Хартман Кит. Сыщик, ведьма и виртуальный покойник

   Другое убийство - я имею в виду смерть Джастина Вэйра - выглядит несколько странно, так как заметно выпадает из общего ряда. Оно в отличие от других представляется спонтанным и не имеющим надежного прикрытия. Однако нам известно из заслуживающих доверия источников в Баптистской службе новостей, что между мистером Вэйром и сенатором произошла серьезная ссора. Скорее всего, Стоунуолл воспользовался моментом и покончил с врагом, снова придав убийству оккультный характер.
   Нам пока не известно, каким образом сенатор сумел установить местонахождение Бенджамина Денверса, хотя у нас и имеются несколько весьма перспективных версий. Некоторые из служащих сенатора признали, в частности, что посещали школы и брали образцы генетических материалов у четырнадцатилетних мальчиков, внешне похожих на Денверса. Видимо, этим и объясняются многочисленные обращения родителей в полицию в последние дни. Родители были встревожены какими-то секретными экспериментами правительства в области генетики. Мы убеждены, что Стоунуолл вел активные поиски ребенка и, судя по тому, что Денверс появился в Музее, в этом преуспел.
   Стоунуолл планировал устранить Бенджамина Денверса, и это, скорее всего, должно было быть последнее убийство в серии. Среди других улик, обнаруженных на месте преступления находился брошенный ноутбук с очищенным жестким диском. Однако, по счастью, нашим экспертам удалось восстановить большую часть файлов. В одном из файлов содержался план имитации оккультного ритуала в вестибюле Музея. В соответствии с планом, Стоунуолл собирался сжечь тело Денверса в печи для обжига керамики ( печь расположена в цокольном этаже здания), сделав таким образом генетический анализ останков невозможным. Пепел предполагалось использовать для изображения пентаграммы.
   Я сделала паузу, чтобы передохнуть, а затем продолжила:
   - Но случилось так, что на его пути оказался Халэрант. Мальчик, как нам представляется, пытался бежать, а сенатор стал его преследовать. Халэрант попытался защитить ребенка и... Что произошло дальше, вы видели собственными глазами.
   - Да, - ответила Бико, - глядя на меня с каменным выражением лица. -Видела. Но тем не менее, мне очень хотелось бы понять, почему Халэрант оказался в здании.
   - Мне тоже этого очень хотелось, - сказала я. - Вскоре после ареста я провела допрос хранителя музея, и тот проинформировал меня о том, что мистер Халэрант был приглашен для инсталляции крупного произведения искусства, и ему было позволено оставаться в здании после закрытия музея. Как нам удалось установить, мистер Халэрант задерживался там допоздна. Встреча мистера Халэранта и сенатора Стоунуолла оказалась следствием совершенно невероятного стечения обстоятельств. - Произнося последние слова, я делал всё для того, чтобы не заскрипеть зубами.
   - Да, конечно, - сказала Бико, скрестив руки на груди и не сводя с меня взгляда: - Весьма, весьма, странное совпадение. Что же, подобные вещи иногда случаются, - добавила она и, откинувшись на спинку кресла, спросила: - Насколько я понимаю, вы прибыли на место преступления сразу после убийства?
   - Да, - ответила я, пытаясь сохранять спокойствие.
   - По-моему, я читала об этом в вашем докладе, - продолжила она, постукивая по ярлыку на экране компьютера, чтобы вызвать нужный файл. - Да. Вот оно. Ваше прибытие на несколько минут запоздало, так как одна из дверей была забаррикадирована. По отсчету времени на мониторе я вижу, что вы могли предотвратить убийство Халэранта, если бы вас не вынудили искать обходной путь. Любопытно. Ведь это была дверь, которую заперли при помощи обломка скульптуры, не так ли?
   - Да, мисс Бико. Полагаю, что так.
   - Хмм... Еще одно совпадение. И кто, по вашему мнению, сделал это?
   Я не сомневалась, что это сделал либо сам Халэрант, либо один из его людей. Специально для того, чтобы мы не прибыли до того, как произойдет убийство. Всё шоу было срежиссированно не хуже, чем мюзикл на Бродвее. Я не могла понять одного: как он узнал, что мы подъезжаем, и как догадался, что нам придется ткнуться именно в эту дверь. В том коридоре камеры наблюдения не работали, так же как, впрочем, и 80% других охраняющих здание камер. Они были отключены как раз перед нашим появлением.
   - Не имею ни малейшего представления.
   Мисс Бико, выдержав паузу, сказал задумчиво.
   - Что же... Возможно, это не имеет значения. Важно лишь то, что мы имеем непоколебимые доказательства, и все это грязное дело можно передавать в суд. Общественность, наконец, сможет облегченно вздохнуть. - Она снова немного помолчала, а затем, глядя мне прямо в глаза, спросила: - Да, кстати, не испытываете ли сомнений в том, что за всеми этими оккультными эскападами стоял Стоунуолл? Если такие сомнения имеются, вы должны поделиться ими со мной.
   - Ни малейших сомнений, - ответила я. - Туфли, которые он носил в момент ареста имеют специфическое повреждение подошвы. Следы туфель полностью совпадают со следами обнаруженными как на кладбище, так и на заднем дворе дома Рейвен Стрейлайт. Более того, глубина отпечатков ноги и степень сжатия почвы соответствуют весу подозреваемого. Волокно рубашки и пиджака идентичны тем, которые мы нашли на местах всех трёх преступлений. Кроме того, на шнурках его туфель обнаружены следы крови. Часть этой крови из этих следов совпадает с кровью шефа Дэвисона, а часть с кровью петуха, принесенного в жертву на кладбище. Кинжал, с которым он напал на меня и которым убил Халэранта, изготовлен из весьма необычного сплава на основе меди. Состав сплава полностью совпадает с микроскопическими частицами металла, обнаруженными в разрезах на кладбищенском трупе, в тушке петуха и на Рейвен Стрейлайт.
   - Хмм... Весьма весомая улика.
   - Так точно, мэм.
   - Тем не менее, очень жаль, что у нас нет живых свидетелей.
   - Да, - согласилась я.
   - Какие шансы на то, что мы найдем сообщников? Они могли бы дать показания против него.
   - К сожалению, окружив здание, мы не смогли арестовать всех его сообщников. Мы задержали нескольких личных телохранителей Стоунуолла, но какое-то число его неизвестных нам сообщников ускользнуло через тоннель в подвале, ведущий в ливневый коллектор. Не исключено, что они имели в своем распоряжении ультразвуковой молот. Это механизм, который разрушает бетон с помощью...
   - Я знакома с его устройством. Продолжайте.
   - Те, кого мы задержали, утверждают, что им ничего не известно о преступлениях, или вообще отказываются говорить. И нет никаких прямых улик, связывающих кого-либо из них с предыдущими преступлениями.
   - Иначе говоря, можно допустить, что какая-то часть преступных элементов все еще находится на свободе?
   - Да.
   - И насколько велика вероятность того, что вы сможете их задержать?
   - Одного из них нам удалось идентифицировать. Это некий Джек Бандерс. В преступном мире он считался боевиком, и на сей раз, видимо, трудился на Стоунуолла. Если нам повезет, то позже мы сможем его задержать. Мы располагаем частичным отпечатком указательного пальца еще одного преступника, но идентифицировать его пока не смогли. Боюсь, что других улик у нас немного, и шансы на то, что мы задержим всех участников группы не велики.
   - Хмм... - на сей раз Бико предавалась медитации чуть больше минуты. Видимо, взвесив все про и контра, она наконец сказала: - Что же, вожак преступной группы в наших руках, а это, на мой взгляд, самое главное.
   - Так точно, мэм.
   Она побарабанила великолепно наманикюренными ноготками по крышке стола и произнесла:
   - Я должна выразить вам благодарность за работу, лейтенант. Не могу припомнить дела, в котором были бы собраны столь убедительные доказательства вины. Полагаю, что у обвиняющей стороны трудностей не возникнет. В деле не осталось никаких неясностей.
   - Совершенно верно, мэм.
   После этого мы замолчали долго сидели молча, глядя друг на друга и пытаясь определить, что еще известно каждой из нас. Мы обе читали отчеты и понимали, что всё получается как-то очень легко. Нас обеих беспокоила серия этих маленьких случайных совпадений, и я чувствовала, что ей до смерти хочется узнать, что же произошло на самом деле.
   Мне этого тоже очень хотелось. Нутром я чувствовала, что всё это дело каким-то образом организовал Халэрант. Я была готова пожертвовать своим правым глазом ради пятиминутного свидания с ним. На этом свидании я узнала бы, как он всё это устроил, и какие цели преследовал. Что это была месть, я понимала. Но Халэрант играл не только со Стоунуоллом. Он играл со всеми нами. Эта была настолько большая игра, что её смысла я уловить не могла.
   Халэрант сделал всё, чтобы посеять в обществе панику, а затем столь же эффективно устранил её. После того, как Стоунуолл был арестован, и публике стало известно, что вся эта сатанинская угроза всего лишь трюк его преподобия, мятежи прекратились, а все их участники разбрелись по домам. Обыватели испытывали некоторое смущение. Им было стыдно за то, что их сумели так легко обмануть, и они были напуганы тем, как легко события могут выйти из-под контроля. На сайтах новостей появились слезливые редакционные статьи о том, что всем нам следует извлечь из этих событий урок. Мэр созвал общегородское собрание представителей всех субкультур в надежде, что те, поговорив, лучше поймут друг друга. Дело дошло до того, что некоторые религиозные лидеры начали произносить слова о том, что "...людей надо обращать в веру силой примера, а не силой оружия...". Не знаю, может быть, всё это предвестники серьезных перемен? Но у меня не было уверенности в том, что они будут помнить этот урок очень долго
   Однако, как бы то ни было, в данный момент всё успокоилось, поскольку Стоунуолл был схвачен и его вина была бесспорна. Никто не сомневался, что все эти ужасы и беспорядки сенатор устроил в своих политических целях, и теперь они не повторятся. Я поклялась себе, что ни за что не стану снова приоткрывать эту банку с могильными червями. И у меня создавалось впечатление, что сидящая напротив меня мисс Бико тоже не испытывает желания сделать это. Да и какой в этом смысл? Что это изменило бы? Халэранта все равно не было бы в живых, а Стоунуолл в любом случае закончил бы жизнь в тюрьме. Лишь перечень его жертв стал бы чуточку короче.
   - Да, кстати, - нарушила молчание я, - вы намерены что-нибудь предпринять в связи с убийством Алисии Сен-Клод?
   - Я думала об этом, - ответила Бико. - Полагаю, нет смысла прямо обвинять в этом Стоунуолла. Его признание перед камерой допускает различную интерпретацию. И у него было пятнадцать лет на то, чтобы замести следы. По этому пункту обвинения выиграть будет крайне сложно. Из тюрьмы ему в этом тысячелетии, так или иначе, не выйти. Обвинения с Халэранта я постараюсь снять, а обвинительный приговор формально отменить. Это будет хороший жест в сторону публики.
   - Думаю, что для него самого это значило бы очень многое, - сказала я.
   - Согласна. Да, кстати, меня очень интересует... - начала Бико, но тут же замолчала.
   - Еще что-нибудь? - поинтересовалась я.
   - Нет, - ответила Окружной прокурор Бико, - это всё, что мне надо было узнать.
   Она поднялась со своего места, пожала мне руку, и я покинула её офис, чтобы отправиться домой и наконец отоспаться. Проезжая по улицам города, я продолжала размышлять об этом деле. Узнаю ли я когда-нибудь, что произошло на самом деле, и что случится, если я это узнаю.
   В глазах общественности Халэрант умер героем, спасая жизнь ребенку. Все обвинения в убийстве жены с него будут сняты. Что же касается Стоунуолла, то он останется в истории как отвратительное чудовище. Меня лично подобный вариант вполне устраивал, хотя бы потому, что истина, видимо, была более страшной и более запутанной.
   Пусть философы рассуждают о том, что есть истина. Меня же вполне удовлетворят тишина и покой на улицах нашего города. Я не хочу чтобы люди сегодня убивали себе подобных, а все будущие проблемы будем решать, по мере из возникновения.
   Эпилог. Бенджи.
   Пятница, четвертого сентября. 9 час. вечера.
   Папа шагал впереди нас, глядя прямо перед собой. Мне казалось, что он таким образом сознательно давал возможность мне и Саммер побыть как бы наедине. Не много, а совсем чуть-чуть. Похоже, что он чувствовал себя несколько виноватым за тот небольшой инцидент, который случился после ужина. (Мы всей семьей уселись на диван перед телевизором, и мама специально устроилась так, чтобы оказаться между мною и Саммер).
   Мы подошли к машине, и папа сел за руль, а я придержал дверцу для Саммер, чтобы она могла забраться на заднее сиденье. Затем я обежал машину и влез на то же сиденье, что и она, но с другой стороны. Между мной и Саммер на том месте, куда опускался подлокотник лежали Библия и брошюра под названием "Истинная любовь терпелива". Ну и хитра же моя мама. По-настоящему хитра. Саммер взяла меня за руку, положила мою ладонь на библию и прикрыла сверху своей.
   В машине всё еще уютно пахло персиковыми сдобами, которые Саммер принесла на ужин в наш дом. Она склонилась ко мне и прошептала:
   - Похоже, что я понравилась твоему папе.
   - Еще бы. Ты покорила его сердце своими замечательными сдобами. Не знаю даже, стоит ли мне делать попытку догадаться, какими средствами ты узнала о тайной страсти моего папочки?
   - Не понимаю, о чем ты, - глядя на меня невинным взором, сказала Саммер.
   Она подняла глаза и увидела, что папа смотрит на нас через зеркало заднего вида. Впрочем, поймав взгляд Саммер, он тотчас отвел взгляд.
   Я не сомневался, что Саммер использовала какое-то заклинание, чтобы выяснить кулинарные пристрастия папы. Меня подмывало спросить, не подсунула ли она в свою стряпню листву растений "мира и дружбы", но передумал, решив принять за чистую монету её простое отрицание присутствия магии за мирным семейным ужином.
   Затем я хотел спросить, что она думает обо всём вечернем мероприятии, но в этот момент папа откашлялся, давая тем самым тактично понять, что мы сидим слишком близко друг к другу. Мы откинулись на спинку сиденья, продолжая обмениваться взглядами. Я до сих пор не мог поверить в то, что предки пригласили её на ужин в наш дом. Может быть, это произошло потому, что её мама спасла мне жизнь. И это все видели ни много, ни мало по национальному телевидению. С другой стороны, это мог быть хитрый маневр, обеспечивающий контроль за ситуацией. Выслушав рассказ о том, как мы с Саммер пребывали в бегах, родители, видимо, поняли, что я, так или иначе, найду способ с ней встретиться. Еще бы! Если мы смогли скрыться от вооруженных наемников, то неужели мы не изыщем способ ускользнуть на несколько часов от родителей? Возможно, мама позволяла нам быть вместе потому, что так ей было легче играть роль дуэньи.
   Не исключено, правда, что мои родители таким образом пытались шагать в ногу со временем. Недели, прошедшие с пятницы тринадцатого, были странными во всех отношениях. Мне казалось, что весь мир за это время перевернулся и обрел новые формы. Кадры, показанные утром 13-го, потрясли всех от мала до велика. Сделанное Стоунуоллом признание в убийстве моей биологической матери, попытка прикончить меня, убийство Халэранта и борьба с ведьмой никого не оставили равнодушным. А окончательно доконало публику заявление, сделанное через несколько часов окружным прокурором. Оказалось, что сенатор стоял за всеми этими оккультными убийствами и вандализмом. Он не только был режиссером преступлений, но и сам принимал в них участие. Одним словом, он натворил такое, что мало никому не показалось. Все пытались осмыслить для себя значение этих событий.
   С этого времени все стали вести себя по-иному. Описать эти изменения в поведении я толком не могу, но не заметить их нельзя. Вот, например, несколько дней тому назад миссис Брэдли заявила о том, что обращать неверных в истинную веру следует своим примером. И это еще не все. Она сказала, что нам следует заводить друзей среди неверующих, для того чтобы попытаться привести их к Иисусу. И думаю, что мы были не единственными школярами, которых стали воспитывать по-новому. На прошлой неделе к нам подвалила пара ребят-мормонов и предложили вмести с ними сыграть во "Властителя небес". И это произошло несмотря на то, что у Тима в ухе болталась серьга в форме креста, а Скотт красовался в своей знаменитой футболке с изображением "Тайной вечери" - той, которую нарисовал Халэрант, если вы запамятовали. Одним словом, как я уже сказал, всё изменилось.
   Я тоже изменился, хотя пока еще точно не знаю как. О том, что действительно произошло, я знаю гораздо больше, чем большинство людей, и думаю, что если бы захотел, то мог бы вставить палки в колеса официального расследования. Я размышляю об этом все последнее время. Для того чтобы лучше все осмыслить, я начал записывать свои мысли. У меня уже накопилось много страниц мыслей и замыслов. Не исключено, что некоторые из них я использую когда-нибудь в одном из своих будущих комиксов. Но, боюсь, что он будет очень сильно отличаться от рассказов о похождениях "Зеро".
   Я до сих пор не знаю, что думать о Халэранте. Мне не известно, за какими событиями стоит художник, а за какими - сенатор. Но я, в любом случае, решил уважить его последнюю просьбу, и никому не скажу, что похитил меня он. В каком-то смысле это похищение спасло мне жизнь. И я вовсе не желаю оказывать услугу Стоунуоллу. Хотя я ему благодарен за то, что смог по-настоящему оценить своих маму и папу. Пусть они мои приемные родители. Пусть они чересчур прямолинейны. Но зато они, по крайней мере, не убивают людей ритуальными кинжалами. Я пообещал себе, что постараюсь в будущем причинять им меньше неприятностей.
   Так или иначе, но я сказал полиции, что не помню ничего после того, как меня похитили. Этот неожиданный приступ забывчивости им очень не понравился, но сделать они ничего не могли. Я крепко держался за эту версию, и они в конце концов от меня отвязались.
   Жаль, что пресса всё еще продолжает ко мне липнуть. Начиная с тринадцатого числа журналисты не отстают от меня. Они берут у меня интервью, фотографируют и все такое прочее. Они встали лагерем на лужайке перед нашим домом. Они провожали меня в школу, поставили жучки в нашем доме и даже пару раз подключались к телефону. ( Тим сразу это определил и начал шифровать все мои переговоры). Но с пятницы тринадцатого прошло уже три недели, и журналисты, похоже, начали терять интерес. Из всех этих событий я извлёк один очень важный урок - громкая слава не доставляет такого удовольствия, как может показаться со стороны. Я решил, что когда вырасту и стану писателем, я буду творить анонимно, точно так, как сейчас сочиняю комиксы. Пусть пресса ведет облаву на кого-нибудь другого.
   Саммер сжала мою ладонь и улыбнулась. Как-нибудь мы сядем рядом, поговорим обо всём, что случилось, и попробуем всё это обмозговать. Но это произойдет только после того, как перестану оглядываться через плечо, опасаясь репортеров с узконаправленными, телескопическими микрофонами.
   Папа остановил машину у дома Саммер. Мы вышли, и я отправился проводить её до калитки.
   - Что же, - сказала она, - это был очень интересный вечер.
   - Да, - согласился я. - Не хочешь ли повторить визит не следующую пятницу.
   - Почему бы и нет? Мне приходилось встречаться с существами более страшными, чем твои родители.
   - Здорово, - сказал я, и не стал говорить ей о том, что мама поступила на краткосрочные церковные курсы, где её учат обращать язычников в христиан. - Да... Возьми вот это, - пробормотал я и сунул в руки Саммер листок бумаги.
   - Что это такое?
   - Это...это стихи... - ответил я, чувствуя себя полным кретином. - Я думал о тебе и о том, что говорила о нас безумная индианка. Некоторые мысли мне запали в голову, и я... Одним словом, ты сделала так, что я стал лучше разбираться в себе.
   Саммер взглянула на меня как-то странно и сказала:
   - Вот это да! А ты, оказывается, еще и поэт. Этим ты заработал новые очки, Бен.
   После этого она меня поцеловала. Я поцеловал её, затем мы поцеловались вместе.
   Что же. Папа выскажет мне всё, что об этом думает. Но это произойдет позже.