Хэмбли Барбара. Силиконовый маг

   — Это электричество? — догадалась Джоанна, вопросительно глядя на Антрига.
   — А ты откуда знаешь? — метнул на нее быстрый взгляд Керис.
   — Ну как же, ведь известно, что Сураклин очень часто его использовал. Мне кажется, что он и доктора Скипфрага убил подобной молнией, когда он застал Темного Волшебника в своей лаборатории за недозволенным занятием. Я же видела, в какие мелкие осколки разлетелось стекло. Оно даже оплавилось. Конечно, это могло быть только электричество.
   Прислонившись спиной к одному из камней, Антриг кивал головой.
   — Да, Сураклин умел использовать все, даже силы природы, о которых пока что мало кто знает, — наконец выдавил он. — Но эти люди… Конечно, они не смогли бы защититься от волшебства. А большинство из них вообще в это не верило.
   Тут Виндроуз уронил голову на грудь и затрясся в беззвучных рыданиях. Джоанна и Керис с беспокойством переглянулись.
   — Хватит об этом, ведь нужно же было защищаться, — попробовал утешить мага Керис.
   Антриг согласно кивнул головой, но при этом не успокоился.
   — А теперь Совет будет искать тебя, — сказала тихо Джоанна, — ведь ты в первый раз использовал свое волшебство. Может, они уже мчаться сюда?
   — Но здесь, в этом кругу, — Антриг бессильно стукнул кулаком по шершавой поверхности камня. Причем он выглядел столь измученным, даже истощенным, как не выглядел после бегства из Башни Тишины. — Пока можно отсидеться. Правда, другие волшебники догадаются, что я использовал тропу магов, но они много времени потратят сначала на то, чтобы определить в какую сторону я ушел, а потом еще и догнать меня. Так что теперь все зависит от времени. Впрочем, как всегда, — закончил Антриг, снова обретая более-менее устойчивое равновесие.
   Но как только он поднялся на ноги, стало ясно, что это не так. Виндроуз шатался, ноги его подгибались. Стало ясно, что ему необходим покой и отдых.
   — Антриг, послушай меня, — начал Керис тихо, — вам с Джоанной в любом случае нужно добраться до логова Сураклина, где бы оно не находилось. А теперь наступил особо ответственный момент, когда он отправился в Кимил вместе с этим… вместе с Леннартом. Но мне как раз нужно идти в Кимил. Если все, что ты сказал о коробочке с оспой, правда, тогда я во что бы то ни стало должен остановить Леннарта. Иначе случится самое страшное. Но только скажи, обязательно ли нужно быть волшебником, чтобы использовать тропку магов? Если бы у меня было хоть немного волшебной силы…
   — Что ты, — отозвался Антриг безжизненным голосом, — это не имеет особого значения. Когда компьютер был включен, мы с Джоанной пришли сюда и прошлись вдоль энергетической линии. Энергия теперь перетекает в Кимил.
   Керис с вытаращенными глазами уставился на чародея.
   — Но ведь мы обшарили всю цитадель Сураклина, — наконец нашелся он, — мы посмотрели везде. Это просто невозможно. Здесь наверняка все подстроено.
   — Я это понимаю, — ответил Антриг невозмутимо, надевая свои треснувшие на обе линзы очки. Его губы растянулись в какой-то сумасшедшей улыбке, — но ведь это до сих пор не мешало мне ни в чем. Впрочем, хватит болтать. Пора отправляться.

Глава 16

   Самым страшным в путешествии по ведьминой тропке было то, что путешествие это казалось совершенно обыденным. Становилось все холоднее, но это можно было перетерпеть, тем более, после недавно пережитого. Антриг спокойно провел своих спутников через ворота в храме и пошел, предупредив, что они уже идут по этой самой тропинке. Джоанна и Керис удивленно завертели головами, но так и не смогли обнаружить ни одного признака положенного тут волшебства.
   Потом, остановившись, Виндроуз взял обоих за руки и повел. Теперь они направлялись к югу. Джоанна подумала, не чувствует ли сейчас Антриг отвращения к волшебству, после того, что он натворил и так казнился по этому поводу. Впрочем, спрашивать об этом девушка не решилась. На Виндроуза было страшно смотреть, казалось, что усталость выпила из него все соки. Только глаза остались прежними. Потом Джоанна подумала, что со временем все это забудется. Сколько еще трудностей встретится на его пути, всех не перечтешь.
   Они все еще шли по острову. Джоанна удивилась, ведь до воды было не больше ста футов. Еще больше они удивилась, когда увидела, что с момента их отправления в путь прошло, судя по часам, двадцать пять минут. Ага, подумала она, значит, они и направляются по этой самой тропе. А то, что они с Керисом не видят здесь ничего необычного, это всего лишь результат того, что им не дано было родиться великими волшебниками. Только Антриг знал, что здесь к чему, но он держал язык за зубами.
   — Все волшебники могут ходить по такой тропинке? — спросил Керис, и Антриг вздрогнул, выходя из размышлений, — или же только избранные?
   — А? Что? Нет, нет, конечно же, не все, — забормотал Виндроуз. — Даже до битвы при Стеллитовом поле, когда волшебство еще цвело пышным цветом, немногие знали тайну этих тропинок. А секретов тут хоть пруд пруди, по какому принципу эти тропинки действуют, в чем их волшебство, почему путешествовать по ним можно только в темноте, почему нельзя засыпать на этих тропинках, почему выходить в путь можно только до наступления полуночи, почему в определенные времена года по ним вообще нельзя ходить… Тут вопросов полно.
   — Я слышал столько разных легенд и историй. И все они противоречат друг другу. Я чувствую это волшебство, как чувствую я и Пустоту. Только я не могу выразить эти ощущения простыми словами.
   Джоанна не слушала разговоров мужчин, озираясь по сторонам, но ничего необычного так и не увидела, равно как и не почувствовала. Впрочем, интересовало ее сейчас нечто иное: с какой стати жизненная энергия вдруг стала перетекать в Кимил. И где же может быть там спрятан компьютер Сураклина вместе с его телисами, чтобы они когда-нибудь раскололись, если они действительно добросовестно обшарили развалины цитадели Темного Волшебника? Тут вдруг она подумала, ведь эти путевые камни как раз и означают энергетическую линию. Вот почему они стоят в лесных чащобах, где дорог отродясь не бывало. Потом ее вниманием завладели эти самые путевые камни: каждый был особенным, отличался от соседа. Возле каждого камня густо росла трава, теперь побитая морозами. Вдруг Антриг замер, вглядываясь в землю. Джоанна попробовала проследить за его взглядом. Вот в чем дело. В подмороженную грязь были четко вдавлены отпечатки человеческих ног, вне всякого сомнения, это были следы Темного Волшебника.
   Несколько раз по пути они делали привал, и тогда Джоанна со вздохом облегчения сбрасывала с плеча ставший вдруг таким тяжелым рюкзак. Она настолько привыкла к бесконечным пешим путешествиям, что ноги ее больше не болели от усталости. Только вот холод тревожил ее. Под полушубком из козьей шкуры на ней была униформа пажа Сердика, и это было все. Иногда холод, казалось, пробирал до костей, и Джоанна принималась подпрыгивать и приплясывать, стараясь согреться. Когда она увидела следы Сураклина Гэри, эти отпечатки потрясли ее до глубины души. Девушка с особой остротой поняла, что теперь уже их решающая встреча не за горами. Джоанна старалась не думать об этом, отбрасывая заодно и постоянно вкрадывающуюся мысль о вполне возможном поражении и рабстве у Сураклина, а также о смерти. За эти несколько недель, пусть даже наполненных ужасом и страхами, девушка привыкла видеть Антрига возле себя. Этот человек ассоциировался у нее с безопасностью, в его присутствии можно было чувствовать себя спокойно. Он очень редко и неохотно использовал свою силу и накопленные знания, в отличие от Кериса, который все время делал упор на свою силу и умение. В глубине души Джоанна полагала, что Антриг просто не сумеет проиграть Сураклину.
   Но теперь, чувствуя, как вздрагивает его тело, Джоанна поняла, что Антриг встревожен не на шутку. Он сумел вызвать к жизни электричество, и молнией убил целую кучу врагов, но это до крайности изнурило его. Антриг еле ноги переставлял. Не говоря уже об истощении моральном — маг все переживал, что переступил установленный свыше закон — не использовать волшебство против те, кто не может защититься от него. Джоанне хотелось утешить, сказать ему что-нибудь, но нужных слов, как назло, не находилось, и потому она молча шагала, укрытая полой его накидки и чувствуя руку Антрига на своей талии. Затем, словно решившись, девушка обняла Виндроуза за плечо.
   Шли они очень долго. Рассвет застал их уже у развалин Сураклиновой цитадели. Всю ночь, покуда они шли, Джоанну мучили страхи, она не знала, что ожидает их в конце ведьминой тропы. Страшные догадки то и дело, сменяя одна другую, приходили ей в голову, и девушке становилось все страшнее, Чего только она не предполагала — от простой засады в цитадели до прилета инопланетян, которые захотят похитить именно их.
   Но когда утренний туман стал рассеиваться, и они шли уже между последними двумя путевыми камнями, Джоанна обнаружила, что они уже оказались у края громадной ямы, стены которой были оплетены побитыми морозом вьющимися растениями. Небо было каким-то мутным, с желтоватым отливом. Яма была та самая, в которую они уже спускались. Оттуда, из ходов, проделанных в ее стенах на разных уровнях, несло затхлостью. Ветер завывал в щелях между камнями. На самом дне ямы стояла вода мрачно-свинцового оттенка. Джоанна досадно передернула плечами, мало того, что они шли целую ночь, так и рассвет нельзя назвать приятным. Во всяком случае, окружающая местность на лирическое настроение не тянула.
   Антриг огляделся по сторонам.
   — Вроде бы это должно быть здесь, — протянул он. — И насколько я помню, так глубоко под землей, что Сураклин даже не счел нужным поставить охрану. Он уверен, что никто просто не сможет добраться туда. Да, компьютер нужно искать здесь.
   — Но как же так, мы ведь обшарили тут каждую щель, его просто нельзя было не заметить, — возразил Керис. — Мы просто уже доказали самим себе, что тут ничего нельзя спрятать. Кстати, если все пойдет как должно пойти, то сегодня вечером Фарос будет в Ларкморе. Антриг, ты как знаешь, а я пойду прямо туда. Я не дам этому Леннарту обольстить регента и вызвать эпидемию. Это грех знать об опасности, но не предупредить о ней.
   — Пусть будет по-твоему, — глаза Антрига равнодушно скользили по послушнику. Кажется, Виндроуз догадался, как и Джоанна, что если вдруг перед Керисом встал бы выбор: или отомстить за смерть деда, или спасти жизнь Пелле, то он выбрал бы второе, пожертвовав первым. Но Антриг ничего не стал говорить. Было и так видно, что Кериса не переубедишь. Да и переубеждать не было необходимости.
   — Мы с Джоанной останемся здесь, — продолжал чародей, — еще разок все хорошенько осмотрим. Ведь в прошлый раз мы были не слишком внимательны, что-то упустили. Но если мы так ничего и не найдем… — Антриг зябко потер руки. — И если с нами ничего не случится, то мы переночуем в Башне Тишины. Там теперь действительно самая настоящая тишина, теперь название вполне подходит к этой махине. Но если ты не появишься во время, тогда… — Антриг многозначительно помолчал, а потом вдруг усмехнулся. — Ну что ж, ни пуха, ни пера.
   — К черту, — быстро пробормотал Керис. Он внимательно посмотрел в глаза Виндроуза, причем это был уже не взгляд молодого человека, который отправился в далекое путешествие на север страны. Наконец Керис словно очнулся: — Антриг, будьте осторожны, — после этого послушник перевел взгляд на Джоанну, и он кивком головы указал на чародея, — посмотри, чтобы он берег себя.
   Джоанна улыбнулась в ответ чарующе, давая понять, что за ней не пропадет.
   Антриг и Джоанна наблюдали, как Керис медленно поднимается по выщербленным ступеням лестницы, почти сплошь покрытым пожухлой травой. Вскоре его фигура скрылась из виду. Антриг еще некоторое время неподвижно стоял на месте, словно вслушиваясь в вой ветра. Наконец он вздохнул и взял Джоанну за руку. Постояв немного, они принялись обследовать руины, которые когда-то были домом Виндроуза.
   — Он будет здесь через несколько часов, — прошептала Пеллицида.
   — Я знаю, — Керис поднялся с места. — Его люди уже повсюду. Как обычно, они ищут подозрительных.
   Рука Пеллы легла на его обнаженное плечо и заставила снова опуститься вниз. Свет фонаря робко отражался на золотом шитье его накидки, одежда была беспорядочно свалена на узорчатом паркете пола. Там же валялось и простое коричневое платье принцессы. Эта комната была нежилой, она примыкала к конюшне. Из-за стены доносилось храпение лошадей. Где-то на улице кричали слуги, наводя на поместье последний глянец перед приездом регента. Керис и Пелла могли не опасаться, что их застигнут врасплох — под лестницей была загодя оставлена Киша, которая умела очень звонко лаять. Руки Кериса еще сильнее сжали плечи девушки. Он ничего не сказал, только улыбнулся, вдыхая запах ее волос.
   У него так и не вышло держаться на отдалении от Пеллы, как это поначалу решил он. Едва он только пришел в этот дом, как прежние решения вылетели из головы сами собой. Теперь Керис ненавидел сам себя за эту слабость, ненавидел, и ничего не мог с собой поделать. Он знал, что она все равно была и остается женой Фароса. Конечно, он, Керис, не имеет никакого права вставать между ними, между мужем и женой, тем более, что сам твердо приготовился к смерти в схватке с Сураклином. Но эта странная любовь продолжала цепляться за Пеллу, но голос совести подсказывал, что в этом случае девушка всю жизнь будет мучиться ужасными воспоминаниями, которые так подтачивают здоровье.
   Когда Керис приблизился к поместью, он сразу увидел ее: Пелла, набросив сверху для тепла подбитую мехом накидку, ходила вокруг поместья, наблюдая. И как только руки их соединились, Керис уже больше не мог контролировать себя.
   — Нам все-таки лучше пойти в комнаты, — прошептал Керис. — Если Фарос собирается прибыть днем, то Леннарт должен быть уже близко. А ты знаешь, что люди Фароса беспрепятственно пропустят этого избалованного мальчишку.
   Пелла согласно кивнула, но когда Керис стал подниматься, она удержала его.
   — Я знаю, — тихо произнесла она, — знаю и то, что мы должны остановить Леннарта и не дать эпидемии разразиться. Мы не должны позволить Сураклину захватить власть в стране и править ею руками Сердика. Это все. Но с одной стороны, мне хочется, чтобы моя новая родина имела хорошего и мудрого правителя, но с другой стороны… Нет, с другой стороны мне нужно что-то иное…
   Керис поднес руку девушки к своим губам.
   — Джоанна права, — прошептал он. — Такие вещи делаются только однажды. Потом уже все случается по-другому.
   При этом Пелла рассмеялась, по-своему истолковав слова Кериса.
   — Ну что же, посмотрим, что будет.
   Но в глубине души Керис сознавал, что лжет. Он имел в виду, что больше у них с Пеллой не будет такой встречи, хотя понял, что существовать без этой девушки уже никак не сможет. Но что же тогда его действительно ожидает?
   Покуда они одевались, Керис вдруг вспомнил желтый лихорадочный блеск в глазах Сураклина. Что означал этот блеск? Жажду власти? Упоение тем, что все находятся в его власти? Или же просто насмешку над другими, теми, кто решил бросить ему вызов? Но тут же Керис поежился, он вспомнил, что еще должен заглянуть в эти глаза, но когда неизвестно. А потом… Потом ждет пустота, непонятная мгла, из которой никто уже не возвращается.
   Киша все так же тихо спала под лестницей, где ее Пелла и оставила. Принцесса подхватила свою любимицу на руки, и та тихо заскулила от радости. Первой в дом вошла Пелла посмотреть что там такое. Убедившись в безопасности, она поманила Кериса. Послушник змеей проскользнул по длинному коридору, по обеим сторонам которого темнели по дюжине дверей. Пока все складывалось как задумано. Мечущиеся по дому стражники регента и в самом деле предвещали его скорый приезд.
   — Послушай, — обратился Керис к Пелле, выразительно показывая на свою черную с золотом накидку, — где тут у вас черный ход? С этим плащом легко было пробраться к дому, но если здесь их предводитель посмотрит на меня поближе, то он сразу поймет, что здесь что-то не то. А потом кто-нибудь запросто опознает меня, ведь я был одет именно так, когда Антриг побил в поместье Сердика кучу народа.
   Пелла кивнула. Опустив Кишу на пол, она повела послушника к одной из лестниц, что незаметно начиналась у противоположной стены. Вообще-то эти лестницы служили для вызова слуг в комнаты, чтобы они быстрее могли добраться до господ. Через эту лестницу они попали в главный вестибюль. Вот тут действительно царила суматоха. Слуги, как угорелые, носились взад вперед, протирая и без того уже до блеска начищенные медные и бронзовые безделушки, где-то в глубине дома кто-то кричал на нерадивого поваренка за подгоревшее блюдо, гвардейцы бесцеремонно заглядывали во все уголки, ища скрытых шпионов или желавших покуситься на жизнь и здоровье его высочества. Пеллицида и Керис быстрым шагом прошли дальше. Зайдя в главную спальню, они обнаружили, что тут уже все подготовлено к приему высокого гостя — окна были плотно занавешены бархатными портьерами, а массивные подсвечники с массою горящих свечей стояли повсюду, создавая даже впечатление дневного света. Громадная кровать с балдахином была увита свежими розами. Увидев все это, Пелла покраснела.
   — Керис, Керис… — забормотала она беспомощно.
   Керис поднес к губам ее пальцы.
   — Не надо, Я понимаю…
   И тут же Керис спрятал за спину обе своих руки, испугавшись внезапно возникшего желания смять девушку в своих объятиях, повалит ее на эту грандиозную кровать.
   Ненавидя себя, Керис отвел глаза в сторону, делая вид, что его очень интересуют изображавшие купидонов подсвечники. Наконец он заговорил, но медленно, с расстановкой, точно слова застревали в его горле:
   — Пелла, пойми меня. Дело не в том, что я будто бы не хочу помочь тебе. Я ведь… я простой послушник при Совете кудесников. Во всяком случае, был им, пока не отправился с Антригом и Джоанной к северу, искать Сураклина. Я принес клятву на верность Совету… И теперь я начинаю чувствовать, эта преданность вытекает из меня, ежедневно, ежечасно. Как вино вытекает из треснувшего кубка… Раньше… Если бы я захотел, я мог бы выбрать женщину в городе, когда хотел. Я бы просто взял ее, и потому, что женщина — это женщина. Но с тобой все по-другому. Нет, что я говорю, что я говорю… Тут все не так. Так просто быть не должно. Я сейчас должен быть не здесь. Я должен отправиться к развалинам цитадели Темного Волшебника, друзья ждут меня, я обещал им прийти… Только так можно спасти тебя… И Фароса…
   Тут вдруг Керис понял, что просит ее о помощи. Никогда в жизни он не просил никого о помощи, ведь клятва на верность Совету запрещала это, как жалкое проявление слабости. Впрочем, он уже давно отказался ото всех этих клятв, когда оставил Подворье Магов.
   Послушник боялся, что Пелла сейчас расплачется, или, хуже того, повернется и уйдет. Но глаза ее засветились пониманием.
   — Я знаю это, — тихо сказала девушка. — Прости меня за слабость. Если бы я была на твоем месте, я бы тоже ушла. Сейчас не время предаваться своим слабостям.
   Принцесса улыбнулась, глядя ему в глаза. Керис и Пелла были одинакового роста. Ее темные волосы волнами ниспадали на так и не снятую накидку. Наконец принцесса словно очнулась и взяв Кериса за руку, она вывела его по лестнице в пустой зал.
   Откуда-то с другой стороны донеслись громкие голоса. Видимо, приготовления к встрече регента завершились. Керис и Пеллицида молча стояли, так и не решаясь ничего сказать друг другу. Вдруг сзади послышался скрип. Резко обернувшись, молодые люди увидели стоявшего с фонарем в руках слугу.
   — Сударыня, — почтительно осведомился тот, — карета его высочества уже недалеко отсюда. Вы позволите прислать к вам девушек, они помогут вам подготовиться?
   Керис в полумраке увидел, как рот девушки непроизвольно дернулся. Внук архимага успокаивающе положил руку на ее плечо. Она выдавила сквозь слезы:
   — Мне… мне, наверное, и вправду лучше пойти переодеться, а?
   Пальцы Кериса нежно провели по ее шее.
   — В той комнате нужно выставить охранника половчее, — заговорил Керис, с трудом заставляя себя упоминать о суровой реальности. — Помни, что найти эту чертову коробку недостаточно. Она уже готова к действию. Пока что на ней лежит заклятье Сураклина, нор как только Леннарт откроет коробочку, то кто бы не прикоснулся к этим цветам, сразу заразится. И его уже не излечить. Так сказал Антриг. Нет, Леннарта нужно остановить еще на входе, когда он только протянет руку чтобы открыть…
   Вдруг сидевшая у ног Пеллы Киша насторожилась. Подняв крохотные ушки, покрытые шелковистой шерсткой, она посмотрела туда, где за стеной находилась главная спальня. В следующую секунду собачонка залилась пронзительным лаем. Глаза Кериса и Пеллы на какое-то мгновение встретились, а затем оба они заторопились к выходу.
   Керис пинком распахнул ведущую в спальню дверь. Первое, что они увидели, это была та самая грандиозная кровать, одеяло на которой было уже приветливо откинуто в сторону. На подушке темнела алая роза, такая грациозная и нежная. Чуть сбоку стоял Леннарт, при стуке открываемой двери он настороженно поднял голову, в его глазах мелькнули испуг и удивление. Керис рванулся к нему, говоря Пелле на ходу:
   — Быстрее возьми щипцы и брось эту розу в камин.
   — Нет! — закричал юноша надрывно.
   Схватив розу, он проворно метнулся в сторону прежде, чем Керис успел дотянуться до него. Леннарт бросился в одну из боковых дверей и захлопнул ее за собой. Подковки его башмаков дробно звучали по ступенькам лестницы. Керис принялся ломиться в дверь, но они оказалась закрытой.
   — Тихо. Слушай, — Пелла насторожилась, призывая Кериса последовать ее примеру. Снаружи доносилось дребезжание колес кареты.
   Выругавшись, Керис в последний раз рванул ручку двери. И, о чудо, замок поддался. Послушник выскочил на лестницу и бросился вниз через несколько ступенек. Лестница была крутая, и Керис всякий раз рисковал свернуть себе шею. Но Керис совершенно не обращал на это внимания. Он так и не упал, словно какие-то добрые силы охраняли его.
   Лестница была длинной. В ушах послушника стоял только единственный звук, дробный стук подковок Леннарта где-то впереди. Кажется, Леннарт наконец добежал до конца лестницы: стук каблуков прекратился. И вдруг снова хлопнула дверь. Керис чертыхнулся. Кажется, эта дверь ведет в кухню. Неужели там тоже замок?
   Как следует разогнавшись с лестницы, Керис обрушил на дверь весь свой вес. Дверь затрещала, но выдержала. Тогда Керис принялся колотить ногами в то место, где находился замок, и дергать дверь на себя. В эти мгновения он был готов растерзать Леннарта на куски, только бы тот попался ему в руки. Но тут Керис с ужасом вспомнил о той самой отравленной розе. Когда он учился в школе послушников, в городе Иннкитар случилась эпидемия оспы, от которой погибли все жители. Потом все их тела были сожжены на кострах, чтобы предотвратить распространение болезни. Нет, нужно как можно быстрее увести отсюда Пеллу, пока она тоже не заразилась. Тут все умрут, либо от болезни, либо убежав отсюда, спасаясь от оспы, и погибнут от холода на дорогах.
   Подковки Леннарта уже звенели по каменным плитам кухни. Керис наконец расправился с дверью и бросился на звон этих подковок, хотя и знал, что Леннарт уже заражен, уже смертельно болен. Но все равно его нужно было остановить, схватить, покуда не случилось непоправимого.
   — Мой господин, — закричал юноша надрывно.
   Распахнув еще одну дверь, уже последнее препятствие на его пути, он ворвался в зал, где стоял Фарос в окружении своих гвардейцев и челяди. Он был весь обвешен драгоценностями, словно святочная елка. Услышав голос Леннарта, Фарос повернув голову. Тут Керис заметил, что возле него стоит Пелла, которая так и не успела переодеться. А может, просто не захотела.
   Леннарт остановился, все еще сжимая в руках отравленную розу. Со всех сторон к Фаросу неслись гвардейцы. Кериса сразу схватили за руки, но тот, не обращая внимания, закричал Фаросу:
   — Ваше высочество, не подпускайте Леннарта к себе. Он…
   Регент уставился на него удивленно.
   Леннарт принялся затравленно переводить взор с Кериса на Пеллу и обратно.
   — Вы ведь этого хотели, да? — начал он надрывно. — Вы ведь давно замышляли оторвать его от меня. И даже самый главный подарок, который исходит из глубин моего сердца, я не могу подарить человеку, которого так люблю.
   Тут юноша медленно направился к Фаросу.
   — Господин мой, если вам действительно нужно избавиться от меня, то хотя бы примите это, пусть это будет памятью обо мне.
   — Этот цветок отравлен, Леннарт, — тихо проговорила Пеллицида.
   — Ты лжешь, грязная сука, — пробормотал юноша, продолжая идти вперед, словно лунатик.
   Но принцесса даже не обратила внимание на это оскорбление.
   — Я хотела бы, чтобы это действительно была ложь, — сказала она, — потому что я в самом деле не желаю тебе зла. Но ты пляшешь под чужую дудку. Как и Сердик. Эта роза заколдована, она должна всех нас заразить оспой.
   Все присутствующие задергались, зашевелились. Народ зашептался, опасливо поглядывая на Леннарта. Стоявшие вокруг Фароса гвардейцы еще теснее сомкнули свое кольцо. Сам Фарос рванулся к дальней двери.
   — Не верь ей, — глаза Леннарта заблестели слезами. — Она говорит так, чтобы избавиться от меня. Но если это в самом деле так, то тебе никогда не получить его.