Хауэлл Ханна. Вкус огня

   — Это плохо?
   — Нет, не плохо. Я понял это, когда мы были врозь. Ненавижу спать один.
   — Я тоже.
   — Я страдаю от одиночества. Ты прикоснешься ко мне ночью, да? — нежно спросил Ройал.
   — Конечно. — Антония услышала, как он вздохнул. — Я говорил себе, что теряю рассудок, занимаясь этим.
   — Я тоже.
   — Странно, как быстро ты меня приучила к этому. Я всю жизнь спал один, но, проведя несколько недель с тобой, понял, что ненавижу это. Я никогда не оставался на ночь в постели ни с одной из женщин. Получал то, что хотел, и тут же уходил. А здесь моя комната рядом, но я и думать об этом не хочу.
   Ройал уже понял, почему внезапно изменил своим привычкам. Понял это в те ночи, когда они были врозь. Он мечтал даже не о том, чтобы заняться с ней любовью, а о том, чтобы оказаться в ее постели.
   Конечно, она была нужна ему не только для того, чтобы утолить ту страсть, которую разжигала в нем. Ройал ощущал, что его чувство к ней растет. Он уже не мог подавить его. Сейчас, когда Ройал был встревожен, потому что его предали те, кого он считал лучшими друзьями, Антония была особенно нужна ему.
   Внезапно Ройал ощутил неуверенность. Антония никогда не говорила ни о чем, кроме страсти, соединявшей их. Она даже не намекала на то, что останется с ним, когда его проблемы будут решены. Он подозревал, что и Антония испытывает к нему не только страсть, но после того, как его одурачила Мэрилин, не доверял своей интуиции. Ройалу неудержимо захотелось поговорить с ней, услышать, что не только страсть и обещания, данные Хуану, держат Антонию здесь, возле него.
   — Антония…
   — Что?
   — Скажи, тебя удерживает здесь лишь клятва, данная Хуану? Я знаю, почему ты приехала сюда и почему хочешь разобраться во всем до конца, но только ли эта клятва заставляет тебя помогать мне?
   Она не сразу решилась ответить. Ее слова могли сказать ему больше, чем она хотела. Однако в голосе Ройала звучала мольба, и Антония предположила, что его чувство к ней гораздо глубже, чем она думала.
   — Нет. Я сражаюсь за тебя, дорогой. Может, обещание, данное Хуану, и удержало бы меня здесь, даже если бы ты отказался от моей помощи, но я борюсь за тебя самого. И это мне на руку, поскольку я выполняю и свое обещание.
   Он крепко обнял ее:
   — Благодарю тебя за это. Я действительно нуждаюсь в том, чтобы ты была на моей стороне. Мне не нравится, когда ты рискуешь, но я хочу, чтобы ты сражалась за меня. Такой уж я противоречивый негодяй.
   — Да. Очень противоречивый. — Антония поцеловала его.
   — А когда противостояние закончится?
   — Когда мы победим?
   — Да, когда мы победим, ты вернешься в Мексику? — взволнованно спросил Ройал.
   — Если ты этого пожелаешь, — осторожно ответила она.
   — А если попрошу тебя остаться?
   — Останусь. — Что-то в его голосе насторожило Антонию, и она спросила: — А что, эта борьба скоро закончится? Ты что-то узнал?
   — Нет, но у меня появились очень веские подозрения. И очень сильные.
   — Какие же?
   — Сейчас я тебе этого не скажу. Мне надо еще обо всем подумать.
   — О'кей.
   — Спи, Антония.
   — Да, сейчас я засну.
   Ройал смотрел на женщину, лежащую в его объятиях, пока его глаза не начали слипаться. Она постоянно рискует. Ройал решил разработать такой план, который позволит ему убедиться в справедливости его подозрений.

Глава 20

   — Бог тебя накажет, если ты будешь так браниться, Оро. — Антония помогала молодому человеку передвигаться по комнате.
   Ее смех еще больше разозлил его. На самом деле Оро не нуждался в помощи, хотя нога до сих пор не сгибалась и болела. Антония убеждала Оро не двигаться слишком быстро и напоминала ему, что доктор велел соблюдать осторожность. Иначе Оро навсегда останется хромым.
   — Сядь, приятель, и выпей, — сказала она. Опустившись в кресло, Оро вздохнул:
   — Теперь выходит, что Патриция связалась не только с полукровкой, но еще и с хромым.
   — Дурак.
   Антония подала ему стакан бренди, а потом села на кровать напротив него. Оро выглядел усталым. Она знала, что ноющая боль в ноге не дает ему спать, но он упорно отказывался от лекарств. Антония понимала, что Оро спешит. Его ранили две недели назад, а повязки сняли лишь вчера.
   — Доктор сказал, что я буду хромать.
   — Он предупредил, что ты останешься хромым, если поведешь себя неразумно.
   — Мне надоела эта комната. Я болен из-за того, что никуда не гожусь.
   — Ты болен потому, что не можешь заниматься любовью со своей женой.
   — А ты что, подсматривала в замочную скважину?
   — Ну и ворчун же ты!
   — Она что, жаловалась тебе, что я не мужчина?
   — Глупец! Патриция не жаловалась, но я догадываюсь.
   — Один раз! Один раз я обладал своей женой, а теперь не могу заниматься с ней любовью.
   — Почему же?
   — Ты же не девочка! Как залезть на жену с такой ногой?
   — Так пусть она сама заберется на тебя.
   Антония заметила, что Оро покраснел.
   — Бог мой, а ты и впрямь не девочка! Но вот Патриция еще невинна.
   — Ты обладал ею хоть раз?
   — К тому, о чем ты говоришь, ее надо подготовить.
   — Да, если бы с тобой все было нормально, но ведь все не так. Ты считаешь ее ребенком, а ведь она твоя жена.
   — Конечно, Патриция — моя жена.
   — Кажется, я слышала свое имя? — Патриция вошла в комнату.
   — Этот парень сомневается, что ты согласишься провести с ним ночь. — Антония поднялась.
   — Я здесь. А ты иди к своему парню, Антония.
   — А что с ним такое? — Антония направилась к двери.
   — Он рычит как медведь, у которого болит лапа. Рассмеявшись, Антония пошла к себе, подумав, как просто быть счастливой. С той ночи, когда бандиты напали на Оро и Патрицию, отношение Ройала к ней улучшилось. С каждым днем в его словах и поступках проявлялось что-то большее, чем страсть. Ее счастье омрачала только Мэрилин.
   Интересно, что заставляет Ройала поддерживать с ней отношения? Антония знала, что Коллинзы — старые друзья Бенкрофтов. Однако Мэрилин держалась так, будто ее с Ройалом соединяла не только дружба. Она всячески давала понять, что отношения семей необходимо укрепить. Антонию особенно беспокоило то, что Ройал не спешил указать Мэрилин на ее заблуждение. Он не приближал ее к себе, но и не отталкивал. Все это заставляло Антонию сомневаться в том, что она занимает прочное место в жизни Ройала.
   — Почему ты так мрачна? — спросил Ройал, увидев Антонию.
   Он лежал нагой на ее кровати, закинув руки за голову и скрестив ноги. Заметив, что Ройал очень возбужден, она подошла к зеркалу и вынула заколки из волос.
   — Как себя чувствует Оро?
   — Хорошо, но он сам так не считает. Его тревожит, что он останется хромым, однако при этом слишком усердствует, поэтому все может закончиться именно хромотой. Знаешь, что он сказал?
   — Откуда мне знать?
   — Оро сказал, что Патриция связалась не только с бедным полукровкой, но еще и с калекой.
   — А что ты ответила?
   — Назвала его дураком.
   — Очень мило. Но вот ты ведешь себя совсем не так, как я предполагал.
   Улыбнувшись, Антония начала раздеваться.
   — А что не так, дорогой?
   — Я думал, что как только ты увидишь меня во всей красе, то тут же бросишься ко мне с необузданной страстью.
   — А что это такое — необузданная страсть? — Антония сняла юбку и повесила ее на кресло.
   — Это когда ты насилуешь меня.
   Снимая нижнюю юбку с соблазнительной медлительностью, она спросила:
   — А разве ты уже оправился после того, как я насиловала тебя?
   — Вполне.
   Повернувшись спиной к Ройалу, она сняла панталоны. В блузке, едва прикрывающей ягодицы, Антония потушила лампы и оставила лишь ночник. Подойдя к кровати, она с улыбкой посмотрела на Ройала, который лежал уже не так спокойно, как прежде, а повернулся на бок, подпер голову рукой и уставился на нее потемневшими от страсти глазами.
   — А ты уверен в этом, жизнь моя?
   — Попробуй и убедишься сама, — предложил он.
   — Какая хорошая мысль! — И Антония сбросила блузку. Ройал притянул ее к себе. Ее тихий смех прозвучал для него как музыка. Эту маленькую игру решила вести она, но он ничуть не возражал против этого.
   Антония провела руками по его телу, будто оценивая его. Потом неистово поцеловала Ройала. Она делала это так, как он научил ее. Грудь Ройала вздымалась. Он изо всех сил старался сохранить контроль над собой, но тут Антония скользнула губами к низу его живота. Он хотел бы бесконечно долго наслаждаться ее поцелуями и движениями языка. Однако когда Антония прикоснулась к сокровенной части его тела влажным ртом, он понял, что долго не выдержит.
   Почувствовав, что Ройал близок к вершине блаженства, Антония села на него, и их тела соединились.
   — В следующий раз я возьму инициативу в свои руки. — Ройал потянулся и погасил свет.
   Прижавшись к нему, Антония пробормотала:
   — Жизнь моя, но ведь не принято насиловать леди. Он обнял ее за плечи:
   — А меняться местами — хорошая игра, любовь моя.
   Ее сердце учащенно забилось, но Антония овладела собой. Нет, она не даст обмануть себя ласковым словам, которые срываются с губ удовлетворенного мужчины. Помимо всего, Ройал никогда, даже в пылу страсти, не называл ее Тони.
   — Дай мне отдохнуть.
   — Пожалуй, и я должен прийти в себя.
   Тут Антония почувствовала, как шевельнулся ребенок, и испугалась. Ведь Ройал мог ощутить это, когда она прижималась к нему животом. Антония еще не была готова сообщить ему о ребенке.
   — Антония…
   — Что?
   — Прости, но по-моему, ты пополнела.
   — Да, немного, — тихо отозвалась она, желая, чтобы Ройал поскорее убрал руку с ее талии. — Поскольку я твоя содержанка…
   — Не называй себя так.
   Антония с облегчением вздохнула. Значит, он не почувствовал, как шевельнулся ребенок, и ее слова отвлекли его от опасной темы. Она знала, что у нее остается немного времени. Но если уж Ройал заметил, что у нее пополнела талия, то почему не обратил внимания на округлившийся живот?
   — Ну а кто же я, дорогой?
   — Моя любовница.
   — Любовница, содержанка, какая разница?
   — Может, мне только так кажется, но разница есть. Содержанка — это другое название продажной девки. Просто ей больше платят, чем девушке из салуна. Содержанка находится при женатом мужчине, состоящем в неудачном браке. Содержанка — это игрушка богатого мужчины, которой он пользуется, а потом бросает, когда устает от нее, или находит другую. А у нас с тобой нечто иное, Антония. Ты здесь вовсе не только для того, чтобы удовлетворять мою страсть, хотя, — он улыбнулся, — ты позволяешь мне делать и это. Но между нами что-то гораздо большее. Я прихожу к тебе в постель не для того, чтобы утолить желание, а потом тут же удрать к себе. Я даже не понимаю, почему у нас с тобой отдельные комнаты. Не потому же, что мы скрываем наши отношения! Я с самого начала не делал этого.
   — А я думала, что ты хочешь жить в отдельной комнате.
   — Я? Почему? Я не провожу там ни одного часа ночью и не притворяюсь, будто между нами ничего нет. Мне казалось, ты нуждаешься в отдельной комнате, чтобы уединяться там и предаваться хандре, как это было перед тем, как мы отправились перегонять скот.
   Антония с вызовом посмотрела на него:
   — Я вовсе не хандрила. Ты сам вел себя как дурак.
   — Вот как? — Ройал поцеловал ее. — Это звучит довольно нелепо. Завтра же мы поселимся в одной комнате — твоей или моей.
   Антония положила голову ему на грудь:
   — В твоей. Там кровать больше.
   — Ты хочешь, чтобы кровать была больше?
   — Да. Засыпая, ты широко раскидываешься. Мне остается мало места.
   — Почему бы тебе не потеснить меня?
   — А ты не поддаешься. И ворчишь.
   — Не думаю, что мне снова захочется выслушивать такое. Мы переберемся в большую кровать.
   — Как угодно. А может, не стоит беспокоиться? Скоро, я думаю, противостояние закончится.
   Ройал крепко прижал ее к себе: — Но ты сказала, что останешься.
   — Да, если ты захочешь.
   — Я захочу.
   — Хорошо, хозяин.
   — Ну, спи, дерзкая девчонка.
   — Девчонка?
   — Конечно. Но с некоторых пор я ощущаю пристрастие к таким дерзким девчонкам.
   — Пристрастие?
   — Да. Спи, Антония.
   Но ей не хотелось засыпать. Она желала узнать, что он называл пристрастием. И тут Антония ощутила, что испытывает только одно желание — отдохнуть. И когда Ройал поцеловал ее, она закрыла глаза.
   Ройалу хотелось выяснить отношения с Антонией, однако он не знал, как это лучше сделать. Но сейчас он не мог обдумать сложившееся положение. У него была масса других забот, поэтому Ройал пустил все на самотек. Теперь он понимал, что дальше так продолжаться не может, но не знал, каким должен быть следующий шаг.
   Антония была девственницей. В обычной ситуации ему следовало бы жениться на ней. Но обстоятельства сложились не обычно. Антония была воспитанницей Хуана Рамиреса, бандита, человека, не выпускавшего из рук оружие. Этот человек в течение одиннадцати лет формировал ее взгляды и представления о жизни. Правда, Хуан удержал Антонию от того, чтобы она пошла по его пути, но эта женщина умела сражаться, как настоящий мужчина, и часто рассуждала так же, как и Хуан. Такую женщину Ройал не мог представить своей женой.
   Он поморщился, представив себе других женщин в этой роли. Одна из них, хорошо воспитанная леди, которую Ройал собирался прежде ввести в свой дом, пыталась убить его и всю семью Бенкрофтов. Мэрилин хладнокровно использовала его, стремясь только к обогащению. Даже Хуан Рамирес был не способен на столь гнусное предательство и не нанял бы убийц, как это сделала Мэрилин.
   Уже засыпая, Ройал решил сначала завершить эту борьбу, а уж потом подумать об Антонии и о себе. Мэрилин, вероятно, появится утром, и тогда он попытается проверить свои подозрения. Необходимо разобраться со всем этим в течение недели.
   Проснувшись, Антония обнаружила, что она одна в кровати. Посмотрев на часы, она с удивлением увидела, что уже позднее утро. Ройал, очевидно, тихо ушел, не желая будить ее. Антония быстро встала, отметив при этом, что головокружение и слабость, от которых она страдала последнее время, исчезли.
   Антония приняла решение. Она больше не будет вести такую игру, где приходится выжидать и смотреть, что из этого получится. Нельзя снова попадать в такое ложное положение, как в эту ночь. И нечего ждать, пока кончится борьба за ранчо. У нее нет времени для ожидания. Надо сегодня же сказать Ройалу о ребенке.
   Антония нервничала, но совсем не так, как того опасалась. Минувшие недели укрепили ее уверенность в себе. Сомнения, конечно, остались, но они теперь не удержат ее.
   За последнее время Антония лучше поняла Ройала. Он хотел, чтобы она осталась, даже когда борьба закончится. Хотел, чтобы они жили в одной комнате. Это не было, разумеется, признанием в любви, однако означало, что она не только возбуждает в нем желание. Его чувства гораздо глубже, чем похоть. Ройал много сказал ей прошлой ночью.
   Любовь — вот чего Антония ждала от него, но при этом считала необходимым хоть что-то устроить сейчас. Сама она любила Ройала так сильно, что это пугало ее. И Антония готова была пойти на компромисс. Если он предложит ей выйти за него замуж, она согласится. В таком случае у нее будет его имя, его страсть и его ребенок. И если счастье улыбнется ей, у них будет много детей. Для Ройала брак — святыня, и это давало Антонии определенные преимущества.
   Вскинув голову, она спустилась вниз. Теперь, приняв решение, Антония намеревалась избежать столкновений. Она вдруг почувствовала, что очень проголодалась. Антония предпочла бы поесть прежде, чем встретится с Ройалом, но тут увидела в холле Мэрилин.
   При виде ее Антонию охватило раздражение. Как обычно, здороваясь с Ройалом, Мэрилин поцеловала его. Антония замерла, заметив, что Ройал довольно тепло принял приветствие Мэрилин и не отстранился. Напротив, и сам поцеловал Мэрилин с явным удовольствием.
   — Ройал? — выдохнула Мэрилин, когда он наконец отпустил ее.
   Сделав вид, что растроган, Ройал сказал:
   — Я был таким дураком, Мэрилин. — Он обнял ее за плечи. — Пойдем в мой кабинет и поговорим. Там нам никто не помешает. Мне так много надо тебе сказать.
   Внутренний голос убеждал Антонию не следовать за ними, но она не послушалась его. Сегодня был важный для нее день, и Антония, увидев эту сцену, подумала, что приняла неправильное решение. Она хотела немедленно выяснить, что происходит, даже если это жестоко ранит ее. С осторожностью, усвоенной от Хуана, Антония проскользнула мимо кабинета и вошла в маленькую библиотеку. Эти комнаты разделяла дверь, и Антония чуть приоткрыла ее. Она хотела не только слышать, но и видеть, что произойдет в кабинете. Ройал сидел на краю письменного стола, слегка обнимая Мэрилин.
   — Не понимаю, Ройал… — начала Мэрилин. — На свадьбе…
   — Я вел себя как идиот. Сказать по правде, я был шокирован. Леди не должна выказывать свою страсть таким образом, а ты ведь леди, Мэрилин. — Он нежно прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке. — Я поступил глупо, но теперь понял, что очень обидел тебя. Я сам побудил тебя к такому поступку, связавшись с этой девчонкой.
   — О Ройал, я не сержусь. Эта маленькая потаскушка околдовала тебя.
   Он едва сдержался, когда Мэрилин так презрительно отозвалась об Антонии.
   — Удивляюсь, что вел себя так глупо, рискуя потерять ту, с кем мог бы прожить всю жизнь.
   — Ты просишь меня выйти за тебя замуж, Ройал?
   — Если ты согласна.
   — Конечно, согласна. Но только в том случае, если ты порвешь отношения с этой шлюхой.
   — Она уедет, Мэрилин.
   — Да, да. Я согласна выйти за тебя замуж, и как можно скорее. Я так долго этого ждала!
   — Я знаю, дорогая.
   Ройал поцеловал ее, стараясь изобразить радость, вполне понятную для мужчины, только что заручившегося согласием любимой женщины.
   Антония тихо прикрыла дверь. Ее охватили боль и гнев. Но она не стала поддаваться эмоциям. Решение, принятое ею сегодня утром, было продиктовано сладкими словами и страстью Ройала. Теперь Антония изменила решение, и это было единственным, что ей оставалось.
   Она осторожно направилась к лестнице. Времени оставалось мало, а ее новый план нужно было привести в действие немедленно. К счастью, этот новый план требовал меньших приготовлений, чем прежний.
   Прервав поцелуй, Ройал внимательно посмотрел на Мэрилин. Ее взгляд был холоден, и это подсказало ему, что она так же мало растрогана, как и он сам. Мэрилин только притворилась влюбленной женщиной и не заметила, что играла неубедительно.
   — В субботу, — сказала она. — Мы можем пожениться уже в эту субботу.
   — Ах, Мэрилин, как бы мне хотелось, но это невозможно!
   — Почему?
   — В воскресенье утром я еду в Сан-Антонио. Очень рано. — Ройал, как умелый обольститель, провел руками по ее бедрам. — Я не хочу так сокращать нашу первую брачную ночь.
   — Я могу поехать с тобой. Он покачал головой:
   — Это Деловая поездка, дорогая. В понедельник я встречаюсь с человеком Пинкертона.
   — Зачем?
   Заметив ее настороженный взгляд, Ройал беспечно продолжил:
   — Оружие не предотвратит бед, свалившихся на меня. Необходимо применить мозги. Говорят, этот человек — один из лучших в своем деле. Он довольно много берет за свои услуги. Написал мне, что предварительное расследование, проведенное им, дало блестящие результаты.
   — Ты уедешь утром в воскресенье, чтобы встретиться с ним в понедельник. А что же дальше?
   — Если все пойдет хорошо, вернусь во вторник, возможно, привезу его с собой.
   — Ладно, надеюсь, дела не задержат тебя. Давай устроим свадьбу в следующую субботу.
   — Отлично. А ты займись приготовлениями. Скрепя сердце Ройал поцеловал и обнял Мэрилин, лживую, холодную и расчетливую.
   Оторвавшись от нее с деланной неохотой, он проговорил:
   — Ну, хватит пока. Нам надо соблюдать приличия, любовь моя. Иди, тебе пора домой.
   И, взяв ее за руку, вывел на веранду.
   — Я приеду завтра, дорогой, с первым наброском списка приглашенных.
   Ройал кивнул. Если Мэрилин намерена вести игру до конца, будет трудно держать все в тайне. Вернувшись в кабинет, Ройал решил все рассказать Антонии. Лучше уж сейчас выслушать упреки, чем ждать, пока дело зайдет слишком далеко. Прежде чем поговорить с Антонией, он решил выпить, чтобы поскорее забыть поцелуи Мэрилин.

Глава 21

   — Уезжаешь? — удивилась Патриция, остановившись с Оро посреди комнаты.
   — Да. И немедленно.
   — А как же твое обещание Хуану? — Томас встал с кровати.
   — Думаю, Хуан понял бы, — убежденно сказала Антония.
   — А как насчет Ройала? — осведомилась Патриция.
   — Ройал здесь ни при чем.
   — Как это ни при чем? Да как ты можешь говорить такое?
   — Очень просто. Он только что сделал предложение Мэрилин. Я должна исчезнуть.
   Антония быстро направилась к себе. Ее ничуть не удивило, что, как только она положила сумку на кровать и начала укладывать вещи, появились Патриция и Оро.
   — Сядь, Оро. Ты должен дать ноге отдохнуть, — спокойно сказала она.
   — День только начался, чика. Я еще не успел устать.
   — Ты действительно уезжаешь? — прошептала Патриция.
   — Да.
   — Томас тоже укладывается. Он поедет с тобой.
   — Но мне это не нужно, Оро.
   — А мы с ним считаем иначе. Ты уверена, что Ройал просил Мэрилин выйти за него замуж?
   — Да, Оро. — Антония вздохнула. — Я видела, как он поцеловал Мэрилин, здороваясь с ней, чего никогда не делал. А потом я пошла за ними, когда Ройал повел ее в кабинет. Смотрела и слушала через дверь в библиотеку. Он сделал ей предложение.
   — Не может быть! — возразила ошеломленная Патриция.
   — Спустись вниз и послушай сама. Они, наверное, все еще строят планы.
   — А разве не трусость — вот так убегать, дорогая? — спросил Оро.
   — Возможно, но я так не думаю. У меня нет выхода. Я должна либо остаться, либо уехать. Еще утром, спускаясь по лестнице, я решила остаться, а теперь все изменилось.
   — Поговори с Ройалом, — предложила Патриция.
   — Мне некогда играть с ним в его игры. Я беременна.
   — Антония увидела, что Оро и Патриция потрясены. Будь дело только в Мэрилин, я бы, может, и осталась. Обещание, данное Хуану, держало бы меня здесь, даже если бы Ройал бросил меня. Но это, — она положила руку на живот, — все меняет. Я была дурочкой и надеялась, что Ройал выберет меня, но он предпочел Мэрилин. Вот я и уезжаю. Скоро станет заметно, что я жду ребенка. У меня нет времени.
   — Это верно, чика, — согласился Оро.
   — Оро, — перебила его Патриция, — Антония должна поговорить с Ройалом.
   — Зачем? Он сделал выбор. Теперь здесь нет места для Антонии и ее ребенка. — Он повернулся к Антонии: — Ты отправляешься в Мексику?
   — Да, в нашу деревню. Если старый дом уже непригоден для жилья, найду другой.
   Когда в дверях появился Томас, Антония поцеловала Оро и Патрицию.
   — Я дам вам знать о себе.
   — Да. Так будет лучше. — Оро кивнул.
   Никто не заметил, что Антония и Томас седлали лошадей. Ей было приятно, что Томас молчал, когда они отъезжали от ранчо. Но едва ранчо скрылось из виду, они встретили Мэрилин. Казалось, эта женщина знала об их отъезде, но, судя по всему, она наслаждалась, окидывая взглядом землю. которая скоро будет принадлежать ей.
   — Признаться, не ожидала, что Ройал выставит вас так быстро, — сказала Мэрилин.
   — Ройал не выставлял меня, сеньорита, — возразила Антония.
   — Нет? — Мэрилин посмотрела на дорожные сумки, притороченные к седлам. — Вы берете вещи даже для обычной прогулки?
   — Я действительно уезжаю, но меня никто не прогонял.
   — В Мексику?
   — Да, и кратчайшим путем.
   — Надеюсь, ты поняла, что не можешь быть с Ройалом?
   — Но, сеньорита, я уже была с ним. До свидания, — по-испански сказала Антония.
   Она не оглянулась, когда они отъехали от Мэрилин. Злобный блеск в глазах этой женщины не доставил ей удовлетворения. Что бы ни говорила Антония, она проиграла эту игру.
   — Ты уверена, что делаешь то, чего хочешь? — спросил Томас.
   — Это совсем не то, чего я хочу. Это то, что я должна сделать.
   — Ты могла бы избить эту дрянь, намеревающуюся занять твое место.
   — Ошибаешься, Томас. Это я заняла ее места, но совсем ненадолго.
   — Не понимаю. Мне казалось, что гринго отставил эту женщину, потому что хотел тебя.
   — Вот и я так думала. Но я позволила одурачить себя красивыми словами и страстью. Только прошлой ночью мы говорили о том, чтобы поселиться в одной комнате. Ройал спросил меня, останусь ли я, когда мы выиграем эту битву. А что сегодня? — Антония покачала головой. — Зачем он говорил мне все это, если собирался сделать предложение Мэрилин?
   — Не знаю. В этом нет никакого смысла.
   — Вот и мне так кажется.
   — Может, тебе следовало спросить его?
   — Нет, хотя мне было бы интересно услышать его ответ. Но ты не знаешь всего, Томас. Я ношу ребенка Ройала.
   Ошарашенный Томас молчал, а потом посмотрел на Антонию так, что она улыбнулась. Ему и в голову не приходило, что все так сложно. У него был испуганный вид, будто Томас опасался, что Антония вот-вот родит.
   — Если бы ты сказала Ройалу о ребенке, он женился бы на тебе, — наконец вымолвил Томас.
   — Наверное, да, но это было бы нехорошо.
   — Но ты должна дать имя ребенку.
   — И это все, что я должна дать ему. Встав этим утром с постели, я приняла решение. Я знала о ребенке с того момента, как мы вернулись после перегона скота, поэтому наблюдала за Ройалом и внимательно слушала его. И вот я решила сказать ему о ребенке. Лишь это давало мне шанс, поскольку Ройал никогда не упоминал о любви. Из-за ребенка он мог бы жениться на мне, но нас и без того связывали очень сильные чувства, и они сами по себе, возможно, привели бы нас к браку. И вдруг я обнаружила, что между нами ничего нет. Если бы я сказала ему о ребенке и он женился бы на мне, это не было бы хорошо. В таком случае я вынудила бы его отказаться от женщины, которую он хотел. У моего ребенка было бы имя, но Ройал возненавидел бы меня. Скоро в нем угас бы и огонь страсти. И тогда у меня осталось бы только имя. Ничего, я дам ребенку свое имя.