной. Но я не Гудини, и разоблачиться с наручниками на запястьях не могла. Я сфокусировала все свои мысли и настроила тело на могучий поток магической энергии, омывающий нашу вселенную. Где-то за стенами и стальными дверями этого подвала находилось голубое небо с его магической звездной силой. А там, внизу под паласом и бетонным полом лежала владеющая поистине безграничной мощью мать-земля. А между двумя вселенскими силами на коленях стояла я, повторяя заклинание, призванное воздвигнуть энергетическую колонну, по которой я могла направить свое послание.
   Я пыталась связаться со своими друзьями с того самого момента, когда меня схватили. А произошло это в воскресенье, во второй половине дня. Оставалось надеяться, что мое обращение достигнет хотя бы одного из членов нашей группы. Скорее всего, это будут ясновидцы - Рейвен или Алекс. Больше всего шансов на успех у меня было в воскресенье, когда мои сестры и братья собирались на встречу новой луны. Тем не менее, я не теряла надежды и продолжала попытки установить связь. Я была единственной, кому были более или менее известны намерения Халэранта, и я была просто обязана предупредить о них всех остальных.
   Громкий звук отодвигаемого дверного засова нарушил мою концентрацию. Я вскочила на ноги и бросила одеяло на пол. Надо быть осторожной, большинство людей даже не поняли бы, что перед ними магический треугольник, но мои тюремщики серьезно увлекались черной магией и, увидев вписанный в треугольник круг, сразу же догадались бы о моей затее.
   Дверь открылась и два бандита внесли в комнату завернутого в большой плащ ребенка. Лицо ребенка закрывал глубокий капюшон. Имен этих двух мерзавцев я не знала и называла одного из них Вышибалой, а другого Зашибалой. Пока я видела четверых подручных художника, и, судя по их виду, было ясно, что парень затеял нечто весьма серьезное. Что именно, я так до конца и не поняла.
   Бандиты откинули с головы пленника капюшон, и я увидела мальчишку лет четырнадцати. Шатен. Курчавые волосы. Короткий римский нос. Голубые глаза. Чтобы понять, кто передо мной, можно было не спрашивать, какая у него группа крови, и какой рукой он предпочитает писать. Но я до сих пор оставалась в неведении, зачем он так нужен Халэранту. Или какую судьбу он уготовил мальчику.
   Они сняли с мальчишки плащ и наручники, и он сделал шаг в сторону, растирая запястья. Я в свою очередь вытянула руки.
   Вышибала посмотрел на наручники и рассмеялся:
   - Пока, пожалуй, не стоит, - сказал он.
   - Да брось ты, - я улыбнулась, поймав его взгляд. Если бы я знала, что они явятся, я держала бы наготове всё свое очарование, а теперь их появление застало меня врасплох. - У меня зуд во всех местах, до которых я не могу дотянуться в этих железках.
   - Тебе следовало подумать об этом раньше - до того, как швырять моего дружка на стену, - ухмыльнулся Зашибала, а Вышибала махнул рукой, давая сигнал напарнику на выход.
   - Нельзя осуждать девушку за попытку, - сказал я и на шаг приблизилась к Зашибале. Мне он казался наиболее слабым звеном в цепи. Он явно испытывал ко мне симпатию. Похоже, парень принадлежал к тому типу мужчин, которые любят, чтобы их слегка били о стену.