Хайнайн Р. Звездная пехота

оставалось бесстрастным. - А теперь, после мастерски проведенного анализа,
примени свои дедуктивные способности и объясни: почему же лейтенант Сильва
не перевел Брамби три недели назад, когда мы спокойно сидели на Санкторе?
Я задумался. Наилучшее время для перевода десантника в другую часть -
следующее же мгновение после того, как решил это сделать. По крайней мере,
так говорят учебники. Я спросил:
- В то время лейтенант Сильва был уже болен, капитан?
- Нет.
Вдруг все встало на свои места.
- Капитан, я рекомендую немедленно представить Брамби к сержантскому
званию.
Он поднял брови.
- Минуту назад ты считал его слабым местом...
- Не совсем так. Я сказал, что нужно поскорее выбирать - или одно, или
другое. Я только не знал, что выбрать. Но теперь знаю.
- Продолжай.
- Я знал, что он прекрасный офицер, - не сдавался я, - ведь он оставил
мне превосходный отряд. Теперь так. Хороший офицер, если даже и не желает
чьего-либо повышения по причине - ну, в общем, по любой причине, - не
обязательно доверяет свои сомнения бумаге. Но в этом случае, если он не
хотел делать Брамби сержантом, то должен был избавиться от капрала при
первой возможности. Однако Сильва этого не сделал. Поэтому я рекомендую
Брамби... - Я помолчал и добавил: - И все-таки я не понимаю, почему нельзя
было все сделать три недели назад. Брамби еще на отдыхе получил бы третий
шеврон.
Капитан Блэкстоун ухмыльнулся.
- Ты подошел в своем следствии к самому главному, чего не обязательно
знать стажеру. Но так и быть. Открою один из наших маленьких секретов.
Запомни, сынок: пока идет война, никогда не представляй своего человека к
повышению перед тем, как вернуться на базу.
- Но... почему, капитан?
- Ты сам сказал, что если бы мы не хотели повышать Брамби, то нужно
было бы послать его в распоряжение Департамента кадров. Но именно туда он и
попал бы, если бы его представили к сержантскому званию три недели назад.
Ты просто не знаешь, как охочи эти ребята из Департамента до сержантов.
Хороший сержант сейчас ценится не меньше офицера, а может быть, и больше.
Полистай для интереса запросы с базы и увидишь, что у нас давным-давно
лежит требование на двух сержантов. Только потому, что прежний отрядный
сержант был направлен в Кадетский корпус, а место командира одной из групп
уже давно пустует, я смог им отказать...
Блэкстоун состроил пренебрежительную гримасу.
- У войны свои жестокие правила, сынок. Те ребята в Департаменте тоже
вроде свои. Они хотят увести у меня сержанта, чтобы передать его такому же,
как я, капитану Мобильной Пехоты. Но я должен думать о батальоне. И другого
выхода нет... Он вытащил из папки два листа бумаги.
- Вот...
Один листок был заявлением от лейтенанта Сильвы капитану. Сильва
рекомендовал Брамби в сержанты. Заявление было написано месяц назад.
Другая бумага оказалась сержантским патентом, выписанным на имя Брамби
на следующий день после того, как мы покинули Санктор.
- Это тебя устраивает?
- О да. Еще бы!
- Я ждал, что ты укажешь на это слабое место в твоем отряде. Я
доволен, что ты попал в точку, хотя и не полностью: грамотный офицер мог бы
понять, что к чему, и без моих подсказок. Для этого нужно было немножко
порыться в бумагах и разобраться в общем состоянии дел в батальоне. Ну,
ничего. Во всяком случае, ты приобрел опыт. Теперь вот что сделаешь. Напиши
мне точно такое же заявление, какое написал Сильва, но поставь вчерашнее
число. Потом скажи сержанту отряда, чтобы он от твоего имени передал
Брамби, что ты порекомендовал его к третьей нашивке. Когда Брамби придет ко
мне, я скажу, что оба его офицера, независимо друг от друга, рекомендовали
его в сержанты. Думаю, это пойдет ему только на пользу, O'кей.
Следующие две недели я был занят, как никогда в жизни. Даже в лагере
Курье не испытывал таких нагрузок. Десять часов в день в оружейной на
должности механика. Но от курса математики меня никто не избавлял, и после
ланча я исправно отправлялся к капитану Йоргенсен, которая с течением
времени не только не снижала, но, похоже, увеличивала требовательность. На
еду - примерно полтора часа в день. Плюс необходимый уход за собой -
побриться, принять душ, наконец, пришить пуговицу к форме...
Караульная служба, парады, инспекции, минимум работы с отрядом - час.
Кроме того, я ведь еще был "Джорджем". В каждом подразделении есть свой
"Джордж" - самый молодой из офицеров, на которого сваливают все так
называемые второстепенные нагрузки - занятия гимнастикой, цензуру почты,
судейство на спортивных соревнованиях, дежурства по столовой и так далее и
тому подобное. До меня "Джорджем" был Ржавый Грэхэм. Затем он с радостью
передал "должность" мне. Но улыбка сползла с его лица, когда я потребовал
инвентаризации всего имущества, за которое должен был теперь отвечать. Он
тут же полез в бутылку и ледяным тоном заявил, что если я не верю
настоящему офицеру на слово, то мне придется подчиниться его приказу. Тогда
я тоже уперся и сказал, чтобы он свой приказ изложил письменно. Причем в
двух экземплярах: один - себе, а копию передам командиру.
Тут Ржавый отступил - даже второй лейтенант не настолько глуп, чтобы
отдавать подобный приказ в письменном виде. Стычка не доставила мне
удовольствия: с Грэхэмом я делил комнату, к тому же он был моим
инструктором по математике. Но тем не менее инвентаризацию мы все же
провели. Лейтенант Уоррен буркнул что-то насчет тупого педантизма, но свой
сейф открыл и дал проверить документацию. Капитан Блэкстоун открыл сейф без
комментариев, так что я не понял, одобряет он мою пунктуальность или нет. С
документами все обстояло нормально, но вот кое-каких вещей не хватало.
Бедный Грэхэм! Он принял дела от своего предшественника, не пересчитывая, а
спросить теперь было не с кого - тот парень давно погиб. Ржавый провел
бессонную ночь (и, клянусь, я тоже), а утром пошел к Блэки и рассказал ему
все.
Блэки для начала показал ему, где раки зимуют, а потом прошелся по
реестру недостающего и большую часть списал как "утерянное в бою". В
результате Ржавый отделался лишением недельного жалованья.
Конечно, не все заботы, выпадавшие на долю "Джорджа", такие тяжкие. Ни
разу не собирали трибунал (где "Джордж" обычно выполнял обязанности
обвинителя) - в хороших подразделениях их просто не бывает. Пока корабль
шел в пространстве Черенкова, не нужно было проверять почту - она не
приходила. Гимнастику я передал Брамби. Кормежка всегда была отличной, я
только утверждал меню и снимал пробу, лишь изредка заглядывая на кухню.
Зато после бесконечной возни в оружейной приятно было сбегать к повару и
получить для себя и других механиков сандвичи.
И все же нагрузки "Джорджа" отнимали до двух часов в день - уж очень
их было много.
Теперь вы можете понять, как мне доставалось: десять часов в
оружейной, три - на математику, полтора часа еда, один час на личные нужды,
час работы с отрядом, два часа в качестве "Джорджа" и, наконец, восемь
часов сна. Итого - двадцать шесть с половиной часов. К сожалению,
расписание на корабле основывалось не на санкторских сутках, составляющих
двадцать пять часов. Как только мы покидали базу, то сразу переходили на
земной стандарт.
Единственным резервом времени, как всегда, оставался сон.
Однажды в час ночи, когда я сидел в карточной, пытаясь пробиться
сквозь дебри очередного задания по математике, туда вошел капитан
Блэкстоун.
- Добрый вечер, капитан, - сказал я.
- Скорее, доброй ночи. Что это тебе не спится? Бессонница? Или, может,
ты лунатик?
- Пока еще нет.
- Неужели твой сержант не может заняться бумажками? - Он взял со стола
несколько листков. - А-а, понятно. Отправляйся в постель.
- Но капитан...
- Хотя нет, лучше присядь-ка. Мне нужно поговорить с тобой. Я ни разу
не встречал тебя вечером в карточной, но, проходя мимо твоей комнаты,
видел, как ты сидишь за столом. Когда же твои ложатся спать, переходишь
сюда. Что происходит?
- Ну... мне никак не удается все успеть. Не справляюсь...
- Всем всегда не хватает времени. Как дела в оружейной?
- По-моему, хорошо. Думаю, успеем.
- Я тоже так думаю. Послушай, сынок. Дел у тебя много, но нужно
выбрать наиболее важное. На мой взгляд, у тебя две главные задачи. Первая -
подготовить к десанту снаряжение отряда, что ты и делаешь. (О самом отряде
можешь не беспокоиться, я тебе уже говорил.) А вторая задача - не менее
важная - подготовиться к десанту самому. И здесь, по-моему, не все в
порядке.
- Я буду готов, капитан.
- Чепуха. Ты забросил физическую подготовку и все меньше спишь. И при
этом утверждаешь, что будешь готов к выбросу. А ведь тебе придется отвечать
в десанте не только за себя, а за весь отряд. Поверь, это ох как не просто!
С завтрашнего утра займешься физподготовкой по усиленному комплексу. В
полдвенадцатого - отбой, без всяких исключений. Если две ночи подряд будешь
больше четверти часа лежать в постели без сна, обратишься к врачу. Это
приказ.
- Да, сэр. - Я чувствовал себя так, будто попал в капкан. И все же
выдавил: - Но я все-таки не уверен, капитан, что смогу ложиться в
полдвенадцатого и при этом все успею.
- Значит, не будешь успевать. Я уже сказал: тебе нужно научиться
выделять главное. Расскажи, на что у тебя уходит время.
Я рассказал.
Он хмыкнул:
- Так я и думал. - Он перебрал листки на столе. - Понятно, понятно...
конечно, ты должен готовиться к экзаменам. Но так надрываться перед
десантом...
- Да, но я думал...
- "Думал"! С этого момента ты освобождаешься и от прочей ерунды. Всю
обратную дорогу будешь заниматься математикой. Если будем живы. И запомни:
никогда ничего не добьешься, пока не научишься определять, что для тебя в
данный момент самое главное. Марш в постель!..
Через неделю мы вышли из пространства Черенкова в намеченном месте,
затормозили и обменялись сигналами с другими, уже пришедшими туда
кораблями. Нам передали краткий план боя, похожий на рукопись романа
средней величины.
Итак, роли были распределены. Оказалось, что в десант нас доставят,
как маменькиных сынков, в шлюпках. В этот раз мы могли обойтись без капсул:
наши части уже заняли плацдарм на поверхности планеты. Подразделения
Второй, Третьей и Пятой дивизий Мобильной Пехоты спустились на планету и
взяли на себя подавление противовоздушной обороны багов.
Казалось, наша цель не стоит прилагаемых усилий. Планета была меньше
Земли, сила тяготения составляла только 0,7 земной. Ее поверхность почти
сплошь покрывали холодный арктический океан и скалы. Минимум флоры и фауны.
Воздухом планеты нельзя было дышать долго - в нем содержалось слишком много
озона и окиси азота. Единственный континент был не больше Австралии, а в
океане торчали мелкие, усеянные скалами островки. В общем, эта планета
потребовала бы, наверное, порядочных усилий, чтобы ее освоить.
Но слава Богу, планета была нужна не для колонизации. Мы пришли
потому, что сюда явились баги. А явились они, по мнению Генерального штаба,
не просто так. Как считали в штабе, на планете П находилась еще не
достроенная военная база противника.
Против кого она должна была действовать, думаю, объяснять не надо.
Поскольку планета сама по себе ценности не представляла, самым простым
было бы использовать возможности одного флота. Флотские могли б и без
нашего участия сделать несчастный сфероид непригодным для обитания кого бы
то ни было. Но у командования родилась другая идея.
Предстоящая операция квалифицировалась как рейд. Быть может, покажется
странным называть рейдом операцию, в которой задействованы сотни кораблей и
тысячи людей. Тем более, что значительной части Флота приходилось в это
время держать в напряжении другие силы багов, отвлекая их и не давая им
возможности помочь планете П.
Но при всем том наше командование нельзя упрекнуть в нерасчетливости.
Такой широкомасштабный рейд должен был во многом определить, кто выиграет
войну - неважно, через год или лет через тридцать. Дело в принципе. Нам
необходимо было узнать как можно больше о психологии багов. Требовалось ли
для победы уничтожить всех багов в Галактике? Или можно все-таки наладить
контакт и установить мир? Мы не знали, так как понимали их не лучше, чем
земных термитов.
Для того чтобы изучить их психологию, необходимо было общаться с ними,
раскрыть мотивы их деятельности, понять, почему они дерутся и при каких
условиях драться перестанут. Для этого корпусу военных психологов
требовались пленные.
Легче всего было поймать рабочих багов. Но их рабочий, как оказалось,
мало отличался от следующего инстинкту насекомого. При известной сноровке
удавалось поймать и воина. Но выяснилось, что без дирижера эти воины такие
же идиоты, как и рабочие. Благодаря поимке воинов, тем не менее, наши
ученые узнали очень важные вещи. В результате, к примеру, был придуман тот
самый тяжелый газ - безвредный для нас и смертельный для багов. Детальное
изучение их биохимии позволяло в короткие сроки создавать разные виды
нового оружия. Но для того чтобы понять, почему баги дерутся, необходимы
были представители касты интеллектуалов. К тому же мы надеялись, что таких
пленных можно будет обменивать на наших ребят.
До сих пор ни один баг-интеллектуал не попадался нам живым. Или мы
вычищали, как на Шэоле, всю планету до дна и на ней не оставалось ни одного
живого бага. Или, что бывало чаще, ребята спускались за "дирижерами" в их
дыры, но никто никогда обратно не возвращался. Многие лучшие десантники
погибли именно так.
Еще больше пехоты погибло из-за невозможности подняться с планеты.
Команда оставалась на планете потому, что ее корабль или корабли
уничтожались противником на орбите. Какая судьба выпадала тогда на долю
десанта? В большинстве случаев погибали все до единого. Ребята дрались до
тех пор, пока в скафандрах сохранялась энергия. А потом баги брали
уцелевших голыми руками.
От наших новых союзников скиннов мы узнали, что многие десантники
находятся в плену - сотни, а может быть, тысячи ребят. Разведка утверждала,
что пленных скорее всего уже перевезли на Клендату. Баги, безусловно, были
заинтересованы в пленных не меньше нашего. Судя по всему, они понимали
нас еще меньше, чем мы их. Разделенная на индивидуальности раса, умеющая
строить города, звездные корабли, умеющая воевать, была для муравьиного
сообщества еще большей загадкой, чем муравьиное сообщество для нас.
Короче, мы хотели, если возможно, выручить наших ребят из плена.
По жестким, бездушным законам Вселенной именно в этом заключалась наша
слабость. Вполне возможно, что раса, которая совершенно не заботится о
спасении своего индивидуума, призвана освободить пространство Вселенной от
более слабой, построенной на гуманных принципах цивилизации. У скиннов
гуманность проявлялась в гораздо меньшей степени, а у багов такой
"недостаток", похоже, отсутствовал совсем. Никто и никогда не видел, чтобы
один баг пришел на помощь другому - даже раненому. Их подразделения были
великолепно скоординированы, но они легко оставляли погибать любое
скопление воинов, когда понимали, что в нем нет нужды.
Что говорить, мы вели себя совсем по-другому. Так уж, наверное,
устроены люди. В газетах вы могли прочитать заголовки типа "Двое погибли,
пытаясь спасти утонувшего ребенка". Если человек потерялся в горах, сотни
отправляются на поиски, и часто бывает, что некоторые из них гибнут сами.
Не блестящие, с точки зрения арифметики, результаты... Но как мы можем
отречься от принципов гуманизма? Они пронизывают весь фольклор, все земные
религии, всю литературу.
В основе нашей цивилизации лежит убеждение, что, если одному человеку
нужна помощь, остальные никогда не будут высчитывать, во что эта помощь
обойдется... Слабость? Нет, это единственная сила, хранящая нас на
просторах Галактики.
Но слабость это или сила - баги жили по-другому. И шансы на обмен
пленными были ничтожно малы.
Однако, с другой стороны, в муравьином сообществе некоторые касты
ценились гораздо больше других. По крайней мере, на это надеялись наши
психологи. Если бы мы могли захватить бага-интеллектуала живым и
невредимым, у нас появились бы шансы на обмен.
А если захватить королеву?!
Какова обменная цена королевы? Полк Мобильной Пехоты? Никто не знал.
План боя предписывал нам захватить именно "аристократию" багов -
интеллектуалов и королев - и любой ценой.
У операции "Аристократия" имелась и третья цель: выработать метод, как
спускаться в норы, как выковыривать оттуда багов, как побеждать, не
применяя оружия тотального уничтожения. Десантники превосходили
воинов-багов на поверхности планеты. Наш Флот тоже постепенно начинал
добиваться превосходства. Но мы оказывались беспомощными, когда
спускались в их туннели.
Даже если бы в последующем не удалось обменять "аристократию" багов на
наших, для проведения подобной операции были, таким образом, веские
причины. Планета П становилась тестом, проверкой в боевых условиях нашей
способности найти средства для полной победы.
"Краткий план" был прочитан каждому десантнику и повторен во время
гипнотической подготовки. Нам дали понять, что операция "Аристократия"
может помочь вызволить друзей из ужасного плена. В то же время мы знали,
что на планете П людей нет - она еще ни разу не подвергалась нападению.
Поэтому даже самые ретивые не должны были рваться под землю, чтобы
собственноручно спасти товарищей, а заодно заработать медаль. Намечалась
очередная охота на багов. Но охота, подкрепленная на этот раз огромной
концентрацией сил и новыми способами ведения боя. Мы собирались чистить
планету, как луковицу, шкурка за шкуркой, пока не станет ясно, что ни
одного бага на ней нет.
На первом этапе флот прошелся по всем мелким островам и заодно по
незаселенной части континента, превратив их в каток из радиоактивного
стекла. Командование позаботилось и насчет нашего тыла: Флот организовал
постоянный патруль на подступах к околопланетной орбите. Боевые корабли
охраняли нас с тыла, эскортировали транспорты. Флотская разведка следила за
тем, чтобы баги не вылезали из своих нор и не тревожили нас. Такая
возможность, пусть даже небольшая, существовала и после проведения операции
"Каток".
Перед "Черной гвардией" Блэки план ставил сравнительно простую задачу:
поддержка и охрана Главной миссии, контакт с соседними подразделениями
Мобильной Пехоты и уничтожение любого бага, который осмелится показать свою
мерзкую голову на поверхности. При более благоприятных условиях -
углубление операции на занятой территории.
Приземление было необычно комфортным - с планеты не было никакого
сопротивления. Я вывел отряд из шлюпки и повел к месту назначения рысью -
то есть почти на пределе мощности скафандров. Блэки умчался вперед еще
быстрее, чтобы встретиться с командиром роты, которого он должен был
заменить, выяснить обстановку и точнее определить размеры занимаемой нами
территории. Он скакал к горизонту, словно заяц с реактивными двигателями на
задних лапах.
Я послал Кунха с его первой группой занять передние углы моей
территории. Потом приказал отрядному сержанту отправиться к левым соседям,
где должны были располагаться части Пятого полка. Наш Третий полк обязан
был занять участок в триста миль длиной и восемьдесят шириной. Мне достался
"огород" сорок на семнадцать на левом фланге полка. За нами стояли
"пантеры", справа - отряд лейтенанта Корошэна, а за ним - Ржавый со своими
ребятами.
Наш Первый полк уже заменил полк Пятой дивизии, встал слева и чуть
впереди нас. "Впереди", с "тыла", "справа", "слева" - обозначения, конечно,
условные, но план предусматривал очень жесткую регламентацию позиций.
Данные по предусмотренному расположению частей вводились в программы
компьютеров скафандров, что, безусловно, облегчало офицерам управление
войсками и контроль за каждым своим человеком. Линии фронта как таковой не
существовало - просто имелась территория, которую нужно было занять.
Насколько я мог судить, боевые действия велись сейчас только на нашем
правом фланге.
Недалеко, всего в двусхтах милях, должен был располагаться Второй
отряд роты Джи Второго батальона Третьего полка, более известный как
"сорвиголовы".
Хотя с той же долей уверенности можно было утверждать, что
"сорвиголовы" сейчас воюют на расстоянии сорока световых лет. По
тактическим причинам размещение боевых подразделений никогда не совпадало с
официальной схемой. Все, что я знал из плана, это несколько строк о некоем
Втором батальоне справа от нас, в тылу ребят с "Нормандии". Но этот Второй
батальон мог с тем же успехом быть из другой дивизии. Маршал играет с
Генштабом в шахматы, не спрашивая у пешек, где им хотелось бы стоять.
Но раздумывать о "сорвиголовах" было некогда. Мне хватало забот и как
лейтенанту "Черной гвардии". С отрядом все было пока нормально, он
находился в целости и сохранности, как на самой гостеприимной из планет. Но
предстояло еще очень много сделать до того, как Кунха со своей группой
доберется до самого дальнего угла моего участка.
Я обязан был:
Найти командира отряда, который занимал участок до меня. Застолбить
углы "огорода" и идентифицировать их для командиров отделений и групп.
Установить контакт с командирами восьми соседних отрядов, пять из которых
уже должны были быть на месте (из Пятого и Первого полков), а три другие
(Корошэн из "Черной гвардии" и Байонн с Сукарно из "пантер"), как и мой, в
настоящее время только разворачивались. Наконец, как можно быстрее
расставить своих людей по намеченным позициям.
Последнее нужно было проделать как раз в первую очередь. Вторая группа
во главе с Брамби располагалась на левом фланге, Кунха - впереди и чуть
левее. Остальные группы занимали территорию между ними.
Такое стандартное разворачивание на позиции мы не раз отрабатывали на
корабле, все время пытаясь справиться с задачей побыстрее. Я приказал в
микрофон:
- Кунха! Брамби! Разворачивайте своих. Используйте сержантский канал
связи.
- Первый - принято! Второй - принято! - откликнулись они.
- Командиры отделений! Присматривайте за новичками. Здесь мог остаться
кто-нибудь из "Херувимов", и я не хотел бы, чтоб наши невинные новобранцы
погибали от рук своих же парней!
Я переключился на личный канал связи.
- Сержант, нащупал кого-нибудь слева?
- Да, сэр. Они видят меня, я вижу их.
- Хорошо. Я что-то не могу засечь сигнал от якорного маяка.
- Я тоже.
- Так. Предупреди командиров отделений. Кто там поближе? Хьюз? Пусть
попробует установить новый маяк, если старого нет.
Я был встревожен: никто из Третьего и Пятого полков почему-то не
позаботился о сигнальном маяке. Его нужно было установить в очень важной
точке - в левом переднем углу моего участка, где сходились позиции трех
полков.
Но гадать не было смысла. Я продолжал:
- В крайнем случае рванешь к маяку сам. Разберешься на месте.
- Да, сэр. По-моему, это недалеко от меня. Всего миль двенадцать.
- Отлично. Я пока отключаюсь - попытаюсь найти своего предшественника.
От него тоже никаких сигналов, как всегда, все перепутали. Найду тебя
позже...
- Удачи, мистер Рико.
Я помчался вперед на максимальной скорости, одновременно подключившись
к офицерскому каналу связи:
- "Херувимы Чанга", ответьте. "Херувимы Чанга", ответьте. Вы слышите
меня? Отвечайте!
Я все же хотел переговорить с командиром отряда, занимавшего участок
до нас. И не для того чтобы обменяться любезностями. Скорее, наоборот. То,
что я увидел, мне совсем не понравилось. Похоже, первоначальный план о
легком захвате превосходящими силами небольшой, недостроенной базы багов
был слишком оптимистичным, или же "Черной гвардии" Блэки достался самый
трудный участок. Еще вылезая из шлюпки, я заметил с полдюжины валявшихся на
земле скафандров. Пустых или с. мертвыми десантниками внутри.
Во-вторых, дисплей моего тактического радара показывал весьма
неприглядную картину, большинство моих ребят толпились у места приземления,
меньшая часть отряда продвигалась в глубь участка, но никакой системы в
этом продвижении не было.
Я отвечал за 680 квадратных миль вражеской территории, и крайне важно
было получить всю информацию об этой территории до того, как отряд
полностью на ней развернется. План боя на этот раз предусматривал совсем
новую тактическую доктрину, сулившую, по-моему, только лишние осложнения.
Не подходить вплотную к туннелям багов. И не закрывать их, как мы привыкли,
с помощью небольших бомб. Блэкстоун сообщил мне о новой доктрине так, как
будто это его самого осенила такая гениальная мысль. Но я сильно
сомневался, что в самом деле она ему нравилась.
Тактика была простой и логичной, если только не жалеть потерь:
позволить багам вылезать на поверхность и уничтожать их наверху. Не нужно
бомбить их дыры, пускать в них газ - наоборот, пускай беспрепятственно
лезут наверх. Зато через некоторое время - день, два, неделю, - если силы
у нас действительно превосходящие, они перестанут вылезать. В Отделе
планирования Генштаба подсчитали (разрази меня гром, если я знаю как), что
баги прекратят сопротивление на поверхности планеты после того, как
потеряют от семидесяти до девяноста процентов своих воинов.
Тут мы и начнем сдирать шкурки с планеты, проникая все глубже вниз,
уничтожая на своем пути уцелевших воинов и стараясь заполучить живьем