Хэмбли Барбара. Силиконовый маг

   И Леннарт бросился к девушке.
   Керис, дернувшись, ударил в солнечное сплетение одного из державших его гвардейцев, и принялся отбиваться от второго. Наконец ему удалось освободиться.
   — Нет! — закричал он, кидаясь на Леннарта, но понимая, что его уже никак не остановишь.
   Но Пелла не растерялась: сорвав свою тяжелую накидку, она бросила ее на голову Леннарта. Покуда тот с шипением и злобными криками путался в толстой ткани, девушка отскочила в сторону. Затем она схватила угол накидки, чтобы не дать Леннарту освободиться. Подоспевший Керис пинком отбросил Леннарта к двери. Юноша сразу же перестал дергаться. Тело его дрожало под накидкой, он приглушенно кричал:
   — Лжецы! Все лжецы!
   Стоя у двери, регент распорядился:
   — Уведите его отсюда. И поместите его в какую-нибудь хорошую спальню.
   — Я думаю, что главная спальня подойдет для этого как нельзя лучше, — сказала Пелла. — Ваше высочество, эта роза как раз и лежала там на подушке. Она была положена специально для вас.
   Какой-то гвардеец помог Леннарту подняться на ноги, при этом стараясь дотрагиваться только до накидки Пеллы. Юноша заплакал навзрыд, ручьи слез пробивали в толстом слое пудры на его лице синеватые дорожки. Его повели к другой двери, и Леннарт, оглянувшись, посмотрел на безмолвно стоявшего у выхода Фароса.
   — Господин мой, если все это правда, то я ничего не знал об этом,
   — простонал он. — Я… я только хотел вашей любви. Поверьте мне.
   — Если все это правда, — отозвался тихо Фарос, — то причина будет уже не столь важна, чего я боюсь, дитя мое. Но если это ложь… — глаза его остановились на Пелле, которая стояла возле Кериса. Девушка уже потеряла боевой задор и залилась краской смущения. Но как только ее глаза встретились с глазами Фароса, Пеллицида вновь гордо выпрямилась и с вызовом посмотрела на регента.
   — Скажи, ты ненавидишь меня, дитя мое? — наконец нарушил всеобщую тишину Фарос. Он словно не обращал внимания на то, что в комнате кроме них двоих еще была масса народу.
   — Я ничего не знаю, — отозвалась Пелла, и это звучало вполне откровенно. — Ведь ты правишь этой страной, и ты мой супруг. Я вообще… никогда не испытывала ненависти к людям. И даже если бы я ненавидела кого-то, — поспешно сказала она, — я ни за что не сумела бы заставить себя сказать это при всех.
   И она снова вспыхнула.
   Регент тоже покраснел, но затем его взгляд смягчился.
   — В таком случае, моя маленькая принцесса, — спокойно проговорил он, — я ловлю тебя на слове и задам тебе один вопрос наедине.
   Когда Пеллицида подошла и наклонилась, чтобы поцеловать ему руку, Керис незаметно выскользнул из комнаты.
   — Он должен быть где-то здесь, — сказал Антриг, озираясь по сторонам. Он сидел в массивном деревянном кресле, а Джоанна лежала у самого очага. Они давно уже были здесь в Башне Тишины. Пришли они сюда после наступления сумерек, а сейчас уже светало. Когда Джоанна, пробудившись, открыла глаза, она удивилась: Антриг уже давно проснулся, подбросил в очаг дров и теперь готовил еду из взятых в дорогу запасов, которых у них уже осталось немного. Странно, что Джоанна ничего этого не слышала, ведь бесконечные опасности научили ее осторожности, слух ее стал куда лучше улавливать малейшие шорохи, которые могли предвещать опасность. Только теперь девушка почувствовала, что окончательно отогрелась. Вчера вечером, когда они пришли сюда, она даже не могла говорить от усталости и холода.
   В руинах цитадели они так ничего и не нашли. Только в глубине подземного лабиринта из тоннелей таились еще чудовища, пришельцы из другого мира, которые непонятным образом еще оставались живы. Придя сюда, они застали Башню Тишины абсолютно пустой, тут не осталось ни единого стражника. Впрочем, того им и было нужно. Крыша у Башни была отличная, не худая, стены надежно защищали от холода. И вообще сооружение это было единственным возможным убежищем на много миль вокруг.
   — Все признаки указывают, что это здесь, — говорил Антриг возбужденно. — Помнишь, Джоанна, я сказал, что жизненная энергия начала перетекал в Кимил? Но ведь эта Башня как раз стоит неподалеку от Кимила. Энергия наверняка текла сюда. Теперь все становится на свои места.
   Джоанна села на своем лежбище, но подниматься не желала. Закутавшись в свою накидку, она обвела взглядом помещение. Ее глаза на некоторое время остановились на раскаленной плите, на которой стоял помятый медный котелок, в нем что-то булькало. Там же был чайник, который начинал закипать. Чашка с чаем стояла и на столе, за которым сидел Виндроуз. Судя по тому, что чашка не пускала пар, можно было заключить, что Антриг уже давно поднял и пил чай. Потом Джоанна посмотрела на дверь, которая вела наверх, в помещения для пленников. Дверь была покрыта слоем паутины. Ага, сообразила девушка, Антриг так и не зашел туда. Но ведь печати на двери больше не было. Уходя, церковники забрали ее с собой. Впрочем, стены тут наверняка были пропитаны заклятьями, которые ослабляли действие всякого волшебства. К тому же у Антрига они будили не слишком приятные воспоминания.
   Весь день Антриг был довольно молчалив. Видимо, он все еще переживал, что перебил молнией столько народу в поместье Сердика. Джоанна подумала, что эти воспоминания легли на него, подобно клейму, подобно печати.
   — Здесь для него самое подходящее место, — наконец нарушил тишину Антриг, — конечно, Церковь за Башней присматривает, но не слишком внимательно. Конечно, на Башню можно подумать в самую последнюю очередь. Это куда более лучшая маскировка, чем чудовища в цитадели. Как говориться, под лампой темнее всего. И Сураклин знает толк в хитростях.
   — К тому же если кто-то и пустится искать компьютер или просто Сураклина, первым делом начнут искать в лесу, если не… — Но с другой стороны, сюда просто так не подойдешь, — продолжал Антриг, — ведь Кимил недалеко. Нет, все-таки надо искать в Цитадели.
   Джоанна принялась в задумчивости перебирать в руках содержимое своего ридикюля, который она использовала вместо подушки.
   — А мне кажется, — задумчиво сказала она, — что компьютера нет ни здесь, ни там. Ведь мы там уже дважды искали, сам подумай. И на земле, и под землей смотрели.
   — Ни там, ни здесь, — с усмешкой повторил чародей, глядя на носки своих изрядно побитых башмаков. — Отсюда до Тилратина, и назад. Из твоего мира в мой. И ни тут, ни там, — Антриг поправил очки, — но тогда где же искать эту чертову машину, если не здесь и не там?
   Глаза их встретились.
   — Может быть какое-то иное измерение, не пространство, не время, которого мы пока не знаем? — тихо сказала девушка.
   — А ты откуда знаешь о таких вещах? — глаза Виндроуза округлились.
   — Да об этом в комиксах пишут.
   — Да, между разными мирами есть небольшие пространства. Это похоже на воздушный пузырь железной отливке. Такие измерения существуют, но они очень недолговечны, ведь Вселенная тоже движется, развивается. Но где ее искать? Энергия выкачивается одновременно из твоего и из моего мира, куда она течет?
   — А может, он сделал такое измерение, такой пузырь? Или нашел его?
   — Скорее всего нашел. И он наложил заклятье, которое не дает мне догадаться о существовании такого пузыря, — тут печаль испарилась из глаз Антрига, уступая место энтузиазму и азарту охотника. — Понимаешь, насколько я знаю, я единственный, кто может запросто разгуливать по Пустоте, я могу чувствовать вселенную. Сураклин этого не может. Он способен только взад-вперед, из одного мира в другой, но понять действие вселенной он не в состоянии. Впрочем, это тоже целый пласт знаний. Кое-кто из волшебников имеет в голове обрывки этого знания, как кто-то умеет вызывать нашествие лягушек, кто-то — бурю. Но все равно…
   — В ты можешь найти этот пузырь?
   — В том-то вся и трудность, — покачал он головой, — чтобы увидеть это, я должен сначала знать, как выглядит такое измерение, только тогда я смогу разглядеть и систему защиты, которую он, конечно же, там оставил. Я должен знать форму, размеры пузыря. Даже нужно знать, как он попадает внутрь. Все это очень важно, поверь. Конечно, такие вещи Сураклин держит только в своем уме, а поникнуть туда — это не орех расколоть.
   Джоанна посмотрела на чародея, испытывая какое-то странное волнение.
   — Мне кажется, что он программирует вход туда. Только как, — простонала она. — Вообще-то человеческий ум знает три измерения: длину, ширину и высоту. Но компьютер не человек, для него даже самое нереальное предположение может быть стоящим, если оно в конце концов оказывается верным. Компьютеру ничего не стоит предположить, что существует некое четвертое измерение. И путем каких-то математических и логических расчетов он в состоянии обнаружить это измерение. Если конечно, как я уже сказала, оно есть.
   — Как волшебники, — невесело сказал Антриг, — или как сумасшедшие. Послушай, а эти ваши компьютеры, это не мозги сумасшедших людей?
   Джоанну такой вопрос поставил в тупик, и она даже не знала, что ответить на него.
   — Я не знаю, — наконец отозвалась она неуверенно, — но там все строго. Там математические расчеты, которые называются уравнения, и на основе этих самых уравнений…
   — А ты можешь начертить эти уравнения? — глаза мага прямо-таки впились в нее. — Можешь хотя бы нарисовать, что там нужно? Какие-нибудь чертежи, если они есть?
   Джоанна испытывала зуд в руках, такой зуд одолевал ее всегда, когда она инстинктивно предчувствовала удачу.
   — Можно бы, — сказала она, — но только мне нужна бумага и карандаш.
   — Тут есть бумага. Она вполне пригодна для черчения, листы большие.
   — Но для этого нужно еще разграфить лист. На это уйдет черт знает сколько времени. Аж, если бы я знала, я принесла бы сюда калькулятор, а тут еще и считать замучаешься. Ну кто знал, что такое будет?
   — Ничего, у меня есть счетные кубики. Когда я был в Меллидэйне, один математик научил меня пользоваться ими. Это быстро, и ошибиться никак невозможно. Подожди, сейчас я схожу, принесу бумагу.
   Антриг резко поднялся и направился к двери, но тут же со стоном оперся на Джоанну: сломанное в схватке с Богом Мертвых ребро еще напоминало о себе. Джоанна схватила его за обе руки, и они простояли так минут пять. Никто не вымолвил слова, но каждый знал, что их свербит одна мысль: скоро им придется столкнуться с Сураклином и эта догадка, возможно, только приблизила их к разгадке тайны.
   Джоанна вдруг почувствовала, как по ее щекам текут слезы — только теперь она поняла, что любой человек, даже такой сильный как Антриг, тоже подвержен травмам, подвержен смерти. Теперь она по-настоящему поняла желание Сураклина стать Компьютером и избавиться от бренного тела. Там можно жить вечно — стоять в каком-нибудь укрытии и повелевать другими, не думая о болезнях и старении тела. Нет, хватит думать. Да, Керис был прав, когда говорил, что размышления иногда приносят только вред.
   Расстегнув внутренний карман платья, Джоанна достала оттуда завернутую в целлофан пачку фотокопий уравнений Сураклина, которые она сняла с компьютера. Поначалу она не обратила внимания на эти странные уравнения, поскольку они-то уж точно не могли содержать намека на то, где хранит Темный Волшебник свой компьютер. Но теперь, глядя на помятые листы, она поняла, что это самое главное.
   Уже успело давно стемнеть, когда Керис наконец-то пришел в Башню Тишины. Керис возблагодарил Бога, что в его роду были волшебники, благодаря чему он мог видеть в темноте. В противном случае он вообще не смог бы найти Башню и плутал бы между одинаковыми холмами. Небо было затянуто тучами, и не было видно ни одной звезды, по которому можно было бы сориентироваться на местности. Было приятно сидеть за толстыми каменными стенами и слушать, как за ними пронзительно воет ветер. Но Керис не был бы Керисом, если бы он перед тем, как войти в Башню, не обошел ее два раза и не исследовал следы, а потом и дверь. Потом он взобрался по неровным камням кладки и заглянул в окошко. Синеватый огонек Антрига успокоил его, когда послушник заглянул в узкое окошко.
   Керис решил, что коли уж его спутники пришли в Башню, то Сураклин в цитадели так и не встретили. Сердце внука Солтериса забилось. Получается, что им снова предстоят мучительные дни поиска, когда ненависть и желание мщения, казалось, уже переполняют его? Сутки назад Керис уже твердо приготовился умереть.
   Впрочем, было бы еще хуже, если бы, подойдя к Башне, он застал ее пустой.
   Сидя в Башне, Керис вспомнил, как он еще долго стоял у порога и окончательно успокоился только тогда, когда услышал голос Виндроуза. Керис был уверен, что не издал ни единого постороннего звука, который мог бы выдать его. Но как только он поднял руку, чтобы постучать в дверь условным стуком, он услышал голос Антрига.
   — Ага, вот и Керис, наконец-то, пожаловал.
   А в следующую секунду послышался скрип стула, и дверь тихо отворилась. Честное слово, послушнику захотелось ударить Антрига, тот не только не оценил его осторожности, но и в очередной раз показал Джоанне свое превосходство.
   — Все в порядке, — первым делом сообщил Керис. — Я успел вовремя. Леннарта содержат под стражей, и про розу теперь все знают.
   Джоанна подняла голову от стола, который был целиком застелен чистой простыней, которую она успела разграфить и покрыть точками и математическими формулами.
   — Что с Пеллой? — тревожно спросила она.
   — Она теперь с Фаросом, — сказал Керис, снимая верхнюю одежду и присаживаясь возле печки. Джоанна подала ему большой кусок вяленого мяса и несколько сухарей. Только тут Керис вспомнил, что весь день не ел, кроме кусочка белого хлеба и ветчины, которые Пелла впопыхах успела стащить для него с кухни.
   Джоанна, уронив карандаш на стол, удивленно уставилась на него.
   — Как с Фаросом?
   — Какое это теперь имеет значение, — воскликнул Керис, прожевывая жилистое мясо. — Так лучше. И нам нечего вмешиваться туда.
   Керис закрыл глаза, но на душе у него было неспокойно. Он ощущал исходящее от плиты тепло, но перед его мысленным взором так и стояла Пелла.
   — Мы нашли Сураклина, — тихо сказал ему Антриг.
   — Это хорошо, — промямлил Керис.
   Постелив на пол свою накидку, он блаженно растянулся возле плиты. Главное, подумал он, что все это теперь уже позади.
   Это было его последней мыслью, в следующую секунду послушник заснул.
   Проснулся он все от той же точки, которая даже во сне не давала ему покоя. Все, теперь Пелла для него больше не существует, и даже погоня за Сураклином казалась ему тщетной и бесплодной, просто потерей времени. Это Антригу нечего делать, вот он и пытается найти применение своей волшебной энергии. Джоанна тоже в любой момент может отправиться домой, в свой мир. А что делать ему? Назад, в Совет, дороги уже нет. Керис открыл глаза — в узкие оконца под потолком комнаты сочился снаружи скупой серый свет, в котором было видно плавающие в воздухе пылинки. Пахло дымом и мокрой одеждой. Привстав, Керис подошел к столу. Вся столешница была покрыта простыней, которая была сплошь разрисована какими-то дугами, зигзагами, математическими уравнениями и вычислениями. Поверх всего этого лежали счетные кости Виндроуза. Тут Керис, взглянув на лицо Джоанны, впервые поразился, как изменилось оно с того момента, когда он впервые встретил эту девушку. Под глазами были синие круги, кожа обветрела и словно натянулась. И вздернутый нос казался еще более вздернутым на этом исхудавшем лице. Керис с жалостью подумал, что уж если ему, привыкшему вроде бы к трудностям, этот поход показался изматывающим, то что должна испытать Джоанна, в мире народ которого не слишком утруждает себя пешими прогулками, а все больше ездит на странных самодвижущихся каретах. Вдруг Джоанна, резко открыв глаза, посмотрела на Кериса. Так, теперь она обрела еще и постоянную напряженность. Успокоившись, девушка глянула на странные часы, которые были прикреплены к ее руке розовым кожаным ремешком. Антриг, уже невесть когда успевший проснуться и сесть на скамью, встряхнул головой, точно выходя из долгих рассуждений.
   — Уже утро, десять часов, — сказала Джоанна.
   Антриг разглядывал свои покалеченные пальцы, точно желая узнать разгадку тайны Сураклина по ним.
   — До этого там были заклятья, которые изображали дневной свет, — сообщил он.
   Но Керис ничего не понял.
   — Но по воскресеньям, — возразила Джоанна. — Антриг, ведь у нас сегодня вторник. Если Сураклин все еще изображает из себя Гэри, то ему нужно появиться на работе в Сан-Серано. К тому же ему нужно продолжать писать свою программу на компьютере, а столь мощная машина находится только в Сен-Серано. Судя по-своему, он еще не завершил свою программу.
   Остатки сна окончательно улетучились из головы Кериса, но он все еще чувствовал себя как-то неловко, словно после пьянки. И тут он понял, что его угнетенное состояние, это результат личных переживаний.
   — Значит, уточнил он, — ты хочешь сказать, что Сураклин сейчас… ушел в свой компьютер.
   Привстав Керис почесал в голове, теперь понимая, почему Темный Волшебник куда-то запропастился.
   — Да, мне кажется, что это так, — кивнула головой Джоанна. Она рассеянно принялась собирать свои принадлежности, причем движения ее были какими-то неловкими, угловатыми. — Знаете, хоть мне очень неприятно говорить об этом, но мне кажется, что Сураклин уже запустил свою программу.

Глава 17

   Под хмурым небом лежали остатки цитадели Сураклина. Многочисленные лужи покрылись льдом, снег припорошил стылые камни. Снега тут было немного, хотя окружающие холмы были покрыты настоящими снеговыми шапками. Словно бы зима сама избегала приходить в это проклятое место. Джоанна, ковыляя вместе с Антригом под одной накидкой, подумала, что так, возможно, будет выглядеть ад после Судного дня, когда посланные в ад исчезнут из него, Сатана будет уничтожен, а всякое упоминание о зле будет выжжено неугасимым пламенем Божьего гнева. И так вот останутся только несколько камней.
   Вдруг Антриг остановился и принялся с беспокойством озираться по сторонам.
   — Ну как, неужели ни чего не чувствуешь? — прошептал он.
   Джоанна на всякий случай кивнула, зато вовсе не совсем хорошо понимала, что же она должна чувствовать. Она чувствовала себя опустошенной, понимая, что опять началась утечка жизненной энергии. Но теперь к этой меланхолии прибавилось еще какое-то чувство беспомощности, неспособности сопротивляться. А чему, собственно, они теперь должны сопротивляться?
   — Он ослабил всю материю, — прошептал Виндроуз. — Теперь я понимаю, в чем тут дело. Просто тот самый пузырь поддерживается лишь благодаря работе компьютера, который тратит на это нашу энергию. Но только этот пузырь непостоянен, он все время изменяется. Впрочем, изменяется и вся наша вселенная, — говорил маг шепотом, точно боялся, что громкий голос сделает что-то непоправимое. Налетавшие порывы ветра яростно трепали их одежду и волосы.
   Вдруг ее глаз уловил нечто подозрительное. С бьющимся сердцем девушка повернулась в ту сторону. Ей показалось, что возле одной ямы она видела нечто необычное, но теперь там не было ничего, кроме груды оплетенных сухой травой камней. Но неужели там должен быть…
   Джоанна всеми силами заставляла себя оторвать взгляд от этого места и больше туда не смотреть. Это теперь было похоже на головоломку с кое-какими отсутствующими деталями, хотя было непонятно, что же мешало восстановить полностью всю картину.
   — Да, — пробормотал Антриг, — конечно же, и здесь эти чудовища.
   — Черт с ними, — несмотря на ветреную погоду, по лицу Кериса катились крупные капли пота. В руке послушник сжимал выхваченный из ножен меч. Только глаза его были какими-то странными — пустыми, ничего не выражающими.
   — Там что-то в яме, — голос Антрига звучал уверенно. — В самой глубокой комнате, там находится центр его силы. И тогда становится очень легко заметить что-то, что доселе было невидимым, как оно выглядит. Джоанна. Ведь ты уже примерно изобразила, что это такое. Дорогая моя…
   Джоанна начала было объяснять Антригу, как действует компьютерная программа при запуске, но затем остановилась. Богатый опыт подсказывал ей, что если что-то неладно с компьютерами, то исправить это уже трудно, тем более если программа запущена. А программа тут была непростая — душа и сознание давно мертвого телом волшебника. Джоанна чувствовала в душе какую-то пустоту, ей ничего не хотелось делать. Но все-таки она знала, что любит этого человека, а ему сейчас, как никогда, нужна ее помощь. После того, как он не спал несколько ночей подряд, то выглядел, словно лошадь, которую галопом гнали по ухабистой дороге миль десять. И если же он в душе ощущал ту же пустоту, что и Джоанна, тогда ему нужно было помогать вдвойне.
   Стараясь, чтобы ее голос не дрожал, девушка сказала:
   — Но если мы найдем компьютер, то я запущу «жучка». После запуска в нашем распоряжении будет от пяти до десяти минут. Именно через это время все должно исчезнуть, исчезнуть ко всем чертям…
   — Отлично, — Антриг внимательно осматривался по сторонам, его длинный нос ходил ходуном, точно у собаки. — Значит, у нас будет время удрать подальше, покуда этот пузырь лопнет. Но Джоанна, ты не можешь утверждать, что знаешь, как и какие именно программы первыми будут уничтожены в его машине. А вдруг что-то случиться, и твой «жучок» не сработает?
   Джоанна сглотнула слюну. Она и так уже испытывала беспокойство, когда она думала, что какая-нибудь досадная случайность запросто может свести на нет все плоды их усилий.
   — Что ты имеешь в виду? — спросила Джоанна, — что ничего не произойдет?
   — Я хочу сказать, — терпеливо проговорил маг, — что может случиться так, что пузырь лопнет, компьютер разрушится, но Сураклин не погибнет. Он только останется где-нибудь в Пустоте, в пространстве между разными мирами, не в состоянии попасть в какой-нибудь из них… Но рассудок его останется все же при нем. И он снова начнет поджидать подходящий момент.
   — Боже мой, — прошептала девушка.
   — Я к чему это говорю, — продолжал Антриг, — ты пустишь к нему в компьютер своего «жучка», а потом бежишь без оглядки. А я должен остаться, чтобы Сураклин точно не смог выжить. Я думаю, что это будет справедливо. Пойми, это в большей степени моя схватка.
   — Нет, — твердо сказала Джоанна, — я ни за что не сделаю этого.
   — Я почему-то так и подумал, — сказал Виндроуз хмуро.
   Они с Керисом направились к яме. Постояв немного, Джоанна бросилась догонять их.
   — Антриг… — еле слышно прошептал Керис.
   Виндроуз повернул голову, чтобы заглянуть в глаза послушника. Керис глазами показал наверх, и чародей посмотрел туда. На самой вершине лестницы стоял и смотрел на них сверху вниз Сураклин.
   Джоанна почувствовала, как земля начинает уходить у нее из-под ног.
   Теперь Сураклин был кем угодно, но только не Гэри.
   Там стояло тело Гэри, одетое в его голубые джинсы и рубашку, на ногах были привычные кроссовки, но сверху темнела большая накидка, какие обычно носили члены Совета Кудесников. Даже лицо, хотя на нем и сохранились все черты Гэри, было каким-то другим. Попадись такой в толпе, Джоанна точно не узнала бы в нем человека, которого она когда-то даже любила и была близка с ним одной душной лос-анджелесской ночью. Не осталось и следа той напыщенной самоуверенности, алчности и распутства, которыми отличался Гэри Фэйрчайлд. Странно, что чужой характер может изменить человека. Кроме тела и одежды, от Гэри не осталось ничего. Глаза, в которых можно было прочесть истинный возраст Сураклина, горели непримиримой ненавистью.
   Но Сураклин постарался не показать своего гнева, зато улыбнулся как можно более приветливо.
   — Ах, Антригус, — пропел он голосом, который совсем не был похож на голос Гэри.
   Он наверняка специально исказил имя Виндроуза, произнося его на ласкательный манер. Возможно, он звал его в период ученичества.
   — Ты прямо неуловим. Сегодня здесь, завтра там. Иногда мне казалось, что я так и не смогу добраться до тебя. Но я был уверен, что рано или поздно ты придешь сюда, придешь к себе домой… Детка, — он перевел глаза на Джоанну которая при упоминании клички, которой ее все время величал Гэри, передернулась. — Дитя, как ты считаешь, электричеством и в самом деле можно убить человека? Или только чудовище на болоте?
   Джоанна негодующе затрясла головой, а Сураклин уже смотрел на Кериса.
   — Ах, ты же моя кровь. Внучок.
   — Как ты смеешь… — начал гневно послушник. — Ты же, ты…
   В этот момент Антриг, метнувшись к Джоанне, повалив ее на землю. И в то место, где Джоанна только что стояла, вдруг ударила голубая молния. Земля задымилась. Керис, все внимание которого вылилось в выражение злобы к Сураклину, не был столь проворен. Молния ударила в землю прямо возле парня, и сухой ее треск заглушил полный боли крик Кериса. Конечно, Антригу никак нельзя было разорваться при всем желании и спасать всех. Джоанна, полуоглушенная, дышащая озоном, который напитал воздух, с удивлением вдыхала запах паленого мяса. Ей казалось, что взорвался сам воздух. Перед тем, как вскочить на ноги, Антриг прошептал ей:
   — Скорее ползи в укрытие и позаботься о своей сумке.
   Через некоторое время чародей отбежал в сторону, Джоанна даже не услышала хруста камешков и шелеста сухой травы под его ногами.
   Несмотря на страх смерти, на потерю значительного количества жизненных сил, девушке вдруг захотелось приподняться и поспорить с Виндроузом, ведь дискета наверняка теперь уже не понадобится, если Сураклину удалось застигнуть их врасплох. Значит теперь…